CC BY
29
А. Н. КОНЕВ,
начальник Академии управления МВД России, доктор технических наук, кандидат юридических наук, доцент E-mail: [email protected]
Научная специальность: 12.00.09 — уголовный
процесс.
A. N. KONEV,
Doctor of Technology, Candidate of Law, Associate Professor,
Head of Management Academy of the Ministry of the Interior of Russia
Scientific speciality: 12.00.09 — Criminal Procedure.
УДК 343.1
Идеологический (концептологический) анализ «идейного» понятия принципа уголовного процесса
The Ideological (Conceptual) Analysis of the Principle of Criminal Procedure as Idea Concept
В статье представлено научное понимание принципов уголовного судопроизводства как идей, способных оказать действенное влияние на уголовный процесс, в случае если данные принципы будут детерминированы обстоятельствами, находящимися вне уголовного процесса и уголовно-процессуального права. Предлагаются новые подходы к пониманию принципа уголовного процесса.
Принцип уголовного процесса, идеология, кон-цептология, мировоззренческая идея, источник идеи.
The article is devoted to the scientific point of view of the principles of criminal procedure as ideas. They will affected on criminal procedure in case of these principles has been out of criminal procedure and criminal procedure law. New approaches for understanding the principle of criminal procedure also are suggested.
The principle of criminal procedure, ideology, con-ceptology, worldview idea, source of ideas.
Представители Нижегородской школы процессуалистов часто подчеркивают, что их научная школа не является школой монопроблемы. Но в то же время они не скрывают и того факта, что главным исследовательским интересом для них является тема принципов отечественного уголовного процесса.
Наша нацеленность на поиск идеологических основ современного уголовного судопроизводства органически вписалась в эту центральную тематику школы, поскольку под принципами здесь понимаются в первую очередь особые «мировоззренческие идеи». Причем следует заметить, что это пробудило исследовательское любопытство у ряда представителей школы и подстегнуло здоровую научную конкуренцию в охоте за идеями. Однако правильнее говорить не о конкуренции, а о создании обстановки особого интеллектуального стимула, которая побуждает коллег по научному цеху к новым мыслям, а эти новые мысли в свою очередь стимулируют нас на появление новых идей.
Эти «научные волны» отчасти нашли отражение и в заголовке настоящей статьи. Наши научные предложения о необходимости классифицировать значимые уголовно-процессуальные идеи на два вида концептов — «прима-концепты» и «альтер-концепты» — сподвигнули профессора М. П. Полякова к размышлениям о необходимости разработки целого научного направления — «уголовно-процессуальной кон-цептологии». Этот новый термин «концепто-логия» наводит на мысль о том, что подобную терминологию вполне можно применить и для уточнения отдельных элементов научного подхода, который мы с М. П. Поляковым активно (хотя и каждый по-своему) развиваем в своих научных трудах.
Первоначально предполагалось, что этот подход, именуемый идеологическим подходом, предпочтительнее назвать иначе — подходом концептологическим, причем не только из эстетических побуждений, а по сугубо методологическим соображениям. Если идеологиче-
108
скии подход, как отмечалось его первыми разработчиками, нацелен на поиск исходных («материнских») идей, то концептологический подход, по нашему мнению, пытается разобраться не только с содержательной сущностью этой идеи, но и с ее концептуальной сущностью.
Исходя из этого, возникла гипотеза, согласно которой идеологический и концептологи-ческий подходы представились как подходы во многом пересекающиеся, но не совпадающие. Однако после тщательных размышлений и переосмысления различных научных позиций относительно структуры и содержания идеологического подхода мы все же пришли к выводу о том, что речь нужно вести не об обособленном концептологическом подходе, а всего лишь о специфическом элементе идеологического подхода. Данным элементом выступает концеп-тологический анализ. Для того чтобы подчеркнуть генетическую взаимосвязь идеологического подхода и концептологического анализа, в заголовке работы употребляется формулировка со скобками — «идеологический (концептологический) анализ».
Данный «рационализаторский» исследовательский инструмент мы решили апробировать на теоретическом, крайне важном для понимания идеологических основ уголовного судопроизводства понятии принципа уголовного процесса. Вполне закономерно, что в первую очередь особый интерес вызвали те версии понятия принципа, в основе которых лежит установка о том, что принцип — это идея (эти понятия условно обозначены нами как «идейные» понятия принципов).
