CC BY
4
УДК 81'373.23:81'282
С. А. Янковская
Кандидат филологических наук, доцент, доцент кафедры русского языка как иностранного, УО «Гродненский государственный университет им. Я. Купалы», г. Гродно, Республика Беларусь.
К ОПИСАНИЮ ФРАГМЕНТОВ ЛЕКСИКО-СЛОВООБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ ГНЕЗД С КОГНИТИВНО ЗНАЧИМЫМИ ПРОИЗВОДНЫМИ-ЛОКАТИВАМИ В РУССКОМ И БЕЛОРУССКОМ ЯЗЫКАХ
Статья посвящена моделированию фрагментов лексико-словообразовательных гнезд в русском и белорусском языках, в составе которых имеют место производные субстантивы с локативной семантикой. Сопоставительный анализ позволяет выявить не только сходные по наполняемости компонентов словообразовательные пары, цепочки, парадигмы, но и такие объединения родственных слов, которые отсутствуют в одном из языков и образуют когнитивно значимое пространство деривационного гнезда синтезированного типа, объединяющего производные различных подсистем языка (литературный язык / говоры).
Ключевые слова: производные локативы, лексико-словообразовательное гнездо, моделирование фрагментов лексико-словообразовательных гнезд, литературный язык, сводная система говоров.
Введение
В современной лингвистике актуальным является исследование различных групп лексики в составе объединений родственных слов (словообразовательных цепочек, парадигм, гнезд, типов). Белорусский лингвист, ученый-дериватолог, профессор А. В. Никитевич обратил внимание на необходимость рассмотрения объединений родственных единиц не только в современном русском языке, но и в составе различных его подсистем (литературный язык / говоры / интернет-пространство языка), в особенности, когда это касается сопоставления близкородственных языков. Так, в последние годы в рамках данной дериватологической школы существуют направления по внутриязыковому межсистемному сопоставительному исследованию (литературный язык / говоры) различных групп лексики, а также по межъязыковому сопоставительному исследованию родственных языков (в частности, русского и белорусского) (работы С. А. Янковской, Н. Л. Дорош, М. А. Лавыш, А. Э. Мамедовой Г1Н4] и др.).
В данной статье рассматриваются производные единицы с локативной семантикой в русском и белорусском языках (литературный язык / говоры) в составе лексико-словообразовательных гнезд и их фрагментов. Целью исследования является выявление когнитивно значимых дериватов с семантикой локативности в результате моделирования фрагментов словообразовательных гнезд, которые могут представлять значения, отсутствующие в виде производного слова в одном из близкородственных языков.
Для достижения данной цели был проанализирован ряд теоретических источников в области словообразования русского и белорусского языков, диалектного словообразования, собран необходимый фактический материал (производные локативы) из толковых словарей русского и белорусского языков. Основными методами исследования являются метод выборки, который позволяет отобрать необходимый языковой материал, описательно-аналитический метод, сопоставительный, метод морфемного и словообразовательного анализа.
Результаты исследования и их обсуждение
Совершенно очевидно, что «диалектное словообразование восполняет нереализованные возможности, если не формальные, то семантические словообразовательной системы литературного языка» [5, с. 147]. Близость современного белорусского языка к диалектной основе приводит к возможности моделирования фрагментов лексико-словообразовательных гнезд с привлечением материала как белорусского литературного языка, так и белорусских говоров, а с учетом наличия материально «общих» единиц для белорусского и русского языков вполне вероятно обнаружение и таких когнитивно значимых дериватов, которые могут представлять значения, семантические позиции, отсутствующие в виде производного слова в одном из родственных языков. «Анализ же целых фрагментов словообразовательных гнезд позволяет выявить и своеобразные лакуны, характеризующие оппозицию литературный язык / говоры» [6, с. 126].
© Янковская С. А., 2021
Исследование фрагментов лексико-словообразовательных гнезд русского и белорусского языков позволяет заметить, что литературная наддиалектная подсистема двух родственных языков в разной степени обладает способностью образовывать словообразовательные пары, развертывать различные по наполненности словообразовательные цепочки. Так, например, в белорусском литературном языке в составе фрагмента словообразовательного гнезда производящей единицы капуста находим локатив капусншча 'участак поля, яю быу пад капустай' [7]. Сравните с русским языком, где однословного локатива для обозначения местопроизрастания капусты в литературном языке нет и когнитивно значимая семантическая позиция остается незаполненной. Однако в толковых словарях русского языка обнаруживается дериват для выражения данной семантики с пометой 'местное', 'просторечное': капустник местн. 'огород, поле, засаженные капустой' [8].
