CC BY
18
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
А.И. Бриллиантов
Император Константин Великий и миланский эдикт 313 года
Опубликовано:
Христианское чтение. 1915. № 10-11. С. 1185-1202.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Императоръ Константинъ Великій и миланскій эдиктъ
818 года1).
6 ОДЕРЖАНІЕ миланскаго узаконенія сводится къ двумъ пунктамъ.
фі» Во-первыхъ, и христіанамъ, и цослѣдователямъ вся-% кихъ другихъ культовъ предоставляется полная свобода
I держаться избранной каждымъ по собственному произволенію религіи. Многократное повтореніе положенія о всеобщей религіозной свободѣ и составляетъ первую половину
х) Продолженіе. См. декабрь 1914 г. Въ дополненіе къ сказанному на стр. 1554—9 по вопросу о разныхъ названіяхъ миланскаго закона нужно замѣтить, что еще Р. Baudri (1692, „Bauldri“ у Brandt’а Proleg. XXII), въ своихъ примѣчаніяхъ къ сочиненію „De mortibus persecutorum“, находя названіе „эдиктъ“ несоотвѣтствующимъ документу, заявлялъ, что это есть именно litterae (по Лактанцію) cum mandatis къ виѳинскому президу, который затѣмъ долженъ былъ mandata императора обнародовать въ своемъ эдиктѣ, какъ нѣкогда сдѣлалъ это Плиній, запретивъ гетеріи на основаніи инструкціи Траяна, результатомъ чего было прекращеніе богослужебныхъ собраній христіанъ (Plinii ер. ad. Traian. 97,7: quod ipsum facere desisse post edictum meum, quo secundum mandata tu a hetaerias esse vetueram). Migne, s. 1. t. 7, c. 833. Едва ли можно, однако, настаивать въ данномъ случаѣ на полной аналогіи съ этимъ фактомъ изъ практики Плинія, на который обратилъ вниманіе, по Бодри, еще ранѣе (1691) Cuperus. Плиній могъ и самостоятельно изложить въ своемъ эдиктѣ содержаніе повелѣнія императора. Здѣсь же прямо требовалось обнародовать самый документъ, въ его подлинномъ видѣ.—Въ самомъ документѣ, „письмѣ“, которое Ликиній приказалъ обнародовать, прилагаются къ нему или вообще къ излагаемому въ немъ постановленію, какъ отмѣчаетъ Бодри, названія: praeceptum nostrum (§ 10, въ грѳч. переводѣ то %іітероѵ % г X s о о р а), haec scripta (§ 12, та бф’
IV.
документа. Такимъ повтореніемъ въ разныхъ формахъ одного
7]|tü>v ураФ*ѵ~а), huias sanctionis beniuolentiae nostrae forma, также huius beniuolentiae nostrae sanctio (§ 12, tocutyjj -л)? %e-epag vo|io&eoii5 vav rrj; xaAoxtxYaSiag 6 о p о g, xaoTYjg fjpeTepag -АаХохяуаіНад
■fj v о ja о S e a i а). Кромѣ того, изъ выраженій: haec-ordinan da
esse credidimus (§ 2, таита---8 i а т ä £ а t ’ебоур-сгсіааілеѵ), hoc-sta-
tuendum esse censuimus (§ 7, xouto-------8 о y p-а т i Co p, e v), Бодри выводитъ предполагаемыя наименованія („tacite-------nominaverat“) ordi-
natio и statutum. Встрѣчается еще въ документѣ слово lex (§ 9: lege quam superius comprehendimus, im xoj vö jam ov тгроеір^тргѵ,—о изложенномъ выше въ самомъ же документѣ узаконеніи). Но всѣ эти наименованія имѣютъ самое общее значеніе.—-Таково и дважды употребленное въ концѣ закона (§ 12) названіе sanctio, которое Евсевій переводитъ чрезъ vojAoüeafo, имѣя затѣмъ въ виду этотъ переводъ, вѣроятно, и въ h. е. IX. 11, 8 (въ ATERM) (у Евсевія ѵоцо&еоісс имѣется еще въ IX, ІО* 12: тгарі xoüxü) Staxdljsic и~ёр Xpwxtaviv xat vojAoÜEoiai ouvexäxxovro—объ эдиктѣ Максимина въ пользу христіанъ; X, 2, 2: ооѵе/еоі хаі; Ь-кр Хрі-вхіаѵшѵ vojiottsoiais—о законодательствѣ Константина и Ликинія; X, 9, 9 [въ BD]—вѣроятно, объ эдиктѣ Константина 324/5 г.). У Лак-танція слово sanctio употреблено и о распоряженіи Константина въ пользу христіанъ, сдѣланномъ имъ сразу по смерти отца и занятіи престола (De mort. pers. 24, 9: haec fuit prima eius sanctio sanctae religionis restitutae). Какъ глаголъ sancire весьма часто встрѣчается въ разныхъ императорскихъ конституціяхъ въ смыслѣ вообще „постановлять“, „узаконятъ“ (ср. напр. у Константина въ собраніи его законовъ въ Migne, s. 1. t. 8, с. 96А, 164В, 165А, 254А, 289А, 318А, 324ß, 331А, 365В, 377В, 380А; const. Sirin. 1), такъ и sanctio, обозначая, по опредѣленію римскихъ юристовъ, въ особенности часть закона, устанавливающую наказаніе за его нарушеніе, употребляется, невидимому, всегда просто какъ синонимъ для lex, въ смыелѣ „утвержденіе чего-либо чрезъ законъ“ (ср. у Константина 254А: hac sanctione sancimus, cp. 318A: hac lege sancimus, 284В, 301В, 310B; Const. Sirm. 1). Если съ теченіемъ времени, къ V вѣку, появляется для обозначенія извѣстныхъ видовъ рескрипта (именно—въ отвѣтъ на запросы не отдѣльныхъ лицъ, а общинъ, коллегій, провинцій) выраженіе „pragmatica sanctio“, то центръ тяжести въ этомъ выраженіи, какъ техническомъ терминѣ, сосредоточивается исключительно въ словѣ „pragmatica“, а вмѣсто sanctio можетъ стоять одинаково, напр., и lex (Cod. Just. XII, 17, 4, XII, 33 [34], 5,'ХІІ, 33 [34], 8), iussio (X, 12, 2, названіе sanctio здѣсь прилагается къ самой конституціи—X, 12, 2— обращенной къ префекту преторіи, въ которой упоминается о pragmatica iussio), generalitas (XII, 16, 3), forma (ХП, 33 [34], 8: TÜTtog), или можетъ не быть при „pragmatica“ какого-либо существительнаго, а лишь sacra (IV, 61, 12) или diuina (const, de Theod. cod. auctor. § 5), или, наконецъ, можетъ стоять только одно pragmaticum (Cod. Theod. XI, 1, 36, Nov. Valent. I, § 1, VII, 3, § 1). У бл. Августина (Brev. coll, cum Donat. III, 2) говорится о pragmaticum rescriptum. Въ 4 дѣянія Халкидонскаго собора (о Фотіи тирскомъ) наряду съ itpa'YP-sTiKög xöiro? (Mansi, VII, 88D, 89А, G3D) употребляется -9-sTöv лроіщахмб'і (89В, 89С), или просто itp*Y'
и того же законодатели какъ бы хотятъ устранить всякія возможныя недоразумѣнія и перетолкованія своей мысли * *).
