CC BY
55Итак, эргонимическое пространство города Благовещенска - это постоянно развивающийся, видоизменяющийся пласт онимов, для которого характерны тенденции современной языковой системы в целом, а именно антропоцентризм, языковая мода на заимствования, стремление к прямой самопрезентации («Ателье Марины Г ельдер», «Студия красоты Анастасии Азаровой», «Адвокатский кабинет Дроновой Е.В.», «Салон красоты Максима Грудинова»). Использование в современном эргонимиконе города разных способов номинации демонстрирует их преемственность и взаимосвязь с системой именований прошлого.
ЛИТЕРАТУРА
1. Суперанская А.В. Общая теория имени собственного. М.: Наука, 1973. 367 с.
РЕГИОНАЛЬНАЯ ЛЕКСИКОГРА ФИЯ, ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ И ТОПОНИМИКА
УДК 81-112.2 Ю.В. Биктимирова
КАЧЕСТВЕННЫЕ И ОТНОСИТЕЛЬНЫЕ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫЕ В ПАМЯТНИКАХ ДЕЛОВОЙ ПИСЬМЕННОСТИ ВОСТОЧНОГО ЗАБАЙКАЛЬЯ КОНЦА XVII - ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЫ XVIII вв1.
В настоящем исследовании анализируются качественные и относительные прилагательные в языке рукописных памятников деловой письменности Восточного Забайкалья конца XVII - первой половины XVIII вв., что является необходимым этапом в изучении этих памятников в контексте регионального лингвистического источниковедения. Описание особенностей прилагательных в деловых памятниках Восточного Забайкалья конца XVII - первой половины XVIII вв. с частичной реконструкцией морфологических парадигм позволяет выявить процессы унификации в парадигмах и конкуренцию вариантных форм именных частей речи.
Ключевые слова: имя прилагательное, вариативность, памятники письменности, источниковедение, парадигма.
The article analyzes qualitative and relative adjectives in the records of business writing of Eastern Transbaikalia of the end of the XVII - the first half of the XVIII Centuries. This research is an important stage in the context of regional linguistic chronology. Description of peculiarities of these adjectives and partial reconstruction of their morphological paradigms help to reveal processes of unification in paradigms and conflict of variant forms of nominal parts of speech.
Key words: adjective, variability, written records, chronology sources, paradigm.
Имя прилагательное - один из важнейших стилеобразующих элементов делового письма и значимое синтаксическое средство в организации делового текста документов
1 Работа выполнена в рамках государственного задания вузу Министерства образования и науки РФ, № 6.3620.2011. Тема проекта: Исследование региональной разновидности русского национального языка на территории Восточного Забайкалья в синхронном и диахронном аспектах.
Восточного Забайкалья конца XVII - первой половины XVIII вв. Особенности употребления прилагательных обусловливаются жанрово-тематической спецификой документов и формировавшимися в ходе стандартизации деловой письменности шаблонами делопроизводства. Вопросы употребления и функционирования прилагательных в региональных памятниках XVII - XVIII вв. занимают заметное место в исследованиях последних десятилетий [1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8]. Имена прилагательные в языке памятников деловой письменности Забайкалья конца XVIII вв. как жанрово-стилистическое средство были исследованы А.П. Майоровым [9]. А.П. Майоровым также были проанализированы особенности функционирования прилагательных с точки зрения варьирования узуса деловой письменности и определения «закономерности функционирования в нем книжных и некнижных средств на разных языковых уровнях (в орфографии, фонетике и лексике)» [9, с. 5.]. Между тем морфологические особенности прилагательных в документах Нерчинской воеводской канцелярии и острогах Восточного Забайкалья не рассматривались исследователями. В этом плане интересно проследить становление парадигмы прилагательных, которое проявилось в сосуществовании стилистически маркированных или немаркированных вариантных форм при постепенном утверждении какой-либо одной, закрепленной в дальнейшем нормами правописания. Исследуемые памятники деловой письменности Восточного Забайкалья конца XVII - середины XVIII вв. также являются информативным источником для исследования вариантных форм прилагательных.
