CC BY
324
тическим способом, кроме знаков естественного языка). Такой перенос позволяет отнести к числу метафорических денотатов текст-ритуал, рисунок, танец, музыкальное произведение, архитектурный ансамбль и т. п., каждому из которых оказываются в той или иной мере присущи сигнификативые признаки формальной и содержательной воплощен-ности, тематической определенности (цельности и связности), информативности, ситу-ативности, адресности, целенаправленности, отдельности, завершенности, интенциональ-ности и др.
К сказанному следует добавить, что термин текст может означать не только собственно вербальное или невербальное произведение, но и являться креолизованным объектом, в структуре которого соединены языковые и неязыковые знаки. Не образуя собственной подкатегории, такой текст 10 будет располагаться между единицами метафорической зоны и тем сегментом ближней периферии или ядра, сигнификат которых непосредственно определяет его значение.
таким образом, проведенный анализ показал, что значения метаязыковой единицы текст могут быть представлены в виде прототипической категории с выделением ядра, околоядерной зоны, а также зон ближней и дальней периферии, единицы которых характеризуются наличием прототитических или непрототипических денотатов и сигнификатов. В целом в состав категории входят десять значений рассматриваемого термина, принятых в современной лингвистике и теории текста.
Библиографический список
1. Beaugrande, R.-A. de Introduction to Text Linguistics [Text] / R.-A. de Beaugrande, W.U. Dressier. - New York : Longman, 1981. - 288 p.
2. Архипов, И.К. Когнитивный и логический анализ в лексикографической практике [Текст] / И.К. Архипов // Studia Linguistica. Человеческий фактор в языке : учеб.-метод. пособие. - СПб. : РГПУ им.
А.И. Герцена, 2001. - С. 39-57.
3. Баранов, А.Н. Введение в прикладную лингвистику [Текст] : учеб. пособие / А.Н. Баранов. - 2-е изд.
- М. : Едиториал УРСС, 2003. - 360 с.
4. Бондарко, А.В. Лингвистика текста в системе функциональной грамматики [Текст] А.В. Бондарко // Текст. Структура и семантика. - М., 2001. - Т.1. -С. 4-13.
5. Вежбицкая, А. Язык. Культура. Познание. - М. : Русские словари, 1996. - 416 с.
6. Гальперин, И.Р. Текст как объект лингвистического исследования [Текст] / И.Р. Г альперин. - М. : Наука, 1981. - 137 с.
7. Горшков, А.И. Русская стилистика [Текст] : учеб. пособие / А.И. Горшков. - М. : Астрель, 2001. - 368 с.
8. Зализняк, А.А. Многозначность в языке и способы ее представления. - М. : Языки славянской культуры, 2006. - 671 с.
9. Кубрякова, Е.С. О тексте и критериях его определения [Текст] / Е.С. Кубрякова // Язык и знание : На пути получения знаний о языке : Части речи с когнитивной точки зрения. Роль языка в познании мира. - М. : Языки славянской культуры, 2004. -С. 505-518.
10. Литвиненко, Т.Е. Текст в аспектах лингвистики и общей теории текста [Текст] / Т.Е. Литвиненко. -Иркутск : ИГЛУ, 2008. - 308 с.
11. Мурзин, Л.Н. Текст и его восприятие [Текст] / Л.Н. Мурзин, А.С. Штерн. - Свердловск : УрГу 1991. - 171 с.
12. Чернявская, В.Е. Лингвистика текста : Поликодо-вость, интертекстуальность, интердискурсивность.
- М. : ЛИБРОКОМ, 2009. - 248 с.
УДК 81'255.2
ББК 83я73
Е.Л. Лысенкова, Р.Р. Чайковский
художественный перевод в контексте пространства и времени
Статья посвященарассмотрению времени и пространства как сущностных характеристик художественного перевода. На материале переводов поэзии и прозы Р.М. Рильке и Э.М. Ремарка на русский и английский языки анализируется темпорально-топологическая структура переводческой рецепции иноязычной литературы и определяются особенности перевода как вида межкультурной коммуникации на уровне дихотомий: перевод и время этноса, перевод и национальный характер.
Ключевые слова: художественный перевод; мировая литература; время; пространство; Р.М. Рильке; Э.М. Ремарк
© Лысенкова Е.Л., Чайковский Р.Р., 2012
E.L. Lysenkova, R.R. Chaikovski LITERARY TRANSLATION IN THE CONTExT OF TIME & SpACE
The article deals with time and space as essential characteristics of literary translation. On the material of translations of poetry and prose by R.M. Rilke and E.M. Remarque into Russian and English, the temporal and topological structure of the reception of the source language literature in translation is determined and some features of the translation as particular form of intercultur-al communication at the level of dichotomies: translation and ethnic group time, translation and national character are regarded.
Key words: literary translation; world literature; space; time; R.M. Rilke; E.M. Remarque
Язык - стрела, летящая в веках над пространствами Земли. Художественный перевод - это также особая форма движения: движения от языка к языку, от этноса к этносу, движение во времени и в пространстве. Со времен первых переводов Библии, которыми можно датировать зарождение художественного перевода как вида человеческой деятельности, до начала XXI в., человек переводит с языка на язык, «с литературы на литературу». По мнению П. Казановы, каждая появившаяся в мире книга - часть некоей совокупности, которую составляют все литературные тексты, созданные человечеством. «Каждая написанная на нашей планете книга, которую причислили к литературе, становится крошечной частичкой гигантской композиции, именуемой ,,мировая литература”» [Казанова, 2003, с. 7]. Однако большую часть мировой литературы составляет переводная литература. таким образом, можно утверждать, что пространство переводной литературы - это всеземное пространство.
