CC BY
55
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2010. № 4
Е.А. Вязгина
(аспирантка кафедры новой и новейшей истории стран Европы и Америки
исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
ИДЕЯ «БОЛЬШОЙ ЦЕНТРАЛЬНОЙ АЗИИ»
ВО ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКИХ ДИСКУССИЯХ
В США (2004-2008)
В статье рассматривается процесс разработки проекта «Большой Центральной Азии» (БЦА) в научных и политических кругах США. На основе материалов слушаний Конгресса США, заявлений официальных лиц и публикаций специалистов американских исследовательских центров автор анализирует причины возникновения проекта БЦА, процесс его обсуждения в американском экспертном сообществе и на уровне государственного департамента, а также цели его создания.
Ключевые слова: международные отношения, США, ШОС, «Большая Центральная Азия», администрация Дж. Буша-мл.
The article researches the development of the project "Greater Central Asia" in academic and political American community. The author analyses the reasons for this project, its discussions in American expert community and in the State Department and its purposes, on the basis of hearings in the US Congress, announcements of officials and texts of experts of American research centres.
Key words: international relations, USA, SCO, "Greater Central Asia", George Bush Jr. administration.
* * *
В период пребывания у власти Дж. Буша-мл. Соединенные Штаты проявили склонность к «регионостроительству». Подобный процесс уже имел место в середине XX в., когда был искусственно создан Североатлантический регион как обоснование возникновения Североатлантического альянса (НАТО). После событий 11 сентября 2001 г. Вашингтон презентовал мировому сообществу проект создания так называемого «Большого Ближнего Востока» (ББВ)1. Несмотря на то что план по значительному переустройству этого огромного региона буксовал, в США разрабатывали новые подобные проекты. В 2006 г. в Вашингтоне возникла идея создания так называемой «Большой Центральной Азии» (БЦА). С этого времени она неоднократно становилась предметом дискуссий в американском экспертном сообществе.
* Вязгина Елена Александровна, тел.: 8-926-836-98-52; e-mail: sweety1@list.ru
1 Вавилов А.И. «Демократическое мессианство» США на Ближнем Востоке // Обозреватель. 2008. № 2. С. 110—117.
Важное значение Центральноазиатского региона в мировой политике признавали многие политологи. Так, еще в начале XX в. британский геополитик Хэлфорд Маккиндер утверждал, что «тот, кто правит Центральной Азией, управляет Евразией, а тот, кто правит Евразией — правит миром»2. В настоящее время Централь-ноазиатский регион является одним из ключевых во внешней политике США, так как в его состав включили Афганистан, которому администрация нового президента Б. Обамы придает большое значение. Президент объявил Афганистан краеугольным камнем своей политики национальной безопасности3.
Однако, несмотря на свою актуальность и важность, вопрос разработки идеи создания «Большой Центральной Азии» практически не изучен. Американских работ, посвященных данному вопросу, крайне мало, а отечественными исследователями он специально не рассматривался. В связи с этим представляется интересным проследить процесс формирования идеи «Большой Центральной Азии» в американском политическом и экспертном сообществе.
Презентация проекта «Большая Центральная Азия» как уже реально действующей центральноазиатской стратегии Соединенных Штатов прошла в апреле 2006 г. в Кабуле на конференции, организованной Институтом по изучению Центральной Азии и Кавказа Университета им Дж. Хопкинса 4. Предполагалось с помощью Вашингтона сформировать новый «большой» регион, связав в единое военно-стратегическое и политическое целое бывшие советские республики Центральной Азии и Афганистан, а БЦА, в свою очередь, объединить с «Большим Ближним Востоком» и поставить под контроль Соединенных Штатов5.
Американская политика в отношении Центральной Азии претерпела серьезные изменения: этот регион из географически отдаленного, нестабильного и малоинтересного превратился к рассматриваемому периоду в зону, где сфокусированы интересы национальной безопасности США6. Американскую политику в регионе можно условно разделить на несколько этапов.
2 Цит. по: Кулик В. Кто владеет Евразией, тот владеет миром // http://www. postsoviet.ru/print.php?pid=1998
3См., например: A New Strategy for Afghanistan and Pakistan // http://www.white-house.gov/assets/documents/afghanistan_pakistan_white_paper_final.pdf
4 First Kabul Conference on Partnership, Trade, and Development in Greater Central Asia, Nicklas Norling, Published by the Central Asia-Caucasus Institute & Silk Road Studies Program In Cooperation with the First Kazakhstan President Foundation, Conference Report, April 2006 // http://www.silkroadstudies.org/new/docs/0604Kabul.pdf
5 Starr F.S.E. A «Greater Central Asia Partnership» for Afghanistan and Its Neighbors. The Central Asia-Caucasus Institute and Silk Road Studies Program, Joint Transatlantic Research and Policy Center. Washington, DC, 2005. P. 16.
6 Братерский М.В. Политика США в Средней Азии: Итоги десятилетия // США и Канада — ЭПИ. 2002. № 9. С. 55.
