CC BY
1253
ФИЛОЛОГИЯ
УДК 811.161.1
Т.А. Чернышева
ИДИОСТИЛЬ: ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ КОНТУРЫ ИЗУЧЕНИЯ
Т.А. Chernysheva
IDIOSTYLE: LINGUISTIC ASPECT
Статья посвящена вопросу формирования дефиниции «идиостиль», выделения отличий в функционировании понятий «идиостиль» и «идиолект». Автор предлагает осевую модель идиостиля как основание для проведения анализа идиостиля.
Идиостиль, вдиолект, модель, анализ.
The paper covers the issue of «idiostyle» definition formation, singling out «idiostyle» and «idiolect» concerning their definitions functions. The author suggests axial model of idiostyle as basis for idiostyle analysis.
Idiostyle, idiolect, model, analysis.
Отсутствие точных дефиниций терминов «идиостиль» и «идиолект» побуждало и побуждает лингвистов неоднократно обращаться к теоретическому обсуждению этого вопроса.
Несмотря на различие подходов и то, что до сих пор нет единой позиции как в определении существенных черт категории идиостиля, так и в употреблении термина (идиостиль, идиолект, индивидуальный стиль, речевая манера), что легко объяснимо относительной «молодостью» самой проблемы, исследователи в целом достаточно похоже описывают / видят ее существо.
«Индивидуальный стиль - ...структурно единая и внутренне связанная система средств и форм словесного выражения» [1, с. 105], т.е. компоненты идиостиля, по мнению В.В. Виноградова, не адекватны элементам языковой системы; «результат отбора на уровне словесного выражения, т.е. на заключительном этапе творчества» [4, с. 189]; целостная система, которая «возникает вследствие применения своеобразных принципов отбора, комбинирования и мотивированного использования элементов языка» [13, с. 20 - 21]. Отмечается также и то, что установление системы смыслов, присущих автору и отличающих его от других, выявляет его пристрастие к отражению тех или иных реалий
объективной действительности и характера их отношений, т.е. картину мира данного автора.
Таким образом, понятие идиостиля в лингвистике связывается, прежде всего, с определенным выбором, отбором языковых средств (слов) и способами их комбинирования, взаимодействия. С другой стороны, очень важно замечание о том, что, хотя, видимо, не существует каких-либо уникальных способов репрезентации личностных смыслов, легко обнаруживается преимущественное их использование [13, с. 28]. Значит, можно связать идиостиль не только с отбором языковых средств, но и с частотностью их употребления (что и дает нам возможность использовать доминантно-функциональный подход).
Однако часть исследователей «придерживается» одного термина и описывает его характеристики, с одной стороны, оставляя «место» для размышлений о возможностях дифференциации дефиниций, а с другой стороны, самим фактом употребления лишь одного термина предполагая сформированность поля дефиниции, законченность и отграниченность, т.е. информационную и терминологическую достаточность.
Так, в «Лингвистическом энциклопедическом словаре» (ЛЭС) представлен лишь термин
«идиолект», созданный по модели термина «диалект» для обозначения индивидуального варьирования языка в отличие от территориального и социального варьирования, - как совокупность стилистических особенностей, свойственных речи отдельного носителя данного языка в его широком и узком понимании. В узком смысле идиолект - только специфические речевые особенности данного носителя языка. В широком смысле идиолект - вообще реализация данного языка в устах индивида, т.е. совокупность текстов, порождаемых говорящим и исследуемых лингвистом с целью изучения системы языка. Идиолект всегда является, по мнению автора статьи, «точечным» представителем определенной идиомы (литературный язык, территориальный или социальный диалект), соединяющим в себе общие и специфические черты его структуры, нормы и узуса [10, с. 234].
Определение идиолекта находим и в работе В.М. Михайлова, где идиолект понимается как «индивидуальный язык личности, сложившийся на основе преломленных через призму личного когнитивного и коммуникативного опыта социальных эталонов и норм» [12, с. 85].
В исследовании В.Г. Щукина «идиолект -это система речевых средств индивидуума, формирующаяся на основе усвоения языка и развивающаяся в процессе жизнедеятельности данного индивидуума» [16, с. 3]. При этом акт предпочтения термина не комментируется.
