К вопросу об аутентичности Soph. Ot. 1515-1530 Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

З. А. Барзах

К вопросу об аутентичности Soph. OT. 1515-1530

KP. "All? 'in' eXhcei? Saicpuun. ' All' lOl сттеутл? eau. 1515

OI. Пеютеоп, cel mhSen hSu; KP. Папта gap caipw caia.

OI. OlaO' ef' ol? oun elmi;

KP. LeXei?, cal тот' e'iaomai cluun.

OI. Г-h? m' opu? pemyei? apoicon.

KP. Tou Oeou m' a'iтeT? Soain.

OI. ' Alia OeoT? g ' exOiaTO? hcu.

KP. Toigapoun тeuXh тaxa.

OI. Fh? тaS' oun;

KP. " A mh fponu gap ou fiXu legein ma^qn. 1520

OI. " Apage nun m' enтeUOen qSq.

KP. ^elce nun, тecnun S afou.

OI. MqSamfi? тaUтa? g ' elq mou. KP. Пanтa mh bouiou cpaтe'in• cal gap acpaтhaa? ou aoi ты |3i(2 XuneapeTO.

ХО. 9 О татра? ОлРл? епоькоь, Хешает', ОьбЬрои? обе,

о" та кХе'ьп' а'шьуцат' |8е1 ка1 кратьстто" |п ап|р, 1525 ои тЬ? ои С|Хф роХьтйп |п тихаь? ет|ЗХе™п, еь? остоп кХибыпа беьпл? амфора? еХ|Хи0еп, Фате Оплтоп опт еке'шлп т|п теХеитаьап 'ьбеТп Лтерап етакороипта тлбеп' оХр'ьСеш, рр1п ап терца тои Р'ьои рераа| тлбеп' аХуеьпоп раОФп. 1530

Данный отрывок - последние пятнадцать стихов трагедии Софокла «Царь Эдип» - состоит из двух частей: диалог Эдипа с Креонтом и заключительный монолог Хора1. Аутентичность последней части - монолога - подвергалась сомнению уже давно, на том основании, что, явно претендуя по своему положению и тону на роль «морали» трагедии, этот отрывок чудовищно банален по мысли, синтаксически неловок и беспомощен художественно2. Однако в последнее время ряд исследователей

1 Судя по древнему схолию к данному тексту, в рукописи, которая была в распоряжении схолиаста, эти слова произносил Эдип: но во всех наших рукописях их произносит Хор.

2 Обзор мнений о подлинности ст. 1524-1530, а также свод аргументов против их аутентичности см.: R.D. Dawe. Studies on the Text of Sopho-

высказываются за то, чтобы считать эти стихи подлинными3. Что касается стихов 1515-1523 (диалога Эдипа и Креонта), то их подлинность, насколько нам известно, не подвергали сомнению после Ф. Ф. Зелинского, который не принимает именно их, принимая при этом последние строки, на том основании, что, по его мнению, Эдип в финале должен был уйти в изгнание, а также по эстетическим соображениям4. Моя задача в этом докладе - показать, что весь отрывок ОТ 1515-1530 принадлежит одному автору, и, ставя вопрос о подлинности этого отрывка в целом, показать, что возражений против подлинности ст. 1515-1523 не меньше, чем против подлинности ст. 1524-1530, и что, таким образом, весь отрывок следует признать не принадлежащим Софоклу.

Первый, очевидный, аргумент в пользу того, что все последние пятнадцать стихов написаны одной рукой - то, что их объединяет метр, трохаический тетраметр. Вся предшествующая сцена, начиная со ст. 1369, написана в ямбических триметрах. Трохаические завершения трагедий крайне редки: кроме разбираемых строк, мы знаем только два таких финала, финал «Агамемнона» Эсхила и «Иона» Еврипида. Ниже я покажу, почему

