CC BY
224
УДК 811.161.1'37:1
М.Н. Черкасова
К ВОПРОСУ О ФРЕЙМО-СЛОТОВОЙ СТРУКТУРЕ КОНЦЕПТА ДУРАК
Концепт ДУРАК - один из самых парадоксальных, уникальных и многослойных концептов русской языковой культуры. В статье предложена смоделированная фреймо-слотовая структура концепта ДУРАК с точки зрения средств вербализации концепта, исходя из различных типов сознания (обыденного, мифологического и научного). Выявлен ядерный компонент концепта - «несоотвествующий норме», продемонстрировано такое свойство концепта, как амбивалентность, классифицирующее для обыденного и мифологического типов сознания.
Ключевые слова: концепт ДУРАК, фреймо-слотовая структура, тип сознания, амбивалентность.
В научной литературе описаны многочисленные концепты русской культуры, позволяющие представить систему и механизм языкового сознания как индивида, так и общества в целом. Вопрос о количестве и методике выделения концептов остается открытым1. Нельзя не согласиться с Е.С. Куб-ряковой, что в основе концептуальной системы лежат первичные концепты, дающие начало остальным [Кубрякова 1996]. В книге Ю.С. Степанова представлены такие основополагающие концепты русской культуры, как МИР, ВЕЧНОСТЬ, СЛОВО, ВЕРА, ЛЮБОВЬ, РАДОСТЬ, ВОЛЯ, ПРАВДА, ИСТИНА, СВОИ, ЧУЖИЕ, РУСЬ, РОДИНА и т.д. [Степанов 2001]. В.И. Карасик и Г.Г. Слыш-кин предлагают вычленять лингвокультурные концепты благодаря их ментальной природе, которая проявляется в акцентуации ценностного, фактуаль-ного и образного элементов [Карасик 2001: 76-78]. Каждый концепт значим, так как их совокупность, или концептуальная система, представляет мир в сознании человека, а вербализованный знак, в свою очередь, кодирует в слове содержание этой концептуальной системы, потому что «часто концепт - это «свернутый» текст, и элемент картины мира [Мас-лова 2007: 48].
Одним из наиболее интересных концептов русской языковой культуры, на наш взгляд, является лингвокультурный концепт ДУРАК именно из-за его парадоксальности, уникальности и мно-гослойности. Изучение этого феномена ведется в различных направлениях, а междисциплинарность исследования демонстрирует порой неожиданные выводы именно благодаря глубинному смыслу, закодированному в самом языковом знаке.
1 А. Вежбицкая полагала, что концепты СУДЬБА, ТОСКА, ВОЛЯ - базовые для русской культуры. В работах Ю.С. Степанова приводится характеристика уже 40-50 концептов, среди которых ВЕЧНОСТЬ, ЗАКОН, БЕЗЗАКОНИЕ, СЛОВО, ЛЮБОВЬ. В.А. Маслова подчеркивает, что число концептов превышает несколько сотен.
Цель статьи - продемонстрировать фреймо-слотовую характеристику концепта ДУРАК исходя из различных типов сознания. Этой цели подчинены следующие задачи:
1) рассмотреть концептуальный статус языкового знака «дурак» и его место в русской кон-цептосфере;
2) охарактеризовать средства вербализации концепта на основе когнитивно-семантического анализа лексемы «дурак».
Под концептом, вслед за Е.С. Кубряковой понимаем «термин, служащий объяснению ментальных или психических ресурсов нашего сознания и той информационной структуры, которая отражает знание и опыт человека... Понятие концепт отвечает представлению о тех смыслах, которыми оперирует человек в процессах мышления и которые отражают содержание опыта и знания, содержание результатов всей человеческой деятельности и процессов познания мира в виде неких «квантов» знания» [Кубрякова 1996: 90-91]. Говоря о концепте и концептуальном статусе явления, мы также основывались на размышлениях В.З. Демьянкова [Демьянков 2001] о термине концепт в научном дискурсе, как 1) содержащем идею «зачаточной истины», и 2) рассматриваем концепты как элементарные единицы, которые «сами могут задавать программу для дальнейших действий человека воспринимающего» [Демьянков 2001: 44].
На наш взгляд, полный анализ единицы «дурак» возможен лишь с позиций когнитивной лингвистики, что влечет за собой такие понятия, как «концепт», «концептосфера», «ментальное пространство», «ментальный лексикон», «фрейм», «фреймовая структура», «фреймо-слотовая структура». Более того, такой подход объясняется и тем, что традиционная описательная лингвистика не дает возможности представить явление языка во всем его многообразии, с точки зрения статусных характеристик.