Начальный этап пришелся на 1991—1996 гг., т.е. время распада СССР и образования новых независимых государств в Центральной Азии. В этот период США признавали ответственность, влияние и интересы России в данном регионе, а главной проблемой считали судьбу советского ядерного оружия, которое находилось на территории Казахстана. В мае 1992 г. был подписан Лиссабонский протокол к договору СНВ-1, в результате чего Казахстан стал одним из получателей американских средств по программе Нанна—Луга-ра7, направленной на содействие в демонтаже пусковых шахт для межконтинентальных баллистических ракет, а также на вывоз казахстанского высокообогащенного урана в США. Кроме того, определенное беспокойство у американских политиков вызывало усиление позиций радикальных исламистских организаций в регионе8.
Затем в 1996—2001 гг. на первый план вышла проблема углеводородных ресурсов Каспийского региона. Именно тогда появился проект строительства трубопровода в обход России и Ирана: Баку—Тбилиси—Джейхан, а в 1997 г. Центральная Азия и Каспийский регион были объявлены «зоной жизненно важных интересов США» и включены в сферу ответственности Центрального командования ВС Соединенных Штатов. Архитектором американской внешней политики на постсоветском пространстве в этот период считается заместитель государственного секретаря С. Тэлботт, выступивший в 1997 г. с программной речью, в которой была четко зафиксирована позиция Белого дома в отношении Центральной Азии. Тэлботт назвал свою речь «Прощание с Флэшменом»9. Суть его выступления сводилась к следующему: регион был объявлен важным с точки зрения интересов безопасности США, и хотя Вашингтон не намерен «водружать свой флаг» в нем, он не позволит сделать этого никому другому. Центральная Азия провозглашалась как бы нейтральной территорией, а США обещали поддерживать в регионе демократические реформы и способствовать уменьшению конфликтного потенциала10. Эти положения были отражены
7«Программа по совместному уменьшению угрозы», «Cooperative Threat Reduction Program». Часто ее называют программой Нанна—Лугара по именам ее составителей — сенаторов Ричарда Лугара (республиканец) и Сэма Нанна (демократ).
8 Лаумулин М. Стратегия и политика США в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. Журнал социально-политических исследований (Швеция). 2007. № 4 (52). С. 52.
9 Флэшмен (Lieutenant Harry Flashman) — политик викторианской эпохи, обосновывавший для Британии необходимость активного участия в «Большой игре» в Центральной Азии.
10 Talbott S. A Farewell to Flashman: American policy in the Caucasus and Central Asia, Address at the Johns Hopkins School of Advanced International Studies, Baltimore, Maryland, US Department of State Dispatch, July 1997 // http://www.state.gov/www/ regions/nis/970721talbott.html
и в тексте доклада «Стратегия национальной безопасности США» от 1997 г.11 Фактически это означало, что Вашингтон перестал признавать «особые интересы» Москвы в регионе.
Поворотным пунктом в формировании курса США в отношении центральноазиатских государств стали события 11 сентября 2001 г., вызвавшие развертывание широкомасштабной антитеррористической кампании Вашингтона. До 2001 г. Соединенные Штаты не уделяли азиатским новым независимым государствам (ННГ) большого внимания, ограничиваясь периодическими заявлениями о «богатом энергетическом потенциале региона»12.
События 11 сентября 2001 г. значительно увеличили значимость Центральной Азии во внешней политике США и дали начало ее новому этапу. Одним из главных интересов Вашингтона в регионе стала борьба с международным терроризмом. Основной целью американских войск, введенных в Центральную Азию, являлось нанесение поражения режиму талибов, а поскольку этот регион непосредственно примыкал к Афганистану, он рассматривался американцами как опорная база.
Как отмечал американский исследователь Ч. Мейнс, «до событий 11 сентября центральноазиатские страны были для США так же далеки, как обратная сторона Луны. Происходившие там события мало беспокоили Соединенные Штаты. Ни их прошлое, ни настоящее Америке ни о чем не говорили, для нее они были просто закрытыми, бедными, далекими, опасными и слабыми мусульманскими странами»13. Но после терактов 11 сентября центральноази-атское направление стало одним из приоритетных в американской внешней политике.
США вторглись в традиционную сферу влияния России и оказались в «тылу» у Китая. Никогда до этого в ЦА не было непосредственного американского военного присутствия. В стратегическом отношении военные базы давали американцам возможность мониторинга территорий Китая и России, ограничения роста влияния этих государств в регионе, недопущения создания РФ и КНР союзов, имеющих антиамериканскую направленность. Факт появления американских войск непосредственно у границ России и Китая и в близлежащих районах неизбежно создавал напряженную политическую ситуацию.
11 National Security Strategy for a New Century. The White House. Washington, D.C., 1997.
12 Грозин А. Постсоветская Центральная Азия: новые геополитические тенденции и российские интересы // Центральная Азия и Кавказ. Журнал социально-политических исследований (Швеция). 2007. № 5 (53). С. 58.
13 Maynes Ch.W. America discovers Central Asia // Foreign Affairs. 2003. March/ April. Р. 120.
Кроме того, утвердив в Центральной Азии свое военно-стратегическое присутствие, США получили контроль над энергоресурсами, а также возможность влияния на внешнюю и внутреннюю политику стран региона, о чем свидетельствует волна «цветных революций», прокатившаяся по региону не без американского участия. В этот период многие государственные деятели в Вашингтоне заявляли, что «стабильность в Центральноазиатском регионе имеет первостепенное значение и представляет жизненно важный национальный интерес»14.