Для того, чтобы адекватно оценить место и значение писателя в мировом литературном пространстве, необходимо, следовательно, учитывать и время, в которое он жил, и места, где он творил. Поэтому по аналогии с хронотопом М.М. Бахтина как категорией, означающей «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе» [Бахтин, 1975, с. 234], мы можем говорить о хронотопе самой мировой литературы. Хронотоп мировой литературы носит всевременный и планетарный характер. Его нижняя временная граница определяется эпохой возникновения первых произведений художественной словесности человечества; верхней же границы
не существует, ибо стрела времени направлена в бесконечность. Пространственные границы мировой литературы объемлют все территории Земли.
Вслед за В. Ларбо, П. Казанова мыслит мировую литературу как создаваемую сообществом людей, не ведающих политических, языковых и национальных пристрастий, людей, живущих «в согласии с законом самоценной независимой литературы, творимой вопреки политическому и языковому разделению» [Казанова, 2003, с. 13-14, 27]. К сожалению, история мировой литературы ХХ в. свидетельствует о том, что далеко не всегда и далеко не везде удавалось «творить литературу» в соответствии с названными принципами. В прошлом веке литература во многих странах неоднократно подвергалась насилию с политических, идеологических, государственных позиций, что приводило к появлению в ковре, как метафорически назвал литературу Г. Джеймс, оборванных нитей, к возникновению «пустых» мест, нарушений узора. такая ситуация складывалась, главным образом, в тоталитарных государствах. Государственная политика и идеология в них определяли и действия людей, причастных к переводческой и издательской деятельности, т. е. к практико-логии перевода, следствием чего оказывались тотальная цензура, запреты на перевод и / или издание книг авторов, неугодных правителям недемократических стран, уничтожение книг. История развития литературы в фашистской Германии и в коммунистическом советском союзе наглядно подтверждает это. Поэтому небезынтересно проследить восприятие творчества одного и того же писателя в странах с разным государственным и политическим устройством, различными идеологиями, и,
разумеется, различными языками. Мы попытаемся провести такой сравнительный анализ на примере рецепции творчества Р.М. Рильке и Э.М. Ремарка в бывшем СССР и в постсоветской России и в странах английского языка (главным образом, в США). Мы рассмотрим хронотопологические аспекты восприятия творчества названных писателей в переводах на английский и русский языки.
Временной аспект затронутой проблемы определяется сроками жизни в целом и периодами творческой жизни названных писателей, а также временными границами восприятия их поэзии, прозы и драматургии в США, Великобритании (английский язык), в Германии, Франции, СССР, Латвии, России (русский язык). Р.М. Рильке родился в 1875 г., умер - 1926 г., т. е. прожил всего 51 г. Первые произведения поэта вышли еще в конце XIX в. В ХХ столетии ему было отпущено четверть века активной творческой жизни. Р.М. Ремарк родился в самом конце XIX в., в 1898 г. Ему была суждена более долгая жизнь. Ремарк прожил 72 г. (умер в 1970 г.).
Первый перевод произведения Р.М. Рильке на русский язык (новелла «Все в одной») появился в 1897 г.; последний из новых переводов опубликован в 2011 г. Таким образом период переводческой рецепции литературного наследия Р.М. Рильке средствами русского языка составляет уже 115 лет.
Первое художественное произведение Р.М. Ремарка появилось в печати в 1918 г. (стихотворение «Я и ты»). Ремарк писал до своих самых последних дней. Следовательно, художественному творчеству он отдал 52 г. Первый перевод на русский язык появился в 1928 г. (роман «На Западном фронте без перемен»), а в 2011 г. увидели свет новые переводы поэзии Э.М. Ремарка. Таким образом, на русский язык Э.М. Ремарка переводят уже более 80 лет.
Переводческая рецепция творчества этих писателей средствами английского языка имеет несколько иные временные рамки. Первые переводы стихотворений Р.М. Рильке на английский язык появились в 1909 г. [Mason, 1961, p. 37, 168], последние переводы на английский язык датируются 2012 г. Общее время работы переводчиков Рильке на английский язык составляет более 100 лет.
Начало рецепции прозы Э.М. Ремарка на английском языке почти совпало со временем появления первого перевода его великого романа на русский язык. Роман «На Западном фронте без перемен» был переведен и издан в Великобритании и США в 1929 г. Последний же перевод прозы Ремарка на английский язык был опубликован в 1994 г. Им оказался второй перевод романа «На Западном фронте без перемен».
Пространственный аспект нашей темы определяется местом рождения, городами и странами, в которых довелось жить Р.М. Рильке и Э.М. Ремарку. Важной частью пространственного круга жизни Рильке и Ремарка мы считаем также немецкий язык, который был родным как для одного, так и для другого. Попытки обоих писателей писать на других языках (Рильке на русском, итальянском, французском; Ремарка - на английском) ничего не меняют в лингвотопологической субстанции их творческих языковых личностей. Рильке, родившийся в Праге, входившей в АвстроВенгерскую империю, затем сам определил свои пространственные предпочтения: Германия, Франция, Швеция, Швейцария, а также Италия, Россия, Испания и другие страны.
