CC BY
86
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (57) 2013
Полиция России, являясь важнейшим элементом полицейской системы страны, выполняет задачи по охране общественного порядка и обеспечению общественной безопасности в стране, обладает точно сформулированными национальным законодательством властными полномочиями, особой системой управления и конспиративными методами, включая оперативно-розыскные мероприятия. Следовательно, проблематика этого направления весьма обширна и связана с профессионализмом специалиста-психолога, осуществляющего свою профессиональную деятельность в затрудненных условиях, предъявляющих повышенные требования к субъекту деятельности, особый режим которого нельзя свести к обычному алгоритму действий, а различение методологической и психологической рефлексии психологической науки заставляет более требовательно относиться к методологии, учитывать не только универсальные нормы и правила, сформулированные для всех, но и их специфическое проявление как у профессиональных психологов, так и у пассивных наблюдателей, избегать психологических ловушек познания и преодолевать исследовательский эгоцентризм.
Список литературы
1. Федеральный закон от 12 августа 1995 г. N° 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» (в редакции от 28 декабря 2010 г. № 404-ФЗ).
2. Ананьев, Б. Г. Человек как предмет познания. - Л., 1987.
3. Актуальные проблемы социальной синергетики : материалы межвузовской научнопрактической конференции студентов, аспирантов и преподавателей / под ред. Ю.А. Шаранова. - СПб.: Санкт-Петербургская акмеологическая академия (институт), 2006.
4. Акмеология развития личности и деятельности : материалы межвузовской науч.-практ. конф. студ., аспирантов и преподавателей. Санкт-Петербург, 20 апреля 2007 г. / введ. и общ. ред. Ю.А. Шаранова. - СПб.: Санкт-Петербургская акмеологическая академия (институт), 2007.
5. Бодалев, А. А. Акмеология как учебная и научная дисциплина. - М.: Изд-во РАУ, 1993.
6. Деркач, А. А. Акмеологические основы развития профессионала. - М.: Изд-во Московского психолого-социального института, 2004. - 750 с.
7. Кондратьева, Л. А., Шаранов, Ю. А. Особенности процесса познания с точки зрения наивного наблюдателя и специалиста-психолога // Перспективы развития психологического образования в XXI веке : материалы межвуз. науч.-практ. конф. студ., аспирантов, преподавателей. 24 ноября 2006 г. - СПб.: Санкт-Петербургская акмеологическая академия, 2006. - 210 с.
8. Кузьмина, Н. В., Слепов, В. Я., Хальзов, В. И. Акмеология и ее значение в профессиональной подготовке кадров сотрудников правоохранительных органов // Материалы межвузовской научно-практической конференции «Использование зарубежного опыта в деятельности органов внутренних дел» РФ. - СПб., 1995. - 220 с.
9. Рубинштейн, С. Л. Основы общей психологии. - СПб: Питер, 2007. - 720 с.
10. Трусов, В. П. Психология межличностного влияния и оценивания. - Л., 1984. - 120 с.
11. Шаранов, Ю. А. Актуальные проблемы юридической акмеологии : монография. - СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2010. - 130 с.
12. Шаранов, Ю. А. Психология деятельности служебного коллектива органов внутренних дел: управленческо-развивающийся подход : монография. - СПб., Санкт-Петербургская академия МВД России, 1998. - 382 с.
13. Шахматов, А. В. Психологические вопросы содействия отдельных лиц из числа членов преступной группы, органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность // Материалы международной научно-практической конференции. - СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 2005. - 247 с.
УДК 159.9.072
Ю.А. Шаранов*, В.М. Статный**
Импровизация в структуре субъектогенеза личности сотрудника органов внутренних дел
В данной статье рассмотрена импровизация как системообразующий феномен профессиональной компетентности сотрудника. Подчеркивается очевидная тенденция к возрастанию уровня креативности юридической деятельности. Отсюда возникает необходимость изменения «импровизационного
* Шаранов, Юрий Александрович, профессор кафедры юридической психологии, Санкт-Петербургский университет МВД России, доктор психологических наук, профессор. Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. 8(921)-986-75-67. E-mail: niospba@mail.ru.
** Статный, Владлен Михайлович, начальник кафедры юридической психологии, Санкт-Петербургский университет МВД России, кандидат педагогических наук, доцент. 198206, Санкт-Петербург, ул. Летчика Пилютова, д. 1. 8(921)-922-78-50. E-mail: statny@mail.ru.
* Sharanov, Yury Aleksandrovich, the professor of the department of legal psychology, Saint-Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the doctor of psychological sciences, professor, Honored worker of the higher school of the Russian Federation, 198206, Saint-Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. 8(921)-986-75-67. E-mail: niospba@mail.ru.
** Statny, Vladlen Mikhailovich, head of the department of legal psychology, Saint-Petersburg University of the Ministry of Internal Affairs of Russia, the candidate of pedagogical sciences, associate professor. Russia, 198206, Saint-Petersburg, Pilot Pilyutov str., 1. 8(921)-922-78-50. E-mail: statny@mail.ru.
© Шаранов Ю.А., Статный В.М., 2013
профиля» сотрудника в сторону большей гибкости, свободы выбора вариантов решения и богатству репертуара поведения. Сущность импровизации раскрывается как творческое самовыражение, как «творческий скачок» свободной личности из одной системы «делания» в другую систему, в которой сотрудник обретает свою подлинную индивидуальность. Делается вывод, что импровизация есть «чистый» атрибут субъектности, высшая форма выражения субъектности, есть граница субъектности, т.к. личность приобретает власть над собой и становится подлинным автором «делания».
Ключевые слова: профессиональная импровизация, уровень импровизационного потенциала личности, импровизационный профиль, коллективный и индивидуальный субъект, субъектность сотрудника, потенциал субъектности сотрудника, авторство сотрудника, виды импровизации, критерии субъектности, ситуационный подход, модель сотрудника, «неосознанная компетентность», импровизация как «первотворчество».
