CC BY
7Государственная служба и кадры. 2023. № 4. С. 119—122. State service and personnel. 2023;(4): 119—1 22.
Научная статья УДК 342.72/.73
https://doi.org/10.24412/2312-0444-2023-4-119-122 NIION: 2012-0061-04/23-213
EDN: https://elibrary.ru/VTRIFK MOSURED: 77/27-008-2023-04-413
Инвариантность народного суверенитета, демократии и правового государства в контексте конституционных обязанностей
Марат Вильданович Саудаханов
МИРЭА — Российский технологический университет, Москва, Россия, [email protected]
Аннотация. В статье продемонстрирована значимость конституционных обязанностей человека и гражданина в правовой системе государства. В работе предпринята попытка соотнести такие понятия, как «суверенитет народа», «демократия» и «правовое государство». Автор проанализировал некоторые особенности конституционных обязанностей индивида в аспекте неизменности демократических ценностей и народовластия, сквозь призму их нормативной необходимости и институциональной значимости. Особое внимание автор уделяет анализу дефиниций «народный суверенитет», «демократия» и «правовое государство» в контексте трансформации указанных юридических конструкций в русле их тесной связи с основными обязанностями в области конституционно-правовой регуляции.
Ключевые слова: Конституция, демократия, суверенитет народа, закон, право, права и свободы человека, правовое государство, конституционные обязанности.
Для цитирования: Саудаханов М.В. Инвариантность народного суверенитета, демократии и правового государства в контексте конституционных обязанностей // Государственная служба и кадры. 2023. № 4. С. 119—122. https://doi.org/10.24412/2312-0444-2023-4-119-122 EDN: https://elibrary.ru/VTRIFK
Original article
The invariance of popular sovereignty, democracy and the rule of law in the context of constitutional duties
Marat V. Saudakhanov
MIREA — Russian Technological University, Moscow,
Russia, [email protected]
Abstract. The article demonstrates the importance of the constitutional duties of a person and a citizen in the legal system of the state. The paper attempts to correlate such concepts as «sovereignty of the people», «democracy» and «rule of law». The author in his article analyzed some features of the constitutional duties of an individual in the aspect of the immutability of democratic values and democracy, through the prism of their normative necessity and institutional significance. The author pays special attention to the analysis of the definitions of «people's sovereignty», «democracy» and «rule of law» in the context of the transformation of these legal structures in line with their close connection with the main responsibilities in the field of constitutional and legal regulation.
Keywords: Constitution, democracy, sovereignty of the people, law, right, human rights and freedoms, the rule of law, constitutional duties.
For citation: Saudakhanov M.V. The invariance of popular sovereignty, democracy and the rule of law in the context of constitutional duties // State service and personnel. 2023;(4):119—122. (In Russ.). https://doi.org/10.24412/2312-0444-2023-4-119-122 EDN: https://elibrary.ru/VTRIFK
Актуальность заявленной проблематики расположена в плоскости необходимости соотношения таких важнейших для отечественной конституционной доктрины категорий, как «демократия», «народный суверенитет» и «правовое государство». При этом указанные
© Саудаханов М.В. М., 2023.
юридические конструкции необходимо рассматривать в контексте конституционных обязанностей, так как сама постановка проблемы инициирует аналитику в русле осмысления «юридической обязанности» как необходимого элемента всей системы прав и свобод, выступающей в качестве ниторативной основы для всего национального правопорядка.
№ 4/2023
Важно подчеркнуть, что «демократия», «народный суверенитет» и «правовое государство» — понятия неоднородные, так как лишь последнее можно назвать сугубо юридической категорией в отличие от первых двух, которые относятся к области политического дискурса.
Стоит отметить, что проблема соотношения указанных категорий расположена не только в теоретической, но и в практической плоскости, поскольку корреляция таких понятий, как «демократия» и «суверенитет народа» должна определить из них наиболее приоритетную позицию в аспекте конституционно-правового регулирования, что неизменно отсылает нас к сфере правоприменения и фактической имплементации правовых норм.
Кроме того, немаловажным выступает и вопрос о взаимосвязи правового государства и народного суверенитета. При этом соотношение этих важнейших конструкций должно осуществляться на фоне детерминации конституционных обязанностей как важного элемента, который связывает указанные категории с нормативно-регулятивной точки зрения, структурируя весь национальный правопорядок.
Примечательно, что корреляция «демократии» и «народного суверенитета» — процесс достаточно сложный. С одной стороны, некоторые авторы полагают эти категории очень близкими по своей правовой природе.