Э.М. Ремарк, родным городом которого стал Оснабрюк, входящий сейчас в состав федеральной земли Нижняя Саксония, перед приходом фашистов к власти был вынужден покинуть Германию. Швейцария, Франция, Америка - это основные наделы его земного пространства. Один из нас так писал о судьбе Ремарка: «Ремарк знал свою страну, но его лишили права быть ее гражданином, Ремарк любил свою землю, но она ему не принадлежала
- его судьбой стали скитания, его приняли и приютили города Швейцарии, Франции, Америки. Но где бы ему ни довелось жить, он везде взращивал свои великие слова, он сумел и в изгнании извлечь из родного немецкого языка свое золото, ибо именно немецкий язык был той его родиной, которая всегда была с ним» [Чайковский, 2000, с. 3].
Эти слова можно почти в полной мере приложить и к судьбе Рильке - с той лишь разницей, что беженцем Рильке, к счастью, быть не довелось. И даже тот факт, что в конце жизни Рильке предпринял серьезную попытку перейти в своем творчестве на французский язык, снова ничего не меняет. В истории немецкой
литературы он остался великим поэтом немецкого языка, о котором М. Дитрих сказала: «Никто не писал, не пишет и не будет писать так, как он» [Дитрих, 1997, с. 341].
В связи со сказанным выше уместно будет привести слова И. Канта: «Пространство и время суть quanta continua, потому что ни одна часть из них не может быть дана так, чтобы ее нельзя было заключить между границами (точками и мгновениями), стало быть, всякая такая часть сама в свою очередь есть пространство или время. Итак, пространство состоит только из пространств, а время из времен» [Кант, 1964, с. 243-244]. Жизненные и творческие пространства Р.М. Рильке и Э.М. Ремарка складываются из мест, которые были для них домом, а их время - это время долгого и трагического XX в. Если же конкретизировать это утверждение, то можно сказать, что жизненным и творческим пространством Рильке была Европа, Ремарка - Европа и США. Временем творчества Рильке была первая четверть XX в., Ремарка - 20-е - 60-е гг этого же столетия. Этим во многом определяются сходство и отличие в характере рецепции творческого наследия Р.М. Рильке и Э.М. Ремарка. Особенности переводческого освоения их прозы и поэзии обусловливаются также идеологическими и политическими условиями, существовавшими в странах языка перевода, этнопсихологическими особенностями носителей языков принимающих литератур, уровнем развития искусства перевода в этих странах и т. д. Названные и многие другие факторы так или иначе определяют пространственно-темпоральную структуру рецепции иноязычной литературы в переводе в целом. В рамках этой структуры можно выделить целый ряд дихотомий: художественный перевод и время этноса, художественный перевод и пространство этноса, художественный перевод и национальный характер, художественный перевод и идеология, художественный перевод и категория чужести и др. Ниже мы коснемся только двух из них: художественный перевод и время и художественный перевод и национальный характер.
Поскольку Рильке и Ремарк наиболее интенсивно переводились в России и США, обратимся к национальным «образам» времени у американцев и россиян. Как утверждает известный филолог, культуролог и философ
М. Эпштейн, «каждое место на земле - это еще и особый ход времени. В России оно идет иначе, чем в остальном мире: долго-долго тянется, как в бессоннице, когда руки-ноги скованы неподвижностью, а голова сознает этот мучительный покой и горит от возбужденья». Далее он продолжает: «таково чувство времени в России: томительная бесконечность, которая вовсе не есть чистый покой, а именно: беспокойство и пытка покоя, мучительная попытка приподняться, сбросить оцепенение, скоротать время в положительном действии» [Эпштейн, 2005, с. 43-44].
Для Америки, по мысли М. Эпштейна, характерно «предельное (западное) убыстрение времени как способ его (восточного) замирания». В цивилизации Америки «нет ... нервного подергивания». Время в Америке «ускорено - и успокоено внутри самой скорости». В американской культуре трудно «выделить некие значительные порции новизны и выдающихся деятелей обновления. Поскольку обновление совершается непрерывно и устойчиво, на каждого деятеля приходится лишь несколько квантов нового качества, а вовсе не грохочущая лавина, как в Европе и особенно в России, где тормоз традиции настолько задерживает новизну, что она потом с огромным напором вырывается из-под спуда» [Эпштейн, 2005, с. 45-46].
Принимая в целом эти, на первый взгляд, субъективные аксиологические утверждения М. Эпштейна о ходе времени на различных пространствах Земли, мы перейдем теперь к некоторым чертам ментальности американцев и русских как представителей принимающих языков и литератур. Воспользуемся для этого выводами известного отечественного филолога и философа Г. Гачева. Прежде всего, вслед за Гачевым, оговоримся, что национальный характер народа - трудно уловимая материя [Гачев, 2003, с. 46]. Любая характеристика в этом случае относительна, поскольку может быть без труда опровергнута: этнос слишком многолик, многообразен, его живой организм постоянно обновляется. Именно поэтому выявление единственных в своем роде качеств какого-либо этноса невозможно в принципе. Мы можем говорить лишь о доминировании тех или иных характеристик в национальном характере, о тенденциях их проявления.
