CC BY
53
Л. Л. Черепанова
К ПРОБЛЕМЕ ОПИСАНИЯ И ОЦЕНКИ КОММУНИКАТИВНОГО ПОВЕДЕНИЯ В ПУБЛИЦИСТИЧЕСКОМ ДИСКУРСЕ
В статье в психолингвистическом аспекте рассматриваются некоторые особенности речевого поведения участников публичного общения в СМИ с целью выявления влияния этих особенностей на достижение коммуникативной цели. Оценка их влияния получена в результате экспериментального исследования передач регионального телевизионного канала. Методика, использованная для проведения исследования, может быть положена в основу экспертизы эффективности коммуникации в СМИ.
В последнее время прикладные исследования в области речевого воздействия в сфере массовой коммуникации приобретают особую актуальность. Основная цель такого рода исследований непосредственно связана с практической необходимостью оптимизации взаимодействия в процессе общения, повышения эффективности коммуникации. Массовая коммуникация (МК) характеризуется особыми условиями, поскольку аудитория СМИ огромна и неоднородна по своему составу, реципиенты не зависят от коммуникатора, свободны в своих действиях и в любой момент могут «выйти» из состава аудитории. В условиях МК затруднена обратная связь, поэтому практически невозможно определить (по крайней мере, сразу), действует ли реципиент в нужном направлении или нет. В такой ситуации неопределенности коммуникатор вынужден выстраивать общение интуитивно, опираясь на свои (нередко неадекватные) представления об аудитории слушателей. Перед исследователями возникают практические задачи повышения эффективности речевого воздействия через СМИ, направляющего и определяющего деятельность целых социальных групп и отдельных индивидов.
По мнению многих специалистов западной и российской школ лингвистики, основной резерв повышения эффективности воздействия через СМИ находится в области изучения психолингвистики речевого воздействия (РВ) как частной проблемы общения. Отечественные лингвистические и психологические исследования РВ ведутся в рамках теории речевой деятельности [5, 6, 7 и др.] и теории речевой коммуникации [1, 13 и др.].
Воздействие речью всегда является частью более сложной деятельности, так как обычно преследует цели, лежащие за пределами непосредственно коммуникативного акта, и, следовательно, имеет статус психологического действия. В связи с этим исследования речевого взаимодействия как средства координации деятельности человека и выявление особенностей печатного или звучащего на радио и телевидении текста представляются весьма актуальными и для решения проблемы повышения эффективности речевого воздействия через СМИ.
Русская речь, звучащая в теле- и радиоэфире, обычно исследуется в аспекте речевой культуры, функциональной стилистики и жанрового разнообразия теле- и радиоречи. Между тем такой материал позволяет обнаружить устойчивые модели социально приемлемого коммуникативного поведения и их индивидуальную вариативность. Коммуникативное поведение выстраивается индивидом на основе правил и традиций общения, принятых в лингвокультурной общности [16]. В
коммуникативном поведении реализуются определенные коммуникативные стратегии, ключевым компонентом которых является коммуникативное намерение [15. С. 38]. Изучение коммуникативных стратегий в телевизионной речи позволяет выявить устойчивые модели речевого поведения в электронных СМИ и установить статус такого общения (официальное, бытовое и т. п.). Тем самым прояснится специфика публицистического дискурса, понимаемого в данном случае в рамках когнитивно-прагматического подхода [1].
Цель исследования - выявить особенности речевого поведения участников публичного общения в СМИ, определяющие достижение коммуникативной цели.
Материал исследования (около четырех часов звучания) представлен видеозаписями интервью деятелей искусства, администраторов и литераторов Прикамья. Со всеми интевьюируемыми беседовал один и тот же журналист. Предметом анализа явились коммуникативные стратегии говорящих. В качестве формальных параметров коммуникативной стратегии рассматривались: устойчивость темы в диалогическом единстве (вопрос - ответ); интонационный рисунок (интонационный контур, тип пауз и их количество); синтаксическая сложность (отношение количества подчинительных союзов к количеству предикативных основ); лексическое разнообразие, использование просторечных лексем и жаргонизмов, а также асемантизированных элементов (заполнителей пауз хезитации).
