CC BY
653. Dolan E. J. Den'gi, bankovskoe delo i denezhno-kreditnaja politika [Money, banking and monetary policy]. Leningrad, 1991. 448 p.
4. Zakony velikoj dinastii Min so svodnym kommentariem i prilozheniem postanovlenij (Da Min ljuj czi cze fu li) [The laws of the great Ming Dynasty with a consolidated commentary and the appendix of decrees (Da Ming lu ji jie fui)]. Transl. from Chinese, research, note. and app. N. P. Svistunova. Moscow, Oriental literature, 1997. Pt. 1.
5. Kriminologija. XX vek [Criminology. XX century]. St. Petersburg, 2000. 554 p.
6. Christie N. Prichinjaja bol'. Rol' nakazanija v ugolovnoj politike [Inflicting Pain. The role of punishment in criminal policy]. St. Petersburg, 2011. 162 p.
7. Marx K. and Engels F. Op. Vol. 1. 723 p.
8. Remenson A. L. Teoreticheskie voprosy ispolnenija lishenija svobody i perevospitanija zakljuchennyh [Theoretical issues of the execution of deprivation of liberty and the reeducation of prisoners]. Abstract of the dr. of law thesis. Tomsk, 1965. 64 p.
9. Statistika Sudebnogo departamenta pri Verhovnom sude RF [Statistics of the Judicial Department at the Supreme Court of the Russian Federation]. URL: http://www.cdep.ru / (accessed 04/15/2020).
10. Ugolovnyj kodeks Gollandii [The Penal Code of Holland]. Trans. I. V. Mirovaya; scientific ed. B. V. Volzhenkin. St. Petersburg, Legal Center Press, 2000. 510 p.
11. Utkin V. A. Nakazanie i ispravitel'no-trudovoe vozdejstvie [Punishment and forced labor]. Tomsk, 1984. 190 p.
12. Utkin V. A. Problemy teorii ugolovnyh nakazanij [Problems of the theory of criminal punishments]. Tomsk, Tomsk University Publishing House, 2018. 240 s.
13. Khachaturov R. L. Mirnye dogovory Rusi s Vizantiej [Peace treaties between Russia and Byzantium]. Moscow, Science, 1988. 296 p.
Сведения об авторе
Олег Вячеславович Дорошенко: Национальный исследовательский Томский государственный университет (г. Томск, Российская Федерация), соискатель. E-mail: doroshenko-ol eg-94@mail. ru
Information about the author
Oleg V. Doroshenko: Tomsk State University (Tomsk, Russia), candidate of the degree. E-mail: doroshenko-oleg-94@mail .ru
УДК 343.8
О. В. Коростылёва
ПРАВОВЫЕ И ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ ОСНОВЫ ИСПОЛНЕНИЯ МЕР ПРЕСЕЧЕНИЯ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНЫМИ
ИНСПЕКЦИЯМИ
В статье рассматриваются правовые и организационные вопросы, возникающие при исполнении мер пресечения, которые в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством исполняют уголовно-исполнительные инспекции Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН России). Автор исследует исторически сложившиеся традиции исполнения мер пресечения и выявляет несоответствие в зада-
© Коростылёва О. В., 2020 © Korostyleva O. V., 2020
чах, возложенных на ФСИН России, в связи с необоснованным расширением круга обязанностей сотрудников уголовно-исполнительных инспекций, вынужденных исполнять, кроме наказаний без изоляции от общества и иных мер уголовно-правового характера, еще и меры пресечения. В этой связи в теоретическом и прикладном аспектах актуальность и определенный интерес представляет статья, посвященная рассмотрению практики применения мер уголовно-процессуального принуждения уголовно-исполнительными инспекциями.
Существенной новизной настоящей работы является отражение современных проблем применения следующих мер пресечения: домашний арест, запрет определенных действий, залог при возложении на подозреваемого/обвиняемого соблюдать запреты в соответствии с ч. 6 ст. 105.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, основным контролирующим органом — федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим правоприменительные функции, функции по контролю и надзору в сфере исполнения уголовных наказаний в отношении осужденных, а именно — уголовно-исполнительными инспекциями.