Обращение к слову «дурак» не случайно. Являясь единицей ментального лексикона, концепт ДУРАК раскрывает совокупность всех смыслов, характерных для русской культуры, воплощенные в языковом знаке «дурак». В. А. Маслова считает концепт ДУРАК одним из ключевых концептов русской культуры, так как «за словом «дурак» стоит мир образов, представлений, система ценностных установок, метафор. С его помощью выделяют не столько определенную группу людей, обладающих рядом характерных признаков, сколько квалифицируют поведение любого человека в случае нарушения им различных социальных стереотипов» [Маслова 2007: 171]. А.Д. Синявский говорит о ДУРАКЕ как одном из самых колоритных и популярных персонажей в русских сказках: «Дурак занимает самую нижнюю ступень на социальной и, вообще, на оценочно-человеческой лестнице. Недаром само слово «дурак» это ругательство и весьма оскорбительное, и весьма распространенное» [Синявский 2001: 37]. О когнитивной парадоксальности концепта ДУРАК свидетельствует и выражение «ах ты мой дурачок!» за которым скрыт ассиметричный ругательному «дураку» объект - «дурак» неругательный. Д.С. Лихачев отмечал, что в русском языке «ах ты мой глупенький» и «ах ты мой дурачок» являются одними из самых ласковых [Лихачев 1984].
В этом отношении уместно привести тезис Е.С. Кубряковой, что «самые важные концепты кодируются именно в языке» [Кубрякова 1996], работы А. Вежбицкой, в которых постулируется идея понимания культуры через ключевые слова [Веж-бицкая 1996, Werzbicka 1997], статьи Д. С. Лихачева об определенном корпусе слов, имеющих особый смысл для носителей языка [Лихачев 1993]. Справедлива мысль Imogen Seger, что само понятие (concept) культура - один из наиболее используемых и наименее ясно определяемых понятий (concepts) в социальных науках; и это является источником бесконечных различных концепций, как правильных, так и неправильных (unending misconceptions) [Imogen Seger 1972: 79].
Таким образом, концепт ДУРАК - это оценочный концепт, обладающий спецификой и занимающий определенную нишу, и довольно значительную, в русской языковой картине мира. При анализе концепта ДУРАК с точки зрения его аксиологической характеристики мы будем опираться на тезисы Н.Н. Болдырева и Е.Д. Гаврило-вой 1) о «зависимом характере», «несамостоятельности» оценочных концептов, проявляющихся в активизации и реализации в отношении есте-
ственных объектов и явлений и 2) что «шкала оценок, лежащая в основе оценочной категоризации, лишь указывает на смысловое движение в сторону зоны положительного или зону отрицательного, не раскрывая содержание оценочных концептов, которые приобретают смысл (а оценочные категории - содержательное наполнение) только в сочетании с другими концептуальными структурами» [Болдырев, Гаврилова 2004].
Концепт ДУРАК характеризуется многослойным номинативным полем, богатой синонимией и деривационными связями, развитым лек-сико-фразеологическим полем, что и фиксирует место концепта или демонстрирует динамику трансформации концепта (положительное или отрицательное). Концепт ДУРАК амбивалентен: с одной стороны, единица «дурак» - оскорбление, инвектива1; но, с другой - говорить только о негативной окраске единицы «дурак» неправомерно, ведь именно «дурак», дурачок», «Иван-дурак», «Иванушка-дурачок» - любимый герой русских народных сказок. И в этом смысле речь идет именно о «зачаточной истине»: Актер увлекся русскими сказками. Даже записал одну для детей: пусть растут не на Шреке и покемонах, а на историях про Ивана-дурака!». Да, эту нечисть заморскую сможет победить только Иван. Ведь ни у Шрека, ни даже - бери выше! - у Терминатора нет защиты от дурака. (КП 04.02.10). В словаре В.П. Жукова [Жуков 1993: 110] приводится такое выражение: дурак не дурак, а сроду так (говорится в ответ на вопрос: Что я ... дурак?). Эти примеры не демонстрируют оскорбительных намерений со стороны говорящего. Наоборот прослеживается несколько ироничное превосходство дурака над «заморской нечестью» в лице персонажей зарубежных мультфильмов, причем использован традиционный контекстуально-мифологический синонимический ряд: Иван-дурак, Иван, Иванушка, дурак2.
Итак, для понимания концептуального статуса языкового знака «дурак» необходим анализ
1 Согласно классификации инвективной лексики и фразеологии, относящейся к сфере литературного языка, представленной в книге «Понятие чести, достоинства и деловой репутации» слово «дурак» можно отнести к 6 группе, словам, содержащим в своем значении негативную (бранную) оценку чьей-либо личности, с достаточно сильной негативной экспрессией». Например: дурак, гадина, гнусный... (все они в рамках литературного языка)» [Понятие чести. 2004: 27, 70].
2 Мы обозначили лишь составные элементы синонимического ряда (ряд дан не в полном объеме), при этом сам ряд приведен не в традиционной манере: доминанта и т.д.