Во-вторыхъ, повелѣвается немедленно и безъ всякаго прекословія воввратить обществу христіанъ мѣста ихъ богослужебныхъ собраній, во время гоненій перешедшія въ руки частныхъ дип;ъ чрезъ покупку у казны или у кого другого, или чрезъ дареніе отъ казны. Лишающимся теперь ихъ частнымъ владѣльцамъ предоставляется право обращаться за вознагражденіемъ къ' правительству. То же постановляется о другомъ имуществѣ, составлявшемъ собственность не отдѣль-
(89С, 93С, 97А); въ 12 правилѣ стоекъ 5ta npotypcmxdW ßawdaxüv {364В). Только уже въ позднѣйшемъ словоупотребленій, въ средніе, вѣка и въ новое время, съ pragmatica неизмѣнно стало соединяться sanctio. Очевидно, нѣтъ основаній придавать какое-либо, особое значеніе олову sanctio въ миланскомъ документѣ, сопоставляя ее съ позднѣйшей »прагматической“ санкціей, каковы бы ни были исторія происхожденія и истинный смыслъ этого послѣдняго термина въ древности* По вопросу о томъ, къ какимъ узаконеніямъ прилагалось это названіе въ древнее время, ср. у Dirksen’а 1. с. И, 54—80: Die pragmatischen Sauctkmen (авторъ нѳоогдасенъ съ обычно принимаемымъ отнесеніемъ прагматическихъ санкцій къ рескриптамъ). Ср. также краткія замѣчанія нъ W. Brightf Notes on the first four general Councils, Oxford 1883, Ш-’-э.
*) Уже во введеніи упоминается объ убѣжденіи правителей въ необходимости религіозной свободы. Затѣмъ въ законѣ положеніе о религіозной свободѣ высказывается сначала дважды въ видѣ ’сообщенія о принятомъ правителями въ Миланѣ касательно этого рѣшеніи (А1 А3], потомъ—въ видѣ соотвѣтствующаго по велѣнія магистрату ]В], отдѣльно о христіанахъ, съ повтореніемъ при этомъ опять дважды одного и того же [а1 а3], и о послѣдователяхъ другихъ религій: [Ь]. Введеніе: ріѵ
паЛаі ааопооѵ’-ес ty]v і \ я u s р і а ѵ xijc ftpißa^ist«; fx>x äpyujtiav *Tv*t. [А1] § 2:
haec-----ordinanda essecredidimus, — — ut daremus et ja] Christianis
et [b] omnibus liberam potestatem sequendi religionem, quam qnis-que uoluisset. [A3J § 3: hoc — — ineundum eeee credidimus, ut nulli omnino faoultatem abnegandam putaxeraus, qui uel obseruationi [a] Christi ano rum uel [b] ei religioni mentem suam dederat, quam ipse sihi aptissimam sentiret. [Bl (a1] § 4:. quare scire dioationem tuam eonuenit placuisse nobis, ut amotis etc. — — nunc libere ac simpliciter unus-quisque еогиш, qui eandem obseruandae religionis Christianorum ge-runt uoluntatem, citra ullam inquietudinem ac molestiam sui id ipsum obserpare contendant. [a2j § 5: quae sollicitudiai tuae plenissime siguificauda esse credidimus, quo scires nos liberam atque absolutam eplendae religionis suae facultatem isdem Christianis dedisse. [bl § 6: intelligit dicatio tua etiam aliis religionis suae vel obseruantiae potestatem similiter apertam et liberam pro quiete temporisnostri <esse> concesspm, ut in coleudo quodquisque delegorit habeat liberam facultatem.
ныхъ лицъ между христіанами, а ихъ общества или церквей. Частое повтореніе въ этой половинѣ документа выраженія «corpus christianorum» *) должно, повидимому, указывать на особую важность въ глазахъ законодателей выражаемаго имъ понятія * 2).
*) § 8: quae omnia с о г р о г і Christianorum-------tradi oportebit. § 9:
ad ius corporis eorum, id est ecclesiarum, non hominum singulorum, pertinentia. § 9: isdem Christianis, id est с о г p о r i et conventiculis eorum reddi iubebis. § 10: supradicto с о г p о r i Christianorum.
2) F. ЩаНгоуе, А propos de „l'edit de Milan“, въ Bulletin d’ancienne litterature et d’arch6ologie chretiennes, IY, 1914, № 1, p. 51, въ разъясненіе „плохого стиля“, съ повтореніями одного и того же, въ миланскомъ документѣ, указываетъ, какъ на аналогичные примѣры, на письма Константина къ Анулину (Eus. h. е. X, 5, 15—17; X, 7) и конституцію къ Авлавію (Const. Sirmond. 1). Нужно, однако, замѣтить, что повтореній въ такой мѣрѣ, въ какой они встрѣчаются въ первой половинѣ миланскаго закона, въ этихъ документахъ нѣтъ. Съ другой стороны, въ самомъ миланскомъ законѣ вторая его половина излагается уже вообще безъ излишнихъ повтореній однихъ и тѣхъ же мыслей, повторяется лишь нѣсколько разъ въ приложеніи къ христіанамъ выраженіе „corpus“. Кто еще принималъ участіе при обсужденіи закона Константиномъ и Ликиніемъ въ Миланѣ, какъ и кѣмъ производилось редактированіе его, относительно этого трудно сдѣлать какія-либо вполнѣ опредѣленныя предположенія. Весьма возможно, что въ данный моментъ при Константинѣ находился Оеій кордубскій, и Константинъ руководился болѣе или менѣе его совѣтами. Но нѣтъ основаній, напр., приписывать именно вліянію Осія выраженіе „corpus christianorum“ въ законѣ, какъ дѣлаетъ это А. П. Лебедевъ, Эпоха гоненій на христіанъ, Спб. 19043, 306—7; само по себѣ слово „corpus“ было общеизвѣстнымъ тогда въ юридическомъ языкѣ выраженіемъ и Константинъ могъ примѣнить его къ христіанамъ въ томъ или иномъ смыслѣ и помимо Осія. Относительно пріемовъ редактированія въ то время императорскихъ конституцій ср. замѣчанія Martroye, h с. 50—1.—Между прочимъ, обращаетъ на себя вниманіе нѣкоторое сходство во внѣшней конструкціи начала миланскаго документа съ письмомъ Константина епископу Христу—совершенно иного содержанія (приглашеніе на соборъ въ Арль къ 1 августа 313 г.). Въ первомъ читается (Eus. h. е.X,5,2—4): vHSyj р&ѵ raXa; охогоиѵте; — —
-лехсХббхеіреѵ----, d X X’ егеіВі]------еббхооѵ ітраате&вГа&аі оафіо?, ти^бѵ іаох
