CC BY
3
6.2. К ВОПРОСУ О ФОРМИРОВАНИИ ЦЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ ОСНОВНЫХ СРЕДСТВ ИСПРАВЛЕНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ОСУЖДЕННЫХ И УРОКАХ ИСТОРИИ
Первозванский Валерий Борисович, канд. юрид. наук, доцент. Должность: ведущий научный сотрудник. Место работы: НИИ ФСИН России. Подразделение: НИЦ-1. E-mail: pervabor@yandex.ru
Силенков Виктор Иванович, канд. пед. наук, доцент. Должность: старший преподаватель. Место работы: Санкт-Петербургский ИПКР ФСИН России. Подразделение: кафедра организации кадровой и воспитательной работы. E-mail: silenkov61@gmail.com
Аннотация: В историческом аспекте представлен анализ основных теоретических и нормативно-правовых разработок по решению проблемы создания системы средств исправления несовершеннолетних преступников и ее значении для дальнейшего развития уголовно-исполнительной системы России. Исследуется трансформация подходов к трактовке начал политики государства в сфере исполнения наказания в виде лишения свободы и обосновывается необходимость более вдумчивого и бережного отношения к отечественному опыту исправления осужденных.
Ключевые слова: осужденные, тюрьмы, воспитательные учреждения, теория, практика, закон, опыт.
TO THE QUESTION OF THE FORMATION OF A COHERENT SYSTEM OF FIXED ASSETS CORRECTION CONVICTED JUVENILES AND LESSONS OF HISTORY
Pervozvansky Valeriy Borisovich, PhD at Law, Associate Professor. Position: Leading Research Scientist. Place of employment: Research Institute of FPS Russia. E-mail: pervabor@yandex.ru
Silenkov Victor Ivanovich, PhD in Pedagogics, Associate Professor. Position: Senior lecturer. Place of employment: St. Petersburg Institute for Advanced studies of FPS Russia. Department: personnel and organization of educational work chair. E-mail: silenkov61@gmail.com
Annotation: Historically focused analysis of the main theoretical and regulatory developments presented to address the problem the establishment of a system of means of correction of juvenile offenders and its importance for the further development of the penal correction system in Russia. The article explores transformation approaches to interpretation of policy in the sphere of State started the execution of the penalty of deprivation of liberty and necessity of more thoughtful and careful attitude to the domestic experience correction.
Keywords: convicted, prisons, educational institutions, theory, practice, law, experience.
Всякий раз, возвращаясь к опыту прошлого, к истокам формирования тюремной системы в социалистической России, обращаешь внимание на то, что, как бы он не критиковался отечественными исследователями, многое из него сохраняется до сегодняшнего дня в самых различных формах: живой практики и обновленных теорий, законоположений и концепций, подчас в
несколько измененном или даже искаженном виде при сохранении главной, основной идеи опыта, иногда нечто, объявленное новым, на деле оказывается хорошо забытым старым. Иными словами, варианты сохранения и восприятия, оценки и переоценки, трансформации и использования опыта прошлого различны и многообразны. Происходит это, чему доказательством и современная уголовно-исполнительная система, или проще сказать - тюрьма в ее обобщенном восприятии не только среднестатистическим обывателем всегда была, есть и останется местом лишения свободы, местом изоляции осужденного преступника за совершенное преступное деяние, и, в принципе, не имеет значение, «двухкомнатная» у осужденного камера с телевизором, холодильником и биде или многоместная в три этажа - с одной парашей за перегородкой.