Y.A. Sharanov*, V.M. Statny**. Improvisation in the structure of the subject genesis in personality of the employee of the Internal Affairs Agencies. This article discusses the improvisation as a system-forming phenomenon of professional competence of the law enforcer. It is emphasized that there is an obvious upward trend which shows the increasing level of creativity of legal activities. Hence there appears the need for changes of «improvisational profile)) of a law enforcer targeting more flexibility, freedom of choice of variants of the decision and the richness of the repertoire of behavior. The essence of improvisation is disclosed as a creative self-expression, as «the creative leap» of the free personality from one system «doing» to another system, in which the law enforcer attains his true individuality. The conclusion is that the improvisation is the «pure» attribute of subjectivity, the highest form of expression of subjectivity, there is a limit of subjectivity, as the individuality gains authority over himself and becomes a true originator of «doing».
Keywords: professional improvisation, the person’s level of potential to improvise, improvisational profile, the collective and the individual subject, the subjectivity of the law enforcer, the potential of the subjectivity of the law enforcer, the authorship of the law enforcer, the types of improvisation, criteria of subjectivity, a situational approach, a model employee, «unconscious competence», improvisation as creativity.
Представления сотрудников о правоохранительной деятельности характеризуют ясное понимание ее рациональной организационной структуры, выделение статусного контекста социальнопсихологической динамики групповых отношений. По этой причине правоохранительная система изначально не «переносит безвластия», неопределенности и уж тем более творческой импровизации. С другой стороны, различного рода примеры и факты оперативно-служебной деятельности говорят об обратном. Возрастание количества высококвалифицированных преступлений, изощренных мошеннических схем, прежде всего в экономической и финансовой сферах, вызывают определенные трудности изобличения преступников. При этом зачастую от сотрудников требуются необычные, по-настоящему мудрые, парадоксальные решения и творческие действия. В этой связи становится очевидным, что если жизненная мудрость - это способность правильно думать, то профессиональная импровизация - это способность правильно действовать. И то, и другое есть результат сильно развитых личностных качеств, таких как гибкость мышления, артистизм, находчивость, наблюдательность, уверенность, а также свободное владение всеми необходимыми профессиональными умениями и навыками. Возникает естественный вопрос: «Может ли разоблачить высокого уровня мошенника сотрудник полиции, если он не обладает соответствующими профессиональными качествами?» Опыт оперативно-служебной деятельности доказывает, что добиваются успеха преимущественно те сотрудники, которые в результате непрерывного саморазвития, как правило, превосходят по своим профессионально-личностным качествам преступников. Конечно, нельзя сбрасывать со счетов возможность сотрудника прибегать к помощи коллективного субъекта, к ресурсам государственной правоохранительной системы, тем не менее контроль и преодоление преступности всегда персонифицированы. Поэтому значение отдельной личности в настоящее время неизмеримо возрастает. Соответственно, цена ошибки отдельного сотрудника слишком дорого обходится обществу.
Исходя из этого, иллюзия, приравнивающая свободу сотрудника к недстерминированности, возникает у представителей правоохранительных органов в силу «отождествления недетсрминированности наличным бытием, ситуацией, в которой находится человек, с недетерминированностью вообще» [43]. Естественно, от такого рода иллюзий необходимо освобождаться в силу очевидной тенденции к возрастанию уровня творческости юридической деятельности. Несомненно, что «импровизационный профиль» сотрудника также должен меняться в сторону большей гибкости, свободы выбора вариантов решения и богатству репертуара поведения.
Для постановки проблемы субъекта и субъектности мы посредством дистинкции (дистинкция
- средство вычленения и индивидуализации чего-то в мире, инструмент порождения для нас воспринимаемой реальности) прибегли к нетрадиционному приему и обратились к понятию «импровизация», которое, как известно, относится преимущественно к творческим видам профессиональной деятельности. По нашему мнению, «очевидно, что выраженность субъектности хорошо обнаруживается при определении степени соответствия активности, развиваемой человеком в данный момент, и тем видом активности (чаще - деятельности), в которую он вовлечен обстоятельствами своей жизни» [30, с. 81], и в которой субъекту ничего не остается, кроме как зависеть от обстоятельств, в которых он оказался. По тому, насколько субъект сам в ряде случаев определяет меру ставшей
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (57) 2013
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (57) 2013
ему необходимой деятельности, насколько он способен управлять, хотя бы в некоторых пределах, своими личностными ресурсами, можно судить об уровне проявления субъектности сотрудника [33]. Согласно Хайдеггеру и др., человек выступает как существо, которое имеет проект (project), замысел, задачу, цель, соотносящуюся с условиями и выходящую за пределы ситуации (depassement). В этом заключается свобода. Человек непосредственно своим действием должен стать (быть) тем, что он есть (еще не есть), и перестает быть тем, что он есть. По С.Л. Рубинштейну [34], субъектность, раскрываясь в таких характеристиках, как активность, способность к развитию и интеграции, самодетерминации, саморегуляции, самодвижению и самосовершенствованию, выявляется в разных отношениях субъекта к миру: познавательном, деятельностном, этическом, созерцательном. Особенно важен уровень осознанной саморегуляции как стадии зрелой субъектности, позволяющей личности быть субъектом своего жизненного пути и саморазвития [27]. Естественно, что метод использования дистинкций позволяет расширить само понятие «импровизация» за счет наделения его соответствующей структурой. В результате оно становится шире, нежели категории «самореализации», «самосовершенствованкя», «саморегуляции» (и др.), и приходится считаться с возможностью этого «обновленного понятия» «программировать мышление и действия» самого автора и читателя [19, с. 9-10].