тіѵес-----акечроиоѵго. бтгбте-----eXv)Xuiietp.sv---8іат«£аі е8оу!Аа'гіваІАеѵ- Въ
письмѣ Христу (X, 5, 21—22): vH6yj р.еѵ чрбтероѵ-------------------ет:ітЕр.ѵео»}(к
ßouX'/j&sl?,-—, оотоь 8кхтетіточеіѵ------. а X X’ ё ч е і 5 і)---ттратеіѵеіѵ ob
чабоѵтаі-----, бЯеѵ itpovoYjTsov poi ёуёѵето. Ср. также письмо (о томъ же)
ad Aelafium (Migne, s. 1. t. 8, c.483BCD): Jam quidem antehac------------------
placuerat mihi-------. Sed cum dictationis [dieationis] tuae scripta le-
gissera,-----evidenter agnovü Такое сходство въ близкихъ одинъ къ дру-
гому по времени документахъ, повидимому, могло бы указывать на тождество диктовавшаго или редактировавшаго ихъ лица. Но дѣлать
Первый пунктъ, какъ прямо замѣчается въ узаконеніи (§ 4), имѣетъ значеніе отмѣны раньше сдѣланнаго распоряженія, стѣснявшаго свободу христіанъ. Второй пунктъ также находился въ извѣстномъ отношеніи къ какому-то ранѣе изданному постановленію, измѣнялъ или дополнялъ его (§ 7). Какъ открывается изъ сохранившагося лишь на греческомъ языкѣ введенія, отмѣняемыя теперь ограничительныя условія вообще были въ свое время собственно дополненіемъ къ закону, которымъ уже въ большей или меньшей степени за христіанами было признано право содержать свою вѣру
Опредѣлить точно юридическій смыслъ и историческое значеніе разсматриваемаго документа, изданіе котораго обычно признается настолько важнымъ моментомъ въ исторіи отношеній между церковію и государствомъ, что считается грани-ницею двухъ совершенно различныхъ по общему характеру историческихъ эпохъ, очевидно, можно, лишь установивъ прежде всего, каково было de jure и de facto положеніе въ имперіи христіанства до изданія этого документа; тогда только можно видѣть, что новаго привнесено было его изданіемъ. Съ другой стороны, важнымъ является въ данномъ случаѣ вопросъ, въ какомъ отношеніи новый законъ стоитъ къ дальнѣйшимъ законодательнымъ актамъ и вообще дѣйствіямъ государственной власти, касающимся положенія въ государствѣ церкви.
Такъ какъ на юридическое, частію и на фактическое положеніе христіанъ въ языческой имперіи до Константина В. существуютъ неодинаковые взгляды, различно характеризуется религіозная политика и христіанскихъ государей, начиная съ съ самого Константина, то это не могло не имѣть слѣдствіемъ и различнаго пониманія и оцѣнки миланскаго закона разными учеными. Въ дѣйствительности разнообразіе мнѣній по вопросу о содержаніи этого закона должно еще болѣе увеличиваться въ зависимости отъ указаннаго выше разногласія относительно самого сохранившагося документа и его пройсхо-
въ этомъ случаѣ съ увѣренностью какіе-либо «Опредѣленные выводы было бы рискованно, такъ какъ подобные обороты рѣчи, очевидно^ сами по себѣ весьма естественны въ документахъ, изданныхъ въ отмѣну или въ дополненіе къ прежде сдѣланнымъ распоряженіямъ и могли появиться даже у разныхъ лицъ безъ всякаго отношенія другъ къ другу. Можно еще отмѣтить, что и пригласительное краткое письмо Константина Арію (328 г.) у Socr. 1, 25, начинается также словами: II я X а t ja s ѵ sSyjXiüÜy] xij OTeppÖTYjTt аоо.
жденія. Но и въ томъ случаѣ, когда документъ въ его основѣ приписывается Константину, одно уже различіе взглядовъ на личность послѣдняго и на его религіозныя убѣжденія въ моментъ издавія закона заставляетъ неодинаково толковать этотъ законъ. На самомъ же дѣлѣ, при разсужденіяхъ о немъ необходимо всегда имѣть въ виду и то или иное участіе въ немъ Ликинія, имя котораго стоитъ въ самомъ его текстѣ. Понятно, что въ частныхъ пунктахъ неясныя мѣста документа вызываютъ и несогласные между собою комментаріи: открытіе въ свое время латинскаго текста устранило, правда, нѣкоторыя недоразумѣнія (относительно atpeost;—condiciones), но въ то же время дало поводъ къ новымъ вопросамъ (разногласіе о выраженіи ѵісагіиш postulent, вообще разности текстовъ).
Въ настоящемъ случаѣ, не входя въ историческій обзоръ всѣхъ весьма многочисленныхъ и разнообразныхъ мнѣній, достаточно имѣть въ виду лишь общія направленія въ рѣшеніи вопроса съ двухъ указанныхъ выше сторонъ: со стороны отношенія миланскаго акта къ предшествовавшей эпохѣ, и со стороны отношенія его къ дальнѣйшей религіозной политикѣ Константина В. и его преемниковъ. Для этой цѣли можно остановиться на нѣкоторыхъ лишь наиболѣе типичныхъ и наиболѣе полно выразившихъ свои взгляды представителяхъ этихъ направленій въ новѣйшее время.
По общепринятому мнѣнію, сущность миланскаго закона 313 г. состоитъ въ томъ, что этимъ закономъ, въ противоположность прежнему стѣсненному и безправному положенію христіанъ, за ними признается если не какое-либо преимущество предъ послѣдователями другихъ религій, то во всякомъ случаѣ полная религіозная свобода и право считаться юридически легальной корпораціей; поэтому онъ и открываетъ новую эпоху.
Этотъ взглядъ нашелъ, напримѣръ, въ послѣднее время выраженіе въ статьѣ итальянскаго юриста Сантуччи, разсматривающей миланскій эдиктъ «спеціально въ юридическомъ отношеніи» *). Правда, этотъ авторъ, подобно нѣкоторымъ другимъ, идетъ далѣе въ оцѣнкѣ значенія миланскаго закона, полагая, что христіанство возведено было имъ почти на степень оффи-
х) С. Santucci, Leditto di Milano specialmente nei riguardi giuridici. (Estratto dalla Rivista Internazionale di scienze sociali e discipline ausiliarie. 1918, Marzo) Roma 1913.
