CC BY
292
Керамические изделия, относящиеся к эпохе ранней бронзы, по некоторым качествам отличаются от предшествующих и последующих археологических культур по технологии, форме посуды, узорам и др. В частности, ручная керамика серого и розового цвета, сделанная из глины и отшлифованная, с добавлением мелкого песка, является показателем эпохи ранней бронзы. Посуда, относящаяся к Куро-Аракской культуре, была изготовлена из хорошей глины. Качественный состав указывает на то, что гончарное дело являлось специализированным производством этой культуры.
Литература
1. Абибуллаев О.А. Энеолит и бронза на территории Нахичеванской АССР. Баку: Элм,
1982.
2. Бунятов Т.А. Земледелие и скотоводство в Азербайджане в эпоху бронзы. Баку: Изд-во АН Аз.ССР, 1957.
3. Исмаилзаде Г.С. Азербайджан в системе раннебронзовой культурной общности Кавказа. Баку: Нафта-Пресс, 2008.
4. Куфтин Б.А. Археологические раскопки в Триалети. Тбилиси: Изд-во АН Груз. ССР, 1941.
5. Нариманов И.Г. Культура древнейшего земледельческо-скотоводческого населения Азербайджана. Баку: Элм, 1987.
6. Сеидов А.Г. Памятники Куро-Аракской культуры Нахичевани. Баку: Билик, 1993. 164 с.
7. Anurov S.H. Maxta tunc dovru ya§ayi§ yeriari Azarbaycan E.A Xabariari // Tarix, faisafa va huquq seriyasi. 1991. № 4. S. 76-81.
8. Anurov S.H. Naxpivanin iik tunc dovru keramikasi. Baki: Eim, 2002.
9. Cafarov H.F. Azarbaycan e.a IV miniiiyin axiri-I miniiiiyin avvaiarinda. Baki: Eim, 2000.
10. Oliyev V.H. Azarbaycanda tunc dovrunun boyaii qabiar madaniyyati. Baki: Eim, 1977.
11. Ismayilov Q.S. Qurupay va Kondaianpay vadisinda qadim madaniyyai iziari. Baki, 1981.
12. Muradova F.M. Qobustan tunc dovrunda. Baki: Eim,1979.
13. Seyidov A.Q. II Kuitapanin iik tunc dovru sumuk aiatiari. Aspirantiarin VIII eimi konfransinin tezisiari. Baki,1985. I ciid.
14. Seyidov A.Q. Naxpivanin qadim metaii. Baki: Eim, 2005.
АЗИЗОВ КАМАЛ ШИРХАН ОГЛЫ - диссертант отдела археологии и этнографии, Национальная академия наук Азербайджана, Азербайджан, Баку (musayev_d@yahoo.com).
AZIZOV KAMAL SHIRCHAN OGLY - dissertator, Azerbaijan National Academy of Sciences, Azerbaijan, Baku.
УДК .94 (1-87):930 ББК.63.3 (0)
Ф.Н. АХМАДИЕВ К НАЧАЛУ ИСТОРИОГРАФИИ КАК НАУЧНОЙ ДИСЦИПЛИНЫ
Ключевые слова: историография, учебный процесс, источниковедение, университет, всеобщая история.
Проблема начала историографии как научной дисциплины напрямую связана с появлением крупных историографических обзоров. Первыми авторами такого рода обзоров явились М.Н. Петров с его «Новейшей национальной историографией», опубликованной в 1861 г., и В.И. Герье с его «Очерком развития исторической науки», опубликованном в 1865 г.
F.N. AKHMADIEV THE ORIGINS OF HISTORIOGRAPHY AS A SCIENTIFIC DISCIPLINE
Key words: historiography, sources study, education, university, general history.
The problem of origin of historiography as a science to the appearance of extensive historiographical outlooks is related in the paper. The author of this paper considers two outlooks such as M.N. Petrov’s book «Modern national historiography» having been published in 1861, and V.I. Gerje’s one «The Outlook of the development historical science» which has been published in 1865.
Говоря об историографии как таковой, мы встречаемся с самым различным пониманием этого термина. Наиболее часто в него вкладывают смысл «историография» вопроса, темы, проблемы и т.д., имея в виду перечень ра-
бочей литературы, но иногда включают в этот перечень и использованные первоисточники. В этом значении историография низводится, по сути, до «списка источников и литературы» или до «библиографического списка», или же еще что-нибудь в этом роде. «Историография» приобретает в данном случае даже не прикладной, а только технический смысл и какого-либо интереса вызвать не может. Другой смысл приобретает «историография», когда имеется в виду процесс созидания. Тогда пишущего историю могут назвать, а то и назначить, как это произошло с Н.М. Карамзиным, историографом.