Определяющее значение в обосновании позиции автора играет тот факт, что согласно руководящим нормативным правовым актам исполняемые сегодня уголовно-исполнительными инспекциями меры пресечения, за исключением домашнего ареста, не имеют должного законодательного закрепления. Кроме выделенных проблем, автором предложены пути их решения, которые были получены в ходе системного анализа действующего уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства.
Ключевые слова: меры пресечения; домашний арест; запрет определенных действий; залог с обязанностью соблюдения запретов; уголовно-исполнительные инспекции; Федеральная служба исполнения наказаний.
O. V. Korostyleva
LEGAL AND ORGANIZATIONAL BASES OF EXECUTION OF PREVENTIVE MEASURES BY CRIMINAL EXECUTIVE INSPECTIONS
The article deals with the legal and organizational issues that arise in the execution of preventive measures, which, in accordance with the criminal procedure legislation, are executed by the criminal Executive inspections of the Federal Penitentiary Service of Russia. The author examines the historical traditions of execution of preventive measures, and identifies inconsistencies in the tasks assigned to the Federal Penitentiary Service of Russia in connection with the unjustified expansion of the range of duties of employees of criminal Executive inspections, forced to perform, in addition to punishments without isolation from society and other measures of a criminal legal nature, also preventive measures. In this regard, in theoretical and applied aspects, the article devoted to the review of the practice of applying measures of criminal procedural coercion by criminal Executive inspections is relevant and of some interest.
A significant novelty of this work is the reflection of modern problems of applying the following preventive measures: house arrest, prohibition of certain actions, bail when assigning a suspect / accused to comply with prohibitions in accordance with Pt. 6 of Art. 105.1 of the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation, the main controlling body-the Federal Executive authority that performs law enforcement functions, functions of control and supervision in the field of execution of criminal penalties against convicted persons, namely, criminal Executive inspections.
The author's position is based on the fact that according to the guiding normative legal acts, the preventive measures implemented by the criminal Executive inspections today, with the exception of house arrest, do not have a proper legislative basis. In addition to the identi-
fied problems, the author suggests ways to solve them, which were obtained in the course of a systematic analysis of the current criminal procedure and criminal enforcement legislation.
Keywords: preventive measures; house arrest; prohibition of certain actions; bail with the obligation to comply with prohibitions; criminal enforcement inspections; the Federal Penitentiary Service.
В соответствии с п. 1 Положения об уголовно-исполнительных инспекциях и норматива их штатной численности, утвержденным постановлением Правительства РФ от 16.06.1997 № 729 уголовно-исполнительные инспекции являются учреждениями, исполняющими уголовные наказания, иные меры уголовно-правового характера, не связанные с изоляцией осужденных общества, а также отдельные меры пресечения. Общие тенденции развития уголовной политики Российской Федерации подчинены гуманизации общественных отношений, которые в деятельности ФСИН России реализуются согласно Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года, утвержденной распоряжением Правительства РФ от 14.10.2010 № 1772-р в виде тех задач, которые в ней закреплены. К ним можно отнести и совершенствование уголовной и уголовно-исполнительной политики (организации исполнения наказаний), направленной на социализацию осужденных, и расширение сферы применения наказаний и иных мер, не связанных с лишением свободы. Непосредственно в качестве основного субъекта в этих направлениях совершенствования
уголовно-правовой политики рассматривается осужденный, по-нашему мнению, распространяются они и на подозреваемых/обвиняемых в совершении преступления. Законодателем принимается решение о расширении мер уголовно-процессуального принуждения, не связанных с изоляцией от общества лиц, совершивших преступление, и сокращение количества лиц, к которым применена мера пресечения в виде заключения под стражу. Хотя и указывается в вышеперечисленных мероприятиях в качестве основного субъекта осужденный, по-нашему мнению, распространяются они и на подозреваемых/обвиняемых в совершении преступле-
ния. Принимается решение о расширении мер уголовно-процессуального принуждения, не связанных с изоляцией от общества лиц, совершивших преступление, и сокращении количества лиц, к которым применена мера пресечения в виде заключения под стражу. Так, в 2018 г. в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации были внесены изменения и дополнения Федеральным законом от 18.04.2018 № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета определенных действий, залога и домашнего ареста», касающиеся введения в действие новой меры пресечения — запрета определенных действий — ст. 105.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ).