на содержательном уровне. М.В. Всеволодова, корректируя представление об уровнях языка, подчеркивает, что «фундаментом языка является его содержательный уровень, включающий все концепты и смысловые категории, весь набор субъективных смыслов в их национально детерминированном, то есть специфическом для языкового сознания каждого народа составе» [Всево-лодова 2007: 24]. В отношении содержательного уровня русского языка интересен также тезис М.В. Всеволодовой о том, что «возможно, славянская литература в отличие от западноевропейской, построена не столько на сюжетах, сколько на таких концептуально заряженных словах» [Всеволодова 2007: 25], а в нашем случае слово «дурак» и является таким концептуально заряженным словом. Иначе чем же можно объяснить тот феномен, что, с одной стороны, дурак - герой, а с другой - «вариант последнего и худшего человека», ленивого, презираемого и всеми унижаемого. Е.И. Алещен-ко приводит данные эксперимента, которые свидетельствуют о том, что «Иван-дурак» - самый распространенный и традиционный сказочный персонаж, за которым идет уже Баба Яга, Кощей Бессмертный, Лиса, Серый волк, Иван-царевич и т.д. [Алещенко 2008]. Таким образом, именно ДУРАК возглавляет список любимых сказочных героев, аксиологическая характеристика умственных способностей ставит Ивана-дурака, в отличие от Ивана-царевича, на первое место среди самых запоминающихся образов русского фольклора.
Дурак, Иван-дурак, Иванушка-дурачок -любимый герой народных сказок, «самый колоритный сказочный персонаж, ее избранник, который заслуживает особого внимания» [Синявский 2001: 36].
Таким образом, в современной языковой культуре «функционирует» представление о двух дураках: 1) сказочный, мифологизированный персонаж и 2) просто глупый, никчемный человек. Дурак проявляется во всех ипостасях: в сказке он добрый, но ленивый, ни к чему не способный человек, часто просто пьяница. Но тот же сказочный дурак способен творить чудеса, правда, с помощью волшебных сил, но совсем непонятно, почему ему помогают, чем он заслужил такую милость. И дурак перестает быть дураком, он оказывается прав, его все любят, а в жены он получает красавицу. А.Д. Синявский подробно описал этот феномен. В главе «Выбор героя» А.Д. Синявский подчеркивает тот факт, что «героем сказки, в положительном значении этого слова, может быть кто угодно, за исключением явного злодея как актив-
ного носителя зла. Ибо торжество зла несовместимо с нравственными идеалами сказки» [Синявский 2001: 25]. Следуя фольклорным традициям и М.Е. Салтыков-Щедрин в произведении «Дурак» дает аналогичную характеристику своему дураку-Иванушке, сыну умных родителей: Совсем он не дурак, а только подлых мыслей у него нет - от этого он и к жизни приспособиться не может. Бывают и другие, которые от подлых мыслей постепенно освобождаются, но процесс этого освобождения стоит больших усилий и нередко имеет в результате тяжелый нравственный кризис. Для него же и усилий никаких не требовалось, потому что таких пор в его организме не существовало, через которые подлая мысль заползти бы могла. Сама природа ему это дала. А впрочем, несомненно, что настанет минута, когда наплыв жизни силою своего гнета заставит его выбирать между дурачеством и подлостью. Тогда он поймет. Только не советовал бы я вам торопить эту минуту, потому что как только она пробьет, не будет на свете другого такого несчастного человека, как он. Но и тогда, - я в этом убежден, - он предпочтет остаться дураком [Салтыков-Щедрин 1988: 57].
Не случайно «дурак» - герой русских сказок, он уже не злодей, но не всегда только добродетельный человек, он может быть и лентяем, и пьяницей, и даже вором. Но чаще всего в начале повествования. В дальнейшем происходят чудесные превращения, которые явились результатом нестандартных поступков и решений: «Иван Дурак - мифологизированный персонаж русских волшебных сказок. Воплощает собой сказочную стратегию, исходящую не из стандартных постулатов практического разума, но опирающуюся на поиск собственных решений, часто противоречащих здравому смыслу, но в конечном счете приносящих успех» [Иванов 1990: 225].
Сказка «Мертвое тело» [Сказки 1998: 397398] повествует о старушке-вдове, у которой было «два сына умных, а третий дурак». Перед смертью мать попросила умных братьев не обижать дурака, но умные братья поделили все между собой, а дураку ничего не досталось. Дураку досталось лишь мертвое тело матушки, которое он забрал со словами: «Вы двое все добро себе забрали; мне одна матушка осталась!». В этом поступке проявились такие качества дурака, как доброта, память о матери, альтруизм, в отличие от жадных и злых умных братьев. Но дальнейшие действия дурака никак нельзя отнести к «глупым», «безмозглым»: 1) братья дали дураку сто
рублей и лошадь только за то, чтобы дурак не кричал, что матушку убили (хотя ее никто не убивал, она умерла сама); 2) барин дал дураку 300 рублей, так как подумал, что он (барин) задавил матушку; 3) поп, испугавшись, что попадья виновата в смерти старушки, дал дураку сто рублей и даром схоронил матушку. Хаотичность действий дурака, бессмысленность, на первый взгляд, его поступков привела к тому, что в конце концов «дурак остался хозяином и зажил себе припеваючи, мать поминаючи», а братьев заковали в кандалы и сослали в Сибирь: они убили своих жен, подумав, что им за мертвых молодых дадут больше денег, чем дураку за старушку. Концовка сказки демонстрирует тезис-вопрос: И кто же дурак?, поставленный с русской изобретательностью и ироничностью. Бескорыстие, доброта, наивность - те качества дурака мифологического, фольклорного, которые помогают выйти из трудной ситуации.
