CC BY
12Закон и право. 2024. № 1. С. 213-217. Law and legislation. 2024;(1):213-217.
Научная статья УДК 343.2 + 81-1 1
https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-1-213-217 EDN: https://elibrary.ru/AAEWDQ
NIION: 1997-0063-12/24-045 MOSURED: 77/27-001-2024-12-245
К вопросу о соотношении терминов
«избрание меры пресечения» и «применение меры пресечения» в юридической практике
Наталия Анатольевна Мартынова1, Алина Леонидовна Ермакова2
1 2 Орловский юридический институт МВД России имени В.В. Лукьянова, Орел, Россия
Аннотация. Данная статья представляет собой исследование природы терминов «избрание меры пресечения» и «применение меры пресечения». Исследование включает разносторонний анализ лингвистической составляющей данных терминов с использованием сравнительного изучения эквивалентов в двух языках (русском и английском), что позволяет более глубоко изучить лексическое значение терминов. Последующий анализ юридических документов, использующих данные понятия, позволяет понять разницу в практическом использовании этих понятий в юридическом дискурсе.
Ключевые слова: юридическая терминосистема, избрание меры пресечения, применение меры пресечения, юридический дискурс.
Для цитирования: Мартынова H.A., Ермакова A.A. К вопросу о соотношении терминов «избрание меры пресечения» и «применение меры пресечения» в юридической практике // Закон и право. 2024. № 1. С. 213—217. https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-1-213-217 EDN: https://elibrary.ru/AAEWDQ
Original article
On the correlation between the terms «election of a measure of restraint» and «application of a measure of restraint» in legal practice
Nataliya A. Martynova1, Alina L. Ermakova2
1 2 Lukyanov Orel Law Institute of the Ministry of the interior of Russia, Orel, Russia
Abstract. This article is a study aiming at investigating the nature of the terms «selection of a measure of restraint» and «applying a measure of restraint». The study includes a wide analysis of the linguistic component of these terms using a comparative study of the equivalents in two languages (Russian and English), which allows a deeper study of the lexical meaning of these terms. The subsequent analysis of legal documents that use these concepts allows us to understand the difference in the practical use of these concepts in legal discourse.
Keywords: legal terminology, election of a measure of restraint, application of a measure of restraint, legal discourse.
For citation: Martynova N.A., Ermakova A.L. On the correlation between the terms «election of a measure of restraint» and «application of a measure of restraint» in legal practice // Law and legislation. 2024;(1):213— 217. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2073-3313-2024-1-213-217 EDN: https://elibrary.ru/AAEWDQ
© Мартынова Н.А., Ермакова А.Л. М., 2024. LAW & LEGISLATION • 01-2024
| | рофессиональная деятельность юристов I I предполагает использование и трактова-.Ание законодательной системы, что обусловливает высокий уровень владения русским языком и знание тонкостей терминологии. Применение знаний юридической терминологической лексики позволяет решить противоречия и избежать неясности.
Юридическая терминология — специфический пласт лексики любого языка, который требует особого внимания. И говоря о термине как языковом явлении, следует отметить, что термин не существует сам по себе, а является частью системы, используемой в определенной сфере национальной культуры. В отличие от других терминологических систем юридическая терминологическая система может использоваться не только в профессиональной сфере юриста, но и в других отраслях.
Термин, будучи словом, обладает номинативной функцией и обозначает целое, часто сложное, понятие, но, в отличие от слова, имеет мотивированную природу номинации.
В нашей работе мы рассматриваем два юридических термина «избрание» и «применение».
Начиная с первого из них, следует отметить, что термин «избрание» образован от глагола совершенного вида «избрать». Глагол «избрать» означает «выбрать, взять, указать один из нескольких имеющихся вариантов» [5].
Хронологическое исследование происхождения этого термина возвращает нас к глаголу, от которого он образован:
«из- + брать, от праслав. *bbrati, от кот. в числе прочего произошли: ст.-слав. берж, бьрати, русск. беру, брать, укр. беру, брати, болг. бера, сербохорв. берем, брати, словенск. berem, brati, чешск. beru, brat, польск. bior§, brae, в.-луж. bjeru, brae, н.-луж. bjeru, bras; восходит к праиндоевр. *bhere- «нести». Древнее знач. сохранилось в слове беремя. Исконнородственный др.-инд. bharati, bibharti, bibharti «несёт, приносит, ведёт, отнимает», авест. baraiti «несёт», греч. ферю «несу», арм. рЬрЫ (berem) — то же, алб. bie «веду, приношу», лат. fero «несу», готск. Bj\l^j\ (baira) «несу», ирл. biru «несу» (в соединении с to- «приношу, даю»). Возм., сюда же лит. beriii, beriau, berti «сыпать», латышск. beru, bert «сыпать» [9].
