CC BY
34DOI 10.47643/1815-1337_2022_11_185 УДК 347.1
ИНСТИТУТ ОПЕКИ И ПОПЕЧИТЕЛЬСТВА: ВОПРОСЫ СТАНОВЛЕНИЯ INSTITUTE OF GUARDIANSHIP AND GUARDIANSHIP: QUESTIONS OF FORMATION
УМАРОВА Мадина Алиевна,
кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского права и процесса, ФГБОУ ВО «Чеченский государственный университет им. А.А. Кадырова». 366007, Чеченская Республика, г. Грозный, пр. Бульвар Дудаева, 17. Е-maM:umarova1982@maM.ru;
UMAROVA Madina Alievna,
Candidate of Legal Sciences, Associate Professor of the Department of Civil Law and Procedure, FGBOU HE "Chechen State University named after A.A. Kadyrov". 366007, Chechen Republic, Grozny, 17 Dudaev Boulevard ave. Е-mail:umaгova1982@mail.гu;
Краткая аннотация: автором проведен анализ и дана критическая оценка правового регулирования института опеки и попечительства в дореволюционной России и сопоставление с современным нормативным регулированием. Исследование проведено с использованием общенаучных методов, таких как исторический, функциональный, системный, логические методы. Использован формально-юридический метод, который позволил проанализировать правовые нормы, определяющие правовое состояние опеки и попечительства в дореволюционной и современной России. В ходе исследования установлено, что опека и попечительство над взрослыми возникают гораздо позже, чем опека и попечительство над детьми. Защита пожилых людей, инвалидов и умственно отсталых, как правило, не подлежала правовому регулированию или находилась под влиянием общего права.
Abstract: the author analyzes and critically evaluates the legal regulation of the institution of guardianship and guardianship in pre-revolutionary Russia and compares it with modern regulatory regulation. The study was conducted using general scientific methods, such as historical, functional, systemic, logical methods. The formal legal method was used, which made it possible to analyze the legal norms defining the legal state of guardianship and guardianship in pre-revolutionary and modern Russia. The study found that custody and guardianship of adults arise much later than custody and guardianship of children. The protection of the elderly, the disabled and the mentally retarded, as a rule, was not subject to legal regulation or was influenced by common law.
Ключевые слова: институт, правовое регулирование, опека, попечительство, имущество, категории подопечных, несовершеннолетний, совершеннолетие.
Keywords: institute, legal regulation, guardianship, guardianship, property, categories of wards, underage, adulthood.
Для цитирования: Умарова М.А. Институт опеки и попечительства: вопросы становления // Право и государство: теория и практика. 2022. № 11(215). С. 185-187. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_11_185.
For citation: Umarova M.A. Institute of Guardianship and guardianship: questionss of formation // Law and state: theory and practice. 2022. No. 11(215). pp. 185-187. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_11_185.
Статья поступила в редакцию: 11.10.2022
В отечественном законодательстве долгое время существовала только опека, понимаемая как "установление искусственной власти, когда несовершеннолетний остается в семье", и не существовало власти отца как родителя. В то же время римское право различало tutela (опекунство) и siga (доверие) [1,с.602]. Опека длилась от совершеннолетия до 25 лет, разница между опекой и фидуциарным статусом в римском праве была незначительной, "основное различие между ними было формальным, выражавшимся в различии порядка участия в заключении сделок в пользу подопечного"[1,с.612].
Важность анализа правового регулирования и эволюция правового института опеки и попечительства в дореволюционной России обусловлена необходимостью экстраполяции на современное состояние правовой политики в отношении института опеки и попечительства.
Опека возникла в национальной правовой системе в связи с различиями в диапазоне правоспособности граждан и необходимостью законодательного закрепления правовой защиты лиц в соответствии с этим диапазоном.
В российском дореволюционном праве опека и попечительство подлежали правовому регулированию в рамках одной системы, поскольку традиционно охватываются одной целью, хотя и не совпадают по содержанию.
До XVII века опека над умственно отсталыми людьми не предусматривалась. Они не представляли интереса для государства, так как были совершенно бесполезны. В Московской области первые правовые ограничения в отношении инвалидов были введены во второй половине XVII века, когда указ 1677 года впервые запретил территориальный обмен дураков (приравняв дураков к пьяницам)". В 1722 году Петр I ввел в действие положение о существовании людей, называемых "дураками", за которым последовал указ 1677 года, запрещавший обмен "дураков" с пьяницами. По мнению Е.М. Холодковской, первоначально эта мера была вызвана участившимися случаями уклонения аристократов от государственной службы по причине душевной болезни. Такие освидетельствования появились после отмены обязательного образования для аристократов, "чтобы выяснить, есть ли необходимость в опеке"[11,с.14].