В защиту дурака свидетельствует и магический смысл номинации «дурак», своеобразный оберег для древних славян, когда неблагозвучные имена должны были хранить младенца от нечистой силы. Отсюда и такие имена с отрицательной коннотацией с точки зрения современного реципиента для детей, как: Неждан, Сопляк, Дурак, Ненаш. У М.Е. Салтыкова-Щедрина находим подтверждение этому тезису: в произведении «Дурак» выражение «сын дурак» легко заменяется синонимичным «Иванушка»: В старые годы, при царе Горохе это было: у умных родителей родился сын дурак. Еще когда младенцем Иванушка был родители дивились, в кого он уродился. Мамочка говорила, что в папочку, папочка - что в мамочку... [Салтыков-Щедрин 1988: 56-57]. Слово «дурак» в этом контексте не является маркером характеристики умственных способностей ребенка, никаких намеков на глупость и т.д. нет. Дальнейший контекст служит обычным спором между родителями, на кого похож ребенок.
М.А. Грачев, исследующий русскую воровскую кличку, подчеркивает важность этого своеб-разного звукового шифра, конспиративное начало именования как пережиток древних верований русского народа [Грачев 2009: 143-144], когда «сам носитель прозвищного имени не воспринимал его как слово с отрицательной коннотацией, как, например, в начале XIX в. не воспринимали с отрицательной коннотацией такие фамилии, как Сопляков, Дураков, Дурново и проч. И как сейчас не воспринимают с отрицательной коннотацией такие фамилии, как Разгильдяев, Худяков» [Грачев 2009: 23-24].
Собственное имя Дурак зафиксировано в документах Древней Руси с 1495 г., оно не являлось обидным или оскорбительным, и оно же дало жизнь таким именам собственным, как Дуров, Дурново и т.д.
А.Д. Синявский, подчеркивая значимость дурака сказочного, использует маркированную грамматическую форму Дурак, которую, на наш взгляд, можно расценивать как очень значимое имя собственное для русской культуры, и для языковой в частности.
Нельзя не согласиться и с И.И. Чесноковым, что модель концепта, состоящая из образного, понятийного и ценностного компонентов (по В.И. Кара-сику 1996) «коррелирует с семантической структурой слова, разработанной в семасиологических исследованиях и включающей в себя образный, денотативный и оценочный компоненты» [Чесно-ков 2009: 8-9], и «наиболее полное описание концепта предполагает изучение совокупности репрезентирующих его средств языка, организованных на основе синтагматических и парадигматических связей ключевого слова (или его лексико-семантического варианта) и представляющих собой некое функционально-семантическое единство» [Чесноков 2009: 9]. При этом векторы научного исследования различны: в семасиологических исследованиях речь идет о содержательной структуре слова в коммуникативном аспекте, в то время как анализ концепта связан с человеческой ментальностью, аккумулирующей знания из различных источников информации. При анализе концепта ДУРАК привлекались также различные источники информации: различные типы словарей (лингвистические, энциклопедические, отраслевые (по медицине и психиатрии)), тексты художественной литературы, включая сказки, масс-медиа, научная литература по языкознанию и истории культуры, так как каждый тип текста представляет собой определенный тип сознания, влияющий на представление одного и того же объекта действительности. Контекстуальное окружение лексемы «дурак» рассматривается как объективаторы и классификаторы концепта ДУРАК, маркеры его фреймовой структуры.
Такой широкий подход к выбору анализируемого материала объясняется и тем, что различные словарные дефиниции свидетельствуют «о том, что содержание концепта, в принципе, до конца неисчислимо. Каждое слово репрезентирует лишь часть концептуальных характеристик, значимых для коммуникации. В то же время за счет этих характеристик слово включает данный
контекст в мыслительную деятельность, обеспечивает к нему доступ, в результате чего могут быть активизированы и другие концептуальные характеристики (скрытые, вероятностные, ассоциативные - то, что получило название инферен-ции, выводного знания), которые этим словом непосредственно не передаются» [Болдырев 2004].
Таким образом, общая схема анализа концепта ДУРАК сводится к следующему:
1) рассмотрение этимологического компонента концепта на материале этимологических словарей и лингвокультурологических исследований в историческом аспекте;
2) характеристика семантических доминант концепта (построение и анализ «семантемы», совокупности семем одной лексемы [Стернин, Попова 2001: 11-13] на основе различных лексикографических источников (толковых словарей, словарей синонимов, антонимов), которые формируют ядерную зону концепта, его предметно-понятийный слой.
3) демонстрация лексико-фразеологического поля, объективирующего концепт;
4) выявление объективаторов лексико-грам-матического поля концепта;
5) анализ ассоциативного, образного и оценочного компонентов концепта на базе различных контекстов;
6) моделирование фреймо-слотовой структуры концепта ДУРАК с точки зрения выявленных средств вербализации концепта, исходя из различных типов сознания (обыденного, мифологического, научного). При этом слотовое наполнение основывается на соотношении и согласовании языковых, кодовых и фразеологических смыслов различных контекстов.
