Искра и ее след в науке Текст научной статьи по специальности «История и археология»

I. Портрет ученого

С.И. Данченко (ИСл РАН)

Искра и ее след в науке

Искра Васильевна Чуркина относится к тем ученым, без творчества которых невозможно себе представить развитие отечественного славяноведения второй половины XX - начала XXI вв. Славяноведение - наука комплексная и многоплановая, и каждый ученый-славист, в меру своих сил и таланта, в течение жизни создает и кладет свой «кирпичик» в «славянское здание», тем самым, вместе с другими, укрепляя и украшая его. «Кирпичик» И.В. Чуркиной получился весьма существенным и весомым. И не только потому, что основу его составляют многочисленные труды исследовательницы (их около 300), но и потому, что такого «кирпичика» больше нет - он уникален. Ведь именно с научной деятельности Искры Васильевны началась история советской академической исторической словенисти-ки. Сейчас, спустя более полувека, эта отрасль отечественного славяноведения успешно развивается, прирастая трудами более молодых слове-нистов, которые известны не только в России, но и за рубежом. А тогда, в начале 1950-х годов... Впрочем, не будем забегать вперед, а вернемся к самому началу.

Искра Васильевна Чуркина родилась 24 ноября 1931 г. в Москве. Ее отец, Василий Сергеевич Чуркин (1901-1984), был военнослужащим, затем преподавателем общественных дисциплин в ряде учебных заведений, в том числе в Военно-воздушной академии им. Н.Е. Жуковского (19481964). B.C. Чуркин - участник Великой Отечественной войны. В 1941 г. он ушел добровольцем на фронт, участвовал в исторических сражениях - на Курской дуге, под Киевом - и закончил войну в мае 1945 г. в Берлине. Он награжден многими орденами и медалями, в том числе орденом Ленина. Мать Искры Васильевны, Анастасия Климентьевна Извекова (1899-1980), закончив в 1921 г. рабфак, сменила несколько профессий - преподавателя рабфака, инструктора райкома партии, пропагандиста, швеи-мотористки на фабрике. Затем она училась в Институте подготовки кадров Института красной профессуры и в Аграрном институте красной профессуры в Москве, после чего стала дипломированным преподавателем. В 1940-1957 гг.

(за исключением двух лет эвакуации - 1942-1944 гг.) Анастасия Климен-тьевна трудилась на кафедре марксизма-ленинизма в МВТУ им. Н.Э. Баумана. (Подробнее о родителях И.В. Чуркиной см. ее воспоминания на с. 71-76).

С раннего детства Искра Васильевна полюбила чтение - это было (и осталось до сих пор) ее любимым занятием. Особенно привлекали юную Искру гуманитарные дисциплины - история, литература, языки. Строгая мама хотела, чтобы ее дочь в будущем стала врачом-косметологом, но та мечтала о другом - после окончания школы поступить в университет (тогда в Москве он был только один - знаменитый МГУ имени М. В. Ломоносова). Искра сделала все, чтобы ее мечта осуществилась, и осенью 1949 г. стала студенткой исторического факультета.

В памяти однокурсников Искры Васильевны в ту далекую университетскую пору она осталась хорошенькой девушкой с лучистыми глазами и милой улыбкой, добросовестно записывающей все лекции, прилежно конспектирующей учебную литературу в библиотеке, бойко и толково отвечающей на зачетах и экзаменах. По признанию самой Искры Васильевны, ей всегда было очень интересно учиться - и в школе, и в университете.

Конец 1940-х - начало 1950-х гг. был не самым «мирным» временем на истфаке - здесь шла борьба с «космополитизмом» и «преклонением перед Западом», сопровождаемая плохо замаскированными антисемитскими выпадами. В эту кампанию пытались втянуть и студентов. Но, несмотря на это, по воспоминаниям студентов тех лет, среди них преобладало оптимистическое настроение. Они были молоды, жизнерадостны, гордились своей великой Родиной, совсем недавно победившей в войне с фашизмом, а существовавшие в стране порядки большинство из них считали нормой.

Главным для них, молодых, ставших студентами одного из лучших в то время вузов Советского Союза, было учиться. И они учились, приобретая знания, которыми щедро делились с ними преподаватели исторического факультета, выдающиеся ученые и педагоги: М.Н. Тихомиров, Б.А. Рыбаков, C.B. Бахрушин, Е.В. Тарле, С.Д. Сказкин, A.B. Арциховский и др.

С третьего курса начиналась специализация, и студентка Чуркина выбрала кафедру истории южных и западных славян, которую в то время возглавлял профессор Сергей Александрович Никитин (1901-1979), сменивший на этом посту скончавшегося в 1947 г. основателя кафедры академика Владимира Ивановича Пичету (1878-1947).

С.А. Никитину в то время было нелегко, ведь он нес двойную нагрузку - являлся не только заведующим кафедрой на истфаке МГУ, но и руководителем сектора истории зарубежных славянских народов периода феодализма и капитализма в недавно созданном Институте славяноведения АН СССР. По мнению нынешнего профессора кафедры JI.B. Гориной, совмещать эти два заведования Сергею Александровичу позволил его «большой научный потенциал»1. Но, думается, также и четко осознаваемая им

необходимость подготовки кадров ученых-славистов. К концу 1940-х годов сам профессор Никитин был уже признанным ученым, защитившим в 1947 г. докторскую диссертацию на тему «Вопросы балканской политики России и русское общество в 1853-1876 гг.», имевшим значительный педагогический опыт и являвшимся прекрасным знатоком отечественных архивов. Все это, разумеется, помогло Сергею Александровичу при создании научной школы - он отбирал, направлял, обучал, наставлял своих учеников и, главное, прививал им преданность и любовь к науке вообще и к славяноведению, в частности.

Дипломную работу по теме «Аграрный переворот и крестьянское движение в Сербии в первой половине XIX в.» студентка Чуркина, отличница и именная стипендиантка (стипендия им. В.И. Пичеты), подготовила под руководством молодого в то время преподавателя Виктора Георгиевича Ка-расева (1922-1991).

После окончания университета с «красным» дипломом Искра Васильевна, уже почувствовавшая свое призвание к научной работе, мечтала продолжить учиться в аспирантуре. Однако выпускники истфака 1954 г. в большинстве своем получили распределение в школы - в качестве учителей истории, которых в то время не хватало. Ей еще повезло, что местом ее будущей работы был определен подмосковный город Красногорск. Некоторые же ее сокурсники, даже москвичи, отправились «сеять разумное, доброе, вечное» в весьма отдаленные от столицы края и совсем «глухие» места.

Однако работа в школе в течение двух лет не помешала обучению Искры Васильевны в заочной аспирантуре Института славяноведения АН СССР. Ее научным руководителем стал С.А. Никитин.

У профессора Никитина был принцип, которым он руководствовался всю свою жизнь: к вершинам науки никого нельзя доставлять на фуникулере, и каждый, избравший научную стезю, должен очень много трудиться, даже если у него выдающиеся способности, иначе из него не получится настоящий ученый. К своим ученикам Сергей Александрович относился, даже в их юные годы, весьма строго и требовательно, никогда не «ворковал» над ними, а, напротив, ставил перед начинающими учеными совершенно конкретные серьезные задачи. Примером претворения в жизнь данной позиции профессора является определение темы будущих исследований его ученицы Искры Чуркиной (говорят, что точно так же он определял научную судьбу и других своих учеников).

Искра Васильевна выразила пожелание продолжить изучение темы своей дипломной работы. Однако С.А. Никитин, уже в начале 1950-х годов задумавший создание «Истории Югославии», сказал: «У нас достаточно сербистов, а вот специалистов по истории Словении нет. Вы знаете немецкий и словенский языки?». Ни того, ни другого Искра Васильевна в то время не знала. «Ничего, - подбодрил ее профессор Никитин, - выучите. Ведь вам придется читать на них литературу и источники». И она их выучила!

Немецкий - на кафедре иностранных языков АН СССР. Но словенский?! Ведь в 1950-е годы в СССР не было ни учебников, ни учителей этого языка. И тут Искре Васильевне повезло. Дело в том, что в это время в Москве в качестве стажера находился бывший словенский партизан Янез Зор. Он-то и преподал ей основы знаний.

Тему диссертации по истории Словении С.А. Никитин предложил Искре Васильевне определить самостоятельно. Это было довольно сложно, поскольку не только в советской, но и в российской дореволюционной историографии по словенской истории практически не было работ. Имелось лишь несколько очерков по истории Реформации в словенских землях. И Искра Васильевна остановила свой выбор именно на этой теме. Вскоре, с помощью словарей Хостника и Котника, она стала читать имевшуюся литературу - труды В. Мелика и Ф. Гестрина по истории Словении; они были первыми среди ее словенских авторов. Тема ее будущей диссертации к тому времени была значительно сужена (опять же по решению самой Искры Васильевны), а именно: «Развитие горной промышленности в словенских землях в XVI в.», фактически предыстория Реформации. Нужно отметить, что социально-экономическая тематика в отечественной историографии того периода была одной из главных, поэтому не следует удивляться такой «народно-хозяйственной» теме.

Искра Васильевна добросовестно изучила имевшуюся в ее распоряжении литературу, опубликованные (за рубежом) источники и, руководствуясь методическими советами С.А. Никитина, написала и в 1963 г. защитила свою первую диссертацию. До этого, в 1958 г., она была зачислена в штат Института славяноведения АН СССР на должность младшего научного сотрудника.

В начале 1960-х годов появились первые опубликованные работы И.В. Чуркиной2. В общей сложности они насчитывали около 10 печатных листов и отражали основное содержание ее кандидатской диссертации.

С самого начала ее институтской жизни молодую исполнительную сотрудницу привлекли к работе над главным трудом ее «родного» сектора (истории зарубежных славянских народов периода феодализма и капитализма) - публикацией документов «Освобождение Болгарии от турецкого ига» (Т. 1-3. М., 1961-1967), хотя она и не была болгаристкой. Вместе со своими коллегами - A.A. Улуняном (1922-2001) и Е.П. Наумовым (19331990) - Искра Васильевна участвовала в составлении развернутых именного и географического указателей к этому изданию, которые до сих пор являются эталоном подобной работы для исследователей и источником ценной научной информации.

В 1954 г., в год окончания И.В. Чуркиной университета, вышел в свет I том «Истории Болгарии», под общей редакцией академика Н.М. Державина. На очереди были «истории» других славянских стран и, прежде всего, «История Югославии». Работа по ее написанию была весьма напряженной и продолжалась несколько лет (I том вышел в 1963 г.). Главная трудность,

стоявшая перед авторским коллективом, заключалась в необходимости осветить историю всех югославских народов, начиная с древнейших времен. Между тем, на том этапе развития отечественной югославистики не было достаточного количества литературы и источников, а главное - тех, кто бы все это освещал. Это сейчас в нашем Институте имеется целый ряд высококлассных специалистов-югославистов с достаточно узкой специализацией - и по тематике, и по периоду. А в то время, как говорится, нужно было знать и уметь все, чтобы создать текст, достойный войти в фундаментальный академический труд.

Моя героиня была самым молодым автором I тома «Истории Югославии». Тем не менее, она достойно справилась с поставленными перед ней исследовательскими задачами. Перу Искры Васильевны в этом труде принадлежат 4 главы. Прежде всего, она рассмотрела (в главе 3) историю расселения южных славян на Балканском полуострове, начиная с VII в., а затем осветила следующие вопросы: о Карантании - одном из первых славянских государственных объединений; о борьбе карантанцев с аварами, баварцами, лангобардами, франками; о развитии карантанского раннефеодального общества; о словенцах в Нижней Паннонии. При этом Искра Васильевна отметила следующий важный момент исторического развития словенцев: «... к началу последней четверти IX в. большинство населенных словенцами земель оказалось под властью немецких феодалов, господство которых над большею частью этой территории продолжалось более тысячи лет»3.

Обратившись к истории словенских земель в ХН-ХУ вв. (глава 13), Искра Васильевна выделила и рассмотрела вопросы о границах расселения словенцев, о германизации их земель, подчеркнув, что в то время как господствующий класс был в основном немецким, крестьянство было словенской народности и именно оно в течение многих веков являлось «единственным хранителем словенского языка, обычаев и культуры»4.

Подробно представила исследовательница в этой и последующих главах развитие словенских городов, ремесел и горного дела. Наряду с этим она проследила процесс распространения власти Габсбургов на словенские земли, начиная с 1273 г., когда германским императором стал Рудольф Габсбург.

Весьма подробно рассмотрела Искра Васильевна положение словенских земель в ХУ1-ХУШ вв. (глава 20). В соответствии с традиционной тематикой исторических трудов «советского» периода в 1950-1960-е годы, в ее разделах в «Истории Югославии» много внимания уделялось социально-экономическим вопросам развития словенских земель в период феодализма и позднее - капитализма, а также процессам, происходившим в среде господствующего класса и крестьянства, антифеодальным движениям. Однако изначально заданная схема фундаментального труда наполнялась конкретным содержанием и интересными фактами. Так, значительное внимание Искра Васильевна уделила расцвету горного дела в словенских зем-

лях в ХУ-ХУ1 вв., когда были открыты новые рудники, в том числе знаменитый ртутный рудник в Идрии, имевший общеевропейское значение, расширилась разработка свинца в Каринтии, увеличилась добыча железной руды в Крайне. В горном деле появились первые компании и мануфактуры и усилилось засилие иностранного капитала5.