В связи с тем, что субъектность не может быть без проявления аутопоэтической (в данном случае мы подразумеваем смысловую систему развитых представлений и понятий [26]) системы сознания, без определенной доли импровизации, без выражения свободы и способности к трансценденции личности, все остальные категории, как правило, ничего подобного от сотрудника не требуют, в т.ч. и категория «долга», которая обусловливается чувством необходимости что-то делать (или доделывать) и невозможности бросить начатое дело даже в условиях дефицита времени и неубежденности в социальной полезности результатов, дефицита времени и сил. Тогда как импровизация - это творческое самовыражение или «творческий скачок» свободной личности из одной системы «делания» в другую систему, в которой сотрудник обретает свою подлинную индивидуальность. Свобода трактуется как личная инициатива сотрудника, возможность действовать на свой страх и риск, это свобода мысли, право критики и проверки, свобода совести. Поэтому импровизация есть «чистый» атрибут субъектности, высшая форма выражения субъектности, есть граница субъектности, т.к. она (импровизация) надличностна, избыточна не только в служебной деятельности, но и в повседневной жизни. Личность приобретает власть над собой и становится подлинным автором «делания». А это уже атрибут и условие свободного, произвольного (и непроизвольного) самовыражения личности в профессионально значимой ситуации.
В свою очередь, субъект - это всего-навсего «инструмент» самореализации личности. Любая профессия, какой бы творческой она ни была, не может затребовать личность полностью. Поэтому личностная «прибавка» в виде субъектогенеза - это дело самой личности. И это объяснимо: есть профессиональная система правоохранительной деятельности, которая запрашивает частичного человека не потому, что в ней якобы заложена некая «деформирующая сила». Просто любая деятельность функционирует по принципу экономии ресурсов и не допускает избыточности функций и перенапряжения систем регулирования, строго контролируя воспроизводство базовых норм и ценностей. В противном случае субъект, порождая своей активностью «случайности» и «неопределенности» как для себя, так и для других путем постоянного изменения в ситуационных и средовых условиях, может привести к перенапряжению и истощению ресурсов деятельности. Поэтому личность профессионала должна предпринимать собственные усилия для гармоничного саморазвития, а значит, выбирать свою позицию и оценивать ситуации с точки зрения критериев субъектности. Это непростой процесс восприятия, переживания, категоризации и типизации ситуаций. Выбор ситуации обусловливается уровнем креативности мышления, а также мотивационными релевантностями и волевыми действиями личности, которые приводят к конституированию выбранной ситуации. Кроме того, чтобы ситуация деятельности вообще попала в поле зрения сознания и для того, чтобы «остановить» поток мышления, необходимо специально выполнить акт рефлексии. В этой связи мы называем переход к ситуации импровизации неким скачком, подразумевая акт перехода от уже существующего у личности опыта переживания, представления, рефлексии и мышления к ситуации делания. Такого рода скачок всегда сопровождается стрессом, т.к. переживается правда, связанная с обнаружением сущности собственной индивидуальности, обнажается ответственность, мужество личности быть автором деятельности. Отсюда суть субъектогенеза - в обретении авторства каждой профессиональной ситуации, авторства своей профессиональной карьеры, собственной самоэффективности и своей жизнедеятельности в целом.
В соответствии с логикой ситуационного подхода в качестве видов импровизации могут выступать импровизации мышления, импровизации сенсорики, физических контактов и образов.
В юридической психологии с понятием субъекта связывается представление об определенных уровнях активности представителя юридического труда, общественной организации людей, их общественных отношениях, что дает возможность психологу методологически различать и оценивать пропорциональные тому или иному субъекту масштабы активности и соразмерные ему формы деятельности. Особый интерес представляют субъекты с высокой успешностью деятельности, процесс становления субъектности в условиях служебного коллектива и жестких ограничений на проявление качеств субъекта. Еще раз подчеркнем, что субъект - это прежде всего свободный человек, свободные люди. Обращение к феномену субъектности возможно лишь в условиях свободы слова, мысли и действия [24], в условиях авторства. Насколько созрела и насколько готова правоохранительная система к постановке и обсуждению проблемы субъектности? Есть ли категории и способы концептуализации, позволяющие определить критерии и границы субъектности личности сотрудника полиции?
По мнению ряда исследователей (К.А. Абульхановой-Славской, Л.Н. Анцыферовой, А.В. Брушлинского, А.А. Деркача, В.В. Знакова, З.И. Рябинкиной, А.Н. Славской и др.), сегодня есть все основания утверждать, что психология субъекта уже обрела методологический статус: её следует рассматривать в качестве методологической основы исследования различных проблем психологии человеческого бытия [10; 12; 32]. Соответственно потенциал субъектности становится полностью доступным лишь в том случае, если определены и учтены природа коллективного и индивидуального субъекта, источники становления и границы субъектности, критерии субъектности, многогранное взаимодействие субъекта с миром.
Нелишним будет напомнить, что первичной является именно коллективная деятельность индивидов, которая имеет специфические законы, существенно отличающиеся от законов индивидуальной деятельности. Коллективный субъект нельзя уподоблять индивидуальному, хотя они взаимно предполагают друг друга [17, с. 281] «Индивидуальный субъект, его сознание и познание должны быть поняты, учитывая их включенность в различные системы коллективной практической и познавательной деятельности» [25, с. 281]. Тем самым изначальным и подлинным субъектом всех форм деятельности (особенно предметно-практической) является коллективный субъект, и лишь включаясь во все многообразие коллективных форм деятельности, индивид приобретает форму субъектности, форму активного и сознательного начала своей индивидуальной деятельности.
Это замечание важно с точки зрения понимания нами уровня включенности сотрудника в систему внутриколлективных предметно-практических отношений, как необходимого условия его субъектогенеза. При этом имплицитно подразумевается характер системно-организационных или управленческих факторов (стиля работы руководителя), решаемых оперативно-служебных задач, сложившейся в служебном коллективе обстановки, норм и правил поведения, а также степень организационной «свободы», стимулирующей или ограничивающей возможности творческой импровизации сотрудников. Другими словами, коллективная деятельность и служебный коллектив для сотрудника выступает тем психологическим пространством, в котором проявляется феномен «многомерного мира человека» [22] и преодолевается противопоставление внутреннего и внешнего в силу «освоения» им этой «части мира».