ціальнаго культа 1). Но прежде всего онъ отмѣчаетъ именно данную христіанамъ и ихъ культу полнѣйшую свободу, какой раньше не предоставлялъ имъ никакой другой эдиктъ2). Возвращеніе же богослужебныхъ мѣстъ и другого имущества христіанамъ, съ поясненіемъ: «id est согрогі et conventiculis eorum», и другими подобными выраженіями въ эдиктѣ, ясно показываетъ, что Константинъ признавалъ чрезъ это вообще христіанскую церковь «моральной» корпораціей, организованной извѣстнымъ образомъ, и субъектомъ права; отдѣльныя христіанскія общины или церкви (conventicula) могли теперь выступать въ качествѣ юридическихъ лицъ, уполномоченныхъ къ пріобрѣтенію собственности .я владѣнію ею *). Раньше, во время гоненій, христіане могли пользоваться своими кимити-ріями, какъ мѣстами богослужебныхъ собраній, въ виду уваженія римлянъ вообще къ мѣстамъ погребенія (loca religiosa) и огражденія закономъ ихъ неприкосновенности. Но подъ собственнымъ именемъ, какъ послѣдователи запрещенной религіи, они не могли обладать законно какимъ-либо имуществомъ. Если фактически христіанскія общины имѣли и тогда имущества, то это было лишь фактомъ безъ надлежащихъ юридическихъ основаній: или подобныя. имущества должны были считаться de jure собственностью частныхъ лицъ изъ среды христіанъ, или же христіанскія общины (какъ соглашается авторъ съ de Rossi) выдавали себя за дозволенныя закономъ погребальныя общества (collegia funeratieia); но въ этойъ послѣднемъ случаѣ, по мнѣнію автора, христіанскимъ общинамъ принадлежало не право собственности на loca religiosa, которыя были по закону res nullius, и на иныя причисленныя въ нимъ имѣнія, а лишь попеченіе о нихъ и ихъ охрана. Такіе случаи, какъ возвращеніе кимитвріѳвъ римскому епископу Максен-тіемъ (311), или, ранѣе, Галліеномъ—египетскимъ епископамъ (260), не означаютъ дѣйствительнаго усвоенія церквамъ значенія юридической личности, но стоятъ въ связи именно съ формой владѣнія (proprietä), установленной ранѣе для погребальныхъ коллегій по отношенію къ кимитиріямъ. Такимъ образомъ, миланскій эдиктъ былъ первымъ и торжественнымъ актомъ, признававшимъ за церковію легальное право на владѣніе недвижимою собственностью. Дальнѣйшее раскрытіе этотъ актъ нашелъ въ послѣдующихъ законахъ, частію самого
*) 8.
*) 11: quasi al grado di culto ufficiale.
3) 14—15.
же Константина, напр., въ усвоеніи церкви права принимать наслѣдство по завѣщанію. Но эдиктъ, кромѣ того, что признаетъ указанное право за отдѣльными церквами, говоритъ вообще о corpus christianorum, т. е. церковь вообще ставится предъ закономъ, какъ цѣльный организмъ (im ente organico complessivo), и такимъ образомъ, хотя еще въ совершенно зачаточной формѣ, намѣчается въ области публичнаго права въ общемъ то отношеніе между церковію и государствомъ, которое лишь потомъ получило полную опредѣленность и развитіе *).
Несогласіе съ обычнымъ мнѣніемъ заявилъ въ особо рѣзкой формѣ Зееккъ въ своей уже упоминавшейся ранѣе статьѣ * 2). Признавъ помѣщенные у Лактанція и Евсевія тексты за письмо лишь Ликинія, назначенное для бывшей области Максимина, все значеніе этого письма онъ сводилъ къ отмѣнѣ распоряженій Максимина, непозволявшихъ войти въ силу на востокѣ эдикту Галерія 311 г. На дѣлѣ чрезъ этотъ именно эдиктъ 311 г. христіане и получили легальную свободу исповѣданія, и виновникомъ такой мѣры былъ не Константинъ, а Галерій, миланскаго же эдикта вовсе и не было.
Мнѣніе самого Зеекка, однако, въ цѣломъ явно оказывалось крайностью, и другіе ученые, если высказываютъ замѣчанія, направленныя къ ограниченію значенія миланскаго акта, то въ иномъ уже видѣ. Но признавая такъ или иначе существованіе миланскаго закона 313 г., въ извѣстномъ отношеніи эти ученые идутъ, можно сказать, еще далѣе: не только миланскій законъ, но и эдиктъ Галерія, какъ юридическіе акты, не вносили, по нимъ, чего-либо существенно новаго, потому что то, что ими давалось христіанамъ, можно находить уже въ болѣе ранней исторіи отношеній римскаго правительства къ христіанамъ.
Съ прямой критикой приведенныхъ выше утвержденій Сантуччи выступилъ итальянскій же авторъ Перуджи въ статьѣ о «юридическомъ источникѣ миланскаго эдикта» 3). Этотъ «источникъ» и вообще прецеденты для миланскаго за-
*) 15—17.
а1 О. Seeck, Das sogenannte Edikt von Mailand, въ Zeitschrift für Kirchengeschichte, XII, 1891, S. 381, 386.
3) G. L. Perugi, La fonte giuridica dell’ Editto di Milano, въ Roma e l’Oriente, III, 1913, Novembre-Decembre, № 35—36, p. 13—35 (36—40—Bi-bliografia). ’
кона, которые должны показать, что законъ вовсе не былъ чѣмъ-то совершенно новымъ, Перуджи находитъ частію въ существовавшемъ въ Римѣ «обычаѣ» или въ обычной римской политикѣ по отношенію къ разнымъ культамъ, частію въ утвержденныхъ законами правовыхъ институтахъ.
Такъ, если миланскій эдиктъ провозгласилъ свободу христіанъ, онъ въ сущности не ввелъ какого-либо новшества, потому что хотя законодательство римское, начиная съ законовъ XII таблицъ, запрещало новыхъ боговъ и не знало равенства культовъ, однако на дѣлѣ въ Римѣ находили пріютъ всевозможныя религіи, и всякіе боги были почитаемы римлянами. Предшественники Константина, гонители христіанъ, могли, конечно, ссылаться, напр.,. на законы XII таблицъ, но и Константинъ могъ сослаться на обычай, на дѣйствительный порядокъ вещей *). Когда же эдиктъ повелѣваетъ возвратить христіанамъ богослужебныя мѣста, онъ имѣетъ въ качествѣ прямого основанія для этого именно упоминаемые и у Сан-туччи законы о loca religiosa, какъ неприкосновенныхъ и неотчуждаемыхъ (res divini juris, extra commercium); купившіе ихъ, какъ нарушители закона, должны были -возвратить ихъ даже безъ всякаго вознагражденія, и Константинъ, предоставляетъ имъ право просить вознагражденія вѣроятно лишь ради внутренняго мира въ имперіи («pro quiete temporis nostri», какъ выражается онъ далѣе). Со стороны Константина, такимъ образомъ, это возвращеніе было актомъ просто лишь справедливости, а не какой-либо особой .милости а). Но возвращая кимитиріи (катакомбы), Константинъ по справедливости долженъ былъ возвратить вмѣстѣ съ тѣми и обезпечивавшія поддержаніе ихъ въ надлежащемъ порядкѣ другія имущества. Ими христіане владѣли и распоряжались въ качествѣ погребальныхъ коллегій. Между тѣмъ коллегіи вообще закономъ были признаны уже за юридическія лица, обладавшія правомъ собственности (при чемъ, начиная съ Марка Аврелія, позволено всѣмъ коллегіямъ получать и наслѣдства по завѣщанію)3). Но церковь въ цѣломъ юридическаго признанія въ миланскомъ эдиктѣ вовсе не получила, какъ хочетъ видѣть это Сантуччи. Римское право въ ІУ вѣкѣ не даетъ примѣра юридической личности, сложенной, такъ сказать, изъ взятыхъ вмѣстѣ другихъ юридическихъ личностей. Выраженіе эдикта «ad jus corpo-
q 18-19. . 2) 22—27. 3) 27—30.