Обратившись к одной из ключевых проблем в истории Словении, проблеме Реформации, исследовательница констатирует, что протестантизм в словенских землях, распространявшийся в основном в форме лютеранства начиная с 20-х годов XVI в., носил умеренный характер и имел больше всего сторонников среди горожан, горняков и дворян6.

Очень важным, на мой взгляд, является то, что рассматривая в этом труде историю Словении в различных ее аспектах, Искра Васильевна неизменно указывает на различие тех или иных процессов в разных словенских землях - Штирии, Каринтии, Крайне, Приморье. Этому научному принципу она будет следовать и во всех последующих своих работах.

Значение реформационного движения И.В. Чуркина определила следующим образом: «Оно явилось важным поворотным пунктом в развитии... национального самосознания. Деятелями протестантизма был создан словенский литературный язык, общий для Штирии, Каринтии и Крайны. Это обстоятельство способствовало осознанию этнического и культурного единства всеми словенцами... Именно на основе достижений Реформации позднее, во второй половине XVIII в., деятели словенского Возрождения смогли развернуть борьбу за создание национальной культуры, за пробуждение национального самосознания словенцев»7.

Контрреформация в словенских землях началась в 1570-е годы и приняла особенно воинствующий характер в конце XVI в. При этом, как отмечает автор, увеличилась роль католической церкви, под контролем которой находилась вся общественная жизнь страны.

В 20 главе «Истории Югославии» Искра Васильевна освоила значительную литературу (в основном, югославскую) и привела немало интересных фактов и статистических материалов, в то время совершенно не известных отечественным историкам: о развитии горного дела в XVII-XVIII вв., текстильной и металлургической промышленности, стекольного и бумажного производства, домашних крестьянских промыслов; о специализации отдельных словенских областей; о роли Триеста - важного экономического центра на Адриатике. Так что тезис автора о том, что «Словения была областью более развитой по сравнению с другими югославянскими землями, находившимися в составе Австрийской монархии»8, не является голословным.

Весьма содержательной и заслуживающей высокой оценки представляется мне 27 глава «Истории Югославии», посвященная словенским землям в первой половине XIX в. В ней И.В. Чуркина последовательно и основательно рассмотрела ряд важнейших вопросов, связанных с процессом словенского национального Возрождения. Среди них - создание Иллирий-

ских провинций (1809) и четырехлетнее французское владычество, способствовавшее, по мнению автора, усилению национального самосознания словенцев, развитию словенской политической мысли9.

При рассмотрении национального движения в словенских землях Искра Васильевна выделяет в нем два течения: умеренное (Ж. Цойс, Ю. Япель и др.), стоявшее за сохранение феодальных порядков, и радикальное (А. Лин-харт, М. Куральт и др.), сочувствовавшее идеям Великой Французской революции. Примечательно, что в данном разделе исследовательница впервые упоминает имена целого ряда видных деятелей словенского Возрождения - В. Водника, С. Враза, Ф. Прешерна, М. Маяра, Е. Копитара, Я. Блейвейса, которые вскоре станут героями ее многочисленных трудов, а их деятельность, в том числе связи с Россией, будут глубоко и всесторонне изучены Искрой Васильевной на основе богатейших фондов российских и словенских архивов.

В этой связи участие И.В. Чуркиной в написании I тома «Истории Югославии» представляется мне весьма важным этапом ее творческой деятельности. Именно в этот период, на мой взгляд, она перестала быть «чистым» медиевистом и сделала как исследователь первые, уверенные шаги по пути в Новое время, которое впоследствии принесет ей немало открытий, и не только в области словенской истории.

1960-е годы явились для Искры Васильевны временем накопления научных знаний и интенсивных архивных поисков. Она много работает в библиотеках и хранилищах Москвы и Ленинграда, открывает для себя архивы Словении, куда начинает ездить с 1965 г. в летний семинар словенского языка, литературы и культуры. Основным направлением ее научного творчества в указанный период становится тема русско-словенских связей в рамках проблемы «Россия и славяне в XIX веке» - она была главной в тот период в тематике сектора, которым руководил С.А. Никитин.

По отзывам моих старших коллег (некоторых, увы, уже нет с нами), это было «золотое» время их институтской жизни. Они были молоды, полны сил, исследовательского энтузиазма и радовались, что выбрали такую замечательную, увлекательную профессию. Особенно всем нравилась работа в архивах. Молодые ученые, без преувеличения, чувствовали себя одновременно и кладоискателями, и первооткрывателями, а профессор Никитин, их шеф, сам фанатик архивно-розыскной и источниковедческой работы, направлял, одобрял и поощрял эти их стремления. Постепенно в рамках сектора складывался сплоченный научный коллектив. Свою лепту в этот процесс вносила и И.В. Чуркина.

По воспоминаниям Искры Васильевны, во время одной из ее командировок в Ленинград она обнаружила архивные документы о словенских стипендиатах в Славянском учительском институте (1866-1882) и написала о них статью10. Ее похвалил известный словенский историк Б. Графе-науэр, после чего моя героиня поняла, что интересные и значимые научные труды можно создать только на новых документах, а они в большинстве

своем относятся к XIX в. Вот так был определен период ее будущих «словенских» и «югославянских» исследований.

К сожалению, в 1960-1980-е годы в планах Института славяноведения и балканистики АН СССР главными были коллективные обобщающие труды. Издать индивидуальную монографию ученому было очень трудно. Существовала очередь, целиком находившаяся в ведении дирекции, которая из собственных соображений одни работы продвигала раньше положенного срока, а выход других задерживала на долгие годы. В связи с этим я часто думаю, сколько монографий смогла бы издать Искра Васильевна, если бы в пору ее научной молодости существовали нынешние порядки, когда рукописи подготовленных книг не залеживаются в ящиках письменного стола, потому что существует много возможностей для их своевременной публикации. Ведь работала Искра Васильевна всегда довольно быстро и могла бы издать не один многостраничный труд.

Тем не менее, в 1960-е годы исследовательница опубликовала в научной печати целый ряд статей по новой для себя тематике, впоследствии ставшей для нее ведущей, - русско-словенским связям в XIX в., в том числе большую статью о Даворине Хостнике - в Словении (см. список трудов И.В. Чуркиной). В последующие годы и другие ее труды найдут свое место на страницах словенских научных изданий, но эта публикация была первой.

Второй стала вышедшая в Любляне в 1974 г. на словенском языке небольшая монография (121 е.), посвященная жизни и деятельности видного деятеля Просвещения, священника из Зильской долины Матии Маяра". Основу ее составили подготовленные и уже опубликованные в отечественной научной печати 3 большие статьи Искры Васильевны об этом деятеле. «Матия Маяр-Зильский, - писала она, - представляет собой интересный тип словенского национального деятеля, выросший в условиях наиболее жесткого национального угнетения со стороны немцев. Его путь в известной мере - путь всего словенского либерализма»12.

В Словении М. Маяр (1809-1892) был весьма известной личностью, но в нашей стране И.В. Чуркина написала о нем впервые. При этом ей удалось обнаружить в советских архивах новые, не известные словенским историкам, «русские» документы о его жизни и деятельности, в том числе просветительской в 1840-е годы, которая ранее не изучалась. В результате своих изысканий исследовательница пришла к выводу, что именно просветительство играло главную роль в деятельности Маяра до 1848 г.: запись фольклорных текстов, борьба за словенскую школу и введение нового правописания, так как он считал, что на данном этапе развития национального самосознания словенцев распространение словенского языка и культуры являлось наиболее важным делом. В 1840-е годы, как показала Искра Васильевна, у Маяра сформировалась идея славянской взаимности и взгляды, позволившие ему весной 1848 г. стать одним из создателей программы Объединенной Словении13. Этот важнейший документ словенского национального движения включал 3 главных пункта: 1. Объединение всех ело-

венских земель в единое королевство Словению с общим провинциальным собранием. 2. Введение словенского языка в школы и учреждения. 3. Словения должна входить в состав Австрии, но не в состав Объединенной Германии14.

Искра Васильевна проследила эволюцию влияния Маяра в словенском национальном движении. В 1848 г. он являлся одной из наиболее видных фигур среди словенских либералов, а выдвинутая им программа практически стала их знаменем. Однако после революции его вера в возможность словенцев самим отстоять свое национальное существование была решительно поколеблена, и единственный выход из этого положения Маяр видел в объединении всех славян. «Национальная идея у Маяра, - пишет автор, - стала все более приобретать форму всеславянства. Борьба за насущные национальные права словенского народа отошла у него на второй план, а вместе с этим упало его влияние на словенское национальное движение»15. Вместе с тем, как показала И.В. Чуркина, всеславянство Маяра не было панславизмом, возникшим у многих славянских либералов Австрии в результате введения в 1867 г. дуализма и заключавшимся в признании необходимости обрусения всех славянских народов в целях избежания их онемечения. Всеславянство Маяра, подчеркивает автор, исходило из представления, что славяне - единый народ. Поэтому он стоял не за принятие русского языка в качестве языка всех славян, а за создание всеславянского языка, и не за поглощение Россией всех славянских областей, а за создание равноправной федерации славянских народов16.

В 1850-е годы практическая деятельность Маяра была направлена на установление единого литературного языка для всех южных славян (участие в журнале «Словенска бчела», в культурно-просветительском обществе св. Мохора, позднее - в Матице Словенской). В 1865 г. была издана его «Взаимная грамматика», которую он считал самым важным своим литературным трудом.

Заслугой Искры Васильевны является то, что она впервые в историографии изучила связи Маяра с русскими общественными деятелями в 6070-е годы XIX в. и определила их роль в формировании его взглядов, прежде всего в стремлении создать всеславянский язык. Искра Васильевна проследила целый ряд важнейших событий в жизни этого незаурядного национального деятеля: его участие в московской Этнографической выставке и Славянском съезде 1867 г., издание им первой в Словении «Грамматики русской для словенцев» (1867), планы эмиграции в Россию в начале 1870-х годов, участие в словенском таборском движении, а также в деятельности политического общества «Трднява».

Определяя значение деятельности Маяра для словенского национального движения, автор подчеркивает, что его «проповедь культурных, экономических и политических связей между южными славянами способствовала зарождению юге славянской идеи в среде словенской либеральной буржуазии», а всеславянская программа, будучи в основе своей

утопической, тем не менее «содействовала более тесному знакомству между... словенским и русским, а также другими славянскими народами, ... развитию культурных связей между ними»17.

С середины 1960-х годов, помимо работы над индивидуальной темой, связанной с историей словенского национального движения в XIX в. и русско-словенских связей (с «прицелом» на докторскую диссертацию), Искра Васильевна вошла в состав международного научного коллектива, задачей которого было выявление и подготовка к публикации обширного архива Михаила Федоровича Раевского (1811-1884) - протоиерея русской посольской церкви в Вене в 40-80-е годы XIX в.

Немного предыстории. В 1950-е годы в Москве в качестве стажера находился молодой тогда словацкий ученый Владимир Матула (1928-2011). Он окончил истфак МГУ, был женат на русской девушке Люсьене, прекрасно говорил по-русски и собирал материал для своей диссертации по истории русско-словацких связей и о деятельности видного словацкого деятеля Людевита Штура. Именно В. Матула первым «напал» в архивах на письма к Раевскому славянских деятелей. В результате последующих целенаправленных поисков им был обнаружен неизвестный исследователям фонд в Отделе письменных источников Государственного исторического музея (ОПИ ГИМ). Родившейся у него идеей - издать все эти «сокровища» - В. Матула поделился со своим научным руководителем С.А. Никитиным. Тот идею одобрил и, пользуясь своим положением в Институте славяноведения АН СССР (в то время он еще являлся заведующим сектором), стал «пробивать» данный проект на организационном уровне. Не представляю, что говорил Сергей Александрович в высоких институтских инстанциях, как он «защищал» протоиерея Раевского (возможно, не акцентировал внимание на его должности и сане, а делал упор на важность его славянских корреспондентов), но факт остается фактом - проект утвердили, включили в перспективный план работы Института и даже сделали международным, разрешив привлечь к его осуществлению коллег из Чехословакии и Югославии.

В конце 1960-х годов было заключено соглашение между АН СССР, Чехословацкой АН и Историческим институтом в Белграде о совместной деятельности по изданию материалов архива М.Ф. Раевского в трех томах, в том числе: 1-го тома - в Москве, И-го тома - в Праге и Ш-го тома - в Белграде. Была утверждена редколлегия 1-го, московского, тома - С.А. Никитин (отв. редактор), В.Г. Карасев, И.В. Чуркина, чех И. Кочи, словак В. Матула, серб Н. Петрович. Составителями являлись В. Матула и И.В. Чуркина.

