CC BY
163
И.В. Рогозина
МЕДИА-КАРТИНА МИРА: КОГНИТИВНО-СЕМИОТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
Москва-Барнаул, 2003. — 289 с.
В монографии представлено описание модели
детерминирует
образование
реципиента
медиа-картины мира в когнитивно-дискурсивнои устойчивых познавательных структур.
исследовательской парадигме.
Предлагается
Понятие «массовая
коммуникация»
также
интегративныи подход, сочетающий методы связывается и с изменениями, происходящими в
традиционной лингвистики, психолингвистики и сознании индивида под влиянием масс-медиа.
когнитивной лингвистики с целью объяснения
Таким
образом,
идет
речь
об
эффекте
механизма смыслопорождения в медиа-текстах воздействия текстов СМИ. Экскурсы, сделанные
(текстах СМИ).
Отмечая
возрастающую
роль
медиа
автором, указывают
на
важность
важных
и
интересных вопросов,
а
решения именно:
коммуникации и, следовательно, превалирование возможно ли в итоге формирование мнений и
медиа-текстов
на,
другими
текстами,
автор
установок индивида в зависимости, например, от
указывает, что масс-медиа как сфера речевой частотности информации определенного типа? деятельности область.
глобальная
интегративная
Как
это
происходит,
и
не
объясняются
этих
позиций
подвергаются соответствующие предпочтения
тем,
что
ли
эти
критическому
СМИ.
анализу
существующие
теории
зависимости
от
компонентов,
выделяемых разными исследователями в модели
СМИ
(коммуникационной
установки получают постоянное «подкрепление»
что та
или
иная
обеспечивает
предпочитаемая
программа
модели), ожиданий?
реализацию
какой
определенных
целью
знаковое
постулируется множество сфер и направлений (графическое) пространство текста организуется
исследования. Автор полагает, что картина мира определенным образом и как это связано это с
индивида
медиа,
формируется
образом,
под
влиянием
масс
таким
можно
говорить
о
медиином
специфическом
реальности.
Подробное
«коммуникативное событие» и выделение его
когницией? Какую роль играют расположение материала, в том числе и гетерогенного (графики, способе познания фотографии и т.д.), различные способы сочетания
(или, по автору, сопряжения) полимодальных
рассмотрение
понятия знаков?
какой
мере
продуцент текста
политекста)
сознательно
предполагает
признаков позволяет считать его особой формой воздействие на когнитивную систему индивида,
социальной практики. Медиа-коммуникативное достигается это опытным путем или, например,
событие понимается как результат когнитивного масштабами продаж того или иного издания?
иерархического процесса переструктурирования Иными словами, как социальная стратификация
реальной информации, прошедшей по каналам предполагает воздействие СМИ. Автор предполагает, что коммуникативное политекста
именно
анного
событие
текста,
связано
с
интериоризациеи
медиа
а
медиа-текст
как
компонент
Обратная
на связь
именно
данного индивида?
проявляется
в
преференциях;
возможно, в этом случае индивид сознательно
предпосылка) медиа-коммуникативного события или подсознательно предвосхищает воздействие
имеет специфические признаки, определяемые и на себя.
Актуальным,
таким
образом, становится
продуцентом и социумом. Вывод, сделанный по результатам эксперимента, фиксирует тенденцию к усилению воздействия СМИ в зависимости от стереотипах и их функционировании в СМИ.
пересмотр
существующих
представлений
о
того, как соотносится представленная в медиа тексте реальность и индивидуальный опыт.
Соглашаясь
«активные
с
что
автором, универсальные
стереотипы
единицы,
Исходя из того, что восприятие реальности обеспечивающие общение» [90], отметим, что это
происходит избирательно, автор утверждает, что только
«отбор
информации
в
сфере
медиа
ком муникации
детерминирован
иерархиеи
одна
из
характеристик
стереотипа,
причем, в свете рассматриваемой проблемы, не
самая
значимая.
отличие
от
других
мотивационных процессов индивида-реципиента как члена социума» [43]. Таким образом, считает «действительно
исследователей, И.В. Рогозина полагает,
эффективное
что
автор,
структура
представления
информации
возможно
лишь
в
случае
воздействие
разрушения
И.В. Рогозина. «Медиа-картина мира...»