г is eorum, id est ecclesiarum» обозначаетъ, что имущественныя права возстановляются для каждой церкви въ отдѣльности, и онѣ только могутъ выступать, напр., въ нужныхъ случаяхъ предъ судомъ, а не церковь вообще *). И законъ о правѣ наслѣдства 321 г., на который ссылается Сантуччи, помимо того, что онъ относится уже къ позднѣйшему времени, употребленнымъ въ немъ выраженіямъ «catholieae concilium» указываетъ, нужно думать, лишь на церкви отдѣльныхъ мѣстностей а). Во всякомъ случаѣ, не слѣдуетъ находить въ миланскомъ эдиктѣ того, чего нѣтъ въ немъ. Заслуга Константина останется немалою и въ томъ случаѣ, если онъ—дѣйствуя въ намѣченномъ уже указанными прецедентами направленіи— объявилъ только равенство всѣхъ предъ закономъ, и нѣтъ необходимости возвышать ее вопреки смыслу имѣющихся документовъ а). ' ,
Въ томъ же, болѣе или менѣе, смыслѣ, но съ совершенно иною аргументаціею, ведетъ разсужденіе о миланскомъ эдиктѣ Батиффоль * 4). Прецеденты для него онъ думаетъ находить не въ обычной практикѣ римскаго правительства и не въ какомъ-либо общемъ законодательствѣ, а въ спеціальныхъ эдиктахъ о христіанахъ римскихъ императоровъ прежняго времени.
Именно, Батиффоль полагаетъ, что уже Александръ Северъ особымъ эдиктомъ объявилъ христіанство дозволенной религіей и призналъ христіанъ корпораціею съ правомъ устроятъ собранія и имѣть собственность. На это, по его мнѣнію, указываютъ слова біографа императора Лампридія: «christianos esse passus est», и разсказъ его о рѣшеніи императоромъ въ пользу христіанъ спора ихъ съ трактирщи-
») 30—31. а) 33—35. 3) 35.
4) Р. Batiffol, La paix constantinienne et le catholieisme. Paris 1914. Въ ату книгу вошла, частію съ нѣкоторыми сокращеніями, и цитированная ранѣе статья Les etapes de la conversion de Constantin, помѣщенная въ Bulletin d'ancienne littörature et d’arehäologie chretiennes, 1913. Въ Cor-respondant, 1913, I, 858—878, Батиффолѳмъ была помѣщена статья L’6dit de Milan et les origines de la liberte religieuse. Книга La . paix constanti-nieune, посвященная главнымъ образомъ вопросу объ отношеніяхъ между церковію и государствомъ, по разъясненію автора въ предисловіи къ ней, является продолженіемъ извѣстнаго труда его: L’öglise naissante et le catholieisme (19081, 1909е), и будетъ сопровождаться заключительнымъ томомъ: Le catholieisme romain de saint Damase ä 6aint Ьёоц
ками объ участкѣ земли * 2 * 4). Послѣ нѣсколькихъ бывшихъ затѣмъ, вопреки этому узаконенію, гоненій на христіанъ послѣдующихъ правителей, Галліенъ опять возвратилъ имъ право свободно исповѣдывать свою вѣру, собираться, владѣть богослужебными мѣстами и кимитиріями, выступать на судѣ. Но все это было дано имъ уже Александромъ Северомъ, къ которому, такимъ образомъ, всегда и нужно возвращаться, чтобы найти «самую древнюю антиципацію миланскаго эдикта»; новаго у Галліена было лишь то, что онъ, сверхъ того, обращался къ епископамъ2). Фикціей же погребальныхъ коллегій христіане, по Батиффолю, не пользовались ни до Александра Севера, ни послѣ него 3). И когда Галерій въ 311 г. въ своемъ эдиктѣ заявляетъ о христіанахъ: «ut- denuo sint christiani et conventicula sua componant», въ этой формулѣ мы находимъ провозглашеніе той самой свободы для христіанства, какая была уже даваема Александромъ Северомъ и Гал-ліеномъ; Галерій не говоритъ «ut і п р о s t е г u m sint christiani», но «nt de и и о sint christiani», т. e. предполагается свобода, существовавшая уже раньше 4). И миланскій эдиктъ, вмѣстѣ съ присоединеннымъ къ нему комментаріемъ Ликинія 5), также въ сущности не даетъ ничего юридически новаго въ сравненіи съ указаннымъ, хотя онъ и проникнутъ совсѣмъ инымъ духомъ, нежели эдиктъ Галерія: провозглашая свободу, зако-
35—40, 524. 36—37: C'est Je grand acte, le grand acte шёсошш, <TAlexandre Severe.—-En effet, cet acte est un acte public, et non pas une simple attitude morale, II est enumere par Lampride dans une sdrie qui semble bien etre une serie d’edits. II s’agira done d’un edit pronongant la liceite legale du ebristianisme jusque-Iä illicite: la vieille regle Non licet esse vos est desormais abrogöe. 40: Le „christianos esse passus est* prend ainsi [чрезъ рѣшеніе дѣла о владѣніи участкомъ земля] toufce sa valeur: il est 1’acte par lequel Alexandre Severe accepte quo le ebristianisme soit dorenavant une religion licite, et les chretiens un corpus ayant le droit de s’asserabler, le droit »de posseder. Подобный взглядъ частію высказалъ уже Р. Allard, Histoire des persecutions pendant la premiere moiti6 du III siecle. Paris 18942, 197—8.
2) 64—67: il faut toujonrs en revenir ä Alexandre Severe pour la
plus baute anticipation de l’6dit de Milan.
8) 39, cp. L’^glise naissante, 42—44. *) 183*
5) По гипотезѣ Батиффоля, какъ извѣстно, послѣдній отдѣлъ документа, гдѣ говорится о возвращеніи христіанамъ, сверхъ богослужебныхъ мѣстъ, еще другого имущества, которымъ они владѣли коллективно, и гдѣ употребляются слова corpus christianornm, ecclesiae, conventicula, представляетъ сдѣланное уже Ликиніемъ дополненіе къ эдикту.
