CC BY
58
УДК 9.908 ББК 63.3(0)6
Е.В. Туфанов
Ставропольский государственный аграрный университет
К ВОПРОСУ ОБ ИСТОЧНИКАХ РЕКРУТИРОВАНИЯ РЕГИОНАЛЬНЫХ УПРАВЛЕНЦЕВ В 1920 - 1930-е гг. НА МАТЕРИАЛАХ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА
Одним из актуальных вопросов в современной исторической науке на сегодняшний день является проблема становления партийно-государственного управленческого аппарата. Следует отметить, что одной из важных задач молодого Советского государства было формирование новых кадров аппарата управления. Данная проблема позволяет расширить представление о возможностях исторического развития российского общества в условиях функционирования однопартийной политической системы и открыть новые стороны политической истории России XX века.
Формирование советской политической системы на территории Северного Кавказа напрямую было связано с решением национального вопроса. Чтобы укрепить свои позиции в национальных регионах, власть старалась привлечь в органы государственного управления национальных районов представителей местного населения. Для создания региональной номенклатуры, как опоры на местах, советское руководство в 1920 - 1930 гг. начинает реализовывать политику коренизации советского и партийного аппарата управления в национальных областях. Политика коренизации декларировала создание льготных условий для выдвижения в советский и партийный аппарат управления на местах представителей коренных наций. По мнению центрального руководства, привлечение представителей национальных меньшинств к управлению должно было способствовать сближению государственного аппарата с местным сообществом.
Становление слоя управленцев партийно-государственного аппарата Северного Кавказа соотносилось с общими тенденциями национальной политики страны. Так как коренизация, становление системы партийного образования позволили выполнять требования центральных руководящих органов по рекрутированию и формированию национальной советской и партийной номенклатуры.
Ключевые слова: правящая партия, идеологическое образование, коренизация, партийное строительство, управленческие кадры, партийная номенклатура, партийный контроль, выдвиженцы, Северный Кавказ, национальная политика.
E. V. Tufanov
Stavropol state agrarian University
THE WAYS OF NOMINATION REGIONAL EXECUTIVES IN 1920S - 1930s ON THE EXAMPLE OF THE NORTH CAUCASUS
One of the urgent issues of modern Russian historical science is the history of the formation of the party and state administrative apparatus. It should be noted that one of the main tasks of the young Soviet state was the formation of new staff of the administration. This issue allows to understand the historical development of the Russian society in the conditions offunctioning the one-party political system and to discover new sides ofpolitical history of Russia of the XX -thcentury.
The formation of the Soviet political system on the territory of the North Caucasus was directly connected with the handling of national affairs. The government tried to draw local populationto the bodies of state administration in national regionsto strengthen its position there. In 1920s and 1930s the Soviet government began to implement the policy of indigenization of the Soviet and parly apparatus in ethnic areas in order to educate regional executives who can support the state.
Indigenization policy declared the creation of favorable conditions for nomination of indigenous nations to the Soviet and party apparatus of local governance.The Central leadership thought that the involvement of representatives of national minorities to the local governance could promote the convergence of the state apparatus with the local community.
The emergence of executives of the party-state apparatus in the North Caucasus correlated with general trends of the national policy of the country. Thus, indigenization, the establishment of the system ofparty education allowed complying with the requirements of the Central governing bodies for hiring and the formation of national Soviet and party executives.
Key words: the ruling party, ideological education, indigenization, party-building, executives, party item, party control, nominees, North Caucasus, national policy.
Одним из актуальных вопросов в отечественной исторической науке является проблема становления регионального управленческого аппарата в советской России на территории Северного Кавказа. Территория Северного Кавказа является частью единого государства, но в то же время имеет ряд специфических особенностей: многонациональный состав проживающего социума, различное вероисповедание, традиции и быт местного населения, все эти компоненты необходимо было учитывать центральной власти при формировании Советской политической системы и управленческого партийно-государственного аппарата на территории Северного Кавказа. В многонациональной России национальный вопрос считается одним из наиболее сложных и противоречивых. Выработка эффективной и гибкой национальной кадровой политики требует обращения к богатому историческому опыту межнационального взаимодействия, накопленному народами России в прошлом. Кроме того, изучение проблемы становления регионального аппарата управления позволяет расширить представление о возможностях исторического развития российского общества в условиях функционирования однопартийной системы советской власти и показать новые аспекты политической истории России XX века.