115
стереотипных способов репрезентации реальности, возникающего в результате
возникновения новых когнитивных структур в процессе синкретизации вербальных и авсрбальных компонентов в медиа-тексте» [77]. Как кажется, это утверждение не бесспорно. В силу своей ригидности стереотипы могут в конечном итоге препятствовать «обновлению когнитивных структур». Кроме того, само утверждение этого «обновления» также требует комментариев. Стереотипно представленная (и вое производящая стереотипы) информация обеспечивает ориентирование реципиента медиатекста в ситуации, следовательно, и своеобразный психологический баланс. Именно с этим могут быть связаны определенные «СМИ-предпочтения» реципиента именно как соцнумной единицы. Утверждение о расширении картины мира нндивида-потребителя медиапродукции сомнений не вызывает, но тезис о постоянном обновлении когнитивных структур, требуя более развернутого доказательства, предполагает подробно, разноаспектное исследование медиа-структур. В конце концов, именно медиа воспроизводят стереотипы, причем стереотипы той социальной группы, которая предполагается потребителем данной продукции.
Касаясь проблемы использования языковых средств в СМИ, автор говорит о «семантической обработке информации в идеологических целях» [64-65]. Утверждение, что эффективное воздействие невозможно без моделирования субъектом коммуникативно-смыслового ПОЛЯ реципиента, провоцирует вопрос: каким именно субъектом? Продуцентом медиа-текста, которым может являться коллектив, или исследователем, который, вооружившись инструментарием когнитивной науки, применит соответствующие приемы? Полагаем, что это одна из проблем, предполагающих решение с опорой на факты. «Замёр» степени эффективности воздействия СМИ невозможен без соответствующей методики. Это тем более важно, чем актуальнее становится необходимость учитывать степень эффективности воздействия СМИ и зависимости ее от социальной стратификации общества. Иными словами, правомерно задать вопрос: если индивид как член социума неизбежно подвергается воздействию СМИ, то каков результат этого воздействия и как его «вычислить»? Продолжим далее: с какой
степенью вероятности можно прогнозировать тот или иной результат воздействия на определенную аудиторию и, главное, выявлять степень соответствия результата этого воздействия
намерениям продуцента? Речь идет, разумеется, о психолингвистических методах. С логико-гипотетических позиций на этот вопрос можно дать утвердительный ответ, учитывая, что «медиа-коммуникативное событие происходит только тогда, когда медиа-текст становится для инд ив ид г объектом интериоризации» Опираясь на понятия, разработанные в рамках когнитивной парадигмы, И.В. Рогозина выстраивает соответствующий понятийный аппарат. Типичными коррелирующими понятиями являются, например, медиа-фрейм и мелиа-фрейминг. Соответственно, медиа-фрейм рассматривается как прототип для медийной репрезентации классов объектов и ситуаций реальности. По мнению автора, в медиа-фрейме происходит синтез знаний о мире и знаний о языке.
К соотношению понятий «картина мира» и «медиа-картина мира» автор приходит не случайно, более того, оно составляет каркас, на котором строится авторская концепция. В контексте рассматриваемой работы медиакартина мира — «система знаний и представлений продуцируемая как благодаря моделирующйХГ “Потенциям гетерогенного по своему характеру человеческого мышления, так и вследствие реальных моделирующих свойств, присущих не только языку, но и различным видам соположенности вербальных и авербальных знаков» (5-6). Автор подчеркивает: картина мира индивидов формируется под влиянием СМИ, что не означает унифицикации индивидуальных картин мира. Здесь мы предполагаем еще одну серьезную проблему — соотношение индивидуального и социального в медиа-картине мира. Эта проблема провоцирует ряд вопросов, например, как происходит формирование медиа-картины мира, какой возрастной диапазон при этом особенно «сензитивен», следует ли учитывать процент читающих газет, смотрящих телевидение и слушающих радиопрограммы? Если, предположим, человек слушает только радио (ограничены технологии, компоненты фрейма — только аудиальные, формируется ли у таких людей медиа-картина мира или она некоторым образом искажена? Как именно? Наконец, почему предпочтения формируются именно в определенном возрасте и статусе и почему по отношению к некоторым масс-медиа существует «фобия»? И самое главное, как на эти вопросы можно ответить языком экспериментально полученных фактов?