После свержения режима талибов исчезла необходимость американского военного присутствия в регионе. Однако Вашингтону было крайне необходимо закрепить достигнутые успехи, и он постепенно начал делать акцент на своем долгосрочном пребывании в ЦА15. Лидеры государств региона, напротив, все чаще стали ставить вопрос о сроках вывода американских военных баз. Этому способствовал ряд факторов, таких, как снижение угрозы вторжения талибов, обеспокоенность возрастанием влияния США в регионе, вмешательством их во внутренние дела, боязнь распространения «цветных революций» и др. Толчком к усилению недовольства у лидеров ЦА стали события в Андижане, когда в ходе подавления массовых беспорядков 13—15 мая 2005 г. погибли 37 сотрудников правоохранительных органов и 108 мирных жителей (таковы официальные данные). По данным же оппозиции, в Андижане погибли минимум 745 человек16. США и Евросоюз ввели санкции против Узбекистана. 23 ноября 2005 г. Генеральная Ассамблея ООН под давлением США приняла резолюцию, осуждающую Узбекистан за его отказ рассматривать события в Андижане иначе, как внутреннее дело страны17.
Результатом этих событий стало то, что в июле 2005 г. в итоговом заявлении пятого саммита Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС), проходившего в Астане18, был подчеркнут временный характер пребывания военных контингентов стран антитеррористической коалиции на территории ее членов, а также была выра-
14 Nichols J. Central Asia: Régional Developments and Implications for U.S. Interests. CRS Issue Brief for Congress. Congressional Research Service. Library of Congress. 2004. December 10. P. 3.
15 Blank St. U.S. Strategic Priorities Shifting in Central Asia. Eurasianet. 2005. 25 March // http://www.eurasianet.org/departments/insight/articles/eav032504a.shtml.
16 В ходе беспорядков в Андижане погибли 108 мирных жителей и 37 милиционеров // http://www.newsru.com/world/18may2005/uzbeky.html
17 Sixtieth General Assembly Plenary 64th Meeting (PM) // http://www.un.org/ News/Press/docs/2005/ga10437.doc.htm
18 Декларация глав государств-членов Шанхайской организации сотрудничества // http://russian.scosummit2006.org/shanghe/2006-04/22/content_244583.htm
жена твердая решимость ШОС взять на себя ответственность за сохранение мира и стабильности в Центральной Азии19.
США отреагировали на это незамедлительно. Председатель Объединенного комитета начальников штабов ВС США генерал Ричард Майерс заявил, что военные базы находятся в Центральной Азии «не только из-за операции в Афганистане, но и потому, что этот регион важен для США во многих аспектах»20. При этом он обвинил Москву и Пекин в оказании давления на центральноазиатские страны, с тем чтобы они потребовали от США закрыть военные базы. Американцы подчеркнули, что вопрос размещения военных баз являлся предметом двусторонних отношений, а не прерогативой ШОС. В ответ новоизбранный президент Кыргызской Республики Курманбек Бакиев заявил, что ситуация в Афганистане стабилизировалась, и в этой связи необходимо обсудить вопрос о целесообразности военного присутствия США в республике21.
Ответом на заявление пятого саммита ШОС также стала принятая 19 июля 2005 г. резолюция палаты представителей Конгресса США с выражением озабоченности в связи с заявлением ШОС, которое расценивалось как «явная попытка Китая и России выдавить США из этого региона»22. Вскоре после этого власти Узбекистана заявили, что американцы должны будут покинуть базу Карши-Ханабад в течение полугода. Кроме того, Ташкент ответил на давление со стороны Запада полномасштабной переориентацией внешней политики на Россию и Китай. Узбекистан официально заявил о выходе из ГУУАМ, антироссийской организации, созданной США, объявил о намерении присоединиться к ОДКБ, заключил с Россией союзнический договор, вступил в ЕврАзЭС и закрыл для американских ВВС базу Карши-Ханабад, использовавшуюся с 2001 г. для воздушной поддержки военных операций в Афганистане.
Таким образом, нараставшие в ЦА антиамериканские настроения, а также другие факторы, такие, как существенное усиление влияния Москвы и Пекина в регионе, развитие сотрудничества с ними центральноазиатских государств как на двусторонней основе, так и в рамках набирающей мощь ШОС, пробуксовка реализации американских проектов транскаспийских и трансафганских экспортных трубопроводов при одновременном усилении позиций России и Китая в сфере добычи и экспорта каспийских энергоре-
19 ЦентрАзия, интернет сайт, справочник специалиста по Центральной Азии // http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1122268380.htm
20 Карсаков И. Политика США в постсоветской Центральной Азии // http:// www.centrasia.ru/newsA.php?st=1163195160
21 Там же.
