CC BY
203
УДК 808.5.
К ВОПРОСУ О ПРОИСХОЖДЕНИИ МЕТАФОР © А. А. Нугуманова
Башкирский государственный педагогический университет им. М. Акмуллы
Россия, Республика Башкортостан, 450000 г. Уфа, ул. Октябрьской Революции, 3а.
Тел./факс: +7 (347) 272 90 34.
E-mail: offiс[email protected]
В статье последовательно раскрывается связь метафоры с мифологическим сознанием как по происхождению, так и по семантике. Также доказывается, что метафора как языковое выражение становится возможной именно потому, что существует в понятийной системе человека.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика, ассоциативность, физиология высшей нервной деятельности, генезис метафоры, мифологическое сознание.
Важной и в то же время очень сложной проблемой в изучении метафор остается выяснение их генезиса.
Возникновение метафорической образности исследователи часто связывают с древними мифами [1, 2]. Древний человек пытался познать таинства мира: зарождение жизни, возникновение космоса, животного и растительного мира. В архаической стадии мышления люди, хотя и понимали, что происхождение всех явлений связано с какой-то конкретной причиной, все же не могли определить её суть. Это было связано с тем, что мозг человека отражал лишь внешние характеристики явлений, человек не мог ещё постичь их внутренней сути.
Таким образом, в основе архаичных заключений лежали поверхностные и случайные свойства предметов и явлений. Но мир не воспринимался людьми как фантастический, и мифы оставались для них единственной реальностью. Согласно А. А. Потебне, как сам миф являлся метафорой, так и язык «мифологической стадии» был полностью метафоричен [2, с. 536]. К. К. Жоль считает, что употребление метафор является самым эффективным средством в создании мифов [3].
Давно известны такие фразеологизмы в татарском языке, возникшие на основе метафорического переноса, как «ж;ир кендеге» (букв. пуп земли), «алтын багана» (букв. золотой столб), «кук терэве» (букв. опора неба). Историю образования этих устойчивых выражений также нужно искать в мифах. По представлениям древнего человека, небо имеет опору, которая не дает ему упасть.
Академик А. Н. Веселовский в своих исследованиях по исторической поэтике отмечает, что человек воспринимал внешний мир в образе, основанном на параллельности человека и природы [1]. Явления природы воспринимались как живой организм, поэтому «солнце движется, поднимается, заходит»; «ветер свистит»; «деревья стонут» и т.д. В результате такой параллельности возникли образные выражения. «Человек постоянно приписывает всем предметам внешнего мира черты и стремления, свойственные его личности. Именно это представление о природе как о чем-то одушевленном, эта страсть к олицетворению с самого на-
чала развития речи приводила и приводит к созданию таких метафор, как «солнце встает», «ветер дует», - пишет Ш. Балли [4, с. 87].
Интересно высказывание Х. Курбатова о такого рода метафорах. В частности он отмечает, что «большинство метафор, возникших на основе олицетворения, к настоящему времени являются угасшими, так как образность их уже не чувствуется. Ну если кто-либо нарочно... обратит внимание на его прямой смысл, то такая метафора снова оживает» [4, с. 87].
Известный лингвист А. А. Потебня считал, что архаичное слово становится образным по «необходимости», оно состоит в тесной связи с мифологическим сознанием человека [2]. Этого мнения придерживается также и Э. Кассирер: «Происхождение метафоры связывают с возникновением языка или с мифологической фантазией. Индивидуальная метафора рождается с помощью фантазии, а древняя метафора является результатом ее необходимости» [5, с. 33].
Если на начальном этапе своего зарождения метафора восходит к мифологическому сознанию, то последующий этап связан с ассоциативным мышлением. Приобретение человеком опыта, новой информации о бытии постепенно привело к более высокой стадии развития его мозга. Человек начал совершать аналитические операции, начал переходить от самой примитивной формы мышления к более сложной - ассоциативности.