Да, действительно, сегодня на самых различных уровнях и в России, и за ее рубежами все больше говорят о правах и законных интересах осужденных, необходимости расширения их спектра и безусловности соблюдения, дополнения системы основных средств исправления новыми - наиболее адекватно отвечающими требованиям международных стандартов и правил, о гуманизации уголовной и уголовно-исполнительной политики, соответствующих отраслей законодательства и самого наказания. Европейское тюремное сообщество прямо-таки ополчилось на Россию за якобы повсеместное распространение издевательств и пыток, иных нарушений прав человека за решеткой. Если вскрываются подобные случаи, то обсуждение и осуждение случившегося приобретает характер широкомасштабных кампаний со всеми вытекающими отсюда последствиями. Среди правозащитников подобные атаки тоже не остаются без внимания и возмущения и, как правило, вызывают горячее одобрение и поддержку. Не будет неожиданностью, что в скором времени наши классовые соратники (т.к. классов, в традиционном их понимании теперь вроде бы, как и нет) начнут за подобные инциденты и нарушения применять экономические санкции против нашей страны.
Однако, какие бы революционные преобразования в сфере исполнения наказания не проводились и жаркие споры вокруг нее не утихали, живучими остаются пророческие слова всемирно известного классика, потихоньку уходящего в тень истории Карла Маркса о том, что тюрьма еще никого не исправила и не перевоспитала. Почему так, никто не знает, и, хотя попыток объяснить данный феномен предпринималось великое множество, ответ на этот вопрос так и не получен. Попробуем проиллюстрировать сказанное законодательными и организационными мерами по преобразованию отечественной тюремной системы наших теперь уже далеких - сто лет прошло - предшественников без намека на проведение каких-либо аналогий с современностью, поскольку они подчас и без того очевидны, или видны невооруженным глазом, посему каждый сам может судить, что здесь соответствует действительности, а что нет.
Как известно, основными лозунгами, кроме самого главного и наиболее известного «Вся власть Советам!», были и такие, не особо афишируемые, как «Сломать до основания!» и «Отнять и поделить!». Очевидно, тюремной системы не просто коснулся, а стал руководящим началом для ее революционных преобразований, а если угодно, и рабочим принципом только второй из них [1, с. 64].
Разумеется, всякому началу требовалось еще и теоретическое обоснование, поэтому в данном контексте заметим, что становление отечественной пенитенциарной мысли имело весьма долгую и противоречивую историю. Провозглашение Советского государства в 1917 году и декларирование новых, справедливых принципов мироустройства обусловило реформирование тюремной системы царской, дореволюционной России и построение новой, отвечавшей требованиям революционного времени. В основе такой системы был заложен классовый подход и идеология коммунистического мировоззрения. Как показала впоследствии действительность, на первых этапах развития государства эти идеи были во многом утопичны и, что вполне закономерно, сильно идеологизированы. В обобщенном виде они сводились к тому, что правонарушения, совершаемые представителями трудящихся масс, объясняются пережитками прошлой жизни, а к отмиранию преступности приведет справедливое устройство общества. Заманчиво, конечно, но все-таки слишком уж прямолинейно.
Вместе с тем, надо признать и то, что проводимая пенитенциарная политика содержала ярко выраженную гуманистическую направленность. В 20-е годы XX вв. создается советская, по сути, новая система исполнения наказаний, задекларировшая политику перехода от тюрем к воспитательным учреждениям, что в теоретическом плане следует рассматривать как важный шаг развития общественно-политической мысли в направлении утверждения борьбы со злом гуманными средствами. И хотя реальная пенитенциарная практика оказалась весьма далека от идеальных конструктов уголовно-исполнительных моделей, теоретические идеи и реальные практические достижения этого времени обязывают нас внимательно относиться ко всему положительному и заслуживают пристального изучения, по меньшей мере, для того, чтобы не повторять и не учиться на собственных ошибках. Пусть даже это будут просто лозунги или утопические призывы.
Решением Советского правительства Главное управление местами заключения было упразднено, а вместо него 25 декабря 1917 года создано Тюремное управление, преобразованное в январе 1918 г. в Тюремную коллегию. Общее руководство пенитенциарными учреждениями возложено на Народный комиссариат юстиции РСФСР (НКЮ РСФСР, Наркомюст).