22 Дубнов А. Рамсфелд едет в Бишкек защищать Киргизию. Узбекские интересы пролоббируют в Вашингтоне // http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1122268380
сурсов, сохранявшаяся политическая и экономическая нестабильность в Афганистане и стремление реализовать стратегию «Великого шелкового пути», потребовали разработки новой внешнеполитической стратегии, которая бы позволила США сохранить свое влияние в регионе, удержать контроль над путями транспортировки сырья и не допустить усиления влияния на государства региона других стран (прежде всего России и Китая). В этот период в американской научной среде появилось много работ, в которых подчеркивалась важность Центральной Азии для внешней политики Вашингтона, а также ставился вопрос о дальнейшем присутствии и роли США в регионе23. Так, например, научный сотрудник Института Восточной Азии Уэзерхед при Колумбийском Университете Элизабет Вишник в своей работе утверждает, что проблема в подходе Вашингтона к Центральной Азии заключается в том, что основное внимание уделяется двусторонним отношениям, в то время как весь комплекс отношений центральноазиатских государств как внутри региона, так и с ближайшими соседями выпадает из поля зрения. Поэтому в фокусе американской политики должен находиться весь регион — «Большая Центральная Азия»24. Это ознаменовало собой формирование новых подходов, а следовательно, и начало нового этапа в политике США в регионе.
Начавшаяся в американской политологии иерархическая концептуализация географического пространства ЦА нашла отражение в работе директора Института по изучению Центральной Азии и Кавказа Университета им Дж. Хопкинса в Вашингтоне профессора Фредерика Старра. В специальном аналитическом материале «"Партнерство Большой Центральной Азии" для Афганистана и его соседей», опубликованном Совместным трансатлантическим центром исследований и политики Университета Дж. Хопкинса в марте 2005 г., Старр четко определил цели США: «Задачей является оказание содействия трансформации Афганистана и всего региона, ядром которого он является, в зону обеспеченных с точки зрения безопасности суверенных государств, разделяющих принципы жизнеспособной рыночной экономики, секулярных и относительно открытых систем правления, уважающих гражданские права и поддерживающих позитивные отношения с США. Появление этой зоны, которую с этого момента можно называть "Большая Цент-
23 См., например: RumerE. (senior research fellow at the National Defense University's Institute for National Strategic Studies in Washington). The U.S. Interests and Role in Central Asia after K2 // The Washington Quarterly. Summer 2006. P. 141—154; или Weitz R. (senior fellow and associate director of the Center for Future Security Strategies at the Hudson Institute in Washington). Averting a New Great Game in Central Asia // Ibid. P. 155—167 и др.
24 Wshnick E. Strategic Consequences of the Iraq War // U.S. Security Interests in Central Asia Reassessed. May 2004. P. 34.
ральная Азия", отбросит силы, способствующие росту экстремизма, и усилит континентальную безопасность»25.
В этой работе была озвучена проблема реинституциализации государственных ведомств США в контексте стоящих перед Вашингтоном региональных внешнеполитических задач. Старр считал, что географическое членение, принятое внутри некоторых ведомств США, препятствует возникновению зоны «Большой Центральной Азии». Так, в частности, в Министерстве обороны и в Государственном департаменте пять бывших советских республик Центральной Азии объединены с Россией в одну группу под названием Евразия, а Афганистан находится в отделе Южная Азия. Старр утверждал, что такое распределение делает практически невозможным для правительственных институтов США осознать общие интересы государств БЦА и не позволяет делать анализ наиболее выгодных отношений между странами БЦА и их соседями26.
В августе 2005 г. в журнале «Foreign Affairs» появилась статья Ф. Старра «Партнерство для Центральной Азии». В ней он писал, что США имеют шанс способствовать тому, чтобы регион в целом превратился в безопасную зону суверенных государств с эффективной рыночной экономикой, со светскими и открытыми системами государственного управления, которые бы поддерживали позитивные отношения с Вашингтоном27.
Можно выделить две группы причин, вызвавших появление нового подхода США к Центральной Азии. Первая связана с изменениями во внутренней политике Белого дома, обусловленными развитием событий в Ираке и Афганистане, общественным недовольством результатами кампаний в этих странах, большими людскими потерями и огромными расходами, которые понесли Соединенные Штаты в связи с военными действиями. К другой группе относятся геополитические изменения в самой Центральной Азии, которые привели к ослаблению американских позиций в регионе.
Суть проекта, предложенного Старром, сводилась к «созданию регионального форума Партнерство по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии (ПБЦА)», объединяющего централь-ноазиатские государства и Афганистан под контролем Вашингтона. По замыслу Старра, США должны были содействовать превращению Афганистана и региона в целом в «безопасную зону суверен-
25 Starr F.S.E. A «Greater Central Asia Partnership» for Afghanistan and Its Neighbors.
P. 5.
26 Ibid. P. 13.
27 Starr F.S.E. Partnership for Central Asia // Foreign Affairs. 2005. N 4. July—August. http://www.foreignaffairs.com/articles/60833/s-frederick-starr/a-partnership-for-central-asia
ных государств» с рыночной экономикой и т.п., «поддерживающих позитивные отношения с Вашингтоном», для чего необходимо: предоставить Афганистану и его соседям возможности защитить себя от радикального исламизма и наркоторговцев; укрепить региональную экономику и государственные институты до уровня, когда регион окажется способным служить в качестве экономического и политического моста между Ближним Востоком и Южной и Восточной Азией; упрочить региональные торговые связи и транспортную инфраструктуру28.