Гораздо интереснее, когда «историографией» называют историю развития какого-либо знания и, в первую очередь - развитие знания исторического. В этом случае историография становится историей исторической литературы либо историей исторической мысли, либо уж совсем всеобъемлюще - историей исторической науки во всех ее ипостасях. Различия в трактовке зависят только от понимания пишущим такого факта, как историческое знание, и включает ли он в этот факт образовательную (учебную) составляющую науки. Помимо того, что историография приобретает при такого рода трактовке значение научной дисциплины, она еще и создает возможность дополнительных прикладных вопросов, а именно: что же является предметом историографического исследования; можно ли говорить о самостоятельной методике, методах и технике исследования; какое место историография занимает в ряду других исторических дисциплин и массу других вопросов, ответы на которые вкупе составляют внутреннюю логику этой дисциплины. Думается, что ответы на эти вопросы можно найти только в том случае, если к самой историографии отнестись как к историческому явлению и, в первую очередь, обнаружить тот момент, когда знание об истории науки приобрело свою логику и стало, таким образом, уже не просто опытом, а систематизированным знанием. Другими словами, когда в историографии появилась система, или «организованное» знание (концепция), тогда историография стала научной дисциплиной. Когда и как это произошло? По этому вопросу высказывались различные точки зрения. Отметим такую особенность. С 70-х, 80-х гг. прошлого столетия, т.е. со времен советской, другими словами, марксистской исторической науки, практически не было обращения к истокам историографии как научной дисциплины. Поэтому считаем, что будет уместно напомнить о том накопленном опыте. В 1980 г. В.Е. Иллерицкий в обширном исследовании о творчестве С.М. Соловьева закрепил за ним приоритет первого российского историографа-профессионала. По его мнению, историографические статьи С.М. Соловьева написанные в 60-е гг. XIX в., положили начало историографии «как самостоятельной научной дисциплине» [6. С. 72].
Безусловно, что С.М. Соловьев с его многотомной «Историей России» является одной из первых фигур в российской науке об истории. Что же касается историографических материалов, то примечательно, что в то же время, когда стали известными историографические статьи Соловьева, на свет появились подобные же статьи других отечественных авторов: И.В. Лашнюкова [9], Т.Н. Грановского [4], М.М. Стасюлевича [11]. Этот перечень имен легко продолжить.
В этой связи можно уверенно сказать, что в 50-е, 60-е гг. XIX в. историографическая проблематика активно развивалась, но наличие только статей не дает возможности определить «точку старта» историографии как науки. Высказывалась и такая оригинальная точка зрения, что-де историография как наука «выкристаллизовалась» [1. С. 130] из историографии - учебной университетской дисциплины. Правда, авторы не объясняют, каким же образом происходил этот процесс «выкристаллизации». Логичнее думать, что, наоборот, историография
как учебная дисциплина может существовать лишь при условии достаточно сформировавшейся науки и лишь как одно из выражений этой самой науки. Хотя, конечно же, есть примеры, когда лекционный материал приводит в итоге к написанию большого историографического сочинения. Так, например, произошло с известным «Введением в историю Греции» В.П. Бузескула, написавшего, что в основе книги «лежат лекции, читанные ... в Харьковском университете» [2. С. 4].
Достоверной выглядит точка зрения Р.А. Киреевой, связавшей становление историографии как научной дисциплины с появлением крупной специальной работы обзорного содержания [7]. Такого рода сочинение изначально ставит изучение историографических сюжетов как первозадачу и не подчиняет решение историографических задач анализу каких-либо конкретно-исторических вопросов. Р.А. Киреева считает, что, историография как наука в России начинается с «Истории русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям» М.О. Кояловича, вышедшей в свет в 1901 г. [7. С. 46]. Думается, что Р.А. Киреева совершенно права, связывая начало самостоятельного, не замкнутого на конкретно-историческую проблематику, существования историографии в качестве научной дисциплины с обстоятельным историографическим обзором, поскольку такой обзор содержит свою внутреннюю, только историографическую логику, определявшуюся трактовкой автором предмета исследования, методики, техники и пр.
Однако Р.А. Киреева ошибается ровно сорок лет, называя книгу М.О. Коя-ловича первым в России крупным историографическим обзором. В 1861 г. в Харьковском университете была опубликована «Новейшая национальная историография в Германии, Англии и Франции» М.Н. Петрова [10]. Это было крупное историографическое обзорное исследование, написанное по «горячим следам» более чем двухгодичной командировки автора по европейским, главным образом, немецким, университетам. Важность исследования была подтверждена тем, что спустя четыре года М.Н. Петров представил книгу в качестве докторской диссертации в Совет Московского университета, где официальным оппонентом выступил другой знаток европейской науки всеобщей истории В.И. Герье [5. С. 19]. Любопытным является тот факт, что в том же году В.И. Герье опубликовал свой обзор европейской науки всеобщей истории под названием «Очерк развития исторической науки» [3]. Как и в случае с М.Н. Петровым, «Очерк ...» стал итогом командировки В.И. Герье за границу.