В частности, по мнению А. Эсмена, народный суверенитет воплощается в образе простой идеи, которая отражает стремление к равенству и справедливости [13, с. 5]. По мнению автора, равенство и справедливость здесь необходимо рассматривать с точки зрения равенства возможностей, а также всемерной реализации принципов социальной солидарности и партнерства.
С другой стороны, некоторые авторы склонны толковать понятие народного суверенитета через призму широкого подхода, когда имеется ввиду не только демократия как таковая, но и спектр гарантий, обеспечивающих реализацию прав и свобод человека и гражданина. В качестве таковых можно представить упорядоченность общественных отношений и в том числе электоральных связей.
В связи с этим небезынтересно мнение известного отечественного ученого-конституционалиста Б.С. Эбзеева, который полагает, что «народный суверенитет — это, скорее, попытка рациональной организации политического процесса и формирования политического единства народа в условиях многопартийности и политического плюрализма» [11, с. 176]. Думается, здесь крайне важно подчеркнуть ведущую роль государственных институтов в развитии гражданского патриотизма, так как абсентеизм и нигилистическое отношение к выборам нивелируют достижение представительной демократии, делая из-
бирательный процесс политической фикцией, закладывая предпосылки для расшатывания политико-правовых и социально-экономических отношений в государстве.
В свою очередь, связь указанных понятий может проявляться и как единство содержания и формы, где демократия представляется формой, а народный суверенитет — ее наполнением. Можно также представить первое в качестве цели, а последнее — средством ее достижения.
Если окунуться в историю вопроса, то можно увидеть, что дословно демократия понимается как «народовластие». Однако содержание этого понятия постоянно трансформировалось на фоне развития человеческой цивилизации. В сущности, можно вести речь о том, что термин «демократия» эволюционировал из обозначения политического устройства социума в политический лозунг [6, с. 7—11].
Сама попытка двигаться в русле понимания демократии как идеального инструментария организации государственных институтов инициирует широкий спектр проблем концептуального характера.
Так, С.Л. Франк отмечал подчиненность народа, выступающего лишь средством элитарного меньшинства [9, с. 254]. При этом демократия еще и крайне размытое с точки зрения права явление, о чем неоднократно писал П.И. Новгородцев [8, с. 389].
Тем не менее при всей абстрактности понятия «демократия» в нем видится глубокий политический подтекст, а обычное его понимание расположено в плоскости определенного способа организации государственной власти.
Ведя речь о термине «народный суверенитет», необходимо подчеркнуть его относительную «молодость», так как указанное понятие зародилось в эпоху буржуазных революций, выступив в образе идейного обоснования борьбы с абсолютизмом. Именно в этот период фиксируется идеологическое сближение понятий «демократия» и «народный суверенитет» [5, с. 8—17].
Так, буржуазные революции постепенно смещали акцент с суверенитета государства на суверенитет народа, оформляя концепцию безгосударственного управления обществом, факультативно подрывая саму цивилизационную ценность государственности как таковой [1, с. 123].
Примечательно, что такая постановка идеи народного суверенитета формировала антагонизм между государством и обществом. Кроме того, указанная идея существенно пополнилась достижениями концепции естественного права, которая обосновывала наличие пределов властного вмешательства в область автономии воли индивида со стороны государства.
По сути, можно увидеть существенный дефинитивный дрейф понятия «народный суверенитет»
№ 4/2023
в русле сецессии общества от государства [4, с. 26— 28.]. Тем не менее народный суверенитет — это не только «народовластие» и регулятивный спектр основных прав и свобод человека. Народный суверенитет выражается в тех пределах, которые очерчивает национальный правопорядок, формируя конституционные обязанности и ограничения, без которых немыслимо правовое регулирование.
Например, в Конституции Российской Федерации нашел отражение целый спектр долженствований индивида: соблюдать законодательство страны (ч. 2 ст. 15); заботиться о детях (ч. 2 ст. 38); обязанность трудоспособных детей, достигших 18 лет, заботиться о нетрудоспособных родителях (ч. 3 ст. 38); получить основное общее образование (ч. 4 ст. 43); сохранять историческое и культурное наследие, беречь памятники истории и культуры (ч. 3 ст. 44); платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57); сохранять природу и окружающую среду, бережно относиться к природным богатствам (ст. 58); защищать Отечество и нести военную службу (части 1, 2 ст. 59) [10, с. 348].
В рамках отечественного правопорядка сформировалась также и сложная система нормативных ограничений, которая обеспечила беспрепятственную реализацию прав и свобод человека через закрепление перечня обязанностей личности.