В своих рассуждениях о национальном характере американцев Г. Гачев подчеркивает несколько важных этнопсихологических качеств: индивидуализм, стремление к свободе и независимости, доминирование мужского архетипа, динамизм, раскованность, синдром гонки за идеалом, за чудом и т. п. [Гачев, 2003, с. 178-190]. Особенности русского менталитета Г. Г ачев усматривает в некоторой медлительности, в доминировании в нем женского, а не мужского начала, в стремлении к отрицанию, отвержению, без предварительного выдвижения какого-либо положительного тезиса [Там же. С. 205-211]. Сопоставляя два этноса, Г. Гачев пишет: «Агентом строительства в России было прежде всего Государство, в Америке - индивид-трудяга, жадный на работу и заработок (то, что за работой, за горизонтом). В России первично Целое, а индивиды, граждане - его функции. В США первичны индивиды, множество самосделанных энергетических атомов, а уж из них собирается Целое. Государство - функция индивидов» [Гачев, 2003, с. 212].
Можно было бы сопоставить оценки Г. Г а-чева с наблюдениями других исследователей, однако степень объективности рассуждений известного исследователя позволяет нам рассматривать его подходы как достаточно обоснованные и дает возможность использовать их (с определенными оговорками) при анализе истории рецепции творчества Р.М. Рильке и Э.М. Ремарка в России и США.
Рассмотрим теперь одну из сфер рецепци-онного пространства, в котором на английском языке воссоздавалась поэзия и проза Рильке. Речь идет о США и Великобритании. Тема «Рильке и англоязычный мир» давно интересует исследователей. В книге Ю.К. Мейсона «Rilke, Europe and the English-Speaking World», на которую мы ссылались выше, предпринята попытка, с одной стороны, очертить отношения Рильке к Великобритании, США, к английскому языку, а с другой, - показать, как англичане и американцы воспринимали творчество Рильке [Mason, 1961, p. 42]. Как свидетельствуют многие современники поэта, его отношение к английскому языку и странам английского языка было если не негативным, то во всяком случае весьма прохладным. По мнению одних, Рильке исключил английский язык из своего духовного мира, по словам дру-
гих, он утверждал, что Aнглия находится вне магического круга его сути, его опыта и возможностей, по утверждению третьих, Рильке называл английский язык самым далеким для себя и самым чужим [Ibid. P. 39-46]. Несмотря на такое сдержанное отношение Рильке к английскому языку, первые переводы его стихотворений на этот язык появились, как мы уже отмечали, в 1909 г. Однако по-настоящему интенсивная работа над переводами его прозы и поэзии начинается в 30-е гг. прошлого века и продолжается до настоящего времени. В качестве примера неослабевающего внимания переводчиков в Великобритании и СШA к произведениям Рильке достаточно проанализировать историю переводов на английский язык романа «Записки Мальте Лауридса Бригге» и «Дуинских элегий».
Роман «Записки Мальте Лауридса Бригге», увидевший свет в 1910 г., своего первого перевода на английский язык дожидался двадцать лет. Перевод Дж. Линтона был издан в Великобритании в 1930 г. Однако в том же году англоязычный вариант романа, в котором значились имена уже двух переводчиков, -М.Д. Хертер Нортон и Дж. Линтона - вышел в американском издательстве «Нортон и Ко». В 1949 г. М.Д. Хертер Нортон выпускает новый перевод романа, за которым последовали переводы Ст. Митчелла (1983) и Б. Пайка (2008). Как видим, новые переводы этого прозаического произведения выходили в свет через соответственно 19 лет, 34 года и 25 лет. Это позволяет нам утверждать, что, начиная с 1930 г., каждое поколение англоязычных читателей получало «свой» перевод романа.
История русского «Мальте» складывается иначе. Первый перевод романа, выполненный Л. Горбуновой (Л. Лепешкиной) появился уже в 1913 г., т. е. через три года после выхода в свет оригинала. Затем наступила пауза длиной в 75 лет. Второй перевод, принадлежащий перу Е. Суриц, был издан в 1988 г. В конце 2011 - начале 2012 г. двумя разными издательствами выпущен в свет новый, третий перевод романа на русский язык, выполненный В. Летучим. Временная лакуна, возникшая между 1913 и 1988 гг., в значительной мере объясняется исторической ситуацией в России: одним из следствий революции 1917 г., открывшей дорогу большевистской идеологии и практике поиска внешних и внутренних врагов, стало
навешивание ярлыков на представителей не только российской, но и зарубежной творческой интеллигенции. Рильке оказался «мистиком» и «реакционером», поэтому в советской России его до 1958 г. практически не печатали [Лысенкова, 2006, с. 29-30].
В какой-то мере с историей перевода романа Рильке схожа и история переводческой рецепции и его «Дуинских элегий». Первое издание на языке оригинала вышло в 1923 г. Первый же перевод всего цикла на английский язык появился через восемь лет - в 1931 г. Полный русский перевод «Дуинских элегий» увидел свет в 1995 г., т. е. через 72 г. после опубликования оригинала. За период с 1931 по 2012 гг. было издано более тридцати переводов «Дуинских элегий» на английский язык, в то время как на русском языке их всего шесть (не считая двух, размещенных в интернете), т. е. в пять раз меньше.