Одной из важных задач молодого Советского государства было формирование новых, лояльных власти и одновременно профессиональных кадров партийно-государственного аппарата управления, так как управленческие кадры являлись непосредственными проводниками политики центральной власти, и, естественно, центральный аппарат не мог с ним не считаться. В данном аспекте проблемы особый интерес представляет изучение опыта строительства государственной системы на Северном Кавказе в 1920 - 1930-е гг., о чем свидетельствует большой объем выходящих в последнее время работ. Наиболее комплексным исследованием является работа Ю.Ю. Карпова [13]. Однако исследователь рассматривает проблему становления регионального управленческого аппарата сквозь призму «национального вопроса», в условиях развития и организации государственной системы. При этом не учитывая и другие факторы становления системы управления и формирования слоя управленцев. Необходимо отметить работу М.А. Гутиевой, где на основе архивных материалов предметно рассматривается процесс коренизации кадрового состава управленцев, акцентируется внимание на прочных связях этнических родовых объединений Северокавказской периферии [10]. Проблему становления нового слоя управленцев в центральных органах власти, их численности, социального происхождения, образования, источников и методов пополнения осветил Е.Г. Гимпельсон, однако в его работах не учитывался региональный и национальный аспект формирования кадров партийно-государственного управления [1]. Следует отметить также и исследование О.И. Чистякова, где автор рассматривает проводимую центральной властью политику коренизации государственного аппарата на материалах Среднего Поволжья в
период становления Советской политической системы [20]. Данная работа позволяет выявить особенности направления национальной политики в области становления нового слоя управленческих кадров в различных национальных регионах Советской России.
В связи с этим целью данного исследования является изучение вопроса об источниках формирования регионального чиновничье-бюрократического партийного и государственного аппарата в контексте становления советской политической системы. Так как новый кадровый состав управленцев, опираясь на мощнейший административный ресурс и идеологический контроль, проводил и воплощал в жизнь постановления и решения единственной политической силы. Исследование основывается на принципах объективности и историзма и опирается на сравнительный анализ архивных источников. Проблемно-хронологический принцип с опорой на широкий спектр архивных документов и истрических работ по вопросу исследования является основой для освещения предложенной темы.
С укреплением власти партийного аппарата номенклатура все больше доминировала и контролировала партийные и хозяйственные должности. Первоначально существовало два списка номенклатуры: Номенклатура №1, Номенклатура №2. В первом списке были указаны должности, назначение на которые происходили только решением Центрального Комитета партии. Во втором - с согласия Орграспредотдела ЦК. Подбор и назначение на должности, не входившие в номенклатуру №1 и №2, производились по спискам, данным государственным учреждением по согласованию с Орграспредотделом ЦК. Данные списки имели четкое название номенклатура №3 или ведомственная номенклатура [15, с.27].
Номенклатуры имели ряд особенностей. Следует отметить, что большинство назначений в 20-е годы определяла не правящая элита (ЦК и Оргбюро ЦК), а рядовые сотрудники Орграспредотдела. По спискам трех номенклатур проходили учреждения только СССР и РСФСР, аппараты управления союзных республик в них не включались. По номенклатурным спискам проходили не только партийно-государственные ведомства, но и общественные структуры. Также распределялись и выпускники ВУЗов - члены партии. Назначениям по номенклатурам подвергались не только представители партии большевиков, но и беспартийные. Орграспредотдел ЦК был тем органом, который вершил судьбу всех назначенцев. Таким образом, обязанность исполнения воли руководящих органов делала номенклатуру заложниками системы созданной правящей партии. Увеличение власти и расширение полномочий аппарата номенклатуры - все эти явления способствовали ликвидации внутрипартийной демократии. Это являлось основой деятельности, наряду с разработкой правил поведения члена партии, ее принципов власти - всего того, что составляло нормативно-правовую структуру партийной корпорации. Номенклатурный принцип руководства государством окончательно утвердился в 30-е годы, а в последующие годы функционирования СССР только усовершенствовался. Следует отметить ротацию номенклатуры с периодичностью в среднем два-три года. Присвоение высшей партийной верхушкой права назначать на высшие должности в партийном и государственном аппаратах отвечало нормам формирования ветвей новой власти.