cles. Leiden, 1973. P. 266-273. T. Drew-Bear. The Trochais Tetrameters in Greek Tragedy // AJPh 89 (1968) 385-405, esp. 393-394. J. Friis Johansen. Sophocles // Lustrum 7 (1962) 247. Эти стихи не принимают в своих изданиях Херверден (H. van Herwerden (ed.) Sophocles. Koning Oedipus. 1891), Пирсон (A. C. Pearson (ed.) Sophoclis Fabulae. Oxonii, 1923) и Доу (R. D. Dawe (ed.) Sophoclis Tragoediae. T. I. Leipzig, 1984). Решительно высказывается против подлинности этих стихов Бернард Нокс (B. Knox. Oedipus at Thebes. Yale, 1998. P. 265). Кэмербик (J. Kamerbeek. The Plays of Sophocles, IV. The Oedipus Tyrannos. Leiden, 1967. P. 242) высказывается осторожней, признавая слабость этих стихов, но считая, что доказать их неподлинность трудно.

3 W. M. Calder III. Oedipus Tyrannus 1515-1530 // CPh 57 (1962) 219229 D. Roberts. Parting words: Final Lines in Sophocles and Euripides // CQ 37 (1987) 51-64. B. Arkins. The Final Lines of Sophocles, King Oedipus (1524-1530) // CQ 38 (1988) 555-558. Эти стихи принимаются в изданиях L. Roussel (ed.) Sophocle. Oedipe. Paris, 1940, H. Lloyd-Jones, N. G. Wilson. (ed.) Sophoclis Fabulae. Oxonii, 1990, A. Dain, P. Mazon (ed.) Sophocle. Tome II. Paris, 1994.

4 Ф. Ф. Зелинский. Заметки к трагедиям Софокла. // ЖМНП. 1892. С. 1-62, особ. С. 42-44. Софокл. Царь Эдип. Объяснил Ф. Ф. Зелинский. СПб, 1906. С. 79-80.

трохаический тетраметр по своему характеру не подходит именно к этой сцене.

Вторая черта, объединяющая ст. 1515-1523 со ст. 1524-1530 - намеренные лексические переклички. Колдер в своей статье замечает, что кратюто" апг|р, в ст. 1525 подхватывает кратеьп и акраттлаа" в ст. 1522-1523, а терца тои |3'юи рерасттпв ст. 1530 - ои стоь тй Рьй Хипеарето в ст. 15235.

Разумеется, эти переклички не случайны: они указывают на общую тенденцию диалога и заключительной реплики Хора. «Эдип обладал великой властью, но потерял всё, следовательно, человеческое счастье ненадежно» - вот что хочет сказать Хор в последней реплике. Эта мысль, преподносимая как общий вывод из действия трагедии, как нельзя лучше иллюстрируется предшествующим диалогом с Креонтом, весь тон которого призван подчеркнуть крайнее унижение Эдипа: таков, по верному замечанию того же Колдера, смысл властного, почти оскорбительного тона Креонта в ст. 1520 и особенно в ст. 1522-1523, в ответ на отчаянную просьбу Эдипа не отнимать у него дочерей6.

Понятно, таким образом, какие последствия для интерпретации трагедии Софокла будет иметь признание аутентичности этого отрывка. Не удивительно, что рассуждение Колдера в первой его части, которую он, так же, как и вторую, считает аутентичной, заканчивается выводом, что у Софокла не следует искать особенно глубоких идей, что трагедии Софокла - это выражение посредством блистательной драматургии вполне банальных истин7. Более того: возражая на мысль Б. Нокса8 о том, что в финале, пережив катастрофу, Эдип обретает некое новое величие, О. Тэплин9 указывает именно на эти строки, видя в них крайнее унижение героя.

Можно было бы долго рассуждать о том, насколько это противоречит всему тону последней сцены и всему духу трагедии Софокла. Но, к счастью, у нас есть, помимо идеологических со-

5 Calder III. Oedipus Tyrannus 1515-1530. Р. 225-226.

6 Calder III. Oedipus Tyrannus 1515-1530. Р. 219-225.

7 Calder III. Oedipus Tyrannus 1515-1530. Р. 225.

8 B. Knox. Oedipus of Thebes. Yale, 1998. P. 49, 196. Cf. M. Davies. The End of Sophocles' OT // Hermes 116 (1982) 268-277.