При работе над этим проектом очень ярко проявились те черты, которые всегда отличали, и до сих пор отличают, Искру Васильевну как ученого: широкая эрудиция в области славяноведения, неиссякаемый интерес к истории не только словенцев, но и остальных югославян, а также чехов, словаков, болгар и украинцев; скрупулезность и добросовестность при выявлении и анализе источников. И я бы еще добавила - «трепетное» отноше-

ние исследовательницы ко всем корреспондентам М.Ф. Раевского и к нему самому.

Не будет преувеличением сказать, что «душой» авторского коллектива и главной выявительско-издательско-организующей силой данного проекта была Искра Васильевна*.

Книга «Зарубежные славяне и Россия. Документы из архива М. Ф. Раевского», вышедшая в 1975 г. в издательстве «Наука», является уникальным изданием. Вспоминаю слова С.А. Никитина, который торжественно произнес их, держа в руках только что вышедший том в красивой голубой суперобложке: «Этот труд никогда не устареет». И теперь, спустя 36 лет, мы можем подтвердить его слова. 467 писем славянских деятелей (русских и зарубежных), включенные в вышеуказанную книгу (а выявлено было во много раз больше), содержат разнообразный материал о национально-политическом, социальном и культурном развитии южных и западных славян, а также об отношении участников национальных и общественных движений этих народов к России, их связях с определенными кругами русской общественности, главным образом, славянофилами. В издании представлено много новых данных о помощи различных кругов русского общества национальным движениям угнетенных славянских народов Австрийской и Османской империй, о роли М.Ф. Раевского и его корреспондентов в установлении и расширении русско-славянских контактов. Большое научное значение имела публикация неизвестных ранее писем: черногорского владыки Петра II Петровича Негоша, реформатора сербского литературного языка Вука Караджича, сербского митрополита Михаила, хорватского политического деятеля и ученого И. Кукулевича-Сакцинского, русинского просветителя Я. Головацкого и др.

Однако уникальность книги «Зарубежные славяне и Россия» состояла не только в ее бесспорной научной значимости. Оценивая ее по прошествии нескольких десятилетий, можно смело сказать, что это был настоящий «прорыв» в советском историческом славяноведении. Ведь фактически «Зарубежные славяне и Россия» - это публикация, материалы которой объединены именем священника, пусть «хорошего», не мракобеса, но, тем не менее, запросто общавшегося с великой княгиней Еленой Павловной, с камер-фрейлиной императрицы А.Д. Блудовой и ее отцом - царским министром Д.Н. Блудовым. И остальные русские корреспонденты «батюшки» также не были революционными демократами. Я вообще не перестаю удивляться, как «наверху» сначала утвердили этот проект (возможно, просто не вникли), а затем разрешили издать уже подготовленный труд. А ведь до «перестройки» оставалось еще целых десять лет.

Подготовка к изданию материалов архива М.Ф. Раевского имела большое значение не только для отечественной науки, но и лично для И.В. Чур-

* Впечатления автора данной статьи о работе по изданию архива М. Ф. Раевского в качестве помощницы И.В. Чуркиной в 1970-1980-е годы см. в статье «Искра Васильевна Чуркина в моей жизни».

киной. На мой взгляд, с конца 1960-х годов - времени «подключения» ее к данной работе - начинается новый этап в ее научной деятельности. Для него характерно то, что теперь Искра Васильевна не ограничивается только словенской тематикой, а существенно расширяет круг своих научных интересов. Нет, разумеется, главным, ключевым объектом ее исследований остается история Словении и русско-словенских отношений в XIX в. Однако теперь, с введением в научный оборот огромного корпуса новых документов, в чем она приняла непосредственное участие, Искра Васильевна значительно расширяет свои знания по истории других славянских народов - сербов, болгар, боснийцев, русин, чехов, словаков и становится настоящим историком-славистом.

Проблематика, связанная с М.Ф. Раевским и его корреспондентами, нашла отражение в целом ряде публикаций Искры Васильевны - она присутствует во всех ее монографиях и отдельных статьях. Опубликовав первую небольшую работу на эту тему в соавторстве с В. Матулой в 1974 г. («Архив М.Ф. Раевского как источник по истории связей славистов России и Австрии» в книге «Культура и общество»), И.В. Чуркина затем исследует этот вопрос во всей его широте и многогранности, результатом чего явились ее публикации (всего около 10) в научной печати России, Сербии, Хорватии, Словении-в 1980-2000-е годы (см. списоктрудовИ.В.Чуркиной).

Лишь спустя 14 лет после выхода труда «Зарубежные славяне и Россия», в значительной степени благодаря усилиям Искры Васильевны, в 1989 г. в Белграде была издана первая книга второго тома документов из архива М.Ф. Раевского под названием «1угословени и Pycnja. Документа из архива М.Ф. PajeBCKor. 40-80. године XIX века»*.

В книгу вошли письма к М.Ф. Раевскому русских и югославянских деятелей, чьи фамилии начинались на буквы А-Л - от К.Н. Алексича до А. Лукшича. Всего в этой книге было опубликовано 333 письма с научными комментариями - югославянских корреспондентов Михаила Федоровича, а также русских дипломатов, политиков и ученых, освещавшие события в югославянских землях. Югославянских корреспондентов Раевского было больше, чем адресатов из других славянских земель: примерно 130 - из Сербии, 80 - из Хорватии и Славонии, 65 - из Воеводины, более 40 - из Словении, 30 - из Далмации, около 20 - из Боснии и Герцеговины, 10 - из Черногории.

Большую научную ценность имеют опубликованные в этом труде письма камер-фрейлины русской императрицы А.Д. Блудовой, дипломатов - Л.В. Березина, А.Е. Влангали и A.C. Ионина; ученых - А.Ф. Гиль-фердинга и В.И. Ламанского; известных югославянских государственных

* Отв. редактор - Славенко Терзич; главный редактор — Никола Петрович. Редколлегия: С.И. Данченко, М. Экмечич, В.Г. Карасев, В. Крестич, В. Мелик, Д. Милич, Д. Петрович-Милоевич, Н. Петрович, Н. Станчич, С. Терзич, Н. Урич (секретарь), В.И. Фрейдзон, И.В. Чуркина. Составители: С.И. Данченко, М. Экмечич, В. Крестич, В. Мелик, Д. Петрович-Милое-вич, Н. Петрович, Н. Станчич, И.В. Чуркина.

и общественных деятелей и ученых: М. Бана, В. Караджича, В. Богишича, Дж. Даничича, Н. Дучича, И. Кукулевича-Сакцинского, Дж. Николаевича, сербского митрополита Михаила и др. Документы, представленные в издании, дают историкам богатейший фактический материал для изучения общественных, научных и культурных связей югославян с Россией в XIX в.

Публикация второй книги второго («белградского») тома (К-Я) планировалась на 1991 г. К сожалению, в связи с событиями в Югославии в 1990-е годы она была временно отложена, а затем югославская сторона отказалась от этого проекта. А ведь в этой книге предполагалось издать сохранившиеся письма М.Ф. Раевского своим югославянским корреспондентам, с таким трудом выявленные И.В. Чуркиной и автором данной статьи в архивах Белграда, Загреба и Сараево.

Не лучше обстояло дело с публикацией писем М.Ф. Раевскому чехов и словаков. Разумеется, В. Матула весьма обильно использовал эти документы в своих работах. Письма М.Ф. Раевскому чешских национальных деятелей только в 2006 г. издал в Праге В. Доубек18. На очереди издание переписки Раевского со словацкими национальными деятелями, подготовленное М. Данишем и В. Матулой.

Наряду с вышеуказанным проектом, в 1970-е годы Искра Васильевна интенсивно работала над главным своим трудом - монографией «Словенское национально-освободительное движение в XIX в. и Россия» (М., 1978). В отечественной историографии это была первая работа на эту тему (так и оставшаяся единственной).

И.В. Чуркина предельно четко сформулировала задачи своего труда: «1. Исследовать воздействие, которое оказало само существование России как могущественного независимого славянского государства на формирование идеологии словенских национальных деятелей. 2. Проследить влияние русской общественной мысли на общественную мысль словенцев в 60-90-х гг. XIX в. 3. Изучить конкретные общественные и культурные связи, имевшие место между общественными и культурными деятелями России и Словении. 4. Исследовать взгляды словенских русофилов»19. И все эти научные задачи Искра Васильевна выполнила.

Анализ обширного фактического материала позволил исследовательнице дать научно обоснованную периодизацию словенского национального движения. Его развитие она разделила на 2 этапа, последний из которых, в свою очередь, на 2 подэтапа: 1. Конец XVIII в. - 1848 г.; 2. 1849 г. -конец XIX в. (1. 1849 г. - середина 1870-х годов; 2. Середина 1870-х годов - конец XIX в.).

Предпринимая широкомасштабное исследование, Искра Васильевна, прежде всего, остановилась на особенностях экономического, социального и политического развития словенцев в XIX в. Главной из них она считает то, что словенская нация формировалась в условиях инонационального господства, и это наложило существенный отпечаток на условия и все сферы жизни словенского народа.

Следуя традиционной схеме, принятой в советской историографии, во вступительной части своей книги И. В. Чуркина много внимания уделила развитию экономики словенских земель (в том числе горного дела, сельского хозяйства, промышленности и финансов), что позволило сформулировать важный вывод: «В целом по степени своего экономического развития словенские земли занимали среднее положение в Австрийской монархии. Словенская промышленность была значительно слабее чешской и нижнеавстрийской, но... более развита, чем хорватская, галицийская, тирольская. Среди югославянских земель Словения по уровню промышленного развития стояла на первом месте». Не менее четко звучит и другой тезис автора: «В области администрации, просвещения и культуры политика австрийского правительства была направлена против национальных интересов словенцев»20.

Говоря об особенностях формирования словенской нации, Искра Васильевна констатирует наличие на его пути в рассматриваемый период двух главных препятствий: национальное угнетение, наиболее ярко выразившееся в политике германизации словенцев, и их политическая, экономическая и лингвистическая раздробленность. «На преодоление этих двух важнейших отрицательных факторов и было в значительной мере направлено словенское национальное движение»21, - подчеркивает исследовательница. Говоря о его составляющих, она делает очень важное наблюдение: из-за отсталости словенской нации долгое время (вплоть до второй половины XIX в.) роль национальных идеологов играли священники, в большинстве своем проживавшие в селах. И лишь во второй половине столетия значительно вырос слой светской интеллигенции, которая активно включилась в словенское национальное движение, внося в него либеральные взгляды и требования22.

В монографии И. В. Чуркина глубоко изучила целый ряд важнейших, ключевых проблем словенской истории конца ХУШ-Х1Х вв. Прежде всего это относится к эпохе Просвещения у словенцев (1768-1848), главными достижениями которой автор признает, во-первых, создание словенского литературного языка, без чего были немыслимы ни словенская национальная культура, ни словенское национальное движение, и, во-вторых, формирование словенского национального самосознания, на которое значительное влияние оказала широко распространившаяся идея славянской взаимности23.

Одной из главных исследовательских задач, поставленных Искрой Васильевной, было рассмотрение «русского фактора» в словенском национальном движении в различные его периоды, начиная с этапа просветительства. С этой целью она привлекла обширный материал, в том числе архивный (из 16 хранилищ), и многочисленные публикации в словенской и русской периодической печати. Это позволило ей, впервые в историографии, рассмотреть целый комплекс вопросов, в том числе, о русофильстве словенских просветителей, о росте интереса в словенских землях к рус-

ской науке и культуре в 30—40-е годы XIX в., о распространении идей славянской взаимности и др. Подробно останавливается автор также на влиянии революции 1848 г. на формирование программы Объединенной Словении, «первой политической программы словенцев, выражавшей чаяния самых широких демократических слоев населения»24.

Важнейшей, на мой взгляд, является 3-я глава монографии, посвященная влиянию на словенские национальные программы после 1848 г. русской общественной мысли.

В период революции 1848 г. словенские консерваторы и либералы с одинаковым опасением смотрели на Россию, в которой видели угрозу для развития народов Австрийской империи. И те, и другие будущее словенцев связывали с Габсбургской монархией. Однако после победы контрреволюции ситуация изменилась - Габсбурги не оправдали надежд словенцев и не дали им ожидавшихся прав. Теперь многие словенские политики в большей степени уповали на поддержку других славянских народов (югосла-вян, чехов, словаков и др.) и особенно России. «Поскольку наибольшее недовольство политикой правящих австрийских кругов наблюдалось у словенских либералов, они и более активно переходили на всеславянские позиции»25, - констатирует автор.