Проникновение партийной номенклатуры во все органы государственной власти привело к полному сращиванию партии большевиков с государственным аппаратом путем заимствования ею функций исполнительной власти. Правящая партия превращается в особый командно-кадровый отдел министерской власти. Номенклатура становится господствующим слоем советского общества. Правящая партия в силу
объективной необходимости внутренней саморегуляции, самовоспроизводства, достижения власти, материальных благ создала систему с военной простотой и жестокостью своих членов и органов. Основой этой системы являлось право назначения на руководящие должности тех кандидатов, которые отвечали идеологическим требованиям доминирующей политической силы и командно-бюрократической системы.
Становление советской политической системы и формирование слоя региональных управленцев на территории Северного Кавказа напрямую было связано с решением национального вопроса. Национальный вопрос являлся одним из основных направлений внутренней политики молодой Советской власти. Процесс национально-государственного строительства на территории Северного Кавказа в условиях государственного кризиса имел чрезвычайно сложный и противоречивый характер. В своей внутренней политике правящая партия уделяла решению национального вопроса ключевое место. Одним из первых законодательных актов после октябрьских событий явилась декларация прав народов России, основанная на следующих началах:
1. Равенство и суверенность народов России.
2. Право народов России на свободное самоопределение, вплоть до отделения и образования самостоятельного государства.
3. Отмена всех и всяких национальных и национально-религиозных привилегий и ограничений.
4. Свободное развитие национальных меньшинств и этнографических групп, населяющих территорию России [12, с.96].
Данный документ показывал актуальность национального вопроса в России и определял вектор развития государственной политики в области национальных взаимоотношений. В.И. Ленин констатировал, что именно исторически конкретные особенности национального вопроса в России «придают у нас особую насущность признания права наций на самоопределение» [16, с.271]. Следует отметить, пункты их политической программы по национальному вопросу напрямую взаимодействовали с тезисами, касающимися классовой борьбы.
Для укрепления своих позиций в национальных регионах центральная власть старалась привлечь в органы государственного управления национальных районов представителей местного населения. Данная социальная группа оказывала поддержку советской власти, но одновременно стремилась сохранить национальные традиции и этническую идентичность. Для создания региональной номенклатуры, как опоры на местах, советское руководство в 1920 - 1930 гг. начинает реализовывать политику коренизации советского и партийного аппарата управления в национальных областях. Проводя политику коренизации, государственная власть боролась с элементами великорусского шовинизма, выступала против насильственной русификации и через агитацию приобщала местное население к работе в местных органах власти. Надо было создать местную администрацию, суд и другие органы власти с участием представителей местного социума, знающего быт и психологические особенности местного населения. Кроме того, надо было организовывать ведение делопроизводства на родном языке. Реализацию политики коренизации на Северном Кавказе невозможно было проводить без решения другого вопроса - ликвидации неграмотности в регионе, где наблюдалась высокая безграмотность жителей. Без этого невозможно было добиться активизации политической позиции местного населения, поэтому политика ликвидации неграмотности была одной из задач национально-государственного строительства на Северном Кавказе. Подъем грамотности в национальных районах стал также условием осуществления курса на формирование национальных управленческих кадров.
Особое внимание уделялось становлению обширной системы школ и курсов как профессионально-технического, так и общеобразовательного характера на национальном языке. Эти формы обучения представляли собой ускоренную подготовку местных советско-партийных кадров [18, с.559]. Этот документ отражал настроения центральной власти и был направлен на удовлетворение интересов национальных меньшинств во всем государстве.