Изучение «идейных» определений принципов показало, что для многих авторов формула — «принцип есть идея» — лишь общая, ни к чему не обязывающая констатация, безобидная «стартовая» позиция для дефиниции, исходное аксиоматическое положение. Немало определений начинается с утверждения, что «принцип — это идея...». Однако далее авторы углубляются в проблематику форм выражения этих идей в законе и забывают объяснить: в чем же, собственно, заключается концептуальная (идейная) сущность этого понятия. Складывается впечатление, что тезис «принцип — это идея.» воспринимается как нечто само собой разумеющееся.
С подобным отношением к концептуальной сущности «идейного» понятия принципа трудно согласиться, поскольку возникают вопросы: откуда берутся идеи, которые помещаются в системы принципов уголовного процесса? Где находится «природный ареал» их обитания до обретения этого статуса? Каков идеологический характер этих идей? Кто или что генерирует эти идеи? Может быть, это идеи от Бога или от пророков? Или это вовсе не объективно обуслов-
ленные «небесные идеи», а человеческие иде-ологемы, представляющие собой «философское» оправдание стихийных концептуальных находок, или, напротив, проектное воплощение «коварных замыслов» конструкторов готовых идеологий?
Таким образом, посредством концептологи-ческого анализа мы попытались найти ответы на эти вопросы, сливающиеся в главный вопрос: что же означает понимание принципа как идеи, какие концептуальные последствия несет в себе это понимание?
В поисках ответа обратимся к монографии С. С. Безрукова «Теоретико-правовые проблемы системы и содержания принципов уголовного процесса» [1], в которой представлены современные взгляды на проблемы принципов. Оценивая работу в целом, можно отметить, что это хорошая научная книга, глубокая и обстоятельная, содержит весьма полезный и весомый прирост к учению о принципах уголовного судопроизводства. Автор монографии во всех срезах и нюансах представляет теоретические и прикладные аспекты проблемы принципов. Его заходы глубоки как исторически, так и методологически. Практически ни один труд предшественников не ускользнул от его внимания и оценки. Этот факт впечатляет в том смысле, что в уголовно-процессуальной науке, к счастью, не перестают появляться достойные исследователи.
В монографии представлена информация и об «идейных» понятиях принципа, однако в основном лишь в констатирующем ключе. Прямого ответа на свой «концептологический вопрос» на страницах монографии найдено не было. Но это не упрек автору: данная тематика до сих пор не исчерпала себя. С. С. Безруков формулирует вывод о том, что еще рано закрывать тему принципов. Ученые все еще в поиске, а наука до сих пор не определилась даже с ключевым словом, устанавливающим родовую принадлежность понятия принципа. Для кого-то это — именно «идея», для кого-то — просто «норма», для кого-то — обычное «требование», а для кого-то — всего лишь «общее правило».
Однако, как известно, отсутствие информации, это тоже информация. Факт обычной констатации наличия «идейных» понятий принципов без их методологического анализа говорит о том, что имеется существенный пробел в учении о принципах, который необходимо восполнять. Не вызывает ни малейшего сомнения, что, во-первых, именно «идейное» понятие отражает истинную природу принципов и, во-вторых, что сущность «идейного» понятия принципа необходимо искать в области уголовно-процессуальной идеологии, а более конкретно — в мире «прима-концептов».
В связи с этим, как представляется, путь к истине лежит через концептологический анализ «идейных» понятий принципов. И в первую очередь этот анализ целесообразно применить к понятию, разрабатываемому в рамках родной научной школы, так как разработка ключевого понятия принципа уголовного процесса в рамках Нижегородской школы процессуалистов все еще не завершена. К методологической ревизии этого понятия периодически возвращаются как сам основатель школы, так и его ученики.
Но что же не дает покоя исследователям? Что мешает перманентно совершенствуемому понятию принципа превратиться в авторитетную догму, в классическую фундаментальную дефиницию «всех времен и народов»? Как это не парадоксально, но мешает, на наш взгляд, именно ключевой концепт, на котором строится эта дефиниция.
