CC BY-NC-ND
37
А.А. Шиян
ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ И СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ - II
24-25 декабря 2012 г. на философском факультете РГГУ прошла конференция «История философии и социокультурный контекст». Конференция открылась докладом А.И. Алешина «История философии: о значении социокультурного контекста», в котором обсуждалось значение социокультурного контекста для историко-философских исследований. Докладчик проанализировал неоднозначность влияния социокультурного контекста на смысл порождаемых в его рамках текстов. Важную роль играет представление о мотивационном комплексе того или иного мыслителя, которое являясь результатом нашей исследовательской и интерпретативной работы с текстами, помогает двигаться к полноценному их прочтению.
В докладе В.И. Молчанова «Деструкция времени и пространство истории. Критический анализ хайдеггеровского понятия историчности» продемонстрировано, что временность сохраняет все черты пространственности бытия-в-мире и служит лишь средством структурного описания экзистенции. Историчность определяется через временность, и это затемняет мысль Хайдеггера об историчности бытия-в-мире, препятствуя пространственному разрешению хайдеггеровской дилеммы между историей как подвижной взаимосвязью изменений объектов и как свободно парящей последовательностью переживаний субъектов.
В докладе А.В. Маркова «Августин и Деррида: к экстатической социальности» было представлено переосмысление Деррида европейской рецепции Августина как политического мыслителя, в исторической мысли которого Деррида видит не методическую, а языковую рефлексию. Докладчик утверждал, что проект Деррида понятен, если вписать его в переосмысление педагогической функции философии, происшедшее в ХХ в.
© Шиян А.А., 2013
Рассмотрение малоизученных в отечественной традиции философских связей продолжил Г.Г. Шевакин. В докладе «Уго Спирито и социокультурный контекст итальянской философии XX в.» он показал связи философских исканий итальянского мыслителя с событиями социальной, культурной и политической жизни Италии.
Большую дискуссию, которая распространилась далеко за рамки конференции, вызвал доклад В.О. Лобовикова «История философии, эмпирическая криминология и метафизика преступности: "по понятиям" ли мыслили и жили выдающиеся философы?» В нем биографии выдающихся философов, выглядят неожиданно: многие «были под судом и следствием», «сидели», «состояли на учете», «совершали побеги» и т. п. Такой эмпирический материал был связан с обсуждением метафизики преступности в самом общем виде. В дискуссии были высказаны возражения, что такой взгляд не учитывает легитимности самих властных структур.
Доклад Л.Э. Крыштоп «Этика чистого образа мыслей Канта» показала значимость кантовского понятия образа мыслей (Gesinnung). Являясь первым основанием принятия всех максим, образ мыслей представляет собой интеллигибельный принцип нашего произволения и может быть либо добрым, либо злым. Крыштоп подчеркнула, что в силу того, что этот принцип сам является первоосновой и не имеет под собой других оснований, Кант именует его присущим человеку «по природе», что, однако, не исключает возможности морального совершенствования.
А.В. Манучарова в докладе «Понятие жеста в работах Дж.Г. Мида и М. Мерло-Понти» заметила, что, несмотря на прогресс в нейрофизиологии, психологии, искусственном интеллекте, лингвистике и антропологии, фундаментальные вопросы, поставленные Мидом и Мерло-Понти, так и остаются без ответа. В докладе были представлены результаты исследования отношения между интенцио-нальностью, переживанием и жестом, обсуждалось взаимодействие слов, жестов и контекста.
Вечернее заседание первого дня было посвящено, в основном, проблемам русской философии. В докладе Н.В. Пуминовой «Дискуссии о "внешней мудрости" в отечественной мысли конца XVI-XVII вв.» были поставлены две задачи: рассмотреть изменение отношения к «внешней мудрости» православных полемистов в «русских» землях Речи Посполитой с конца XVI до середины XVII вв. и сравнить позиции по этому вопросу киевских авторов второй половины XVII века с позициями авторов этого же времени в Московской Руси. Докладчица также уделила внимание переходу от критики «латинского мудрствования» в конце XVI в. к его
принятию в Речи Посполитой в середине XVII в. при сохранении негативного отношения к европейской богословской традиции в Московской Руси.
И.Н. Зайцев в докладе «Бог Кириллова (заметки на полях "Бесов" Достоевского)» показал, как Достоевский исследует формы рефлексивного отношения к действительности. Для писателя важно не то, как персонаж относится к действительности, а то, как он относится к отношению, как удерживает отношение в качестве такового. В Кириллове рефлексивное отношение упрощено, абстрагировано до одного своего момента, в результате чего Кириллов как бы «съеден идеей»: он есть воплощенная абстракция и «быть абстракцией» составляет его сущность.