9 O. Taplin. Sophocles in his Theatre // Sophocle. Fondation Hardt, 29. Geneve, 1983. P. 155-183, esp. 171-174.

ображений, и другие аргументы в пользу того, что весь этот отрывок Софоклу не принадлежит.

Прежде всего, неуместным представляется сам размер, в котором выдержаны все эти строки - трохаический тетраметр. Ещё Аристотель писал о характере этого метра, называя его корбакькытеро? и Tpoxepo? (Rhet. III, 8, 1408b36; cf. Poet. 1449a21); для Дионисия Галикарнасского (De comp. verb. 17) этот метр - «более изнежен и менее благороден» (цаХакштеро? kai ayenvésTepo?), нежели ямб; по словам Квинтилиана (Quint. Inst. Orat. IX, 88), этот приговор повторяли также Теодект и Теофраст (cf. Cic. Orat. LVII, 193). Не удивительно поэтому, что этот метр, вообще редкий в трагедии, используется трагическими поэтами лишь в сценах, характеризующихся оживлением, возбуждением, стремительным развитием действия10. Этот размер может, например, передавать смятение, охватывающее Хор, который слышит предсмертные крики Агамемнона (Aesch. Ag. 1343-1347) или общее возбуждение в финале той же драмы (1649-1673), когда дело едва не доходит до вооружённого столкновения между Хором и свитой Эгиста11.

У Софокла в дошедших трагедиях трохаический тетраметр встречается ещё дважды: в «Эдипе в Колоне» (887-890), когда Тесей, Оастстоп h каО' hSonhn PoSó?, вбегает на сцену и в последний момент приходит на помощь Эдипу, которого Креонт уже собирался увести силой, как только что увёл его дочерей, и в «Филоктете» (1402-1408), когда Неоптолем, отчаявшийся уговорить Филоктета плыть под Трою, соглашается отвезти его домой — здесь переход от ямба к тетраметру отмечает внезапный поворот ситуации после затянувшегося и зашедшего в тупик диалога. Также тетраметр встречается у Софокла во fr. 269c 2124 Radt — это фрагмент сатировской драмы «Инах» — где два полухория возбуждённо обсуждают появление Гермеса, который назван цеуа? Tpoxi?, то есть входит, видимо, бегом, и у которого надо что-то спросить. Ту же роль — подчеркнуть общее возбуждение и стремительное развитие действия — играет

10 U. von Wilamowitz-Moellendorff. Griechische Verskunst. Berlin, 1921. S. 265. P. Maas. Greek Metre. Transl. H. Lloyd-Jones. Oxford, 1962. P. 53 § 75. T. Drew-Bear. The Trochais Tetrameters.

11 О значении тетраметра в этих сценах см.: Aishylos. Agamemnon. Erkl. Schneidewin. Berlin, 1883. S.142. Agamemnon. Ed., comm. Ed. Fraenkel. Oxford, 1950. P. 633-634, 780.

тетраметр и у Еврипида (Heracl. 855-873, Ion. 1256-1260, Or. 729-803), у которого он, впрочем, встречается несравненно чаще, нежели у старших трагиков12. Понятно, что такой размер совершенно не вяжется с общим скорбным тоном заключительной сцены трагедии «Царь Эдип».

Ещё одна бросающаяся в глаза черта диалога в ст. 15151523 — здесь не сказано ничего, что не было бы сказано в предшествующей сцене. Креонт уже выражал желание, чтобы Эдип вернулся в дом (1515~1429-1431); Эдип уже просил, чтобы ему позволили удалиться в изгнание (1518~1340-1341, 14101412), уже говорил, что он "ненавистней всех Богам" (1519~1346)13. Такое впечатление, что весь диалог механически склеен из выражений и мотивов, уже возникавших в предыдущей сцене.

