CC BY-NC-ND
37
Научная жизнь
А.А. Шиян, Т.А. Шиян
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ И ГЕРМЕНЕВТИКА
6-7 декабря 2007 г. в РГГУ прошла Межвузовская конференция «История философии и герменевтика-П». Эта конференция была тринадцатой из числа организованных философским факультетом РГГУ и посвященных обсуждению различных общетеоретических и методологических проблем историко-философской науки. Председатель Оргкомитета проф. А.И. Алешин отметил в своем вступительном слове, что в центре внимания настоящей конференции, как и конференции, проведенной под тем же названием в 2002 г., - проблема интерпретации в истории философии, рассматриваемая в русле как собственно герменевтического направления, так и в независимых от него вариантах.
В центре доклада М.А. Белоусова «Проблема герменевтического круга в "Бытии и времени"» была реализация Хайдеггером одного из основных феноменологических принципов - принципа беспредпосылочности. По мнению докладчика, реализация этого принципа для Хайдеггера заключается в замыкании герменевтического круга, т. е. в беспредпосылочном истолковании первичного понимания своего собственного бытия. Согласно докладчику, принцип беспредпосылочности, по Гуссерлю, реализуется с помощью редукции, в ходе которой снимаются все предпосылки естественной установки. Это утверждение оспаривалось другими участниками конференции. Было обращено внимание, в частности, на то, что принцип беспредпосылочности у Гуссерля означает прежде всего осознание всех наших предпосылок, а редукция производится в том числе и с целью возвращения в естественную установку, но уже осмысленную и проясненную.
В докладе «Политическая историчность жизненного мира и европеизация культуры» А.Э. Савина анализировалось понятие историчности жизненного мира. Гуссерль вводил это понятие через различение домашнего и чужого, а само это различение, в
свою очередь, конкретизировал через различение понятного и непонятного, через способы реализации практического интереса, характеризуемые различением истинного и ложного. В связи с ответами докладчика на вопросы возникла дискуссия о возможных языках феноменологии. Обобщая высказывания участников, можно сделать вывод, что для проведения феноменологического анализа не обязательно использовать трансцендентальный язык «позднего» Гуссерля. Главное, чтобы различения, проведенные в ходе анализа, были различениями опыта, а не абстрактными конструктами. Споры возникли и вокруг тезиса Савина о внутреннем единстве феноменологии и марксизма: оппоненты подчеркивали, что феноменология оставляет поле для разного осмысления опыта сознания, тогда как марксизм достаточно жестко обусловливает сознание материальным способом производства.
В докладе Т.А. Шияна «Оппозиция "реальность-действительность" как инструмент понимания в межкультурной коммуникации» подчеркивалась (в противоположность феноменологическому подходу) инструментальная роль проводимых различений. По мнению докладчика, в теоретическом дискурсе (в отличие от эмпирического или квазиэмпирического) различения выступают средством (а не продуктом) понимания. В контексте оппозиции реальности и действительности, согласно докладчику, термин «реальность» означает понимание мира как существующего подлинно и независимо от Меня. Термин же «действительность» указывает на понимание мира как данного Мне через Мою деятельность (в широком смысле слова) и в этом смысле порождаемого структурой этой деятельности (структурами практики, понимания, сознания, языка и т. п.). Докладчик особо подчеркивал социальную, культурную природу действительности. По мнению автора, смысловая структура, задаваемая данной оппозицией, присутствует во многих философских и философско-религиозных системах, что может служить основой для их анализа и понимания.
А.А. Шиян в докладе «Кант и Гуссерль: проблема истины и интерпретация установок» рассматривала предпосылки феноменологии, к которым относится прежде всего различение сознания (акта сознания), смысла (значения) и предмета (мира). Это различение является предпосылкой, так как оно не принадлежит опыту: в обыденном опыте мы не удерживаем одновременно смысл и предмет, это происходит только в специальной установке. В период «Логических исследований» Гуссерль пытается удержать все члены различения: в актах сознании нам дан смысл, но мы постоянно имеем в виду, что существует предмет, к кото-
рому он относится. В более поздний период (время написания «Идей») для Гуссерля на первый план выходят два первых члена различения - сознание и смысл. От «реального» предмета Гуссерль пытается отвлечься с помощью специальных процедур эпохе и редукции. Но тогда появляется опасность тотального имманентизма, так как предмет (реальность) конституируется и полагается из самого сознания, точнее, из смысла. А.Э. Савин высказал несогласие с мнением докладчика о некоторой близости феноменологии Гуссерля с представлениями о сознании в кантовской «Критике чистого разума».