Б.С. Эбзеев сформулировал их как «изъятия из круга правомочий, составляющих нормативное содержание основных прав и свобод» [12, с. 256].
В сущности, суверенитет народа — это не только народовластие, но и нормативные пределы, которые оформляются в конституционных обязанностях и ограничениях прав и свобод. В связи с этим небезынтересно соотношение демократии и народного суверенитета с правовым государством в целях уточнения его правовой природы и телеологической сущности.
Отметим, что правовое государство — это прежде всего всемерная реализация принципа законности. По крайней мере именно так понимал указанную категорию Г. Еллинек. При этом очевидно, что здесь имеет место нормативистское правопони-мание, когда право и закон отождествляются.
В свою очередь В.М. Гессен видит в качестве правового государства такую организацию политической власти, в которой имеет место разделение властей [2, с. 11]. И если объединить идеи Гессена и Еллинека, можно увидеть две важнейшие составляющие правового государства — реализованные принципы законности и разделения властей. Вместе с тем сам термин «правовое государство» несет в себе потребность в осмыслении такого понятия, как «право».
По мнению Н.И. Матузова и А.В. Малько, объективное право — это законодательство, привязанное к месту и времени. В качестве субъектив-
ного права указанные авторы видят конкретные права, требования, притязания, законные интересы и, что важно, обязанности, которые предусмотрены нормативным массивом государства [7, с. 146].
Исходя из вышесказанного можно отметить, что правовое государство еще не означает наличие народного суверенитета, так как ни законность, ни разделение властей его не гарантируют. При этом, если исходить из релятивистских позиций, объективное право привязано к конкретному месту и исторической эпохе, обрастая различными субъективными характеристиками. Сама дефинитивная плоскость термина «право» предусматривает два нормативных направления — объективное и субъективное, при том, что в первом случае ведущим актором выступает государство, а во втором — субъекты, реализующие должное и возможное поведение.
Если взглянуть на проблематику соотношения демократии, суверенитета народа и правового государства под иным углом, то можно увидеть и возможность формирования в рамках последнего такой модели, которая будет близка к государству тоталитарного типа, где государственные институты подавляют общество, реализуя в первую очередь лишь государственный интерес в ущерб интересам частных лиц. То есть, правовое государство отнюдь не исключает государство полицейское, авторитарное и даже тоталитарное, если законодательство не будет реализовывать положения концепции естественного права, где права и свободы личности носят ниторативный характер, оказывая влияние на весь правопорядок. В связи с этим именно Конституция страны, ее важнейшие позиции, затрагивающие права и свободы личности, примиряют два типа пра-вопонимания — нормативистское и естественно-правовое, используя наиболее важные достижения двух разнородных теорий [3, с. 21—24.].
В заключение необходимо отметить, что проблема инвариантности народного суверенитета, демократии и правового государства в контексте конституционных обязанностей расположена в плоскости институциональных ограничений, которые накладываются на всех субъектов правоотношений. Сама суть народовластия не всегда коррелируется с суверенитетом народа, так как нередко последний выступает лишь средством в политической борьбе. В то же время правовое государство также не дает гарантий реализации демократических принципов управления без четко очерченного перечня конституционных обязанностей и наличия возможности реализации ограничительного инструментария в процессе правового регулирования.
Список источников
1. Гессен В.М. Основы конституционного права. Петроград: Юрид. кн. скл. «Право», 1918. 445 с.
№ 4/2023
2. Гессен В.М. Правовое государство и народное голосование: К реформе государственного строя России. Вып. 2. Санкт-Петербург: Изд. Н. Глаголева, 1906. 367 с.
3. Грошев С.Н. Конвергенция естественно-правовой концепции и нормативизма через призму метода историзма / С.Н. Грошев, М.В. Саудаханов // Вестник экономич. безопасности. 2021. № 2. С. 21—24.
4. Грошев С.Н. Концептуальное значение текстов Основного закона / С.Н. Грошев, М.В. Саудаханов // Конституция: воплощение ценностей верховенства права, гражданского общества и современного государства: Сб. матер. Всерос. науч.-практ. конф. Иркутск. 17 декабря 2021. Иркутск: Восточно-Сибирский ин-т МВД России,
2021. С. 26—28.
5. Гройсберг А.И. Развитие теории суверенитета Ж.-Ж. Руссо в годы французской буржуазной революции // Вестник Пермского ун-та. Сер.: Юрид. науки. 2015. № 1 (27). С. 8—17.
6. Куляскина И.Ю. Метаморфозы демократии / И.Ю. Куляскина, Е.Ю. Титлина // Вестник АмГУ.
2022. Вып.98. С. 7—11.