После Крымской войны 1853-1856 гг., как показала Искра Васильевна, заметно возросли русско-словенские связи, а также влияние русской общественной мысли на словенское национальное движение. Особенно значительным было влияние русских славянофилов на идеологию словенских национальных деятелей. Как образно заметила исследовательница, в 6070-е годы XIX в. «и на славянский вопрос, и на Россию словенцы часто смотрели сквозь славянофильские очки»26. В монографии приведен большой, не известный ранее специалистам, материал о конкретных связях словенских деятелей и русских славянофилов (путешествие И.С. Аксакова по словенским землям в 1860 г., деятельность протоиерея М.Ф. Раевского в Вене, контакты Матицы Словенской с русскими общественными и научными организациями, участие словенцев в Этнографической выставке и Славянском съезде 1867 г. в Москве, книгообмен, публикации в русской прессе материалов о словенцах и т.д.).

Одним из центральных вопросов монографии является вопрос о словенских русофилах последней четверти XIX в. До Искры Васильевны в словенской историографии этот вопрос был изучен недостаточно. Она обогатила науку важными выводами, к которым пришла в результате детального анализа обширного корпуса документов, в том числе периодических изданий словенских русофилов («Слован», «Словенски народ», «Лю-блянски звон», «Словански свет»).

Заслугой Искры Васильевны является то, что она подробно осветила деятельность, в том числе и публицистическую, видных словенских русофилов - Ф. Целестина, И. Хрибара, Ф. Подгорника, Д. Хостника - на I этапе развития русофильства, продолжавшемся почти 10 лет (с русско-

турецкой войны 1877-1878 гг. до осени 1887 г.) и характеризовавшемся рядом моментов. Во-первых, как показала исследовательница, развитие русофильской идеологии происходило в рамках либерального движения. Во-вторых, в этот период в целом уже определились основные составляющие словенской русофильской идеологии последней четверти XIX в.: вера в спасительную для славян миссию царской России, восхваление самодержавия и кирилло-мефодиевской (т.е. православной) церкви, уверенность в необходимости сделать русский язык общеславянским, боязнь развития капитализма и рабочего движения27.

Особенно подробно исследует автор словенское русофильство на II этапе его развития, в период издания русофилами (Ф. Целестин, Ф. Подгор-ник, Д. Хостник, JI. Лесковец) газеты «Словански свет» (1888-1899). В эти годы их разногласия с либералами, как показала Искра Васильевна, были уже достаточно велики: в отличие от последних русофилы выступали за всеобщее избирательное право, требовали более решительной борьбы за национальные права словенцев в рейхсрате и провинциальных собраниях, более активного противостояния клерикализму, активизировавшемуся в 80-90-е гг. XIX в. Вместе с тем в национальном вопросе взгляды либералов и русофилов во многом совпадали. В этот период, констатирует автор, «окончательно оформились отрицательные черты словенских русофилов, выразившиеся прежде всего в безудержном восхвалении русского самодержавия... Их национализм и антисемитизм в это время также расцвели полным цветом»28.

Весьма важным представляется один из главных выводов И.В. Чурки-ной о том, что словенские русофилы «никогда не ставили перед собой задачу создать словенское государство, но, мечтая о национальном освобождении, предполагали вхождение словенских земель в Австрийскую монархию или славянскую федерацию... Русофильство для словенцев означало прежде всего их отказ от австрославизма, являясь своеобразной переходной ступенью в их политическом самосознании от австрославистских иллюзий к проектам создания Югославского государства»29. И, наконец, сочла нужным подчеркнуть Искра Васильевна, «главная цель словенских русофилов заключалась в завоевании прав на свободное национальное развитие для своего народа, в защите его от ассимиляторских устремлений разного рода германизаторов»30.

Рассмотренная выше монография была по достоинству отмечена отечественными и словенскими историками и получила высокую оценку в целом ряде рецензий31.

21 февраля 1980 г. И.В. Чуркина защитила свою монографию «Словенское национально-освободительное движение в XIX в. и Россия» в качестве докторской диссертации.

Это было целое событие в жизни Института - в «доктора», наконец-то, пошли женщины-историки (в ноябре этого же года доктором исторических наук стала Галина Павловна Мурашко, сокурсница Искры Васильевны).

До этого докторские диссертации защищали преимущественно «филоло-гини» - Е.И. Демина, С.А. Шерлаимова, Т.М. Николаева. К тому же Искре Васильевне в феврале 1980 г. еще не исполнилось 50 лет, а по негласно существовавшим в то время институтским «нормативам» защищать докторскую диссертацию, а тем более женщиной, до 50 лет, было проявлением нескромности и зазнайства. (А ведь вышеупомянутая книга могла быть защищена и раньше, так как была издана в 1978 г., полностью же была готова как минимум за год до этого.) Но в стране начиналось новое десятилетие XX в., в недрах старого общества, в том числе и научного, зрели перемены, и одним из проявлений этого процесса явилась защита Искры Васильевны.

В качестве официальных оппонентов на ней выступили представители «золотого фонда» отечественной славистики и балканистики: проф., д.и.н. В.Г. Карасев, проф., д.и.н. A.C. Мыльников, д.и.н. В.Я. Гросул.

В.Г. Карасев особо подчеркнул новаторский характер труда И.В. Чур-киной, которой, по его словам, принадлежит пальма первенства в постановке и исследовании целого ряда вопросов, в том числе вопроса о словенских русофилах, в показе эволюции их взглядов в зависимости от перемен социально-экономической, политической и международной обстановки в мире и балканском регионе32. «Значение монографии И.В. Чуркиной, -констатировал В.Г. Карасев, - состоит в том, что до сих пор мы мало знали о словенско-русских связях в XIX веке. Мы не представляли их... во всем многообразии факторов и явлений»33.

Обращаясь к анализу диссертации И.В. Чуркиной, A.C. Мыльников предварил его весьма важным, на мой взгляд, тезисом о том, что «проблемы двусторонних и многосторонних культурно-политических контактов, в частности, между народами Центральной и Юго-Восточной Европы и России в рассматриваемую эпоху, не сводились к взаимному ознакомлению и потому не могут рассматриваться на традиционном для старой историографии фактологическом или "контактном" уровне». Поскольку, по мнению A.C. Мыльникова, культурно-политические связи представляют собой «логическое продолжение внутреннего развития контактирующих сторон», , «любые формы взаимных контактов, а особенно между славянскими народами, нужно рассматривать как органическую часть процессов формирования наций и национальных культур», что и осуществила диссертантка, констатировал оппонент, на словенском материале34. A.C. Мыльников выделил ряд важнейших достижений Искры Васильевны: глубокий анализ социальных структур словенского общества, изучение региональных особенностей, отчасти тормозивших консолидацию словенской нации, а также исследование ключевых вопросов словенской истории XIX в. -о формировании национального самосознания, национальных политических программ, а также о генезисе словенского русофильства.

В.Я. Гросул отметил многоплановость и комплексность труда И.В. Чуркиной, который, по его словам, является одним из первых в советской исторической литературе, где «такое большое внимание уделяется роли

национального самосознания в общем процессе формирования буржуазной нации»35. Особое внимание В.Я. Гросула привлекли приведенные диссертанткой материалы о всеславянских идеях словенских национальных деятелей в XIX в., их стремлении создать общеславянский язык, а также о роли церкви в словенском общественном движении. Вместе с тем главным вкладом в науку И.В. Чуркиной, по мнению оппонента, является «создание общей картины словенского национального движения и русско-словенских отношений в XIX в.». Высокую оценку дал В.Я. Гросул тем разделам книги, где освещается деятельность русских ученых и общественных деятелей, имевших в разные годы контакты со словенцами, - В.И. Ламанского, И.С. Аксакова, Н.Я. Данилевского и др., что, по его убеждению, «способствует лучшему пониманию некоторых сторон русской истории»36.

Общее мнение оппонентов было единодушным - монография И.В. Чуркиной, безусловно, это работа докторского уровня, которая займет достойное место в общем фонде исторических знаний о южных славянах. Разумеется, на защите были высказаны некоторые замечания, касающиеся в первую очередь терминологии («панславизм», «славянская взаимность», «всеславянские идеи», «буржуазная нация»), однако они не носили принципиального характера и сопровождались пространными рассуждениями их авторов.

После защиты докторской диссертации Искра Васильевна продолжала интенсивные научные изыскания в области русско-словенских связей. Ее содержательные статьи по данной проблематике публикуются не только в отечественных, но и в ведущих научных изданиях исторического профиля Словении, Словакии и Сербии (см. список трудов И.В. Чуркиной), а ее имя уже хорошо известно ее коллегам - словенским историкам.

В 1980-е годы исследовательница неоднократно выезжала в заграничные научные командировки - не только в связи с работой по публикации материалов архива М.Ф. Раевского, но также для работы в библиотеках и архивах за рубежом, в первую очередь, в Словении. Наряду с этим она успешно выступала с докладами на научных конференциях, съездах, симпозиумах, «круглых столах» в целом ряде стран - в Словении, Чехии, Словакии, Сербии, Хорватии, Черногории, Австрии, Польше, Испании.

Когда Искра Васильевна работала над своей монографией «Словенское национально-освободительное движение в XIX в. и Россия», она отдавала себе отчет в том, что это ее будущая докторская диссертация. А этот труд предполагает особое построение научного исследования, так как во время защиты и при утверждении в ВАКе к докторской диссертации предъявляются особые квалификационные требования. Поэтому диссертантка не могла достаточно подробно, как то позволяли ей выявленные документы, осветить многообразные русско-словенские связи. К тому же издательство «Наука» постоянно ограничивало листаж издаваемых им трудов.

Между тем проблема, которую Искра Васильевна интенсивно исследовала с 1970-х годов, была необычайно интересной, значимой и практиче-

ски совершенно не изученной в историографии. Речь идет о русско-словенских научных связях. Именно их истории, начиная с XVIII в. и до 1914 г., посвящена ее следующая монография «Русские и словенцы» (М., 1986). Вместе с тем эта книга также и о развитии славистики в России, что делает ее еще более ценной.

Я очень люблю эту монографию Искры Васильевны - читала ее много раз, и для «дела», и для души. Не скованная квалификационными ваковскими «табу», автор обильно цитирует в ней документы из прошлых веков, открытые ею за долгие годы работы в различных архивах, и, в первую очередь, переписку ученых и общественных деятелей России и Словении, сопровождая их своими собственными умными и ненавязчивыми размышлениями. И в результате создает яркую, запоминающуюся картину личных судеб и взаимоотношений тех ученых, которые стояли у истоков славистики, а затем плодотворно развивали ее своими трудами. Монография И.В. Чуркиной - как бы групповой портрет русских и словенских ученых XVIII - начала XX вв. и, конечно, памятник им.

В центре внимания автора - история складывания научных связей, первые контакты ученых России и Словении, значение трудов русских ученых - А.Х. Востокова, И.А. Бодуэн де Куртенэ, А.Н. Пыпина и др. - для формирования молодой словенской науки, а также значение русско-словенских научных связей для развития славяноведения вообще. Очень важно, что автор исследует эти связи не только в плане чисто научных контактов, но и идеологических взаимовлияний русских и словенских общественных кругов.

Безусловно, вкладом в науку является изучение Искрой Васильевной русско-словенских научных контактов на их раннем этапе - конец XVIII -начало XIX вв., а также и приведенные ею сведения о словенцах, публиковавшиеся в русской периодике этого периода.

Разумеется, исследователям было уже известно о связях, существовавших между русскими учеными (А.Х. Востоковым, П.И. Кеппеном, И.И. Срезневским, М.П. Погодиным, П.И. Прейсом и др.) с выдающимся славистом, словенцем Ернеем Копитаром (1780-1844), библиотекарем придворной библиотеки в Вене, с 1826 г. членом-корреспондентом Российской Академии наук. Однако Искра Васильевна в подробном очерке об этой неординарной личности, игравшей главную роль в русско-словенских научных связях 20-30-х годов XIX в., сумела добавить дополнительные штрихи к его запоминающемуся портрету.

Весьма интересен в монографии и сюжет о Ю.И. Венелине (Георгий Хуца), авторе известной книги «Древние и нынешние болгары в политическом, народописном, историческом и религиозном их отношении к россиянам» (1829). После 1830 г. он заинтересовался историей словенцев и в 1841 г. выпустил труд «Древние и нынешние словене в политическом, народописном, историческом и религиозном их отношении к россиянам», первую изданную в России книгу, специально посвященную словенцам. Кстати, в

ней Венелнн ввел в литературу само название «Словения», раньше самих словенцев.

Важной формой русско-словенского научного сотрудничества, как справедливо отметила И.В. Чуркина, являлись путешествия русских ученых в словенские земли - начиная с 1840-х годов, во время которых они завязывали контакты со словенскими культурными и общественными деятелями. В рассматриваемой книге приведен обширный материал по этому вопросу, в частности, о контактах с учеником Е. Копитара - Франом Ми-клошичем, преподававшим славистику в Венском университете (с 1849 г.), а в 1857 г. избранным членом-корреспондентом Российской Академии наук.

И в этой книге Искра Васильевна уделила немало внимания «герою» своей первой монографии - Матии Маяру и его разнообразной неутомимой деятельности по укреплению русско-словенских связей. Исследовательница скрупулезно проанализировала также русскую периодическую печать на предмет публикации в ней материалов о словенцах, авторами которых были не только русские авторы, но и словенцы (например, В. Клун в славянофильском журнале «Русская беседа»).

