CC BY
20
4 См.: Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 48, ст. 6724.
5 См.: Осокина Г.Л. Проблемы судебной защиты прав и свобод граждан по делам о принудительной госпитализации в стационарные учреждения здравоохранения // Вестник Саратовской государственной академии права. 1999. № 1(16). С. 13.
6 См.: Никулинская НФ. Судебный контроль в сфере психиатрической помощи: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009.
7 См.: Тихомирова Ю.В. Производство по делам о принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар и принудительном психиатрическом освидетельствовании: автореф: дис. . канд. юрид. наук. М., 2004. С. 4.
8 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 5 марта 2009 г. № 544-О-П // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2009. № 32, ст. 4046.
9 См.: Аргунова Ю.Н. Недобровольная госпитализация лица с психическим расстройством // Правовые вопросы в здравоохранении. 2010. № 5.
10 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 10 марта 2005 г. № 62-О // Вестник Конституционного Суда РФ. 2005. № 5.
11 Тихомирова Ю.В. Рассмотрение судами дел о принудительной госпитализации гражданина в психиатрический стационар и принудительном психиатрическом освидетельствовании. URL: http:julia-advokat. narod.ru/st3.htm (дата обращения: 20.09.2016).
Ю.А. Ионова
ХРОНОДИСКРЕТНОЕ МОНОГЕОГРАФИЧЕСКОЕ СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ИНСТИТУТА ДОКАЗЫВАНИЯ В ИСКОВОМ ПРОИЗВОДСТВЕ ПО ВОПРОСУ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ ДОКАЗЫВАНИЯ ОБСТОЯТЕЛЬСТВ, ПОДТВЕРЖДЕННЫХ НОТАРИАЛЬНЫМИ АКТАМИ
Статья посвящена сравнению российского (до революции 1917 г.) законодательства и ныне действующего по вопросу реализации гражданских процессуальных норм при освобождении от доказывания обстоятельств, подтвержденных в нотариальном порядке.
Ключевые слова: хронодискретное, моногеографическое, сравнительно-правовое исследование, доказывание, нотариальные акты.
Yu.A. Ionova
CHRONO-DISCRETIONARY MONO-GEOGRAPIC LEGAL COMPARATIVE RESEARCH ON INSITUTION OF PROOF IN LITIGATION PURSUANT TO PROOF EXEMPTION OF CIRCUMSTANCES AFFIRMED WITH NOTAIAL INSTRUMENTS
The subject-matter of the article is the comparison of historic Russian (prior to the Revolution of 1917) and contemporary legislation subject to implementation of civil proceedings rules applied at proof exemption of circumstances affirmed under a notarial procedure.
Keywords: Chrono-discretionary, mono-geographic, legal comparative research, proof, notarial instruments.
Со времени введения в действие с 1 января 2015 г. ч. 5 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее — ГПК РФ) презумпция законности нота-
© Ионова Юлия Андреевна, 2016
Огарший преподаватель кафедры гражданского процесса (Дальневосточный филиал ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия»); e-mail: [email protected]
риального действия и достоверности нотариального акта как его результата не вызвала повышенного внимания исследователей.
Сложившаяся ситуация, с одной стороны, объективно связана с отсутствием опубликованной практики правоприменения введенной в действие нормы, с другой, как следует из личного опыта общения автора с рядом членов нотариального сообщества, занимаемую позицию по обозначенному вопросу можно было бы охарактеризовать известным изречением «пока гром не грянет...».
Прошло не так много времени, чтобы обобщить судебную практику по обозначенной тематике, тем более, что в силу объективно складывающихся причин преодолеть тенденцию невозможности своевременного обобщения судебной практики по гражданским делам с участием нотариусов довольно затруднительно. К таким причинам, в частности, относятся: отсутствие специальных, отдельно взятых нарядов в судах для хранения судебных актов по делам искового производства, в которых содержится правовая оценка нотариальных актов; известная «замкнутость» ряда нотариальных палат по запросам о предоставлении сведений об участии нотариусов в гражданских делах, в т.ч. по запросам Федеральной нотариальной палаты в целях общероссийских научно-практических исследований1.