При моделировании фрагментов лексико-словообразовательных гнезд русского и белорусского языков были обнаружены и другие когнитивно значимые производные локативы, отсутствующие в русском литературном языке. Так, например, 'ушибленное место' - ушиб, 'провалившееся место' - провал, 'надкушенное место' - надкус. Данные девербативные локативы образованы от соответствующих глаголов с помощью нулевого суффикса: ушиб (от ушибить(ся)), провал (от провалить(ся)), надкус (от надкусить). Возникает вопрос, можно ли образовать соответствующий локатив от глагола задирать в значении 'надрезав, надорвав, зацепив и т. п., завертывать, загибать кверху надорванное место'. В литературной подсистеме русского языка такой дериват отсутствует. Сравните с белорусским языком:
задирына разм. 'задранае месца на гладкай паверхт' [7] (литературный язык функционирует как в письменной, так и в разговорных формах [9]).
Таким образом, словообразовательные возможности белорусского языка позволяют заполнить образовавшуюся в русском литературном языке когнитивно значимую семантическую позицию однословным локативным субстантивом. Кроме того, учитывая диалектную подсистему языка, можно расширить словообразовательное пространство данного гнезда. Сравните локатив русских народных говоров:
задирка 'задранное место на чем-либо' (1-е знач.) [10, вып. 10, с. 55].
При сравнительно-сопоставительном исследовании производных локативов русского и белорусского языков обнаруживается, что при гипотетически возможном рассмотрении общих словообразовательных возможностей двух родственных языков можно получить весьма разветвленные лексико-словообразовательные гнезда или их фрагменты. Так, в русском языке (литературный язык и русские народные говоры) находим локативы салотопня и салотопка 'заведение по вытапливанию сала' [8], салогрейка, салогрейная, салогрейня 'предприятие по вытапливанию сала, рыбьего жира' [10, вып. 36, с. 65]. Современный белорусский язык «расширяет» пространство данного словообразовательного гнезда дериватом с локативной семантикой салаварня 'тое, што 1 салатопня' (салатопняразм. 'прадпрыемства, дзе вытопл1ваюць сала' [7]).
В русском литературном языке в составе группы девербативных локативов (выезд 'место, откуда выезжают', надлом 'надломленное место и др.) находим субстантив с локативной семантикой развилка 'то же, что развилина', 'место разветвления дороги (обычно надвое)' [8]. В системе белорусского литературного языка также имеют место быть данные локативы:
развШна 'месца разыходжання (звычайна надвое) дароп 1 пад.' (2-е знач.) [7]; развшка 1. 'месца, дзе што-н. разгалшоуваецца, разыходзщца (звычайна на дзве части)', 2. 'месца, дзе разыходзяцца дароп, вулщы 1 пад.' [7].
Моделируя фрагмент данного лексико-словообразовательного гнезда и учитывая диалектную подсистему русского языка, находим локативные существительные развилки (3-е знач.) и развилье [10, вып. 33, с. 288], выражающие также семантику 'место разветвления дороги'. Таким образом, говоры в результате более свободной комбинаторики морфем расширяют синтагматические и парадигматические связи производных слов в рамках одного гнезда.
Сравните также производные локативы русского и белорусского литературных языков божница и бажнща:
божница 'полка, киот для икон' [8];
бажнща уст. 1. 'палща з абразаш', 2. 'памяшканне для рэлтйных сходау 1 малення' [7]. Если в литературной наддиалектной подсистеме средством выражения локативной семантики в двух родственных языках является только один аффикс - суффикс -ниц(а), то в диалектной подсистеме для выражения данного значения ('полка для икон') используется совокупность синонимичных аффиксов. Сравните: боженка, божица (1-е знач.), божка (1-е знач.), боговник, боговница, боговня (1-е знач.) 'полка с иконами' [10, вып. 3, с. 47, 62-65].
При сопоставлении деривационных возможностей русского и белорусского языков (литературный язык / говоры) в отдельных случаях наблюдаем, что именно для говоров характерно образование единиц уже по существующим моделям русского и белорусского языков. Так, например, в русском литературном языке суффиксально-сложный локатив каменоломня 'месторождение различных пород камня, где производится его выработка' [8] принадлежит к словообразовательному типу 8 + -о- + V + н(я). Такой же дериват находим в белорусском литературном языке: каменяломня 'месца распрацоуш выкапнёвага будаутчага каменю i шш. горных парод; кар'ер' [7]. Сравните не свойственный для литературного языка суффиксально-сложный локатив русских народных говоров каменотесня 'каменотесная мастерская' [10, вып. 13, с. 21], также образовавшийся по модели 8 + -о- + V + н(я).