В истории научных связей России и Словении второй половины XIX в. почетное место занимает деятельность выдающегося русского и польского лингвиста-политолога И.А. Бодуэн де Куртенэ (1845-1929). И.В. Чуркина подробно рассмотрела его основные труды по словенской тематике - лингвистические и этнографические, его командировки и поездки в словенские земли, начиная с 1872 г., проанализировала его переписку со словенскими корреспондентами, которых у него было больше, чем у других русских ученых. Исследование вклада Бодуэн де Куртенэ в развитие русско-словенских связей позволило Искре Васильевне сделать следующий важный вывод, принятый и словенской историографией: «Пребывание Бодуэн де Куртенэ в словенских землях способствовало не только созданию им замечательных трудов по словенской филологии, но и имело большое значение для развития словенской научной мысли. Бодуэн... ободрял молодые таланты, став для ряда молодых словенских ученых настоящим учителем, способствовавшим становлению их научных интересов». Он также «много сделал для ознакомления русских научных кругов с достижениями словенских ученых, для пропаганды новейших выводов русской науки среди словенцев»37.

Дело Бодуэн де Куртенэ по поддержанию научных связей со словенцами продолжили в последующий период Ф.Е. Корш, П.А. Кулаковский, И.С. Пальмов, A.A. Соколов, И.И. Срезневский, А.Н. Пыпин, В.Д. Спасович, Т.Д. Флоринский, Б.М. Ляпунов, A.A. Шахматов.

Большое внимание русской научной общественности привлекала деятельность крупнейших словенских ученых и писателей XIX - начала XX вв. Среди них особый интерес вызывал Ф. Миклошич, признанный ведущий славист второй половины XIX в., «Нестор современных славистов», по выражению РФ. Брандта, избранный за свои заслуги почетным членом всех русских университетов38.

В результате скрупулезного анализа обширного материала И.В. Чурки-на делает важный и обоснованный вывод: «.. .в последнюю четверть XIX -начале XX вв. словенистика в России сделала определенные успехи. Хотя ни один из русских славистов не отдавал ей предпочтение, многие из русских ученых, и среди них такие всемирно известные, как А.Н. Пыпин, А.Н. Веселовский, A.A. Шахматов, Ф.Е. Корш, изучали словенские сюжеты. При этом их исследования касались самых разных сторон словенисти-ки: этнографии, истории языка, истории литературы»39. Примечательно, что именно в этот период появились первые переводы на русский язык трудов словенских деятелей науки и культуры, например, сочинений Ф. Миклошича, стихотворений Ф. Прешерна и А. Ашкерца.

Значительный интерес представляет 7 глава рассматриваемой монографии, в которой И.В. Чуркина создала целую галерею портретов выдающихся словенцев, деятелей науки и культуры, бывавших в России и связанных с ней своим творчеством: Ф. Целестина, М. Мурко, М. Хостника, И. Приятеля, Р. Нахтигала. Именно они, подытоживает исследовательница, «стали проводниками влияния русской культуры на словенскую, способствуя тем самым, во-первых, оформлению ее как национальной словенской культуры, во-вторых, выходу ее из рамок провинционализма и мелкотемья». И еще один очень важный вывод автора, касающийся роли русской науки: «.. .можно сказать, что после словенских ученых наибольший вклад в развитие сло-венистики в XIX - начале XX вв. внесли слависты из России»40.

Эта монография Искры Васильевны также получила высокую оценку и в отечественной историографии41, и в Словении. В 1995 г. в Любляне на словенском языке вышла книга И.В. Чуркиной «Русско-словенские культурные связи»42, в которую частично вошли материалы ее предыдущей монографии. Таким образом, она стала достоянием словенской исторической науки, а студенты, аспиранты и молодые ученые Словении имеют возможность знакомиться с концепцией автора, содержанием книги и уникальными документами по истории русско-словенских связей на своем родном языке.

В 1980-е годы в секторе новой истории балканских народов Института (в то время Института славяноведения и балканистики АН СССР), в котором трудилась Искра Васильевна, по заданию Дирекции интенсивно разрабатывалась тема, касающаяся развития государственности на Балканах. Это было новое направление исследования - до этого главное внимание сотрудники сектора уделяли в своих трудах национально-освободительному движению и русско-славянским связям. И.В. Чуркина, являвшаяся в то время единственным специалистом по истории Словении в Институте, разумеется, должна была «освоить» еще одну научную «целину». Впрочем, настоящей «целиной» предстоявшая работа для Искры Васильевны не являлась, так как за прошедшие почти 3 десятилетия ее трудов на «научной ниве» она уже привыкла работать в разных периодах и разных направлениях словенистики, что называется, «вширь и вглубь».

Коллективный труд «Формирование национальных независимых государств на Балканах. Конец XVIII - 70-е годы XIX в.» вышел в свет в 1986 г. Автором шестой главы «Словения» являлась И.В. Чуркина. Подчеркнув, что в отличие от сербов, хорватов и чехов, у словенцев отсутствовала государственно-политическая традиция, она сосредоточила свое внимание на возникновении и развитии идей государственности в словенских землях - начиная с О. Гутсмана и А. Линхарта. Уже в этот период - конец XVIII - начало XIX вв., констатирует Искра Васильевна, «в среде словенских просветителей наметились два направления политической ориентации - австрославистское, подразумевающее автономию словенцев в Австрийской империи, и антиавстрийское (русофильское или франкофильское), имеющее целью выход словенских земель из Габсбургской монархии. Обе эти тенденции были еще очень слабо выражены и неопределенны, но вполне ощутимы»43.

В последующий период у ряда деятелей в словенских землях (С. Враз, М. Маяр) нашли отклик идеи иллиризма, однако, как замечает автор, они развивались здесь до 1848 г. только в культурно-просветительском плане, и словенские иллиры никогда не ставили целью освобождение от власти Австрии44.

И.В. Чуркина подробно рассмотрела уже разработанный ею ранее вопрос о революции 1848 г., создании политической программы Объединенная Словения и ее влиянии на словенское национальное движение второй половины XIX в. При этом автор приходит к следующему важному выводу: «Для большинства славянских буржуазных политиков австрийской монархии наиболее приемлем был федерализм, ибо централизм означал для них национальное подчинение немцам, а дуализм - немцам и венграм». И далее: «... словенские национальные деятели никогда не предполагали, что Словения будет самостоятельным государством... Подавляющее большинство словенских политиков, особенно в первой половине 60-х годов, было убеждено, что австрийская монархия является единственным возможным государством, в составе которого может находиться Объединенная Словения»45.

Одной из форм австрославизма стал югославизм. Эти идеи, получившие широкое распространение после введения в империи Габсбургов дуализма, пропагандировали главным образом младословенцы (Ф. Левстик, А. Томшич, В. Зарник), полагавшие, что центром объединения южных славян Австрийской монархии станет Хорватия. Наряду с этой программой Искра Васильевна выделяет у словенцев еще две: создание независимой Югославии (Я. Похор) и совсем уж фантастический проект наиболее радикальных словенских политиков - образование всеславянской федерации в форме республики или под главенством русского царя. «Ядром всех трех программ, - констатирует исследовательница, - являлась программа Объединенной Словении, провозглашенная в революции 1848 г. и не сходившая с повестки дня вплоть до конца второй мировой войны»46.

Логическим продолжением вышеуказанной работы Искры Васильевны явился ее раздел «Развитие идей государственности в программах политических партий Словении (1875-1917 гг.)» в коллективном труде «Балканы в конце XIX - начале XX века. Очерки становления национальных государств и политической структуры в Юго-Восточной Европе» (М., 1991; отв. редактор - Ю.А. Писарев).

Хотя раньше Искра Васильевна в основном «трудилась» как ученый «в XIX веке» и преимущественно до 1878 г., в этой своей работе, написанной, так сказать, по «госзаказу», она, как и прежде, продемонстрировала высочайший профессионализм, умение четко поставить и разрешить самые сложные научные проблемы.

Главной особенностью развития словенских земель в последней четверти XIX - начале XX вв. являлось усиление их германизации, а главной движущей силой этой политики стал австро-немецкий капитал.

И.В. Чуркина отметила рост русофильских настроений среди словенцев после победы России в русско-турецкой войне 1877-1878 гг. и создания ряда независимых государств на Балканах - Сербии, Черногории, Румынии, Болгарии. Однако, как подчеркивает автор, эти настроения перешли затем в политические концепции только у части либералов.

В «своем» небольшом разделе Искра Васильевна последовательно рассмотрела ряд важнейших вопросов государственной жизни словенцев: о выходе в 1880-е годы на политическую арену Словении клерикалов во главе с А. Махничем, выступавших против Объединенной Словении, за Габсбургскую монархию и историческое право; о формировании с начала 1890-х годов словенских политических партий и, прежде всего, консервативной католической национальной партии (1892); о деятельности либералов и их государственной программе (переустройство Габсбургской монархии в духе федерализма), объединенных в 1894 г. в Национально-прогрессивную партию; о словенских неославистах, выступавших, наряду с чешскими, за политическое сближение Австро-Венгрии и России и, таким образом, привлечение первой к Антанте47.

В начале XX в. на политической сцене в словенских землях появляется новая национальная группировка - национальные радикалы, которые, как констатирует Искра Васильевна, фактически являлись либералами новейшего времени. Она подробно рассмотрела их программу, подчеркнув, что эти деятели «в начале своего пути требовали для словенцев культурно-национальной автономии. Однако на своем последнем съезде, в 1912 г., они отошли от нее, провозгласив главной целью создание Объединенной Словении»48. Так называемые «препородовцы» (члены тайной организации, органом которой стал журнал «Препород» /«Возрождение»/) выдвинули другую программу - создание собственного словенского государства вне Австро-Венгрии, но ее не поддержали другие партии.

В целом же, как показала своим исследованием И.В. Чуркина, «все югославистские программы, имевшие хождение в Словении, не предусма-

тривали выхода словенских... земель из Габсбургской монархии, т.е. создания независимой Югославии»49.

Детально проанализировала Искра Васильевна и государственные программы словенцев в период Первой мировой войны. Суть изменений она определила весьма четко: отход от проавстрийских концепций и рост югославистских тенденций. Впоследствии это привело к тому, что в мае 1917 г. буржуазные партии Словении выдвинули совместную государственную программу: создание югославянского объединения, хотя пока еще под властью Габсбургов.

В 1980-е годы И.В. Чуркина также приняла участие в создании двух институтских трудов, посвященных развитию культуры народов Центральной и Юго-Восточной Европы50. Поскольку специалистов по словенской культуре в Институте не было, пришлось Искре Васильевне на этот раз стать историком культуры.

Эту проблему исследовательница рассматривает на фоне исторического развития словенских земель, начиная с раннего Средневековья. При этом она выделяет ряд факторов, влиявших, по ее мнению, на развитие словенской культуры в эпоху Просвещения: неполная социальная структура словенского общества (отсутствие у словенцев дворянства); политическая, экономическая и языковая раздробленность словенских земель, замедленные темпы формирования словенского национального самосознания; значительная роль духовенства в просветительской деятельности (только в 80-х годах XVIII в. к священникам, действовавшим на этом поприще, присоединились некоторые представители светской интеллигенции). Важен вывод Искры Васильевны об истоках формирования словенской национальной культуры, которыми являлись: «словенская крестьянская культура, деятельность словенских протестантских писателей и их последователей, европейское Просвещение». Обратила она внимание и на влияние такого фактора, как католическая церковь51.

И.В. Чуркина выделила 3 этапа словенского Просвещения: 1. Конец 60-х - начало 80-х гг. XVIII в., время пробуждения интереса к словенскому языку и культуре среди отдельных представителей словенцев, зачинателей словенского Возрождения; 2. Начало 80-х гг. XVIII в. (учреждение Академии оперозорум) - 1814 г., когда в словенских землях было восстановлено австрийское владычество после победы над наполеоновской Францией. В этот период, благодаря деятельности кружка барона Ж. Цойса, были заложены основы многих областей словенской национальной культуры; 3. 1814—1830 гг. В этот период при наступившей реакции в австрийских землях деятельность словенских просветителей стала приобретать некоторые консервативные черты. Вместе с тем расширилась территория распространения просветительских идей, захватив словенские земли Штирии и Каринтии52.

Заслугой Искры Васильевны, несомненно, было то, что в небольшом разделе она достаточно четко представила основные составляющие ело-

венской культуры и ее достижения в области науки, литературы, образования, развития литературного языка, театра, музыки, подчеркнув также значительную роль ряда выдающихся деятелей эпохи Просвещения в осуществлении преобразований - Ж. Цойса, Б. Кумердея, А. Линхарта, В. Водника, Е. Копитара и др.