Лингвистический и прагматический анализ текста позволяет нам подойти к дискурсу со стороны говорящего (пишущего). Дискурс с позиции слушающего (читающего) исследуем на основе данных эксперимента по оценке текстов реципиентами. Выбранный подход дает возможность объемного представления дискурса, учитывающего взаимодействие точек зрения отправителя и получателя сообщения. Приведем примеры диалогического единства из записанных интервью.
1. «- Каждый человек, который пробивает себе дорогу в жизни, он становится профессионалом. Профессионалов вы знаете больше где, которые вышли в жизнь, вот спорт для них закончился, и они из спорта уходят дальше. Вот так тогда задам вопрос.
- Тут немножко, может быть... если я правильно вас понимаю... профессионал... профессионалом вообще очень трудно стать... Я вообще, профессионал, он. я вообще, считаю, что. я не люблю дилетантов в любом деле. Я не лю. не мо. это. как вам сказать. смерти подобно, когда . людей лечит димит. дилетант, когда за руль садится дилетант и везет в автобусе тридцать жизней... » и т. д.
2. «- Представляете, какую работу проделал маленький человек 13-летний, чтобы написать романы в рукописном виде несколько штук?
- (.)Пусть приходит, опять же, в наш клуб. Мы с удовольствием с девушкой поговорим, с удовольствием почитаем эти вещи, дадим какие-то рекомендации, если. во всяком случае подскажем, в каком направлении ей стоит работать, и стоит ли, действительно, ей. нет, писать в любом случае стоит. А вот сколько, сколько написано. сколько, что - это, конечно, лучше бы посмотреть нам.» и т. д.
Затрудненность процесса оформления мысли сказалась на большом количестве пауз саморедактирования. Паузы редактирования выражают контроль ранее сказанного. Критерием паузы редактирования выступают уточняющие замены сегмента синтагмы, последнего перед перерывом в звучании. В нашем
материале паузы саморедактирования составляют 15,8 % от всех пауз хезитации. Например: «.амбиции его должны простираться как можно более . ну, как можно дальше. И мы . нас поддержала федерация бокса России.»; «Через дорогу.ой, прошу прощения, через реку, через Каму, был город Березники.»; «.прежде чем я доходил до города. И по возвращении домой на зеленую нашу. на наш правый берег, как-то вот чувствовался особенно антагонизм двух миров.»; «.библиотека имени Пушкина, первый, второй. первый, третий вторник каждого месяца».
Интонация также отражает различие индивидуальных стилей. В качестве общей черты можно отметить сравнительно быстрый темп речи, разнообразие интонационных конструкций, интонационную незавершенность фраз, возникающую вследствие самоперебивов и самокоррекции. Количество пауз хезитации варьируется от четверти до половины от общего количества пауз в речи говорящего. Как показал К. И. Долотин, «можно предполагать, что для распознавания интеллектуальных эмоций диктора (например, одобрения-неодобрения, успеха-неуспеха, сомнения-уверенности, предвосхищения успеха, догадки и др.), наряду с другими параметрами, значимой может быть статистика речевых пауз в тексте» [3]. В частности, большее количество пауз хезитации отражает сомнение и неодобрение говорящего. Насколько мы можем судить, именно эти интеллектуальные эмоции испытывали по крайней мере двое гостей телепередачи. Характерные для региона особенности произношения встречаются практически у всех говорящих. В большей степени отражают локальные особенности гласные, хотя специфические черты отмечены и у согласных. Самой заметной локальной чертой оказалась длительность ударных и безударных гласных непереднего ряда (о локальной окраске речи см.: Ерофеева [4]).
