Суффиксальные наименования лица в аспекте межсистемного сопоставления (русский литературный язык/говоры) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

81'373.23:81.161.1:81'282

С. А. Янковская

Кандидат филологических наук, УО «ГрГУ имени Янки Купалы», г. Гродно, Беларусь

СУФФИКСАЛЬНЫЕ НАИМЕНОВАНИЯ ЛИЦА В АСПЕКТЕ МЕЖСИСТЕМНОГО СОПОСТАВЛЕНИЯ (РУССКИЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЯЗЫК/ГОВОРЫ)

В современной лингвистике актуальным является сопоставление двух подсистем одного языка (например, сопоставление русского литературного языка и русских народных говоров). Это объясняется тем, что одновременное изучение производных единиц литературного языка и диалектных слов помогает представить организацию типов и гнезд более разнообразно и широко. В статье рассматриваются суффиксальные производные наименования лица в двух подсистемах языка (русский литературный язык/говоры), анализируются структурно-семантические особенности производных единиц данной семантики. Отмечается, что в двух подсистемах языка могут быть производные единицы с идентичной комбинаторикой корневых морфем и словообразовательных аффиксов, но отличающихся своей семантикой. Делается вывод о том, что территориальные диалекты более свободны в образовании производных единиц, называющих лицо, нежели русский литературный язык, следствием чего является наличие таких номинаций, которые отсутствуют в литературном языке. Предлагается система общих для двух подсистем словообразовательных типов суффиксальных производных наименований лица.

Ключевые слова: наименования лица, словообразовательный тип, фрагменты словообразовательных гнезд, диалектное словообразование.

Введение

При изучении номинаций в русских народных говорах на лексическом, семантическом, словообразовательном и других уровнях языка исследователи обращаются к производным и непроизводным единицам, представляющим различную семантику. Актуальным является рассмотрение наименований лица в говорах, поскольку, с одной стороны, как отмечает А.А. Ивыгина, такие номинации «отражают систему ценностей, присущих той или иной территориально ограниченной общности» [1], и, с другой стороны, они способны не столько называть лицо, сколько характеризовать его по какому-либо признаку [2, 209].

Наименования лица в русских народных говорах помогают понять носителю языка на современном этапе развития общества отдельные фрагменты картины мира носителей территориальных диалектов. Как замечает Е.А. Оглезнева, «функциональные имена лица в совокупности представляют все возможное поле деятельности носителей говора, все многообразие производственной жизни селянина, а социально характеризующие имена фиксируют отношения с другими людьми по происхождению, возрасту, положению в семье, участию в тех или иных общественно значимых событиях. Собственно характеризующие имена, обладающие оценочностью семантики, помещают нас в мир ценностных представлений о человеке, существующих в говоре, в мир понятий об этическом и эстетическом» [3, 79]. Таким образом, функциональные и характеризующие имена дают полное представление о картине мира в процессе жизнедеятельности человека-носителя говоров.

Существует множество классификаций существительных со значением лица в русских народных говорах. Так, например, С.А. Акопова [4] рассматривает наименования лица на основе метафоризации и выделяет следующие группы в соответствии с мотивационной основой образования: 1) от названий сфер жизни и деятельности человека; 2) от названий предметов обихода; 3) от названий животных; 4) от названий растений; 5) от названий явлений природы.

Л.И. Смольская [5] выделяет такие тематические группы наименований лица, как номинации родственных отношений; социального положения; возраста; рода занятий; религии; внешности; по субъективному отношению; по душевным и моральным качествам.

Авторы некоторых исследований разграничивают наименования лиц женского и мужского пола. Так, например, А.А. Ивыгина, исследуя наименования лиц женского пола

© Янковская С. А., 2016

в русских говорах Волжско-Свияжского междуречья [1], изучает их с точки зрения наличия/отсутствия параллели с номинативами мужского рода. Среди наименований лиц женского пола, которые не являются параллельными образованиями номинативам мужского пола, она выделяет следующие группы: 1) наименование лиц женского пола по особенностям характера и поведения; 2) по их отношению к труду; 3) по умению/неумению вести домашнее хозяйство; 4) по внешнему виду; 5) по физическим особенностям; 6) по роду деятельности; 7) по наличию/отсутствию потомства; 8) по моральным качествам.