Функции по реализации мер пресечения на ФСИН России возложены Указом Президента РФ от 13.10.2004 № 1314 «Вопросы Федеральной службы исполнения наказаний»: ФСИН России является федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим правоприменительные функции... функции по содержанию лиц, подозреваемых либо обвиняемых в совершении преступлений, и подсудимых, находящихся под стражей, их охране и конвоированию, а также функции. по контролю за нахождением лиц, подозреваемых либо обвиняемых в совершении преступлений, в местах исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением ими наложенных судом запретов и (или) ограничений». В данном указе упоминается только о двух мерах пресечения, которые исполняет ФСИН России. В настоящее время имеется четыре категории подозреваемых/обвиняемых в совершении преступлений, к которым применены меры пресечения, как подучетные ФСИН России:
- подозреваемые/обвиняемые, к которым применена мера пресечения в виде заключения под стражу;
- подозреваемые/обвиняемые, к которым применена мера пресечения в виде домашнего ареста;
- подозреваемые/обвиняемые, к которым применена мера пресечения в виде запрета определенных действий;
- подозреваемые/обвиняемые, к которым применена мера пресечения в виде залога с возложением на них обязанности по соблюдению запретов, предусмотренных ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ.
В отношении последних трех категорий подучетных контроль за исполнением мер пресечения осуществляет именно уголовно-исполнительная инспекция, на которую в соответствии с действующим законодательством, а именно — Положением об уголовно-исполнительных инспекциях и нормативе их штатной численности, возложено исполнение только одной меры пресечения — домашнего ареста.
Стоит обратить внимание на правовую природу мер уголовно-процессуального принуждения, существующих в отечественном законодательстве.
Уголовно-процессуальное принуждение — один из способов воздействия на поведение участников процесса, регулируемый нормами уголовно-процессуального права, которое предусматривает возможность применения государственного принуждения к лицам, не исполняющим требования закона или для предупреждения такого неисполнения [7, с. 5].
По мнению М. Х. Гельдибаева и В. В Вандышева, меры уголовно-процессуального принуждения — это способы и средства ограничения прав, свобод и законных интересов личности [2, с. 156].
А. В. Ендольцева и И. И. Сыдорук под мерами уголовно-процессуального принуждения понимают совокупность предусмотренных уголовно-процессуальным законодательством средств принудительного характера, применяемых государственными органами и должностными лицами в области уголовного судопроизводства в
целях воздействия на поведение участвующих в деле лиц [12, с. 123].
Б. Т. Безлепкин указывает, что под мерами уголовно-процессуального принуждения понимаются предусмотренные УПК РФ решения и действия дознавателя, следователя, суда (судьи), которые принимаются и совершаются в отношении подозреваемого, обвиняемого (подсудимого), свидетеля, потерпевшего и других участников уголовно-процессуальных отношений в целях обеспечения процесса доказывания по уголовному делу и осуществления функций уголовного преследования и справедливого разрешения уголовного дела, а также собирания доказательств и обеспечения гражданского иска. Они выражаются в лишении или ограничении личной свободы, временном лишении должности, ограничения прав собственности, угрозе имущественных потерь и иных лишениях и правоограничениях [1, с. 96].
Мнение разных авторов сводится в общей сложности к тому, что закреплено в УПК РФ: меры уголовно-процессуального принуждения избираются в отношении участников уголовного судопроизводства предусмотренными уголовно-
процессуальным законодательством определенными государственными органами и должностными лицами и заключаются в ограничении прав, свобод и законных интересов этих участников.