Говоря об особенностях развития словенской культуры в эпоху Просвещения, Искра Васильевна подчеркивает, что она формировалась под сильным воздействием культур соседних народов - немецкого и итальянского. Однако словенские будители, опасаясь ассимиляции, сознательно пытались преодолеть это влияние53.

Обратившись к анализу словенской культуры в период романтизма во втором, вышеупомянутом коллективном труде «Становление национальной классики», исследовательница выделила 2 этапа в ее развитии: 1. Конец 20-х гг. XIX в. - 1849 г.; 2. 1849 г. - конец 50-х гг. XIX в. По ее мнению, 30-40-е гг. XIX в. «сыграли огромную роль в становлении словенской национальной культуры»54. Этот тезис она раскрывает на примере деятельности в области культуры целого ряда выдающихся словенцев - ученых, литераторов, просветителей. Для первого периода в развитии романтизма это были критик и историк литературы Матия Чоп (1797-1835) и великий словенский поэт Франце Прешерн (1800-1849), которые, прежде всего, поставили перед собой задачу создания словенского литературного языка, на котором могли бы создаваться самые тонкие и сложные художественные произведения. «Их собственная деятельность, - пишет Искра Васильевна, - ознаменовала собой новый этап в борьбе за достижение этой цели»55.

Разумеется, творчество М. Чопа и Ф. Прешерна детально изучено в Словении. Однако и Искра Васильевна своими четкими характеристиками творчества этих деятелей и обоснованными выводами внесла важный вклад в историографию данной проблемы. На мой взгляд, заслуживают внимания следующие заключения автора: «Благодаря Прешерну словенская поэзия была вырвана из дидактизма, утилитаризма и провинциализма и конституировалась как национальная поэзия». И далее: «После Прешерна можно было уже с полным основанием говорить о существовании словенского литературного языка», а также: «В творчестве Прешерна словенский романтизм достиг своей вершины»56.

И.В. Чуркина отметила значительную роль просветительской деятельности Янеза Блейвейса (1808-1881) - не только в развитии словенской культуры в 1840-е гг., но и в приобщении к ней широких слоев населения, главным образом крестьянства.

С позиций, близких к Блейвейсу, выступал Матия Маяр, призывавший деятелей культуры направлять свои усилия в просветительско-патриотическую область. Как и в предыдущих своих трудах об этом незаурядном деятеле, Искра Васильевна останавливается на его попытках создать общеславянский язык. И хотя словенские национальные деятели впоследствии отошли от этой идеи, все же, убеждена исследовательница,

«сама атмосфера попыток создания общеславянского языка и общеславянской культуры наложила свой отпечаток на развитие словенской литературы в первое десятилетие после революции (1848 г. - С.Д. )»57.

Рассмотрела Искра Васильевна также творчество целого ряда словенских писателей и поэтов, представителей разных литературных течений 1850-х годов (Л. Светец, Й. Турноградская, Я. Трдина, А. Янежич, М. Ва-льявец, С. Енко).

Обратившись к развитию словенской науки в 30-50-е годы XIX в., автор подчеркивает ее утилитарный характер и провинциальный уровень. «Вместе с тем, - отмечает она, - именно на это время падает деятельность двух корифеев славянской филологии, словенцев Ернея Копитара и Франа Миклошича»58.

Рассмотрение ряда вопросов обозначенной темы позволило Искре Васильевне сделать выводы, касающиеся словенского романтизма. Прежде всего, о его достижениях. «Это время, - пишет она, - ознаменовалось созданием современного словенского литературного языка и словенской литературы. Но если в поэзии благодаря таланту Прешерна и Енко был достигнут высокий уровень, то другие жанры - драма, проза - делали только первые шаги». По мнению И.В. Чуркиной, «значительных успехов добились словенские ученые-лингвисты. Музыка в словенских землях... уже стала приобретать черты национального своеобразия. Но архитектура и живопись еще не имели национальной окраски». И далее: «Словенским национальным деятелям эпохи романтизма удалось поднять общий уровень словенской культуры, которая стала превращаться из культуры, предназначенной для крестьянства и низших городских слоев, в культуру европейского уровня»59.

В 1990-е годы, весьма непростые как для развития российской науки в целом, так и для ее непосредственных тружеников, И.В. Чуркина осталась верной своему призванию и избранной еще в юные годы специальности, не предавалась унынию, а всячески поддерживала коллег и продолжала интенсивные научные изыскания сразу в нескольких направлениях. Во-первых, в главном для ее творчества - изучение российско-словенских связей. В итоге - публикация в Любляне монографии «Русско-словенские культурные связи» (1995) на словенском языке, о чем уже говорилось выше.

Среди работ этого направления хотелось бы также выделить раздел Искры Васильевны в коллективном труде «Славянские Матицы. XIX век» (Ч. 2. М., 1996), посвященный истории Матицы Словенской. Созданная в 1864 г., она, как подчеркивает автор, сыграла значительную роль в развитии, прежде всего, словенской науки, а также национальной словенской средней школы и просвещения в целом. В данной работе кратко, но весьма содержательно представлена деятельность Матицы Словенской по изданию научной литературы, фольклора и учебников для средних школ, по организации различных национальных торжеств, а также показаны ее связи с научными и культурными обществами, в том числе с российскими.

При этом автор не ограничивается простым изложением фактов, а рассматривает и ту борьбу, которая происходила внутри Матицы между словенскими консерваторами и либералами60.

Второе направление исследований Искры Васильевны в 1990-е годы -особенности национального Возрождения словенского народа, развитие идей государственности в словенских землях. При этом следует выделить ее участие в коллективном труде «На путях к Югославии: за и против. Очерки истории национальных идеологий югославянских народов. Конец XVIII- начало XX вв.» (М., 1997). В нем перу Искры Васильевны принадлежат 4 главы: «Национальное возрождение югославянских народов Габсбургской империи», «Революция 1848-1849 гг. в югославянских землях Австрии», «Становление национальных программ словенцев (1850-1894)» и «Национальный вопрос в программах словенских партий накануне Первой мировой войны». Кроме того, она является редактором и автором концепции этого труда.

Разумеется, ключевые проблемы истории Словении, обозначенные в главах, были не новы для научного творчества И.В. Чуркиной. Вместе с тем событийная составляющая в вышеуказанных разделах мастерски дополняется сравнениями положения разных южнославянских народов -сербов, хорватов и словенцев в рассматриваемый, весьма протяженный период, а также выявлением особенностей развития их национальных движений, культуры, формирования национальных идеологий. Наиболее ярко, на мой взгляд, это представлено в главе, посвященной революции 18481849 гг. в югославянских землях Австрии, в которой автором продуманно и четко изложены подоплека и все перипетии событий. Искра Васильевна делает обоснованный вывод: «...именно в эти годы сформировались национальные политические программы словенцев, хорватов, сербов... Вопрос о политическом объединении южных славян был поставлен на повестку дня, правда, еще в австрофильской форме. Среди хорватских деятелей появились политики, которые мечтали об образовании югославянской федерации вне рамок Австрии и Османской империи. Идеи югославизма завоевали себе сторонников главным образом среди либералов... Югосла-вистские программы наиболее подробно разрабатывались хорватскими и отчасти словенскими политиками. Сербы к ним относились более сдержанно, для них была главной перспектива объединения с княжеством Сербией. Однако совместная борьба против венгров укрепила сотрудничество и взаимопонимание между сербскими и хорватскими политиками»61. Наряду с этим автор отмечает, что в конце революции « в среде югославянских национальных деятелей появились и сугубо националистические сербские и хорватские идеи, которые... уже достаточно четко определились в непримиримом противостоянии друг другу»62.

Словенцы остались в стороне от националистического угара. Отсутствие великословенских тенденций в словенской национальной идеологии И.В. Чуркина объясняет слабостью словенского национального движения.

Зато среди словенцев получили большое распространение всеславянские идеи. Вновь, как и в более ранних своих трудах, исследовательница обращает внимание на эту особенность - уже с конца XVIII в. бок о бок с национальным самосознанием у словенцев развивалось и общеславянское самосознание.

Прослеживая формирование национальных программ словенцев в 1850— 1894 гг. (глава 9), Искра Васильевна выделяет в словенском национальном движении три течения, четко определившиеся уже в начале 1870-х годов: либеральное, умеренно-консервативное и клерикальное, приобретавшее все больший вес в словенских землях.

Обращаясь к концу XIX - началу XX вв., автор вновь подчеркивает, что в этот период все югославянские национальные программы, имевшие хождение в словенских землях, не предусматривали выхода словенских и других югославянских земель из состава Австро-Венгрии. И лишь накануне Первой мировой войны отдельными представителями радикальной демократической и социалистической интеллигенции было выдвинуто требование создания независимого демократического Югославского государства63.

И, наконец, третьим направлением научно-исследовательской работы И.В. Чуркиной в 1990-е годы являлось изучение роли церкви в формировании национального самосознания словенского и других югославянских народов.

С начала 1990-х годов Отдел (бывший сектор) истории славянских народов Юго-Восточной Европы в новое время, которым после академика Ю.А. Писарева (1916-1993) руководила Искра Васильевна, приступил к разработке темы: «Роль религии в формировании южнославянских наций», что стало возможным лишь в новых условиях развития отечественной исторической науки в конце XX в. Результатом совместных усилий целого ряда авторов стал коллективный труд64, в котором участие И.В. Чуркиной было весьма значительным (отв. редактор, автор обширной I главы, Предисловия и Заключения).

В этой работе Искра Васильевна представила аналитический очерк истории церкви в словенских землях, начиная с эпохи раннего Средневековья, и показала роль религии в формировании национального самосознания словенского народа. При рассмотрении данной темы исследовательница приходит к целому ряду важных выводов. Так, размышляя о результатах принятия христианства для развития словенцев как самостоятельной этнической общности, она оценивает их скорее отрицательно, чем положительно, так как церковь, подчеркивает она, была «важным орудием подчинения словенцев иноэтническим государственным образованиям, что привело к ассимиляции почти двух третей словенских земель, поставила словенцев перед угрозой их полного исчезновения как самостоятельного народа»65.

Обращаясь к эпохе Реформации, Искра Васильевна констатирует, что она «связала словенский народ с помощью созданного ее деятелями едино-

го литературного словенского языка, подняла вопрос о словенской церкви и о словенской школе. Несмотря на свое поражение, она заложила основы современной словенской культуры»66. Последовавшая затем Контрреформация нанесла огромный ущерб только что начавшей формироваться словенской культуре и словенскому самосознанию, однако не смогла уничтожить все результаты деятельности словенских протестантов.

Особое внимание И.В. Чуркина уделила в этой работе эпохе Просвещения. Как и в предыдущих своих трудах по данной тематике, она подчеркивает определяющую роль в этот период католических священников, составлявших, вплоть до середины XIX в., большинство словенской интеллигенции и сумевших заложить фундамент современной словенской культуры, прежде всего, литературного языка, единого для всех словенцев, и словенской школы.

Бесспорной заслугой Искры Васильевны является рассмотрение вопроса о либеральных католиках в словенских землях (А. Эйншпиллер, М. Маяр), в среде которых возникла мысль о создании национальной церкви. «Для словенских национальных деятелей, - подчеркивает автор, - словенская церковь, как и словенская школа, являлась гарантом сохранения словенцев как народа, как нации»67. При этом словенская церковь должна была подчиняться Папе Римскому, но иметь свою внутреннюю автономию, вести богослужение и церковные дела на словенском языке.

Говоря об активизации католического движения в словенских землях, начиная с 1880-х годов, исследовательница обращается к вопросу о взглядах и деятельности видных представителей этого движения - А. Махнича, Я. Крека, Л. Ленарда и др. «В результате деятельности словенских католиков за три десятка лет положение католической церкви в словенских землях кардинально изменилось, авторитет ее возрос, особенно среди низших слоев населения», - приходит она к выводу. Вместе с тем, как показано в работе, в среде словенских либералов появилось радикальное течение, выступившее за решительную борьбу с усиливающимся влиянием католической церкви. Радикалы группировались вокруг газеты «Словански свет», издававшейся в 1888-1899 гг. Ф. Подгорником. Ими выдвигалась идея кирилло-мефодиевской (т.е. православной) церкви в качестве противовеса наступлению католической церкви, которую радикалы считали антинациональной68.

В первое десятилетие XXI в. Искра Васильевна продолжала наращивать научный потенциал и не сбавляла темпа своих исследований. Их главные направления остались те же, уже определившиеся в предшествующие десятилетия. Однако в анализ когда-то рассматриваемых ею вопросов, сюжетов и персоналий она неизменно вносила что-то новое - и не только документы, но и иной ракурс, иной аспект, а подчас и новые, неожиданные выводы. И поэтому ее труды XXI в. - это не перелицовка уже когда-то написанного и не раз опубликованного - они аналитичны, содержательны и очень интересны. Всякий раз, когда читаешь очередную статью Искры

Васильевны, слушаешь ее доклад на конференции или «круглом столе», от души радуешься: «Виват! Словенистика живет и процветает!» И все это благодаря Искре Васильевне, ее исключительной преданности науке, таланту, редкостному трудолюбию и работоспособности.