В структуре субъектного подхода обращают на себя внимание сравнительно сложные, а потому дискуссионные вопросы критериев и границ проявления субъектности. Не случайно в книге А.В. Брушлинского «О критериях субъекта» [13] продолжается дискуссия о критериях субъектности как в методологическом плане, так и в эмпирическом - с точки зрения интерпретации данных психологии развития. Автор в качестве основных критериев субъектности указывает активность, способность к саморегуляции, самостоятельность и творческость. При этом акцент смещается с обсуждения критериев выделения субъекта на разработку критериев как стадий становления субъектности. А.В. Брушлинский замечает, по-видимому, понимая дискуссионность конкретно названных критериев, что сами критерии в различных культурах могут меняться, но чрезвычайно важным и принципиальным для него является то, что человек не рождается субъектом, а становится им в процессе своей жизнедеятельности [27, с. 140-145]. К.А. Абульханова-Славская высказывает продуктивную идею. что разные люди в разной мере способны организовать ход своей жизни соответственно со своими целями и притязаниями, в разной мере реализовать свои возможности, способности, осуществить самореализацию своей индивидуальности в категориях и формах своей жизни. Таким образом, субъект не есть эталон и предел совершенствования, он постоянно решает задачу совершенствования, это его постоянно возобновляющаяся жизненная задача» [1, с. 46].
По мнению А.Ю. Агафонова, «сам человек как индивид обладает телесностью, целью активности которой является выживание. Человек как субъект обладает сознанием, активность которого заключается в познании. Как личность, человек обладает социальностью, целью которой является адаптация. Человеку как индивидуальности присуща духовность, целью которой является творчество» [7]. Это означает, что каждый человек - это и субъект, и личность, и индивидуальность; каждое из этих понятий необходимо психологам для выделения и исследования различных сторон жизнедеятельности человека. В данном подходе констатируется относительное снятие противопоставления понятий личности и субъекта, и предлагается следующее соотношение понятий: «личность», «субъект», «индивидуальность». Тем самым «каждая личность в разной мере реализует себя как субъект жизни и в качестве такого субъекта обнаруживает свой способ жизни, свою индивидуальность» [13].
Целостность и системность субъекта, утверждение творческости (хотя бы в минимальной степени) любой деятельности позволяет по-новому взглянуть на общие закономерности становления субъектности сотрудников полиции, оценивать их деятельность или как досубъектную, или как доимпровизационную.
Личность как субъект деятельности преимущественно проявляется через способность к созданию, выбору и использованию средств для преобразовательной деятельности. По тому, как она это делает, можно судить об уровне профессионализма и потенциале развития человека. Введенное в последнее время понятие «компетентность» не в полной мере охватывает именно личностное измерение профессионализма, т.к. не включает в субъектный контекст профессионала уровень импровизационного потенциала личности.
Как представляется, творческая импровизация свойственна любому субъекту, т.к. она составляет сущность индивидуального стиля деятельности. Данное утверждение опирается на понимание субъектности как определенного уровня активности личности в процессах ее самоорганизации и
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (57) 2013
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (57) 2013
самоопределения, которые «запускаются» в связи с мерой случайности и неопределенности ситуаций профессиональной деятельности.
Парадоксальность ситуации состоит в том, что неопределенность привлекательна своей множественностью. Открытость неопределенности означает возможность выбора новых способов решения оперативно-служебных задач, а также новых путей саморазвития и свободы личности. Если понимать отношения сотрудника к «случайности» и «неопределенности», характер взаимодействия с ними не как локальный акт, не проявление временных (ситуативных) характеристик, а как «отражение устойчивых субъективных предпочтений, ценностей, относительно стабильных личностных качеств» [15, с. 37], то импровизация выступает в качестве особой целостной позиции, как особое ценностное переживание смысла жизни и творчества, как переживание онтологического единства с миром. При этом субъектность — это не характеристика, которой человек обладает или не обладает, это выбор, осуществляемый им в конкретной ситуации. Соответственно, исследование субъектности человека предполагает в поисках релевантных языков описания «обращение к ситуационному подходу» [15, с. 37]. Именно в рамках ситуационного подхода можно сформулировать критерии отличия одного субъекта от другого по степени проявления авторства в профессиональной деятельности и поведении. При этом частные проявления субъектности в конкретной ситуации и обозначение человеком себя как субъекта бытия отличаются «размерностью» и открытостью ситуации. Если ситуации неопределенные, неоднозначные или новые ситуации, где не работают стереотипные формы поведения, не допускают полного переноса старого опыта в новые условия и требуют новых ответов, особую роль играет способность личности действовать здесь и сейчас, импровизируя, нащупывая единственно верный способ решения поставленной задачи.
Следование индивидом по пути импровизации или отказ от выбора такого способа выхода из сложной или неопределенной ситуации, защитное избегание актуальной ситуации или конфликтная негибкость в осмыслении себя и действительности, отсутствие четкой идентификации себя как субъекта (автора) данной ситуации означают усиление или ослабление потенциала субъектности сотрудника.
Баланс определенных, алгоритмичных и неопределенных, открытых ситуаций в оперативнослужебной деятельности достаточно условен. Нельзя, например, односторонне утверждать, что оперативно-служебная деятельность настолько строго нормативна, что вовсе не предполагает проявления инициативы и тем более творчества. Наоборот, известная «ограниченность» деятельности и тем самым определенность активности сотрудников в одном отношении является предпосылкой их свободного проявления (свободы) в других отношениях. Без такой определенности (предела) как своей основы она останется активностью, но человеческой (т.е. прежде всего социальной) - вряд ли. Таким образом, речь идет лишь о том, что, как и в каком отношении ограничивается, и кому и чему мешает такое ограничение. Естественно, что как бы ни был профессионально хорошо подготовлен сотрудник, ему все равно приходится «выступать экспромтом», интуитивно искать выход из неясной ситуации и демонстрировать креативность мышления. Отсюда импровизация выступает необходимым атрибутом процесса выстраивания оптимальных отношений между ограничениями и детерминантами профессиональных ситуаций и внутренним балансом (равновесием) психических состояний субъекта деятельности. Этот баланс никогда не бывает окончательным, а потому всегда оставляет пространство для творчества или личностной импровизации. Следовательно, импровизация является системообразующим, интегративным образованием в структуре профессиональной деятельности субъекта, т.к. она принципиально невозможна без способностей личности к трансценденции, к экспромту, без развитой творческой интуиции и хотя бы внутренней свободы человека.