Именно на это время приходится принятие первых нормативных актов, определяющих деятельность системы. Примечательно, что в основу проводимой политики были положены идеи пенитенциарной педагогики о трудовом перевоспитании осужденных, которые получили законодательное закрепление. Постановление НКЮ РСФСР от 24 января 1918 г. «О тюремных рабочих командах» предусматривало создание из числа работоспособных заключенных в тюрьмах (как подследственных, так и осужденных судами) специальных команд для производства оплачиваемых работ, не превышающих по тяжести работы чернорабочего. При этом одна пятая часть заработка шла в общий тюремный фонд на улучшение жизни арестантов, а остальные заработанные средства выдавались при освобождении на руки.
В апреле-июле 1918 г. проводятся губернские и республиканские съезды работников юстиции и администрации тюрем, на которых ставился вопрос о необходимости сделать тюрьму местом исправления, а не просто учреждением по исполнению наказаний [2, с. 24]. Позднее, в марте 1919 года, эта идея нашла отра-
жение в решениях VIII съезда РКП(б), в соответствии с которыми предусматривалось введение новых мер наказания: общественного порицания, условного осуждения, замена тюрем воспитательными учреждениями. Невольно напрашивается сравнение с имевшими место в совсем недавней нашей истории шагами в противоположную сторону, что лишний раз свидетельствует о том, что к истории надо относиться чрезвычайно аккуратно и никогда не руководствоваться эмоциями и тем более не оглядываться на опыт наших «классовых друзей». Между тем примеров подобного обращения к опыту прошлого предостаточно. Приведем только один из них, вовсе, как может показаться, не связанному с тюремной системой, из далекого 1648 года в виде реализованной тогда идеи налога на соль. Тогда еще не знали мудреного слова «акциз», но недаром говорят, что «троешников» нельзя допускать к управлению государством, поскольку, если соляных бунтов, может и не быть, но недовольство породить и скачек преступности дать может.
Между тем, наши предшественники в лице НКЮ РСФСР 23 июля 1918 г. принимают Временную инструкцию «О лишении свободы как мере наказания и о порядке отбывания такового» (далее - Временная инструкция), объявлявшую недействующими дореволюционные положения о содержании под стражей и определявшую современную систему мест лишения свободы.
Временная инструкция устанавливала следующую структуру мест лишения свободы для несовершеннолетних: тюрьмы, реформатории и земледельческие колонии для молодых преступников, испытательные заведения для лиц с послаблением режима, карательно-лечебные заведения для арестантов с психическими расстройствами, тюремные больницы. Рассмотрим данную структуру чуть подробнее.
По состоянию на 1 сентября 1917 г. в России было 719 тюрем, 495 этапов, 704 арестных дома, 20 военных тюрем и дисциплинарных частей, 23 крепости, 23 гауптвахты, 7 тюрем морского ведомства, 20 монастырских тюрем, 61 учреждение для несовершеннолетних, а также более тысячи арестных помещений при полиции. Уже в первые годы советской власти были разрушены около 400 зданий тюрем, преимущественно уездных, а многие были приспособлены под хозяйственные нужды, переоборудованы под школы, культурно-воспитательные учреждения, больницы, общественные учреждения и предприятия и просто жилые помещения.
Первый реформаторий был открыт в Москве уже в декабре 1918 года и предназначался для изъятия из тюрем молодых людей в возрасте от 17 до 21 года и перевода в учебно-воспитательные заведения в целях обучения, воспитания и подготовки их к трудовой жизни путем преподавания практических знаний и путем расширения общего их интеллектуального развития [3, с. 71]. Идея строительства реформаториев получила развитие в 1920 году, когда решением правительства Наркомюсту было дано указание приступить к созданию сети реформаториев для молодых преступников. Однако широкого распространения они так и не получили, что было связано с тяжелым экономическим положением в стране и недостатком квалифицированных кадров. Вскоре реформатории были закрыты, а вместо них созданы другие учреждения принудительного воспитания.