Более того, если присмотреться к предыдущей сцене, из которой взяты эти мотивы, станет ясно, что вопрос, который герои обсуждают в ст. 1515-1523 — должен ли Эдип прямо сейчас уйти в изгнание, или следует вопросить оракула о том, что делать дальше — ими уже решён. В самом деле, как только Креонт появляется на сцене, Эдип просит его о том, чтобы его отправили в изгнание (1432-1436); Креонт отвечает, что, по его мнению, в данной ситуации следует вопросить оракул, на что Эдип возражает — оракул уже сказал самым ясным образом, что убийцу Лаия следует убить или изгнать (1437-1440). В ответ на следующую реплику Креонта Эдип объясняет причину своего нежелания ждать ещё одного ответа оракула: он считает себя недостойным того, чтобы беспокоить о нём Бога (1444 Outw? ар' ánSpo? áOliou peusesO' upep). На это Креонт отвечает аргументом, решившим исход спора (1445): Kái gáp su nun Tán tw Oew pisTin fepoi?.

Эту реплику обычно понимают неверно: kái в значении «даже» относят к su, что даёт смысл: «Даже ты теперь поверишь, пожалуй, Богу»14. Эта реплика имела бы в таком виде смысл, если бы Эдип был закоренелым скептиком, который теперь должен был бы покаяться и обратиться, но Эдип в присутствии

12 Drew-Bear. Trochaic Tetrameters. P. 395-405.

13 Calder III. Oedipus Tyrannus 1515-1530. P. 219-225.

14 Sophocles. The Oedipus Tyrannos / Ed., comm. R. Jebb. 11 ed. Cambridge, 1958. Ad loc. J. Kamerbeek. The Plays of Sophocles, IV. The Oedipus Tyrannos. Leiden, 1967. Ad loc. Knox. Oedipus. P. 49.

Креонта скепсиса по поводу оракулов ни разу не высказывал. Более того, именно он предложил обратиться к оракулу в первый раз, затем сделал всё, чтобы исполнить повеление оракула, и теперь ссылается на данный тогда ответ. Джебб поясняет реплику Креонта словами: «Даже ты, который не верил Тиресию»15. Но это явная натяжка: одно дело не верить Богу, другое — подвергнуть сомнению пророческий дар одного, пусть даже весьма почитаемого, прорицателя.

Неувязка будет устранена, если мы отнесём Kai не к su, а к nun. В самом деле, su стоит в слабой метрической позиции, а nun — в сильной. Выражение каь yap su в данной метрической позиции встречается ещё дважды — в Aristoph. Ach. 1097 и Eur. Rhes. 267, и в обоих случаях каь указывает не на стоящие в слабой метрической позиции su, а не следующие слова. В «Ахар-нянах» (1097) Дикеополь реагирует на сетования Ламаха по поводу тягот предстоящего похода иронической репликой (1095): Kai yap su |ieyaXhn epeypafou T^n Topyona.

Здесь, конечно, Kai относится не к su, а к |ieyaXhn Topyona: «Чего ты хочешь, ежели ты саму великую Горгону записал себе в покровители?» в «Ресе» (266-268) Гектор реагирует на неуместное, по его мнению, появление в военном лагере вестника-пастуха:

h poll' aypwTai? skaia pposkeiTai fpeni. Kai yap su poi|mna? SespoTai? Teuxesfopoi? hkein eoika? ayyelwn 'in' ou ppepei.

Ударение здесь, конечно, опять падает не на su, а на SespoTai? Teuxesfopoi?: «Вы и до вооружённого лагеря добрались со своими вестями!».

То же относится и к стоящему в той же метрической позиции Kai yap |'(e): логическое ударение никогда не падает на |me (Eur. Or. 462, Iph. Aul. 456).

Таким образом, строка приобретает смысл: «Ты даже теперь подчинишься Богу». Такой аргумент в контексте этого диалога звучит естественно. Эдип только что сказал, что теперь, после того, что он узнал о себе, он считает себя недостойным того, чтобы по его поводу беспокоили Бога. Задача Креонта — уговорить Эдипа не уходить в изгнание прямо сейчас; Креонт достаточно хорошо знает Эдипа, чтобы понимать, какие аргументы могут на него подействовать. И он отвечает: «Да, но, на-

15 Jebb, ad loc.: "Even thou, who didst not believe Teiresias."

сколько я понимаю, что бы ты ни узнал о себе и как бы враждебен ни был к тебе Бог, ты по-прежнему (Kai nun) готов сделать так, как Он скажет».