Речь идет о некой фундаментальной особенности человека создавать в системе предметных, нормативных сущностей, заданных объективными законами социальной деятельности, некую искусственную сущность, свободное проявление «второй природы» человека в виде символов, образов, «кентаврических» объектов как результата свободного проявления собственной духовной сущности индивидуума. Отношения между разными сущностями (системами) и создают эффект проблемности жизнедеятельности человека в профессиональных средах. Имеется в виду необходимость одновременного поддержания внутреннего диалога человека с самим собой, постоянной и напряженной рефлексии в интересах непрерывного самовоспроизводства и саморазвития своей самости, и усилия, направленные на воспроизводство и достижение целей профессиональной деятельности. Если такие усилия прекращаются, то это приводит к «провисанию» предметной среды профессиональной деятельности и появлению экзистенциальных «дыр» в бытии человека. Импровизация в данном контексте обладает очевидной полимодальностью своих функций, т.к. позволяет субъекту оперативнослужебной деятельности одновременно переживать чувства удовлетворенности от процесса профессиональной и специфически личностной самореализации, вписывающейся в жизненный путь сотрудника. Собственно, и сама субъектность как качественный уровень самоорганизации личности возникает через разрешение противоречия между внутренними и внешними детерминациями развития и существования, необходимостью и свободой, нормативностью и индивидуализацией.
Таким образом, определенный потенциал субъектогенеза изначально заложен в правоохранительной деятельности, т.к. ее целеполагающий и преобразующий характер, моменты случайности и неопределенности позволяют, а часто и стимулируют субъекта выходить за рамки профессиональной ситуации и вставать над задаваемой ею внешней детерминацией. Другими словами, оперативно-служебная деятельность задает только нормативно-правовую и морально-ценностную канву поведения сотрудника, предполагая, что он должен сам проявить определенный уровень
самоопределения и преодолеть лежащие в основе деятельности «программы», профессиональные стереотипы и выйти за границы ее непосредственной детерминации. Другими словами, стать автором, подлинным творцом, т.е. субъектом деятельности. Поэтому правоохранительная деятельность обнаруживает в себе принципиальную открытость для творческой активности субъекта и как всякая «деятельность» полностью нормирована и одновременно креативна. (В исследованиях Л.А. Сатуровой, Л.И. Клименко показано, что различные виды деятельности диалектически включают в себя стереотипное и импровизационное, причем импровизационное является условием развития деятельности, в связи с чем можно говорить об импровизации как о структурном компоненте деятельности, как об иной стороне ее стереотипности. В этом случае единство стереотипного и импровизационного определяет возможности развития ее как системы, выступая мерой ее творческой насыщенности). Именно поэтому каждый вид и ситуация деятельности творится заново и заключает в себе в определенном смысле конкретный «непредсказуемый» результат.
Однако, если работать могут многие, то вот на «преобразовательную деятельность способны не все» [10]. В исследованиях различных сторон функционирования профессиональной деятельности преобладает именно частный, узкопрофессиональный подход. В этом контексте правоохранительная деятельность понимается исключительно как юридический труд или работа, т.е. как форма исполнительской активности сотрудника, не предполагающая его в качестве автора или субъекта, не как творческое и системное образование. В этой связи существующий сегодня в юридической психологии образ или модель сотрудника органов внутренних дел требует переосмысления и обновления.
Собственно, попытки создать очередную модель человека в профессиональных средах никогда не прекращались. При этом такие модели или образы человека в науке неотделимы от существующих образов человека в культуре. До сих пор современная психологическая наука и культура продолжают вдохновляться такими исторически сформированными образами-образцами человека, как человек ощущающий, перерабатывающий информацию (когнитивная психология формирует модель человека-компьютера); человек реактивный (поведенческая психология создает модель человека как стимульно-реактивной машины); человек нуждающийся (это модель человека-потребителя, обуреваемого своими потребностями, влечениями, инстинктами, разрабатываемая в мотивационных теориях, в первую очередь в психоанализе); человек как совокупность индивидуально-психологических свойств и способностей (теория черт); человек, реализующий себя, свой индивидуальный проект (модель человека в гуманистической психологии); человек, включающий себя в различные системы деятельностей (развиваемая отечественной теорией деятельности модель человека-деятеля, строящего свое сознание и свою личность на основе внешней предметной деятельности). Каждый из перечисленных выше образов касается лишь одного ограниченного аспекта человека. Поэтому любой профессионализм функционального характера внутренне противоречив, т.к. быстро истощает экзистенциональный смысл деятельности. Преодоление подобного рода противоречий предполагает преобразование деятельности в творческую, где господствуют авторство и высокая ответственность творческой личности за свое дело. Достоинства подобной модели очевидны. Творческие люди в силу пластичности мышления предлагают множество решений в тех случаях, когда обычный человек может найти лишь одно или два; подвижно, легко переходят от одного аспекта проблемы к другому; оригинально порождают неожиданные, небанальные, непривычные решения. Опыт работы с оперативными уполномоченными и следователями показывает, что наибольшие затруднения у них вызывают задания на продуцирование бесконечно большого количества версий, гипотез и вариантов решения криминальных ситуаций.