Известно, что Нижегородская школа процессуалистов взрастила свое учение о принципах на концепте, согласно которому принцип есть не просто идея, а идея мировоззренческая. Ни одно определение принципа, предлагаемое В. Т. Томиным и его последователями (причем последователями зачастую в качестве авторского определения), не обходится без этого ключевого концепта, впрочем, как и без других опорных постулатов, предложенных первоисточником.
В качестве примера можно привести дефиницию, отстаиваемую в своей кандидатской диссертации С. С. Ерашовым. Первое положение, выносимое на защиту, сформулировано им следующим образом: «Авторское определение принципов уголовного процесса как мировоззренческих идей максимально высокой степени общности относительно сущего и должного в уголовном судопроизводстве, детерминирующих уголовно-процессуальную деятельность и возникающие в ходе нее правоотношения и свободно проявляющихся в уголовно-процессуальном праве» [2, с. 8].
Данное определение не имеет особых сущностных отличий от того определения, которое давно признано кафедрой уголовного процесса Нижегородской академии МВД России и включено в систему опорных теоретических положений преподаваемых дисциплин. Оно нашло отражение и в ряде учебников и сформулировано следующим образом: «Принципы уголовного процесса — это наиболее общие мировоззренческие идеи относительно сущего и должного в уголовном судопроизводстве, отражающие его наиболее характерные черты, проявляющиеся при истолковании норм права» [6, с. 46; 7, с. 64].
Как видим, незначительные различия приведенных определений заметны только в ча-
сти информации, касающейся взаимодействия принципов с текстом уголовно-процессуального права. Что касается стержневых моментов определения, то они неизменны. И этот «стержень» — «мировоззренческие идеи максимально высокой степени общности относительно сущего и должного в уголовном судопроизводстве» — именно «томинский стержень».
Следует отметить, что в последнем опубликованном В. Т. Томиным авторском понятии принципа уголовного процесса отсутствует упоминание о «сущем и должном». Однако мировоззренческая и идеологическая сущность понятия принципа сохраняется. «Принцип уголовного процесса — это мировоззренческая идея максимальной для исследуемого уголовного процесса степени общности, проведенная в совокупности действующих в соответствующем судопроизводстве уголовно-процессуальных норм и практике их применения» [8, с. 212].
Таким образом, формулу «принцип — это мировоззренческая идея наиболее высокой степени общности» можно поместить в качестве эпиграфа к учению о принципах, основы которого были заложены профессором В. Т. Томи-ным более полувека назад. Именно этот тезис ученый положил в основу своего первого определения принципа, которое было опубликовано в 1965 г. в «Трудах высшей школы МООП РСФСР. Выпуск № 12». Впоследствии эта статья была помещена в книгу В. Т. Томина «Избранные труды», по которой она и цитируется в данной работе. Звучит данное определение следующим образом: «Принципы советского уголовного процесса — это идеи коммунистического мировоззрения, определяющие наиболее существенные черты советского уголовного процесса» [4, с. 36].
Однако это определение можно было понять только в контексте других положений, отраженных в данной статье. Главный тезис, который отстаивает профессор В. Т. Томин, выражен им предельно четко: «Принципы права — это элементы мировоззрения». Далее он развивает эту мысль следующим образом: «Элемент коммунистического мировоззрения — руководящая идея в области уголовного процесса — остается принципом советского уголовного процесса даже в том случае, если он прямо еще не сформулирован ни в каком нормативном акте» [4, с. 32].
Основная мысль, которая здесь присутствует, предельно проста: принципы уголовного процесса, по мнению В. Т. Томина, рождаются не в тексте закона; они рождаются в коммунистическом мировоззрении. «Принципы советского уголовного процесса появляются еще до того, как они формулируются законодателем. Эти принципы проявляются в трудах классиков марксизма-ленинизма, в программных доку-
110
ментах Коммунистической партии и коммунистическом мировоззрении, в частности в коммунистическом правосознании. Эти принципы обобщения и конкретизации, они модифицируются, остается неизменной лишь их сущность» [4, с. 32].