Народы Северного Кавказа в своем большинстве не имели даже начального уровня образования, также сказывалось влияние духовенства и экономически сильного кра-стьянства. Экономика региона, где проживало большое количество этносов Северного Кавказа, была слабо развитой, доминировал патриархальной уклад, так как регион был крестьянский и пролетариат отсутствовал по естественным причинам. Удельный вес рабочих-большевиков в партийных организациях всех уровней был небольшой, в то же время была много крестьян. В партийных организациях региона практически отсутствовали большевики, которые вступили в партию до революционных событий, исходя из этого уровень политической грамотности был невысок. Решением руководства центральной партийной власти в каждом крупном губернском центре организовывалась советско-партийная школа с двумя- тремя выпусками в год, также устанавливалось то, что в уездных центрах региона должны функционировать совпартшколы по сокращенной программе для повышения политической грамотности социума. Также формировались политшколы, политкружки, партийные дискуссионные клубы, где широко обсуждались актуальные вопросы советского и партийного строительства государства и общества. Проблемы партийного образования и подготовки управленческих кадров получили дальнейшее развитие в постановлениях I Всероссийского совещания заведующих отделами агитации и пропаганды губернских и областных комитетов РКП (б), в решениях Всероссийской конференции работников совпартшкол и политико-просветительных курсов и в резолюции XI Всероссийской конференции РКП (б). Были скорректированы цели и задачи учебных заведений всех типов, сроки обучения, содержание и объем программ и учебных планов, методы и формы проведения учебных мероприятий, расширялась сеть партийных школ за счет сокращения учебных заведений, не имеющих непосредственного воспитательного значения для рабочего класса. Огромное методическое значение имели рекомендации о переработке рабочих программ совпартшкол в соответствии с уровнем подготовки слушателей учебных заведений.
В системе партийного образования было установлено три типа учебных заведений: совпартшкола I ступени (уездная), со сроком занятий 3 месяца для рабочих и 4 месяца для крестьян, ставила задачей дать начальные политические знания региональным работникам. После окончания школы основная масса слушателей возвращалась на места своей прежней работы. Совпартшкола II ступени (губернская), со сроком занятий 9 месяцев, готовила советских и партийных работников. Она комплектовалась из лиц, окончивших школу I ступени или имеющих знания в этом объеме. Совпартшкола II ступени должна была дать слушателям разностороннее марксистское развитие. Курс был рассчитан на шесть месяцев теоретических занятий и три месяца учебы на специальных отделениях. Совпартшкола III ступени являлась коммунистическим университетом с трехлетним курсом обучения (два года - общетеоретический курс и один год - специализация). Она должна была готовить «образованных марксистов, призванных сменять старую партийную гвардию» [17, с.31-32]. Ликвидация идеологической неграмотности представителей правящей партии являлась необходимым условием для решения сверх-
сложной проблемы марксистского образования для всех членов и кандидатов в ряды РКП (б), формирования кадров подготовленных советских и партийных работников, которые находились в авангарде социума и проводили идеи партии в жизнь.
Идеологическое становление партийного образования - один из ключевых элементов, влиявших на становление управленческих партийно-государственных кадров. В 1920 - 1930 гг. этот вопрос являлся очень важным и актуальным, руководство государством акцентировало внимание на этой составляющей характеристики члена партии, так как именно политическая грамотность решала сложнейшие задачи по управлению полиэтническим социумом. Партийно-идеологическое образование становится важнейшим инструментом и элементом становления партийного руководителя. Подавляющее большинство получивших партийное образование находилось на руководящей советской и партийной работе, многие находились в номенклатурных списках ближайшего управленческого резерва и имели радужные перспективы для того, чтобы занять руководящую должность в системе партийной и государственной власти. Успех в области социального, экономического и интеллектуального развития в 20 - 30-е годы достигался под жестким контролем партийных органов. В исследуемый период закладываются основы системы партийно-идеологического образования, которое трансформируется впоследствии в важнейший элемент общегосударственной политической системы.