В соответствии с разделом IV «Меры процессуального принуждения» УПК РФ к мерам процессуального принуждения относятся следующие его составляющие:
- задержание подозреваемого (глава
12);
- меры пресечения (глава 13);
- иные меры процессуального принуждения (глава 14).
Из восьми мер пресечения ФСИН России реализует три, но, как отмечалось выше, на учете в учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы состоит четыре категории подозреваемых/ обвиняемых в совершении преступлений.
По состоянию на 1 марта 2020 г. в 209 следственных изоляторах и 96 помещениях, функционирующих в режиме след-
ственного изолятора, при колониях содержалось 97 676 чел, а на учете в 1347 филиалах УИИ состояло 6 709 чел., подозреваемых и (или) обвиняемых в совершении преступлений, находящихся под домашним арестом [9]. По данным ФСИН России, в конце 2019 г. на учете уголовно-исполнительных которых состояло:
- подозреваемых/обвиняемых, в отношении которых избрана мера пресечения в виде домашнего ареста — 6 709 чел.;
- подозреваемых/обвиняемых, в отношении которых избрана мера пресечения в виде запрета определенных действий — 1523 чел.;
- подозреваемых/обвиняемых, находящихся под залогом с обязанностью по соблюдению запретов, предусмотренных ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ [10, с. 202-205].
Полагаем, что для полной картины следует рассмотреть особенности исполнения каждой из исследуемых мер пресечения, в целях выявления конкретных проблем теоретического и практического характера.
Домашний арест
Исполнение меры пресечения в виде домашнего ареста на уголовно-исполнительные инспекции возложено в 2011 г. с принятием изменений в ст. 107 УПК РФ и в Положение об уголовно-исполнительных инспекциях и норматива их штатной численности в 2012 году: контроль за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений. Для обеспечения исполнения поставленных задач ФКУ УИИ территориальных органов ФСИН России выделены автомобили в целях создания условий реализации Федерального закона от 07.07.2011 № 420-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» для организации исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста, исполнения наказаний в отношении осужденных без изоляции от общества [1 1]. Кроме того, разработан и порядок применения элек-
тронных средств контроля (подробно: О порядке применения аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, которые могут использоваться в целях осуществления контроля за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста, а также за соблюдением возложенных судом запретов подозреваемым или обвиняемым, в отношении которого в виде меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог: постановление Правительства Российской Федерации от 18.02.2013 № 134), имеющихся на балансе уголовно-исполнительных инспекций и уже успешно применявшихся в отношении осужденных к ограничению свободы (Об утверждении перечня аудиовизуальных, электронных и иных технических средств надзора и контроля, используемых уголовно-исполнительными инспекциями для обеспечения надзора за осужденными к наказанию в виде ограничения свободы: постановление Правительства РФ от 31.03.2010 № 198).
Суть меры пресечения в виде домашнего ареста заключается в нахождении подозреваемого/обвиняемого в совершении преступления в месте исполнения меры пресечения, которым могут выступать как жилое помещение (в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях), так и лечебное учреждение. Ограничительными элементами домашнего ареста выступают запреты в соответствии с п. 3-5 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ:
- общение с определенными лицами;
- отправление и получение почтово-телеграфных отправлений;
- использование средств связи и информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».
Изменения, внесенные в действующее уголовно-процессуальное законодательство посредством Федерального закона от 18.04.2018 № 72-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации в части избрания и применения мер пресечения в виде запрета
определенных действий, залога и домашнего ареста» некоторым образом «ужесточили» уровень изоляции домашнего ареста: был убран запрет выходить за пределы жилого помещения, в котором проживает «домашний арестант». Из этого следует, что он должен находиться все время в месте исполнения меры пресечения, за исключением того времени, когда он с разрешения суда может быть за его пределами (явка по вызовам дознавателя, следователя или суда; прогулка в установленное время и на определенной территории и т. п.) [4, с. 23-25].