Многочисленные вариантные флексии встречаются в падежных формах единственного числа всех трёх родов качественных и относительных прилагательных. По мнению большинства историков языка, прилагательные мужского рода в именительном и винительном (при неодушевленных существительных) падежах единственного числа в деловых текстах XVII в. имеют флексии -ый (-ий) и -ой (-ей) [7, с. 129], причём их употребление зависит не от фонетических (как в современном русском языке), а от стилистических условий: окончание -ый имеет книжную окраску, -ой - просторечную или нейтральную [10, с. 10; 7, с. 129].
Вариативность флексий -ый (-ий) и -ой (-ей) проявляется как в документах Московского приказа, что подтверждает исследователь московских деловых памятников XVII в. Т.В. Кортава [5], так и в сибирских памятниках письменности этого же периода. Таможенные книги сибирских острогов проанализированы Т.С. Инютиной, которая подчёркивает, что в деловом языке этих памятников господствовала местоименная флексия -ой (-ей), имевшая разговорный характер [7, с. 130]. Памятники Восточного Забайкалья конца XVII - первой половины XVIII вв. также фиксируют активное употребление писцами флексии -ой (-ей), в графических вариантах ои, еи, о’, оi: «,..безм^нъ жел^знои <...> безм^нъ деревя"нои...» [РГАДА. Ф. 214. Кн. 473. Л. 275. 1702 г.]; «.за тот минЦвшеи: 752' год ...» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 578-578 об. 1753 г.]; «.да сара^ан китаичатои новоида тЦл^п овчиннои.» [РГАДА. Ф. 1142. Д. 98. Л. 31. 1701 г.]; «.два кокошника юдин шитои золотом...» [РГАДА. Ф. 1142. Д. 98. Л. 31. 1701 г.]; «.подскор соболе’ вершекъ бархатно’ черно’.»[РГАДА. Ф. 1142. Д. 53. Л. 10. 1689 г.]; «.Город рЦбленои’ деревянном’...» [РГАДА. Ф. 214. Кн. 1319. Л. 2. 1701 г.]; «.тулуп овчино’ бабе’ козлино’...» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 578-578 об. 1753 г.]. Во всех этих примерах, взятых из таможенных списков и
книг, приходно-расходных книг, сказок, передаётся разговорный характер перечисления изделий труда, утвари, товаров, строений: писец, вероятно, писал под диктовку человека, осматривающего или описывающего эти предметы.
Конкурирующая книжная флексия -ый (-ий) в памятниках Восточного Забайкалья конца XVII - первой половины XVIII вв. встречается редко и обычно в шаблонной части документа, например, при титуловании царей: «.И что6 великии Гд©рь пожаловат их велели тою пустынкою совсяким sаводом влад^т.» [РГАДА. Ф. 214. Стб. 450. Л. 7. 16811683 гг.]; «.. .Дер’жавне’шиі Цр©ь Г,рь мил”отив^’шиі, Биет челом х теб^.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 5. Л. 87. 1707 г.].
Строгая стилистическая дифференциация между вариантными флексиями -ый (-ий) и -ой (-ей) отсутствует. И тот, и другой вариант могли употребляться в исследуемых памятниках как в шаблонных частях - начальном и конечном блоке, так и в блоке основного содержания: «.млсрдьіі Гд©рь Цр©ъ I великеі кн©зь ^е’одоръ Але^е’вичь <...> пожалуи насъ бг©омолцовъ своих.» [РГАДА. Ф. 214. Стб. 450. Л. 8, 1681-1683 гг.].
Заметное превалирование флексии -ой (-ей) над -ый (-ий) в памятниках Восточного Забайкалья объясняется не только качественной выучкой писцов, твердо следовавших приказным традициям, но и диалектной особенностью речи первопроходцев и первопоселенцев Забайкалья, которые пришли из северных районов Московского государства. Севернорусскую основу диалектов Забайкалья подтверждают забайкальские исследователи [11; 12; 13].