Стремление найти основание для дифференциации «близких, но не тождественных» понятий «идиостиль» и «идиолект» привело к следующей расстановке акцентов в определении дефиниций в «Стилистическом энциклопедическом словаре» (СЭС) [15, с. 149].
Здесь идиолект представляет собой совокупность собственно структурно-языковых особенностей (стабильных характеристик), имеющих место в речи отдельного носителя языка, а идиостиль, соответственно, - это совокупность именно речетекстовых характеристик отдельной языковой личности (индивидуальности писателя, ученого, конкретного говорящего человека), тем не менее формирующихся под воздействием всей экстралингвистической основы - как функционально-стилевой, жанрово-стилевой,
так и индивидуально-стилевой. Более того, подчеркивается разноуровневый (по степени обобщения) интегрированный характер идиостиля, который имеется уже потому, что идиостиль является «посредником» между текстом и его создателем. Для нас это положение принципиально, поскольку рассмотрение идиостиля ведется как в плоскости лексической, так и синтаксической.
Попытка соотнести между собой идиостиль и идиолект и выявить их различия предпринята в коллективной многотомной монографии «Очерки истории языка русской поэзии XX века» под редакцией В.П. Григорьева. Так, один из авторов монографии, Лев Алексеевич Новиков, исходя из концепции Яна Мукаржовского (одного из идеологов Пражского лингвистического кружка) об иерархической структуре эстетических норм [11, с. 162 - 171], полагает, что идиолекты формируются на базе: а) безусловных норм (кодифицированных), б) культурно апробируемых, устойчивых (узуальных) норм. Идиостили же формируются на базе: а) узуальных и б) норм, реально осознаваемых как собственно выразительный вариант, как одна из возможностей на данном синхронном срезе [14, с. 58].
Таким образом, дифференциация терминов «идиостиль» и «идиолект» может проводиться на разных основаниях. В первом случае (ЛЭС, В.М. Михайлов, СЭС) размежевание дефиниций происходит на оси устная - письменная речь: понятие идиолекта характеризует языковые особенности носителя языка в разных сферах и формах его использования в устной и письменной речи, идиостиль же соотносится с текстовыми характеристиками, с письменной коммуникацией.
«Очерки истории...» предлагают связать терминологическое разделение идиостиля и идиолекта с нормированностью, конвенцио-нальностью языка. Базой для деления оказываются кодифицированные нормы, узус и «выразительный вариант». Скрещивание полей дефиниций происходит в зоне узуса, именно здесь реализуются как одно, так и другое поле. Я. Мукаржовский отмечает, что применение языковой нормы иногда колеблется между сохра-
нением и нарушением нормы. При этом узусом исследователь называет нормы, «стихийно соблюдаемые языковыми коллективами» [11, с. 162 - 171], на этом фоне «выразительный вариант» выглядит как нарушение нормы, что, по мнению Я. Мукаржовского, не является основной и нормальной формой языка. Таким образом, на первый план выходит стремление не к абсолютно адекватному «прочтению» текста адресантом в соответствии с существующими нормами, но эффективность, основанная на выразительности.
Среди многообразия точек зрения на соотношение таких понятий, как поэтический идио-стиль и идиолект можно выделить два основных подхода: (1) соотношение поверхностной и глубинной структуры и (2) доминантно-функциональный. Первый состоит в том, что идиолект и идиостиль считаются соотносящимися между собой как поверхностная и глубинная структуры в описаниях типа «Смысл Текст» или же образующими триаду «Тема Приемы выразительности Текст» [6, с. 161 - 167], [7]. Представленное на поверхности множество связанных между собой языковых факторов, составляющих идиолект, уходит функциональными корнями в «языковую память» и «генетику лингвистического мышления» автора и в результате оказывается сводимым к иерархической системе инвариантов, организующих так называемый «поэтический мир» автора. По В.П. Григорьеву, «описание идиостиля должно быть устремлено к выявлению глубинной семантической и категориальной связности его элементов, воплощающих в языке творческий путь поэта, к сущности его явной и неявной рефлексии над языком» [3, с. 134].