С возникновением СССР был закреплен принцип территориально-национального формирования государственности. Все субъекты сохраняли атрибутику государственности - наличие местных коммунистических организаций, народных комиссариатов местного значения, местных ЦИК советов. Партия большевиков взяла курс на создание определенной социальной группы - кадров руководителей и управленцев из представителей национальных меньшинств, которые в своем регионе имели определенное преимущество при занятии руководящего или административного поста. Уже на XII съезде партии в 1923 г. в резолюции по «Национальному вопросу» прозвучал призыв к борьбе против великорусского шовинизма. Съезд призвал членов партии к ликвидации пережитков в партийном строительстве и утвердил ряд мероприятий по осуществлению политики коренизации. Было предложено организовать марксистские кружки из представителей региональных партийных активистов и наладить выпуск идеологической литературы на родном языке. Предлагалось также усилить партийно-воспитательную работу в республиках [19, с. 718]. Съезд обратил внимание на тщательный отбор работников, которые будут претворять в жизнь решения партии по национальному вопросу. С целью укрепления своих позиций в национальных областях Северного Кавказа центральная власть выдвигала на руководящие роли в органы управления представителей коренного населения. В исследуемый период выдвижение на лидирующие должности проходило по двум критериям. Во-первых, кандидат должен был быть представителем коренного населения региона, а во-вторых, разделять политику коммунистической партии. На заседании Северо-Кавказского крайкома ВКП (б) был разработан план разверстки выдвиженцев-националов в краевые органы советской и партийной власти. Согласно разверстке, Северная Осетия должна выдвинуть в различные краевые органы управления 8 человек, 4 члена партии и 4 беспартийных, Ингушетия - 6 человек, 3 члена партии и 3 беспартийных, Чечня - 7 человек, 1 член партии, 6 беспартийных, Карачаево-Черкесия - 8 человек, 2 члена партии, 6 беспартийных, Кабардино-Балкария - 7 человек, 3 члена партии, 4 беспартийных, Адыгейская - Черкесская область - 6 человек, 2 члена партии, 4 беспартийных [21, Л.14]. Выдвижение представителей национальных меньшинств в состав управленцев способствовало единению социума и власти.
Таким образом, новые управленцы, призванные Советской властью решать основные задачи государства, становились опорой советской политической системы в сложном межнациональном регионе, но одновременно стремились сохранить национальные культуру и этническую уникальность.
Проведение в жизнь политики коренизации управленческих кадров на Северном Кавказе было затруднено рядом факторов. Местное население в целом недоверчиво относилось к представителям центральной власти, а представители этнических сообществ, вступившие на путь сотрудничества с властью и занявшие руководящие посты в системе аппарата управления, рассматривались как чуждые элементы, потерявшие связь со своим этносом. Еще одним фактором, осложнявшим реализацию политики коренизации на юге России, был крайне высокий процент неграмотного населения. По данным Всероссийской демографической переписи 1922 г., на территории Терского округа проживало 93813 представителей национальных меньшинств. Из них армяне составляли 21287 чел., украинцы - 17279 чел., немцев было 15126, осетин было 7536, евреев - 3239. Среди остальных было 3528 ногайцев, 2247 черкесов, 2340 поляков, 1399 грузин, 1270 туркмен, 1295 греков, 1021 татар и 1070 персов. Общее состояние национальных меньшинств округа характеризовалось хозяйственной и общеполитической отсталостью по сравнению с русским населением, особенно среди кавказских народов. Власть считала, что негативное воздействие на эти сообщества оказывали их религиозные убеждения и связанные с ними традиции и обычаи. Исключение составляли немцы-колонисты [2, Л.94].
В данных условиях было ясно, что политика коренизации советского и партийного аппарата не будет реализована только решением проблемы ликвидации неграмотности. Надо учитывать, что во многих национальных языках отсутствовала политическая, правовая терминология. Кроме того, еще одной особенностью формирования национальных управленческих кадров было обстоятельство, когда представители местной этнической группы, занимая крупные советские или партийные должности, не разрывали крепких связей со своими родовыми корнями. Это приводило к проявлению неприкрытого «панибратства», что подрывало авторитет населения к государственной власти [11, с. 5]. Эти особенности сказывались на процессе коренизации кадров в регионе, который вступил в активную фазу к концу 1920-х - началу 1930-х годов.