В 1918 г. в Московской губернии создана первая сельскохозяйственная исправительно-трудовая коло-
ния. Устав таких колоний был утвержден НКЮ РСФСР 12 августа 1919 г., подтвердивший идею, что основой исправления и перевоспитания личности должен быть труд. Это был первый документ, который в обобщенном виде сформулировал концепцию отбывания наказания, включавшую общие принципы работы с несовершеннолетними. Идеи и положения Устава легли в основу так называемой «прогрессивной системы исполнения наказания», получившей воплощение в более поздних документах, регламентирующих работу с осужденными.
Прием и размещение колонистов в соответствии с Уставом производился с учетом возраста, индивидуальных особенностей личности, характера совершенного преступления. Все осужденные делились на разряды: «испытуемых», «исправляющихся», «образцовых» и «штрафных». Перевод из одного разряда в другой осуществлялся в зависимости от отношения к труду и успехов в учебе. Устанавливался трудовой распорядок дня осужденных, труд оплачивался по твердым ставкам, обязательным было общеобразовательное обучение. В числе дисциплинарных взысканий: лишение права переписки, свиданий, лишение или ограничение права пользования лицевым счетом, переход в нижестоящий разряд, удаление из колонии [4, с. 20].
Согласно отчетам Наркомюста, к 1920 г. в стране было создано 16 сельскохозяйственных колоний [5, с. 7], которые фактически стали новой формой исполнения наказания, ориентированной, прежде всего, на трудовое воспитание и приобщение нарушителей к нормам социалистического общежития.
Что касается таких элементов структуры мест лишения свободы для несовершеннолетних, как испытательные заведения с послаблением режима, в которых содержались лица, в отношении которых имелись основания для досрочного освобождения, а также карательно-лечебные заведения для арестантов с психическими расстройствами и тюремные больницы, то очевидность их предназначения, судя по наименованиям, дает повод не рассматривать их подробно.
Главной особенностью Временной инструкции, регламентирующей деятельность структурных элементов системы, состояло в том, что важнейшим средством исправления становится труд, а все трудоспособные заключенные в обязательном порядке привлекались к общественным работам. В содержание осужденных был привнесен воспринимаемый сегодня чрезмерно жестким принцип самоокупаемости расходов, в соответствии с которым осужденные не могли быть отпущены на свободу, пока не компенсируют расходы своим трудом. Одновременно предусматривалось проведение воспитательной работы, организация общего образования и профессионального обучения [6], в чем нетрудно разглядеть основы формирования цельной системы основных средств исправления осужденных.
К интересным нововведениям, впоследствии забытым и многим позже восстановленным, а тогда демонстрирующим гуманный характер новой власти, можно отнести предоставление осужденным отпусков (они предоставлялись для лиц, осужденных на срок до одного года, продолжительностью не более двух недель и исключительно по семейным обстоятельствам), возможность покидать исправительное учреждение, работая без конвоя. Вместе с тем, для предупреждения побегов допускалось применение круговой поруки, ломавшей человека и его психику. Другими словами,
тюрьма была и останется, по образному выражению Петра I, все-таки делом скверным.
Более четко позиция государства в сфере уголовного наказания была определена в «Руководящих началах по уголовному праву РСФСР» принятых в 1919 г., согласно которым, наказание рассматривалось как средство самозащиты общества и исправления преступников. Оно не являлось возмездием или искуплением вины, не могло содержать признаки мучительства или причинять преступнику бесполезные страдания, а рассматривалось исключительно как средство приспособления преступника к общественному порядку.
Несмотря на то, что в первые годы советской власти отсутствовало кодифицированное уголовное и уголовно-исполнительное законодательство, а нормы, регулирующие исполнение уголовных наказаний, издавались достаточно хаотично, в принятых декретах, инструкциях, постановлениях и началах четко прослеживался курс на перевоспитание и исправление осужденных. Во многих документах акцентируется внимание на необходимость налаживания работы учебно-воспитательных частей, усиления культурно-просветительной работы, открытия во всех местах лишения свободы школ, библиотек, клубов.