В целом в выявленных в нашем материале коммуникативных стратегиях проявляются черты, характерные для неформального общения и бытовых диалогов. В частности, уход от темы при ответе на заданный вопрос, присущий бытовому диалогу [7], представляет доминантную стратегию. На лексическом уровне в спонтанной речи, звучащей в передачах местного телевидения, проявляются характерные для просторечия черты: жаргонизмы составляют в среднем 1,5 % от знаменательных словоупотреблений (фэны, левые рассказы и др.^; асемантизированные элементы - 8,2 % (ой, эээ, ну и т. п.). Синтаксические особенности речи варьируются в зависимости от индивидуального стиля говорящего. Количество сложноподчиненных предложений составляет 15-35 % от общего количества предложений, высказанных говорящим. Это соответствует основным тенденциям устной неофициальной речи. Очевидно, коммуникативные стратегии в телевизионном интервью региональной телесети не отличаются от характерных для бытового диалога. Это отражает как индивидуальные особенности речевого поведения участников интервью, так и складывающуюся традицию публичного общения в СМИ.
Одним из условий речевого воздействия является восприятие реципиентами смысла текста. Текст рассматривается как единица общения, обладающая функциональной содержательно-смысловой целостностью, и соотносится с коммуникативно-познавательным намерением субъекта общения. При эффективном восприятии сообщения, т. е. когда результат интерпретационной деятельности реципиента адекватен целям и основным мотивам, текст влияет на регуляцию поведения [8-10].
Эффективность смыслового восприятия определяют в ходе прагматического
анализа текста. А. А. Леонтьев отмечал, что эффективность массовой коммуникации зависит от адекватного представления коммуникатора о «возможной и ожидаемой реакции реципиента» [5. С. 68]. Только в таком случае результат совпадает с намерением источника информации. Таким образом, эффективность восприятия в акте речевого воздействия, в том числе в условиях массовой коммуникации, напрямую связана и с экстралингвистическими факторами, и с качеством публицистического текста.
С целью выявления субъективного впечатления слушателей и зрителей при восприятии устной речи в СМИ было проведено экспериментальное исследование в два этапа. Материалом для исследования послужила видеозапись одного из упомянутых выше интервью - беседа с пермским писателем-фантастом Д. Скирюком. Эксперимент проводился по методике экспериментальностатистического исследования набора ключевых слов (НКС), описанной в книге Л. Н. Мурзина и А. С. Штерн «Текст и его восприятие» [6. С. 74-95]. Суть этой методики заключается в том, что испытуемые (далее ИИ) при прослушивании выделяют ключевые слова текста и записывают их. Поскольку процесс компрессии - это один из способов наиболее полной передачи цельности текста, НКС будет отражать основное содержание текста на языковом уровне, его можно рассматривать как текст, имеющий тему (сами КС) и рему (соположение КС) [6. С. 81-84]. По НКС можно судить о восприятии смысла текста.
По результатам статистической обработки и анализа состава статистического НКС выявляется частота упоминаний слов и глубина смыслового восприятия. Отражение темы-понятия проявляется в малом НКС (1-4 слова), тема конкретного текста - в НКС большего объема, субтемы - в среднем НКС, детализация темы - в больших НКС.
Группе из 41 испытуемого (студенты 4 курса Пермского государственного университета) было предложено прослушать аудиозапись интервью, выписать ключевые слова и ответить на вопросы анкеты. На основе выделенных испытуемыми индивидуальных наборов ключевых слов (НКСгЫ) был составлен статистический НКС, включающий 551 слово. Для каждого выделенного ключевого слова подсчитывалась абсолютная (m) и определялась относительная (р) частота встречаемости.
Анализ статистического НКС позволил выявить группы и соотношение высокочастотных, низкочастотных и единичных слов. Так как для каждого текста существует несколько наборов ключевых слов, отличающихся по своему объему, необходимо четко их разделить. Максимальным НКС, или НКСтах, является набор из всех ключевых слов, выделенных испытуемыми в том или ином тексте. Но такой набор неудобен для анализа по нескольким причинам. Во-первых, он слишком велик, во-вторых, чрезвычайно «разрежен», так как большинство ключевых слов имеют небольшой показатель р. НКС для хорошего теста
' max ^ ~
должен иметь «плотное» смысловое ядро в 5-7 КС и длинный «хвост» индивидуальных КС, среди которых могут встречаться синонимы и ассоциации, не входящие в исходный текст (цит. по: [6. С. 77-78]).