Прилагательные в форме единственного числа среднего рода встречаются с флексией -ое: «.в вечерное время.» [РГАДА. Ф. 1142. Д. 52. Л. 9. 1689 г.]. В одном из текстов у прилагательных в форме среднего рода именительного падежа встретилась флексия -^е с графической заменой буквы е на букву ^: «.на правом боку небольшие родимое чирьевое п"тнышко.» [ГАЗК. Ф. 31. Оп. 1. Д. 4. Л. 290 об. 1741 г.].
У прилагательных в форме единственного числа мужского и среднего рода в родительном падеже используются дублетные флексии: -аго (-яго), закрепившаяся в русском языке под влиянием церковнославянского языка, и -ого (-его), исконная, с вариантным произношением -ово (-ево) [14, с. 188-196; 15, с. 170, 336]. То же можно отметить при анализе форм прилагательных в винительном падеже при одушевленных существительных, которые аналогичны формам родительного падежа.
В памятниках Восточного Забайкалья конца XVII - середины XVIII вв. фиксируются неустойчивость правописания и конкуренция флексий -аго (-яго) и -ого (-его): «Из Нерчинскои воевоцкои канцеляриі в Нерчинскъ духовного правления заказным деламъ.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 486. 1726-1753 гг.]; «.неявившихся на смотре колежскаго ассесора и города якЦгска воеводы Уара Ерапина.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 172. 1752 г.]; «.др^гихъ командъ людеи то есть нерчинских посацких и цеховых и Цспенского манастыря вкладчиковъ.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 22. 1753 г.].
Иногда конкурирующие окончания присутствуют в одном документе: «.ют
рудоплавного серебренаго промыслу.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 4. Л. 151. 1706 г.]; «.отдат Селенгинског у^зду Троетцкаго манастыря Архимандриту Мисаилу.» [РГАДА. Ф. 1142. Д.
450. Л. 31. 1701 г.]; «...взять во оное началство и за неим^ниемь в здешне’ канцелярш искЦснаго перплетчика <...> а искусного де Переплетчика вздешне’ канцеляриi не имеетца...» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 630-631. 1753 г.].
Шаблоны и клише деловых документов не всегда нивелируют творческий подход писцов к норме и вариантам. В рамках одного документа в трафаретных блоках можно встретить три варианта записи слова императорского: «по #каз# ЕЯ ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА <.> Ея ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА #каз# <.> ЕЯ
JМПЕРАТОРСКАГW ВЕЛИЧЕСТВА ^каз#» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 215-215 об. 1753 г].
В памятниках фиксируется вариант флексии -ого —ово, отражающий произношение. Обычно флексия -ово встречается в документах, передающих живую речь. Это проявляется особенно в расспросных речах, делах о краже, переписях, досмотрах, то есть во всех документах, в которых задача писца состоит в том, чтобы как можно более точно передать речь опрашиваемого или осматривающего. При этом писцы до середины XVIII в. старались сохранять норму -ого (-его). Например, в «Словесной челобитной Нерчинского казака Луки Васильева сына Угольного» [РГАДА. Ф. 1142. Д. 23. Л. 60. 1684 г.] речь казака в блоке основного содержания передается с прилагательными на -ово: «.украли <...> коня доброво...». А в трафаретных выражениях встречается -ого: «.вместо нерчинского казака Луки Уголного...», «. Нерчинского острогу.». Объясняется это тем, что формы
прилагательных на -ого (-его) воспринимались до середины XVIII в. «как более официальные и потому более правильные» [7, с. 135].
В документах Восточного Забайкалья конца XVII - первой половины XVIII вв. можно найти случаи столкновения в одном контексте книжной церковнославянской флексии, флексии исконной русской и флексии, отражающей произношение: «.два аршины сукна красного анбурскаго да сверхвышеписановаодинц# юбявилос...» [16, с.34].