Анализ первых нормативно-правовых документов этого периода и конкретных шагов государства позволяет сделать вывод, что при обсуждении вопроса о причинах преступного поведения и его предупреждении они базировались на идеях пенитенциарной педагогической науки, где сложились две взаимосвязанные позиции, положенные в основу проводимой политики.
Первая из них, объясняя причины преступного поведения, опиралась на теоретико-методологические основы рефлексологической педагогики, в соответствии с которыми социальные черты человека присущи ему с рождения и заложены в рефлексах - инстинктах (В.М. Бехтерев, П.П. Блонский, Л.С. Выготский, А.П. Пинкевич, С.Т. Шацкий и др.). Влияние среды (социально-экономические условия, ближайшее окружение, обстановка и т.п.) рассматривалось как ведущий фактор, определявший направленность поведения.
Негативное поведение есть результат аномальной среды, с изменением которой изменится и поведение как способ приспособления к изменившейся обстановке. Соответственно в работе с такими лицами приоритет должен отдаваться социально-педагогическим мерам, заключавшимся в изменении социальной обстановки и воспитании. Воспитание, в свою очередь, рассматривалось как планомерное воздействие одних людей на других с целью развития социально полезных прирожденных свойств последних.
Сторонники второй - также опирались на рефлексологическую педагогику, но исходили из того, что у отдельных индивидов могут быть разного рода нарушения поведения, связанные с биологической природой, патологией высшей нервной деятельности и негативной средой его пребывания, что и ведет к затруднению образования социально полезных рефлексов. Такие лица, называемые дефективными, морально-дефективными, нравственно-отсталыми, требовали лечебного или лечебно-воспитательного воздействия. Надо заметить, что именно данное направление предупредительной деятельности получило развитие сразу же после установления новой власти. Однако, заметим, что в доступных источниках не удалось найти ни одной фамилии из числа представителей данного
направления интерпретации рефлексологической педагогики.
Идеи воспитания и перевоспитания преступника нашли отражение и в Положении об общих местах заключения РСФСР, принятом 15 ноября 1920 г., в котором закреплялись формы и методы культурно-просветительной работы с осужденными. На работников мест заключения возлагалась обязанность руководить процессом чтения несовершеннолетних осужденных, а на руководителей внешкольных занятий - наблюдать за процессом, давать советы относительно прочитанного [7]. Много внимания уделялось созданию библиотек книг научного и беллетристического содержания, причем библиотекарь должен был заботиться о систематическом пополнении библиотеки, для чего представлять в коллегию мест заключения список книг, приобретение которых желательно [8].
Развитие сети библиотек, создание книжного фонда, соответствующего целям перевоспитания осужденных, было направлено на претворение в жизнь линии на ликвидацию безграмотности в стране, чтобы было большее число способных читать. В библиотеках проводился учет, сколько и какие книги читают осужденные, при этом подчеркивалось, чтобы «записи были достаточно полны, чтобы педагогический персонал всегда мог узнать в библиотеке, что читал заключенный и что его особенно интересует» [9].
Фактически в это время происходит закладка теоретических основ советской исправительно-трудовой педагогики, закрепление ее идей в практике перевоспитания и исправления осужденных преступников. Большой вклад в разработку этих основ внесли партийные и государственные деятели, юристы, педагогии, психологи. Так, в работах Н.К. Крупской обосновывается принцип перевоспитания личности путем ее всестороннего развития и создания воспитывающей среды. П.И. Стучка доказывал необходимость приспособления осужденных к условиям социалистического общежития путем трудового воспитания, борьбы с лодырями, симулянтами, привлечения к их перевоспитанию профсоюзов и других общественных формирований. М.И. Калинин, выступая за соединение кары с воспитанием, призывал работников исправительных учреждений стать педагогами для изменения характера человека. В работах A.B. Луначарского обсуждались проблемы образования осужденных, их перевоспитания, подготовки кадров. П. П. Постышев рассматривал труд как важнейшее средство исправления, результативность применения которого зависела от его правильной организации, включения осужденных в социалистическое строительство, трудовое соревнование, культурно-воспитательную работу. Заметим, что сегодня, к сожалению, подчас имеет место не изучение, критическое осмысление, переработка и заимствование элементов опыта прошлого, а его критика и даже безапелляционное охаивание, нередки ирония и сарказм. Люди, внесшие серьезный вклад в развитие отечественной передовой мысли и практики исполнения наказаний, подвергаются обструкции, смакуются интимные детали и подробности, что напоминает копание в грязном белье и ведет не столько к переоценке ценностей и трансформации взглядов на наше прошлое, историю нашей страны, места и роли в ней и ее тюремной системе отдельных личностей, сколько служит основой формирования искаженного восприятия сегодняшней действительности. Тем самым наносится непоправимый вред и стране, и системе, и их будущему.