В приведенной цитате значимыми являются слова «появляются» и «проявляются». Как видим, принципы рождаются ни в тексте закона, ни в тексте партийного программного документа. Это лишь частные формы материализации принципа, средства его конкретизации. Сам же принцип появляется при определенных мировоззренческих условиях в силу нового знания о социальном устройстве государства и общества и месте в нем конкретного индивида. Таким образом, принцип — это в какой-то мере интеллектуальный продукт, полученный от определенного целенаправленного исследовательского интереса специальных субъектов с развитой функцией мышления.
В. Т. Томин поясняет, что местом обитания «принципов — мировоззренческих идей» является сама объективная реальность. «Принципы, — пишет он, — вырабатываются не законодателем. Законодатель получает их в готовом виде. Принципы вырабатываются наукой. Абстрагирование общих положений из объективной реальности — это функция научного мышления. Будучи выработанными, принципы становятся равно обязательными (или равно необязательными) как для рядового участника уголовного процесса, так и для законодателя. Ибо их обязательность — лишь в их правильности. Правильно выработанный принцип законодатель в той или иной форме сделает нормой закона. После того как принцип закреплен в законе, его воздействие на право и практическую деятельность усиливается» [4, с. 34].
В приведенной цитате содержится очень любопытное положение о правильно выработанном принципе. Получается, что можно вести речь о правильных и неправильных принципах. Причем правильность здесь, как мы понимаем, определяется не процедурой научного абстрагирования, а дистанцией, которая существует между мировоззренческой идеей и истинной. Только истинные идеи и могут претендовать на роль полноценных принципов.
К слову, эти давние предпосылки деления принципов на правильные и неправильные стали впоследствии актуальными и с практической точки зрения. Особенно остро их актуальность проявила себя после принятия Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Профессор В. Т. Томин даже написал о том, что теперь существуют два пути формирования системы принципов — субъективно-законодательный и доктринальный. «Нетрудно заметить, —
пишет он, — что второй способ является в научном отношении более строгим и естественным (разработка общих положений, в том числе и принципов, — функция науки), а также и более последовательным» [8, с. 208].
В свою очередь, субъективно-законодательный способ, по нашему мнению, часто приводит к тому, что в качестве принципов закрепляются не совсем принципиальные идеи и уж точно совсем не мировоззренческие.
К слову, о мировоззренческих идеях. В годы подготовки первой статьи о понятии принципа уголовного процесса вопрос о том, в чем состоит суть первого признака понятия принципа — «принцип — это мировоззренческая идея», — для профессора В. Т. Томина был, пожалуй, одним из легких и любимых. С нескрываемым исследовательским задором человека, убежденного в истине сделанного им открытия, он пишет: «Это идеи именно коммунистического, не какого-нибудь другого мировоззрения, поэтому не всякое, даже самое общее, положение является принципом, а только такое, которое неразрывно связано со взглядами и политикой Коммунистической партии. Существенная черта уголовного процесса будет его принципом только в том случае, если иное решение вопроса противоречит коммунистическому мировоззрению» [4, с. 36].
Вполне вероятно, что в те времена сам термин «коммунистическое мировоззрение» говорил сам за себя. Однако времена эти в силу исторических обстоятельств закончились, а вот установка на то, что принцип должен быть мировоззренческой идеей, осталась. И сам профессор В. Т. Томин решился только на незначительное редактирование своего определения: он удалил упоминание о том, что принцип есть идея именно коммунистического мировоззрения. Принцип стал просто мировоззренческой идеей наиболее высокой степени общности. С давних пор лекторы Нижегородской академии МВД России, читающие лекции по принципам, с магическим пафосом заявляют о том, что принципы — это не просто идеи, а идеи мировоззренческие. Но что это такое — мировоззренческие идеи — объясняют очень смутно, а порой и вовсе уклоняются от комментариев, переходя к другим признакам.
М. П. Поляков достаточно самокритично пишет: «Будучи уже преподавателем, я это определение подхватил, понес в учебные аудитории, где с напыщенным видом раскрывал сущность принципов, подчеркивая, что это именно мировоззренческие идеи, будто само слово «мировоззренческие» было каким-то исчерпывающим и самодостаточным» [3, с. 85].