Наиболее частотно данный термин используется в сфере политики. В применении к политической системе этот термин означает «голосование или выбор в пользу того или иного участника процесса выборов». Данный термин ис-
пользуется в сочетании с зависимым словом в родительном падеже, например, «избрание президента».
В юридической сфере данный термин используется в таком же словосочетании «избрание меры пресечения».
Синхронический сравнительный анализ терминологической лексики в разных языках, в нашем случае в русском и английском языках, позволяет выявить схожие и различные моменты употребления, что помогает отследить отличительные особенности исследуемых терминов в каждом из указанных языков.
Юридический термин «избрание» имеет два варианта перевода на английский язык: selection и choosing.
В случае с selection мы имеем дело с существительным, имеющим значение: the act of choosing someone or something (действие выбора кого-либо или чего-либо) [12]. И так же, как и термин «избрание», английский эквивалент имеет предложное дополнение, выраженное зависимым словом: selection of preventive measures.
Этимология английского аналога selection берет свое начало из Латыни в 1620 г.:
selection (n.)
1620s, «act of selecting, action of choosing, fact of being selected or chosen,» from Latin selectionem (nominative selectio) «a choosing out, choice, selection,» noun of action from past-participle stem of seligere «choose out, single out, select; separate, cull» (see select (adj.)) [13].
Второй английский аналог термина «избрание» choosing является герундием от глагола choose и имеет более конкретное значение: to decide what you want from two or more things or possibilities (определиться, что вы хотите из двух и более вещей или возможностей). В отличие от существительного герундий имеет прямое дополнение без предлога: choosing preventive measures.
Термин «применение» в русском языке определяется как существительное от глагола «применять» — использовать, употребить.
Происхождение глагола праслав. *mena, от кот. в числе прочего произошли: др.-русск. мЪна, ст.-слав. м^на (др.-греч. стотаХХауда), русск. мена, укр. мша «мена», болг. мяна, сербохорв. мщена, словенск. mena чешск. mena, словацк. mena, др.-польск. miana, польск. zmiana «изменение» [8].
У термина «применение» в английском языке есть два варианта перевода: applying и usage.
ЗАКОН И ПРАВО • 01-2024
Герундий applying образован от глагола apply, который имеет значение — to make use of something or use it for a practical purpose (использовать что-либо в практических целях) [12]. Причем это не первое значение этого глагола, первое значение — to request something, usually officially, especially in writing or by sending in a form (запросить что -либо, обычно официально, особенно в письменной форме или отправив в форме).
Глагол apply появился в английском языке в XV в:
early 15c., «the bringing of something to bear on something else,» from Old French aplicacion (14c.), from Latin applicationem (nominative applicatio) «a joining to, an attaching oneself to; relation of a client to a patron,» noun of action from past-participle stem of applicare «attach to, join, connect,» from ad «to» (see ad-) + plicare «to fold» (from PIE root *plek-«to plait»).
The meaning «sincere hard effort» is from c. 1600. That of «a formal request to be hired for a job or paid position» is by 1851. The computer sense «program designed to carry out specific tasks or solve specific problems within a larger system» is a shortening of application program (1969) [13].
В словосочетании «применение меры пресечения» глагол apply образует герундий с прямым дополнением: applying a measure of restraint — применение меры пресечения.
Вариант перевода термина «применение» usage имеет более общее значение:
usage (n.) — the process of using something - процесс использования чего-либо [12].
Появление слова usage в английском языке приходится на XIII век:
usage (n.)
c. 1300, «established practice, custom,» from Anglo-French and Old French usage «custom, habit, experience; taxes levied,» from us, from Latin usus «use, custom» (see use (v.)). From late 14c. as «service, use, act of using something» [13].
Анализ англоязычного дискурса позволяет отметить, что словосочетание usage of preventive measures активно используется не только в юридической сфере, но и в других сферах жизни, например, в сфере здравоохранения: «Usage of preventive measures, beliefs and information received about COVID-19 and their effects on mental health, in two stages of the pandemic in Colombia» (Использование профилактических мер, предположений и информации, полученной о COVID-19 и их воздействии на психическое здоровье, на двух этапах пандемии в Колумбии) [11].