Равноправное употребление вариантов -аго (-яго) и -ого (-его) в исследуемых памятниках свидетельствует о том, что процесс становления правописной нормы еще не завершился: писцы как в трафаретах, так и в блоке основного содержания используют две конкурирующие формы. Форма же с флексией -ово стилистически маркирована. Тогда как, по мнению исследователя Л.Ф. Копосова, в вологодских памятниках письменности XVII в. «род. пад. мужского и среднего рода употребляется преимущественно в формах -ово (-ево): от красново котла, на всяково члвка, с хмелново погреба, с соляново двора. Гораздо реже встречаются написания -ого, -его, почти полностью отсутствуют формы с конечным -а» [17, с. 15].
Окончательному становлению флексии -ого (-его) в качестве нормы делопроизводства XVII - XVIII вв. помешала реформа М.В. Ломоносова [7, с. 135], которая узаконила флексию -аго (-яго). Это, в свою очередь, породило новую волну грамматического варьирования в памятниках делового письма XVIII в. Этот процесс фиксируют исследуемые документы Нерчинской воеводской канцелярии середины XVIII в., перелагающие указы из центра для дальнейших отписок в мелкие инстанции - в остроги и поселения Восточного Забайкалья. Часть форм и оборотов указов из Москвы передается «копистами» слово в слово: «.1752 год# Маия 24 дня по указ# Ея= императорскаго величества.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л.
172. 1752г.]; «Изъ Екатеринъбурга Симонъ Усолцовъ здешн"го ведомства Камышевской слободы.» [ГАЗК. Ф. 31. Оп. 1. Д. 4. Л. 290. 1741 г.]; «Промемория сынъ боярскаго Федора Халшевникова» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 20. 1756 г.].
В текстах духовных лиц прослеживается четкое следование книжной традиции, в частности, следование формам церковнославянского языка. В Промемории «закащика» священника Илии Иоаннова» встречаются только флексии аго (-яго): «.от заказныхъ дЦховнаго Правления д^лъ <.> по присланнымъ ЕЯ JМПЕРАТОСКАГW ВЕЛИЧЕСТВА <.> от небывших во исповеди всякаго чина <.> от ст©вишаго ПравителствЦющаго СУНОДА <.> без запрещения отца дховнаго <.> не были у исповеди и ст©агю причастия.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 578-578 об. 1753 г.].
Часто встречаются флексии -аго (-яго) в росписях купцов. Здесь, вероятно, проявляется привычка купцов следовать традициям церковнославянского языка: «Роспись 1752г годи декабря дня роспись в нерчинскую таможню иркуцкаго купца Тихона Буянова.» [ГАЗК. Ф.
10. Оп. 1. Д. 64. Л. 91. 1752 г.]; «.желаю я Резанцовъ отпустить <.> явленого своего платежнаго тавару.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 95. 1752г.]; «.о поставке противъ прежняго расположения.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 21 об. 1753 г.].
Борьба вариантов встречается в формах прилагательных женского рода единственного числа родительного падежа (в том числе и у прилагательных при одушевленных существительных в винительном падеже. Церковнославянская флексия -ыя (-ия) конкурирует с исконной русской флексией -ые (-ие) и вариантами -ой (-ей), развившимися под влиянием форм местоимения тое, ее [7, с. 136] или, по другой версии, из древнерусских флексий -о^, -е^в «результате редукции до исчезновения гласного [е]» [18, с. 63].