Одна из попыток объяснения сущности «мировоззренческих идей» принадлежит профес-
сору А. С. Александрову. В учебнике по уголовному процессу он дает следующее пояснение: «Принципы уголовного процесса — это правовые аксиомы, истинность их не доказывается, не обсуждается, но презюмируется. Это базовые идеологические ценности. Они имеют конструктивный характер, поскольку из них конструируется модель определенного вида процесса. Они представляют суть мировоззрения, воплощенного в тексте закона, и определяют смысл при истолковании закона интерпретатором. Принципы образуют набор общих положений, с помощью которых строятся суждения о праве. Принципы — это основа понимания права и правоприменения» [7, с. 64].
Из вышесказанного следует, что «мировоззренческие идеи» представляют «суть мировоззрения, воплощенного в тексте закона». Откровенно говоря, это дает совсем немного дополнительной информации о сути мировоззренческих идей. Не добавляет информации и общий контекст приведенной цитаты. По сути, это набор отвлеченных констатаций, которые требуют самостоятельного системного толкования. Они, в частности, не проясняют, суть какого мировоззрения выражают эти принципы.
Более успешную попытку разобраться с источником мировоззренческих идей предпринял профессор М. П. Поляков. Суть его исследовательских намерений отражена в следующих цитатах. «Предположение о том, что принципам отечественного уголовного процесса присуща некая идеологическая сущность, вытекает из самого определения принципов. В нашей научной школе ключевым звеном этого определения выступает формула — принцип есть мировоззренческая идея. Но что значит — мировоззренческая идея? Формула эта достаточно интересная, но и лукавая одновременно» [3, с. 85]. «И с неподдельным интересом спрашиваю сам себя: если принцип — это идея мировоззренческая, то какое мировоззрение она может выражать? Научное? Религиозное? Буржуазное? Либеральное? Атеистическое? Какое-то еще?» [3, с. 85].
Данная цитата наводит на очень любопытную мысль. Принципы как «мировоззренческие идеи» могут быть продуктами не какого-нибудь одного мировоззрения, а являться порождением комплекса различных мировоззренческих установок, как современных, так и весьма архаичных. Нынешнее время, по сути, является временем плюрализма мировоззрений и разнообразия идеологий. Этот факт не может не отражаться на системе принципов и содержании отдельных мировоззренческих идей.
Однако он не может и отменить концептуальной сущности «идейного» понятия принципа. Смена мировоззрений и идеологий и даже
полное отрицание их (такое тоже возможно допустить) не отменяют формулы, что принцип уголовного процесса — это мировоззренческая идея относительно сущего и должного. Это положение, подобно форме колеса в любой марке автомобиля, сохраняет себя в любой модели уголовного процесса.
По нашему мнению, это осознают и представители Нижегородской школы процессуалистов, которые с миссионерским усердием отстаивают концепт «принцип — это мировоззренческая идея», утратив суть понимания того, о каком мировоззрении идет речь. Однако «мировоззренческая дезориентация» и при незыблемости главного концепта все же негативно влияет на учение о принципах.
Представляется, что необходимость корректировки своих подходов к определению способов конструирования системы принципов у профессора В. Т. Томина была вызвана именно обстоятельством «мировоззренческого непонимания». К подобной догадке приводит нижеприведенная цитата.
«Наверное, — пишет В. Т. Томин, — я обязан сказать читателю, что в публикации 1965 г. я выстраивал процесс конструирования системы принципов несколько иначе: принцип, записанный в законе, есть отражение независимо от этой формулировки существующего принципа, объективно существующей закономерности. Закрепленное в законе детерминировано правосознанием господствующего класса (в общенародном государстве — всего народа), так же как само правосознание детерминировано бытием. Таким образом, мы получаем следующую последовательность: правосознание... — отрасль права — система принципов. Зачем же нам лишнее опосредующее звено? Зачем нам выводить принципы из законодательства, когда само законодательство должно совершенствоваться на основе этих принципов? В ходе дальнейшего осмысления механизма конструирования принципов я пересмотрел свою позицию. На этапе, когда в государстве имеется развитое законодательство, именно оно должно служить базой для конструирования доктринальной системы принципов» [5, с. 186].