Обратимся теперь к истории переводов прозы Ремарка на английский и русские языки. Его знаменитый роман «На Западном фронте без перемен» был в год выхода немецкого отдельного издания (1929) издан в английском переводе А. Уина в США и Великобритании. Его следующий роман «Возвращение», вышедший в 1931 г., снова был оперативно переведен тем же переводчиком и издан на английском языке в год появления оригинала. Перевод «Трех товарищей» увидел свет на год раньше немецкого оригинала - в 1937 г. В 1941 г. появляются издания романа «Возлюби ближнего своего» сначала на английском, а затем на немецком языке. Перевод романа «Триумфальная арка» на английский язык (1945) также опередил издание оригинала (1946). Совпали по времени переводные и оригинальные издания романов «Искра жизни» (1952) и «Время жить и время умирать» (1954). Оригинал «Черного обелиска» появился в 1956 году, а его перевод был издан в США и Великобритании годом позже (1957). Отдельное переводное издание романа «жизнь взаймы» попало на прилавки книжных магазинов одновременно с выходом книги на немецком языке (1961). Роман «Ночь в Лиссабоне» вышел сначала по-английски (1961), а через год - по-немецки. Посмертный, незаконченный роман «Тени в раю» был предложен к изданию вдовой Ремарка П. Годдар и опубликован в 1971 г. - через год после кончины писателя. Англо-
язычная версия появилась в 1972 г. В 1994 г., как мы уже писали, читатели получили второй перевод романа «На Западном фронте без перемен», выполненный Бр. Мэрдоком (Великобритания) [Чернега, 2011, с. 66-71]. На этом история англоязычных переводов прозы Э.М. Ремарка пока закончилась - за последние 15 лет новых переводов не появилось.
Определим теперь основные вехи в рецепции творчества Ремарка средствами русского языка. По данным руководителя Центра и Архива Э.М. Ремарка при университете г. Осна-брюк (ФРГ) д-ра Т. Шнайдера, первый анонимный перевод романа «1т Westen шсЫя Neues» на русский язык вышел в Берлине в 1928 г., т. е. раньше отдельного издания немецкого оригинала. Через год в московских издательствах появились две редакции перевода, выполненного С. Мятежным и П. Черевиным. Сопоставление этих редакций с берлинским изданием позволяет сделать вывод, что перевод 1928 г. принадлежит перу этих же переводчиков [Заварзина, 1998, с. 62]. В том же году в Риге был издан перевод А. Коссовича. В 1959 г. появился еще один перевод - перевод Ю. Афонькина, который переиздается уже более пятидесяти лет.
Столь же интенсивной была и рецепция романа «Бег Weg zuruck». Его первые переводы (анонимные) появились в конце 1930 - начале 1932 гг. в парижской газете «Последние новости» и в рижской газете «Сегодня» (под названием «Обратный путь»). В 1931 г. в Риге вышло отдельное, но также анонимное издание романа, повторяющее текст, опубликованный в газете «Сегодня» [Михалева, 2009, с. 20-22].
Затем этот роман, но под другим названием
- «Возвращение» - был опубликован в журнале «Интернациональная литература» (1933, пер. И. Горкиной), в журнале «Знамя» (1934), а в 1936 г. он вышел отдельным изданием. После этой книги Ремарка в СССР печатать перестали. Поэтому выдающийся роман писателя «Drei Kameraden» («Три товарища») был переведен и издан в Москве лишь в 1958 г. (пер. И. Шрайбера и Л. Яковенко) - через двадцать лет после выхода оригинала (но еще в 1939 г. первый перевод этого романа на русский язык под названием «Три друга» был опубликован в рижской газете «Сегодня вечером»). Как писал А. Битов, «выдавливать духовную пищу
по капле - грамотный идеологический расчет на сдерживание времени» [Битов, 1989, с. 4]. На рубеже 80-90-х гг. выходят переводы ю. Архипова и И. Шрайбера (без соавторства).
Роман «ЫеЬе Бетеп Nachsten» впервые был напечатан в переводе Е. Никаева в петрозаводском журнале «Север» в 1966-1967 гг. В начале 90-х годов были изданы переводы И. Шрайбера (1990) и Э. Венгеровой (1991). В 1994 г. появилось еще одно отдельное издание этого романа, в котором переводчиком значилась И. Безменова. Но, как показало сопоставительное исследование текста этого перевода с переводом Е. Никаева, вариант Е. Безме-новой представляет собой слегка закамуфлированный плагиат: начиная с конца первой части, перевод И. Безменовой полностью повторяет текст перевода Е. Никаева [Заварзина, 1998, с. 56-61].
Перевод «Триумфальной арки» был опубликован сначала в журнале «Иностранная литература» (1959) - через тринадцать лет после появления немецкого оригинала. Книжное издание, по нашим данным, вышло 1978 г.
Весьма своеобразен был путь к российскому читателю одного из наиболее значимых романов Ремарка - «Искра жизни». В нем писатель впервые вполне недвусмысленно ставит на одну доску фашистов и коммунистов. Разумеется, что о публикации такого романа в СССР не могло быть и речи. Однако на излете оттепели он был напечатан (с большими купюрами) в переводе К. Гончарука и В. Неклюдовой в журнале «Кубань», издававшемся в Краснодаре (1966). Перестройка способствовала тому, что с этим «задержанным» романом познакомилось большое количество российских читателей: в 1992-1993 гг. появились три перевода этого произведения: В. Котелки-на, Р. Эйвадиса и М. Рудницкого (подробнее см.: [Нарбут, 2003, с. 16-17]).
Следующий роман «Время жить и время умирать» был опубликован в журнале «Иностранная литература» в 1956 г. Отдельное издание вышло в 1959 г. Через год в том же журнале появился перевод «Черного обелиска» (первое отдельное издание - 1961 г.). Один из последних романов писателя - «Geborgtes Ье-Ьеп» - вышел в русском переводе отдельным изданием раньше книжного варианта оригинала. Ремарк напечатал свой роман в 1959 г.