Как известно, для говоров характерна большая степень детализации семантики, когда отдельные значения дробятся, конкретизируются, и все это приводит к появлению большого количества производных единиц. Так, например, в рамках того же фрагмента словообразовательного гнезда единицы развилка находим диалектные локативы развил, развила, развилок [10, вып. 33, с. 287-288], отсутствующие в русском и, к слову сказать, в белорусском литературном языках и не связанные с семантикой 'место разветвления дороги'. Сравните:
развил 'место разветвления на дереве' (1-е знач.) (на дереве, а не дороге); развила 'узкий проход между камнями' (2-е знач.); развилок 'место расхождения оврагов' (1-е знач.) [10, т. 33, с. 287-288]. При максимальном стремлении диалектов к детализации семантики, что выражается в большом количестве дериватов, в отдельных случаях наблюдается обратное явление, когда именно в говорах происходит своеобразное «обобщение» представляемой семантики. Так, например, в русском литературном языке конюшня 'специальное помещение для лошадей' (1-е знач.) [8]. Такое же значение находим в белорусском литературном языке: канюшня 'памяшканне для коней' (1-е знач.) [7]. Сравните обнаруженные в русских народных говорах производные локативы, образующие с указанными единицами одно лексико-словообразовательное гнездо: конюшенка 'помещение для скота (обычно для зимнего содержания)'; конюшиня 'помещение для крупного рогатого скота'; конюшно 'помещение для скота' [10, вып. 14, с. 278].
Таким образом, в русских народных говорах семантика локативов конюшенка, конюшиня, конюшно обобщена, данные единицы служат для обозначения помещения для крупного рогатого скота в целом.
В современном русском литературном языке, как и в говорах, деривационные сочетания со значением места коррелируют с соответствующими однословными локативами: 'глухое место' -глушь (литературное), глушьё, глухота и др. (диалектное); 'высокое место' - вышина (литературное), высотина и высотина и др. (диалектное); 'низкое место' - низина (литературное), нюедь, низца и др. (диалектное).
Обратим внимание на сочетание 'скользкое место', поскольку в русском литературном языке однословного эквивалента попросту нет. В подобных случаях моделирование фрагментов лексико-словообразовательных гнезд литературного языка и народных говоров позволяет заполнить образовавшиеся лакуны диалектными производными локативами. Сравните: сколзанка 'чистое место на льду, где катаются дети', сколзель и скользель 'ледяная горка, каток' (1-е знач.) [10, вып. 38, с. 56]. Кроме того, в состав данного лексико-словообразовательного гнезда входят также обнаруженные в русских народных говорах производные локативы с корневой морфемой, характерной для близкородственного белорусского языка: слизгота и слизота 'скользкая поверхность (дороги и т. п.) ' [10, вып. 38, с. 280].
Интересные факты наблюдаются и при сопоставлении русского и белорусского языков. Однословные дериваты с локативной семантикой сколзанка, сколзель и скользель, слизгота, слизота, коррелирующие с деривационным сочетанием 'скользкое место', находим в русских народных говорах при их отсутствии в русском литературном языке. Совершенно иное наблюдается в белорусском языке, где в системе литературного языка имеется такой однословный эквивалент: с^зганка разм. '^зкае месца; коузанка' [7].
Хорошо известно, что между префиксами в составе производных единиц и материально тождественными предлогами соответствующих предложно-падежных форм имен существительных имеют место формально-смысловые коррелятивные отношения. Об этом свидетельствуют и академические грамматики русского языка: «Большинство префиксально-суффиксальных существительных, мотивированных существительными, мотивируются одновременно предложно-падежными формами соответствующих существительных. Ср.: без дороги ^ бездорожье и т. п.»