Опубликованные к настоящему времени сведения2 свидетельствуют, скорее, о большем внимании правоприменителей, научного сообщества к мониторингу самой нотариальной деятельности (практике), объединяющей нотариат и заинтересованных в совершении нотариального действия лиц, нежели к судебной практике по делам искового производства, в доказывании по которым использовались нотариальные акты. Все это еще больше усиливает интерес к толкованию предлагаемой вниманию ч. 5 ст. 61 ГПК РФ, поскольку практическое ее применение вызывает ряд вопросов, однозначных ответов на которые ни судебная практика, ни полноценные научно-практические исследования не содержат.
Сущность рассматриваемой нормы права представляет собой презумпцию3. Следует ли изложенную норму воспринимать как презумпцию либо она является самостоятельным основанием освобождения от доказывания фактов, строго говоря, «за пределами» презумпции. В этой связи уместно упомянуть авторов, чьи труды позволили прийти к выводу, что в отсутствие легальной дефиниции презумпции важным является предположение, влияющее на процедуру доказывания путем освобождения юридических фактов от доказывания. Это дореволюционные ученые: А.А. Васильев, Е.В. Васьковский; деятели правовой науки: А.В. Венедиктов, С.Н. Братусь, В.А. Ойгензихт, В.К. Бабаев; российские исследователи: Ю.А. Сериков, Е.А. Нахова, И.В. Решетникова4 и др.
При разработке проекта рассматриваемой нормы права президентом Федеральной нотариальной палаты обосновывалась взаимосвязь норм гражданского судопроизводства и норм законодательства о нотариате, что также позволило ему придти к выводу о сущности данной нормы как «презумпции законности и достоверности нотариального акта»5.
В рассматриваемом явлении предположение, влекущее освобождение юридического факта от доказывания, состоит в том, что достоверность нотариального акта есть результат правильного в соответствии с законом (т.е. законного) совершенного нотариального действия как юридической процедуры. Если данная логическая последовательность нарушена, то и результат недостоверен, а значит — не освобождается от доказывания.
Ранее нами также указывалось, что рассматриваемая презумпция опровержима и содержит два условия, мы назвали их «двумя условиями опровержения», каждое из которых может существовать как вместе с другим, так и отдельно: 1) особый порядок выявления подложности нотариально оформленного документа; 2) существенное нарушение порядка совершения нотариального действия.
Оба условия формируют ситуационность нормы права и, очевидно, их применение будет зависеть от судейского усмотрения.
В настоящей статье использованы хронодискретные моногеографические методы с целью выявления возможных пробелов в законодательстве и предложения путей их устранения.
«В отличие от обычных историко-правовых исследований перед представителями школы хронодискретного моногеографического сравнительного правоведения в качестве одной из обязательных стоит следующая задача: на основе сравнения исторического опыта правовой регламентации и функционирования какого-либо института с его современным аналогом выработать рекомендации по совершенствованию соответствующего современного института.
В отличие от традиционного сравнительного правоведения объектом сравнения выступают не аналогичные правовые институты, имевшие место в разных странах в одно время, а правовые институты, имевшие место в дореволюционной России и возрожденные в Российской Федерации (отсюда и введение в название научного направления термина «моногеографическое») в условиях отсутствия между ними прямой преемственности»6.
Воспользуемся методами названной школы для того, чтобы обеспечить дока-з зывание по обозначенным вопросам необходимым инструментарием. Предпола-
0
? гается нацеленность на гипотетические ситуации в будущем, которые благодаря 3 хронодискретности методов познания могут быть предотвращены как законода-» телем, так и субъектами, различными способами, реализующими нормы права.
