CC BY
242. Реакции реализации коммуникативной стратегии конфронтации, представленные либо стратегией речевой агрессии, либо стратегией манипулирования (тактикой апелляции к власти), имеют следующие формы: "Say they have every right to dress and appear as they like ", "I would consult the dean", "It is none of professor's business how the student dresses or looks like ", "I feel that we are paying for this education so whatever way we dress should be appropriate.", "Tell the professor that he/she shouldn't think what students are wearing, they should teach the material", "Professors should accept students and not discriminate on the basis of looks. I would not tolerate this situation and would report for discrimination", "I would start to encourage the rest of my class to dress the same way as the classmate being criticized to display how inappropriate the professor had been", "I would tell the professor that it's none of his business to comment on how student is dressed.", "Fix yourselffirst before judging others", "Go and talk to the boss about this", "If professor was irresponsive, I would go to the department chair", "Tell the professor that he should respect the students' choice".
3. Реакции в рамках кооперационной стратегии улаживания (тактики согласия): "Sit there and probably agree with the professor", "it is the professor's classroom and they have the right to say something, but the student has a right to express himself how he feels comfortable", "Agree with the teacher, you should be respectful", "Express my opinion that this style is not bothering me or other students", "Just sit and agree with the professor" и др.
Важно отметить наличие вербальной конфронтационной реакции на свободу самовыражения, являющейся одной из базовых культурных ценностей США, неразрывно связанной в американском сознании с понятием свободы и индивидуальности: "Tell them it is America and they can dress and look however they want to!", "Americans can dress how we want in class", "I would defend the student, because individuality is the success of this nation", "There is no strict dress code, so the student is allowed to express themselves however they like", "I have freedom to do what I want", "The style of dress is unique and defines students as personalities", "I wouldn't think it's right, everyone is entitled to how they would like to express themselves.", "We have the right to look how we want, it doesn't affect our classroom abilities".
Таким образом, для американской коммуникативной культуры в большей степени свойственна реакция, демонстрирующая коммуникативную стратегию дистанцирования и выражающаяся в нежелании подключаться к конфронтационному вербальному столкновению. Однако возможно и вступление в конфликт с целью выражения своей позиции по отношению к ситуации или поддержки одной из сторон (в данном случае стороны студента).
Конфронтационные тактики, используемые в данной ситуации □ угроза, упрек, возмущение, критика или апелляция к власти. Эмоциональную нагрузку при резко конфронта-ционном выражении несогласия могут нести инвективные конструкции, несмотря на вертикальные социальные отношения в педагогическом коммуникативном пространстве. Реализация коммуникативной стратегии кооперации предусматривает согласие с позицией преподавателя, акцентируя его доминирующее положение в ситуации конфликта «преподаватель-студент».
Важно, что при установке на участие в конфликте в роли третьей стороны как американские, так и российские респонденты продемонстрировали склонность к избеганию коммуникативного конфликта.
В.А. Пищальникова
СМИ КАК СРЕДСТВО ФОРМИРОВАНИЯ НОВЫХ КОГНИТИВНЫХ СТРУКТУР
Современный этап развития лингвистики отмечен становлением когнитивно-дискурсивной парадигмы, позволяющей на основе принципа комплементарности эффективно интегрировать данные трех областей знания - системоцентрической лингвистики, психолингвистики и когнитивной лингвистики. В этом случае возможно рассматривать язык как сред-
ство доступа к продуцируемому СМИ медиаобразу мира и одновременно как средство ее познания. Существенным для такого подхода представляется когнитивная значимость вербаль-но-авербальных компонентов, репрезентирующих различную информацию и составляющих целостную и континуальную систему знаний. Наиболее интересно исследование постоянно возникающих в процессе познания новых когнитивных структур, которые детерминируются спецификой СМИ и способствуют оптимизации информации [1. С. 4-5].
Медиаобраз мира - это модель, отражающая специфически структурированную систему знаний и представлений, продуцируемую индивидуальным мышлением, детерминированным различными видами вербальных и авербальных знаков, используемых в СМИ.