Флексия -ыя (-ия) имеет обычно книжную окраску, поэтому в исследуемых памятниках встречается в документных шаблонах, копируемых писцами с прописи-образца или документа из центральной канцелярии: «.вс’еа великия и малыя и б^лыя росиі.» [РГАДА. Ф. 214. Стб. 1282. Л. 54. 1703 г.]; «Се аз даурския службы нерчинских острогов служилые люди.» [РГАДА. Ф. 1142. Д. 2. Л. 14. 1670 г.]. Флексии -ые (-ие) и -ой (-ей) традиционно имеют нейтральную и просторечную окраску: «із нерчинскои воевоцкои канцеляриі в нерчинское горное началство.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 628-628 об. 1753 г.]; «.краинеи остановки быть не могло.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 22 об. 1753 г.]; «.Даурские албазинского острог^ Спс©кои пустыни.» [РГАДА. Ф. 214. Стб. 450. Л. 8. 1681-1683 гг.]; «.бьют челомъ и плачютца бг©омолцы Твои ДаЦрские украины Спс©кои п^ст^нки.» [РГАДА. Ф. 214. Стб. 450. Л. 7. 1681-1683 гг.].
Исследуемые памятники Восточного Забайкалья демонстрируют параллелизм старых и новых форм при преобладании флексии -ой (-ей), что особенно характерно для текстов XVIII в. Последовательное употребление книжной флексии -ыя (-ия) в шаблонной части ограничивается рамками середины XVIII в. Это подтверждает предположение лингвистов о фиксации флексии -ой (-ей) как нормы деловой письменности XVIII в.
В исследуемых памятниках Восточного Забайкалья встречается и древнерусская флексия женского рода единственного числа родительного падежа -ов графическом варианте -ое. Необходимо отметить, что большинство писцов Нерчинской воеводской
канцелярии не различали фонетическое наполнение графем е и гй, что оказало влияние на данное употребление формы женского рода единственного числа родительного падежа [11]: «.подле острожное ст^ны плетен.» [РГАДА. Ф. 1142. Д. 26. Л. 49. 1683 г.]. Приведём ещё один случай употребления архаичной флексии женского рода родительного падежа -ев графической модификации писца: «.а в горнице вначал^ юбразъ Казанскіе бдцы.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 5. Л. 268. 1707 г.].
Формы прилагательных женского рода творительного падежа с флексией -ой (-ей), возникшей либо в результате действия процесса аналогии, либо фонетической редукции заударного гласного [7, с. 138], конкурируют со старой флексией -ою (-ею): «.где благостию божиеи техъ пожарных сл^чаевъ j не было.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 208.
1752 г.]; «.и поб^жал с тунгускою з Галкинои дворовою давкою.» [РГАДА. Ф. 1142. Д. 78. Л. 9. 1699 г.]; «.Посылают насъ холопе’ твоих ствоею великого Гсдря денежною казною изгербовою бумагою в провожатых.» [РГАДА. Ф. 214. Д. 1282. Л. 54. 1703 г.]. Для исследуемых памятников продуктивна старая флексия -ою (-ею), что связано с регламентируемостью документов и книжной выучкой писцов, хотя в указах, «копиях с приговору» можно встретить новые формы: «на бороде под нижнои губои.» [ГАЗК. Ф. 31. Оп. 1. Д. 4. Л. 29 об. 1741 г.].
У прилагательных с основой на твердый согласный в местном падеже единственного числа мужского и среднего рода встречается флексия -ом: «.на подлинномъ пишетъ тако Василеі Гибинъ.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 172-173, 1752 г.]; «.прислат в нерчинскую воевоцкую канцелярию при немедленномъ известиі.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 628-628 об. 1753 г.]. Флексия -ем наблюдается у прилагательных с основой на мягкий согласный. В исследуемых памятниках эта флексия встречается в единичных случаях и только в формулах: «.сочиненного в правителствЦющемъ сенаті.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 116. 1753 г.].
В исследуемых памятниках у прилагательных в форме единственного числа женского рода местного падежа встречается исконная старая флексия -ои (-еи): «.поставить в самои краинеи скорости.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 22. 1753 г]; «.в ночи на утреннои зорЄ.» [РГАДА. Ф. 1142. Д. 78. Л. 1. 1699 г.]. В последнем примере по аналогии с основой на твердый согласный к мягкой основе присоединяется флексия -ои.