Таким образом, идиостиль не просто «набор» повторяющихся отдельных элементов, приемов выражения мысли (таких, как подчеркивание, развертывание, уравновешивание, совмещение, например) [7], выбранных автором из целого ряда, но и обусловленность этого выбора сознательным стремлением к наиболее адекватному отражению своих мыслей и ощущений и, более того, представляющий собой иерархическую структуру, т.е. «цепочку зависимостей» элементов. Эти размышления фиксируют необходи-
мую для дальнейших рассуждений мысль о возможности выстраивания идиостиля как иерархической структуры на основе идиолектных особенностей.
Определяющими характеристиками, таким образом, становятся:
1) наиболее общие, выделяемые абсолютным большинством исследователей, обращающихся к изучению явления индивидуального стиля:
- отбор языковых средств индивидом;
- частотность использования тех или иных языковых средств;
2) относящиеся к возможности моделирования индивидуального стиля:
- речетекстовые характеристики отдельной языковой личности, формирующиеся под воздействием всей экстралингвистической основы - как функционально-стилевой, жанрово-сти-левой, так и индивидуально-стилевой [15];
- возможность конструирования иерархической структуры на основе особенностей отбора языковых средств и мотивации их использования [6], [7];
- связь ментальных феноменов и способов их вербализации (когнитивная поэтика);
- система связанных между собой доминант и их функциональных областей [8];
3) определяющие специфические признаки индивидуального стиля как существующего в рамках того или иного дискурса:
-хронологическая последовательность текстов (в большей мере свойственна художественному дискурсу);
- естественная тенденция существования нескольких стилей в одном тексте - конкретное преломление различных стилей в одном тексте, часто связанное с пересечением дискурсов в рамках текста [2], [5].
Выделенные аспекты позволяют описать явление идиостиля в рамках осевой модели (см. схему), где координатными осями являются представленные выше характеристики. Отбор и частотность языковых средств - это та основа, на которой строятся идиостилистические особенности (Л!). Возможности выстраивания структуры идиостиля на основании, с одной стороны, отбора языковых средств, с другой -мотивации их использования на основании сис-
Осевая модель идиостиля
2
тематизации доминант и их функциональных полей - это попытка поиска глубинных связей, определяющих конструирование идиостиля (У). Третья координата (2) соотносится с понятием дискурса, в нашем случае дискурса газетно-публицистического, который характеризуется как письменный, дистантный, с индивидуально-коллективным субъектом и рассредоточенным массовым адресатом и пересекающийся с другими институциональными дискурсами [9]. Таким образом, третья координата в большей мере проявляет специфические черты идиостиля.
Мотивированный отбор и частота использования индивидом языковых средств позволяет выявить закономерности обращения к тем или иным средствам и тем самым предъявить структуру идиостиля. Тем не менее эти характеристики идиостиля достаточно «типичны», потому что отбор индивидом производится из общего ряда элементов (даже если иметь в виду неологизмы, то они строятся по общедоступным моделям), а доминантно-функциональное структурирование идиостиля все же приведет к наличию хотя бы самой общей типичной схемы. Потому особое место занимает координата 2 -специфические особенности, поскольку именно здесь происходит «отклонение» от самой общей, но все же нормированное™ первых двух координат.
Осевая модель дает широкое поле возможностей, поскольку является наиболее общей по от-
Схема ношению к объекту исследования (идио-стилю в его доминантно-функциональ-ном воплощении). В частности, модель определяет ограничивающие, конвенциональные рамки: дискурсные, жанровые, функционального стиля. А с другой стороны, каждая рамочная составляющая также может быть представлена в виде осевой модели. Таким образом, модели «накладываются» друг на друга и позволяют проводить анализ на основании общего моделирования. То есть каждый из названных объектов обусловливает общие принципы использования языкового материала, а также определяет выстраивание особенностей в определенную структуру (стратегии для дискурса, композиционные особенности для жанра, коммуникативная программа для функционального стиля).
Список литературы
1. Виноградов, В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика / В.В. Виноградов. - М., 1963.
2. Гиндин, С.И. Опыт статистической реконструкции семантики поэтического идиолекта по корпусу связных текстов / С.И. Гиндин // Автоматическая обработка текста методами прикладной лингвистики: материалы Всесоюзной конф. 6-8 декабря 1971 г. - Кишинев, 1971.
3. Григорьев, В.П. Грамматика идиостиля: В. Хлебников / В.П. Григорьев. - М., 1983.
4. Долинин, К. А. Интерпретация текста / К.А. Долинин. -М.: Проев., 1985.