Впервые интегративная концепция «медиа-картины мира» была представлена И.В. Рогозиной [1]. Эта концепция базируется на следующих теоретических основаниях:
• гетерогенное по своей природе человеческое мышление, включающее логические, чувственные и иные составляющие, при поиске форм фиксации познанного способно вырабатывать новые, адекватные его устройству гетерогенные способы представления информации;
• мышление человека способно к самопроизводству с помощью различных знаковых систем, поэтому с расширением технологических возможностей в сфере медиа-коммуникации появляется большое количество новых интегративных познавательных структур;
• масс-медиа представляют собой специфичный инструмент познания реальности, необходимый для стабилизации и самоорганизации общества и обеспечения его эволюции;
• познание реальности требует знаковой фиксации различных ее аспектов с помощью когнитивных структур, адекватных механизмам мышления;
• гетерогенные компоненты медийных интегративных структур при восприятии и понимании актуализируются как единая функциональная система;
• интегративные медийные структуры как функциональные системы сочетают в себе стабильные и нестабильные компоненты, причем нестабильные компоненты обеспечивают эволюцию медиа-картины мира;
• каждый медиаканал актуализирует результаты познания реальности посредством некоторого инвентаря предпочтительных доминантных интегративных структур.
Особую актуальность в свете поставленной проблемы представляет положение психолингвистики о способности человеческого мышления продуцировать и присваивать обобщенные структуры разного типа, объема и степени абстрагированности. Именно сочетание языка с другими познавательными кодами позволяет различным каналам массмедиа эффективно представлять информацию в специфически структурированном когниотипе (медиа-когниотипе). Это повышает воздействие комплексных семиотических образований, продуцируемых СМИ. Продуцируемая СМИ медиареальность - принципиально поликодовое системное образование, включающее и специфически перерабатывающее различные гетерогенные продукты знаковой деятельности общества. Медиакогниотип объективируется в комплексных вербально-авербальных единицах, соотношение которых предпочитается тем или иным каналом СМИ в зависимости от его формата, целей и под. Эти комплексы И.В. Рогозина называет медиафреймами: устойчивыми вербально-авербальными способами переструктурирования реального события, в событие медиакоммуникативное. При этом медиарепрезентация реальности представляет собой иерархический процесс, на первых этапах которого производится отбор событий, обладающих необходимым новостийным потенциалом. На последних этапах переструктурирования реального события в событие медиа-коммуникативное производится выбор или создание графико-аудио-визуальных средств презентации информации [1. С. 30]. Реальное и медиакоммуникативное события дифференцируются по нескольким существенным характеристикам. Одна из них базируется на разграничении Ю.А. Сорокиным факта-события и вербального факта: факт-событие «сюжетно» завершен, так как в нем исчисляемы и конечны действующие лица и их поступки, вербальный факт в СМИ «сюжетно» незавершен, перифрастичен и виртуален и представляет собой лишь процесс приближения к завершению, реализуемому совокупностью негомогенных речевых средств. Различия в статусе между фактом-событием и фактом вербальным предопределяются их структурной дифференциацией: «Структура вербального факта -
это виртуальная реальность, неоднозначность которой усиливается тем, что она в отличие от структуры факта-события стремится не показать, а оценить себя. Иными словами, вербальный факт - это всегда лишь потенциальный факт» [2. С. 94]. Структура факта-события не содержит ни его интерпретации, ни его оценки; структура вербального факта уже содержит интерпретацию реального события каналом СМИ. Но несмотря на объективные различия между реальным событием и его медиарепрезентацией, в процессах восприятия и понимания оба они становятся частью психической реальности индивида. В связи с этим Ю.А. Сорокин высказывает предположение о том, что причиной исков к средствам массовой информации служит тенденция воспринимать вербализацию события одновременно как интерпретацию и действие (поступок) [2. С. 96]. Поэтому медиакоммуникативное событие возникает только тогда, когда содержание медиа-текста становится частью психической реальности реципиента. В свою очередь медиатекст -специфический тип текста, репрезентирующий реальное событие в том виде, в котором оно структурировано средствами массовой информации с использованием медийных технологий. Если в коммуникативном акте акцентируется факт непосредственного или опосредованного взаимодействия двух или нескольких коммуникантов с целью передачи определенной информации, то в фокусе внимания медиакоммуникативного события оказывается в большей степени когнитивный результат такого взаимодействия. Это означает, что воздействие СМИ состоит не только и не столько в передаче некой эмоционально-понятийной информации, но в целенаправленном создании особого образа мира, а значит во внедрении в мышление реципиента особых когнитивных структур, способствующих восприятию специфического медийного содержания. Поэтому понятно, что СМИ осуществляют выраженную функцию социализации индивидов. С одной стороны, транслируя тексты, СМИ включают индивида в жизнь социума, позволяют человеку планировать и прогнозировать свою жизнь в обществе. С другой стороны, СМИ вербализуют как свои специфические установки на социализацию, так и социализирующие установки соответствующего медийного канала.