Порядок реализации уголовно-исполнительными инспекциями меры пресечения в виде домашнего ареста регламентирован межведомственным приказом Минюста России № 26, МВД России № 67, СК России № 13, ФСБ России № 105, ФСКН России № 56 от 11.02.2016 «Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением ими наложенных судом запретов и (или) ограничений». При осуществлении контрольных мероприятий со стороны уголовно-исполнительной инспекции возникают проблемы технического характера — при осуществлении контроля посредством применения системы электронного мониторинга подконтрольных лиц (СЭМПЛ) (ложные срабатывания, низкий заряд батареи электронных устройств, несоблюдение правил эксплуатации под-учетными лицами, неактуальность программы СЭМПЛ и карт населенных пунктов на стационарных компьютерах в филиалах). Нет специалистов, которые имели бы необходимую квалификацию по работе с техническими средствами. Даже при достаточной оснащенности филиалов техническими средствами не все они применяются — либо по некомпетентности сотрудников, либо из-за отсутствия необходимых навыков работы с ними или нежелания применять эти средства. Проще оборудование направить на диагностику в территориальный орган ФСИН России, где
всего в 10 % случаев подтверждается неисправность.
Неоднократно в качестве повышения эффективности применения СЭМПЛ предлагалось обратить внимание на зарубежный опыт применения электронных средств слежения и контроля, например, как в Соединенных Штатах Америки, где использование голосовой идентификации или имплантации чипов позволяет сократить количество контрольных выездов по месту пребывания «домашнего арестанта» [5; 6; 14].
Помимо проблем технического характера есть проблемы применения уголовно-исполнительными инспекциями мер пресечения правового и организационного характера. До настоящего времени нет нормативного акта ФСИН России, регламентирующего порядок применения меры пресечения в виде запрета определенных действий и залога с обязанностью соблюдения запретов в соответствии с ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, хотя еще в 2018 г. был разработан проект совместного приказа Минюста России, МВД России, ФСБ России «Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением возложенных судом запретов подозреваемыми или обвиняемыми, в отношении которых в качестве меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог» [13, с. 31-33], да и непосредственно в Положении об уголовно-исполнительных инспекциях и норматива их штатной численности в качестве возложенных задач не предусмотрено применение вышеперечисленных мер пресечения [8, с. 29-31].
В плане организации контроля запретов, возложенных судом, возникают проблемы следующего плана: установление запретов на отправление/получение почто-во-телеграфных отправлений и использование средств связи и информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» не позволяет уголовно-исполнительным инспекциям в полной мере осуществлять контроль за их соблюдением, так как не в
ее компетенции «получать информацию о почтово-телеграфных отправлениях, осуществлять контроль телефонных и иных переговоров с использованием имеющихся в распоряжении несовершеннолетнего средств связи, а также получать информацию о соединениях между абонентами и (или) абонентскими устройствами, включая Интернет» [3, с. 41-46].
Для повышения эффективности исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста стоит, учитывая международную практику применения мер, не связанных с тюремным заключением, а именно п. 3.4 Правила 3 Минимальных стандартных правил Организации Объединенных Наций в отношении мер, не связанных с тюремным заключением [Токийские правила], принятых резолюцией 45/110 Генеральной Ассамблеи от 14.12.1990, в том числе и мер уголовно-процессуального принуждения, назначать в качестве мер пресечения запрет определенных действий, домашний арест или залог (в случае возложения судом на подозреваемого/обвиняемого запретов) с применением средств персонального контроля СЭМПЛ с согласия лица, к которому данная мера применяется. Для этого считаем целесообразным внести в ст. 107 УПК РФ изменения, касающиеся установления обоюдной обязанности для лица, к которому применены перечисленные меры пресечения, и контролирующего органа в лице уголовно-исполнительной инспекции по применению средств персонального контроля СЭМПЛ. В случае отказа от применения к нему указанных средств суд обязан применять иную более строгую меру пресечения в соответствии с действующим отечественным законодательством — заключение под стражу.