Естественно, что наш вариант модели личности сотрудника диктуется соображениями ценности непрерывного саморазвития специалиста, т.е. наша модель представляет человека как «индивидуальный проект творческой самореализации». По нашему мнению, именно такая личность способна аккумулировать резервы выживания в виде множества вариантов потенциального развития, избыточных в нормальных условиях и спасительных в случаях кризиса, неустойчивости социальной системы, системы профессиональной деятельности [8]. Тем самым в нашей модели личности сотрудника ключевыми понятиями являются понятие «избыточность» и «неопределенность» (энтропия), «творческий скачок» и «авторство». Во многом именно по этой причине мы и обратились к феномену «импровизация», в котором не только наиболее полно и бескомпромиссно заключено именно творческое начало активности человека, но и благодаря импровизации одновременно продуцируются «неопределенности» профессиональной деятельности и толерантность к «неопределенности», а также возникают возможности для внутренней вариативности саморазвития субъекта [35]. В правоохранительной деятельности феномен «неопределенности» (энтропии) возникает не только по причине сложности как самих субъектов деятельности, так и ситуаций деятельности, но и в результате тенденции катастрофического уменьшения разницы между официальной и неофициальной культурой. Как правило, официальная культура, опираясь на традиции, обеспечивает устойчивость общества, преемственность происходящих изменений. Нивелирование традиции, а вместе с ней и официальной культуры, порождает высочайший уровень неопределенности (энтропии), отсутствие ценностных оснований бытия, целевых ориентиров.
Как показал анализ, существует теоретическая база импровизации в области как психологических, так и педагогических наук. В работах специалистов раскрывается возникшее сегодня противоречие между возрастающей объективной потребностью общества в творческой личности и недостаточной возможностью реализовать эту потребность в традиционно сложившейся системе воспитания и подготовки кадров.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (57) 2013
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (57) 2013
Обращает на себя внимание пристальное внимание к феномену импровизации представителей актерской профессии. Здесь наработан значительный теоретический материал и различные виды импровизационных практик, позволяющих судить о способах сценического перевоплощения личности. Для нас важным является сам подход, трактовка сущности импровизации. Так, по мнению П.В. Симонова и П.М. Ершова, профессиональная импровизация - это во многом неосознанная способность человека действовать эффективно, по ситуации, достигая поставленных целей... (синоним «неосознанная компетентность») [37]. В данной трактовке во главу угла ставится не специфическое, своеобразное, присущее только актеру, а именно общее как часть общих психологических закономерностей. В этой трактовке импровизации имплицитно подразумевается наличие интуиции, взаимосвязь интуитивных догадок, неясных образов, предвидения, опасений и переживаний с сознательным уяснением и переработкой неосознаваемых референций в целесообразное поведение субъекта. Другими словами, интуиция - это форма непосредственного познания, заключающаяся во взаимодействии чувственных образов и абстрактных понятий, способность на основе накопленного опыта и приобретенных знаний угадывать истину, открывать новое, как бы минуя промежуточные логические рассуждения. Это интересно и с точки зрения возможности понимания процесса превращения всего того, что может быть мотивировано, объяснено и обозначено, но не нуждается во всем этом, что вошло в привычку, в стереотип и уже стало достоянием подсознания. Это - обширная область тех умений, которые когда-то были приобретены сознательно и, может быть, ценой больших усилий, но, будучи усвоены, уже не нуждаются в специальной заботе, во внимании и в усилиях. Очевидно, что процесс накапливания множественности связей, отношений с миром профессии, который обусловливается, обогащается миром впечатлений, работой памяти и воображения, эмоций и чувств, целенаправленным наблюдением, аккумулирует работу интеллекта, создает важнейшие условия для формирования «фонда подсознания» и определяет богатство, емкость этого фонда.
Если следовать этой логике, то вполне можно согласиться с утверждениями, что «фонд подсознания является основным источником творчества». Именно его резервы, его тайники, активность его формирования обеспечивают неординарность творческого поиска, неповторимость результата его деятельности. При этом импровизация сжимает, сводит постижение и исполнение воедино, т.е. это деятельность «здесь» и «теперь», а не «до» и «после», что не позволяет «трезвым» эмоциям, здравому смыслу и мудрому анализу заявить о себе, ограничить переживание ответственности за возможный провал и процессы трансценденции личности.
Импровизация как «первотворчество», как самая непосредственная попытка извлечь порядок из хаоса, как чисто интуитивное самоопределение в хаосе впечатлений и эмоций, как свободный полет своевольной фантазии, как неосознанная способность человека действовать эффективно, по ситуации, достигая поставленных целей - все это относится к синергетической теории и потому привлекает и одновременно настораживает. Всякая ли импровизация полезна в деятельности сотрудника органов внутренних дел? На кого прежде всего импровизация должна быть направлена
- на себя, на другого или на ситуацию в целом? Всегда ли момент субъективной неожиданности, драгоценный тем, что он должен гарантировать максимальную непосредственность развития мысли, безусловную непредвзятость суждений и оценок, может быть оправдан? Все ли виды оперативнослужебной деятельности должны быть «обеспечены» импровизационной активностью сотрудников? Является ли профессиональная импровизация атрибутом компетентности специалиста или одним из критериев проявления субъектности? Может ли импровизация выступать условием профессионально эффективного поведения? Какова вообще импровизационная емкость оперативно-служебной деятельности? Все эти вопросы требуют дополнительных размышлений.
В заключение мы хотим подчеркнуть, что проблема конституирования феномена импровизации, определения границ статуса данной категории в контексте специфики правоохранительной деятельности по-прежнему остается. Одновременно с этим очевидна перспектива и несомненный выигрыш по мере дальнейшего уточнения содержания «импровизации», т.к. объективная логика развития правоохранительной деятельности свидетельствует о возрастании количества нестандартных, творческих ситуаций с неучтенными требованиями и неожиданными обстоятельствами. Обостряется неопределенность деятельности (энтропия) в результате недостатка информации и информационного стресса, что ставит под вопрос возможности сотрудника прогнозировать развитие ситуаций и вызывает необходимость все чаще опираться на интуицию, прибегать к импровизации.
Позиционирование «импровизации» в качестве системного образования в структуре профессиональной деятельности сотрудников органов внутренних дел, на наш взгляд, должно радикально изменить рационалистский, функциональный, полагающий себя вне рамок творческого развития подход, ограничивающийся исследованием или креативного мышления, или интуиции, или рефлексии или только компетенции профессионала на открытый, личностно-центрированный, культурно-ориентированный, синергетический подход. При этом мы вполне понимаем, что различных «подходов» было и будет достаточно много. Тем не менее, сегодня надо вновь попытаться осмыслить известную проблему - почему сотрудник не хочет или не умеет выступать в роли субъекта, автора собственной деятельности? Как можно помочь ему осознать себя в качестве субъекта?