Наше исследование демонстрирует, что языковые средства, объективирующие концепт ДУРАК, представлены в различных типах сознания (обыденном, мифологическом, научном) посредством ассоциативных, парадигматических и синтагматических связей. При этом языковая объективация концепта ДУРАК, его внутреннее содержание и фреймовая структура дифференцируются в зависимости от типа сознания.
При анализе концепта ДУРАК выделены фреймы (определенная структура знаний, фон, для выделения концепта; модель организации знания вокруг концепта; некие структуры знания, ассоциирующиеся с конкретной языковой единицей) и слоты, проецирующие прагматическую оценку языковой ситуации (в зависимости от типа сознания) в закрепленный набор коннотаций вер-
бализирующих единиц. Фреймы всегда фиксированы и «справедливы к предполагаемой ситуации», ниже располагаются «терминальные узлы, или слоты» [Минский 1979, Демьянков 1996]. Таким образом, слоты - это «элементы ситуации, включающие некую часть фрейма» [Чудинов 2001: 44-45], и которые являются конкретизато-рами определенного аспекта фрейма, отражая различные типы отношений человека в мире.
Нами были выделены следующие фреймо-слотовые структуры концепта ДУРАК, исходя из различных типов сознания:
I. Фреймо-слотовая структура концепта ДУРАК в обыденном типе сознания. Для выявления этой структуры концепта привлекались словарные статьи из лексикографических источников [Александрова 1971, Горбачевич 2004, Даль 1989, Евгеньева 2003, Жуков 1994, МАС 1985, Мокиенко 2003, Фасмер 1986, Черных 2002 и др.] и тексты СМИ.
1. Фрейм «Дурак как наименование для человека с ограниченными умственными способностями» и его вербализаторы: глупый, глупец, глупый человек, болван, дурень, дуралей, дурачина, дурачок, дурачье, балда, балбес, обалдуй, оболтус, олух, остолоп, недоумок, осел, идиот, кретин, тупой, тупица, непонятный, безрассудный, малоумный, безумный, юродивый, необразованный, чудак; городской дурачок, олигофрен, имбецил, шизик, шизоид, псих, дебил.
Наименование этого фрейма было выделено на базе семантемы (дурак/глупый/тупой = «умственно ограниченный, неумный» [МАС]. П.Я. Черных [Черных 2002] приводит более развернутую этимологическую справку: Дурак -прост. бран. «глупый, тупой человек», «род игры в карты»; «придворный или домашний шут». Автор не делает разграничения между словами «дурак» и «глупый», говоря, что в славянских языках в значении «дурак», «дура» употреблялись слова от корня <^1ир». Таким образом, история близкородственных языков свидетельствует о наличии общей архисемы «отсутствие ума» у слов «дурак» и «глупый» и возможности трактовки одного слова посредством другого. Но при этом, мы не можем говорить о полном семантическом совпадении значений слов, совпадение может быть лишь между первым лексико-семантическим вариантом слова «дурак» (см. словарную статью в МАС) и значениями слова «глупый» по единственному критерию - наличием сем «умственная ограниченность», «недостаток ума», «лишенный разумной содержательности». Это значение с ярко вы-
раженной отрицательной характеристикой подтверждается и современными печатными текстами: Прогресс технический дураками людей делает, я считаю (АиФ № 33. 2009); Сергей Капица: «Россию превращают в страну дураков» (АиФ № 37. 209); Не хочу быть дураком ни за какие деньги! (Известия 25.01.08).
1.1. Слот «Поведение человека с ограниченными умственными способностями», характеризующий нелепые, глупые, странные поступки человека, не поддающиеся обычной логике и не соответствующие обстоятельствам и общепринятым нормам: дурить, глупить, чудить, чудесить, чудачить, чудачествовать, вести себя глупо (неразумно, по-дурацки, идиотски), валять дурака / дурачка/ дурочку / Ваньку.
1.2. Слот «Характеристика человека, называемого дураком» вербализуется при помощи эпитетов: безнадежный, беспросветный, законченный, круглый, набитый, неотесанный, непроходимый, отпетый, первосортный, полный, стоеросовый, стопроцентный; устаревшие эпитеты: петый, пошлый. В этом ряду семантический элемент, в котором выражена предельная качественная характеристика (окончательный результат, граница чего-либо «ограниченный умственные способности») отчетливо прослеживается у большинства определений. Например: отсутствие надежды на изменение чего-либо/ без надежды (безнадежный дурак), нет просвета, конечный результат (законченный, беспросветный, стопроцентный дурак), замкнутое пространство (круглый, набитый, полный дурак).