При этом США преследовали в Большой Центральной Азии конкретные цели, среди которых можно выделить ведение наступательной войны против терроризма, создание замкнутых на Америку инфраструктур безопасности, а также стимулирование развития демократических политических систем, способных служить образцом для других стран с преобладающим мусульманским населением. Проект БЦА не являлся революционно новым, так как содержал ключевые идеи политики Соединенных Штатов еще 1990-х гг., направленной на вывод республик Центральной Азии из-под контроля России и Китая и переориентацию основных энергоресурсов стран ЦА через Афганистан, облаченные в новую оболочку. Создание БЦА имело целью позволить Соединенным Штатам не только вырвать центральноазиатские государства из «объятий России и Китая» и окончательно закрепиться в Центральной Азии, но и превратить регион в сферу своего преимущественного влияния. В то же время согласно этому плану Вашингтон должен был создавать видимость «геополитического плюрализма» (эвфемизм З. Бжезинского), то есть поддерживать у Москвы и Пекина иллюзию их значимости в регионе путем придания им статуса гарантов и доноров процесса модернизации.
В экономической части проект БЦА предполагал уделить особое внимание таким направлениям, как скорейшее подключение стран региона к мировым финансово-экономическим структурам, в которых велико влияние Запада; развитие в регионе торгово-транспортных коммуникаций и превращение БЦА в важный узел международной транспортировки товаров и сырья; содействие аграрному сектору в экономиках стран региона как приоритетному перед промышленным развитием; использование аграрной политики для борьбы с наркотиками. В проекте также уделялось внимание и сфере образования. По мнению Старра, в странах Центральной Азии сохранился широкий слой преподавателей, получивших советское образование, что в значительной степени влияло на формирование в обществе пророссийских настроений.
28 Starr F.S.E. A «Greater Central Asia Partnership» for Afghanistan and Its Neighbors. P. 27—34.
Для изменения этой важной для формирования мировоззрения будущих поколений парадигмы в проекте предлагалось направить большие средства на их переподготовку и реформирование учебных программ. Проект предполагал также осуществление ряда организационно-технических и дипломатических мер по реализации американской стратегии. Они имели целью усилить роль Пентагона и Государственного департамента для более эффективного присутствия США в регионе. Кроме того говорилось о необходимости усиления роли НАТО как одного из основных инструментов американской стратегии. Новая стратегия не исключала формирования специального Совета по партнерству и сотрудничеству в рамках БЦА, где сами Соединенные Штаты могли бы на постоянной основе координировать и воздействовать на всю региональную политику. Таким образом, можно сделать вывод о том, что стратегия «Большой Центральной Азии» имела целью любым путем закрепить американское влияние в регионе, сохранить там военное присутствие и передовое базирование США.
В октябре 2005 г. госсекретарь Кондолиза Райс посетила Казахстан, Киргизию и Таджикистан. Она убедила руководство в Бишкеке сохранить базу международных сил в Манасе и за дополнительную плату разрешить перевести в Киргизию американский персонал, выводимый из Ханабада. Важным результатом визита К. Райс стало то, что на официальном уровне была озвучена концепция БЦА, основная идея которой заключалась в создании Партнерства по сотрудничеству и развитию Большой Центральной Азии (ПБЦА), регионального форума по планированию, координации и осуществлению целой серии программ США: «Безопасный и процветающий Афганистан, скрепляющий Центральную Азию и соединяющий ее с Южной Азией, крайне важен для будущего экономического успеха»29. В рамках данной концепции был реорганизован Южно-азиатский отдел Госдепартамента. Он был переименован в Отдел по делам Южной и Центральной Азии, и в его ведение были переданы вопросы, касающиеся пяти центрально-азиатских государств30.
Посол Ричард Баучер, номинированный на пост помощника госсекретаря США по делам Южной и Центральной Азии и выступавший в связи с этим 16 февраля 2006 г. перед членами сенатского Комитета США по международным отношениям, использовал
29 Remarks at Eurasian National University. Речь Государственного секретаря США Кондолизы Райс в Евразийском национальном университете имени Л.Н. Гумилева 13 октября 2005 г. // http://www.state.gov/secretary/rm/2005/54913.htm
30 The Bureau of South and Central Asian Affairs, Media Note, Office of the Spokesman. Washington, DC, February 9, 2006 // http://merln.ndu.edu/archivepdf/centasia/ State/60885.pdf
аналогичные определения: «Афганистан, расположенный в центре этого региона (объединяющего Южную и Центральную Азию), может стать мостом, соединяющим Южную и Центральную Азию, а не преградой, их разделяющей», притом что «Южная и Центральная Азия неразрывно связаны»31. В конечном счете данный подход Вашингтона к Центральной Азии был закреплен в «Национальной стратегии безопасности Соединенных Штатов», опубликованной в середине марта 2006 г. В одной из глав этого документа, посвященного регионам и отдельным странам, Центральная Азия входит в раздел «Южная и Центральная Азия», в котором говорится, что «Южная и Центральная Азия являются регионом чрезвычайной стратегической важности, куда американские интересы и ценности вовлечены как никогда ранее»32. При этом предполагалось, что отношения США «со странами Южной Азии могут стать базой для более глубокого вовлечения в дела Центральной Азии», а «Афганистан примет на себя историческую роль моста между Южной и Центральной Азией, соединяя два этих важных региона» 33.