Под влиянием текстовой деятельности СМИ у реципиента складывается сложный и многомерный образ мира, обеспечивающий его социализацию и включающий информацию о том, какими социально-психологическими качествами должен обладать индивид, выполняя ту или иную социальную роль в соответствии с социально принятыми ценностями, нормами и правилами. При этом наряду с едиными для больших групп общества социальными ориентирами, присутствующими в основной части медиапродукции, имеются специфические типы социализации, реализуемые специализированными изданиями, радио-и телепередачами.
Важный признак медиатекста - вербализуемая в нем информация о коммуникантах. В медиатексте представлена не только информация о непосредственном продуценте текста, но и о СМИ, помещающем этот текст в информационное пространство своего издания, сайта, радио- или телеканала. Общеизвестно, что каждое средство массовой информации имеет свои, отличающиеся от других медиа информационную тактику и стратегию, построенные с учетом психотипических (в том числе когнитивных) параметров той аудитории, на которую ориентированы конструируемые медиатексты.
Процесс отбора событий для медиарепрезентации, или фильтрация, реализует функцию «привратника», причем исследователи обнаруживают «сторожей» на всех этапах процесса медиации: внутри самих медиа и вне. При этом процесс медиации сообщение постоянно трансформируется по пути от «привратника» к «привратнику», не теряя при этом своей новостийной формы. Это объясняется тем, что при любых трансформациях сообщения на различных этапах медиации в нем обязательно остается новостийное ядро, представленное стабильными компонентами структуры и выраженное известной формулой «WWW» (what-where-when): что произошло, где и когда. Отсутствие хотя бы одного из компонентов структуры приводит к существенной деформации смыслового пространства медиатекста, влекущей за собой утрату ново-стийно-информационных параметров [1. С. 40]. В медиатексте вербализуется результат ментально-когнитивной деятельности группы индивидов по сбору, отбору и обработке информации о социальной и природной реальности, поступающей из различных информационных
источников. Уже одно это, а также порядок предъявления отобранной и специфически структурированной информации может оказать целенаправленное воздействие на реципиента: так, новостийная схема«от более значительного к менее значительному» со временем встраивается в когнитивную систему индивида и направляет его восприятие и понимание медиасобытия, образуя устойчивую познавательную структуру.
Важную роль играет и фрейминг, который производится на последних этапах медиации и предполагает выбор конкретных форм презентации отобранной информации. И.В. Рогозина утверждает, что медиафрейминг фиксирует новые познавательные структуры. Специфическая когнитивная структура вырабатывается только тогда, когда «отработана и оформлена» ее вербально-авербальная реализация, характерная для того или иного канала. Например, характерными для телевидения элементами медиа-фрейминга являются названия программ, в том числе и новостийных, сопровождающая их музыка, отснятые репортерами и отредактированные сюжеты и т.д. Медиафрейминг рассматривается И.В. Рогозиной как графико-аудио-визуальный процесс, конституирующий нарративный принцип медиаструк-турирования события, связанный с созданием определенной конструкции, актуализирующей модели мировосприятия, и тем самым позволяющий воспринимать и интериори-зировать информацию. Медиа-фрейм представляет собой аудио-видео-графическую структуру, взаимодействующую с сознанием реципиента, в результате чего возникает новая гетерогенная смысловая когнитивная структура. Переструктурирование реального события средствами массовой информации на основе когнитивных процессов медиа-селективной фильтрации и медиа-фрейминга реализуется в форме некоторого множества медиа-фреймов [1. С. 50]. Схематически И.В. Рогозина представляет медиацию фрагментов реальности следующим образом:
Таким образом, в результате взаимодействия между СМИ и индивидом в его сознании происходят определенные когнитивные изменения. Характер и масштабы подобных изменений индивидуальны и не унифицированы, что детерминируется как различными психобиологическими типами реципиентов, так и наличием множества информационных источников, способствующих поддержанию в информационном поле плюрализма репрезентаций реальности и, в частности, наличию некоторого множества репрезентаций одного и того же фрагмента реальности. Иными словами, образ мира индивидов, несомненно, формируется под влиянием массмедиа, однако несомненно и то, что образы мира вследствие этого не становятся унифицированными.