Малый НКС имеет объем в 1-4 слова (он неудобен для адекватного «развертывания» текста, так как дает самое грубое представление о смысле). Поэтому для удобства и точности анализа нам необходимо выделить НКС, оптимальный для исследуемого текста. А. С. Штерн дает следующие критерии выделения НКС разных объемов: а) если есть заметный перепад частот, то граница между малым и максимальным НКС проходит в данном месте
(исключение составляют перепады между первыми 2-3 словами); б) если есть «плато» (т. е. несколько КС одинаковым показателем р), то граница проходит через плато; в) если нет а) и б), то граница НКС определяется условно [6. С. 76]. А. С. Штерн также указывает, что наиболее удобным является НКС, состоящий из 5-15 слов. Примем объем НКСор? нашего текста в среднем не менее 5 ключевых слов.
В нашем тексте первое плато выражено неярко, поскольку его образуют 4 слова (абсолютная частота - 17, относительная - 41 %), однако эти слова отнесены нами к группе высокочастотных, так как формально в НКСтх они имеют самые высокие показатели. Таким образом, НКСопт для исследуемого текста состоит из 4 ключевых слов. Следующее плато проходит по группе из 7 низкочастотных слов (абсолютная частота - 7, относительная - 17 %). В этом случае «плотность» смыслового ядра текста недостаточная, первое значимое плато проходит на малой частоте и определить НКСопт в этом тексте сложно. Доля высокочастотных слов в НКСтх составляет 0,7 %.
Из 551 слова в составе статистического НКС значимыми (высокочастотными), то есть выделенными более чем 50 % испытуемых, можно считать лишь: псевдоним (68 %), фантастика (60 %), книги, фэнтези (по 56 %). Остальные слова, вошедшие в НКС, низкочастотные и единичные. Значительное количество низкочастотных слов (148) выделили от 41 % до 4 % испытуемых, единичные составляют самое большое количество (395), каждое из них их упомянули лишь 2 % испытуемых (т. е. 1 испытуемый).
Анализ состава статистического НКС выявляет его диффузность. В нем отсутствует высокочастотное ядро, так как нет ни одного слова, которое выделяли бы 70 %-75 % испытуемых, при этом лишь одно слово по количеству упоминаний близко к этому показателю (68 %). Обычно 70 %-75 % считают порогом достоверности в экспериментах по выделению ключевых слов. Однако такой показатель довольно редко встречается в лингвистических экспериментах, как правило, неслучайными признаются результаты, превышающие 50 %, что и принимают за допустимый порог [14].
Количество единичных КС в 2,6 раза превышает количество частотных КС (т. е. имеющих частоту упоминания 2 и более). То есть 71,5 % слов, выделенных испытуемыми в качестве ключевых, имеют частоту 1: каждое из них посчитал ключевым только один испытуемый. Это означает, что заданный текст воспринимается неоднозначно, слушатели выделяют различные фрагменты в качестве существенных для содержания текста; актуализированные в их сознании смысловые проекции текста заметно отличаются друг от друга. Индексирование устного текста имеет существенную особенность: среди КС примерно в 13 раз увеличивается число синонимов (в широком смысле этого слова) к лексемам исходного текста (цит. по: [6. С. 78]). В нашем случае совпадают в смысловых проекциях текста разных испытуемых блоки, связанные с книгой, фантастикой, жанром фэнтези и псевдонимом героя передачи, что повторяет содержание НКСопт. Доказано, что низкочастотные КС свидетельствуют о разнообразии толкований текста, об актуализации тех или иных подтем или ситуаций, героев и т. п. (см. работы А. С. Штерн и ее учеников). Экспериментально установлено, что в хорошем звучащем тексте ИИ индексируют большое количество низкочастотных КС. Это, по-видимому, вызвано тем, что хороший текст характеризуется большей индивидуальной значимостью компонентов. Однако
при этом имеет значение еще и наличие высокочастотного ядра: в хорошем радиорепортаже оно ярко выражено.