нодатель здѣсь уже весьма далекъ отъ того, чтобы ставить христіанамъ въ упрекъ уклоненіе отъ «установленій, сдѣланныхъ древними» (veterum instituta), и ихъ «произволъ» въ дѣлѣ религіи. Если обычно судятъ объ этомъ эдиктѣ, какъ о какой-то «деклараціи правъ», то, по Батиффолю, это есть лишь извращеніе его истиннаго значенія. Миланскій эдиктъ есть политическій актъ, обусловленный моментомъ его происхожденія: онъ есть въ сущности лишь «ликвидація» политики непосредственно предшествовавшаго ему времени, которая путемъ насилія безуспѣшно хотѣла сдѣлать оффиціальные культы обязательными для всѣхъ подданныхъ имперіи; утверждая религіозную свободу, онъ теперь чрезъ это гарантируетъ общественное спокойствіе. Какой-либо особой привилегіи за христіанами эдиктъ, давая свободу, не устанавливаетъ: римское государственное право признавало свободу и за миѳраизмомъ, элевсиніями, религіозными ассоціаціями, распространенными почти всюду. Что касается имущественнаго права церквей, какъ корпорацій, то оно новымъ не было: самый эдиктъ о конфискаціи церковныхъ имуществъ 303 г. показываетъ, что оно существовало раньше. Привилегіей право христіанскаго общества на собственность само по себѣ не было, такъ какъ оно ставило лишь христіанъ въ положеніе вообще дозволенныхъ ассоціацій. Миланскій эдиктъ, такимъ образомъ, лишь примѣнялъ къ христіанамъ легальное установленіе общаго права, которымъ они и пользовались, по крайней мѣрѣ съ Галліена, и до 303 г. Непредусмотрѣннымъ въ прежнемъ законодательствѣ о нихъ оказывается лишь распоряженіе эдикта о возвращеніи даже имъ теперь легально конфискованныхъ прежде, въ 303 г., имуществъ 1). Батиффоль тѣмъ не менѣе признаетъ, что миланскій эдиктъ представляетъ ,въ своемъ родѣ «единственный моментъ», въ виду широты объявленной имъ свободы. Но это была собственно точка зрѣнія Ликинія. Константинъ уже во время самаго изданія эдикта держался другихъ мыслей: его намѣреніе было—-дать христіанству свободу съ привилегіями 2).
Какъ видно изъ сказаннаго, вопросъ, соотвѣтственно двумъ пунктамъ въ содержаніи эдикта, касается 1) религіозной свободы христіанъ, и 2) ихъ имущественныхъ правъ, и состоитъ въ томъ, а) какъ опредѣлялось съ этихъ сторонъ въ первые
три вѣка положеніе христіанъ съ точки зрѣнія вообще римскихъ законовъ, и б) чѣмъ именно христіане были обязаны въ отношеніи къ улучшенію своего положенія нѣкоторымъ правителямъ еще Ш в., и затѣмъ, въ особенности, появившемуся уже непосредственно предъ изданіемъ миланскаго закона эдикту Галерія.
1) Безспорно, что когда христіанство сдѣлалось извѣстнымъ язычникамъ подъ своимъ собственнымъ именемъ, вышло изъ-подъ покрова «дозволенной» религіи—іудейской, христіане были признаны юридически не имѣющими права на существованіе въ имперіи, какъ бы въ точности ни квалифицировалась ихъ вина предъ закономъ. Плиній въ 112/3 г. приступаетъ къ суду надъ христіанами съ мнѣніемъ о нихъ, какъ вредной и нетерпимой сектѣ, и хотя дознаніе заставило его самого уже измѣнить нѣсколько это предубѣжденіе, но императоръ Траянъ въ своемъ отвѣтѣ ему призналъ ихъ, implicite, но тѣмъ не менѣе совершенно ясно, подлежащими наказанію за одно лишь имя христіанъ. Если правительство, считая христіанъ вредною, но пока еще не особенно опасною сектою, на первыхъ порахъ само не поднимало преслѣдованія, направленнаго къ совершенному искорененію новой религіи, а предоставляло возбуждать дѣла о христіанахъ обществу, и при этомъ дозволяло вести эти дѣла не строго судебнымъ, а полицейско-административнымъ порядкомъ, это фактически имѣло весьма большое значеніе, но юридическаго положенія христіанъ это по существу не измѣняло.
Перуджи, желая отыскать «юридическій» источникъ въ прошломъ для миланскаго эдикта, указываетъ въ дѣйствительности лишь на фактическое существованіе въ Римѣ въ позднѣйшее время вмѣстѣ съ государственною религіею и разныхъ иноземныхъ культовъ. Однако, нужно имѣть въ виду, что такіе культы допускались лишь постольку, поскольку ихъ послѣдователи не отрицали и культа государственнаго (что съ политеистической точки зрѣнія и не доляшо было для язычниковъ представляться затруднительнымъ). Единственное исключеніе приходилось въ этомъ случаѣ дѣлать для іудейской религіи. Но’ на этѵ «дозволенную» религію, послѣдователи которой не хотѣли принимать государственнаго культа, смотрѣли въ Римѣ какъ на необходимое зло, и мирились съ нею только подъ условіемъ ограниченія ея предѣлами іудейской національности. Къ христіанству это условіе не было примѣнимо.
Вообще же на равенство съ государственной религіей всѣ другіе культы отнюдь не могли претендовать. Они были допускаемы лишь при государственномъ культѣ, какъ дополненіе къ нему, но не могли замѣнять его, какъ вообще обязательнаго для подданныхъ римской имперіи, по крайней мѣрѣ, въ обычаѣ почитанія кесаря, какъ бога.
Въ III в., когда сдѣлалось уже яснымъ и важное политическое значеніе христіанства, выступаютъ императоры, которые сами берутъ на себя иниціативу гоненій, «коерциція» по отношенію къ христіанамъ примѣняется теперь ими въ самыхъ широкихъ размѣрахъ въ видѣ повсемѣстнаго преслѣдованія. Но являются правители и съ другимъ настроеніемъ. Двумъ изъ нихъ, Александру Северу и Галліену Батиффоль и усвояетъ эдикты, которые, по его мнѣнію, должны по общему значенію почти вполнѣ соотвѣтствовать эдиктамъ IY в.—Га-лерія 311 г. и миланскому 313 г.