ССЫЛКИ НА ЛИТЕРАТУРУ 1. Рогозина И.В. Медиа-картина мира: когнитивно-семиотический аспект. - Изд-во Алт ГТУ: М.-Барнаул, 2003. - 289 с.
2. Сорокин Ю.А. Статус факта (события) и оценки в текстах массовой коммуникации // Политический дискурс в России. - 4. - М.: Диалог МГУ, 2000. - С. 32-49.
Е.А. Пулина
ОККАЗИОНАЛИЗМЫ ДЖ. ДЖОЙСА: «ОДИССЕЯ» ФОРМЫ ИЛИ ИЛЛЮЗИЯ ПЕРЕВОДИМОСТИ
Представление о том, что проза проще поддается переводу, чем стихи, является «широко распространенным заблуждением», поскольку «в действительности прозаическая организация текста включает не меньше ограничений, чем верификация, и ритм прозы уловить гораздо труднее, чем ритм стиха» [1. С.292]. Принципиальная возможность переводимости художественного текста основывается на степени «языковой обусловленности произведения»: чем выше этот показатель, тем труднее перевод [2. С.15]. Роман «Улисс», написанный известным ирландским писателем Джеймсом Джойсом, несомненно, является своеобразным вызовом переводчику, и далеко не каждый принимает этот вызов, поэтому полных переводов романа «Улисс» на русский и немецкий языки достаточно мало.
Ряд исследователей полагает, что «Улисс» заслуживает эпитета «unreadable», или «не поддающийся чтению». Однако, Патрик Макги утверждает, что «такие работы, как «Улисс» и «Поминки по Финнегану», напротив поддаются бесконечному прочтению, поскольку не существует единого исторического кода значения, способного истощить их семантические возможности» [3. С.7].
В «Улиссе» «реальность и язык расходятся, превращая текст в невротическую структуру, разрушая его физические границы» [4. С.107]. «Невротическую структуру» обнаруживал в стиле Джойса В.П. Руднев. Стремление Дж. Джойса к многосмысленности обнажает сердцевину образов, в которых сосредоточены человеческая жизнь, религия, науки и искусств, и которые фиксируются в окказиональных единицах.
У. Эко пишет о возможности перевода Дж. Джойса как об особом случае создания текста на переводящем языке, требующего радикальной осмысленной переработки первоисточника, поскольку «передать язык, столь легко поддающийся неологизмам и скрещиванию различных слов ... на менее гибкие и свободные многочисленные языки перевода - непростая задача» [5. С.365]. Исходя из этого любой перевод романа «Улисс» изначально будет «менее динамичным, сентиментальным, более размытым, вводящим в заблуждение и, напротив, не вводящим в него; такими переводами следует восхищаться, но не доверять им» [6. С.34]. Если рассматривать перевод как возможность отделения содержания от формы, то перевод «Улисса» фактически невозможен. И, возможно, возникает лишь иллюзия переводимости.
Традиционно процесс перевода принято рассматривать как последовательность мыслительных операций и вербализацию ментального образования, возникшего в процессе восприятия оригинала. Рассматривая перевод как форму, В. Беньямин говорит о необходимости возврата к оригиналу, в котором заключен управляющий переводом закон - переводимость. Он полагает, что переводимость языковых произведений должна оставаться предметом рассмотрения даже в том случае, когда они не под силу переводческим возможностям человека. Ведь, как парадоксально отметил Ж.П. Рихтер, «произведение, которое переводимо, не стоит перевода» [7. С.481].
Сегодня в теории и практике перевода принято различать перевод в условиях наличия и отсутствия переводческого соответствия. Когда речь идет о переводе окказиональных единиц, налицо перевод в условиях отсутствия соответствия, поскольку, создавая новое слово, писатель заключает новое значение в новую форму, реализуя диалектику стереотипного и творческого: новым является смысл окказиональной единицы, заключенный в форму, новую для данного языка. В то же время в словообразовательной модели проявляется и стереотипность.