Поэтому так важна беспристрастная и вместе с тем объективная оценка имевших место преобразований и достижений, неудач и поражений, ошибок и преступлений. Однако о преступлениях пишут все больше и больше. Между тем, именно на это время приходится разработка и построение теоретической базы педагогики, проведение различных экспериментов по практическому апробированию моделей мест специального воспитания и исправления правонарушителей и преступников. В Государственном институте по изучению преступника и преступности было создано экспериментальное пенитенциарное отделение, в котором работали ведущие специалисты в этой области: Ю.Ю. Бехтерев, М.Н. Гернет, А.Е. Петров, Б.С. Утевский и др. Ученые занимались изучением опыта исправления осужденных, разработкой методического обеспечения воспитательной деятельности, распространением апробированных моделей и методик на всю систему мест заключения.
Именно в этот период активно создаются сельскохозяйственные колонии, реформатории, трудовые школы, трудовые коммуны, опытные станции, трудовые дома и другие организационные формы работы с преступниками, в которых непрестанно шел поиск новых средств и методов работы с личностью. Во многих из них работали талантливые педагоги практики, педагоги новаторы, сумевшие создать неповторимую социально-педагогическую среду, разработать стройную психолого-педагогическую систему воздействия на личность, достичь значимых результатов в ресоциали-зации личности. В их числе трудовая колония «Бодрая жизнь», школа-коммуна им. Достоевского, трудовая колония им. М. Горького, трудовая коммуна им. Ф.Э. Дзержинского и др.
Наибольшую известность и признание как в стране, так и за рубежом получила педагогическая деятельность A.C. Макаренко. И хотя теоретико-практический опыт педагога и мыслителя в наше время в очередной раз подвергается ревизии (особенно это заметно в связи с идеями отказа от отрядного способа организации отбывания наказания, ликвидацией самодеятельных организаций осужденных), созданная им концепция воспитания и исправления до сих пор остается непревзойденной как в отечественной, так и зарубежной педагогике. Неслучайно в честь признания его достижений и в целях активизации изучения опыта работы международная организация ЮНЕСКО объявляла международный год имени A.C. Макаренко.
С нашей точки зрения, заслуга A.C. Макаренко, прежде всего, состоит в том, что вся система его воспитания и исправления, несмотря на утверждавшиеся в стране административно-командные подходы в организации всей деятельности, строилась на демократических принципах работы с личностью. В условиях формирования тоталитарного государства, отрытого и скрытого прессинга властей отстоять демократическую систему воспитания требовало больших усилий и мужества. Своих воспитанников, которые, казалось бы, в силу преступного опыта, должны воспитываться в жестких условиях, A.C. Макаренко смог сплотить в самоуправляемый коллектив, работающий на основе коллегиальности, выборности руководящего звена, регулярной смены органов управления, широкой гласности, отчетности вышестоящих перед нижестоящими, общих интересов и ответственности друг перед другом.
Трудно представить, чтобы в наше время какая-нибудь самая лучшая воспитательная колония в пол-
ном составе могла пойти в многодневный туристический поход или в полном составе выйти в город для участия в массовых мероприятиях.