Даже при первом сравнении двух работ (М.Н. Петрова и В.И. Герье) выявляются очень интересные параллели. Обнаруживается одинаковое понимание процесса формирования науки. В. «Новейшей национальной историографии...» автор пишет, что «дух, творящий историю и объясняющий созданные им явления, один и тот же» [10. С. 1]. Герье утверждает, что «в науках, изучающих деятельность человеческого духа, нельзя провести резкую грань между истиной и заблуждением» [3. С. 5]. Это пример подхода к истории с точки зрения гегелевской феноменологии.
Оба автора одинаково объясняют необходимость изучения исторической науки (Герье пишет о необходимости «знакомства с историей науки» [3. С. 5], Петров о поставленной им задаче «представить очерк новейшего развития исторической науки» [10. С. 3]). Интересно и то, что «историография» понимается ими одинаково: как история исторической науки, и в этом значении играет важную общественную роль. Процитируем харьковского автора: историк, желающий опытами других стран и народов воспитывать своих соотечественников, ставит себя в исключительное положение, «поскольку общество осознает себя, свою историю исключительно благодаря его деятельности.» [10. С. 1]. Герье же пишет, что изучение «судеб этой (исторической. - Ф.А.) науки» дает «единственно
верный метод, то есть исторический, и ту обширность взгляда, беспристрастность и внимательность к чужим мнениям и идеям, без которых не следует приступать к изучению прошедшего» [3. С. 6]. Оба автора, по сути, видят в истории науки процесс самосознания общества. Подобный подход к истории науки был характерен и для М.П. Погодина, С.М. Соловьева, И.В. Лашнюкова и других отечественных историков, обращавшихся к историографическим сюжетам.
Литература
1. Аленов С.Г., Матвеева М.С. К вопросу о преподавании историографии в университетах дореволюционной России // Проблемы истории отечественной историографической науки. Воронеж: Изд-во Воронежск. ун-та, 1981. С. 130-147.
2. Бузескул В.П. Введение в историю Греции. Харьков, 1904. Т. 1. 592 с.
3. Герье В.И. Очерк развития исторической науки. М., 1865. 114 с.
4. Грановский Т.Н. Сочинения: в 2 ч. 3-е изд., доп. М.: Тип. А.К. Мамонтова, 1897. Ч. 1. 427 с.; Ч. 2. 541 с.
5. Иванова Т.Н. Научное наследие В.И. Герье и формирование науки всеобщей истории в России (30-е гг. XIX - начало XX века). Чебоксары. Изд-во Чуваш. ун-та, 2010. 381 с.
6. Иллерицкий В.Е. Сергей Михайлович Соловьев. М.: Наука, 1960. 192 с.
7. Киреева Р.А. Изучение отечественной историографии в России с середины XIX в. до 1917 г. М.: Наука, 1983. 248 с.
8. Коялович М.О. История русского самосознания по историческим памятникам и научным сочинениям. СПб., 1901. 368 с.
9. Лашнюков И.В. Пособие к изучению русской истории критическим методом. Киев, 1874.
273 с.
10.Петров М.Н. Новейшая национальная историография в Германии, Англии и Франции. Харьков, 1861. 309 с.
11. Стасюлевич М.М. История средних веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. СПб.: Тип. Ф.С. Сушинского, 1865. Т. 2. 966 с.
АХМАДИЕВ ФАРИТ НАФИСОВИЧ - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории древнего мира и средних веков, Казанский (Приволжский) федеральный университет, Россия, Казань (fahmad50@rambler.ru).
AKHMADIEV FARIT NAFISOVICH - candidate of historical sciences, associate professor of Ancient and Medieval History Chair, Kazan (Volga Region) Federal University, Russia, Kazan.
УДК 930 (470) (092) Фортунатов ББК Т1 (2)5-8 Фортунатов
Т.Н. ИВАНОВА, Н.Н. АГЕЕВА
НАУЧНО-ПЕДАГОГИЧЕСКОЕ НАСЛЕДИЕ РОССИЙСКОГО ИСТОРИКА С.Ф. ФОРТУНАТОВА
Ключевые слова: С.Ф. Фортунатов, отечественная историография всеобщей истории конца XIX-XX вв.
Впервые в историографии анализируется комплекс опубликованных работ и лекций С.Ф. Фортунатова, выделены и охарактеризованы основные группы его научно-педагогического наследия.
T.N. IVANOVA, N.N. AGEEVA SCIENTIFIC AND PEDAGOGICAL HERITAGE OF RUSSIAN HISTORIAN S.F. FORTUNATOV Key words: S.F. Fortunatov, Russian historiography of World History in XIX-XX centuries.
Analysis of S.F. Fortunatov works and lectures, description of the main groups of his scientific and pedagogical heritage.
Степан Федорович Фортунатов (1850-1918 гг.) родился в семье директора Петрозаводской гимназии. Все семеро детей в этой удивительной семье были настоящими российскими интеллигентами. Среди них: академик - филолог; профессор - аграрный статистик; выдающийся инженер-строитель, трое учителей. На фоне своих знаменитых братьев преподаватель С.Ф. Фор-