Также заслуживает внимания мнение М. Ю. Юсупова, что в случае отказа от применения технических средств контроля или умышленного приведения в негодность этих средств подозреваемым/обвиняемым, к которому уже применены вышеперечисленные меры пресечения, следует считать его злостным нарушением порядка отбывания меры пресече-
ния и, как следствие, заменять ее на более строгую [15, с. 35-39].
Запрет определенных действий
Мера пресечения в виде запрета определенных действий не имеет такой длительной истории существования, как заключение под стражу или даже как домашний арест. Изменения в УПК РФ по введению в действие ст. 105.1 были внесены в апреле 2018 г. Суть данной меры заключается в том, что лицо, к которому она применена, находится в месте исполнения меры пресечения только в то время, которое ему определено решением суда, также могут быть возложены запреты, которых уже по количеству в два раза больше, чем при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста. Список запретов является исчерпывающим, но подозреваемый/обвиняемый может быть подвергнут судом всем запретам, предусмотренным законом, либо отдельным из них:
1) выходить в определенные периоды времени за пределы жилого помещения, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях;
2) находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещать определенные мероприятия и участвовать в них;
3) общаться с определенными лицами;
4) отправлять и получать почтово-телеграфные отправления;
5) использовать средства связи и информационно-телекоммуникационную сеть «Интернет»;
6) управлять автомобилем или иным транспортным средством, если совершенное преступление связано с нарушением правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств.
Из шести установленных запретов с первого по пятый пункт уполномочена осуществлять контроль уголовно-исполнительная инспекция.
При исполнении указанной меры пресечения существуют также проблемы правового и организационного характера. Помимо уже озвученных проблем с техниче-
ской стороны, они не отличаются от проблем применения меры пресечения в виде домашнего ареста.
Возникают сложности при осуществлении контроля за такими запретами, как общение с определенными лицами, которое инспектору уголовно-исполнительной инспекции сложно проконтролировать, особенно если лицо может в пределах определенной территории свободно передвигаться, так как в соответствии с ч. 7 ст. 105.1 УПК РФ судья в постановлении об избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий указывает конкретные условия исполнения этой меры пресечения с учетом возлагаемых запретов (адрес жилого помещения и периоды времени, в течение которых запрещено покидать жилое помещение, район, населенный пункт, с которыми связаны запреты, места, запрещенные для посещения, данные о расстоянии, ближе которого запрещено приближаться к определенным объектам, лицах, с которыми запрещено общаться, срок применения запрета, предусмотренного п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ, способы связи со следователем, с дознавателем и контролирующим органом, другие условия), а также обязанность подозреваемого или обвиняемого самостоятельно являться по вызовам дознавателя, следователя или суда.
Контроль запрета находиться в определенных местах, а также ближе установленного расстояния до определенных объектов, посещать определенные мероприятия и участвовать в них наиболее эффективен будет тогда, когда к подучетному лицу будут применяться исправные средства персонального контроля.
Подводя итог проведенному исследованию некоторых проблем исполнения уголовно-исполнительными инспекциями
тех мер пресечения, которые установлены уголовно-процессуальным законодательством Российской Федерации, мы пришли к выводу, что существуют трудности в их реализации следующего плана:
нормативное закрепление, разрешение которого может заключаться во внесении изменений в действующее законодательство и введении в действие имеющихся проектов (например, проект совместного приказа Минюста России, МВД России, ФСБ России «Об утверждении Порядка осуществления контроля за нахождением подозреваемых или обвиняемых в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением возложенных судом запретов подозреваемыми или обвиняемыми, в отношении которых в качестве меры пресечения избран запрет определенных действий, домашний арест или залог»);
- проблемы организационного характера, которые могут быть разрешены на уровне как нормативного регулирования, так и организационных мероприятий со стороны Управления организации исполнения наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества, Федеральной службы исполнения наказаний. Для решения проблем технического характера необходимо произвести доработку и обновление уже имеющихся во ФСИН России аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, а также осуществить подготовку/переподготовку личного состава уголовно-исполнительных инспекций с учетом актуальной потребности инспекторов со знаниями, умениями и навыками работы с вышеуказанными средствами (в связи с текучестью кадров по объективным причинам — увольнение, перевод в другое место службы).