Но факты которые свидѣтельствуютъ о расположеніи Александра Севера къ христіанамъ, и выраженіе о немъ у Лам-придія: «christianos esse passus est», далеко недостаточны для категорическаго вывода, что имъ изданъ былъ даже общій эдиктъ о вѣротерпимости *). Никакихъ указаній у другихъ
9 Aelii Lampridii Alexander Severus, 22, 4—5 (Scriptores Historiae Augustae. Rec. H. Peter. V. I. Lipsiae 1865, p. 243); meclianica opera Romae plurima instituit. Iudaeis privilegia reseruauit. Christianos esse passus est. pontificibus tantum detulit et quindecim uiris atque auguribus, ut quasdam causas sacrorum а se finitas iterari et aliter distingui pateretur. Ватяффоль полагаетъ, что слова „christianos esse passus est“ указываютъ именно на особый оффиціальный актъ, а не просто лишь на „моральную расположенность“, такъ какъ онъ упоминается Лампридіемъ, повидимому, въ ряду эдиктовъ. Однако, на дѣлѣ здѣсь, какъ и въ предыдущей 21 главѣ и двухъ дальнѣйшихъ, 23 и 24, вообще характеризуется лишь отношеніе императора къ его подданнымъ и къ разнымъ находившимся на службѣ лицамъ, причемъ сообщаемые здѣсь факты вовсе не предполагаютъ всегда изданія особыхъ конституцій. Уже то, что говорится, вслѣдъ за упоминаніемъ о христіанахъ, о языческихъ жрецахъ (пересмотръ и перерѣшеніе ихъ дѣлъ), едва ли указываетъ на какіе-либо „эдикты“, а непосредственно далѣе говорится просто лишь о томъ, что незапятнанныхъ взяточничествомъ президовъ императоръ имѣлъ въ особой чести, бралъ ихъ съ собою въ экипажъ во время путешествій и поощрялъ наградами (22, 6: in itineribus secum semper in vehiculo habuit et muneribus adiuuit). Въ 22, 4—5 сопоставляются лишь отношенія императора къ разнымъ религіямъ, но выражалось ли при этомъ благосклонное отношеніе его къ христіанству въ видѣ обнародо-
древнихъ писателей на изданіе столь важнаго для христіанъ акта не имѣется, и нужно думать, что дѣло ограничивалось
ванія особаго закона о нихъ, объ атомъ отсюда нельзя дѣлать заключенія, и не видно, почему здѣсь „pati“ должно имѣть особый „юридическій“ смыслъ (З65: Le verbe pati а ісі ші sens juridique) и обозначать изданіе особаго законодательнаго акта, хотя бы для іудеевъ ихъ уже существовавшія привилегіи и были подтверждены такимъ актомъ (ср. употребленіе pati въ смыслѣ вообще позволенія уже въ слѣдующей далѣе фразѣ, 22, 5: iterari et aliter distingui pateretur; cp. также 15. 2, 238: noc quemquam passus est esse in Palatinis nisi necessarium hominem; 49, l, 263: Honores iuris gladii numquam uendi passus est dicens,
„----ego non pati or mereatores potestatum“; 66, 4).—Эпоха Северовъ
была временемъ высшаго расцвѣта римской юриспруденціи, и въ частности, именно Александръ Северъ обращалъ особое вниманіе на законодательство; его „совѣтъ“ для обсужденія законовъ состоялъ изъ 20 юристовъ и 50 другихъ членовъ, и никакая конституція не была утверждаема безъ самаго тщательнаго обсужденія (16, 1—3, 239: Leges de iure populi et fisci moderates et intinitas sanxit neque ullam constitu-tionem saerauit sine uiginti iuris peritis et doctissimis ac sapientibus viris isdemque disertissimis non minus quinquaginta. etc.). Знаменитые юристы Павелъ и Ульгііанъ, бывшіе при немъ префектами преторіи, были самыми близкими къ нему лицами (26, 5; 27, 6), въ особенности Ульпіанъ пользовался исключительнымъ на него вліяніемъ (31, 2—3; 34, 6; 51, 4; 67, 2). Выло бы, очевидно, весьма важно и имѣло бы особый интересъ, если бы, при такихъ условіяхъ, при Александрѣ Северѣ торжественнымъ, законодательнымъ актомъ христіанство было провозглашено дозволенною религіею. Но хотя имъ утверждено было „безчисленное“ множество законовъ (16, 1; 43, 1, 258: leges innumeras sanxit), едва ли можно предполагать въ ряду ихъ законъ такого рода. Лактанцій даже сообщаетъ, что именно Ульпіаномъ собраны были для руководства проконсуламъ „нечестивые“ рескрипты противъ христіанъ, изданные прежними государями (Instit. div. V, 11, 19, ed. Brandt 436: Domitius de officio proconsulis libro septimo reseript.a principum nefaria collegit, ut doceret quibus poenis adfici oporterot eos qui se cultores Bei confiterentur). Называемое Лактанціемъ произведеніе Ульпіана (какъ и всѣ другія, cp. Krügen, 1. с. 240, 24бт) относится, правда, еще къ временамъ Каракаллы (212—217), ;И.'-руководствоваться собранными въ немъ законами противъ христіанъ нреаидамъ въ ихъ coercitio нри Александрѣ Северѣ уже не приходилось, когда не поощрялась уже и самая coörcitio въ отношеніи къ христіанамъ. Но чтобы Александръ Северъ прямо и рѣшительно особымъ актомъ отмѣнилъ прежнее законодательство о христіанахъ и объ этомъ не сохранилось никакихъ воспоминаній и свѣдѣній, помимо неопредѣленнаго замѣчанія у язычника Лампридія, даже и у христіанскихъ писателей, это весьма мало вѣроятно. Каково могло быть вообще въ вопросѣ объ отношеніяхъ къ христіанамъ вліяніе Ульпіана (f уже въ 228 г.) и другихъ юристовъ, трудно сказать. Извѣстно, по крайней мѣрѣ, что; императоръ былъ отклоненъ ревнителями язычества отъ намѣренія ввести Христа въ
именно лишь фактическимъ расположеніемъ императора къ христіанамъ, выражашпимся и въ его отдѣльныхъ распоряженіяхъ въ ихъ пользу. Устанавливавшееся фактически при дворѣ благосклонное или хотя бы нейтральное по отношенію къ
число боговъ и построить храмъ Ему (43, 7, 259: prohibitus est ab is qui consulentes sacra reppererant omnes Cbristianos futuros, si id fecisset, et templa reliqua deserenda). Выла, нужно думать, лишь фактическая, но не узаконенная особымъ актомъ терпимость къ христіанамъ, хотя и въ самыхъ широкихъ размѣрахъ, доходившая до того, что императоръ, игнорируя тяготѣвшій надъ ихъ общинами запретъ законовъ, рѣшилъ даже въ ихъ пользу споръ ихъ о земельномъ участкѣ съ трактирщиками (49, 6). Примѣръ іудеевъ, за которыми императоръ сохранилъ лишь данныя имъ раньше права, но которые при немъ позволяли себѣ гораздо больше, такъ что ихъ этнархъ, по сообщенію Оригена, являлся чуть не царемъ въ своемъ народѣ и произносилъ смертные приговоры,— и императоръ зналъ и допускалъ это, хотя легальнаго разрѣшенія на это вовсе не было.-—показываетъ, что и христіане могли пользоваться весьма широкою свободою и безъ юридическаго ея утвержденія. (Ср. К. J. Neumann, Der römische Staat und die allgemeine Kirche bis auf Diokletian. I. Lpz. 1890. 208).—-По своимъ религіознымъ вѣрованіямъ Александръ Северъ вовсе не былъ христіаниномъ (слухи о томъ у Діонисія александрійскаго въ Eus. h. е, VII, 10, 3: о! Хе/&гѵте$ аѵасраѵббѵ Хр'лтіаѵоі уеуочеѵаі—о немъ и о Филиппѣ Аравитянинѣ: однако, позднѣйшая легенда сдѣлала и его гонителемъ, при которомъ погибли тысячи христіанъ, cp. Hauck’s RE3 XVIII, 259), но лишь представителемъ болѣе или менѣе возвышеннаго языческаго синкретизма. Изображеніе Христа онъ имѣлъ въ своемъ лараріи на ряду съ изображеніями многихъ другихъ историческихъ и миѳическихъ личностей (29, 2), и къ римскому пантеону хотѣлъ Его причислить вовсе не въ ущербъ языческимъ богамъ, храмы которыхъ въ Римѣ посѣщалъ еженедѣльно (43, 5). Съ Оригеномъ видѣлась (около 232 г.) только мать императора Юлія Маммея, но не самъ онъ (Neumann, 207з). Возможно, конечно, что если бы не преждевременная смерть императора, онъ, При болѣе близкомъ ознакомленіи съ христіанствомъ въ дальнѣйшее время болѣе рѣшительно сталъ бы на его сторону.—Слѣдуетъ имѣть въ виду, что біографъ Александра Севера, Элій Лампридій, обращался съ его біографіей, какъ и съ біографіей Геліогабала, въ 324/5 г. къ Константину В., который обнаруживалъ, повидимому, особый интересъ къ личности Александра Севера (65, 1,274: Soles quaerere, Constantine maxime, quid sit quod hominem Syrum et alie-nigenam talem principem fecerit). Если самъ авторъ и былъ язычникъ, то назначая свое сочиненіе для Константина, онъ, въ виду покровительства послѣдняго христіанству, естественно, долженъ былъ обращать особое вниманіе, на отношенія къ христіанамъ описываемаго императора. Но, повидимому, въ своихъ источникахъ онъ не нашелъ въ этомъ случаѣ болѣе того, что сообщаетъ (ср. ссылку въ 29, 2, 248: animas sanc-tiores, in quis Apollonium et, q u a n t u m s с г i p t о r suoruin tempo-rum d i c i t, Christum Abraham et Orfeum et huiuseemodi ceteros habebat).
