CC BY
43Закон и право. 2021. № 11. С. 176-178. Law and legislation. 2021;(11):176—178.
Научная статья УДК 343.1
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2021-11-176-178 NIION: 1997-0063-11/21-001 MOSURED: 77/27-001-2021-11-200
К вопросу об исполнимости осуществления контроля за соблюдением запрета на использование средств связи и сети Интернет (по результатам экспертного опроса)
Рустам Мухамедович Жиляев1, Сергей Андреевич Бажанов2
12 ФКУ НИИ ФСИН России, Москва, Россия
1 giliaev_rustam@mail.ru
2 sergey.bazhanov62@yandex.ru
Аннотация. Статья подготовлена по результатам экспертного опроса, проведенного в первом полугодии 2021 г. в рамках научного исследования, в котором приняли участие более тысячи практических работников уголовно-исполнительных инспекций из 75 субъектов Российской Федерации, непосредственно занятых контролем за соблюдением обвиняемыми, помещенными под домашний арест, судебного запрета на использование средств связи и сети Интернет.
Ключевые слова: домашний арест, запрет на использование средств связи и сети Интернет, опрос практических работников.
Для цитирования: Жиляев Р.М., Бажанов С.А. К вопросу об исполнимости осуществления контроля за соблюдением запрета на использование средств связи и сети Интернет (по результатам экспертного опроса) // Закон и право. 2021. № 11. С. 176—178. https://doi.org/10.24412/2073-3313-2021-11-176-178
Original article
On the question of the feasibility of monitoring compliance with the ban on the use of communications and the Internet (based on the results of an expert survey)
| Rustam M. Zhilyaev1, Sergey A. Bazhanov2
1,2 FKU Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Moscow, Russia
1 giliaev_rustam@mail.ru
2 sergey.bazhanov62@yandex.ru
Abstract. Article is prepared by results of the expert poll spent in the first half of the year 2021 within the limits of scientific research in which than thousand practical workers of criminally-executive inspections from 75 subjects of the Russian Federation directly occupied with control over observance accused, placed under house arrest, a judicial interdiction for use of communication facilities and a network «Internet» have taken part more.
Keywords: house arrest, an interdiction for use of communication facilities and a network Internet, poll of practical workers.
For citation: Zhilyaev R.M., Bazhanov S.A. On the question of the feasibility of monitoring compliance with the ban on the use of communications and the Internet (based on the results of an expert survey) // Law and legislation. 2021;(11):176—178. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2021-11-176-178
© Жиляев Р.М., Бажанов С.А. М., 2021.
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2021
Избирая меру пресечения в виде запрета определенных действий (ст. 105.1 УПК РФ), залога (ст. 106 УПК РФ) или домашнего ареста (ст. 107 УПК РФ), суд вправе возложить на подозреваемого или обвиняемого (далее — обвиняемый) запреты, предусмотренные пунктами 1—5 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, а при домашнем аресте — предусмотренные пунктами 3—5, в том числе и запрет использовать средства связи и сеть Интернет (п. 5).
Осуществление контроля за исполнением именно данного запрета вызывает у практических работников уголовно-исполнительных инспекций ФСИН России (далее — Инспекции) наибольшее количество вопросов.
Казалось бы законодатель наделил сотрудников Инспекции правом использовать аудиовизуальные, электронные и иные технические средства контроля для целей контроля (ч. 11 ст. 105.1 УПК РФ), а Правительство Российской Федерации утвердило их перечень и порядок применения (постановление от 18.02.2013 № 134).
Однако фактически Инспекции используют средства контроля (электронный браслет, стационарное или мобильное контрольные устройства и сервер обработки данных от контрольных устройств), предназначенные для определения места положения обвиняемого в определенной геолокации, но не способные контролировать соблюдение запрета на использование средств связи и сети Интернет [1].
В апреле — мае 2021 г. в рамках научного исследования, посвященного проблеме осуществления контроля за соблюдением запрета на использование средств связи и сети Интернет лицами, помещенными под домашний арест, был проведен опрос более 1,1 тыс. практических работников Инспекций из 75 регионов Российской Федерации, непосредственно занятых в обеспечении исполнения домашнего ареста.
Опрос показал, что более трети экспертов (35,9%) удовлетворены эффективностью домашнего ареста, 40% экспертов, напротив, посчитали домашний арест неэффективной мерой пресечения.
Практически аналогичным образом эксперты оценили уровень законодательного и ведомственного регулирования механизма контроля за соблюдением запрета на использование средств связи и сети Интернет.
Подавляющее большинство экспертов (немногим менее 70%) посчитали используемые средства контроля полностью неэффективными
для целей контроля за соблюдением запрета на использование средств связи и сети Интернет.
24% экспертов ответили, что при помощи используемых средств контроля возможно в некоторых случаях зафиксировать нарушение обвиняемым указанного запрета, что в сумме составляет более 90% и фактически констатирует чуть ли не полное отсутствие каких-либо потенций (сил) у используемых Инспекциями технических средств контроля.