В период абсолютизма людей стали рассматривать с точки зрения "ценности их труда", особенно в период правления Петра I, что сопровождалось "усилением политики профессионального попрошайничества"[12,с.92].
В России различие между опекой и попечительством началось с Указа Екатерины Великой о губерниях (1785)[3, с.245].
В период правления Екатерины II в губерниях были организованы и принудительно созданы учреждения для умственно отсталых (тем самым были уничтожены старые православные учреждения для юродивых)".
ПРАВО И ГОСУДАРСТВО: теория и практика. 2022. № 11(115)
Такое отношение к системе опеки и попечительства в России во многом объясняется исторически сложившимся сословным характером системы независимой опеки аристократов и городских приемных родителей (опеки купцов и мелкопоместных граждан), которая была установлена губернским указом в 1775 году. Опека и защита лиц крестьянского происхождения обеспечивалась самой общиной, и, как уже упоминалось выше, нормы обычного права играли важную роль. Впоследствии в разное время в Российской империи были изданы дополнительные нормативные законы об опеке и попечительстве над лицами иного происхождения. В результате в 1867 году насчитывалось 15 различных опек, включая русских опекунов в киргизских степях, детей магометан-татар, живущих в аристократических и городских домах, и крестьян на казенных конных заводах.
Несмотря на такое разнообразие систем опеки, правила опекунства не всегда эффективны [9,с.4].
В начале XX века Г.Ф. Шершеневич отмечал, что разница между опекой и попечительством заключается в степени дееспособности подопечного, а он же говорил, что "идея опеки, без сомнения, уже есть идея попечительства"[4,с.74]. Положения об опеке и попечительстве над несовершеннолетними в действующем Гражданском кодексе Российской Федерации очень похожи на положения российского законодательства конца 19-го и начала 20-го веков. Разница лишь в том, что в начале 20 века опекунство распространялось не на 14-летних, а на тех, кому не исполнилось 17 лет. Опекунство могло быть прекращено путем подачи заявления о назначении опекуна по достижении подопечным 14-летнего возраста. Совершеннолетие и участие в управлении имуществом наступает в 17 лет, но право продать или заложить имущество без согласия опекуна предоставляется до 21 года, когда полномочия опекуна прекращаются; в возрасте от 14 до 17 лет несовершеннолетний управляет имуществом самостоятельно только с согласия опекуна, за исключением передачи недвижимости в период с 17 до 21 года. Во всех случаях несовершеннолетним предоставлялось право управлять собственным имуществом.
Согласно проекту Гражданского уложения, опубликованному в 1904 году, опека была совершенно другим явлением [5,с. 431]. Он функционировал в основном для защиты интересов нерожденных наследников, невостребованных наследств и имущества пропавших без вести лиц. Опека предназначалась для несовершеннолетних, временно неспособных действовать в качестве собственных представителей, недееспособных взрослых и взрослых, неспособных полностью или частично управлять своими делами из-за физического или психического заболевания или инвалидности (глухой, немой или слепой).
Интересы этой категории подопечных, занимающихся бродяжничеством, долгое время не были защищены законом. Для защиты таких лиц в общем праве часто указывалось "расстройство жизни" в качестве основания для опеки. Например, мэр сообщил, что "есть один человек в год, чье имущество пострадало из-за пьянства и неспособности платить налоги. Суд постановил, что так оно и было". Если такая жизнь продолжается, следует назначить опекуна над имуществом"[6,с.371]. Таким образом, была создана правовая форма, которая защищала интересы распутника по прямой необходимости, а не по сроку давности постановления. Как упоминалось выше, опека была предусмотрена в "Декрете о предупреждении и пресечении преступлений" (принят в 1890 году, статья 150).
Отметим положения «статьи 189 Закона о гражданском, брачном, семейном и опекунском праве 1918 года которая определяла, что опекун должен управлять определенными сделками и имуществом. В то же время опека распространялась и на фидуциариев. Юридическое качество этого закона было настолько низким, что невозможно было определить, в каких случаях должен быть назначен опекун, за исключением особых случаев, предусмотренных статьей 198.
Опека устанавливалась по заявлению лица, которое в силу преклонного возраста, иной немощи или незрелости в целом не способно действовать самостоятельно или защищать свои интересы в конкретном деле.