В падежной парадигме множественного числа у прилагательных, так же, как и в парадигме единственного числа, развились варианты, утратились некоторые формы, что было связано с процессом утраты родовых различий. В этом плане привлекают внимание формы именительного и винительного падежей прилагательных. В деловом языке XVII в. родовые различия в этих формах, по существу, уже стерлись, эти прилагательные, независимо от рода, получали чаще древнерусскую флексию -ые (-ие), реже церковнославянскую флексию -ыя (-ия) [10, с. 11]: «.заказныя дела.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 486. 1726-1753 г.]; «.плахи на показанныя сроки.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 23. 1753 г.]; «.поставлены б^д^ть обявл^нныя плахи <.> поставит.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 27 об. 1753 г.]; «.два креста серебреные.» [РГАДА. Ф. 1142. Д. 98. Л. 31. 1701 г.]; «.пришли на промышленные урочише.» [РГАДА. Ф. 214. Д. 22. Л. 56. 1681 г.];
«.пять шапокъ юколышелковые.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 101. 1750 г.]. Как видно из примеров, забайкальские подьячие активно использовали обе флексии до середины XVIII в., конкуренция вариантов проявляется в рамках одного контекста: «.разные госЦдарственныя и челобитчиковы дела и протоколные реэстры.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 628. 1753 г.].
Родительный и местный падежи множественного числа зафиксированы с флексией -ых (-их) без каких-либо вариантов: «.42 сажени аркановь волосяных.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп.
1. Д. 64. Л. 63. 1753 г.]; «.именно апреля в последних а покра,неi мере маия в первых числех.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 26 об.-28. 1753 г.]; «.обретающимся в неслужб^ 1ван# Г#дкова Яков# Шемелин# в дитях боярских.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 41 об. 1753 г.].
В исследуемых документах в дательном падеже, как и во многих других региональных памятниках, встречается флексия -ым (-им) [7, с. 140]: «.по преждепосланнымъ #казам <.> сотскому Лоншаков# и приказным jзбам велеть» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 26 об. - 28.
1753 г.]; «.в настоящею расходную книг# с роспискою в приемь показанным кананерам Шемелин# с товарищемь.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 576 об. 1753 г.].
В творительном падеже в исследуемых памятниках встречается флексия -ыми (-ими): «.о даче посылающимся заiнтересными и другими нужнешими делами куреером .» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 64. Л. 193. 1752 г.]; «.т^ми вышеписанными отца нашего пожитками sавладhт.» [ГАЗК. Ф. 10. Оп. 1. Д. 5. Л. 116 об. 1707 г.].
Итак, анализ падежных форм качественных и относительных прилагательных показал значительное количество вариантных форм, конкуренцию церковнославянских и собственнорусских форм, что усугублялось проникновением в язык документов живой речи с диалектными особенностями севернорусских говоров. В целом сказывалась привычка писцов следовать традиционным образцовым текстам, тогда как «московские и южновеликорусские памятники XVII века отражают процесс постепенного вытеснения старых форм новыми» [17, с. 16].
Отмечается стилистическая дифференциация новых и старых форм прилагательных: для придания торжественности и строгости писцами употребляются старые книжные формы, для описания предметов быта, реалий жизни - новые народно-разговорные формы. Стилистическая дифференциация прилагательных в памятниках Восточного Забайкалья наблюдается в пределах одного текста и зависит от семантики существительного.
Локальные особенности употребления прилагательных в деловой письменности Восточного Забайкалья конца XVII - первой половины XVIII вв. сводятся, во-первых, к более позднему становлению вариантов, по сравнению с данными этого же периода памятников деловой письменности Москвы, северных и южных территорий, а также некоторых сибирских [14; 17; 9; 7]; во-вторых, к некоторым стилистическим
«размежеваниям» вариантов, что зависело от характера документа, жанра, назначения, уровня приказной выучки автора и заказчика; в-третьих, к наличию диалектных особенностей в речи первопоселенцев. Все эти процессы усугублялись удаленностью Забайкалья, вследствие чего влияние языка Московского приказа слабо отражалось в языке делопроизводства Нерчинской воеводской канцелярии и канцелярий острогов Восточного
Забайкалья, поэтому авторам документов приходилось ориентироваться на старые образцы-прописи или церковные тексты.