Насколько позволяет судить набор ключевых слов, при восприятии заданного текста происходит заметная потеря информации. Наиболее частотные слова, то есть занимающие в статистическом НКС верхние позиции, должны отразить тему текста. В нашем случае очевидно, что слово псевдоним, упомянутое наибольшее количество раз (68 % испытуемых), не раскрывает тему текста. Слова фантастика и фэнтези дублируют друг друга, а слово книги в данном контексте можно рассматривать как синонимичное им. Таким образом, малый НКС дает самое грубое представление о теме. Отсутствие высокочастотного ядра в НКС указывает на отсутствие «инвариантного смысла» при восприятии текста, что не позволяет коммуникантам адекватно участвовать в общении.
Наличие большого количества низкочастотных КС (26,9 % слов, вошедших в НКСтох) практически не конкретизирует тему, поскольку большая часть низкочастотных КС дублирует высокочастотные: упоминаются синонимы слова книга и другие слова этой лексико-тематической группы (литература, рассказы, классика, тираж и т. п., а также имена известных писателей-фантастов). При этом общая тема, или «тема-понятие» (цит. по: [6. С. 81]), не расширяется до уровня темы конкретного текста, поскольку в составе НКС мало КС, описывающих субтемы, детализирующих тему.
Таким образом, оценка качества текста в процессе его восприятия, проведенная на основе НКС, позволяет предположить, что аудитория плохо воспринимает его содержание. Тема не конкретизируется, не все ремы выделены, не определяется в составе НКС основная тема и приписываемая ей новая информация. Это свидетельствует о размытой структуре текста, об отсутствии акцентов, выделяющих главное, о большом количестве побочных деталей и позволяет определить качество текста как низкое.
Второй этап эксперимента был нацелен на установление причин, повлиявших на вариативность и неструктурированность восприятия содержания текста; испытуемым было предложено оценить прослушанный материал. С этой целью каждому испытуемыму была предложена анкета, в которой рекомендовалось оценить текст по следующим параметрам: общее впечатление, новизна (смысловая доминанта), полнота раскрытия темы, профессионализм журналиста. Это стандартная методика анкетирвания, распространенная в психо-и социолингвистике, которую мы адаптировали к нашему материалу [2]. При обработке результатов анкетирования из ответов, полученных от испытуемых, были выделены фрагменты, отвечающие по своему содержанию заданным параметрам. В случае, когда ответы по конкретному параметру давали не все испытуемые, за 100 % принималось реально полученное количество мнений (т. е. отказы не принимались во внимание).
По параметру «оценка общего впечатления» было получено 26 ответов (63 %) с четко выраженной оценкой; треть испытуемых затруднились с формулировкой общей оценки. Это можно интерпретировать как расплывчатость общего впечатления, незаинтересованность в прослушанном материале. Из 26 давших оценку общему впечатлению 4 (15,3 %) положительных, 1 (3,8 %) «условно» положительная (обозначено, что был интересен Д. Скирюк и неинтересен журналист), остальные испытуемые - 21 человек (80,8 %) -выразили отрицательную оценку. При этом часть слушателей - 12 человек (46,1 %) - оценила материал только на эмоциональном уровне: программа... не
может увлечь; впечатление довольно неприятное; впечатление затянутости; передача меня оттолкнула ещё больше; спектакль одного актёра; в конце скучная; жалко писателя и слушателя; слушается с трудом; любителям фантастики и тем, кому за 60; мне понравилось; часть - 11 (42,3 %) человек -предпочла интеллектуальную (когнитивную) оценку: самое интересное;
впечатление неинтересного человека; совершенно не заинтересовала; тема интересна любителям, остальным малопонятна; это была не беседа; программа <...> получилась интересной.