Что же касается словосочетания applying a measure of restraint, то мы видим, что это словосочетание используется только в сфере юридической терминологии. Представляется возможным сделать вывод, что словосочетание applying a measure of restraint — наиболее подходящий эквивалент для термина «применение меры пресечения», отражающий основной лексический компонент действия, а именно, «практическое использование».
Следовательно, можно сделать выводы, что, говоря об «избрании меры пресечения», мы имеем ввиду действие по выбору наиболее приемлемого варианта из имеющихся, а говоря о «применении меры пресечения», мы имеем ввиду практическое использование выбранного варианта.
Следующим этапом исследования является анализ правовых документов, использующих данные термины. Анализ уголовно-процессуального закона в части норм, регулирующих реализацию мер пресечения, позволяет сделать вывод о том, что в понятийном аппарате имеется некое несоответствие.
Согласно п. 13 ст. 5 УПК РФ под «избранием» понимается «принятие решения о мере пресечения уполномоченным должностным лицом или государственным органом». Процесс применения меры пресечения, в соответствии с п. 29 ст. 5 УПК РФ, начинается с момента принятия решения об ее избрании и осуществляется до ее отмены или изменения.
Однако в других положениях уголовно-процессуального закона данные понятия не разграничиваются.
Например, в ч. 2 ст. 106 и ч. 1 ст. 108 УПК РФ отмечается, что залог и заключение под стражу применяются1 по судебному решению, хотя в аналогичной ситуации для домашнего ареста указывается, что он избирается по судебному решению (ч. 1 ст. 107 УПК РФ).
Ходатайство о применении залога подается в суд, оно обязательно для суда наряду с ходатайством следователя, дознавателя об избрании иной меры пресечения (ч. 2 ст. 106 УПК РФ).
В соответствии с ч. 7 ст. 106 УПК РФ в решении суда о применении залога суд устанавливает срок внесения залога, и, если в установленный период он не внесен, суд рассматривает вопрос об избрании иной меры пресечения. Примеры несогласованности можно продолжить.
1 Здесь и далее выделено авторами.
LAW & LEGISLATION • 01-2024
Нет единого мнения о соотношении понятий «применение» и «избрание» мер принуждения и среди ученых-процессуалистов.
Так, Р.Х. Якупов различает указанные понятия через цели избрания и цели применения меры пресечения. Он считает, что первые должны считаться достигнутыми после выбора конкретной для данной правовой ситуации меры пресечения и ее оформления в установленном порядке, т.е. цели избрания знаменуют юридическое начало определенных ограничений, а применения — указывают на окончание конкретных ограничений за отпадением в них необходимости [10, с. 197].
Другой позиции придерживается Л. К. Трунова. По ее мнению, цели избрания и применения меры пресечения являются тождественными, как и термины «избрание» и «применение» [6, с. 28]. Не разграничивают данные понятия и другие авторы [7; 4].
Интерес заслуживают результаты исследований, проведенные Н.И. Капинусом. Он считает, что процесс применения меры пресечения состоит из трех этапов: первый — установление фактических оснований для применения меры пресечения, второй — избрание меры пресечения, третий — принятие решения о применении меры пресечения. Четвертый этап правоприменительного процесса, по мнению ученого, составляет исполнение данного процессуального решения, однако он не включает его в стадию применения меры пресечения, поскольку применение меры пресечения уже состоялось [3, с. 19—20]. Фактически избрание меры пресечения входит в процесс правоприменения и представляется автором как мыслительная деятельность, предшествующая принятию решения.
Е.Ю. Замуруева пришла к выводу о том, что все действия и решения следователя, дознавателя, суда, связанные с волеизъявлением о мерах пресечения, за исключением процессуального акта, отменяющего воздействие, следует именовать «применением меры пресечения» [2, с. 25].
Высказанные в юридической литературе позиции заслуживают внимания, однако мы придерживаемся следующей точки зрения относительно соотношения понятий «избрание» и «применение» мер пресечения. Реализация мер уголовно-процессуального воздействия начинается с избрания. Своеобразным фундаментом акта избрания являются следственные, процессуальные и иные действия, направленные на собирание доказательств. Именно полнота собранных материалов напрямую влияет на вынесение решения
об избрании меры пресечения, а также возбуждение перед судом соответствующего ходатайства в случае, если она избирается по судебному решению. Завершающим элементом избрания является вынесение соответствующего решения. (Такую идею относительно механизма реализации мер уголовно-процессуального принуждения высказывал И.Д. Гайнов [1, с. 114, 120].)