ЛИТЕРАТУРА
1. Агапова М.А. Функционирование именных частей речи в арзамасской деловой письменности XVI - XVII веков (вероятностно-статистический аспект): автореф. дис. ... канд. филол. наук. Н. Новгород, 2009. 23 с.
2. Баданина И.В. Именные и местоименные формы имен прилагательных в летописях и деловых памятниках Москвы 17 века: автореф. дис ... канд. филол. наук. М., 1999. 24 с.
3. Боярская О.В. Имя прилагательное в южноуральской и зауральской деловой письменности конца XVIII века в аспекте лингвистического источниковедения: дисс ... канд. филол. наук. Челябинск, 2007. 230 с.
4. Живов В.М. Очерки исторической морфологии русского языка XVII - XVIII веков. / РАН, Ин-т рус. яз. им. В.В.Виноградова. М.: Яз. слав. культуры: А. Кошелев, 2004. 655 с.
5. Кортава Т.В. Московский приказный язык XVII века как особый тип письменного языка. М.: Изд-во МГУ, 1998. 110 с.
6. Романова М.А. Имя прилагательное в Самаровских деловых документах XVII - XVIII вв. // Духовные ценности и национальные интересы России. Тюмень: Изд-во Тюменского гос. ун-та, 1998. С. 77-82.
7. Инютина Т.С. Вариантность языковых средств в деловом письме Сибири XVII века: дис. ... канд. филол. наук. Томск, 2009. 197 с.
8. Шульга М.В. Развитие морфологической системы имени в русском языке: монография. М.: МГУЛ, 2003. 302 с.
9. Майоров А.П. Очерки лексики региональной деловой письменности XVIII века. М.: Азбуковник, 2006. 263 с.
10. Фоменко Ю.В. Язык сибирских летописей 17 века (наблюдения на морфологическим строем): автореф. дис. ... док. филол. наук. М., 1963. 16 с.
11. Христосенко Г.А. Фонетическая система Нерчинского делового письма второй половины XVII - первой половины XVIII в.: дисс. ... канд. филол. наук. Красноярск, 1975. 288 с.
12. Абросимова О.Л. Лингвистическое краеведение Забайкалья: учебно-методическое пособие. Чита: Изд-во ЗабГГПУ, 2009. 86 с.
13. Игнатович Т.Ю. Современное состояние русских говоров севернорусского происхождения на территории Восточного Забайкалья: фонетические особенности. Чита: Забайкал. гос. гум. пед. унт, 2011. 230 с.
14. Котков С.И. Южновеликорусское наречие в XVII столетии (фонетика и морфология). Москва: Изд-во Академии наук СССР, 1963. 235 с.
15. Колесов В.В. История русского языка: учебн. пособие для студ. филол. фак. высш. учеб. заведений. СПб.: филологический факультет СПбГУ. М.: Издательский центр «Академия», 2005. 672 с.
16. Христосенко Г.А. Нерчинская деловая письменность XVII - XVIII вв. Учебное пособие. Чита: ЧГПИ, 1994. 86 с.
17. Копосов Л.Ф. Вологодские говоры XVI-XVII вв. (по данным деловой письменности): автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1971. 21 с.
18. Иванов В.В. Развитие грамматического строя русского языка. М.: Гос изд-во мин. Просвещения РСФСР, 1960. 128 с.
ИСТОЧНИКИ
РГАДА - Российский государственный архив древних актов (г. Москва).
ГАЗК - Государственный архив Забайкальского края (г. Чита).