Наименования лиц мужского пола Н.Г. Архипова [6] классифицирует по следующим признакам: по профессии, по особенностям характера, по отношению к женщине, по социальному статусу, по отношению к пагубным пристрастиям, по участию в свадебном обряде, по положению в семье, по месту жительства, по особенностям внешности, по наличию увлечений.

Актуальным является также и такое направление исследования, как сопоставление двух подсистем одного языка, в данном случае межсистемное сопоставление русского литературного языка и русских народных говоров, поскольку, как отмечает И.В. Евсеева, «привлечение в качестве исследовательского материала одновременно дериватов литературного языка, диалектных слов, просторечной лексики способствует более разнообразной и более полной демонстрации непрерывности смыслового пространства организации типов и гнезд» [7, 8].

Результаты исследования и их обсуждение

В данной статье рассматриваются особенности словопроизводства суффиксальных наименований лиц женского и мужского пола в сравнительно-сопоставительном аспекте (русский литературный язык / говоры).

Сравнительно-сопоставительный анализ суффиксальных производных наименований лица показал, что в отдельных случаях идентичные по словообразовательной структуре производные единицы могут представлять различные значения в литературном языке и в говорах, например:

карамелька в русском литературном языке - это 'одна конфета карамели' [8, т. 7, 652], а в говорах карамелька 'то же, что карамель' (карамель 'о девушке или женщине небольшого роста' [9, вып. 13, 73]);

лечебница в русском литературном языке - это 'лечебное учреждение специального назначения' [8, т. 9, 170], а в говорах лечебница 'женщина-врач; лекарка' [9, вып. 17, 29].

В данном случае в одной из подсистем языка, в частности, в русских народных говорах производные номинации карамелька, лечебница представляют специфическое для литературного языка значение, так как служат для обозначения лица.

Наряду с такими производными единицами, которые совпадают в литературном языке и в говорах по внешней форме, но различаются по внутреннему содержанию, отдельное место занимают суффиксальные производные номинации, которые в двух подсистемах называют лицо, но имеют некоторые оттенки различия в своей семантике. Сравните, например, производные номинации именинник и летчик в русском литературном языке и в говорах:

именник (литературное) 'тот, кто отмечает день своих именин' [8, т. 7, 220] и именинник (диалектное) 'любимец' (2-ое знач.) [9, вып. 12, 191-192];

летчик (литературное) 'специалист, управляющий летательным аппаратом' [7, т. 9, 169] и лётчик (диалектное) 'о том, кто не живет на одном месте, часто переезжает с места на место' и 'о том, кто часто меняет работу; летун' [9, вып. 17, 27].

В ходе сравнительно-сопоставительного исследования суффиксальных наименований лица в диалектном словообразовании и словообразовании СРЛЯ установлено, что территориальные диалекты более свободны в образовании производных единиц, называющих лицо, нежели литературный язык. Следствием этого является наличие таких номинаций, которые отсутствуют в литературном языке. Сравните:

верёвочник 1. 'тот, кто вытягивает из воды невод, «рабочий на веревке»'. 2. 'владелец невода, веревки' [9, вып. 4, 126];

загудстьщик 'выдумщик, «придумывающий что-либо новое, интересное, иногда смешное»' [9, вып. 10, 34].

В отдельных случаях подобные специфические для литературного языка наименования человека в территориальных диалектах обусловлены спецификой деятельности, сравните: икрючник 'человек, ловящий в табуне, стаде животных икрюком' [9, вып. 12, 183].

В словообразовании русских народных говоров непроизводные и производные единицы со значением лица вступают в сложные системные отношения и образуют фрагменты словообразовательных гнезд, неизвестных литературному языку. Например:

вздора, вздорник, вздорщик, вздорщща [9, вып. 4, 260];

загудсшло, загудато, загудашьник, загудатьщик [9, вып. 10, 34];

тральник, тральница, игральщик, игральщица, играчша [9, вып. 12, 66-67] и др.

В современном русском литературном языке хорошо известны наименования лиц женского пола, мотивирующими которых являются соответствующие наименования лиц мужского пола, например: газетчица 'женск. к газетчик' [8, т. 4, 19]; грузчица 'женск. к грузчик' [8, т. 4, 437]; массажистка 'женск. к массажист' [8, т. 9, 566].