в гамбургском журнале «Kristall», а перевод на русский язык появился в московском Издательстве иностранной литературы в 1960 г. Впоследствии Ремарк дал роману другое название - «Der Himmel kennt keine Gunstlinge». Российский же читатель продолжает знакомиться с этим романом под закрепившимся за ним в нашей стране названием «жизнь взаймы».
Несколько необычна и судьба русского перевода романа «Ночь в Лиссабоне». Он был опубликован в 1965 г. в казахстанском журнале «Простор» (Алма-Ата). В виде книги, по нашим данным, он впервые вышел в составе двухтомника Э.М. Ремарка, изданного в Кишиневе в 1979 г.
Перевод посмертного романа Ремарка «Тени в раю» был напечатан в один год с выходом в свет оригинала - он был опубликован в 1971 г. в «Иностранной литературе», а через год вышел отдельной книгой.
К счастью, на этом история русского Ремарка не закончилась. С конца 90-х гг. прошлого века в свет выходит целый ряд новых книг Э. М. Ремарка на русском языке. Этот всплеск интереса к писателю был вызван, прежде всего, изданием в Кельне в 1998 г. к столетию Ремарка пятитомника «Неизвестные произведения» («Das unbekannte Werk»), в котором были опубликованы его ранние романы, роман «Das gelobte Land», представляющий собой более позднюю и более завершенную авторскую версию романа «Тени в раю», стихи, дневники, письма и публицистика Ремарка. Кроме того, с английского языка переводятся рассказы писателя, печатавшиеся в начале 30х гг. в американском журнале «Collier’s» (их оригиналы были утрачены). В 1993 г. их на русский язык перевел И. Шрайбер (изданы в качестве приложения к журналу «Огонек»), а в 1999 г. они вышли в переводе И. Гречухиной (о низком качестве ее перевода см.: [Чайковский, 2001, с. 99-111]).
С 2000 г. московское издательство «Вагри-ус» последовательно выпускает не известные российскому читателю книги Ремарка: романы «Приют грез» (его первый перевод на русский язык под названием «Мансарда снов» увидел свет в Риге в 1930 г.), «Гэм», «Станция на горизонте» (2000), роман «Земля обетованная» в переводе М. Рудницкого (2000) и в переводе Д. Трубчанинова и В. Позняк (и с из-
мененным названием - «Обетованная земля») (2007), раннюю новеллистику (2003), письма к Марлен Дитрих (2003), новые переводы публицистики (2010).
На основе рассмотренных временных и пространственных характеристик рецепции творчества Р.М. Рильке и Э.М. Ремарка средствами английского языка и русского языка попытаемся выявить некоторые закономерности в освоении их творчества и сопоставить их с теми наблюдениями философов и филологов о времени и пространстве, которые мы приводили выше.
Хронология переводов поэзии и прозы Р.М. Рильке на английский язык в известной мере подтверждает тезис М. Эпштейна об отсутствии в англоязычной цивилизации временного «подергивания» - переводы романа «Записки Мальте Лауридса Бригге» появлялись с определенной регулярностью, а переводы «Дуинских элегий» издаются со средним временным интервалом в три года [Ершова, 2011, с. 670-674]. Таким образом, обновление переводов происходит и постоянно, и стабильно.
История переводов из Рильке на русский язык свидетельствует о том, что не столько тормоз традиции, сколько идеологический тормоз задерживал создание и появление новых переводов, которые затем с «огромным напором», как писал Г. Гачев, вырывались «из-под спуда» (ср. появление восьми переводов «Дуинских элегий», начиная с 1995 г., -т. е. в среднем один перевод за два года). Вместе с тем в рецепции творчества Рильке в России имело место «томительное» ожидание новых переводов - вспомним временные лакуны длиной в три четверти века, которые также объясняются преимущественно идеологическими причинами.
К отличительным чертам хронологии рецепции прозы Э.М. Ремарка в англоязычных странах относятся, с одной стороны, опережающее издание переводов (до выхода в свет оригиналов), с другой стороны, - синхронность издания оригиналов и переводов; незначительный временной разрыв между появлением оригинала и перевода; отсутствие (за одним исключением) повторных переводов.
История «русского» Ремарка развертывалась совсем по-другому. Ее первое отличие заключается в реализации принципа перево-
дной множественности: многие романы переводились на русский язык неоднократно. Второе отличие состоит в том, что в истории рецепции прозы Ремарка фигурируют не только СССР и Россия как страны русского языка, но и страны, где возникали заметные русские диаспоры, - Германия, Франция, Латвия - и где публиковались переводы его романов на русский язык. Третье отличие нам видится в существовании двух временных лакун в освоении прозы Ремарка: с середины 30-х гг. до конца 50-х гг. и с середины 70-х до конца 80-х гг. XX в. Четвертое, что отличает рецепцию прозы Ремарка - это неизбывный интерес к ней и появление новых переводов в XXI в.
Что касается этнопсихологической специфики восприятия творчества Рильке на пространствах англоязычного мира и в России, то здесь ярко проявляются индивидуализм англо-американских переводчиков, их раскованность, что не всегда способствует созданию высококачественных переводов, и вместе с тем синдром гонки за идеалом (ср. более тридцати переводов цикла «Дуинские элегии»), с одной стороны, и тяготение к соборности русских переводчиков (ср. многочисленные коллективные издания поэзии Рильке на русском языке и фактическое отсутствие таковых в Великобритании и США), с другой. В рецепции поэзии и прозы Рильке в СССР и в России долгое время было, кроме того, ощутимо стремление к «отвержению» без выдвижения взамен какой-либо положительной идеи.