Таким образом, с момента принятия решения об избрании меры воздействия начинается процесс ее применения. В этом отношении представляется верной позиция законодателя, изложенная в п. 29 ст. 5 УПК РФ, согласно которой применение меры пресечения осуществляется с момента принятия решения об избрании меры пресечения. В остальных статьях УПК РФ понятийный аппарат необходимо разграничить и привести в единообразие. Подводя итог вышесказанному, к категории «срок» юридически верно использовать термин «применение».
Список источников
1. Гайнов И.Д. Механизм реализации мер уголовно-процессуального принуждения: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2010.
2. Замуруева Е.Ю. Общие условия применения мер пресечения в российском уголовном судопроизводстве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2023.
3. Капинус Н.И. Процессуальные гарантии прав личности при применении мер пресечения в уголовном процессе: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2001.
4. Муртазин P.M. Применение мер пресечения в судебных стадиях уголовного процесса: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2012.
5. Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; под ред. А.П. Евгеньевой. 4-е изд., стер. М.: Рус. яз.; По-лиграфресурсы, 1999.
6. Трунова Л.К. Современные проблемы применения мер пресечения в уголовном процессе: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2002.
7. Цоколова О.И. Применение органами предварительного следствия и дознания мер процессуального принуждения под судебным контролем: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1995.
8. Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Дата обращения: 04.08.2013. Архивировано 03.12.2011.
ЗАКОН И ПРАВО • 01-2024
9. Этимологический онлайн-словарь Макса Фасмера Архивная копия от 04.12.2021 на Way-back Machine на lexicography.online
10. Якупов Р.Х. Уголовный процесс. М., 1998.
11. Annals of Medicine. 2022; 54(1): 2246—2258. Published online 2022 Aug 16. doi: 10.1080/ 07853890.2022.2109057
12. Kate Woodford Cambridge Advanced Learner's Dictionary. Cambridge University Press, 2003. ISBN: 0521824230
13. Harper Douglas. Online Etymology Dictionary Harper, Douglas R., 1960.
References
1. Gaynov I.D. Mechanism of realization of measures of criminal-procedural coercion: Dis. ... cand. of law. М., 2010.
2. Zamurueva E. Yu. General conditions of application of preventive measures in Russian criminal proceedings: Dis. ... cand. of law. М., 2023.
3. Kapinus N.I. Procedural guarantees of individual rights in the application of preventive measures in the criminal process: Abstract dis. ... dr. ofjurisprudence. М., 2001.
4. Murtazin R.M. Application of preventive measures in judicial stages of criminal proceedings: Abstract dis.....cand. of law. Chelyabinsk, 2012.
5. Dictionary of the Russian Language: In 4 vol. / RAS, Institute of Linguistic Research; edited by A.P. Evgenieva. 4th ed. Moscow: Rus. yaz; Polygraph-resursy, 1999.
6. Trunova L.K. Modern problems of application of preventive measures in the criminal process: Dis.....Dr. of Jurisprudence. M., 2002.
7. Tsokolova O.I. Application by bodies of preliminary investigation and inquiry of measures of procedural coercion under judicial control: Abstract dis.....cand. of law. M., 1995.
8. Brockhaus and Ephron's Encyclopedic Dictionary. Date of circulation: August 4, 2013. Archived December 3, 2011.
9. Max Fasmer's Etymological Online Dictionary Archived December 4, 2021 at the Wayback Machine at lexicography.online
10. Yakupov R.Kh. Criminal process. M., 1998.
11. Annals of Medicine. 2022; 54(1): 2246-2258. Published online 2022 Aug 16. doi: 10.1080/ 07853890.2022.2109057
12. Kate Woodford Cambridge Advanced Learner's Dictionary. Cambridge University Press, 2003. ISBN: 0521824230
13. Harper Douglas. Online Etymology Dictionary Harper, Douglas R., 1960.
Информация об авторах
Мартынова Н.А. — кандидат филологических наук, доцент, заведующая кафедрой иностранных и русского языков
Ермакова А.Л. — адъюнкт
Вклад авторов: авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Статья поступила в редакцию 07.11.2023; одобрена после рецензирования 08.1 2.2023; принята к публикации 14.12.2023.
Information about the authors
Martynova N.A. — candidate of philological sciences, associate professor, head of the department of foreign and russian languages Ermakova A.L. — adjunct
Contribution of the authors: the authors contributed equally to this article. The authors declare no conflicts of interests.
The article was submitted 07.11.2023; approved after reviewing 08.12.2023; accepted for publication 14.12.2023.
LAW & LEGISLATION • 01-2024