Данная особенность также отмечается в целом ряде примеров в русских народных

говорах:

гадник 'человек, болеющий тяжелой кожной болезнью' и гадница 'женск. к гадник' [9, вып. 6, 91];

голодяй 1. 'голодный человек'. 2. 'бедный человек'. 3. 'ненасытный, прожорливый, жадный человек' и голодЯйка 'женск. к голодяй' [9, вып. 6, 317];

датель 1. 'тот, кто дает или дарит что-либо'. 2. 'лицо, дающее заказ на выполнение работы большого объема' и дательница 'женск. к датель (в 1-м знач.)' [9, вып. 7, 279] и др.

Для русских народных говоров характерно образование суффиксальных производных номинаций, называющих лицо, по общим с литературным языком словообразовательным типам. Так, например, в русском литературном языке производные единицы, принадлежащие к СТ V + -ун, «называют предмет (одушевленный или неодушевленный), производящий действие, названное мотивирующим словом, часто с оттенком «склонный к этому действию»: бегун, прыгун, опекун, шалун, плясун, лгун» [10, 146]. Сравните образующиеся по такой же модели производные номинации русских народных говоров езгун 'непоседа, человек, не сидящий спокойно на месте' [9, вып. 8, 329] (от езгать и ёзгать), тряйдун 'тот, кто говорит охрипшим голосом, хрипит' [9, вып. 13, 114] (от тряйдать).

Словопроизводство диалектных наименований лица по общим с литературным языком словообразовательным типам отмечается и в ряде других случаев. Сравните, например:

• производные единицы литературного языка бродяга и русских народных говоров голодяга 'голодный человек' // 'проголодавшийся человек' (2-ое знач.) [9, вып. 6, 317], принадлежащие к СТ V + -ага;

• производные единицы литературного языка сторожиха, повариха, портниха и русских народных говоров жеребчша'о большой, сильной женщине, девушке (обычно бранно)' [9, вып. 9, 137], жига/лиха'бойкая, проворная женщина' [9, вып. 9, 163] (от жиге/л), принадлежащие к СТ + -их(а);

• производные единицы литературного языка стряпуха, потаскуха, щебетуха и русских народных говоров засидуха 'то же, что засиделка', засиделка 'старая дева' [9, вып. 11, 30-31], лазуха 'пронырливая женщина, пролаза, пройдоха' [9, вып. 16, 246], принадлежащие к СТ V + -ух(а);

• производные единицы литературного языка игрок, ходок, ездок, стрелок и русских народных говоров засидок 'то же, что засиделка' [9, вып. 11, 31], играток 'искусный игрок' [9, вып. 12, 67], принадлежащие к СТ V + -ок;

• производные единицы литературного языка сиделка, гадалка, зубрилка и русских народных говоров изгилялка 'кривляка, ломака, фигляр' [9, вып. 12, 116] (от изгиляться), калялка 'человек, который что либо с силой толкает ногой (каляет)' [9, вып. 13, 12], принадлежащие к СТ V + -лк(а);

• производные единицы литературного языка выскочка, недоучка, зазнайка и русских народных говоров лечейка 'лекарка; знахарка' [9, вып. 17, 29], лакомка 'любитель поухаживать за женщинами, волокита' (1-ое знач.) [9, вып. 16, 250], принадлежащие к СТ V + -к(а);

• производные единицы литературного языка псарь, аптекарь, библиотекарь и русских народных говоров лобарь 1. 'большелобый человек; лобан'. 2. неодобр. 'о крепком, здоровом, но ленивом человеке'. 3. 'нищий' [9, вып. 17, 94-95], принадлежащие к СТ 5 + -арь;

• производные единицы литературного языка свидетельница, председательница, учительница и русских народных говоров властница 'женщина, «имеющая свою волю»' [9, вып. 4, 318], капустница 1. 'женщина, пришедшая на общественную рубку капусты'. 2. 'женщина, сажающая капусту на продажу, торговка капустой' [9, вып. 13, 60], принадлежащие к СТ 5 + -ниц(а);

• производные единицы литературного языка болтунья, шалунья, лгунья и русских народных говоров глазунья 'женщина, обладающая острым зрением или наблюдательностью' (1-ое знач.) [9, вып. 6, 191] (от глазун), ездунья 1. 'любительница ездить'. 2. 'непоседа, резвушка' [9, вып. 8, 331] (от ездун), принадлежащие к СТ + -/-;