При установлении опекунских отношений опекун часто имеет имущественный интерес. Как уже упоминалось, опека предназначалась для защиты имущества, а не отдельных лиц. Таким образом, доверительных собственников поощряли использовать свои права в собственных интересах.
Однако характер опеки и трастов менялся.В отечественном праве опекунство над "дефективными лицами, лишенными естественной и юридической способности вести свои дела" и над охраной имущества различаются по своему содержанию. Однако эти два действия в принципе совершаются одним и тем же лицом или вещью. На это указываетв своем исследовании Н.М.Ершова [7,с.39].
Присяжный поверенный В.М. Сорокин указывал, что «для опекуна или попечителя практически невозможно выполнить свою обязанность по воспитанию детей. Гениальная идея создания опекуна для необходимого руководства и поддержки фактически сводится к тому, чтобы соответствовать единственной форме фиксации поведения несовершеннолетнего - "Я, опекун, согласен сделать это"»[8,с.51].
В нашей жизни мы сталкиваемся с десятками и сотнями круглых сирот, которые не имеют опекунов и просто находятся на попечении других людей. Многие из этих случаев происходят, когда у несовершеннолетнего вообще нет никакого имущества.
Интересно, что согласно российскому праву, если ребенок передается на воспитание родственнику, то часто считается, что родственник имеет право не передавать имущество ребенка по достижении им совершеннолетия.
В действующем законе об опеке и попечительстве значительное внимание уделяется обязанности опекунов и попечителей заботиться о здоровье, питании и условиях жизни подопечного, то есть создавать условия для его выживания и сохранения личности. С введением в Гражданский кодекс системы опеки для управления имуществом подопечного, обязанности опекунов и попечителей отошли на второй план. Опекун -это независимое лицо, ответственное за защиту и обогащение имущества опекаемого или попечителя. Акцент на защите личности был обусловлен изменением правовых установок, изменением социальных ценностей и острой необходимостью защиты всех людей.
Имущественный интерес фидуциара учитывается законом, поскольку, если это предусмотрено договором, фидуциарий может рассчи-
тывать на получение компенсации за переданное имущество. Если предусмотреть контроль фидуциара над имуществом, то можно значительно снизить вероятность нарушения имущественных прав подопечного со стороны фидуциара.
Связь между защитой фидуциара и возможностью получения материальной выгоды от фидуциарной деятельности возникает не только тогда, когда подопечный обладает значительным имуществом.
А.М. Нечаева утверждает, что фидуция "может проследить свое юридическое происхождение еще в царствование Екатерины II". Он должен был выдаваться семье человека, нуждающегося в уходе, в обмен на "пособие в пять рублей"[10,с.310].
Эта форма оплаты не исчезла после революции 1917 года, но деньги, выплачиваемые семье, уже не были компенсацией за услуги. Они считались возмещением расходов, связанных с содержанием ребенка, пока суд по семейным делам не ввел систему патронатного воспитания. Статья 152 Семейного кодекса теперь предусматривает "вознаграждение" приемным родителям.
Выгода в виде вознаграждения за оказанные опекуном (попечителем) услуги отражается на содержании правоотношения и не снижает эффективности опеки и попечительства. Напротив, преследование ответственности за невыполнение этим лицом своих договорных обязательств в сочетании с надзором может качественно повлиять на эти отношения.
Впоследствии положения об опеке над "умалишенными" были уточнены, но Г. Ф. Шершеневич отмечал, например, что их правовой статус был неясен с момента рассмотрения дела в суде до вынесения решения Сенатом. Кстати, опека распространялась не только на "безумных", но и на "глухонемых", которых освидетельствовали в 17 лет для определения их судьбы [4,с.425].
Как отмечает Л. З. Слонимский, в зарубежных странах в этот период существовало две системы судопроизводства по делам о психическом здоровье человека [13,с.25] Во французском праве существовало признание того, что человек страдает от недееспособности, полной блокады. Признание того, что лицо в состоянии невменяемости утратило способность совершать юридические действия, не основывалось на отсутствии у него в это время разумной воли, а только на факте наличия блокады.
Л.З. Слонимский считает, что недостаток этой системы в том, что она не учитывает наличие светлых промежутков в поведении человека". Вторая система опеки, распространенная в основном в Англии, была основана на принципах римского права. Римская опека над умалишенными "гармонизирует, насколько это возможно, необходимость оборота имущества с неприкосновенностью частной деятельности гражданина"[13,с.32]. Это система, которая ставит вопрос о невменяемости только тогда, когда факт невменяемости четко установлен, а лицо, совершающее юридический акт, в момент совершения акта находится в состоянии абстиненции".В России практиковалось нечто подобное тому, что происходило во Франции.