7. Матузов Н.И. Теория государства и права: Учебник / Н.И. Матузов, А.В. Малько. 5-е изд. М.: иД «Дело» РАНХиГС, 2021. 528 с.
8. Новгородцев П.И. Демократия на распутье. Соч. / Сост., вступит. статья и прим. М.А. Коле-рова, Н.С. Плотникова. М.: Раритет, 1995. С. 388—406.
9. Франк С.Л. De profundis / Из глубины: Сб. ст. о русской революции / С.А. Аскольдов, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков и др. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1990. С. 251—289.
10. Цалиев А.М. О конституционных обязанностях человека и гражданина // NOMOTHETIKA: Философия. Социология. Право. 2020. № 2. С. 345—351.
11. Эбзеев Б.С. Конституция, власть и свобода в России: Опыт синтетического исследования: Монография. М.: Проспект, 2014. 336 с.
12. Эбзеев Б.С. Личность и государство в России: взаимная ответственность и конституционные обязанности: Монография. М.: Норма, 2011. 384 с.
13. Эсмен А. Основные начала государственного права: Государственное право Французской республики. Часть вторая / Пер. с фр. Н. Кон-чевской, под ред. и с предисл. М.М. Ковалевского. М.: К.Т. Солдатенков, 1899. 407 с.
References
1. Hessen V.M. Fundamentals of Constitutional law. Petrograd: Yurid. kn. skl. Pravo, 1918. 445 p.
2. Gessen V.M. The rule of law and the popular vote: Towards the reform of the Russian state system. Issue 2. St. Petersburg: N. Glagolev Publishing House, 1906. 367 p.
3. Groshev S.N. Convergence of the natural-legal concept and normativism through the prism of the method of historicism / S.N. Groshev, M.V. Saudakhanov // Bulletin of Economic Security. 2021. № 2. Pp. 21—24.
4. Groshev S.N. Conceptual meaning of the texts of the basic law / S.N. Groshev, M.V. Saudakhanov // Constitution: the embodiment of the values of the rule of law, civil society and the modern state: Collection of materials of the All-Russian Scientific and Practical Conference. Irkutsk. December 17, 2021. Irkutsk: East Siberian Institute of the Ministry of internal affairs of Russia, 2021. Pp. 26—28.
5. Groysberg AI. Development of the theory of sovereignty Zh. — J. Rousseau in the years of the French bourgeois Revolution. // Bulletin of Perm University. Legal sciences. 2015. № 1 (27). Pp. 8—17.
6. Kulyaskina I.Yu. Metamorphoses of democracy / I.Yu. Kulyaskina, E.Yu. Titlina // Bulletin of the AmSU. 2022. Issue 98. Pp. 7—11.
7. Matuzov N.I. Theory of State and law: Textbook / N.I. Matuzov, A.V. Malko. Ed. 5-E. M.: Publishing house «Delo» RANEPA, 2021. 528 p.
8. Novgorodtsev P.I. Democracy at the cros-sroads. Essays / Comp., intro. article and note by M.A. Kolerov, N.S. Plotnikov. M.: Rarity, 1995. Pp. 388—406.
9. Frank S.L. De profundis // From the depths: Collection of articles on the Russian Revolution / S.A. Askold, N.A. Berdyaev, S.N. Bulgakov, etc. Moscow: Publishing House of Moscow. un-ta, 1990. Pp. 251—289.
10. Tsaliev A.M. On the constitutional duties of man and citizen // NOMOTHETIKA: Philosophy. Sociology. Right. 2020. № 2. Pp. 345—351.
11. Ebzeev B.S. Constitution, power and freedom in Russia: The experience of synthetic research: Monograph. M.: Prospect, 2014. 336 p.
12. Ebzeev B.S. Personality and the state in Russia: mutual responsibility and constitutional duties: Monograph. M.: Norm, 2011. 384 p.
13. Esmen A The basic principles of state law: The State law of the French Republic. Part Two / Trans. with fr. N. Konchevskaya, ed. and with a preface by M.M. Kovalevsky. M.: K.T. Soldatenkov, 1899. 407 p.
Информация об авторе
Саудаханов М.В. — кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры государственно-правовых дисциплин.
Статья поступила в редакцию 29.08.2023; одобрена после рецензирования 08.11.2023; принята к публикации 14.11.2023.
Information about the author
Saudakhanov M.V. — candidate of legal sciences, associate professor, associate professor of the department of state and law disciplines
The article was submitted 29.08.2023; approved after reviewing 08.11.2023; accepted for publication 14.11.2023.
№ 4/2023