Литература
1. Безлепкин, Б. Т. Уголовный процесс в вопросах и ответах : учеб. пособие. — 9-е изд., перераб. и доп. — М.: Проспект, 2017. — 301 с.
2. Гельдибаев, М. Х. Уголовный процесс : учебник / В. В. Вандышев, М. Х. Гельдиба-ев. — 3-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015. — 722 с.
3. Давыденко, А. В. Актуальные вопросы исполнения домашнего ареста в отношении несовершеннолетних // Адвокатская практика. — 2017. — № 4. — С. 41-46.
4. Есина, А. С., Жамкова, О. Е., Борбат, А. В. Вопросы совершенствования мер пресечения в современном уголовном процессе России // Российский следователь. — 2019. — № 1. — С. 23-25.
5. Квык, А. В. К вопросу о несовершенстве системы средств контроля за нахождением подозреваемого (обвиняемого) под домашним арестом // Российский следователь. — 2017. — № 4. — С. 24-26.
6. Квык, А. В. О современных возможностях повышения эффективности применения меры пресечения в виде домашнего ареста // Российский следователь. — 2017. — № 16. — С. 16-18.
7. Копылова, О. П. Меры принуждения в уголовном процессе : учебное пособие. — Тамбов: Изд-во ГОУ ВПО ТГТУ, 2011.
8. Коростылева, О. В. Виды контрольных мероприятий, выполняемых уголовно-исполнительными инспекциями // Уголовно-исполнительная система сегодня: взаимодействие науки и практики : материалы XIX всероссийской научно-практической конференции / отв. ред. А. Г. Чириков. — Новокузнецк: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России, 2019. — С. 29-31.
9. Краткая характеристика уголовно-исполнительной системы. — URL: http://фсин.рф/structure/inspector/iao/statistika/Kratkaya %20har-ka %20UIS/ (дата обращения: 13.04.2020).
10. Основные показатели деятельности уголовно-исполнительной системы, январь-декабрь 2019 года : информационно-аналитический сборник. — Тверь: ФКУ НИИИТ ФСИН России, 2020.
11. Осуществлять надзор станет легче. — URL: http://фсин.рф/news/detail.php? ELEMENT_ID=57453&sphrase_id=1331711 (дата обращения: 13.04.2020).
12. Уголовный процесс : учеб. пособие / ред.: И. И. Сыдорук, А. В. Ендольцева. — 5-е изд., перераб. и доп. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015 .— 448 с.
13. Уткин, В. А. «Интегративное» уголовно-исполнительное право // Уголовно-исполнительная система: право, экономика, управление. — 2019. — № 3. — С. 3133.
14. Федотов, И. С. Домашний арест и запрет определенных действий как альтернатива заключению под стражу // Российская юстиция. — 2019. — № 3. — С. 26-29.
15. Юсупов, М. Ю. Изменения в системе мер пресечения // Администратор суда. —
2018. — № 2. — С. 35-39.
References
1. Bezlepkin B. T. Ugolovnyj process v voprosah i otvetah [Criminal procedure in questions and answers]. 9th iss., rewr. and add. Moscow, Prospekt, 2017. 301 p.
2. Gel'dibaev M. H. Ugolovnyj process [Criminal procedure]. V. V. Vandyshev, M. H. Gel'dibaev. 3rd izd., iss., rewr. and add. Moscow, Juniti-Dana, 2015. 722 p.
3. Davydenko A. V. Aktual'nye voprosy ispolnenija domashnego aresta v otnoshenii nesovershennoletnih [Topical issues of execution of house arrest in relation to minors]. Advokatskajapraktika [Law practice], 2017, no. 4, p. 41-46.