К.Е. Мурышев, выступивший с темой «Религиозно-философская концепция И.А. Ильина и ее соотношение с традиционным православным учением», рассмотрел идеи И.А. Ильина о природе божественной благодати и возможности «обожения» человеческой природы. Ильин настаивал на полном соответствии своей концепции православному учению, однако при ближайшем рассмотрении отдельные его «богословские мнения» оказываются не вполне ортодоксальными.
М.А. Белоусов в докладе «Феноменологические аспекты интерпретации гегелевской философии у И. Ильина» рассмотрел влияние работ Гуссерля на проект «имманентной критики» философии Гегеля в философии Ильина. В контексте анализа феноменологических предпосылок осуществляемой Ильиным критики гегелевской метафизики Белоусов сопоставил гуссерлевское и гегелевское понимание историчности.
В докладе «Русский философ в Берлине (1922-1937): "действительный", "фактический" и "реальный" контексты» А.И. Резни-ченко рассмотрела жизнь в Берлине в 1922-1937 гг. русского философа С.Л. Франка, исходя из его же понятий «действительности», «фактичности» и «реальности», сформулированных им в этот же период.
Большой интерес вызвал доклад Н.А. Дмитриевой «Концепции истории в русском неокантианстве: Н.В. Болдырев и Я.И. Гордин». Дмитриева показала, что теоретическими истоками этих концепций были учения не только немецких неокантианцев (Г. Когена, Э. Кас-сирера), но и мотивы, берущие начало из баденской неокантианской школы (Э. Ласк и группа сборника «О Мессии»). Важными источниками, по убеждению докладчика, явились также подходы и методы, сформулированные русскими философами (П.Л. Лавров, А.С. Лаппо-Данилевский, Р.В. Иванов-Разумник и др.).
Д.Э. Гаспарян в докладе «Философия сознания М. Мамардаш-вили: говорить о сознании на языке самого сознания» представила попытку систематического изложения некоторых взглядов Мамар-дашвили на природу сознания. В докладе был раскрыт ряд ключевых пунктов его исследовательской работы, непосредственно посвященных данной проблеме.
Одному из фундаментальных вопросов философии Гуссерля был посвящен доклад А.Э. Савина «О развитии понятий эпохе и редукции в трансцендентальной феноменологии Гуссерля». Савин выделил четыре этапа этого развития, связанных с гуссерлев-скими работами: «Идея феноменологии» (1907), «Идеи I» (1913), «Первая философия» (1923-1924), «Кризис» (1936). Источником развития этих понятий, по мнению докладчика, выступает их взаимодействие с идеей горизонтности сознания и мира: осмысление эпохе и редукции в свете идеи горизонтности, а горизонтности - в свете идей эпохе и редукции.
Утреннее заседание второго дня было, в основном, посвящено немецкой классической философии и немецкой философии XVIII в. Доклад А.М. Харитоновой «Проблема психофизического взаимодействия у Хр.А. Крузия» был посвящен почти неизвестной в России теме. Антивольфианец Хр.А. Крузий одним из первых представил систематическое разъяснение инфлюкционистской модели взаимодействия субстанций. В докладе эта модель рассматривалась как альтернатива предустановленной гармонии, позиции которой в немецком Просвещении защищал Хр. Вольф.
В докладе Д.Е. Фетисовой «Закон достаточного основания в немецкой философии конца XVII - первой половины XVIII в.» раскрыты различия в интерпретациях закона достаточного основания в немецкой философии, а также показаны ключевые философские вопросы, которые вытекают из его формулировок как в метафизике, так и в практической философии.
А.В. Чусов в докладе «Онтологические аспекты понимания категорий у Аристотеля, Канта и Гуссерля» рассмотрел категории в связи и при условии некоторой онтологии. Чусов отстаивал три тезиса: категории у Аристотеля неявно предполагают структуры сущего; категории у Канта суть формы суждений, связанные с синтезом разума, необходимостью и законами; категории у Гуссерля суть формы законов и сущностей, явно предполагающие мир как основу конституирования смысла.
Тема доклада О.М. Мухутдинова - «Аналитика понятий Канта в феноменологической и аналитической философии». Согласно аналитической традиции, осуществляемый в трансцендентальной ана-
литике понятий переход от таблицы суждений к таблице понятий не является очевидным, отсутствие принципа построения для таблицы суждений делает кантовскую систему категорий уязвимой для критики. Феноменологическая аналитика позволяет выявить действительные предпосылки открытия онтологических категорий.
На конференции было представлено два доклада, посвященных философии Шеллинга. Выступление А.Б. Паткуля «Доклад Ф.В.Й. Шеллинга "Об источнике вечных истин" в контексте его позитивной философии» затронуло проблему перехода от негативной к позитивной философии Шеллинга в связи с трактовкой понятий «вечных истин», «идеи», «идеала разума», «теологического рационализма» и др. Главный вопрос доклада А.Н. Крюкова «Философия и искусство у Шеллинга» - почему в системе трансцендентальной философии Шеллинга искусство становится высшим знанием? Для ответа на него докладчик проанализировал истоки идеализма Шеллинга, исследовал субъект-объектные структуры самосознания и возможности толкования Я в качестве объекта.