[11, с. 156]. Подобные формальные и смысловые коррелятивные отношения характерны также для некоторых префиксальных и префиксально-суффиксальных локативов и для соответствующих им предложно-падежных форм имен существительных: 'место за печью' - в русском литературном языке запечье [1]. Однако все же нередкими являются и такие предложно-падежные сочетания с локативной семантикой, которые не имеют однословных эквивалентов в русском литературном языке, но обнаруживают их в подсистеме говоров. Например:
'место за болотом' - диалектные заболоть (1-е знач.), заболотье и заболотье (1-е знач.) [10, вып. 9, с. 265];
'место за околицей' - диалектное заоколица [10, вып. 10, с. 291]; 'место за кустами' - диалектное закустье и закустье [10, вып. 10. с. 181] и др. В процессе моделирования фрагментов лексико-словообразовательных гнезд с учетом обеих подсистем (литературный язык / говоры) возникает вопрос, можно ли обозначить однословными локативами такие значения, как: 'место за углом', 'место за огородом'. Ни русский литературный язык, ни сводная система русских народных говоров однословных дериватов для выражения данной семантики не дают. Однако сопоставим с современным белорусским языком, где обнаруживаются однословные эквиваленты:
завуголле 'месца за вуглом, за будынкам або сярод будынкау' (1-е знач.) [7]; загароддзеразм. 'месца за агародаш' [7].
При образовании локативных существительных в современном русском литературном языке достаточно продуктивным является суффикс -льн(я). Такие дериваты называют помещение, предназначенное для производства действия, названного мотивирующим словом, и образованы от глаголов, мотивирующих их:
читальня 'библиотечное помещение, приспособленное для чтения; читальный зал' (от глагола читать),
красильня 'мастерская или цех, где окрашивают ткани' (от глагола красить), прядильня 'предприятие, где производится прядение, изготовление пряжи' (от глагола прясть),
купальня 'постройка на воде или у воды для купания или переодевания купальщиков' (от глагола купать(ся)),
молельня 'комната, помещение для религиозных собраний и служб (обычно у сектантов и нехристиан)' (от глагола молить(ся)),
парильня 1. 'отделение на фабрике, где что-л. парят', 2. 'отделение в бане, где парятся; парная' (от глагола парить(ся)) [8] и др.
Сравните с отсутствующими в русском языке дериватами с семантикой локативности, образовавшимися по такой же модели (V + льн(я)) от глагола бродить в значении 'находиться в состоянии брожения' и от глагола солить. Вместе с тем, производные локативы с соответствующей семантикой находим в белорусском языке:
брадзшьня 'памяшканне на бровары, дзе у спецыяльных брадз1льных чанах адбываецца працэс браджэння' [7] (бровар 'вшакурны завод; вшакурня');
салшьня 'прадпрыемства, дзе робщца засолка чаго-н.' (рыбы, шры 1 пад.) [7]. При моделировании фрагментов лексико -словообразовательных гнезд в русском и белорусском языках с учетом их диалектных подсистем нельзя не обратить внимание на влияние двух родственных языков друг на друга. Территориальная близость некоторых русских и белорусских говоров приводит к «взаимопроникновению слов одного языка в другой» [4, с. 117]. Так, например, в белорусском литературном языке отмечен локатив закут 'адгароджанае у хляве месца для жывёлы (звычайна дробнай)' [7], который в русском языке соответствует локативу угол. При этом лексема белорусского языка закут закрепляется в активном словаре носителей русских народных говоров и находит свое дальнейшее деривационное продолжение в виде большого количества суффиксальных локативов. В данном случае диалектное корневое гнездо включает до 7 дериватов с локативной семантикой:
закутень 'теплый хлев'; закутик 'маленький хлев'; закутичек 'хлев в задней части двора';
закутка 'отгороженное в хлеву место, помещение, отделение для какого-либо скота' (1-е знач.);
закутник 'хлев (для скота)' (1-е знач.); закуток 'темный хлев' (1-е знач.);
закутье и закутье 'место в избе позади угла, за углом; отгороженный угол' (1-е знач.) [10, т. 10, с. 181-186].
Заключение
В результате моделирования фрагментов лексико-словообразовательных гнезд в двух родственных языках подтверждено наличие значительного поля взаимодействия диалектных подсистем русского и белорусского языков, что позволяет рассматривать целый ряд «материально родственных» производных локативов в рамках синтезированных лексико-словообразовательных гнезд русского и белорусского языков. Исследование показало, что внутри подобных объединений родственных слов имеют место различные по наполняемости словообразовательные цепочки; словообразовательные парадигмы могут отличаться количеством единиц, а в отдельных случаях образуются такие производные локативные субстантивы, которые могут отсутствовать в рассматриваемых подсистемах одного из языков, хотя, безусловно, представляют когнитивно значимые значения.