1 В действующем законодательстве взаимосвязанными являются нормы права, | содержащиеся в ч. 5 ст. 61 и ст. 186 ГПК РФ. Хронодискретным элементом в этой ! взаимосвязи представляется механизм выяснения подложности нотариального | акта, который довольно «скромно» прописан в ст. 186 ГПК РФ.
| В ГПК РСФСР институт доказывания в гражданском процессе вообще не
| содержал названной возможности7, а ранее — в Основах гражданского судопро-'I изводства ССР и союзных республик8 — подложность документов или веществен-| ных доказательств упоминалась не в смысле процесса выяснения названного | факта в первой инстанции, а исключительно как подтвержденное приговором суда одно из оснований для пересмотра решений, определений и постановлении по вновь открывшимся обстоятельствам (п. 2. ч. 2. ст. 53), т.е. можно сказать, § лишь был «очерчен» законодателем, заметим, как факт, установленный не в § гражданском, а уголовном судопроизводстве.
| Вместе с тем довольно обширное количество норм о процессе выяснения фактов
| подложности доказательств и комментариев к ним находим в дореволюционных гражданском процессуальном законодательстве и комментируемой литературе.
Комментируя статьи Устава гражданского судопроизводства9 (далее — Устав), А.А. Васильев отмечал: «457-я определяет силу актов крепостных, нотариальных и явленных к засвидетельствованию. Спор против этих актов может быть или только ввиду подложности, или ввиду потери ими силы...»10, и далее: «...В 112 принципе Устав знает лишь один способ опровержения и уничтожения правильно
составленного и в публичном порядке засвидетельствованного акта: спор о его подложности»11.
Собственно, ныне ст. 186 ГПК РФ содержит лишь две возможности, довольно неопределенно сформулированные, по сравнению с совокупностью процессуальных действий, которые в блоке ст. 499-565 Устава назывались «поверка доказательств». Надобность в осуществлении поверки появлялась тогда, когда возникал спор относительно доказательств.
Анализ приведенных норм Устава, а также многочисленных разъяснений Кассационного департамента Правительствующего сената позволяет сделать вывод о том, что имели место общие и особенные черты поверки, в зависимости от вида доказательств, по поводу которых возник спор между сторонами.
Поверка письменных доказательств могла быть двоякого рода: проверка сличения копий с подлинными документами или выписок и счетов с книгами, и поверка подлинности акта. Особенности второй из названных процедур, реализуемой по заявлению стороной сомнения в подлинности акта или объявления спора о его подлоге, заключались в следующем:
1) непосредственно в законе не говорилось, что представляла собой подложность акта;
2) спор о подлоге, согласно ст. 555 Устава мог быть заявлен во всяком положении дела;
3) в соответствии с со ст. 556 Устава заявление о подлоге могло быть устным и письменным, если оно было устным, то составлялся протокол.
Далее процедура представляла собой своеобразную возможность урегулирования спора самими сторонами в предусмотренные законом сроки (сторона, i которой передано заявлении о подлоге, могла либо промолчать, либо согласиться и и перестать использовать данное доказательство). Если же сторона настаивала, а заявившая сторона могла предоставлять свои доказательства о подложности о
— и и и в
в 7-дневный срок, в ответ на которые в аналогичный, следовавший затем срок s другая сторона могла предоставлять в противовес свои доказательства. г
с
Затем к решению данного спора (о подлоге) привлекался прокурор. Для 1 стороны, которая заявила спор о подлоге и не смогла доказать данного факта, е предусматривался штраф. о
А.А. Васильев называет следующие недостатки указанных процедур: ю
~о
1) заимствованность из иностранного законодательства с нечетким разграни- | чением процедур подлинности и подложности актов; к
2) необходимость предварительного исследования доказательства судом до а передачи определения о подлоге прокурору в случае, если в указанном доказа- | тельстве кто-либо был прямо обвинен заявившим подлог; ии
3) неминуемое следствие приостановления гражданского дела в случае, если № сведения о подлоге подтвердились, в связи с чем материалы для возбуждения 1 уголовного дела передавались прокурору; )
4) нечеткость в изложении заключительной ст. 565, из которой следовало, 6 что в случае оправдания лица, обвиненного в подлоге, и отсутствия определения уголовным судом, подложный акт или подлинный, одна из сторон могла просить гражданский суд исследовать подлинность акта и, если признает его подложным, исключить из числа доказательств.