Очевидно, что позиционирование в контексте субъектогенеза феномена импровизации ставит проблему именно личностной активности самого сотрудника. Другими словами, или человек с самого рождения является субъектом, активным созидателем своей собственной судьбы, или этот человек обречен идти по жизни путем, который за него проложил кто-то другой [28]. В последнем случае мы
часто встречаем личность сотрудника, которая разочаровалась в жизни, утратила смысл не только профессиональной деятельности, но и собственного существования и впала в депрессию. При этом ставится под сомнение или обесценивается сам факт высокой социальной либо профессиональной адаптированности сотрудника, его лояльности к нормам, культивируемым в служебном коллективе. По сути дела, это личность девиантная, т.к. она не способна к инициативе, к высоким притязаниям в профессии, к собственному творческому саморазвитию, т.е. не способна взять на себя ответственность за свою судьбу и выступать в роли субъекта. Это относится к любому сотруднику, ибо совершенно безразлично, является ли сотрудник только лишь исполнителем или только творцом. Профессионально развитый исполнитель также должен обладать атрибутами субъекта, т.е. способностью к творческой деятельности. Поэтому совершенно бесперспективна культивируемая до сих пор в правоохранительных органах точка зрения, согласно которой продуцировать инновационные идеи должен преимущественно руководитель. Более того, объединение в одном лице творца и исполнителя не всегда продуктивно, т.к. это разные виды деятельностей и разные виды субъектности. В конце концов, это и разные психотипы: творцы, генераторы идей, как правило, параноялы; исполнители же чаще - эпилептоиды. Субъект импровизации должен быть всегда свободен от различных влияний, быть самостоятельным как в мотивации, так и в мышлении. Руководитель - координатор целого, невзирая на чувства, вызываемые установленными им правилами. Уровень его импровизационного, т.е. творческого потенциала, определяется прежде всего предрасположенностью к нестандартному мышлению и, как следствие этого - к созданию нового, оригинального. Но делать это очень сложно, поскольку необходимо обладать выдающимися личностными данными.
События, которые случаются с нами в ходе выполнения профессиональных обязанностей и не укладываются в привычные рамки, заставляют нас импровизировать. Это вызывает сильный стресс. Однако на самом деле импровизация, как бы парадоксально это ни звучало, делает нашу жизнь более осознанной, т.к. запрашивает субъектную сторону, индивидуальность личности. Получаемый таким образом опыт осознанной импровизации оберегает нас от стресса в нестандартной ситуации. К данному опыту человек прибегает и в других ситуациях, когда надо проявить свои субъектные качества - инициативность, ответственность, профессионализм, креативность. Следовательно, импровизации можно учиться.
Очевидным достоинством профессионала, умеющим опираться на собственную интуицию, креативное мышление и творческое воображение, являются развитые общие способности и общая одаренность человека. Такие способности развиваются и формируются только в условиях, способствующих индивидуальному развитию личности. Если находчивость, креативность развиваются тренировкой, освоением различных комбинаций, ловких ходов, а также решением различных задач, сложных ситуаций, проигрыванием их, и проигрыванием не одним, а различными, самыми неожиданными способами, то для того, чтобы развивать индивидуальность, т.е. воспитать субъекта или автора деятельности, необходимо устранить все существующие в организации воспитательного процесса сотрудников формальные несуразности, прежде всего установку на жесткий контроль соответствия поведения неким типовым, чаще всего заниженным нормам и стандартам.
Субъект формируется только с помощью решения нестандартных профессиональных и жизненных задач, в условиях неопределенности (энтропии), когда трудно скрыться за спину товарища, избежать необходимости принятия решения и нести ответственность за его реализацию. Естественно, чувствительность к такого рода проблемным ситуациям, вкус к необычному, нестандартному или творческому необходимо настойчиво прививать. А что же еще так интенсивно работает с воображением, с образами, с креативным мышлением, импровизацией и перевоплощением как обращение к виртуальным средам, к игровым технологиям, к элементам театральной игры? В частности, сегодня интересными и перспективными для решения такого рода задач могут быть архетипические технологии в психологическом театре для развития творческих способностей [В.В. Зеленский, Ю.Г. Клименко]. Это новая, неисследованная область психологической науки и практики, которая активно развивается в области психологии, психотерапии, педагогики, культурологи, философии, литературы и искусства «могущих стать отправным костяком новой парадигмы науки» [В.И. Гарбузов] и подготовки кадров.
Список литературы
1. Абульханова, К. А. О субъекте психической деятельности. - М.: Наука, 1973. - 288 с.
2. Абульханова-Славская, К. А. Активность и сознание личности как субъекта деятельности // Психология личности в социалистическом обществе. Активность и развитие личности. - М., 1989.
- С. 110-133.
3. Абульханова-Славская, К. А., Брушлинский А. В. Философско-психологическая концепция С. Л. Рубинштейна. - М.: Наука, 1989. - 248 с.
4. Абульханова, К. А. Рубинштейновская категория субъекта и ее различные методологические значения // Психология индивидуального и группового субъекта / под ред. А.В. Брушлинского, М.И. Воловиковой. - М.: Персэ, 2002. - Гл. 3. - С. 34-50.
5. Абульханова-Славская, К. А. Субъект как символ российского самосознания // Российский монитор. - 1996. - Вып. 7. - С. 117.
6. Абульханова, К. А. Мировоззренческий смысл и научное значение категории субъекта // Российский менталитет: вопросы психологической теории и практики. - М.: Изд-во МП РАН, 1997.
- С. 56-74.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (57) 2013
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 1 (57) 2013
7. Агафонов, А. Б. Человек как смысловая модель мира. Пролегомены к психологической теории смысла. - Самара: Издательский дом «Бахрах-М», 2000. - 336 с.