В октябре 2005 г. и в апреле 2006 г. Подкомитет по делам Среднего Востока и Центральной Азии Комитета по международным делам Палаты представителей Конгресса США провел слушания по американской политике в Центральноазиатском регионе34. Первые слушания были проведены сразу после визита К. Райс в Центральную Азию. На них обсуждались итоги ее поездки и предшествовавшие ей события в Киргизстане и Узбекистане. Председатель Подкомитета Илеана Рос-Лехтинен (представитель республиканской партии от Флориды) заявила, что эти события могут иметь далеко идущие последствия для всего региона, который по-прежнему сталкивается с рядом серьезных угроз наднационального характера, поэтому США не могут бездействовать и должны способствовать стабилизации и развитию региона. В своей речи она ссылалась на высказывание Макиавелли: «Политические расстройства могут быть быстро исцелены, если их выявили заблаго-
31 Pursuing Pease, Freedom and Prosperity in South and Central Asia. Выступление посла Ричарда Баучера перед членами сенатского Комитета США по международным отношениям, 16 февраля 2006 г. // http://www.state.gOv/p/sca/rls/rm/2006/61317.htm
32 The National Security Strategy of the United States of America. March 2006. P. 39.
33 Ibid. Р. 39—40.
34 U.S. Security Policy in Central Asia (part I), Hearing before the Subcommittee on the Middle East and Central Asia of the Committee on International Relations House of Representatives, one hundred ninth Congress, first session, October 27, 2005 // http:// www.internationalrelations.house.gov/archives/109/24201.pdf
U.S. Policy in Central Asia: Balancing Priorities (part II), Hearing before the Subcommittee on the Middle East and Central Asia of the Committee on International Relations House of Representatives, one hundred ninth Congress, second session, April 26, 2006 // http://www.internationalrelations.house.gov/archives/109/27230.pdf
временно... когда же из-за отсутствия диагноза им позволили вырасти таким образом, что каждый человек может увидеть их, излечивать их становится слишком поздно»35, с одной стороны, говоря о помощи государствам Центральной Азии, а с другой — как бы призывая Вашингтон проводить более активную политику в регионе. Заместитель Райс по странам Европы и Евразии Дэниэл Фрид на этих слушаниях обрисовал американские интересы в Центральной Азии как «триединые»: 1) военные интересы и обеспечение безопасности в рамках «борьбы с терроризмом и искоренением исламского экстремизма»; 2) экономические интересы, которые включают энергетические проблемы и заинтересованность США в том, чтобы указанные страны развивали у себя рыночную экономику; 3) политические интересы, то есть «поддержка демократических реформ и демократических движений в этих странах»36.
Таким образом, в ходе слушаний в октябре 2005 г. всеми участниками признавалась важность Центральной Азии для Соединенных Штатов и ощутимость для них потери баз в регионе. Кроме того, выражались опасения по поводу усиления влияния ШОС (где главную роль играют Россия, «уходящая от демократии», и «коммунистический тоталитарный» Китай37), а также по поводу возможного принятия в нее Ирана, что только подчеркивало необходимость присутствия США в регионе.
В ходе вторых слушаний, прошедших в апреле 2006 г., основной исполнитель новой политики помощник госсекретаря по Южной и Центральной Азии (то есть руководитель недавно реорганизованного отдела) Ричард Баучер в основном опирался на идеи Стар-ра, но пошел гораздо дальше него38. Он выделил три группы интересов США в регионе: безопасность; коммерческие интересы и энергетические ресурсы; политические и экономические реформы. Говоря о важности демократических и рыночных преобразований, об укреплении связей Центральной Азии с Южной Азией и Европой, он отметил, что в 2006 г. на помощь этим государствам было выделено 170 млн долл. и что впредь эта помощь будет оказываться
35 Opening Statement of Hon. Ileana Ros-Lehtinen, Chair Subcommittee on the Middle East and Central Asia Hearing: "U.S. Security Concerns in Central Asia" Thursday, October 26, 2005 at 10:30 a.m. in 2172 Rayburn House Office Building // http:// www.internationalrelations.house.gov/archives/109/ros102705.pdf. Р. 4.
36 Testimony of Daniel Fried Assistant Secretary for Europe and Eurasia House International Relations Committee Subcommittee on the Middle East and Central Asia. October 27, 2005 // http://www.internationalrelations.house.gov/archives/109/fri102705. pdf. P. 1.
37 McCotter Th.G. (Rep., Michigan). U.S. Security Policy in Central Asia (part I). Р. 37.
38 U.S. Policy in Central Asia: Balancing Priorities (part II), Hearing before the Subcommittee on the Middle East and Central Asia of the Committee on International Relations House of Representatives, one hundred ninth Congress, second session, April 26, 2006 // http://www.internationalrelations.house.gov/archives/109/27230.pdf. P. 1.
через такие организации, как НАТО39. По сути Баучер превратил идею ПБЦА в откровенное идеологическое прикрытие продвижения американского влияния.