2. Фрейм «Дурак как ругательство, оскорбление, отрицательная характеристика» (пометы «употребляется как бранное слово», «бранное», «бранная характеристика» в лексикографических источниках свидетельствует о наличии этого структурного элемента концепта). При этом нельзя говорить о равнозначности оскорбительной (бранной) окраски вербализаторов, занимающих различные позиции на шкале оскорбления (тупица, бестолочь, идиот, кретин, олигофрен, дебил, имбецил, олух, дурень, балбес, оболтус, обалдуй, остолоп, пентюх, дубина, чурбан, пень, бревно, полудурье, придурок, фофан, фала-лей, шизик, шизоид, медный лоб, набитый (петый) дурак, олух царя небесного, дубина стоеросовая, болван стоеросовый, дурья голова (башка), голова (башка) садовая (еловая, дубовая, мякинная), русский Ваня; шут гороховый; смеяться (потешаться) как над дурачком; обращаться как с дурачком; относиться как к дурачку; как дура-
чок; смеяться (хохотать) как дурачок; улыбаться как дурачок [Мокиенко 2003: 107-108]; дурак набитый; Не дай Бог с дураком ни найти, ни потерять!; Не ума набраться - с дураком связаться!; Дурака и в алтаре бьют; дурака учить, что мертвого лечить; дурная голова ногам покоя не дает; дурни и думкой богатеют; послать дурака Богу молиться.
Исходя из семантической характеристики анализируемых лексем, основные вербализаторы этого фрейма располагаются на шкале отрицательных (бранных) характеристик (от большего к меньшему) следующим образом: идиот, кретин / осел / недоумок / остолоп, болван, олух, обалдуй / дуралей, дурак, дурень, дурачье, глупец.
2.1. Слот «Дурак как выражение иронии и сарказма»: ты что дурак?/дурачок?/дура?
2.2. Слот «Дурак как выражение удивления, граничащего с недоумением и непониманием»: дуракам всегда везет, ты что дурак? / дурачок?, дура?; а дурак-то и поумнел; Бог дурака кормит; на дурака вся надежда; дурак (дура) спит, а счастье у него (у нее) в головах стоит.
Эти слоты очень близки и отличаются прозрачность своих границ.
3. Фрейм «Дурак как наименование придворного шута» (арлекин, шут, скоморох, петрушка). Существенным для понимания концепта ДУРАК, и в частности важности этого фрейма, нам представляется тот факт, что М. Фасмер [Фасмер 1986] не дает отдельно лексическую единицу «дурак», а приводит словосочетание «дурак полосатый» со значением: первонач. «арлекин в полосатом костюме». Таким образом, М. Фасмер «дурак» трактует как «шут», т.е. дурак, по М. Фасмеру, устаревшее название придворного шута, арлекина.
3.1. Слот «Поведение человека, совершающего поступки ради забавы, веселья»: дурачиться, дурить, шалить, чудить, баловаться.
4. Фрейм «Дурак как название карточной игры» представлен вербализаторами играть в дурака, резаться в дурака, остаться в дураках (проиграть, но не только в игре в карты).
5. Фрейм «Номинация «дурак» для выражения одобрения: не дурак!
5.1. Слот «Дурачок / дурочка как уменьшительно-ласкательное слово»: ах ты мой дурачок!, ах ты мой глупенький, дурашка.
Этот фрейм демонстрирует амбивалентность концепта ДУРАК и верность Дураку мифологизированному, двойственность которого проявляется в современных коммуникативных сценариях, когда семантическая составляющая концеп-
та ДУРАК «глупость» может интерпретироваться по-разному, исходя их прагматических установок: В лучшем случае - прелесть, что за дурочки. В худшем - ужас, какие дуры! (И 22.02.2008); Ульяна - классическая блондинка: вначале «ужас, какая дура, потому что отправилась на Восток в поисках счастья, но, влюбившись, превращается в «прелесть, какую глупенькую. (И 22.08.08). Противоположность значений подчеркивается и контекстом, в котором негативная и положительная окраска, характеризующая отсутствие/присутствие ума, передается при помощи восклицаний «ужас» и «прелесть» с противоположными аксиологическими характеристиками. Отсюда следует, что в предложенных примерах слова «дура» и «дурочка», «глупенькая» выступают в функции контекстуальных антонимов, что и подтверждается лексическим окружением и уменьшительно-ласкательными суффиксами, которые эту трансформацию и обеспечивают.
6. Фрейм «Дурак - персонаж русских народных сказок» (Иван-дурак, Иванушка-дурачок, Емеля-дурак) не может не быть упомянут из-за своей значимости вне данной фреймо-слотовой структуры, хотя подробно будет представлен далее.
II. Фреймо-слотовая структура концепта ДУРАК в мифологическом типе сознания. Для выявления этой структуры концепта привлекались тексты художественной литературы, включая русские народные сказки, исследования по русскому фольклору и по истории русской культуры. В современном русском языковом пространстве «эксплуатируется» значение «глупый» у слова «дурак». При этом, нельзя забывать и о языковой памяти, об истоках слова. Исходя из мифологосемантических характеристик слова «дурак» можем сделать вывод, что глупый всегда дурак (не отличающийся большим умом), а дурак не всегда глупый, т.е. семантическое поле «дурак» гораздо шире и многослойнее.
1. Фрейм «Дурак - герой русских народных сказок».