И с этим Эдип соглашается. Иначе нельзя понимать следующий стих — начало его монолога (v.1446):

Kai soi g' етсткг|Р™ Te Kai рросттрефотаь... Сочетание частиц Kai...ge, начинающее реплику, всегда указывает на согласие с предыдущей репликой16. Переводить это лучше всего как "Да, и ... ". Напр., Aesch.Suppl. 295-296:

Хо. mh Kai logo? tlç Zhna meixOhnai ßpoTÜ;

Ba. raKpuPTa g'" Hpa? TauTa TampaiagmaT hn.

«— Разве не говорят, что сам Зевс сочетался со смертными?

— Да; и от Геры это обстоятельство не укрылось».

Soph. OT. 769-771 IO. aÇia Se pou maOeîn

ràgW тШ g' en soi Susfopwi? exonT', anaÇ. OI. Kou mh sTephOh? g'...

«— Но, наверное, и я достойна знать о причине твоего волнения.

— Да, и я тебе в этом не откажу».

OC 1431-1432: AN. Ou™? ap', W paî, TauTa soi SeSogmena; no. Kai mh m' episxh? g'...

«— Ты так решил?

— Да, и не надо меня отговаривать».

Так же — как согласие с предыдущей репликой Креонта, согласие подчиниться воле Аполлона — понимает эти слова и Джебб17. Таким образом, мы должны заключить, что Эдип уже согласился уйти в изгнание только в том случае, если так велит оракул, и возвращение к этому вопросу в последних стихах не имеет смысла.

Есть и еще один аргумент в пользу подложности ст.1515-1523. Из ст.1521 явствует, что Креонт берет Эдипа за руку и уводит во дворец. Но этого у Софокла быть не могло — просто потому, что Креонт уходил со сцены в другую сторону.

16 J. D. Denniston. The Greek Particles. Oxford, 1954. P. 157.

17 Jebb. Ad loc.

М. Дайсон18 убедительно показал, что, если в конце заключительной сцены Антигона и Исмена, вместе с Эдипом и Креон-том, уходят во дворец, их появление на сцене после ст.1470 оказывается слабо мотивированным. В самом деле, вряд ли Креонт, озабоченный, судя по ст.1424-1431, исключительно тем, чтобы скрыть страдания Эдипа, бывшего царя и своего родственника, от посторонних глаз, стал бы устраивать сцену прощания отца с дочерьми прямо здесь, на площади, на глазах у Хора, если бы намеревался потом отвести и Эдипа, и дочерей во дворец. Да и вообще в том случае, если отец и дочери не расстаются, прощание было бы неуместным. В стихах 1502-1510 Эдип поручает дочерей заботам Креонта; но он и сам догадался, что за них теперь отвечает он, и вывел их из дворца только для того, чтобы отвести в свой дом, куда, следовательно, уходит и сам. То, что Креонт живет не во дворце, ясно из обращенных к нему слов Эдипа: тa? ema? aтega? Tcou (533-534); разумеется, теперь он царь или по крайней мере регент при сыновьях Эдипа, но было бы слишком бестактно даже для Креонта, если бы он воспользовался этим немедленно, в тот же день и час, как Эдип перестал быть царем.

Таким образом, после ст.1514 Эдип остается на сцене один. Вряд ли мы когда-нибудь узнаем слова, которыми кончалась трагедия, вряд ли сможем даже сказать наверняка, кто помог Эдипу уйти со сцены — рабы-статисты или Предводитель Хора. Ясно одно: в финале он не подчиняется распоряжениям Креонта, а ждет повеления Бога, союзником Которого он объявил себя еще в самом начале трагедии (135-136) и имя Которого он назвал в конце (1329) в ответ на смятенные вопросы Хора, пытающегося постичь смысл его страданий.

18 M. Dyson. Where are you going to, my pretty maids? // CR 22 (1972) 311-312.