В 1929 г. Ставропольский окружной исполнительный комитет разработал план коренизации советского аппарата национальных областей Северо-Кавказского края [3, Л.2-13]. План определил конкретные хронологические рамки проведения процесса коренизации советского аппарата и культурно-социальных, хозяйственных учреждений и общественных организаций, которые составили 3-5 лет. Корениза-ция оказалась очень затратным мероприятием, и краевой исполнительный комитет провел на дело коренизации советского аппарата национальных областей специальные ассигнования по областным и краевым бюджетам общим размером 383000 руб. Данные средства пошли на развертывание сети подготовительных курсов по подготовке работников националов на родном языке. Всего по краю переподготовкой на этих курсах в 1929 г. было охвачено 855 человек работников сельского и окружного аппарата национальных областей [4, Л.2].
По разработанному плану для реализации полной коренизации советского аппарата национальных областей необходимо было в течение 3-х лет подготовить и переподготовить 3632 работника сельского, окружного и областного аппарата. Было признано необходимым на каждый аул переподготовить по 3 человека, кроме аульных сельсоветов, где сохранялось прежнее делопроизводство. В первую очередь надо
было готовить секретарей и председателей советов, а также по одному человеку на совет общественных работников. К тому же определялось количество работников окружных, областных аппаратов и работников милиции в соответствии с существующим штатным расписанием, установленным при проведении государственного нормирования зарплаты.
При подготовке работников были предусмотрены 3 типа курсов. Среди них были 6-месячные курсы для переподготовки уже работающих кадров национальных работников. Для ответственных работников областного масштаба подготовка была рассчитана на 3-месячные курсы, а для подготовки новичков были предусмотрены годичные курсы. Таким образом, уже в текущем году курсами должно быть охвачено 855 человек. В последующие годы планировалась подготовка 1170 человек на годичных курсах, 1376 человек - на шестимесячных курсах и 225 человек на трехмесячных курсах.
Общая стоимость подготовки и переподготовки работников советского аппарата в связи с коренизацией, а также расходы на издательские нужды по подготовке советского аппарата была определена на 1928/29 хозяйственный год размером 383 000 руб., из которых на издания приходилось 57000 руб., а остальные - на проведение курсов. В 1929/30 хозяйственном году эти цифры затрат должны были составить соответственно 581692 и 163900, а в 1930/31 - 765298 рублей только на организацию курсов. Таким образом, за 3 года на коренизацию в Северокавказском регионе планировалось потратить 1829990 руб. Вместе с тем, планируемые меры должны были обеспечить перевод делопроизводства советского аппарата национальных областей на родной язык в сроки, установленные постановлением Президиума ЦИК от 21 марта 1929 года. Конечный срок перевода делопроизводства на национальный язык Северо-Осетинской и Адыгейской областей определялся 1928-1929 годом. Кабардино-Балкарская и Черкесская области должны были завершить это мероприятие в 1929-1930 году, а в Чеченской, Ингушской и Карачаевской областях - в 1930-1931 году [5, Л.3]. Согласно утвержденному плану курсы повышения квалификации и переподготовки специалистов должны были охватить все сферы деятельности государственного аппарата. Финансирование проекта коренизации национальных областей должно было осуществляться при поддержке центра из-за дефицита местного бюджета.
Архивные документы свидетельствуют, что процесс подготовки и переподготовки кадров советских работников осуществлялся во всех регионах Северного Кавказа. В Северо-Осетинской автономной области был разработан перспективный план повышения квалификации работников аппарата управления с 1929/30 по 1931/32 годы. В плане значилась подготовка и переподготовка работников сельсоветов, областного и окружных исполкомов, счетных работников, машинисток и милиционеров. Для этого выделялась сумма около 181 тыс. рублей [22, Л.292].
Рассматривая процесс коренизации аппарат управления на территории Северного Кавказа, следует учитывать специфику региона, связанную с сильной ролью мусульманского духовенства, о чем свидетельствуют архивные документы, в частности докладная записка по обследованию Чеченского облисполкома, направленная в Северо-Кавказский краевой исполнительный комитет. Данный документ констатирует, что Чеченская область является самой крупной из всех национальных областей Северо-Кавказского края, в которой сохранились родовые отношения и национально-бытовые особенности, которые затрудняют процесс советского строительства. Большое влияние имеет духовенство, до 1925-1926 гг. осуществлял деятельность шариатский суд, функционирует шариатский сбор (закиат, фитир), который взимался
с арабских школ в размере 470000 рублей в год [8, Л.41.]. В Чеченской области на 307752 населения имеется общественных мечетей 657, кубовых 2000. Функционирует 105 советских школ с 6000 учениками. В 1928 г. имелось 128 арабских школ с религиозным образованием с 3000 учениками [9, Л.53]. Сильное влияние духовенства и родовые отношения серьезно затрудняли процесс коренизации аппарата управления в Чеченской области, для успешного выполнения директив центральной власти было рекомендовано лидерам партийной организации Чеченской области организовать массу бедняков против духовенства и кулачества, сделать ставку на хорошего работника из рабочих и бедноты с подготовкой их. Повысить ответственность работников за проведение в жизнь заданий вышестоящих органов. Ускорить решение вопросов корени-зации советского и партийного аппарата.
