CC BY
243
УДК 208/809. 1-52
HOMO SENTIENS И РЕПРЕЗЕНТАТИВНАЯ ФУНКЦИЯ ЯЗЫКА
© З. З. Исхакова
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 272 62 28.
E-mail: zemfiraiz@yandex. ru
Цель статьи состоит в описании базового терминологического аппарата для исследования эмоциональной сферы человека с позиции лингвистики. Предметом исследования выступает эмо-тивный дейксис. Объектом — эмотивные единицы. В работе определяется сущность понятий «эмоции» и «эмотивность», а также «эмоциональный дейксис» и «эмотивный дейксис». При этом выявляется корреляция между эмоциями и когницией человека, что влечет за собой необходимость изучения языковой личности с учетом ее значимой ипостаси Homo Sentiens в эмотиологии.
Ключевые слова: эмоции, эмотивность, эмоциональный дейксис, эмотивный дейксис, когниция, эмоциональный интеллект, эмотивы, шифтеры.
Известный американский психолог К. Э. Изард отмечает, что выявить сущность понятия «эмоция» весьма сложно, и поэтому «лаконичное определение не сможет полностью раскрыть его сути» [1, с. 27]. Тем не менее, ученый приводит краткое определение эмоции, которое, по его мнению, «ни в коем случае нельзя считать полным» [1, с. 27]: «эмоция -это нечто, что переживается как чувство (feeling), которое мотивирует, организует и направляет вос-прятие, мышление и действия» [1, с. 27]. Эмоции играют большую роль в жизни человека, поскольку «культура человека начала отличаться от социальных инстинктов животных прежде всего с формированием эмоционального начала (как одной из форм общего развития мозга и психики); с чувством привязанности одного человека к другому и горечи при его потере» [2, с. 162]. Эмоции исключительно трудно изучать, так что до настоящего времени они считались просто не поддающимися научному исследованию [3, с. 347].
Однако это не может заставить ученых снять задачу определения и изучения содержания эмоциональной сферы человека. В этом смысле ключом к решению проблемы может стать интегративное описание, поскольку «без исследования различными науками отдельных аспектов эмоциональности как «стыковой» проблемы невозможно получить адекватную картину этого объекта ни в целом, ни в каком-либо из его аспектов, например в лингвистическом» [4, с. 28].
Различие между умопостигаемым и тем, что постигается чувствами, исследовалось философами еще во времена Платона. Это положило начало рассуждениям о границах между чувством и разумом (см. об этом: [5, с. 4]). Классическая западная философия провела более или менее четкую линию, разделяющую чувства (эмоции, ощущения, представления и т. д.) и разум (суждения, абстракции, идеи и т. п.). Но разведение этих двух сторон познавательной деятельности человека привело к «конфронтации сенсуализма и рационализма» [5, с. 4].
В философской литературе одна из получивших признание попыток преодолеть «трагический
дуализм» чувства и разума принадлежит И. Канту. С развитием наук, в особенности с ростом естественнонаучных знаний, прежняя гносеологическая проблематика претерпевает изменения. Первые фундаментальные работы, раскрывающие суть эмоций и их выражение, относятся к ХУШ-Х1Х вв. Они принадлежат известным французским анатомам того времени П. Камперу, П. Грасиле и всемирно известному английскому ученому Ч. Дарвину, разделившему все эмоции и ощущения на возбуждающие и угнетающие [6, с. 73] .
При этом в сферу интересов многих ученых входило изучение эмоций в зависимости от принадлежности личности к тому или иному полу. Например, Ч. Дарвин утверждал, что «нет эмоции сильнее материнской любви» [6, с. 72]. С ростом гендерных исследований современная естественно-и общественно-научная мысль обратила свое пристальное внимание на проявление половых различий в эмоциональности. Так, социальные психологи Дж. Вильямс и Д. Бэст пришли к выводу, что «мужчины, в отличие от женщин, обычно считаются амбициозными, рациональными, независимыми и неэмоциональными, тогда как женщин представляют нежными, чувственными, эмоциональными и общительными» [7, с. 83].