Будучи гуманистической по своей сути, система воспитания A.C. Макаренко пронизана уважением к личности, безграничной верой в ее лучшие стороны, ориентацией на благоприятную перспективу развития человека. Разработанные им теория коллектива, теория трудового воспитания и профессионального самоопределения, педагогические приемы и методы воспитания и многое другое оказали заметное влияние на отечественную и зарубежную пенитенциарную науку.
В 1923 г. выходит первая в СССР монография профессора B.C. Познышева «Основы пенитенциарной науки» [10, с. 182], в которой обобщаются и развиваются научные идеи по исправлению осужденных. Автором раскрывалось содержание умственных занятий с осужденными (школьных и внешкольных), режима, общеобразовательного обучения, культурно-просветительской работы, трудового воспитания. Им были сформулированы пенитенциарно-педагогические понятия, которые в дальнейшем получили законодательное закрепление.
Значение проделанной работы трудно переоценить. Сегодня в действующем Уголовно-исполнительном кодексе РФ данные элементы процесса исправления осужденных закреплены в качестве основных его средств. В связи с этим надо заметить, что попытки расширить их перечень, подкорректировать цельную систему, отличающуюся и остающуюся именно системой в силу интегративного единства составляющих ее элементов, как представляется, не имеют под собой серьезного научного обоснования, поскольку именно в основных средствах исправления, закрепленных в федеральном законе, отражены основные сферы жизнедеятельности любого человека: трудовая, учебная, общественная, коммуникативная. При этом в рамках именно этих средств исправления реализуются и так называемые «дополнительные средства», к числу которых среди прочих - религиозное воспитание, патриотическое воспитание, профилактическая работа, кружковая работа, работа самодеятельных организаций и др., - так и «не попавших» в этот перечень, относятся и психологическая, и социальная работа. Поэтому идеи расширения данного перечня, или невольно-умышленное нарушение цельности системы за их счет не видятся конструктивными, а связаны исключительно с амбициями авторов этих идей. Подчеркнем, что суть проблемы состоит не в том, будут ли они закреплены в федеральном законе и станут ли тем самым в один ряд с другими основными средствами исправления, а в практической реализации всего спектра имеющихся достижений в данных областях научного знания и практической их составляющих в деятельности соответствующих субъектов процесса исправления личности. Кроме того, обратим внимание и на то, что воспитательная, психологическая и социальная работа в Концепции развития уголовно-исполнительной системы Российской Федерации до 2020 года вовсе не случайно объединены в самостоятельный обособленный раздел, что свидетельствует об их взаимозависимости, тесной связи и, наконец, системе, в которой системообразующим звеном (фактором) как раз и выступает воспитательная работа, обозначенная в федеральном законе в качестве одного из основных средств исправления осужденных. Строго говоря, и это тоже не вполне точный тезис, поскольку «воспита-
тельная работа» (а по сути должно было бы быть «воспитание») замыкает на себя все направления воспитания, среди которых и нравственное воспитание, и трудовое, и правовое, и экологическое, и физическое, и т.д., тогда как воспитательная работа и по факту, и по закону сводится лишь к воспитательным мероприятиям, что значительно сужает предназначение воспитания в качестве средства и как деятельности. В связи с этим в Исправительно-трудовом кодексе РСФСР (1970 г.) вовсе не случайно одним из ключевых был термин «перевоспитание», впоследствии исключенный как не отражавший суть нового уголовно-исполнительного законодательства, цель которого ограничивается в данной части лишь исправлением осужденного преступника, что представляется методологически не вполне верным.
Таким образом, важно всегда иметь в виду, что история нас учит, ее уроки неоднозначны и неповторимы, подчас жестоки и необратимы [11]. Именно поэтому, в зависимости оттого, чему и как она нас научила, сама история, как говорил Гегель, повторяется дважды: первый раз как трагедия, второй - как фарс. Вот только расплачиваться, к сожалению, тоже приходится дважды.