Как видим, исторический метод хронодискретного моногеорафического исследования приводит нас к следующим выводам. 113
1. Сокращенный вариант выяснения факта подложности доказательств в действующем законодательстве, по сравнению с дореволюционным, еще не означает, что проблемы правоприменения, обозначенные правоведами в конце XIX в., устранены в современном законодательстве и современных правоотношениях.
2. При неизменности сущности явления (подлога), законодатель не потрудился над легальной его дефиницией, что также может приводить к «конкуренции» гражданского и уголовного судопроизводств, затягиванию процессуальных сроков.
3. При большей разработанности в современном праве, по сравнению с дореволюционным, категории «злоупотребление правом» представляется, что штрафные санкции за намеренное заявление о подлоге при фактическом его отсутствии в современном праве могли бы рассматриваться как гарантия правомерной реализации связанной со ст. 186 ГПК РФ презумпции, изложенной в ч. 5 ст. 61 ГПК РФ применительно к функциям искового производства в гражданском процессе.
1 Указанное обстоятельство, в частности, прозвучало в он-лайн трансляции Международной научно-практической конференции «Латинский нотариат в России: перспективы развития», посвященной 10-летию Института нотариата СПбГУ 24 октября 2014 г. в Санкт-Петербургском государственном университете. URL: http://news.alrf.ru/press/news/item/16967-mezhdunarodnaya-nauchno-prakticheskaya-konferentsiya-latinskij-notariat-v-rossii-perspektivy-razvitiya (дата обращения: 21.08.2015).
2 См., например, информацию на официальном сайте Федеральной нотариальной палатым под заголовком: «25 мая 2015 года в Санкт-Петербурге прошла научно-практическая конференция по мониторингу правоприменения, организаторами которой стали Министерство юстиции Российской Федерации и Санкт-Петербургский государственный университет». URL: https://notariat.ru/news/18187/ (дата обращения: 21.08.2015).
3 См.: Ионова Ю.А. Развитие доказывания в исковом производстве в свете тенденции освобождения от доказывания обстоятельств, подтвержденных нотариальными актами // Перспективы реформирования гражданского процессуального права: сборник материалов конференции (г. Саратов, 21 февраля 2015 г.). 2015. С. 120-123.
4 См.: Васильев А.А. Руководство к защите гражданского иска. СПб., 1913; Васьковский Е.В. Учебник гражданского процесса. М., 1914; Венедиктов А.В. Гражданско-правовая охрана социалистической собственности в СССР. М., 1954; Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. М., 1976; ОйгензихтВ.А. Презумпции в советском гражданском праве. Душанбе, 1976; Бабаев В.К. Презумпции в советском праве. Горький, 1974; Сериков Ю.А. Презумпции в гражданском судопроизводстве. М., 2006; Нахова Е.А. Роль презумпций и фикций в распределении обязанностей по доказыванию. Саратов, 2006; Решетникова И.В. Доказывание в гражданском процессе. М., 2015 и др.
5 Корсик К.А. Доказательственное значение нотариально оформленных документов в российском гражданском судопроизводстве // Нотариус. 2011. № 1. С. 6.
6ДемичевА.А. Хронодискретное моногеографическое сравнительное правоведение как направление современной юридической науки. URL: http://www.juristlib.ru/book_8854.html (дата обращения: 21.08.2015).
7 См.: Ведомости ВС РСФСР. 1964. № 24, ст. 407.
8 См.: Закон СССР от 8 декабря 1961 г. «Об утверждении Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик» (вместе с Основами гражданского судопроизводства) // Ведомости Верховного Совета СССР. 1961. № 50, ст. 526.
9 См.: Устав гражданского судопроизводства с объяснениями по решениям гражданского Кассационного Департамента Правительствующего Сената / сост. А. Боровиковский. СПб., 1894.
10 Васильев А.А. Руководство к защите гражданского иска. СПб., 1913. С. 195.
11 Там же. С. 200.