5. Дымарский, М.Я. Речевая культура и речевая манера / М.Я. Дымарский // Русская языковая ситуация в синхронии и диахронии: сб. науч. статей / отв. ред. К.П. Сидоренко. - СПб.: Изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 2006.
6. Жолковский, А. К. К описанию связи между глубинными и поверхностными уровнями художественного текста / А.К. Жолковский // Материалы Всесоюзного симпозиума по вторичным моделирующим системам. - Тарту: ТГУ, 1973.-Т. 1. -№ 5.
7. Жолковский, А. К. К описанию смысла связного текста. Приемы выразительности / А. К. Жолковский, Ю. К. Щеглов. - М., 1973. - Ч. 1.
8. Золян, С.Т. От описания идиолекта - к грамматике идиостиля / С. Т. Золян // Язык русской поэзии XX века: сб. науч. тр. - М.: Язык русской поэзии XX века, 1989.
9. Карасик, В.И. О типах дискурса / В.И. Карасик // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс: сб. науч. тр. - Волгоград: Перемена, 2000.
10. Лингвистический энциклопедический словарь / под ред. В.Н. Ярцева. - М„ 1990.
11. Мукаржовский, Я. Исследования по эстетике и тео-
рии искусства / Я. Мукаржовский. - М.: Изд-во «Искусство», 1994.
12. Овчинникова, И.Г. Ассоциация и высказывания: структура и семантика / И.Г. Овчинникова. - Пермь, 1992.
13. Пищальникова, В.А. Проблема идиостиля. Психолингвистический аспект / В.А. Пищальникова. - Барнаул, 1992.
14. Поэтический язык и идиостиль // Очерки истории языка русской поэзии XX века. - М., 1990.
15. Стилистический энциклопедический словарь / под ред. М.Н. Кожиной. - М., 2003.
16. Щукин, В.Г. Лингвистические аспекты проблемы идиолекта: автореф. дис. ... канд. филол. наук / В.Г. Щукин.-Л., 1978.
Чернышева Татьяна Александровна - кандидат филологических наук, доцент кафедры связей с общественностью и журналистики Гуманитарного института Череповецкого государственного университета. Тел.: 8 (8202) 51-74-24; 8-909-595-78-78.
Chernysheva, Tatyana Alexandrovna - Candidate of Science (Philology), Department of Public Relations and Journalism, Institute of Humanities, Chererpovets State University. Tel.: 8 (8202) 51-74-24; 8-909-595-78-78.
УДК 811.112.2'37
M.B. Ермолова
КОМПЛЕКСНЫЙ АНАЛИЗ СЕМАНТИКИ ЗАПРЕТА В БИБЛИИ
МАРТИНА ЛЮТЕРА1
М. V. Yermolova
COMPREHENSIVE ANALYSIS OF THE SEMANTICS OF PROHIBITION IN THE BIBLE BY MARTIN LUTHER
В данной статье предлагается комплексный анализ семантики запрета в немецком тексте Библии. Рассматриваются средства выражения запрета, состав и языковое оформление слотов соответствующего фрейма. Речевой акт запрещения рассматривается во взаимодействии с другими речевыми актами. Приводятся наиболее употребительные когнитивные метафоры запрета. Некоторые участки текста Библии предлагается рассматривать в качестве прототипических.
Фрейм, речевой акт, когнитивная метафора, прототип.
The paper suggests a comprehensive analysis of the semantics of prohibition in the German Bible. The subjects of consideration are the following: the means of expressing prohibition, speech act of 'prohibition' in interaction with other speech acts, cognitive metaphors of prohibition. Some passages of the Bible are treated as prototypes.
Frame, speech act, cognitive metaphor, prototype.
Семантика запрета до сих пор не получила полного описания в лингвистической литературе. Можно выделить два подхода: трактовка за-
прета как побуждения (B.C. Храковский, А.П. Володин) и как нормы (И.Б. Шатунов-ский). Норма и веление гармонично соединяют-
' В тексте для краткости используется просто Библия. Библия Мартина Лютера цитируется по изданию 1912 года. -URL: http://www.bibel-online.net / (Проверено 10.08.2009). В русском варианте дается Синодальный перевод. - URL: http://jesuschrist.ru/bible / (Проверено 10.08.2009).