Мнения 3 испытуемых (11,5 %) включают и эмоциональную, и интеллектуальную оценки: было скучно и неинтересно; диалог получился затянутым и не очень интересным; конец довольно-таки скучный, не могло заинтересовать. Таким образом, большинство склонно оценивать интервью прежде всего эмоционально; очевидно, для интеллектуальной оценки необходимы дополнительные стимулы (интересная для испытуемого тема, знакомый герой и т. п.). Вероятно, мы получили подтверждение тому, что интеллектуальная оценка продуцируется в случае эмоциональной выделенности материала [11].
По параметру «новизна» 16 испытуемых никак не проявили своей оценки, т. е. менее двух третей (61 %) слушателей смогли каким-то образом сформулировать новизну услышанного. Из 25 респондентов, сформулировавших свои ответы, 17 (68 %) указали, что новая для них информация присутствует: о писателе, как он стал фантастом, в Перми много женщин-писателей; о писателях-фантастах, литературе этого жанра; о развитии жанра фентези в Перми, о пермских писателях и их псевдонимах; о современной фантастике на примере пермского автора; территория Перми уникальна, мистична, поэтому много писателей-фантастов; о проблемах литературы вообще; о разграничении понятий «фэнтези» и «научная фантастика»; о будущем, о творении мира, о похождениях.
8 испытуемых (32 %) отметили, что чего-либо нового в прослушанном материале они не обнаружили: не было чего-то нового и неожиданного; много общих мест; беседа дала мало информации и т. п.
Итак, в целом слушатели обнаружили новую информацию; у наших испытуемых проявилась обычная для речевой коммуникации установка на восприятие нового, актуального, т. е. ремы высказывания.
По параметру «полнота» ответы сформулировали 30 (73 %) испытуемых. Очевидно, оценить этот параметр проще, чем сформулировать новизну текста или описать общее впечатление. 6 (20 %) из них указали, что тема не раскрыта, 20 (66,7 %) - что тема раскрыта неполно: малоинформативно; тема раскрыта недостаточно; информация очень скудная, мало информации о фантастике; говорили обо всём, расплывается смысл; несколько раз повторялось одно и то же; нет ответов на интересующие слушателей вопросы, автор не раскрылся; всё свелось к перечислению имён и рекламе клуба фантастов.
4 человека (13,3 %) не дали однозначной оценки полноты раскрытия темы: подняты темы о писателях-фантастах, детство писателя, клуб любителя фантастики, о псевдонимах, о новой книге Скирюка; о писателях-фантастах и клубе любителей фантастики; рассказывалось о книгах, авторах, предсказаниях фантастики - т. е. ограничились перечислением подтем.
На достаточную полноту раскрытия темы не указал ни один человек. По-видимому, сравнительная легкость оценки полноты обусловлена объективной неполнотой раскрытия темы, в то время как оценка новизны связана с
включением воспринятой информации в когнитивное пространство реципиента и установлением неизвестного. Разумеется, для разных слушателей неизвестными оказались различные факты; эксклюзивная информация материала связана в основном с частностями: псевдонимом героя и деятельностью клуба любителей фантастики, которым было посвящено мало эфирного времени.
Оценку по параметру «профессионализм журналиста» дали 39 человек, т. е. 95 % испытуемых. Заметим, что это наиболее полно раскрытый параметр анкеты. Все оценивают журналиста отрицательно, но по-разному аргументируют свою оценку. 9 человек (23 %) оценили поведение журналиста максимально жестко: бестактно; некомпетентность; поведение было хамским, низкий профессионализм; очень груб; вел себя ужасно; нетактично. Пятеро (12,8 %) дали более сдержанную оценку: оставляет желать лучшего; не очень
профессиональный; не совсем корректен. 25 человек (64,1 %) назвали позицию журналиста доминирующей: доминирует, довлеет, подавляет, не дал раскрыться писателю; при этом аргументация, которая сопровождает сформулированную таким образом оценку, позволяет выявить негативное отношение.