В соответствии с реализацией постановлений центральной власти на территории Северного Кавказа шел процесс формирования национальных советов. Кроме 158 национальных сельских советов, входивших в русские округа, по Северо-Кавказскому краю было еще 496 горских национальных сельских советов, объединенных в 7 национальных автономных областях [6, Л.4]. Анализ архивных источников позволяет проследить процесс формирования на территории Северного Кавказа региональной и этнической советско-партийной номенклатуры. Благодаря политике коренизации Советское государство стало активно привлекать представителей местных этносов к управлению, повысив долю их представителей в региональных органах власти. В ходе проведения этого направления национальной политики доля национальных меньшинств в рядах коммунистической партии увеличилась, а доля русских членов партии с 1922 г. по 1927 г. сократилась с 72% до 65% [14, с.275].
Характерной чертой функционирования советской политической системы стала бюрократизация аппарата, что отразилось и на работе региональных органов управления. Тотальная бюрократизация аппарата власти была обусловлена как национализацией экономики, так и дефицитом материальных благ. Партийно-государственная номенклатура обладала монополией на власть во всех сферах социальной деятельности, опираясь на мощнейшую государственную политическую и военно-репрессивную машину. Разветвленные аппараты управления создавались в новых союзных республиках. Решение задачи обеспечения кадрами всех государственных учреждений брала на себя главная политическая сила в государстве - коммунистическая партия, а точнее ее аппарат. Ее постановления считались законодательными для всего государственного аппарата. Попав в состав номенклатуры, член партии превращался в руководителя-универсала и мог по решению партии возглавить любое предприятие или структуру. Понятие номенклатуры имеет не только теоретико-социологический, но и антропологический смысл. Исходя из антропологического характера этого слоя советской политической власти, можно говорить об образе жизни номенклатурных деятелей, который сложился в целом в период утверждения и структурирования Советской власти. Номенклатура в эти десятилетия превратилась в особый класс со своим горизонтом ожидания и с клановыми чертами повседневной жизни.
Работа по созданию регионального аппарата управления проходила в условиях дефицита кадровых работников. Формально номенклатурная система создавалась как внутрипартийная, фактически же она распространялась и на государственный аппарат, и на управление общественных организаций. Партийная номенклатура контролировала весь советский аппарат. Недостаток хорошо образованных кадров привел к тому, что представители местных этносов были в меньшинстве по сравнению с русскими.
Советская власть организовывала национальные школы, что способствовало не только развитию культуры народов региона, но и усилению пропаганды коммунистических идей. В ходе проведения политики коренизации была также организована работа по созданию письменности для бесписьменных национальных меньшинств. На территории Терского Окружного Совета были организованы специальные терминологические комиссии, которые должны были проработать вопрос унификации нового алфавита для перевода делопроизводства на родной язык национальных меньшинств [7, Л.45] Однако перевод делопроизводственной документации на местные языки оказался очень сложным процессом. В силу полиэтничности народов Северного Кавказа основным языком общения становился язык численно преобладающего народа, поэтому для внутреннего и внешнего общения удобнее было пользоваться русским языком. В 1931 г. ВЦИК утвердил сроки перевода делопроизводства на родной язык в национальных областях Северного Кавказа. В Адыгее и Северной Осетии этот процесс должен был завершиться к январю 1932 г., в Черкесии, Карачае и Ингушетии - к июню 1932 года. Делопроизводство в Чечне и Кабардино-Балкарии должно было перейти на местные языки к январю 1933 года. Однако делопроизводство на местный язык переходило с большим трудом.