Среди многочисленных трудов исследовательницы, изданных за последние 11 лет, хотелось бы выделить несколько наиболее важных и ключевых для ее научного творчества. Прежде всего, это ее участие в коллективном труде Отдела новой истории славянских народов Центральной Европы «Европейские революции 1848 года. "Принцип национальности" в политике и идеологии» (М., 2001). Разумеется, и период, и проблема были уже глубоко и основательно изучены И.В. Чуркиной. Новым было то, что о словенских землях в революции 1848-1849 гг. писала на этот раз не она, а ее дочь и последовательница, автор специальной монографии на эту тему Л.А. Кирилина. А Искра Васильевна в вышеуказанной коллективной монографии представила главные этапы истории хорватов и сербов в этот период. Из ее четкого изложения революционных событий в Габсбургской монархии становится совершенно ясно, почему сербы и хорваты выступили против венгров, что, в конечном счете, предопределило их поражение. В соответствующей главе подробно проанализированы национальные программы сербских и хорватских деятелей и их отношения с венгерскими властями, которые, однако, не шли на уступки в национальном вопросе.

Оценивая роль венгерских революционеров, Искра Васильевна отмечает ее противоречивость. «Борьба венгров против Габсбургов, особенно с осени 1848 г., - пишет она, - носила национальный, а не социальный характер. Выступая против австрийского правительства за свои национальные права, венгры вели справедливую борьбу. Не желая признавать национальные права сербов, хорватов и других народов, подавляя их в вооруженной борьбе, они выступали как контрреволюционная сила. Именно венгры, - делает вывод Искра Васильевна, - разрушили единый фронт народов Австрийской империи против Габсбургов и дали возможность последним укрепить свое положение. Национализм венгерских, а также ав-стронемецких революционеров привел к тому, что второй коренной вопрос революции 1848 г. в Австрии - национальный - не был решен»69.

Новым, по сравнению с разделом Искры Васильевны в уже упоминавшемся выше коллективном труде «На путях к Югославии: за и против», является обращение исследовательницы в этой главе к вопросу о влиянии революционных событий 1840-х годов в Европе на политическое развитие Сербского княжества. При этом автор выделяет важнейшие аспекты проблемы: пишет об истории создания национальной программы «Начертание» (1844 г.), имевшей целью объединение всех земель, населенных сербами, вокруг Княжества и образование единого Сербского государства; рассматривает внешнеполитический аспект деятельности сербских «уста-вобранителей» (защитников конституции), переориентировавшихся с России на Турцию и поддерживавшую ее Францию; констатирует, что важным

проводником политики Франции на Балканах являлась польская эмиграция, вернее, ее консервативное крыло во главе с князем А. Чарторыйским. Наряду с этим Искра Васильевна освещает вопрос о помощи Сербии вое-водинским сербам в их противостоянии венграм.

Итоги политики сербского правительства в период революции 1848— 1849 гг. И.В. Чуркина оценивает двояко. По ее мнению, «с точки зрения внешнеполитического положения Сербия ухудшила свои позиции. Ставя цель создания обширного государства, объединявшего всех сербов, она полагала достичь ее с помощью Франции и Турции. Но ни та, ни другая совсем не были склонны способствовать осуществлению этой цели сербского правительства». Отношение же к России сербских правящих кругов в годы революции было неприязненным, что обуславливалось их ориентацией на враждебно настроенных к ней Францию и Турцию, а также на польскую эмиграцию. Наряду с этим, отмечает Искра Васильевна, в отношениях с австрийскими славянами Сербское княжество сумело добиться определенных успехов, ибо здесь оно действовало исходя из своих национальных интересов. Окрепли его связи с воеводинскими сербами, упрочились контакты с хорватами70.

В минувшее десятилетие И.В. Чуркина продолжала углубленное изучение проблемы влияния религии на формирование южнославянских наций, опубликовала около 10 статей по данной проблематике71. Примечательно, что в этих работах она рассмотрела ряд вопросов вышеуказанной проблемы не только применительно к истории словенцев, но также сербов, черногорцев, хорватов, болгар, босняков - в сравнительном плане и в различные периоды, начиная с эпохи Средневековья и до начала XX в. При этом по-прежнему одним из главных объектов для анализа и обобщений исследовательницы является роль христианства, различных его течений в становлении этнического, а затем и национального самосознания южных славян. И.В. Чуркина не игнорирует ислам, однако подчеркивает, что он, по сравнению с христианством, занимал второстепенные позиции, так как его приняла сравнительно небольшая часть южных славян72.

Весьма интересны выводы автора, касающиеся конца XIX - начала XX вв. В этот период, пишет Искра Васильевна, «у сербов, черногорцев и болгар в связи с созданием национальных государств роль церкви в общественной жизни снизилась, у хорватов и словенцев, не имевших своих государственных структур, напротив, возросла». Вследствие активизации католиков во всей Европе в конце XIX в., «в словенских и хорватских землях были организованы католические партии, которые включились в борьбу за улучшение положения народных масс, за национальные права своих народов. Особенно активно действовали в этом направлении христианские социалисты. Они имели успех - католическая церковь в некотором роде стала играть роль национальной церкви, прежде всего, у словенцев и в какой-то степени у хорватов». Попытки представителей прогрессивных кругов национальной интеллигенции уменьшить значение

конфессиональных моментов в менталитете южнославянских народов успеха не имели.

Оценивая факт создания национальной церкви у южнославянских народов, И.В. Чуркина констатирует неоднозначные последствия этого процесса: с одной стороны, это «способствовало сплочению этносов для противодействия ассимиляторским устремлениям господствующих наций, охраняя их самобытность, культуру, укрепляя их жизнестойкость», а с другой, «деятельность национальных церквей стала в значительной степени причиной размежевания одноязычного населения на отдельные нации по религиозному признаку»73.

Еще одним весомым научным достижением И.В. Чуркиной в последние годы явилось издание фундаментального труда «Русско-словенские отношения в документах (XII в. - 1914 г.)» (М., 2010, изд. «Древлехранилище»). В этой публикации, первой по данной тематике в историографии, являющейся результатом многолетнего кропотливого труда трех исследователей - российских историков И.В. Чуркиной и Л.А. Кирилиной и словенского архивиста В. Колоши, представлено 492 документа, в большинстве своем уникальных, выявленных в 11 российских (Москва и Санкт-Петербург) и 4 словенских архивах. Вклад Искры Васильевны в этот труд весьма существенный - она не только выявила большинство документов, но также определила концепцию публикации и написала вступительную статью «Этапы развития русско-словенских отношений» и значительную часть комментариев.

Юбилейный для Искры Васильевны 2011 год ознаменовался выходом в свет сразу двух трудов, знаковых для ее научного творчества.

Прежде всего, речь идет об «Истории Словении», первой работе подобного рода в отечественной историографии. «История Словении» - коллективный труд, его И.В. Чуркина написала в соавторстве с Л.А. Кирилиной и Н.С. Пилько. Перу моей героини в этой работе принадлежит примерно половина текста, в котором изложена история словенских земель, начиная с периода раннего Средневековья и включая первую половину XIX в. Таким образом, в данном труде перед Искрой Васильевной стояла примерно та же научная задача, что и полвека тому назад, в период написания ею «словенских» глав для I тома «Истории Югославии». Однако в то время она была молодым исследователем, делавшим первые самостоятельные шаги по пути в словенистику. Теперь же И.В. Чуркина, признанный, авторитетный ученый, автор нескольких сотен трудов, участием в «Истории Словении» как бы подводит итоги своей научной деятельности в этом направлении.

Концепция истории словенцев, выдвинутая в данном труде Искрой Васильевной, по ряду вопросов отличается от концепции некоторых современных словенских историков, например, профессора Люблянского университета П. Штиха. Так, он утверждает, что «карантанцы не были словенцами», а словенскую историю следует начинать только с последней трети

XVIII в., когда словенцы начали формироваться как нация (народ). По мнению П. Штиха, стремление связать историю карантанцев с историей словенцев представляет собой попытку создать не подлинную, а мнимую картину исторических событий. На страницах «Истории Словении» Искра Васильевна аргументированно отстаивает свои позиции. Она подчеркивает, что, разумеется, карантанцы не могут считаться словенцами, однако несомненен тот факт, что они вместе со славянами из Карниолы и Приморья являются непосредственными предками словенцев, тем ядром, вокруг которого стала формироваться современная словенская нация. Развивая свои мысли, исследовательница отмечает, что каждая этническая общность проходит несколько этапов развития от племени до современной нации, при этом сохраняя основные элементы: язык, обычаи, определенное сознание этнической общности, хотя бы на уровне отличия от соседних этносов, в данном случае от немцев и итальянцев. Нередко с годами этническая общность меняет свое наименование. Так, словенцы на раннем этапе своего развития называли себя карантанцами или славянами, затем - иллирами или славянами, затем - по названию провинций Священной Римской империи - краньцами (краинцами), штаерцами (штирийцами), корошцами (ка-ринтийцами). Только с середины XIX в. в обиход прочно входит наименование «словенцы». По мнению И.В. Чуркиной, традиционное убеждение словенских историков в том, что историю словенцев следует начинать с прихода славян в Альпы, является единственно верным.

Значительное место в «Истории Словении» Искра Васильевна уделила эпохе Возрождения в словенских землях (начиная с последней трети XVIII в.), которое, подчеркивает она, являлось одной из форм европейского Просвещения. Для словенского Возрождения, как и во всей Европе, были характерны борьба против феодальных порядков и идеологии, стремление уничтожить насилие, господство церкви в науке, культуре и общественной жизни, вера в то, что просвещение способно избавить общество от недостатков. Однако словенское Возрождение, как показала Искра Васильевна, имело целый ряд особенностей. Поскольку словенцы находились под чужеземной властью, во взглядах словенских просветителей значительное место занимали национальные моменты. Формировавшаяся словенская элита происходила в своем большинстве из крестьян и низших городских слоев, которые могли получать образование преимущественно в религиозных учебных заведениях. Поэтому антирелигиозная направленность в идеологии словенских просветителей была значительно слабее, чем у западноевропейских.

Первый этап словенского Возрождения (1768-1814), как показано в «Истории Словении», протекал при сравнительно либеральных порядках - в эпоху просвещенного абсолютизма в Габсбургской империи и Иллирийских провинциях Наполеона. В этот период, делает вывод автор, идеология словенских просветителей могла развиваться достаточно свободно. Второй этап словенского Возрождения продолжался с 1814 г. по 1848 г. Это

было время господства в Австрии реакционного меттерниховского режима, когда условия развития национальной и прочих негосударственных идеологий, не связанных с официальными кругами, резко ухудшились.

В «Истории Словении» Искра Васильевна динамично и четко изложила ход исторических событий в словенских землях на весьма протяженном отрезке времени, и это, безусловно, является большим достижением исследовательницы, ее вкладом в отечественную и мировую словенистику. Ценность этого труда - в обширном материале, в глубоких обобщениях и обоснованных выводах по целому ряду вопросов. Например, о русофильских настроениях среди младословенцев, о чем И.В. Чуркина писала во многих своих работах. Констатация данного факта в «Истории Словении» весьма важна, так как некоторые современные словенские историки замалчивают это, пытаясь выдать рост русофильства у словенцев за их интерес к славянской взаимности вообще.

Вторым трудом Искры Васильевны, изданным в 2011 г., стала монография, пятая по счету, «Протоиерей Михаил Федорович Раевский и югославя-не», посвященная 200-летию со дня рождения этого деятеля. Появление ее в «активе» И.В. Чуркиной вполне логично, ибо кто как не она, отдавшая более 20 лет работе над архивом М.Ф. Раевского, опубликовавшая в разные годы более 10 статей о его связях с югославянскими общественно-политическими и культурными деятелями, могла создать подобный труд.

В книге в лучших традициях отечественного славяноведения, на основе богатейшего эпистолярного материала и «Записок» самого М.Ф. Раевского, представлен развернутый исторический портрет этого деятеля, ярчайшего интеллектуала своего времени, безраздельно преданного славянской идее, более 40 лет, с 1843 г. по 1884 г., трудившегося на ниве поддержания связей с югославянами. При этом, что очень важно, Искра Васильевна далека от бытовавшей прежде идеализации корреспондентов М.Ф. Раевского. Заслугой И.В. Чуркиной является и то, что она показала, как в течение длительного периода общения его позиция в отношении отдельных представителей югославян менялась.

Вторым планом, не менее важным, чем первый, в монографии Искры Васильевны выступает, во всем его многообразии, славянский мир, который в тот период постепенно открывался российскому обществу. По охвату сюжетов, персоналий, концепций и идей эта книга - своеобразная славянская энциклопедия.

Связи протоиерея Раевского среди югославян, подданных Габсбургской монархии и Османской империи, как убедительно показано в монографии Искры Васильевны, были весьма обширны, разнообразны и часто инспирировались правящими кругами России, в том числе членами императорской семьи. Но при этом, делает важный вывод исследовательница, М.Ф. Раевский не был просто передаточным звеном, а являлся активным деятелем в области установления и поддержания контактов. Его роль в этом процессе была, несомненно, очень велика.