116
РЕЦЕНЗИИ И РЕФЕРАТЫ
Разработка структуры медиа-картины мира (отметим попутно, что она не равна образу мира, как следует из утверждения на стр. 102) приводит к последовательному вычленению его очередного элемента, которым является медиатекст. Медиа-текст содержит вербальные и невербальные компоненты и является своего рода посредником между индивидом и реальностью, которая представлена медиа-текстом. Существование медиа-текста обусловлено социальной практикой, и трудно не согласиться с тем, что внутренние признаки (называемые лингвоментальными) являются производными от внешних (экстралингвистических). Таким образом, медиа-текст представляет собой продукт вербализации когнитивной деятельности индивида и результат конструирования смыслов в соответствии с прагматической ориентацией конкретного СМИ. Автор подчеркивает, что представление реальности в медиа-тексте — следствие интерпретации этой реальности. Интерпретация медиа-текста понимается как поливариангная деятельность по созданию ментальных репрезентаций с целью извлечения и осмысления текстовой информации о реальности на основе интересов, ожиданий, убеждений и знаний реципиента о мире. Конкретный медиатекст, предлагаемый конкретному индивиду, предполагает конкретную интерпретацию в пределах ограниченного (в данном социуме) интерпретационного поля. Видимо, нужно принципиально разграничить интерпретацию реальности продуцентом медиа-текста (при этом ведущим фактором будет являться интенция воздействия) и интерпретации медиа-текста
реципиентом (реакция на воздействие). Именно поэтому можно говорить об выборе продуцентом медиа-текста тех или иных параметров ситуации, а также факторов, определяющих границы интерпретационного поля.
В последней главе монографии автор
обращается к типологии гетерогенных
(полимодальных) когнитивных структур. Одно из основных утверждений состоит в том, что когнитивные структуры (лейтмотив данной работы) — это структуры обновляющиеся., а именно «...с расширением технологических возможностей в сфере медиа-коммуникации
появляется большое количество новых интегративных познавательных структур» [8]. Здесь хотелось бы сделать общее замечание: понятие «когнитивные структуры» давно нуждается в дефиниции, и в монографии отражена его неоднозначность и сложность. Так, на стр. 226 читаем: «Фотовизуальные
когнитивные структуры... образу ют комплексные синтетические познавательные структуры». Но когнитивная структура порождается в концептуальной системе реципиента (стр. 251), из чего следует, что понятие «когнитивные» не противоречит положению о том, что это познавательные структуры и их природа психична. Вместе с тем кажется вполне корректным утверждение, что когнитивные механизмы детерминируют формирование и структурирование смыслового пространства телефрейма (стр. 243) и далее (стр. 246), иго структура телефрейма задает определенное пространство смысла. Несомненно, рабочее поле текста структурируется, но графико-аудио-визуальные структуры — это структуры иного порядка, которые могут быть соотнесены с когнитивными. Не думаю, что при таком подходе можно говорить об образовании новых когнитивных структур как результата
воздействующей силы масс-медиа. Не точнее ли было бы сказать о выборе изобразительных с/?едств4(вербальных и невербальных), соотнесенных с данными структурами или презентирующими их?
Трудно полностью согласиться с утверждением автора, что вербальная
репрезентация осложняет протекание психической деятельности индивида как целостной самоорганизующейся системы [179] и далее с утверждением, что «в ситуации отсутствия чувственно-наглядных опор для понимания и шггерпретации процессы самоорганизации психической деятельности протекают в условиях большей неопределенности» [Там же].