Ассоциативность нельзя считать специальным средством или приемом для литературного творчества, особенно для «украшения» художественного произведения неожиданными переживаниями и яркими образными деталями. Ассоциативность -это, в первую очередь, свойство, сформированное в процессе познания человеком мира и мыслительной эволюции.
Действительно, ассоциативность является сложной формой познания действительности и мышления. Существует мнение, что она даже является самой основной и самой распространенной формой мышления. Но современная физиологическая наука подходит к этому вопросу очень осто-
рожно [6, с.12]. Ведь ассоциация - не единственный путь познания мира.
Ассоциация строится на аналогии, сравнении. А. А. Потебня, В. В. Томашевский, М. М. Бахтин и др. в своих трудах раскрыли психологическую сущность восприятия человеком явлений и предметов действительности на основе сравнения и нахождения сходств и противоречий между ними. Интересно, что человеческое сознание способно находить образную ассоциацию даже между далекими друг от друга понятиями.
Переносное значение - в любом языке очень специфичное явление. Оно связано с историей, национальными традициями, развитием языка того или иного народа. Если у многих народов сильный человек ассоциируется со львом, то выражения здоровый как пиявка или красивый как пиявка могут встретиться только у татар, башкир и некоторых других народов Евразии [7].
На начальной стадии зарождения переносного значения метафорические формы создавались преимущественно на основе сходства формы, цвета, вкуса, функции (корень растения - корень слова, твердая земля - твердая рука и т.д.). С изменением познавательных способностей человека по отношению к окружающим его предметам меняется и расширяется взгляд человеческого сознания к ним. С одной стороны, это привело к отделению омонимов от полисемантических слов. С другой стороны, метафора дала основу для образования еще более сложных видов ассоциаций.
В последнее время физиологи (С. Спрингер, Г. Дейч) ассоциативность связывают с деятельностью правого полушария человеческого мозга. По их мнению, левое полушарие мозга способно совершать логическую мыслительную операцию, правое же отвечает за творческий, чувственномыслительный процесс [8, с. 3].
Получается, что правое полушарие «виновно» в происхождении метафор, образного слова (не входя в спор с физиологами, мы не хотели бы исключить возможностей и левого полушария в образовании метафор, ведь даже многие термины физики, математики, астрономии возникли в результате процесса метафоризации). Творческая, яркая метафора рождается в результате чувственного, образного восприятия писателем природы, мира. Но есть одна особенность: в такой форме ассоциативности трудно найти логичность. Интерпретация метафоры с позиции физиологии высшей нервной деятельности явно свидетельствует о том, что в метафоре нет элемента сознательного, последовательного переноса [9, с.52]. В этом случае метафору мы воспринимаем не посредством выводов и умозаключений, а непосредственно образно: сначала метафора чувственно воспринимается нами, затем уже приходится искать ей «оправдания», «объяснения». Хочется заметить, что восприятие метафоры при этом - явление одномоментное. Такая метафо-
ра отражает «квантовый скачок». Но нельзя при этом отрицать находящегося глубоко в подсознании, молниеносно свершившегося в мозгу ассоциативного акта. Между такой образной метафорой и первичным значением слова нет эксплицитно выраженного семантического элемента. Синкретический характер метафоры, образовавшейся в результате смешения чувственных восприятий (зрительных, вкусовых, акустических, обонятельных и тактильных), отодвигает читателя от понимания общего семантического элемента. И вследствие этого затрудняется поиск источника метафоризации.
Однако многие поэтические метафоры образуются на основе лежащих снаружи ассоциаций. Происхождение таких метафор основано на сходстве или аналогии. По выражению М. Блэка, «это -взгляд на метафору как на эллиптическое или сокращенное сравнение» [10, с. 153-172]. По нашему мнению, процедуры сравнения, аналогии не всегда соответствуют эффекту метафоры. Метафора не аналогична операции сравнения (например, сравнение «Спор как война» намного отличается от метафоры «Спор - это война»). Скорее всего через метафору одно значение занимает место другого.