На конференции были представлены и две теологические интерпретации феноменологического подхода: в современной французской феноменологии и в протестантской теологии ХХв.
В докладе С.А. Шолоховой «Трансформация гуссерлевской феноменологии в "феноменологии Божественного" Жан-Люка Мариона: рецептивность Я» разбиралась критика гуссерлевской феноменологии, осуществленная Ж.-Л. Марионом с точки зрения понятий данности и Я. При этом сами эти понятия трансформировались в творчестве Мариона в рамках его «феноменологии Божественного». Доклад оставил впечатление, что Марионом не эксплицирован сам опыт «божественного», т. е. отсутствует анализ конкретного опыта, исходя из которого (в соответствии с основными принципами феноменологии) только и можно вводить новые понятия и принципы. Используемые Марионом понятия («данность», «получатель» и др.) напоминают неких «концептуальных персонажей», которые живут своей собственной жизнью и в лучшем случае являются результатами интерпретации опыта. Участники дискуссии согласились, что это впечатление может оказаться ложным в силу малой известности в России работ французских феноменологов.
Взаимодействие теологии и феноменологии в работах протестантского теолога Бультмана анализировалось в докладе С.А. Коначевой «Философская и керигматическая герменевтика». Соединение экзистенциального анализа Хайдеггера и диалектической классической теологии обусловливалось в творчестве Бультмана обращением к жизненному опыту человека современной исторической эпохи. В нем уже присутствует определенное экзистенциальное предпонимание Бога в виде вопросов о счастье, благе, смысле мира и истории, вопроса о подлинности собственного бытия. Докладчик поставил вопрос о степени применимости методологии Хайдеггера для толкования Библии и решения теологических проблем.
Интересная интерпретация русской философской традиции была предложена в докладе А.И. Алешина «"Истина" в концепции верующего разума И.В. Киреевского (вера, философия и наука на заре неклассической мысли)». Особенностью подхода докладчика являлось рассмотрение философии Киреевского в общем русле развития европейской философии. Начинавшийся тогда кризис классического типа европейского философствования был связан с утратой характерной для классики очевидности самодостаточного характера разумности, разумения, Разума с большой буквы. Их неизбежное толкование в качестве реальности производной природы (в качестве функций витальных или, в широком смысле этого слова, культурных начал) определили собой существенные перемены в характере и стиле философствования. В контексте таких перемен в докладе были рассмотрены религиозно-философские воззрения И.В. Киреевского, формально относимые к региону неклассической философии, но заключавшие в себе пафос реанимации классики на почве безусловного признания религиозного типа философствования.
На конференции было уделено внимание не только европейской, но и древнекитайской философской традиции. В докладе Н.И. Булициной «Категория Дао в интерпретации Ван Би» ставилась задача показать (на примере Ван Би - представителя школы сюань сюе) важную роль комментаторского стиля работы в истории китайской философии. Сравнительно недавно было осознано, что Ван Би является не только комментатором, но и самостоятельным философом, выступившим основоположником нового метода изучения классических памятников древности. В рамках этого метода была выработана система категорий, в дальнейшем оказавшая значительное влияние на понятийный аппарат и идеи китайского буддизма и неоконфуцианства.
Своеобразная интерпретация сознания была дана в докладе В.И. Стрелкова «Обратимость прошлого (к герменевтике восприятия "воскресительной практики" Г.П. Грабового)». Сторонники Грабового не только верят в возможность реального воскрешения умерших людей, но и находят множество «эмпирических» подтверждений действенности этой «воскресительной практики». В докладе описывались механизмы избирательной работы сознания, которые могут обеспечивать нахождение подобных «эмпирических» подтверждений (без предположения сознательного мошенничества или психической невменяемости его последователей).
Интерес вызвал доклад А.В. Логинова «Интерпретация глобализации в социальной философии Ульриха Бека». Особое
внимание в докладе уделялось негативным последствиям глобализации, рассматриваемым Беком: ослаблению власти национальных государств в эпоху глобализации, трансформации рынка труда, относительности любых экспертных оценок и др. Доклад спровоцировал дискуссию о плюсах и минусах глобализации и возможностях ей противостоять.
Значительный интерес и оживленные обсуждения вызвали также доклады П.А. Плютто «Концепция аутентичного мифа: герменевтический подход», В.Ю. Кондратьева «Философская и социологическая интерпретация процесса познания: трактовка К. Мангейма», А.В. и С.В. Кофановых «Политико-просветительская философия Ю. Крижанича и истоки идеологии панславизма» и др.
Конференция вызвала интерес у студентов, аспирантов, докторантов, сотрудников и гостей философского факультета РГГУ.