Заключение.Краткийисторико-правовой анализ формирования правового радирования сферыопеки и попечительства в дореволюционной России позволил сделать вывод о том, что данный институт прошел длительный и сложный путь становления, в ходе которого формировалось правовое положение опекунов и попечителей, а также недееспособных лиц.
Основные вехи становления данного института права можно разделить на три периода: 1) правовое регулирование института опеки и попечительства в допетровский период; 2) правовое регулирование института опеки и попечительства в период становления абсолютной монархии; 3) правовое регулирование института опеки и попечительства в период абсолютной монархии.
На основе анализа развития и становления института опеки и попечительства в анализируемый период, можно сделать вывод, что опека и попечительство над детьми установилась ранее, чем над взрослыми. Защита пожилых людей, инвалидов и умственно отсталых, как правило, не подлежала правовому регулированию или находилась под влиянием общего права.
Библиография:
1. Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула, 2001. 789 с.
2. Синайский В.И. Русское гражданское право. М., 2002. 651 с.
3. Гражданское Уложение. Книга вторая. Семейственное право. Проект Высочайше учрежденной Редакционной Комиссии по составлению Гражданского-Уложения. Вторая редакция. СПб., 1904. 382 с.
4. Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права (по изданию 1907г.). М., 1995. 906 с.
5. Пахман С.В.Обычное гражданское право в России: Собственность, обязательства и средства судебного охранения. Юридические очерки. Т. 1. - С.-Пб.: Тип. 2 Отд. собств. е. и. в. канцелярии, 1877. 469 с.
6. Пахман С.В. История кодификации гражданского права: В 2 т. / [Соч.] Санкт-Петербург : тип. 2 Отд-ния Собств. е. и. в. канцелярии, 1876. 449 с.
7. Ершова Н.М. Опека и попечительство над несовершеннолетними по советскому праву: дис. ... канд. юрид. наук. М., 1957. 210 с.
8. Сорокин В.М. Охрана детства / присяжный поверенный В.М. Сорокин. СПб.: Экспедиция заготовления гос. бумаг, 1893. 266 с.
9. Саворин А.Л. Опека и попечительство по русским законам. М., 1903. 98 с.
10. Нечаева А.М. Семейное право: Курс лекций. М., 1998. 450 с.
11. Холодковская Е.М. Дееспособность психически больных в судебно-психиатрической практике. М., 1967. 109 с.
12. Фирсов М.В. История социальной работы в России: Учебное пособие. М., 1999. 230 с.
13. Слонимский Л.З. Умственное расстройство, его значение в праве гражданском и уголовном. СПб., 1879. 88 с.
References:
1. Shershenevich G.F. Course of civil law. Tula, 2001. 789 p.
2. Sinaisky V.I. Russian civil law. M., 2002. 651 p.
3. Civil Code. Book two. Family law. The draft of the Most highly established Editorial Commission for the drafting of the Civil Code. Second edition. St. Petersburg,
1904. 382 p.
4. Shershenevich G.F. Textbook of Russian civil law (according to the 1907 edition). M., 1995. 906 p.
5. Pakhman S.V. Customary civil law in Russia: Property, obligations and means of judicial protection. Legal essays. Vol. 1. - S.-Pb.: Type. 2 of the Department of his
own E. I. v. chancery, 1877. 469 p.
6. Pakhman S.V. The history of the codification of civil law: In 2 vols. / [Op.] St. Petersburg : type. 2 of the Department of the Office of the E. I. V. Chancery, 1876. 449 p.
7. Ershova N.M. Guardianship and guardianship of minors under Soviet law: dis. ... cand. jurid. M., 1957. 210 p.
8. Sorokin V.M. Protection of childhood / sworn attorney V.M. Sorokin. SPb.: Expedition of procurement of state papers, 1893. 266 p.
9. Savorin A.L. Guardianship and guardianship under Russian laws. M., 1903. 98 p.
10. Nechaeva A.M. Family law: Course of lectures. M., 1998. 450 p.
11. Kholodkovskaya E.M. Capacity of mentally ill in forensic psychiatric practice. M., 1967. 109 p.
12. Firsov M.V. History of social work in Russia: Textbook. M., 1999. 230 p.
13. Slonimsky L.Z. Mental disorder, its significance in civil and criminal law. St. Petersburg, 1879. 88 p.