Национальная политика на территории Северного Кавказа дала мощный старт к культурному и социально-экономическому развитию региона. В то же время благодаря складыванию национальных территорий в регионах, включая Северный Кавказ, начинается формирование класса местных управленцев, так называемой региональной номенклатуры с двуязычием, когда наряду со своим родным языком она владела и русским языком. Коренизация партийно-государственного аппарата Северного Кавказа соотносилась с общими тенденциями национальной политики страны. Становление системы партийного образования, повышение образовательного уровня социума в целом - все эти факторы в совокупности дали определенный кадровый ресурс для формирования класса региональных управленцев. При расстановке управленческих кадров на руководящие должности центральная власть была вынуждена учитывать большое количество как объективных, так и субъективных факторов. Вместе с тем, этническое многообразие региона позволяло выполнять требования центральных руководящих органов по рекрутированию и формированию национальной советской и партийной номенклатуры.
Список литературы
1. Гимпельсон Е.Г. Советские управленцы 1917-1920 гг. М., 1998. С. 258. Гимпель-сон Е.Г Советские управленцы 20-е годы (Руководящие кадры государственного аппарата СССР). М., 2001. С. 226. Гимпельсон Е.Г. НЭП и Советская политическая система 20-е годы. М., 2000. С. 438.
2. Государственный Архив Ставропольского Края. Ф. р -1161, оп. 1, д.142.
3. ГАСК. Ф. р -229,оп. 1, д. 1321.
4. ГАСК. Ф. р -229 ,оп. 1, д. 1321.
5. ГАСК. Ф. р -229 ,оп. 1, д. 1321
6. ГАСК. Ф. р- 1161, оп 1, д.1749.
7. ГАСК. Ф. р -1161, оп. 1, д. 1665.
8. Государственный Архив Ростовской области. Ф. 1485. оп. 8, д. 83.
9. ГАРО Ф. 1485. оп. 8, д. 83.
10. Гутиева М.А. Политика коренизации кадров и особенности ее реализации на Северном Кавказе // Гуманитарные и социальные науки 2011. №1. С. 2-7. Гутиева М.А.
Взаимодействие центральных и местных органов власти в условиях формирования советской модели управления Северным Кавказом (1917-1939 гг) // Гуманитарные и социально-экономические науки. 2011. №2 С. 53-59.
11. Гутиева М.А. Политика коренизации кадров и особенности ее реализации на Северном Кавказе // Гуманитарные и социальные науки 2011. №1. С. 2-7.
12. Декларация прав народов России // Документы Октября. Составитель М. Москалев, М., 1933. С. 212.
13. Карпов Ю.Ю. Национальная политика советского государства на северокавказской переферии в 20-30-е гг. XX века: эволюция проблем и решений. Санкт-Петербург 2017. С. 398.
14. Капеллер А. Россия - многонациональная империя: возникновение, история, распад. М., 2000. С. 342.
15. Коржихина Т.П. Фигатнер Ю.Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия. // Вопросы истории. 1993. №7. С. 25-38.
16. Ленин В.И. О праве наций на самоопределение // Полн. собр. соч. Т.25. М., 1961. С.648.
17. Леонова Л.С. Из истории подготовки партийных кадров в советско-партийных школах и коммунистических университетах (1921-1925 гг.). М., 1972. С. 181.
18. Об очередных задачах партии в национальном вопросе // КПСС в резолюциях и решениях съездов конференций и пленумов ЦК. Часть 2. М., 1954. С. 832.
19. По национальному вопросу // КПСС в резолюциях и решениях съездов конференций и пленумов ЦК. Часть 2. М., 1954. С. 832.
20. Чистяков О.И. Коренизация государственного аппарата национальных районов в первые годы советской власти (по материалам национальных районов Среднего Поволжья) // Правоведение. Л., 1965. С. 164-168.
21. Центр Документации Новейшей Истории Ростовской Области Ф.Р-7, оп 1, д. 113.
22. Центральный Государственный архив «РСО-Алания». Ф.-46, оп.1, д. 40.