Метафоризация - исторически развивающийся и изменяющийся процесс. На одном этапе языкового развития могут преобладать одни образные средства и приемы метафорического словоупотребления, другому этапу присущи совершенно иные возможности метафоризации. Вдобавок, метафоры указывают на какую-то конкретную эпоху, на ее особенности. Например, «ж;ир кендеге» (букв. пуп земли), «ай тотылу» (букв. лунное затмение) основаны на мифологических верованиях, «ислам коя-шы» (букв. солнце ислама), «ож;мах бакчасы» (букв. райский сад) - метафоры религиозного содержания. Они восходят к эпохе зарождения исламской религии, распространения ее среди татар.
Такие метафоры и фразеологизмы как «ханэ багы» (букв. сад совести), «ж;эЬэннэм эте» (букв. собака ада), «Йиллэр исеп, кайнады бер кен тиниз» (букв. «Подули ветры, вскипело однажды море»), «сэгадэт мэнзиле» (букв. земля счастья) в творчестве поэта XVI столетия Мухаммедъяра помогают понять основные ценности той эпохи.
От метафор субъективной оценки, обращенных к женщине, также веет конкретной эпохой, несмотря на то, что такие образные выражения встречаются и сегодня. Например, произведение
Н. Арсланова «Забери ты облака заката» в отношении поэтического стиля полностью соответствует духу древнего эпоса:
Глаза твои - море, ресницы - шило, брови дугой!
Красотой своей души моей глаза открой, -
Удивляй и свети, золотое солнце!
(перевод - А. Н.)
Уподобление женщины солнцу или, наоборот, «очеловечивание» солнца начинается с древних времен. Сегодняшний день вносит в этот поэтиче-
ский процесс свои новые формы и оттенки. Трудно определить время возникновения таких эмоционально-экспрессивных метафор, как «бэгърем» (букв. печень моя), «алтыным» (букв. золото мое), «йерэк маем» (букв. жир сердца моего), «ж;аным» (букв. душа моя), кажется, что они всегда присутствовали в речи.
Метафорические воззрения древних тюрков мастерски показал ученый средневековья Махмут Кашгари на материале интимной лирики [11]. Отдельные фрагменты из его «Диван-и лугат ит тюрк» («Словарь тюркских наречий») свидетельствуют о том, что содержащаяся в них лирика по своей образности не уступает творениям прославленных поэтов последующих веков. Его интимная лирика изобилует известными всей восточной поэзии метафорическими образами («колдовские глаза», «лицо - полная луна», «исцелила раны моего сердца», «поймав меня в сети, уже не бросайте», «мой истекший (слезами) глаз - море», «я бередил раны своего сердца», «она разбила мое сердце» и т.д.). Известно, что в восточной лирике пользуются популярностью образы соловья, а в древнетюркской преобладают лебедь и птица Самрук. В словаре также приводятся два специфичных для древнетюркской поэзии образных сравнения: волнистые косы возлюбленной уподобляются ветвям можжевельника, стан же - иве.
Источник образного слова нужно искать в древних жанрах фольклора. Мифологическое сознание, ассоциативное мышление, по-детски наивное восприятие мира особо выпукло показано в афористических жанрах (загадках, пословицах, крылатых выражениях). Вместе с этим паремии являются мудростью жизни. Они имеют также большое значение как фактор, определяющий уровень познания мира тем или иным народом. Например, татарская пословица «Ир канаты-ат» (букв. крылья мужчины - лошадь) еще с древних патриархальных времен превратилась в атрибут, доказательство мужской чести. Постепенно из этого выражения осталось только «ир-ат» (букв. мужчина - лошадь).
Таким образом, в генезисе этой парной лексической единицы отчетливо заметны следы метафорической образности.
Выражения, возникшие из преданий Корана, с самого начала отличались своей окказиональностью. Коран, действительно, по оценке одного из лучших переводчиков этой книги Артура Дж. Ар-берри, «как своим глубоким содержанием, так и своими богатейшими языковыми средствами . безусловно может претендовать на положение одного из величайших литературных шедевров человечества» [12, с. 9]. Глубоко содержательны и метафоричны следующие паремии: «тэмуг кисэве» (букв. адова головешка), «исрафил суры» (букв. исрафилова труба), «селэйман йезеге» (букв. пер-
стень Сулеймана). На основе последнего возникли новые метафорические изречения: «У кого перстень - тот и Сулейман», «С перстнем он - Сулейман (т. е. властный), без перстня - унылый».