Американские и британские переводчики, несомненно, знали о, по меньшей мере, безразличном отношении Рильке к их языку и к их странам, и тем не менее глубоко полюбили его творчество и переводили и продолжают переводить его стихи вновь и вновь, проявляя широту своей натуры. Российские переводчики высоко ценили и ценят трепетное отношение Рильке к России и своими переводами воздают ему за любовь к нашей стране.
Особенности национального характера американцев и русских также в той или иной мере отражаются и в рецепции творчества Ремарка. В отношении к творчеству Ремарка американцев отразился их динамизм, их постоянное стремление к обновлению, и вместе с тем их прагматизм: бестселлер должен приходить к покупателю-читателю своевременно.
Иные психологические доминанты двигали, как нам представляется, пером русских пе-
реводчиков. Этими доминантами были такие черты русского национального характера, как склонность к романтике и идеализму [Жель-вис, 2011, с. 33]. В книгах Ремарка они читали о себе, читали о другой жизни, какой они хотели бы жить, читали о товарищах, которых хотели бы иметь, читали о любви, которая им, возможно, снилась. И каждому переводчику хотелось поделиться этим найденным в книгах Ремарка духовным богатством со своими соотечественниками. Переводчики Ремарка в России открывали людям иной мир, переводчики Ремарка в Америке пополняли и без того достаточно богатый интеллектуальный рацион своих читателей.
Все сказанное выше позволяет утверждать, что пространство и время - это категории, составляющие онтологическую сущность художественного перевода. Переводам, как и языкам, можно приписывать конкретные пространственно-временные координаты (ср.: [Мартынов, 1983, с. 5]). Перевод в пространстве мировой литературы всегда «здесь» и всегда «там», перевод во времени всегда «сейчас» и всегда «после». Хронотоп переводной литературы заслуживает столь же пристального внимания, как и хронотоп словеснохудожественного изображения вообще.
Завершая обсуждение хронотопологических аспектов переводческого восприятия творчества Р.М. Рильке и Э.М. Ремарка средствами русского и английского языков, можно воспользоваться словами великого Гете, который писал: «что бы ни говорилось о неудовлетворительности переводческого труда, он всегда был и будет одним из важнейших и достойнейших дел, связующих воедино вселенную» [Гете, 1980, с. 412]. Переводчики Рильке и Ремарка на русский и английский языки также внесли свой вклад в межнациональную трансляцию духовных богатств от этноса к этносу и тем самым в объединение человечества: человек, прочитавший Рильке или Ремарка на любом языке, становится членом великого братства людей, испивших из их чистых источников. Межъязыковая и межлитературная коммуникация посредством художественного перевода - надежный путь к единому и мирному человечеству.
Перевод нередко сравнивают с зеркалом. Поэтому сказанное о зеркале можно приложить и к переводу. В «Сонетах к Орфею» Р.М. Рильке писал (пер. В. Микушевича):
Так не в твоем ли пространстве несытом неописуемый смысл затаен; зеркало, ты представляешься ситом,
в чьих ячеях промежутки времен. Пространство художественного перевода ненасытно, оно поглощает всю мировую литературу с ее затаенными смыслами, просеивая сквозь ячеи переводов с языка на язык неостановимое, на первый взгляд, время. Но написал же Э. М. Ремарк: «Если мы захотим, время умрет».
Библиографический список
1. Бахтин, М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике [Текст] / М.М. Бахтин // Вопросы литературы и эстетики. -М. : Худож. лит., 1975. - С. 234-407.
2. Битов, А. Как читали Ремарка тридцать лет назад [Текст] / А. Битов // Три товарища / Э.М. Ремарк, пер. с нем. Ю. Архипова. - М. : Худож. лит., 1989.
- С. 3-8.
3. Гачев, Г Ментальности народов мира [Текст] / Г. Гачев. - М. : Эксмо, 2003. - 544 с.
4. Гете, И.В. Собрание сочинений [Текст] : в 10 т. / И.В. Гете. - М. : Худож. лит., 1980. - Т. 10. Об искусстве и литературе. - 510 с.
5. Дитрих, М. Азбука моей жизни [Текст] / М. Дитрих. - М. : Вагриус, 1997. - 383 с.
6. Ершова, Е.А., Сопоставительный анализ хронологии переводов «Дуинских элегий» на английский и русский языки [Текст] / Е.А. Ершова, Е.Я. Музы-ченко // Язык, коммуникация, перевод : контрасты и параллели : материалы V междунар. науч. конф. по актуальным проблемам теории языка и коммуникации (Москва, 1 июля 2011 г.). - М. : Книга и бизнес, 2011. - С. 670-674.
7. Жельвис, В. Наблюдая за русскими [Текст] /
B. Жельвис. - М. : РИПОЛ классик, 2011. - 352 с.
8. Заварзина, Е.В. К истории русских переводов романа Э.М. Ремарка «На Западном фронте без перемен» [Текст] / Е.В. Заварзина // Идеи, гипотезы, поиск.: сб. эссе по материалам V науч. конф. аспирантов и молодых исследователей Сев. междунар. ун-та. - Магадан : Изд-во СМУ, 1998. - Вып. V. -
C. 61-65.
9. Заварзина, Е.В. Перевод или плагиат? [Текст] / Е.В. Заварзина // Век Ремарка : сб. эссе / Е.В. Заварзина; отв. ред. Р.Р. Чайковский. - Магадан : Кордис, 1998. - С. 56-61.