Позицию Баучера поддержал в своем выступлении старший заместитель помощника администратора Бюро по Европе и Азии Дрю Лютен, подчеркнувший важность региональной интеграции и необходимость ее для развития Центральной Азии40. В своем отчете он выделил два наиболее значимых для США аспекта: расположение ЦА в центре Евразии между Южной Азией, Китаем, Россией и Ираном и богатые энергетические ресурсы41. Выступивший на слушаниях заместитель помощника госсекретаря Дж. Макдугал заявил, что у США есть жизненно важные интересы — экономические, политические и безопасность, которые будут существовать в Центральной Азии и после завершения операции в Афганистане, «и эти интересы требуют внимания в настоящее время» 42.
На слушаниях были также представлены доклады вице-президента Международного Республиканского института Элизабет Ду-ган, старшего научного сотрудника Фонда Карнеги, одного из ведущих мировых экспертов по Центральной Азии Марты Брилл Олкотт и др. Однако следует отметить, что термин «Большая Центральная Азия» встречается в тексте слушаний лишь дважды: один раз — когда Баучер упомянул конференцию в Кабуле43, второй — когда Макдугал применил его, говоря конкретно о данном регио-не44. На первых слушаниях в октябре 2005 г. этот термин не употреблялся ни разу. Это свидетельствует о том, что Вашингтон отрицает, что он участвует в борьбе за влияние на регион, который, помимо прочего, обладает богатейшими запасами природных ре-
39 Boucher R.A. Statement of Richard A. Boucher Assistant Secretary of State for South and Central Asian Affairs before the House International Relations Committee, Subcommittee on the Middle East and Central Asia, April 26, 2006 // http://www.mter-nationalrelations.house.gov/archives/109/bou042606.pdf. P. 2.
40 U.S. Policy in Central Asia: Balancing Priorities (part II), Hearing before the Subcommittee on the Middle East and Central Asia of the Committee on International Relations House of Representatives, one hundred ninth Congress, second session, April 26, 2006 // http://www.internationalrelations.house.gov/archives/109/27230.pdf. P. 14.
41 Luten D. W. Statement by Drew W. Luten III Acting Assistant Administrator for Europe and Eurasia United States Agency for International Development Before the Subcommittee on Central Asia and the Middle East Committee on International Relations United States House of Representatives, April 26, 2006 // http://www.internationalrela-tions.house.gov/archives/109/lut042606.pdf. P. 3.
42 U.S. Policy in Central Asia: Balancing Priorities (part II). P. 27.
43 U.S. Policy in Central Asia: Balancing Priorities (part II), Statement of Richard A. Boucher. P. 7.
44 MacDougall J.C. Statement of James C. MacDougall, Deputy Assistant Secretary of Defense for Eurasia before the House Committee on International Relations Subcommittee on the Middle East and Central Asia, April 26, 2006 // http://www.international-relations.house.gov/archives/109/mcd042606.pdf. P. 5.
8 ВМУ, история, № 4
113
сурсов. Представители Госдепартамента в официальных заявлениях подчеркивали, что США стремятся взаимодействовать с государствами Центральной Азии для борьбы с международным терроризмом, в которой американские военные базы являются ключевым звеном. Так, в июле 2007 г. заместитель помощника госсекретаря по делам Южной и Центральной Азии Эван Фейгенбаум заявил, что термин «Большая Центральная Азия» не употреблялся в официальных документах и выступлениях45. Возможно, это связано с тем, что когда в 2003 г. президент США официально озвучил идею создания ББВ, это вызвало волну недовольства в мировом сообществе46. Поэтому теперь, осознавая необходимость создания БЦА и обсуждая план на государственном уровне, американские политики избегают употребления этого термина, одновременно запустив дискуссию по данному вопросу в научных кругах, чтобы «прощупать почву», т.е. узнать реакцию мирового сообщества на данный проект.
Также следует отметить, что академический проект (изложенный Ф. Старром) и дипломатический (озвученный К. Райс) не во всем идентичны. Так, например, Старр предлагал наладить более глубокие связи между странами Центральной Азии и Афганистаном. Кроме того, он указывал, что форум ПБЦА будет открыт для участия других государств, в том числе России и Китая, а в перспективе и Ирана. Автор рассматривал БЦА в контексте постепенного формирования доверительного климата в отношениях между Западом и Ираном. Иными словами, научное сообщество Соединенных Штатов видело идею БЦА гораздо глубже в контексте расширения партнерства государств Центральной Азии, Среднего Востока и Южной Азии. В свою очередь представители Госдепартамента в связи с отсутствием прогресса на иранском направлении рассматривали данный проект в практической плоскости, в том числе в экономическом и военном плане, продвигаясь дальше в географическом объединении Центральной и Южной Азии в мегарегион. Важное концептуальное отличие регионального подхода США от проекта Института Центральной Азии и Кавказа заключалось в том, что последний фокусировался на создании БЦА, связанной с Южной Азией, а в новом подходе Вашингтона Центральная и Южная Азия рассматриваются как единый взаимосвязанный регион. Иными словами, Белый дом выдвинул концепцию нового единого региона с Афганистаном, выступающим в качестве связу-
45 Feigenbaum E.A. Deputy Assistant Secretary of State South and Central Asian Affairs, Remarks to Participants of the Third Annual Meeting of the U.S.-Central Asia Trade and Investment Framework Agreement U.S. Chamber of Commerce; Washington, DC, July 18, 2007 // http://merln.ndu.edu/archivepdf/centasia/State/88855.pdf
46 Вавилов А.И. «Демократическое мессианство» США на Ближнем Востоке // Обозреватель. 2008. № 2. С. 113.