1.1. Слот «Дурак - неудачник, лентяй, пьяница» объединяет языковые единицы, номинирующие героя, совершающего нелепые и нелогичные поступки: дурак, дурачок, Иванушка-дурачок, Иван-дурак, Емеля, Емелюшка, балда, Иванушка.
1.2. Слот «Дурак - герой и победитель, получающий награду» включает в себя номинации для человека, который в результате своих абсурдных действий, непонятно каким образом достигает положительных результатов (Сказка о попе и работнике его Балде, дуракам всегда везет, на
дурака вся надежда, а дурак-то и поумнел, Бог дурака кормит).
1.3. Фрейм «Дурак - имя собственное».
Собственное имя Дурак зафиксировано в
документах Древней Руси с 1495 года и выполняло не только номинативную функцию, но и магическую, функцию оберега. А.Д. Синявский вообще грамматически маркирует это существительное как имя собственное, тем самым подчеркивает значимость собственного имени, а не нарицательного.
1.4. Слот «Дурак - имя собственное с функцией оберега».
1.5. «Дурак как номинация для человека с неординарными способностями, способного на необычные, выдающиеся поступки».
1.6. Слот «Дурак - имя собственное для номинации младшего сына».
1.6.1. Подслот «Имя Дурак как синоним Ивану, Иванушке, Ваньке, Емеле, Емелюшке». Детальная характеристика этого подслота демонстрирует многообразные связи между явлениями и отношениями мира. Не случайно ДУРАК ассоциируется с именем собственным Иван (Иванушка-дурачок). Как «дурак», так и «Иван» - явления амбивалентные. Исторические исследования демонстрирует связь собственного имени Иван с нарицательной лексемой «иван», которая служила номинацией для бродяг, скрывающих свое имя, главарей преступных шаек, воров и т.д. [Грачев 2009: 290]. При этом, указывает ученый, данный разряд уголовников был одним из самых привилегированных, т.к. именно иваны были прообразами воров в законе [Грачев 2009: 291]. Словарь Д.И. Квеселевича [Квеселевич 2003: 300] фиксирует такие значения, как 1) главарь преступной группировки; 2) бродяга, скрывающий свое имя.
III. Фреймо-слотовая структура концепта ДУРАК в научном типе сознания может быть только смоделирована на основе предыдущих структур и специальных научных текстов (отраслевых словарей и справочников, учебников, монографий и т.д. [Блейхер 1995; ТСПТа, ТСПТб, СПВ]). Это объясняется тем, что сама лексема «дурак» не свойственна научному стилю речи, за исключением научно-исследовательских текстов по фольклору, так как она не является термином. Но, исходя из отношений между узлами сетки фреймов и конверсии фреймов и слотов, мы выделяем фрейм «Наименование заболевания человека, страдающего умственными и психическими расстройствами», который не содержит в своем названии лексему «дурак», но коррелирует
с ядерной зоной концепта ДУРАК на основании совпадения семантических конструктов, как «умственно ограниченный», «ограниченные умственные способности», «поведение, характеризуемое как выходящее за пределы нормы» и его вербали-заторы: олигофрения, имбецильность, дебиль-ность, идиотия, шизофрения, кретинизм. При этом, на наш взгляд, существенным является тот факт, что такие лексемы, как олигофрен, имбецил, дебил, идиот, шизофреник, кретин являются лишь ассоциантами и, строго говоря, не входят во фреймо-слотовую структуру концепта ДУРАК в научном типе сознания, но остаются «полноправными» средствам вербализации фреймо-слотовой структуры ДУРАК в обыденном типе сознания.
Выводы:
1. Представленная фреймо-слотовая структура концепта ДУРАК не является жесткой в том смысле, что 1) она открыта: например, не в полном объеме представлены связи терминоузлов а) дурак - Иван - вор - шут - юродивый; б) дурак -дура; 2) фреймы и слоты коррелируют между собой, конкретизируя то или иное отношение человека к событиям; 3) ряды вербализаторов, представленные в статье, не претендуют на законченность и закрытость; 4) наиболее ярко и разнообразно представлена фреймо-слотовая структура концепта в мифологическом типе сознания.
2. Ядерный компонент всех трех структур -«несоотвествующий норме».
3. Стабильность и жесткость проявляется на уровне ядерной структуры концепта, базирующейся на выделенной семантеме «умственно ограниченный, неумный человек, совершающий необдуманные, нелогичные поступки, идущие против общепринятых норм, которые могут привести к неожиданным, не всегда отрицательным результатам».
4. Фреймо-слотовая структура концепта ДУРАК продемонстрировала такое свойство концепта, как амбивалентность, которое можно расценивать как классифицирующее для обыденного и мифологического типов сознания.
Список литературы
Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М.; Сов. энцикл., 1971.
Алещенко Е.Н. Этноязыковая картина мира в текстах русского фольклора (на материале народной сказки): автореф. дис. ... докт. филол. наук. Волгоград, 2008.
Блейхер В.М. Толковый словарь психиатрических терминов. Воронеж: МОДЭК, 1995.