Как же происходит это познание реальности с помощью медиа? Опираясь на положения рассматриваемой работы, этот процесс можно представить так. Продуцент N. используя специфический социальный инструмент X (какой), фиксирует технологическими средствами У (какими) способы познания реалий. Результатом данного процесса является создание медиа-продукции О (медиа-текстов), которые потребляются реципиентом Ъ. Под социальным инструментом, видимо, следует понимать деятельность социальных институтов, использующих определенные приемы при создании медийной продукции и являющихся тем самым средством воздействия на реципиента. Итак, роль продуцента сводится к репрезентации реальности, реципиента — к интериоризацни (текстовой) реальности. Эффект воздействия обусловлен степенью общности воспринятой и
А.Г. Сонин. Когнитивная лингвистика: становление парадигмы._______________117
интерпретированной текстовой реальности с индивидуальным (в определенной мере социализированным) опытом реципиента
В третьей главе предложена подробная и интересная интерпретация оригинальных
примеров, в которой учтены не только особенности организации компоненгов
конкретных медиа-текстов, но и сделаны предположения об эффективности их воздействия. В частности, рассматривается когнитивная функция цвета, графических, пиктографических и пр. составляющих медиатекст. Оказывается, что воздействие на реципиента предполагает выбор не только жанра или стиля, но и формата, цвета, шрифта и пр. невербальных текстовых параметров. Автор обращает внимание на когнитивный эффект, возникающий при переносе вербальной когнитивной структуры из одной когнитивной области в другую и в результате сопряжения вербальной и авербальной когнитивной структур. Детально анализируются результаты
взаимоотношений невербальных компонентов как появление новых когнитивных свойств. Автор использует своего рода когнитивный «компонентный анализ». При этом обращают на себя внимание некоторые выявленные тенденции, а именно: репрезентация сложного (в смысловом отношении) явления провоцирует использование пиктографического компонента; важная роль принадлежит комплементарным кодам (видеоизображению, музыкальному сопровождению); смысл интенсивно порождается «на стыках» различных знаковых систем. Вероятно, в связи с этим можно говорить и о расширении интерпретационных возможностей. Кроме того автор высказывает предположение об индивидуальном когнитивном стиле каждого канала ТВ. В свете представленной когнитивной
парадигмы такое утверждение инициирует появление новых направлений исследования.
Наблюдения автора монографии способствуют выдвижению интересных гипотез. Перспектива их верификации в медиа-сфере, как кажется, предполагает учет данных, полученных психологией, социологией, рядом смежных наук и их интеграцию. Соотношения структур и способов представления фрагментов реальности, обусловливающих воздействующую силу СМИ в современном мире — словом, все то, что получает освещение в монографии И.В. Рогозиной, -может способствовать: 1 постановке актуальных вопросов, которые относятся к роли медиа-коммуникации в социуме;
2)формированию единой терминологической и понятийной базы; 3) организация и проведение масштабной экспериментальной работы; 4) сопоставление полученных данных на основе специально разработанной методики анализа.
Начальная стадия исследовательской работы обнаруживает сложность исследуемых феноменов. Так, если новостной медиа-фрейм является одновременно и когнитивной структурой, и медийным когнитивным инструментом, и инструментом познания, то очевидно, что перед нами разные ипостаси сложного явления. Но тем более актуальными является дальнейшее подробное изучение воздействующей функции СМИ, особенностей познания мира с помощью (и посредством) медиа, «обратной связи» в диаде «реципиент — СМИ», границ интерпретационного поля при адекватном понимании медиа-текстов, а также позиции реципиента и продуцента по отношению к медиа-текстам и медиа-коммуникации в целом.
О. В. Бапясникова
А.Г. Сонин
КОГНИТИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА: СТАНОВЛЕНИЕ ПАРАДИГМЫ.
— Барнаул, 2003. — 222 с.
В современном российском языковедении для оправдания эклектичности публикуемых работ, включения в них понятий и категорий, заимствуемых в разных концепциях и
парадигмах, часто ссылаются на «переходность момеїгга» и «ломку традиционных представлений» об объекте лингвистики. Разумеется, большинство авторов таких работ не
идут дальше пустых деклараций, подменяя научный анализ объединяемых концепций и их обоснованный синтез нетерминологическим использованием ключевых концептов. В результате традиционное языковедение, «антропоцентрируясь», берется за объяснение тайн «языковой личности», психолингвистика, по-видимому, все сказав о речевой деятельности.