Из это следует, что не технические, а именно идеологические причины побудили В. Т. То-мина изменить свою точку зрения. Судя по всему, он зашел в мировоззренческий тупик: свято веривший в животворящую силу коммунистического мировоззрения, так и не нашел ему адекватной замены в своем определении. Идея в его определении принципа оставалась все еще мировоззренческой, однако о каком мировоззрении шла речь, было не понятно. Следовательно, возникла трудность с абстрагированием принципов. Поэтому в качестве замены комму-
нистическому мировоззрению (как источнику мировоззренческих идей) и появилось законодательство. Однако эта замена никак не отразилась на ключевом положении «идейного» определения принципа. В нем по-прежнему ключевое место занимает именно «мировоззренческая идея», правда с «местечковыми» оговорками.
Вместе с тем безымянное мировоззрение побудило его к отказу от некоторых ранних идеологических и методологических находок. В частности, как было отмечено ранее, В. Т. То-мин перестал указывать в своем определении, что принцип — это мировоззренческая идея относительно сущего и должного. А ведь это было именно его изобретение, которое, на наш взгляд, было очень правильным (в первую очередь для понимания идеологических основ отечественного уголовного судопроизводства).
Дело в том, что в формуле «сущее и должное» скрыто одно важное свойство понятия принципа. «Правильный принцип» может отражать сущее и через него программировать долж-
ное. «Неправильный принцип» может навязывать должное, частично или полностью игнорируя сущее. На этом, в частности, основываются и наши гипотезы о наличии в уголовном процессе истинной и проектной идеологий.
Мы полагаем, что необходимо непременно сохранить в определении принципа эти установки. Начало формулы должно быть неизменным: «Принцип уголовного процесса — это мировоззренческая идея наиболее высокой степени общности, относительно сущего и должного в уголовном судопроизводстве». Подобный подход сделает это определение концептуально правильным и позволит ему отыскать концепты, которые имеют полное право именоваться принципами уголовного процесса.
В данной статье лишь в малой части был опробован концептологический анализ, но даже подобное фрагментарное его использование позволило правильно обозначить вопросы и расставить акценты в истинном понимании сущности принципов отечественного уголовного процесса.
Список литературы:
References:
1.
3.
4.
5.
6.
7.
Безруков С. С. Теоретико-правовые проблемы системы и содержания принципов уголовного процесса: монография. М., 2016. Ерашов С. С. Система принципов современного отечественного уголовного процесса: теоретико-правовые аспекты и практика применения: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2001.
Поляков М. П. Несколько мыслей об идеологической сущности принципов уголовного процесса // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. 2016. № 3 (35). Томин В. Т. Избранные труды. СПб., 2004. Томин В. Т. Уголовный процесс: актуальные проблемы теории и практики. М., 2009. Уголовный процесс России: учебник / А. С. Александров, Н. Н. Ковтун, М. П. Поляков, С. П. Сереброва; науч. ред. В. Т. Томин. М., 2003.
Уголовный процесс. Общая часть: учебник / под общ. ред. М. П. Полякова. Н. Новгород, 2013. Уголовный процесс. Проблемные лекции / под ред. В. Т. Томина, И. А. Зинченко. М., 2013.
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
Bez,rukov S. S. Teoretiko-pravovye problemy sistemy i soderzhaniya principov ugolovnogo processa: monographiya. M., 2016. Erashov S. S. Sistema principov sovremenno-go otechestvennogo ugolovnogo processa: teo-retiko-pravovyje aspekty i praktika primeneniya: dis. ... kand. yurid. nauk. N. Novgorod, 2001. Polyakov M. P. A few thoughts on the ideological nature of criminal procedure principles// Legal science and practice: Journal of Nizhny Novgorod academy of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2016. № 3 (35). Tomin V. ^ Izbrannye trudy. SPb., 2004. Tomin V. ^ Ugolovny process: aktualnyje problem teorii i praktiki. M., 2009. Ugolovny process Rossii: uchebnik / A. S. Alek-sandrov, N. N. Kovtun, M. P. Polyakov, S. P. Serebrova; nauch. red. V. T. Tomin. M., 2003.
Ugolovny process. Obschaja chast': uchebnik / pod obsch. red. M. P. Polyakova. N. Novgorod, 2013.
Ugolovny process. Problemnyje lekcii / pod red. V. T. Tomina, I. A. Zinchenko. M., 2013.
112