христіанамъ настроеніе должно было отражаться соотвѣтственнымъ образомъ на судьбѣ христіанъ вообще въ имперіи и безъ изданія какихъ-либо общихъ эдиктовъ, какъ это молено видѣть изъ примѣра царствованія Коммода, или первыхъ лѣтъ Септимія Севера и Валеріана. Въ общемъ, какъ замѣчаетъ В. В. Болотовъ, «этотъ императоръ былъ рѣшительнымъ покровителемъ христіанъ, хотя въ тоже время не издавалъ никакого закона, который бы легализировалъ ихъ положеніе въ римской имперіи. Поэтому всѣ его дѣйствія имѣли характеръ лишь временныхъ распоряженій правительства, а не какихъ-либо органическихъ постановленій, обязательныхъ для всей римской имперіи» 1).
Что касается Галліена, то имъ изданъ былъ но вступленіи на престолъ (260) эдиктъ, отмѣнявшій распоряженія отца его Валеріана противъ христіанъ. Но его содержаніе, вѣроятно, не шло далѣе того, чтЬ говорилось въ сохраненномъ Евсевіемъ рескриптѣ императора египетскимъ епископамъ, чрезъ который дѣйствіе .эдикта распространяется и на Египетъ (находившійся въ 260 г. еще подъ властію узурпатора Макріана): запрещалось лишь правителямъ разыскивать епископовъ съ цѣлію привлеченія ихъ къ отвѣтственности и открывался снова доступъ къ мѣстамъ богослуженія, но о религіозной свободѣ ничего не говорилось, и въ сущности, по замѣчанію Гарнака, возстановлялось для христіанъ, вмѣстѣ съ отмѣной прямого гоненія, только прежнее ихъ юридически безправное положеніе 2). Что «древніе законы» противъ христіанъ сохраняли на
Ч В. В. Болотовъ, Лекціи по исторіи древней церкви. II. Спб. 1910,114. -) Рескриптъ (ävTiYpacpVj) Галліена, написанный, можно, думать, въ отвЪтъ на обращеніе самихъ египетскихъ епископовъ, дается у Евсевія въ переводѣ на греческій языкъ. Н. е. VII, 13, Schwartz 666: Аотохратшр КаГоар ПоогАіс; Л-хіѵ-э; ГаААфо; Euosßfl? EoTu^fl« EeßotaTÖc Дсоѵоаор хаі Піѵѵа
Y.'Xl ÄYjtAYjTp'.u) y.Otl TOlj AO'.TCOCS £~WK01TOIC. TY]V EUSpYSOllXV wY); £0.7)5 StOpsa? OiOt
тсаѵтос too xoepoo sxß'.ßaoüfjvat тгрозіта!*а, ® '* ® tu>v tö - ibv t<I>v
i) p fl а x s о з i p со v а - о 7 copflocooiv, ха*. Six too to иаі opei; Tflj xvTiypxcpfl? xfl; spv); тотгер ^pYjofrcn 5йѵаа&£, “0Te !J- Ч ^ ® а ^-p T v £ v о у X s t v. хаі, tootо. o-£p хата TO £$öv g6va-ai 5®’ &pe>v äva-bjpoGaöat, Ѵ)Ц rpo -oAAoö 5k’ £0.00 ооух£-/<ор-гтяі, xat Six то ото Aüpvpto; Kopivio;, о той аеу:.зтоо терхурато; -ооотатеошѵ, too тотгоѵ тоѵ 6~’ £роо 5o»)svtx осасрнАа^ес. Евсевій затѣмъ добавляетъ, что извѣстенъ и другой указъ его къ инымъ епископамъ, которымъ онъ предоставляетъ опять въ ихъ распоряженіе кимитиріи: ѵ.ъ\ яААт) $£. тоо аотоо Sigctx$!5 среретаі, т:ро; §тгроо? еяіахбпоо; ue-otfltai, та т ш о ■/. а X о о р е ѵ to ѵ у. о1, р. у] т fl р і со ѵ з к о К а р ß і ѵ s t ѵ £ - і т р і т. и> ѵ
дѣлѣ силу и при Галліенѣ, объ этомъ свидѣтельствуетъ разсказанный у Евсевія случай съ Мариномъ въ Кесаріи: находясь на поенной службѣ, Маринъ, въ силу этихъ законовъ, когда на нихъ было указано его конкуррентомъ, не только не могъ получить повышенія, или хотя бы только оставаться на службѣ, но и былъ казненъ ’) *).
А. Брилліантовъ.
хирі#. Принимаемаго Батиффолемъ мнѣнія, что эдиктомъ Галліена христіанство формально было объявлено „дозволенною религіею“, держались и ранѣе весьма многіе ученые (спеціальная статья F. Görres, Die Toleranzedikte des Kaisers Gailienus, въ Jahrbücher für protest. Theologie. Ill, 1877, 616—630). Возраженія противъ этого мнѣнія см. у
A. Вптаск’а Art. „Gailienus“ въ Hauck’s RE3 VI [1899], 354—5. Ср. также
B. В. Болотовъ, Лекціи по исторіи древней церкви. II. Спб. 1910,133—7.
D Ens. li. е. VII, 15, 2, 668: ;Gj sljsivai —s/.eivcw tf]« 'Ршр.аішѵ [j-eTexetv зё'.яс 7. я т ä той; - а X а і о і> g ѵ 6 и. о иХрівтіаѵй -(е оѵті %аі тоі$ ßaat-Xäuoi ij.Yj Яйоѵтс, хитг/YÖpei. Это было Именно sipVjvyjg гітіачтахоО тшѵ sxxXtjoiwv OUBYjS. *
*) Продолженіе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