Отрицательную оценку профессионализма журналиста испытуемые аргументируют тремя положениями. Во-первых, отмечают отступления от норм этики: пренебрегает этическими нормами, ведет себя неэтично; неэтичность; не соблюдал правил этикета; пытался выглядеть лучше собеседника; некультурный человек. Во-вторых, обращают внимание на недостатки в речевом и коммуникативном поведении: экспрессивная речь, пренебрегает речевыми нормами; безграмотен; стереотипная речь; не соблюдает нормы речевого этикета; шаблоны; фамильярность, хамство; оценочность; не очень вежливо разговаривает; нездоровая ирония; перебивает; речевые ошибки; вопросы повторялись; неточности; неуместно шутил, неадекватный стеб; нарушал ход рассказа; вопросы не по существу, реплики не по теме; пытался дополнить ответ, пытался ограничить круг вопросов; однообразные вопросы; грубые комментарии; напористый тон; преобладает оценочный комментарий; остроумен, развязен; останавливал мысль автора, неправильно комментировал. В-третьих, замечают нарушения журналистской этики и просчеты в профессиональных приемах ведения беседы: недостает эрудиции; не владеет темой; не совсем владеет информацией; неподготовленность; не заинтересован, упрощает; не любит фантастику; безразличный и далекий от фантастики; пытался навязать свое мнение; эгоистичен; маска шоу-журналиста; работает на массового зрителя; не заботится об интересах зрителей; превосходство, самоуверенность, наглость; агрессивен, авторитарен, не давал развернуться.
Характеристика поведения журналиста раскрывает причины отрицательной оценки его профессионализма и показывает, что испытуемые не обнаруживают в ходе диалога социально приемлемого коммуникативного поведения и реагируют на нарушение правил речевого жанра беседа. Иначе говоря, журналист не оправдывает ожидания слушателей, не соответствует их представлению о нормах публичного общения.
Подведем итоги анализа анкет.
1. Параметры раскрыты не равноценно. Наиболее простыми для испытуемых оказались «профессионализм журналиста» (95 %) и «полнота» (73 %), наиболее сложными - «новизна» (61 %) и «общее впечатление» (63 %).
2. В целом респонденты проявили согласованность в оценке материала. Большая часть оценивает текст как неинтересный, малоинформативный, неполно
раскрывающий тему, а поведение журналиста как непрофессиональное и неэтичное.
3. Отступления от общей тенденции малочисленны и касаются частностей. Полученные результаты свидетельствуют о довольно высоких требованиях слушателей к аудиоматериалу (к радио- и телепередачам).
Сравним субъективную оценку текста и его содержательную характеристику, установленную на основе анализа НКС. Напомним, что по структуре набора ключевых слов мы установили расплывчатость смысловой структуры текста, отсутствие акцентов на главной мысли, диффузность информации, воспринятой слушателями. Заметим, что при анкетировании также обнаружилось некоторое расхождение в оценке текста и довольно большое количество неполных ответов на вопросы анкеты. Можно предположить, что неполнота раскрытия темы, низкая степень новизны материала обусловила малую информативность набора ключевых слов. В качестве новой информации испытуемые чаще всего упоминают конкретные факты биографии фантаста, сведения о пермских писателях-фантастах и их псевдонимах. Это же отражают высокочастотные и низкочастотные ключевые слова; малая доля их в общем наборе КС объясняется низкой степенью новизны целого текста, оцененной в анкетах. Длинный хвост единичных слов, упомянутых в качестве ключевых, по-видимому, связан с неполнотой раскрытия темы и установкой на поиск субъективно новой информации, которая, естественно, различается у разных слушателей. Иначе говоря, разные испытуемые пытаются акцентировать в качестве новой и существенной для текста информации различные факты и мнения. На наш взгляд, результаты анкетирования подтвердили характеристику аудиотекста, полученную на основе анализа набора КС. Мы с уверенностью можем констатировать, что структура НКС и высокочастотные КС помогают установить не только особенности смысловой проекции текста, но и прогнозировать его оценку слушателями.