Исходя из распределения ответов на предыдущий вопрос мнение респондентов по вопросу о необходимости дополнения существующего перечня новыми средствами контроля было вполне ожидаемым.
Более 64% респондентов посчитали необходимым принятие на «вооружение» ФСИН России новых технических средств контроля, обладающих функций аудио- и видеозаписи, телефонии и др.
Например, в США применяются средства контроля и программное обеспечение, способное на основе анализа поведенческой модели правонарушителей выявлять среди них лиц с высокой степенью риска совершения новых преступлений и ставить их на особый контроль [2].
Чуть менее 75% экспертов считают необходимым дополнение уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации нормой, позволяющей в целях контроля за исполнением запрета, предусмотренного п. 5 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, осуществлять контроль и запись телефонных переговоров, получение информации о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами.
По сути, схожая ситуация складывается и вокруг оценки экспертами необходимости решения проблемы осуществления контроля путем внесения дополнений в Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ, позволяющих в указанных целях проводить оперативно-розыскные мероприятия (прослушивание телефонных переговоров, снятие информации с технических каналов связи, получение компьютерной информации).
Предлагаемый путь решения проблемы контроля за соблюдением данного запрета получил поддержку со стороны 73,2% экспертов.
Следующий вопрос общего плана сводился к выяснению мнения экспертов относительно наличия затруднений при выявлении и фиксации нарушений, связанных с запретом на использование средств связи и сети Интернет.
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2021
Были получены весьма интересные данные, согласно которым большинство (73,8%) опрошенных экспертов указали на то, что в подобных случаях они испытывают затруднения, тогда как каждый пятый (20,9%) эксперт таких затруднений не испытывает.
Определенный интерес представляют мнения практических работников, непосредственно занятых в сфере исполнения домашнего ареста, по вопросу взаимодействия с другими правоохранительными органами, а также судами.
Так, на вопрос о том, имеются ли у сотрудников Инспекций трудности во взаимодействии с судами, органами предварительного следствия и (или) дознания, которые не позволяют эффективно осуществлять контроль за соблюдением запрета на использование средств связи и сети Интернет, довольно значительная часть экспертов (40,1%) ответила положительно.
Вывод, который можно сделать из представленного анализа экспертного опроса практических работников, с очевидностью подтверждает наличие значительного числа проблемных вопросов, имеющихся в практике осуществления контроля за исполнением лицами, помещенными под домашний арест, судебного запрета на использование средств связи и сети Интернет, решение которых должно осуществляться на законодательном уровне, а в соответствующей части — на уровне совместных решений заинтересованных федеральных органов государственной власти.
Список источников
1. Протокол экспериментальных исследований по научно-исследовательской работе «Технологии контроля и ограничения использования
сотовой связи и сети Интернет подозреваемыми и обвиняемыми, в отношении которых избрана мера пресечения в виде домашнего ареста». Экспертное заключение. Нальчик; ФКУ НИИ ФСИН России, УФСИН России по Кабардино-Балкарской Республике, 2021. 38 с.
2. Медведева И.Н. Особенности применения технических средств контроля в Российской Федерации и некоторых зарубежных странах / / Уголовно-исполнительная система на современном этапе и перспективы ее развития: Сб. тез. выступлений и докладов участников Междунар. науч.-практ. конф. (Рязань, 18 — 19 ноября 2020 г.): В 6 т. Рязань: Академия ФСИН России, 2020. Т. 1. С. 133—135.
References
1. Protocol of experimental research on the research work «Technologies for controlling and restricting the use of cellular communications and the Internet by suspects and accused persons in respect of whom a preventive measure in the form of house arrest has been chosen». Expert opinion. Nalchik; FKU Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, the Federal Penitentiary Service of Russia for the Kabardino-Balkar Republic, 2021. 38 p.
2. Medvedeva I.N. Features of the use of technical means of control in the Russian Federation and some foreign countries // The penal enforcement system at the present stage and prospects for its development: Collection. tez. speeches and reports of participants of the International Scientific and Practical Conference (Ryazan, November 18 — 19, 2020): In 6 volumes. Ryazan: Academy of the Federal Penitentiary Service of Russia, 2020. Vol. 1. Pp. 133—135.
Информация об авторах
Жиляев Р.М. — заместитель начальника центра
Бажанов С.А. — кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник
Information about the authors
Zhilyaev R.M. — deputy Head of the center Bazhanov S.A. — candidate of law, leading researcher
Вклад авторов: авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 11.08.2021; одобрена после рецензирования 08.09.2021; принята к публикации 14.09.2021.
The article was submitted 11.08.2021; approved after reviewing 08.09.2021; accepted for publication 14.09.2021.
ЗАКОН И ПРАВО • 11-2021