4. Esina A. S., Zhamkova O. E., Borbat A. V. Voprosy sovershenstvovanija mer presecheni-ja v sovremennom ugolovnom processe Rossii [Issues of improving preventive measures in the modern criminal process of Russia]. Rossijskij sledovatel' [Russian investigator],
2019, no. 1, p. 23-25.
5. Kvyk A. V. K voprosu o nesovershenstve sistemy sredstv kontrolja za nahozhdeniem podozrevaemogo (obvinjaemogo) pod domashnim arestom [On the question of the imperfection of the system of control over the presence of a suspect (accused) under house arrest]. Rossijskij sledovatel' [Russian investigator], 2017, no. 4, p. 24-26.
6. Kvyk A. V. O sovremennyh vozmozhnostjah povyshenija jeffektivnosti primenenija mery presechenija v vide domashnego aresta [On modern opportunities to increase the effectiveness of the use of preventive measures in the form of house arrest]. Rossijskij sledovatel' [Russian investigator], 2017, no. 16, p. 16-18.
7. Kopylova O. P. Mery prinuzhdenija v ugolovnom processe [Coercive measures in criminal proceedings]. Tambov, TSTU Publishing, 2011.
8. Korostyleva O. V. Vidy kontrol'nyh meroprijatij, vypolnjaemyh ugolovno-ispolnitel'nymi inspekcijami [Types of monitoring activities carried out by the Penal Enforcement Inspectorate]. In: Ugolovno-ispolnitel'naja sistema segodnja: vzaimodejstvie nauki i prakti-ki [The penal system today: interaction of science and practice]. The materials of XIX all-Russian scientifical and practical conference. Editor-in-chief A. G. Chirikov. Novokuznetsk, Kuzbass Institute of the FPS of Russia, 2019. P. 29-31.
9. Kratkaja harakteristika ugolovno-ispolnitel'noj sistemy [Brief description of the penal system]. URL: http://fsin.rf/structure/inspector/iao/statistika/Kratkaya%20har-ka%20 UIS/ (accessed 4/13/2020).
10. Osnovnye pokazateli dejatel'nosti ugolovno-ispolnitel'noj sistemy, janvar'-dekabr' 2019 goda [Main performance indicators of the penal system, January-December 2019]. Information and analytical collection. Tver', Information Technology Research Institute of the FPS of Russia, 2020.
11. Osushhestvljat' nadzor stanet legche [Supervision will become easier]. URL: http://fsin.rf/news/detail.php?ELEMENT_ID=57453&sphrase_id=1331711 (accessed 4/13/2020).
12. Ugolovnyj process [Criminal procedure]. Ed. I. I. Sydoruk, A. V. Endol'ceva . 5th izd., rewr. and add. Moscow, Juniti-Dana, 2015. 448 p.
13. Utkin, V. A. "Integrativnoe" ugolovno-ispolnitel'noe parvo ["Integrative" penal law]. Ugolovno-ispolnitel'naja sistema: pravo, jekonomika, upravlenie [Penal System: Law, Economy, Administration], 2019, no.3, p. 31-33.
14. Fedotov I. S. Domashnij arest i zapret opredelennyh dejstvij kak al'ternativa zakljucheni-ju pod strazhu [House arrest and prohibition of certain actions as an alternative to detention]. Rossijskaja justicija [Russian Justice], 2019, no. 3, p. 26-29.
15. Jusupov, M. Ju. Izmenenija v sisteme mer presechenija Changes in the system of preventive measures. Administrator suda [Court Administrator], 2018, no. 2, p. 35-39.
Сведения об авторе
Ольга Васильевна Коростылёва: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), преподаватель кафедры уголовно-исполнительного права и криминологии. E-mail: [email protected]
Information about the author
Olga V. Korostyleva: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk, Russia), the lecturer of the Cheir of Penal Law and Criminology. E-mail: [email protected]