Возвращаясь к характеристике общения в СМИ и его сходству с бытовым диалогом, отметим, что воспринимающие текст горожане не склонны полагать общение в СМИ равным бытовому общению. Аудитория замечает недостаточный профессионализм и невысокую речевую культуру журналиста, критически оценивает его манеру беседовать с гостями телепередачи. Существует различие в образе аудитории, из которого исходит журналист, и реальными слушателями и зрителями. Думается, что проведенное нами экспериментальное исследование может быть положено в основу экспертизы эффективности коммуникации в СМИ.
В целом дискурс в региональных СМИ характеризуется диффузностью норм общения. Отправитель сообщения и адресат по-разному представляют правила коммуникации. Образ адресата сообщения в сознании журналиста неадекватен целевой аудитории. У слушателей сформирована установка на грамотную речь в эфире, на информативность общения. Низкая информативность общения вызывает негативную реакцию и снижает эффективность коммуникации в СМИ.
Список литературы
1. Ван Дейк, Т. Язык, познание, коммуникация / сост. В. В. Петрова ; под ред. В. И. Герасимова / Т. Ван Дейк. - М. : Прогресс, 1989. - 312 с.
2. Вахтин, Н. Б., Социолингвистика и социология языка / Н. Б. Вахтин, Е. А. Головко. - СПб. : Санкт-Петерб. гос. ун-т, 2003. - 268 с.
3. Долотин, К. И. Эмоциональная интонация : проблема контекстуальной
обусловленности [Электронный ресурс] / К. И. Долотин. - Режим доступа : http:// www. NATURE.RU.
4. Ерофеева, Е. В. Локализмы в литературной речи горожан : учеб. пособие / Е. В. Ерофеева, Т. И. Ерофеева, Ф. Л. Скитова. - 2-е изд., испр. и доп. - Пермь : Перм. гос. ун-т, 2002. - 107 с.
5. Леонтьев А. А. Деятельность СМИ в системе процессов общения / А. А. Леонтьев // Язык СМИ как объект междисциплинарного исследования. -М. : Изд-во МГУ, 2003. - С. 66-88.
6. Мурзин, Л. Н. Текст и его восприятие / Л. Н. Мурзин, А. С. Штерн. -Свердловск : Изд-во Урал. ун-та, 1991. - 172 с.
7. Николаева, Т. М. Речевые, коммуникативные и ментальные стереотипы: социолингвистическая дистрибуция / Т. М. Николаева // Язык как средство трансляции культуры. - М., 2000. - С. 112-132.
8. Сахарный, Л. В. К основаниям теории текстов-примитивов / Л. В. Сахарный // Слово отзовется : памяти Аллы Соломоновны Штерн и Леонида Вольковича Сахарного. - Пермь : Перм. гос. ун-т, 2006. - С. 45-50.
9. Сахарный, Л. В., Штерн, А. С. Набор ключевых слов как тип текста / Л. В. Сахарный, А. С. Штерн // Слово отзовется : памяти Аллы Соломоновны Штерн и Леонида Вольковича Сахарного. - Пермь : Перм. гос. ун-т, 2006. - С. 5059.
10. Сиротко-Сибирский, С. А. О проблеме понимания текста в лингвистике и психолингвистике / С. А. Сиротко-Сибирский // Слово отзовется. С. 63-68.
11. Солсо, Р. Я. Когнитивная психология / Р. Я. Солсо. - М. : Тривола, 1996. -600 с.
12. Степанов, Ю. С. Альтернативный мир, Дискурс, Факт и принцип Причинности / Ю. С. Степанов // Язык и наука конца ХХ века. - М., 1995. С. 4057.
13. Стернин, И. А. Коммуникативное поведение в структуре национальной культуры / И. А. Стернин // Этнокультурная специфика языкового сознания. -М. : Ин-т языкознания РАН, 1996. - С. 97-112.
14. Фрумкина, Р. М. Цвет, смысл, сходство : аспекты психолингвистического анализа / Р. М. Фрумкина. - М. : Наука, 1984. - 175 с.
15. Янко, Т. Е. Коммуникативные стратегии русской речи / Т. Е. Янко. - М. : Языки слав. культуры, 2001. - 384 с.