Больше полувека длится жизнь в науке Искры Васильевны Чуркиной. Жизнь счастливая, и, прежде всего, для нее самой - любимое дело, многочисленные опубликованные труды, признание в России и за рубежом, бесспорный научный авторитет, востребованность, ученики и последователи.

Но и для отечественного славяноведения второй половины XX - начала XXI вв. явление под названием «И.В. Чуркина» - не из разряда рядовых. Искра Васильевна стояла у истоков российской словенистики. Она сама в начале своего научного пути выбрала эту отрасль славистики и все последующие десятилетия самоотверженно, увлеченно и методично трудилась по ее развитию - своими научными исследованиями и многолетними контактами со словенскими историками. Именно благодаря во многом ее деятельности российская словенистика за рубежом была признана как составляющая часть мировой. Об этом свидетельствует избрание Искры Васильевны действительным членом Словенского исторического общества, членом Общества словенских исследований (Канада), действительным членом Международной Славянской академии наук, образования, искусств и культуры.

Искра Васильевна всегда достойно представляла отечественную науку за рубежом, прежде всего в Словении. Она внесла значительный вклад в установление и упрочение русско-словенских научных связей. Наряду с этим в разные годы она выступала с докладами на различных научных форумах в Словакии, Испании, Сербии, Черногории, Польше, Хорватии, Австрии, публиковала статьи, кроме Словении, в Сербии, Словакии, Польше, Австрии.

Отличительной чертой И.В. Чуркиной как ученого является ее неиссякаемая любовь к источникам. Она их ищет и постоянно находит всю свою творческую жизнь. Поэтому ей всегда легко, с источниками в руках, вести, аргументированно и предметно, любую научную дискуссию.

Однако вышеперечисленным не исчерпывается вклад И.В. Чуркиной в науку. Искра Васильевна всегда очень внимательно и с большим уважением относилась к труду своих коллег-славистов. Не было случая, чтобы она кому-либо отказала в помощи - будь то рецензия на книгу, отзыв на диссертацию, оппонирование на защите. По характеру Искра Васильевна очень добрый, чуткий, весьма толерантный в общении человек, но ее личное отношение совершенно не влияет на оценку работы ее коллег. Для нее существует лишь одно Величество, которому ученым следует служить, -НАУКА. Поэтому ее критика может быть жесткой, но она всегда справедлива и конструктивна. Кроме того замечания неизменно высказываются ею в спокойной интеллигентной манере, так сказать, в «щадящем режиме». И это очень ценится всеми, кто знает Искру Васильевну.

Особый жанр научного творчества И.В Чуркиной - рецензии на труды российских и зарубежных славистов и балканистов. Всего их около 30,

и начала она их публиковать с 1963 г. Среди них рецензии на труды словенских историков - Б. Графенауэра, И. Плетерски, Ф. Гестрина, В. Мелика, М. Бритовшека, П. Водопивца; на издания по истории Любляны; на монографию словацкой исследовательницы Т. Ивантышиновой; а также на труды российских историков - И.И. Лещиловской, В.И. Фрейдзона, В.Я. Гро-сула, В.М. Хевролиной, М.Ю. Досталь и др.

Весьма интересны оценки, высказанные Искрой Васильевной на художественные произведения словенских авторов - Я. Випотника, Н. Габро-вич, В. Зупана, М. Маленшек, Т. Светины и др. Соответствующие рецензии были ею опубликованы в 1970-1980-е годы в журнале «Современная художественная литература за рубежом», в которых она выступает не только как знаток словенской литературы, но и как благодарный читатель.

У Искры Васильевны было немного учеников-аспирантов. Долгие годы руководство Института славяноведения считало, что Словения - страна небольшая, и поэтому одного специалиста по словенской истории вполне достаточно. Кроме того, на кафедре истории южных и западных славян исторического факультета МГУ отсутствовала соответствующая специализация. Однако затем ситуация изменилась в лучшую сторону, и теперь у Искры Васильевны есть две талантливые помощницы-словенистки - ее дочь, Любовь Алексеевна Кирилина, специалист по истории Словении XIX в., и бывшая аспирантка Надежда Сергеевна Пилько, специалист по истории Словении XX в. Но не только для них Искра Васильевна является бесспорным научным авторитетом. Все словенисты - и литературоведы, и лингвисты, и историки культуры нашей страны, представители разных поколений, - знакомы с работами Искры Васильевны и не раз обращались к ней за помощью и консультациями по самым разным вопросам. Кстати, то же самое делают и остальные югослависты.

В начале 1970-х годов в отзыве о научных трудах И.В. Чуркиной ее бывший научный руководитель профессор С.А. Никитин написал о ней следующее: «Много работающий специалист, уже достигший важных результатов». Те, кто знал необычайно скупого на похвалу Сергея Александровича, согласятся, что это была чрезвычайно высокая и, разумеется, заслуженная оценка.

С тех пор минуло четыре десятилетия. И что изменилось? Искра Васильевна по-прежнему очень много работает, в том числе в своем юбилейном году. О результатах ее научной деятельности «на благо словенцев и разных прочих славян» красноречиво свидетельствует внушительный список опубликованных ею трудов по словенской и общеславянской тематике.

Но главное, на мой взгляд, заключается в том, что в наступившем XXI веке Искра Васильевна Чуркина является одним из талантливых продолжателей и верных хранителей лучших традиций и научных принципов отечественного славяноведения. Им она следует сама, этому же учит молодежь - будущее российской исторической науки.

ПРИМЕЧАНИЯ

' Горина Л.В. С.А. Никитин - заведующий кафедрой истории южных и западных славян (1947-1961) // Профессор Сергей Александрович Никитин и его историческая школа. Материалы международной научной конференции. М., 2004. С. 25.

2 Чуркина И.В. Горная промышленность Словении в XVI в. // Ученые записки Института славяноведения (УЗИС). Т. XX. М., 1960; она же. Некоторые черты экономического развития словенских земель // Средние века. Т. XX. М., 1962; она же. Из истории словенского города конца XV - начала XVI вв. // УЗИС. Т. XXV. М„ 1962.

3 История Югославии. Т. I. М., 1963. С. 47.

4 Там же. С. 159.

5 Там же. С. 269-270.

6 «... в своем подавляющем большинстве, - пишет И.В. Чуркина, - крестьянство осталось равнодушным к Реформации, имевшей поэтому в Словении в основном дворянско-бюргерский характер» // История Югославии. Т. I. М., 1963. С. 276.

7 Там же. С. 278.

8 Там же. С. 400.

' Там же. С. 398.

10 Чуркина И.В. Югославянские стипендиаты Славянского учительского института // Славянское возрождение. М., 1966.

" Matija Majar Ziljski. Ljubljana, 1974.

Книга имела целый ряд положительных рецензий:

Никитин С.А. И.В. Чуркина. Матия Маяр Зильский. Любляна, 1974 // Новая и новейшая история. 1975. № 6; Rolar J. Sovjetska znanstvenica о М. Majaru Ziljskem // Nasi razgledi. Ljubljana. 29. VIII. 1975; Tehovnik G. Iskra V.Curkina. Matija Majar - Ziljski. Ljubljana, 1974 // Kro-nika. Ljubljana, 1975. № 23; Urban Z. Iskra V.Curkina. Matija Majar Ziljski. Ljubljana, 1974 // Slavia. Praha, 1976. № 4.

12 Чуркина И.В. Общественно-политические взгляды М. Маяра в 50-70-е годы XIX в. // Славянская историография и археография. М., 1969. С. 112.

13 Чуркина И.В. Просветительская деятельность Матии Маяра в 40-е годы XIX в. // Развитие капитализма и национальные движения в славянских странах. М., 1970. С. 125.

14 Чуркина И.В. Общественно-политические взгляды М. Маяра... С. 112.

15 Там же. С. 121-122.

16 Там же. С. 176.

17 Там же. С. 177-178.

18 Cesty na vychod. Cesi v korespondenci M.F. Rajevskeho. Ed. Vratislav Doubek. Praha,

2006.

" Чуркина И.В. Словенское национально-освободительное движение в XIX в. и Россия. М., 1978. С. 10.

20 Там же. С. 23-24.

21 Там же. С. 30.

22 Там же. С. 38.

23 Там же. С. 40.

" Там же. С 66.

25 Там же. С. 375.

26 Там же. С. 142.

27 Там же. С. 263.

28 Там же. С. 328.

29 Там же. С. 380.

30 Там же. С. 381.

31 См. рецензии: З.С. Ненашевой (Советское славяноведение. 1980. № 1); А.П. Бажовой и В.М. Хевролиной (Вопросы истории. 1982. № 2); X. Рудловчаковой (H.Rudlov6akova) -Ceskoslovensky casopis historicky. Praha, 1980. №4; В. Ярка (V.Jarc) - Delo. Ljubljana. 14.III. 1979; А. Морича (A. Moritsch) - Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Wiesbaden, 1980. 28. № 2.

32 Стенограмма защиты докторской диссертации И.В. Чуркиной в Институте славяноведения и балканистики АН СССР 21 февраля 1980 г. С. 44.

33 Там же. С. 46.

34 Там же. С. 58.

35 Там же. С. 49.

36 Там же. С. 53, 54.

37 Чуркина И.В. Русские и словенцы. Научные связи конца XVIII в. - 1914 г. М., 1986. С. 112.

38 Там же. С. 127-130.

39 Там же. С. 154.

40 Там же. С. 193.

41 См. рецензию Л.П. Лаптевой, опубликованную в журнале «Советское славяноведение». 1989. № 1.

42 Rusko-slovenski kultumi stiki. Ljubljana, 1995.

43 Чуркина И.В. Словения // Формирование национальных независимых государств на Балканах. Конец XVIII - 70-е годы XIX в. М., 1986. С. 256.

44 Там же. С. 258.

45 Там же. С. 262, 263.

46 Там же. С. 267.

47 Чуркина И.В. Развитие идей государственности в программах политических партий Словении (1875-1917 гг.) //Балканы в концеXIX- начале XX века. Очерки становления национальных государств и политической структуры в Юго-Восточной Европе. М., 1991. С. 160,166.

48 Там же. С. 169.

49 Там же. С. 177.

50 Культура народов Центральной и Юго-Восточной Европы в эпоху Просвещения. М., 1988; Становление национальной классики. Культура народов Центральной и Юго-Восточной Европы в 20-70-е годы XIX века. М., 1991.

51 Культура народов Центральной и Юго-Восточной Европы в эпоху Просвещения. М., 1988. С. 203.

52 Там же.

53 Там же. С. 223.

54 Становление национальной классики. Культура народов Центральной и Юго-Восточной Европы в 20-70-е годы XIX века. М., 1991. С. 139.

55 Там же. С. 142.

56 Там же. С. 145-146, 153.

57 Там же. С. 154.

58 Там же. С. 161.

59 Там же. 166, 167.

60 Чуркина И.В. Словенская Матица // Славянские Матицы. XIX век. Часть вторая. М., 1996. С. 147-148.

61 На путях к Югославии: за и против. Очерки истории национальных идеологий юго-славянских народов. Конец XVIII - начало XX вв. М., 1997. С. 52-53.

62 Там же. С. 57.

63 Там же. С. 284.

64 Роль религии в формировании южнославянских наций. М., 1999.

65 Там же. С. 12.

66 Там же. С. 17.

67 Там же. С. 30.

68 Там же. С. 47-50.

69 Европейские революции 1848 года. «Принцип национальности» в политике и идеологии. М., 2001. С. 365.

70 Там же. С. 389, 387.

71 Чуркина И.В. Национальная церковь и формирование южнославянских наций // Вопросы истории. 2001. № 3; она же. Роль православия в сохранении болгарского и сербского

этносов в период османского владычества // Исторический вестник. 2001. № 13/14; она же. Национальная церковь на Балканах как фактор национальной консолидации сербов и болгар // Человек на Балканах в эпоху кризисов и этнополитических столкновений XX в. М,, 2002; она же. Политические и национальные аспекты борьбы католической и протестантской церквей в словенских землях // Церковь в общественной жизни славянских народов в эпоху Средневековья и раннего Нового времени. М., 2008; она же. Роль национальной церкви в воссоздании государственности у славян (Попытка создания национальной церкви у словенцев и хорватов в XIX - начале XX вв.) // Религиозный фактор и проблемы национальной идентичности в России и Европе нового и новейшего времени. М., 2008; она же. Влияние религии на формирование южнославянских наций // Славянский мир в третьем тысячелетии. Россия и славянские народы во времени и пространстве. М., 2009; она же. Кирилл и Мефо-дий в словенской традиции // Славянский филологический сборник. Т. 1. М., 2009.

72 Чуркина И.В. Влияние религии на формирование южнославянских наций // Славянский мир в третьем тысячелетии. М., 2009. С. 164.

7) Там же. С. 195, 196.