Болдырев Н.Н., Е.Д. Гаврилова. Специфика оценочных концептов и их место в картине мира. Единицы языка и их функционирование: Межвуз. сб. науч. тр. Саратов: Науч. кн., 2004. Вып. 10. С. 55-60. URL: http://ralk.info/boldyrev/dir/index.php? module= Pages&func= display&pageid =2 (дата обращения 20.01.11).
Болдырев Н.Н. Концептуальное пространство когнитивной лингвистики // Вопр. когнитивной лингвистики. 2004. № 1. С. 18-36.
Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М., 1996.
Всеволодова М.В. Язык: система и норма // Язык классической литературы: Докл. междунар. конф. Т. II. М.: Кругъ, 2007. С. 19-30.
Горбачевич К. С. Словарь эпитетов русского литературного языка. СПб.: Норинт, 2004.
Грачев М.А. Русская воровская кличка: мифы и реальность: моногр. М.: ООО «Изд-во ЭЛ-ПИС», 2009.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. М., 1989.
Демьянков В.З. Фрейм // Краткий словарь когнитивных терминов / под общ. ред. Е.С. Куб-ряковой. М.: Филол. фак. МГУ, 1996. С. 187-189.
Демьянков В.З. Понятие и концепт в художественной литературе и в научном языке // Вопр. филологии. 2001. № 1 (7). С. 35-46.
Жуков В.П. Словарь русских пословиц и поговорок. М.: Рус. яз., 1993.
Иванов В., Топоров В. Иван Дурак. Мифологический словарь. М.: Сов. энцикл., 1990.
Карасик В.И., Слышкин Г.Г. Лингвокуль-турный концепт как единица исследования // Методологические проблемы когнитивной лингвистики. Воронеж: Воронеж. гос. ун-т, 2001. С. 75-81.
Квеселевич Д.И. Толковый словарь ненормативной лексики русского языка. М.: Астрель: АСТ, 2005.
Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панк-рац, Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.
Лихачев Д.С. Заметки о русском. М.: Сов. Россия, 1984.
Лихачев Д.С. О концептосфере русского языка // Вопр. языкознания. 1993. № 1.
(МАС) Словарь русского языка: в 4 т. / под ред. А.П. Евгеньевой. М.: Рус. яз., 1985-1988. Т. 1. 1985.
Маслова В.А. Введение в когнитивную лингвистику. М.: Флинта; Наука, 2007.
Минский М. Фреймы для представления знаний. М.: Энергия, 1979.
Мокиенко В.М. Словарь сравнений русского языка. СПб.: Норинт, 2003.
Понятия чести, достоинства и деловой репутации: Спорные тексты СМИ и проблемы их анализа и оценки юристами и лингвистами. М.: Медея, 2004.
Попова З.Д., Стернин И.А. Очерки по ког-нитиной лингвистике. Воронеж, 2001.
Салтыков-Щедрин М.Е. Дурак. Собр. соч.: в 10 т. Т. 8. М.: Правда, 1988. С. 56-57.
Синявский А.Д. Иван-дурак. Очерк русской народной веры. М., 2001.
Сказки: Книга 3 / сост. Ю.Г. Круглов. М.: Сов. Россия, 1998 (Библиотека русского фольклора. Т. 2). Словарь синонимов русского языка / под ред.
A.П. Евгеньевой. Т. 1. М.: Астрель: АСТ, 2003.
(СПВ) Справочник практикующего врача / под общ. ред. П.И. Егорова, А.А. Бусалова,
B.А. Кракова и др. Т. 1. М.: Медгиз. 1956.
Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М., 2001.
(ТСПТа) Толковый словарь психиатрических терминов URL: http://www.slovar.plib.ru/dictiona-ry/d27/2557.html (дата обращения 26.04.11).
(ТСПТб) Толковый словарь психиатрических терминов. URL: http://www.edudic.ru/psh/1143 (дата обращения 26.04.11).
Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка. Т. 1. М.: Рус. яз., 2002.
Чесноков И.И. Месть как эмоциональный поведенческий концепт. Волгоград, 2009.
Чудинов А.П. Россия в метафорическом зеркале: Когнитивное исследование политической метафоры (1991-2000): моногр. Екатеринбург, 2001.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М.,1986. Т. 1 (А-Д).
Imogen Seger. Sociology for the Modern Mind. N.Y., the Macmillan Company, 1972.
Werzbicka A. Understanding cultures through their key words: English, Russian, Polish, German, and Japanese / A. Werzbicka. Oxford University Press, 1977.
M.N. Cherkasova
TO THE PROBLEM OF FRAME-SLOT STRUCTUTE OF THE CONCEPT FOOL (DURAK)
The concept FOOL (DURAK) is one of the most paradoxical, unique and multilevel concepts of Russian language culture. The simulated frame-slot structure of the concept FOOL from the point of view of its verbalization based on different types of cognition (everyday, mythological and scientific) is presented in the paper. The core component of the concept - the ubnormal (something that does not fit the norm) - is identified. Such feature as ambivalence characteristic of everyday and mythological types of cognition is demonstrated.
Key words: the concept FOOL, frame-slot structure, type of cognition, ambivalence.