В общем виде соотношение между миром, человеком и эмоциями можно представить следующим образом: существует мир (объект) и человек (субъект) как часть мира, способный его отражать. Эмоции регулируют этот процесс отражения, выражая значение объектов мира для человека. Эмоции как психическое явление отражают в сознании человека его эмоциональное отношение к действительности. Эти эмоциональные отношения являются хотя и субьективными, но социально осознанными и потому более или менее типизированными. Таким образом, эмоции всегда имеют причину, субъект и объект.
Очевидна тесная взаимосвязь эмоции и когни-ции, ибо эмоция связана с разумом: «некоторая эмоциональность характеризует обычные состояния сознания и предшествует когнитивным процессам» [1, с. 123].
Мысль Л. С. Выготского служит квинтэссенцией теории эмоционального мышления: «Кто оторвал мышление с самого начала от аффекта, тот навсегда закрыл себе дорогу к объяснению причин самого мышления, потому что детерминистский анализ мышления предполагает вскрытие движущих мотивов мысли потребностей и интересов, побуждений и тенденций, которые направляют движение мысли в ту или иную сторону» [8, с. 14]. Эта точка зрения остается актуальной и для начала XXI века. Движущими мотивами сознания являются эмоции, и это необходимо понимать при изучении природы сознания. Онтология сознания предусматривает дифференциацию понятий «эмоции» и «чувства». Эмоции входят в психологическую структуру чувств, в то время как чувства суть «более сложная форма отражения, свойственная только человеку, которая включает не только эмоциональное, но и понятийное отражение» [9].
Следовательно, чувства - это «осознанные эмоции» [10, с. 129], которые определяются «в диапазоне одобрительной или неодобрительной реакции на обозначаемое» [10, с. 129]. К первым можно отнести «уважение, почтение, похвальное отношение и т. п., ко вторым - презрение, пренебрежение, порицание, уничижительное отношение и их разновидности» [10, с. 129]. Как правило в фокусе лингвистического исследования находятся определенные типы эмоций, под которыми подразумеваются «чувства-отношения» [10, с. 129].
Таким образом, «когниция и эмоция идут рука об руку, рядом друг с другом: эмоция мотивирует когницию, когниция облачается эмоциями; эмоции не только порождаются особыми ситуациями, но и сами порождают определенные ситуации» [11, с. 384]. Единство эмоции и мышления неоспоримо ввиду признания существования эмоционального интеллекта, предложенного в работе Даниэля Гоулмана [12]. Под этим термином подразумевается специфическая способность человека управлять эмоциональными импульсами, считывать с вербалики и авер -балики чужие эмоции, переживания, регулировать более деликатно свои эмоциональные взаимоотношения, способность мотивировать свои эмоции, сочувствовать, сострадать [12].
Человек и эмоции неразделимы. Эмоции существовали у человека еще в доязыковом периоде, на уровне жестов. По-видимому, тот дикарь, который при выражении возмущения вместо удара булыжником употребил бранное слово-инвективу, положил начало цивилизации, в том числе и инвек-тивизации языковой личности. «Эмоция является ядром языковой личности, равно как рефлексия -ядром ее сознания» [11, с. 48]. Все это обусловливает вывод: понятие «языковая личность», прежде всего, подразумевает эмоциональную сущность человека, то есть эмоциональный интеллект.
Разновидность эмоционального интеллекта определяется одноименным ментальным стилем
человека, который распознается с помощью инструмента, именуемого эмоциональным дейксисом [11, с. 36]. Лингвистический энциклопедический словарь предлагает следующую трактовку понятия «дейксис»: это «указание как значение или функция языковой единицы, выражаемое лексическими и грамматическими образом, средствами» [13, с. 128]. При этом под дейктиками подразумеваются слова или морфемы с дейктической семантикой и функциями, «своего рода подвижные определители (shifters), приложимые к любому референту» [14, с. 2]. Отсюда явствует: ключевым понятием учения о дейксисе является понятие указания.