Список литературы:
1. Первозванский В.Б., Силенков В.И. Социально-политический аспект религиозности как фактора исправления осужденных / Социально-политические науки. 2018. № 4. С. 64-72.
2. Юдин Е.Г., Олейник И.И. Развитие уголовно-исполнительной системы России в 1917-2000 гг. / Цикл лекций для проведения занятий с личным составом УИС Минюста России. М., 2000. - 157 с.
3. Материалы Народного Комиссариата Юстиции. Выпуск 8.1920.- 64с.
4. Гиляров Е.М., Михайличенко A.B. Становление и развитие ИТУ Советского государства (1917-1925) -Домодедово: 1990. - 83 с.
5. Тюремное дело в 1920 г. Отчет НКЮ по ЦИТО VIII Всероссийскому съезду Советов. - М., 1920. - 33 с.
6. СУ РСФСР, 1918, № 53, ст. 6.
7. СУ РСФСР, 1921, № 23-24, ст. 141, § 137, 149.
8. СУ РСФСР, 1921, № 23-24, ст. 141, § 150, 153.
9. СУ РСФСР, 1921, № 23- 24, ст. 141, § 154.
10. Основы пенитенциарной науки / Познышев С.В. -М., 1923. - 342 с.
11. Первозванский В.Б., Силенков В.И. Современный взгляд на некоторые аспекты становления системы предупреждения девиантного поведения несовершеннолетних в России во второй половине XVIII века / Пробелы в российском законодательстве. 2018. № 4. С. 75-80.
Рецензия
на статью ведущего научного сотрудника ФКУ НИИ ФСИН России кандидата юридических наук, доцента Первозванского В.Б. и старшего преподавателя ФКУ ДПО Санкт-Петербургский ИПКР ФСИН России
кандидата педагогических наук, доцента Силенкова В.И. «К вопросу о формировании цельной системы основных средств исправления несовершеннолетних осужденных и уроках истории»
Представленная на рецензию статья В.Б. Первозванского и В.И. Силенкова написана на тему, актуальность которой представляется непреходящей, поскольку речь в ней идет не столько и не просто об
имевших место в прошлом истории нашей страны правовых, организационных, теоретических и иных новациях в деле исправления и перевоспитания несовершеннолетних преступников, сколько о важности и необходимости вдумчивого отношения к этим наработкам, к опыту прошлого, о возможных, не всегда радужных последствиях для практики исполнения наказания в случае огульного охаивания, игнорирования ошибок и недоработок в деятельности уголовно-исполнительной системы. Авторы не говорят прямо о значимости отечественного опыта прошлого - почти столетней давности - для сегодняшней практики исполнения наказания в отношении конкретной категории осужденных, поскольку это очевидный тезис, однако, это нисколько не умаляет необходимости более тщательного и бережного подхода к формулированию концептуальных положений, лежащих в основе формирования уголовно-исполнительной политики, адекватной и целесообразной, целостной, отличающейся интегративным единством системы основных средств исправления осужденных на современном этапе раз-
вития уголовно-исполнительной системы страны. При этом надо отдать должное научной смелости уважаемых авторов, заключающейся в попытке обосновать отсутствие целесообразности дополнения закрепленной в федеральном законе системы основных средств исправления осужденных двумя «новыми основными» средствами, к числу которых, по мнению известных ученых современности, следует отнести социальную и психологическую работу. Как представляется, это удалось авторам вполне, что позволяет признать данную попытку состоявшейся. Замечаний к логике изложения материала, аргументации положений, стилю у меня нет.
Вывод: статья Первозванского В.Б. и Силенкова В.И. «К вопросу о формировании цельной системы основных средств исправления несовершеннолетних осужденных и уроках истории» отвечает предъявляемым требованиям и может быть рекомендована к опубликованию.
Главный научный сотрудник ФКУ НИИ ФСИН России, доктор юридических наук, профессор С.Х. Шамсунов
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 84,12%