• производные единицы литературного языка преподаватель, слушатель, писатель и русских народных говоров датель 1. 'тот, кто дает или дарит что-либо'. 2. 'лицо, дающее заказ на выполнение работы большого объема' [9, вып. 7, 279], принадлежащие к СТ V + -тель;

• производные единицы литературного языка фокусник, причудник, завистник и русских народных говоров дворник 'человек, открывающий двери во время свадьбы' [9, вып. 7, 283], капустник 'тот, кто любит капусту' (1-ое знач.) [9, вып. 13, 60], принадлежащие к СТ 5 + -ник;

• производные единицы литературного языка бедняк, холостяк, толстяк и русских народных говоров дворяк 'дворовый человек' (2-ое знач.) [9, вып. 7, 302], принадлежащие к СТ Лй] + -як;

• производные единицы литературного языка умник, безобразник и русских народных говоров ежеватик 'скупец, скряга' [9, вып. 8, 326] (от ежевсгтый), заскорузлик 'заморенный человек или животное, растение' [9, вып. 11, 37] (от заскорузлый), принадлежащие к СТ Лй] + -ик;

• производные единицы литературного языка синьорина, гофмейстерина и русских народных говоров езопина 'безобразный человек' [9, вып. 8, 333], принадлежащие к СТ 5 + -ин(а);

• производные единицы литературного языка запевала, громила, кутила и русских народных говоров журила 'ворчун, брюзга' [9, вып. 9, 231], принадлежащие к СТ V + -л-;

• производные единицы литературного языка шутник, клеветник, насильник и русских народных говоров засловник 'тот, кто заступается за кого-либо' [9, вып. 11, 42] (от засловить), лакомник 'любитель лакомств, сластей' (5-ое знач.) [9, вып. 16, 250], принадлежащие к СТ V + -ник;

• производные единицы литературного языка вязальщик, носильщик и русских народных говоров загудстьщик 'выдумщик, «придумывающий что-либо новое, интересное, иногда смешное»' [9, вып. 10, 34], засевс/льщик 'сеяльщик' (1-ое знач.) [9, вып. 11, 22], игральщик 'гармонист' (1-ое знач.) [9, вып. 12, 66], принадлежащие к СТ V + -льщик;

• производные единицы литературного языка трамвайщик, тюремщик, кабатчик и русских народных говоров калымщик 1. 'взяточник человек, который ничего не делает безвозмездно'. 2. 'скупой человек' [9, вып. 13, 6], принадлежащие к СТ 5 + -щик /-чик;

• производные единицы литературного языка мастерица, царица, дьяволица и русских народных говоров капустница 1. 'женщина, пришедшая помочь рубить капусту'. 2. 'плакса' [9, вып. 13, 59], матица 'мать' (1-ое знач.) [9, вып. 18, 30], принадлежащие к СТ 5 + -ниц(а);

• производные единицы литературного языка соседка, пассажирка, шпионка и русских народных говоров матроска 'женщина-матрос' (1-ое знач.) [9, вып. 18, 36], махлюйка 'ленивая, плохая работница' [9, вып. 18, 48] (от махлюй), принадлежащие к СТ 5 + -к(а) и др.

Отдельную группу наименований лица в русском литературном языке составляют суффиксальные производные единицы, принадлежащие к СТ, являющимся продуктивными в разговорной речи, например: производные замазуля (разговорное, о детях), игруля (окказиональное; устная речь), образующиеся по модели V + -ул(я), производные вруша, копуша, плакуша, образующиеся по модели V + -уш(а), производные растеряха, выпивоха, образующиеся по модели V + -х(а) [10, 152]. В литературном языке подобного рода аффиксы (-ул(я), -уш(а), -х(а)) являются показателем принадлежности данных номинаций к стилистически окрашенной лексике. В говорах же данные аффиксы стилистически нейтрализуются, сравните:

изгибуля 'шалун, шалунья, баловник, баловница' (2-ое знач.) [9, вып. 12, 116];

калякуша 'болтун, болтунья, пустомеля' [9, вып. 13, 12];

задираха 'зачинщик ссор, драк; задира' [9, вып. 10, 55] и др.

В современном русском литературном языке отдельную группу суффиксальных наименований лица составляют номинации, образующиеся по непродуктивным словообразовательным типам. Так, например, СТ 5 + -ун в литературном языке представлен небольшим количеством наименований лица (например, горбун). Специфическими для литературного языка производными номинациями, называющими лицо, говоры расширяют число дериватов с данным аффиксом: глазун 'о человеке с большими глазами или глазами навыкате' (1-ое знач.) [9, вып. 6, 191].