Однако анализ лингвистических штудий позволяет сделать вывод: дейксис суть многофункциональное явление, которое находится в стадии изучения. Дейктические значения широко используются не только при моделировании пространства, времени и движения, но и - по их образцу - при моделировании психической сферы человека, включая чувства и восприятия [15, с. 167]. Профессор Л. М. Васильев указывает на необходимость расширения диапазона дейктических значений [15, с. 165]. Среди новых видов дейксиса выделяют культурогенный [16], количественно-оценочный [17], субъективно-инклюзивный дейксис [18], абстрактный дейксис [19], а также эмоциональный дейксис [11]. Последний является «новой положительной наработкой в сфере дейксиса» [20, с. 21], поскольку пополняет знания о нем. «Это способ, которым определяются эмоциональные характеристики субъекта речи» [20, с. 21]. Они, в свою очередь, определяют специфику плана содержания и плана выражения создаваемых высказываний [21].
Следовательно, эмоциональный дейксис есть сопряжение двух планов выражения: непосредственный, через язык тела, мимику и жесты, и опосредованный, через язык слов. Этот новый вид дейксиса выходит за пределы сложившихся представлений о дейксисе в силу того, что он хотя и является указанием, однако указывает на дополнительные параметры речевой ситуации. В этой связи представители Волгоградской эмотиологической школы трактуют «эмоциональный дейксис» как эмоциональную позицию говорящего, коррелирующую с отдельными способами вербализации эмоций в высказывании [21], что представляет собой «ломку традиционных представлений о дейк-сисе» и дает возможность построения новой дейк-тической парадигмы в языке [20, с. 22].
Хочется отметить, что язык тела выполняет вспомогательную функцию в распредмечивании эмоций в письменной речи. Поскольку, отражаясь в языке, эмоции обретают статус эмотивности. Сравним сущность понятий «эмоции» и «эмотивность».
Так, под категориальным понятием «эмоции» В. И. Шаховский предлагает понимать «эмоциональные отношения, состояния, реакции; эмоциональность, категоризация эмоций; эмоциональное
мышление, сознание, содержание индуктивнопрагматического (эмпирического) понятия; выражение, называние, описание эмоций» [4, с. 26], в то время как «эмотивность» означает: «эмотивная семантика, валентность, функция, сема, коннотация, амбивалентность, лакуна, номинация, деривация, прагматика; эмотивное значение, слово: эмотивный компонент значения слова, потенциал, текст; оценочный, функционально-стилистический, экспрессивный компонент значения слова; экспрессивная функция слова, текста, языка: наведение, индуцирование, приращение эмотивных средств языка: эмотив, аффектив, коннотатив; лексико-семантическое поле эмотивов» [4]. Иначе говоря, «реактивно спровоцированное (или провоцирующее) переживание субъекта, переработанное сознанием при помощи определенных сигналов (в частности - языковых) и вызывающее эмоциональную реакцию на объект отображения» [10, с. 76], составляет понятие эмо-тивность. Таким образом, эмоция есть психологическая категория, а эмотивность - языковая [4, с. 26].
Однако правомерно утверждать: суть понятия «эмоциональный дейксис» включает как языковые, так и писхологические и физиологические компоненты выражения эмоций [21]. Человек может обратиться к различным видам сигналов, указывающим на его эмоциональное состояние. Например, он может использовать как невербальные средства: жесты, мимику, взгляд и т.д.; так и вербальные (эмотивные): эмо-тивную лексику и фразеологию. Тем не менее, и те и другие средства выражения эмоций относятся к эмоциональному дейксису; это все демонстративы эмоционального состояния Homo Sapiens, которые указывают на то, что «Здесь есть эмоции!».