В докладе «"Фрустрация" Гегеля-теолога у Жана Валя» И.С. Ку-рилович рассмотрел возможность применения теолого-религи-озных характеристик к Гегелю и возможность их противопоставления при проблематизации того, что понимается под «Гегелем». Отмечая важность интерпретации Валя, докладчик показал образно-ролевую природу «Гегеля», представленного французским мыслителем, его локальный характер «момента», подобно локальности «несчастного сознания» в гегелевской системе.
На конференции был представлен тематический блок, посвященный философии Хайдеггера. В докладе А.В. Ямпольской «Кой-ре и Хайдеггер» была исследована взаимосвязь взглядов Койре на проблему политической лжи с эволюцией его оценок философии М. Хайдеггера. В частности, были проанализированы довоенные рецензии Койре о Хайдеггере и его программная статья 1946 г. «Философская эволюция Мартина Хайдеггера», проведена параллель между анализом «заговора средь бела дня» (в работе «Размышления о лжи» 1944 г.) и анализом «истины как (не)сокрытости».
М.В. Козлова в докладе «Поэтическое слово как фигура пустоты (онтология поэтического языка в философии М. Хайдеггера)» показала, что поэтический язык является для Хайдеггера необходимым условием учреждения мира (как места исторического свершения истины), а природа слова связывается им с понятием бытия. Таким образом, у Хайдеггера язык поэзии из области эстетики переносится в область онтологии и вопрос о сущности поэтического приобретает историческое значение.
Другой аспект философии Хайдеггера отражен в докладе С.А. Коначевой «Проблема взаимной непереводимости философского и теологического языка (на примере диалога христианской теологии ХХ в. с идеями Хайдеггера)». Здесь была рассмотрена проблема взаимной непереводимости философского и теологического языков, возможности и границ теологического использования философских понятий. Докладчица показала существенную значимость для Хайдеггера различия между философским и теологическим языками, задаваемого различием их предметностей: философия - наука о бытии, теология - позитивная наука, темати-зирующая веру.
Во второй день был представлен ряд докладов, посвященных феноменологии Гуссерля. В своем докладе «Помнить настоящее: психологические и схоластические аспекты в феноменологии сознания времени» Т.В. Литвин рассмотрела идею «живого настоящего» как центральную категорию темпоральной схемы Гуссерля. Докладчица обратила внимание, что «живое настоящее» как объект феноменологического анализа длительности представляет собой структуру актов воспроизведения-удержания, формирующих своеобразный механизм обретения полноты присутствия в познании. Литвин рассмотрела эту структуру с учетом психологизма в ее предыстории (Августин) и влияниях (К. Штумпф, А. Мейнонг, В. Штерн), а также в особенностях языка описания и интроспекции (Э. Штайн).
В докладе Е.А. Шестовой «Проблема трансцендентального языка: Э. Финк и Э. Гуссерль» исследованы концептуальные расхождения между Финком и Гуссерлем во время их работы над текстом VI Картезианской медитации. Докладчица рассмотрела концепцию языка Финка в контексте его феноменологического учения о методе. Упоминалось также о том, как изменившийся взгляд Финка на роль языка сказался на его понимании феноменологической деятельности.
В докладе А.А. Шиян «Восприятие в контексте логических исследований «раннего» и «позднего» Гуссерля» на материале работ Гуссерля «Логические исследования» и «Опыт и суждение» проанализирована взаимообусловленность гуссерлевского описания опыта восприятия и его понимания природы суждений. Также были вскрыты некоторые нетематизированные предпосылки гуссерлевских исследований раннего и позднего периодов. После доклада было бурное обсуждение многозначности гуссерлевского понятия конституирования, которое является определяющим для понимания сознания в феноменологии. Спор вызвала трактовка
Гуссерлем сознания как продуцирующего смыслы или как усматривающего то, что есть.
Особо хотелось бы выделить доклад А.Г. Кислова «Онтологический статус отрицательных суждений и проблема кантовского деления суждений по качеству». В докладе была рассмотрена трактовка в раннем тексте Канта «Principiorum primorum cognitionis metapysicae dilucidatio nova» (1755) утвердительных и отрицательных суждений как онтологически автономных. Эта идея, предвосхищающая идеи двумерной логики, могла повлиять на известное и часто критикуемое кантовское деление суждений по качеству, и предлагаемый подход позволяет сохранить кантовское трихотомическое деление суждений, переопределив классы деления как множества чисто утвердительных, чисто отрицательных и смешанных (вместо кантовских бесконечных) суждений.
Конференция вызвала большой интерес среди философов различных московских вузов и проходила в теплой и дружеской обстановке.