Образование в русских народных говорах наименований лица по общим СТ, являющимся непродуктивными в русском литературном языке, наблюдаем также и в других примерах. Так,

например, в СРЛЯ к группе единиц, образующихся по непродуктивным СТ, относятся производные единицы, принадлежащие к СТ V + -ух (пастух) [10, 156-157]. Сравните специфическую для литературного языка диалектную номинацию избаловух 'тот, кто испорчен баловством' [9, вып. 12, 90], принадлежащую к данному СТ.

По непродуктивным в русском литературном языке словообразовательным типам V + -ак (вожак) [10, 146], V + -ниц(а) (возница, родильница) [10, 153-154] осуществляется словопроизводство, например, таких диалектных номинаций, обозначающих лицо, как:

лазак 1. 'тот, кто хорошо залезает на деревья'. 2. 'человек, залезающий на дерево для сбивания кедровых шишек' [9, вып. 16, 241];

лакомница 'любительница лакомств, сластей; лакомка' (1-ое знач.) [9, вып. 16, 250]; заслонница 'заступница' [9, вып. 11, 42] (от заслонить);

игральница 'девушка, за которой ухаживает какой-либо молодой человек' [9, вып. 12, 66] и др. Таким образом, сравнительно-сопоставительный анализ суффиксальных производных номинаций литературного языка и русских народных говоров, называющих лицо, позволяет выделить общие для двух подсистем СТ. В частности, это:

• СТ, мотивированные глаголом: V + -ун, V + -ага, V + -ух(а), V + -ок, V + -лк(а), V + -к(а), V + -тель, V + -л-, V + -ник, V + -льщик;

• СТ, мотивированные именем прилагательным: Лй] + -як, Лй] + -ик;

• СТ, мотивированные именем существительным: 5 + -их(а), S + -арь, S + -ниц(а), S + -]-, 5 + -ник, S + -ин(а), S + -щик /-чик, S + -иц(а), S + -к(а).

Среди СТ, являющихся продуктивными в разговорной речи русского литературного языка, общими для двух подсистем языка (русский литературный язык / говоры) являются СТ V + -ул(я), V + -уш(а), V + -х(а).

Отдельную группу производных единиц-наименований лица составляют номинации, принадлежащие к непродуктивным СТ в литературном языке и являющиеся общими для двух подсистем, в частности: СТ 5 + -ун, V + -ух, V + -ак, V + -ниц(а).

Исследование также показывает, что говоры более свободны в образовании производных номинаций, называющих лицо, по общим с литературным языком моделям. Так, например, в словообразовании русского литературного языка дериваты, принадлежащие к СТ V + -льник, чаще называют предмет, орудие, приспособление, предназначенное для совершения действия: паяльник, будильник, умывальник, светильник, утиральник. Группа единиц, принадлежащих к данному СТ и способных назвать лицо, представлена единичными производными, например: молчальник, висельник [10, 145]. В говорах данный СТ является достаточно продуктивным. Сравните многообразие производных наименований лица с суффиксом -льник в диалектах:

загудашьник 'то же, что загудало' (от загудать), загудато 'пьяница, кутила, буян' [9, вып. 10, 34];

тральник 'молодой человек, ухаживающий за девушкой' // 'парень на гулянье, на вечеринке' [9, вып. 12, 66];

катальник 'тот, кто катается на санках и т. п.' [9, вып. 13, 122];

ладельник 1. 'тот, кто исправляет что-либо, чинит; мастер'. 2. 'знахарь' [9, вып. 16, 230]; матюкальник 'сквернослов' [9, вып. 18, 42] и др.

Наряду с общими СТ суффиксальных производных наименований человека, для русских народных говоров характерны такие СТ, которые являются специфическими для литературного языка и характерными только для диалектов. Сравните, например, следующие словообразовательные типы диалектных наименований лица, отсутствующие в литературном языке:

СТ V + -ук: гайдук 1. 'работник, батрак'. 2. 'человек очень высокого роста'. 3. 'богатырь, силач' [9, вып. 6, 97] (от гагйдать);

СТ Лй] + -ан: жестотн 1. 'жестокий, безжалостный человек'. 2. 'скупой человек, стяжатель' [9, вып. 9, 146] и др.