10. Казанова, П. Мировая республика литературы [Текст] / П. Казанова. - М. : Изд-во им. Сабашниковых, 2003. - 416 с.
11. Кант, И. Критика чистого разума [Текст] / И. Кант // Сочинения : в 6 т. - М. : Мысль, 1964. - Т. 3. -С. 69-799.
12. Лысенкова, Е.Л. Поэзия и проза Р.М. Рильке в русских переводах (исторические, стилистикосопоставительные и переводоведческие аспекты) [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук : 10.02.20 / Е.Л. Лысенкова. - Магадан, 2006. - 512 с.
13. Мартынов, В.В. Язык в пространстве и времени. К проблеме глоттогенеза славян [Текст] / В.В. Мартынов. - М. : Наука, 1983. - 108 с.
14. Михалева, В.В. Начальный этап рецепции творчества Э.М. Ремарка средствами русского языка /
В.В. Михалева // Идеи, гипотезы, поиск. : сб. эссе к XV-XVI науч. конф. аспирантов и молодых
исследователей Сев.-Вост. гос. ун-та. - Магадан : Кордис, 2009. - Вып. XV-XVI. - С. 20-22.
15. Нарбут, Е.В. Роман Э.М. Ремарка «Искра жизни» : путь к читателю [Текст] I Е.В. Нарбут II
Э.М. Ремарк и лагерная литература : Сб. статей I Сост., отв. ред., авт. предисл. Р.Р. Чайковский. -Магадан : Кордис, 2003. - С. 9-18.
16. Чайковский, P.P. Золото ремарковского слова (предисловие редактора) [Текст] I Р.Р. Чайковский II О.М. Фадеева; Aфоризмы Э.М. Ремарка : (опыт сопоставит. словаря нем.-рус. вариантов) I отв. ред. Р.Р. Чайковский. - Магадан : Кордис, 2000. - С. 3.
1?. Чайковский, P.P. Нищета перевода, или Нужно ли переводчику элементарное филологическое образование [Текст] I Р.Р. Чайковский II Перевод и переводчики : науч. альманах кафедры нем. яз. Сев.
УДК 81.00 ББК 81.00
междунар. ун-та (г. Магадан). - Вып. 2: Э.М. Ремарк I гл. ред. Р.Р. Чайковский. - Магадан : Кордис, 2001. - С. 99-111.
18. Чернега, Е.В. Хронология переводов романов
Э.М. Ремарка на английский язык [Текст] I Е.В. Чернега II Перевод и переводчики: Науч. альманах кафедры нем. яз. Сев.-Вост. гос. ун-та (г. Магадан). - Вып. 7 : Теория и история перевода I гл. ред. Р.Р. Чайковский. - Магадан : Кордис, 2011. -
С. 66-71.
19. Эпштейн, М. Ход времени. Все эссе [Текст] : в 2 т. I М. Эпштейн. - Екатеринбург : У-Фактория, 2005.
- Т. 2. Из Aмерики. - С. 43-46.
20. Mason, E.C. Rilke, Europe, and the English-Speaking World [Text] I E.C. Mason. - London : The Syndics of the Cambridge University, 1961. - 257 p.
Ю.М. Малинович, М.В. Малинович
синтаксис как отражение ДИНАМИКИ МЫШЛЕНИЯ и языкового сознания в онтогенезе
В статье обсуждаются некоторые проблемы синтаксиса в ретроспективе и перспективе. В частности: прототип семантико-синтаксической структуры предложения; логическая последовательность событий и ситуаций в актуальных высказываниях говорящего субъекта. Синтаксис расматривается как отражение динамики мышления и языкового сознания в онтогенезе.
Ключевые слова: синтаксис; ретроспектива; перспектива; прототип; структура предложения; порядок слов; отражение; динамика; мышление; языковое сознание; онтогенез
УаШ. Malinovich, M.V Malinovich
syntax as the reflection of dynamics of thinking and verbal THINKING STRuCTuRE IN ONTOGENESIS
In the paper some problems of syntax are discussed in retrospective and perspective. In particular the questionable information on the prototype of semantic and syntactic structure of the sentence is given. The logical succession of the events and situations in the actual utteranses of the speaker is being argued. The authors examine syntax as the reflection of dynamics of thinking and verbal thinking structure in ontogenesis.
Key words: syntax; retrospective; perspective; prototype; sentense-structure; event; situation; reflection; dynamics; thinking; verbal thinking; ontogenesis
Лингвистика, подобно другим наукам, была и остается познавательной. Это относится и к синтаксису естественного языка, традицион-
ный анализ которого восходит к трудам отечественных и зарубежных психологов, логиков, лингвистов и пересекается в атрибутах человека: психика, сознание, мышление, язык.
«Традиционная наука», как отметил в свое время С. Прист, «является редукционистской» [Прист, 2000, с. 279]. Это утверждение с пол-
ным на то основанием можно отнести и к традиционному синтаксису. В связи с этим специальному рассмотрению подлежат некоторые общие и частные вопросы не традиционного синтаксиса.
В классической грамматике многие аспекты синтаксической теории пранализирова-ны достаточно полно. Изучение же других осталось за рамками традиционного синтаксиса. Оказалось: синтаксис одновременно