Использование метафор в загадках связано с ее жанровыми особенностями. Зашифрованность, фантастичность, иносказательность образов дают большие возможности для использования метафор. Загадки всегда оперируют конкретными предметами и явлениями действительности. И даже когда речь заходит об абстрактных (вернее «беспредметных») явлениях (например, жизнь, сон, ум), в процессе отгадки участвуют конкретные предметы (Сон - медовая ложка под подушкой).
Изменение условий жизни, взглядов человека на мир привели и к изменению характера метафор. Многие загадки, отражающие процесс метафориза-ции предметов в образе животных, восходят к древнему животноводческому периоду в жизни народа. К примеру, «Мой зеленый козленок разжирел на зеленой траве» (арбуз) или «В степи лежит масляный ремень» (змея). Древность этих загадок подтверждается и письменными источниками: они входят в состав кипчакского словаря 1303 года «Кодекс Куманикус».
В последнее время происхождение метафор связывают и с когнитивной наукой. По результатам исследований когнитологии, метафора признается 1) главным инструментом мышления; 2) находится в ментальном лексиконе человека и устанавливает глубинные структурные отношения между группами понятий, в связи с чем возникает возможность структурировать одни понятия в терминах других понятий [13, 14, 15].
Известно, что концептуальная (ментальная) система человека формируется с помощью языка. Язык считается наиболее сложной и гибкой репрезентативной системой. Но нельзя также отбросить иные, экспериментально доказанные теоретические предположения по поводу вышеуказанного, которые ставят на первое место важность, существенность роли культурного окружения, предшествующего опыта и физиологии человека в структурировании и организации ментальных процессов.
В результате можно сказать следующее:
1. Архаичное слово становится образным по «необходимости», оно состоит в тесной связи с «мифологическим сознанием» человека.
2. Генезис метафор связан также с ассоциативным мышлением, являющимся одной из сложных форм познания мира.
3. Метафоры как языковое выражение становятся возможными именно потому, что существуют в понятийной системе человека.
ЛИТЕРАТУРА
1. Веселовский А. Н. Историческая поэтика. Л.: 9.
Гослитиздат, 1940. -146 с.
2. Потебня А. А. Из записок по теории словесности
(1905) // Потебня А. А. Эстетика и поэтика. М., 10
1976. -263 с.
3. Жоль К. К. Мысль. Слово. Метафора. Проблемы 11
семантики в философском освещении. Киев:
Наукова Думка, 1984. -303 с. 12
4. Курбатов Х. Р. Искусство слова: татарская лин- 13
гвистическая стилистика и поэтика. Казань: Ма-
гариф, 2002. -109 с.
5. Кассирер Э. Сила метафоры // Теория метафоры. 14
М.: Прогресс, 1990.
6. Кахонен Т. Ассоциативная память. М., 1980. -130 с.
7. Бикмухаммет Р. Неувядающие цветы поэзии. 15
Казань: Татар. кн. изд-во, 1960. -208 с.
Спрингер С., Дейч Г. Левый мозг, правый мозг. М., 1983.
Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка. РАН. Институт лингвистических исследований. СПб.: Наука, 1993. -151 с.
Блэк М. Метафора // Теория метафоры. М.: Прогресс, 1990. С.153-172.
Кашгари М. Девону лугатит турк. Том 1. Ташкент, 1960.
Коран. Переводы смыслов. М., 1991. - 411 с. Баранов Г. С. Научная метафора: модельносемиотический подход. Ч. 2. Теория научной метафоры. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1993. -200 с. Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000). Екатеринбург, 2001.
Гусев С. С. Смысл возможного. Коннотационная семантика. СПб: Алетейя, 2002. -216 с.
Поступила в редакцию 30.01.2008 г.