Выводы

Сравнительно-сопоставительное исследование суффиксальных производных единиц, называющих лицо, в словообразовании современного русского литературного языка и в диалектном словообразовании позволяет говорить скорее о преобладании общих черт, нежели черт, различающих данные подсистемы. В частности, словопроизводство диалектных

суффиксальных производных наименований лица осуществляется по общим с литературным языком словообразовательным типам. В связи с этим в русских народных говорах активно образуются такие номинации, называющие лицо, которые соответствуют тому или иному СТ, но при этом отсутствуют в литературном языке. В качестве отличительной черты, характерной для системы говоров, является большая степень детализации семантики производных наименований лица.

Перечень принятых обозначений и сокращений

СРЛЯ - современный русский литературный язык

СТ - словообразовательный тип

СПИСОК ОСНОВНЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Ивыгина, А. А. Наименование лиц женского пола в русских говорах Волжско-Свияжского междуречья: структурно-семантический аспект / А. А. Ивыгина // Филологические науки. Вопросы теории и практики. - 2013.- № 6-2 (24). - С. 93-97.

2. Арутюнова, Н. Д. К проблеме функциональных типов лексического значения / Н. Д. Арутюнова // Аспекты семантических исследований. - М. : Наука, 1980. - С. 156-249.

3. Оглезнева, Е. А. Человек в диалектной картине мира (на материале производных имен существительных русских говоров Приамурья / Е. А. Оглезнева // Вестн. Амурск. гос. ун-та. - 2001. - Выпуск 12.

4. Акопова, С. А. Лексико-семантическое образование существительных со значением лица (на основе метафоризации) / С. А. Акопова // Русский язык в школе. - 1985. - №6. - С. 84-91.

5. Смольская, Л. И. Семантические и структурные особенности наименований лица в русских говорах // Беларуская мова у супольнасщ моу : зб. навук. арт. (да 85-годдзя прафесара П. У. Сцяцко) / ГрДУ iмя Я. Купалы ; рэдкал.: А. I. Кавальчук (адк. рэд.) [i шш.]. - Гродно : ЮрСаПринт, 2015. - С. 304-310.

6. Архипова, Н. Г. Наименования лиц мужского пола в русских говорах Приамурья / Н. Г. Архипова, А. Мисак // Слово: фольклорно-диалектологический альманах. - Благовещенск, 2006. - Выпуск №4. - С. 43-47.

7.Евсеева, И. В. Комплексные единицы русского словообразования : когнитивный подход / И. В. Евсеева. - М. : Книжный дом «Либроком», 2011. - 310 с.

8.Большой академический словарь русского языка : в 19 т. / гл. ред. К. С. Горбачевич. - М. ; СПб. : Наука, 2004-2011. - Т. 4, 7, 9, 10.

9. Словарь русских народных говоров : в 47 вып. - М. ; СПб. : Изд-во Академии наук СССР : Институт лингв. исследований РАН. - 1965-2014. - Вып. 4, 6-13, 16-18.

10. Русская грамматика : в 2 т. / редкол. : Н. Ю. Шведова (гл. ред.) [и др.]. - М. : Наука, 1980. -Т. 1. - 784 с.

Поступила в редакцию 22.09.16 E-mail: [email protected].

S. Yankouskaya

SUFFIXED NAMES OF PERSON ARE IN ASPECT OF INTERSYSTEM COMPARISON (RUSSIAN LITERARY LANGUAGE/DIALECTS)

In modern linguistics is the actual comparison of the two subsystems of the same language (for example, a comparison of the Russian literary language and dialects). This is explained by the fact that the simultaneous study of derived units of the literary language and dialect words helps to present the organization and the types of nests and more varied widely. The article deals with derivatives name of the person in the two language subsystems (Russian literary language/dialects), analyzed the structural and semantic features derived units of the semantics. It is noted that in the two language subsystems derived units may be identical to the combinatorics of the root morpheme and word-building affixes, but differ in their semantics. The conclusion is that the territorial dialects have more freedom in the formation of derived units that call the person rather than the literary language, the consequence of which is the presence of such nominations, which are absent in the literary language. The system of common literary language and Russian dialects derivational types of derivative names of the person.

Keywords: the names of person, word-formation type, fragments of word-formation nests, dialectal word-formation.