СПИСОК ОСНОВНЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Янковская, С. А. Фрагменты синтезированных деривационных гнезд в аспекте межсистемного сопоставления (русский литературный язык / говоры) / С. А. Янковская // Весн. Гродзен. дзярж. ун-та iмя Я. Купалы. Сер. 3, Фшалопя. Педагопка. Пахалопя. - 2017. - Т. 7, № 2. - С. 51-59.
2. Дорош, Н. Л. Словообразовательные типы глаголов-отсубстантивов в русском и белорусском языках / Н. Л. Дорош // Нацыянальна-культурны кампанент у лггаратурнай i дыялектнай мове : зб. навук. арт. / БрДУ iмя А. С. Пушшна. - Брэст, 2017. - С. 54-59.
3. Лавыш, М. А. Глаголы со значением 'наделять признаком, названным мотивирующим прилагательным' в составе номинативных рядов в русском и белорусском языках / М. А. Лавыш // Весщ Нацыянальнай акадэмй навук Беларуси Сер. гуманггарных навук. - 2020. - Т. 65, № 2. -С. 189-196.
4. Мамедова, А. Э. О типах моделируемых фрагментов лексико-словообразовательных гнезд (русский литературный язык / говоры) / А. Э. Мамедова // Весн. Мазыр. дзярж. пед. ун-та iмя I. П. Шамяюна. - 2020. - № 1 (55). - С. 115-120.
5. Никитевич, А. В. Опыт описания фрагмента лексико-словообразовательного гнезда (от литературного языка к диалектам) / А. В. Никитевич // Ф. М. Достоевский в современном поликультурном пространстве : сб. науч. тр. / отв. ред.: Т. В. Сенькевич. - Брест, 2012. - С. 141-147.
6. Никитевич, А. В. Словообразовательное гнездо как объект лингвистического моделирования / А. В. Никитевич // Научное наследие Б. Н. Головина в свете актуальных проблем современного языкознания (к 100-летию со дня рождения Б. Н. Головина) : сб. ст. по материалам междунар. науч. конф., Н. Новгород, 28-30 сент. 2016 г. / редкол.: Т. Б. Радбиль (отв. ред.) [и др.]. -Н. Новгород : ДЕКОМ, 2016 - С. 125-130.
7. Тлумачальны слоушк беларускай мовы. - Менск : Беларуская Энцыклапедыя, 1996.
8. Ефремова, Т. Ф. Новый словарь русского языка. Толково-словообразовательный [Электронный ресурс] / Т. Ф. Ефремова. - М. : Русский язык, 2000. - Режим доступа: http://www.efremova.info. - Дата доступа: 09.08.2021.
9. Литературный язык [Электронный ресурс] / Википедия. - Режим доступа: https://ru.wikipedia. org/wiki/%D0%9B%D0%B8%D 1 %82%D0%B5%D 1 %80%D0%B0%D 1 %82%D 1 %83 %D 1 %80%D0%BD% D1%8B%D0%B9_%D1%8F%D0%B7%D1%8B%D0%BA. - Дата доступа: 06.08.2021.
10. Словарь русских народных говоров : в 47 вып. - М. ; СПб. : Изд-во Академии наук СССР : Институт лингв. исследований РАН. - 1965-2014. - Вып. 3, 9, 10, 13, 14, 33, 36, 38.
11. Грамматика современного русского литературного языка / отв. ред. Н. Ю. Шведова. -М. : Наука, 1970. - 767 с.
Поступила в редакцию 06.09.2021 E-mail: sv-y@yandex.ru
S. A. Yankouskaya
TO DESCRIPTION OF LEXICO-WORD-FORMATIVE NEST FRAGMENTS WITH COGNITIVELY SIGNIFICANT LOCATIVE DERIVATIVES IN RUSSIAN AND BELARUSIAN LANGUAGES
The article is devoted to the modeling of fragments of lexico-derivational nests in the Russian and Belarusian languages, which include derived substantives with locative semantics. Comparative analysis makes it possible to identify not only word-formation pairs, chains, paradigms that are similar in terms of the filling of components, but also such associations of related words that are absent in one of the languages and form a cognitively significant space of a derivational nest of a synthesized type that combines derivatives of various subsystems of the language (literary language / dialects).
Keywords: derived locatives, lexical-word-formative nest, modeling of fragments of lexical-word-formative nests, literary language, consolidated system of dialects.