ющего звена. Вследствие чего можно говорить о создании проекта «Большая Южная Азия».
Объединяющим моментом в этих двух проектах являлся особый акцент на региональную экономическую интеграцию Центральной и Южной Азии посредством развития транспортных и энергетических коридоров, проходящих через Афганистан. Таким образом, можно сделать вывод о том, что администрация Соединенных Штатов несколько изменила первоначальный проект Ф. Старра, внеся в него ряд корректив, в том числе одну, имеющую концептуальное значение.
Проект БЦА создавался с целью связать в единое военно-стратегическое и геополитическое целое Центральную Азию и Афганистан, а затем объединить БЦА с так называемым «Большим Ближним Востоком», который должен был контролироваться Западом. Другой целью являлось обособление этого расширенного региона и его вывод из-под монопольного влияния других великих держав — России и Китая. Одной из задач проекта было стремление вывести Афганистан из-под дестабилизирующего влияния таких соседей, как Пакистан и Иран, и «привязать» его к более стабильному региону Центральной Азии. В этом смысле данный проект представлял собой дополнение и продолжение другого геополитического проекта — «Большого Ближнего Востока» и фактически был подчинен тем же стратегическим целям: диверсификации стратегических интересов и стабилизации пространства для достижения доминирующего влияния США47.
Подводя итоги, можно сделать вывод о том, что проект БЦА является частью стратегии Вашингтона, нацеленной на трансформацию Азии в масштабное подконтрольное США геоэкономическое пространство, включающее в себя регион Каспия, Центральную Азию, Средний Восток и Южную Азию. С появлением этого проекта американская политика в ЦА стала концептуально оформленной. Не случайно проект БЦА появился именно на данном этапе исторического развития. В последние годы традиционная система международных отношений переживала кризис, который был связан в первую очередь с эрозией Вестфальской системы (примат суверенитета национальных государств). В этих условиях американская политологическая и юридическая мысль попытались найти выход из идеологического тупика, подводя правовое обоснование под происходящие изменения.
Основным препятствием для реализации вашингтонских замыслов являлась ШОС, контролировавшая «сердце Евразии» и раз-
47 Лаумулин М. «Большая Центральная Азия» (БЦА) — новый мега-проект США? // http://www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1132564860
вивавшая сотрудничество с Индией, Ираном и Пакистаном. Поэтому ПБЦА имел целью вывести центральноазиатские государства из-под влияния Москвы и Пекина и тем самым лишить ШОС перспективы стать реальным геополитическим противовесом США. Кроме того, создание ПБЦА позволило бы переложить тяжесть решения афганской проблемы на плечи центральноазиатских государств, высвободив ресурсы для продолжения глобальной «борьбы с терроризмом» и «продвижения демократии».
Список литературы
1. Братерский М.В. Политика США в Средней Азии: Итоги десятилетия // США и Канада — ЭПИ. 2002. № 9.
2. Вавилов А.И. «Демократическое мессианство» США на Ближнем Востоке // Обозреватель. 2008. № 2.
3. Грозин А. Постсоветская Центральная Азия: новые геополитические тенденции и российские интересы // Центральная Азия и Кавказ. Журнал социально-политических исследований (Швеция). 2007. № 5 (53).
4. Дубнов А. Рамсфелд едет в Бишкек защищать Киргизию. Узбекские интересы пролоббируют в Вашингтоне // http://www.centrasia.ru/newsA. php?st=1122268380
5. Карсаков И. Политика США в постсоветской Центральной Азии // http://www.centrasia.ru/newsA php?st=1163195160
6. Кулик В. Кто владеет Евразией, тот владеет миром // http://www. postsoviet.ru/print.php?pid=1998
7. Лаумулин М. «Большая Центральная Азия» (БЦА) — новый мега-проект США? // http://www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1132564860
8. Лаумулин М. Стратегия и политика США в Центральной Азии // Центральная Азия и Кавказ. Журнал социально-политических исследований (Швеция). 2007. № 4 (52).
9. Blank St. U.S. Strategic Priorities Shifting in Central Asia // Eurasianet. 2005. 25 March // http://www.eurasianet.org/departments/insight/articles/ eav032504a.shtml10. Maynes Ch. W. America discovers Central Asia // Foreign Affairs. 2003. March/April.
11. Rumer E. The U.S. Interests and Role in Central Asia after K2 // The Washington Quarterly. Summer 2006.
12. Weitz R. Averting a New Great Game in Central Asia // The Washington Quarterly. Summer 2006.
13. Wishnick E. Strategic Consequences of the Iraq War: U.S. Security Interests in Central Asia Reassessed // Strategic Studies Institute. May 2004.
Поступила в редакцию 25.11.2009