8. Асмолов, А. Г Психология личности: Принципы общепсихологического анализа. - М: Смысл, 2001. - 416 с.
9. Богоявленская, Д. Б. Психология творческих способностей. - М.: Академия, 2002. - 316 с.
10. Бруитинский, А. В. К определению субъекта // Брушлинский А. В. Психология субъекта.
- М.: Институт психологии РАН; СПб.: Изд-во «Алетейя», 2003. - С. 21-51.
11. Брушлинский, А. В. Проблемы психологии субъекта. - М.: Изд-во ИП РАН, 1994. - 346 с.
12. Брушлинский, А. В. Субъект: мышление, учение, воображение. - М., Воронеж, 1996. - 392 с.
13. Брушлинский, А. В. О критериях субъекта // Психология индивидуального и группового субъекта / под ред. А. В. Брушлинского, М. И. Воловиковой. - М.: Пер Сэ, 2002. - Гл. 2. - С. 9-33.
14. Ганзен, В. А., Толкачев, В. К. Роскошь системного мышления. Руководство-практикум по развитию мышления. Центр практической психологии «Эмпатия». - СПб.: Марта, 1995. - 301 с.
15. Гришина, Н. В. Ситуационный подход в исследовании субъектности // Ананьевские чтения -2009: современная психология: методология, парадигмы, теории // Материалы международной научной конференции, Санкт-Петербург, 20-22 октября 2009 года. - СПб.: Издательство СПбГУ, 2009. - С. 37-39.
16. Гарбузов, В. И. Практическая психотерапия, или Как вернуть ребенку и подростку уверенность в себе, истинное достоинство и здоровье. - СПб: АО «Сфера», 1994. - 160 с.
17. Давыдов, В. В. Значение творчества Л. С. Выготского для современной психологии // Советская педагогика. - 1982. - № 6. - С. 84-87.
18. Дружинин, В. Н. Психология творческих способностей. - СПб.: Питер, 1999. - 356 с.
19. Дудченко, В. С. Абсолютный консультант, или Секреты успешного консультирования. - М.: Кватро-Принт, 2004. - С. 9-10.
20. Завалишина, Д. Н. Способы идентификации человека с профессией // Психология субъекта профессиональной деятельности. - М.-Ярославль, 2001.
21. Кипнис, М. Драмотерапия. Театр как инструмент решения конфликтов и способ самовыражения. - М.: Ось-89, 2002. - 192 с.
22. Клочко, В. Е. Становление многомерного мира человека как сущность онтогенеза // Сибирский психологический журнал (Томск). - 1998. - № 8-9. - С. 7-15.
23. Лебедъко, В., Найденов, Е. Архетипотерапия. - М.: Золотое сечение, 2010. - 240 с.
24. Леонтьев, Д. А. Психология свободы: к постановке проблемы самодетерминации личности // Психологический журнал. - 2000. - Т. 21. - № 1. - С. 15-25.
25. Лекторский, В. А. Субъект, объект, познание. - М.: Наука, 1981. - С. 281.
26. Луман, К. Социальные системы. Очерк общей теории / пер. с нем. И.Д. Газиева. - СПб: Наука, 2007. - С. 340.
27. Моросанова, В. И. Категория субъекта: методология и исследования // Вопросы психологии.
- 2003. - № 2. - С. 140-145.
28. Огнев, А. С. Теоретические основы психологии субъектогенеза. - Воронеж, НПО «Модэк», 1997. - 138 с.
29. Осницкий, А. К. Проблемы исследования субъектной активности // Вопросы психологии.
- 1996. - № 1. - С. 5-11.
30. Пригожий, И., Стенгерс, И. Порядок из хаоса. - М.: Прогресс, 1986. - 432 с.
31. Проблема субъекта в психологической науке / под ред. А.В. Брушлинского, М.И. Воловиковой, В.Н. Дружинина. - М.: Академический проект, 2000. - 320 с.
32. Психология индивидуального и группового субъекта / под ред. А.В. Брушлинского, М.И. Воловиковой. - М.: Пер Сэ, 2002. - 368 с.
33. Рубинштейн, С. Л. Проблемы общей психологии. - М.: Педагогика, 1973. - 424 с.
34. Рубинштейн, С. Л. Философско-психологические труды: основы онтологии, логики, психологии. - М.: Наука, 1997. - 463 с.
35. Роготнева, Е. К. Модели человека: разные цели образовательных систем // Вестник ТГПУ (Томск). - 2008. - Вып. 1(75). - Серия: Гуманитарные науки (Философия). - С. 125-127.
36. Рождественская, Н. В. Психология сценического действия // Психология художественного творчества. - СПб, 1995. - С. 165-181.
37. Симонов, П. В., Ершов, П. М. Воссоздание индивидуальности в процессе перевоплощения актера // Темперамент. Характер. Личность. - М.: Наука, 1984. - С. 117-134.
38. Славская, А. Н. Личность как субъект интерпретации. - Дубна: Феникс+, 2002. - 240 с.
39. Станиславский, К. С. Беседы К.С. Станиславского. - М., 1990. - 180 с.
40. Строганов, А. Е. Психотерапия на базе театральных систем : практическое руководство. -СПб: Наука и техника, 2008. - 496 с. (Мир психологии и психотерапии).
41. Цукерман, Г. А., Мастеров, Б. М. Психология саморазвития. - М.: Интерпракс, 1995. - 288 с.
42. Хайдеггер, М. Бытие и время / пер. с нем. В.В. Бибихина. - Харьков: Фолио, 2003. - 503 с.
43. Хиллман, Д. Архетипическая психология / пер. с англ. - М.: Когито-Центр, 2006. - 351 с.
44. Фонарев, А. Р. Развитие личности в процессе профессионализации // Вопросы психологии.
- 2004. - № 6. - С. 72-83.
45. Юнг, К. Г. Душа и миф. Шесть архетипов / пер. А.А. Спектор. - Мн.: Харвест, 2004. - 400 с.
46. Ялом, И. Экзистенциальная психотерапия. - М.: Независимая фирма «Класс», 1999. - 576 с.