Для проведения лингвистического анализа важно установить различия в понимании эмоционального дейксиса и эмотивного дейксиса. Основополагающее отличие заключается в том, что эмо-тивный дейксис содержит исключительно вербальные средства выражения эмоций, обладающие потенциалом быть зафиксированными на письме. Однако содержанием эмотивного дейксиса, наряду с языковыми, могут быть и неязыковые компоненты, которые так же, как и языковые, выявляются в письменной речи. Например, в художественном тексте традиционно выделяют следующие компоненты эмотивности: «языковые (эмотивная лексика и фразеология, набор эмотивных конструкций), параязыковые (эмоциональная кинесика и фонация в лексическом представлении и др.), а также неязыковые (эмоциональная ситуация, эмоциональная пресуппозиция, эмоциональные намерения, эмоциональные позиции коммуникантов в момент общения и их общий эмоциональный настрой)» [4, с. 248] (выделение наше - З. И). Таким образом, следует признать понимание понятия «эмотивный дейксис» в двух разновидностях: узкой и широкой. Если узкая трактовка эмотивного дейксиса предполагает исключительно языковые компоненты эмоцио-
нального выражения эмоций, то широкое понимание, наряду с языковыми компонентами эмотивно-сти, включает и параязыковые, и неязыковые компоненты. По-видимому, в последнем выявляется тесная связь средств выражения эмоциональности с другими способами выражения эмоций, в частности физиологическими.
Следовательно, эмотивный дейксис является частью эмоционального дейксиса, поскольку под дейк-сисом эмотивов подразумевается сугубо вербальный инструмент, ряд дейктиков, или шифтеров, для изучения динамического эмоционального взаимодействия языковой личности и ее окружения.
В соответствии со сказанным представляется, что термин языковая личность претендует на обязательный атрибут эмоциональная - эмоциональная языковая личность (В. И. Шаховский). Однако в современной лингвистике представлена целая парадигма моделей языковой личности: этносеманти-ческая личность (С. Г. Воркачев), элитная языковая личность (О. Б. Сиротинина, Т. В. Кочеткова), русская языковая личность (Ю. Н. Караулов) и другие. «Многообразие языковой личности проявляется в различных ипостасях, которые только начинают разрабатываться» [22, с. 7]. В отечественной лингвистике, например, на основании языковых данных реконструируется образ человека, параметры репрезентации которого соответствуют ипостасям языковой личности, включающим Я-физическое, Я-социальное, Я-интеллектуальное, Я-речемысли-тельное, Я-эмоциональное [23; выделено З.И.]. В этой связи в статье «Образ человека по данным языка: попытка системного описания» акад.
Ю. Д. Апресян называет восемь систем, из которых складывается образ человека. По мнению известного языковеда, при «реконструкции» человека необходимо учитывать следующий перечень его систем: 1) физическое воспрятие; 2) физиологические состояния; 3) физиологические реакции на разного рода внешние и внутренние воздействия; 4) физические действия и деятельность; 5) желания;
6) мышление, интеллектуальная деятельность;
7) эмоции; 8) речь. При этом эмоциональная система представляется одной из самых сложных и наименее автономных систем человека. С одной стороны, она активирует все другие системы Homo Sapiens, а с другой стороны, «в возниконовении, развитии и проявлении эмоций принимают участие практически все остальные системы человека...и даже речь» [23, с. 51]. Следовательно, в рамках изучения эмоциональной сферы человека языковая личность предстает в такой своей значимой ипостаси как Homo Sentiens, или человек эмоциональный.
Рассмотрим схему, в которой представлено содержание человека эмоционального с учетом его эмоционального интеллекта и гендерных характеристик.
Язык в виде эмотивных дейктиков есть ключ к изучению человеческих эмоций, он «номинирует эмоции, выражает их, классифицирует, структури-
рует, комментирует... для их экспликации /импликакции» [11, с. 386]. Художественная литература при этом выполняет функцию «депозитария» [11, с. 386] эмотивных дейктиков, поскольку она описывает вербальное и авербальное эмоциональное поведение человека, способы, средства и пути коммуникации эмоций, в ней запечатлены способы эмоционального рефлексирования человека. В художественном тексте эмоции наблюдаются через специфические знаки, эмотивные шифтеры, которые материальны, наблюдаемы и служат для манифестации эмоций [24, с. 190]. Однако язык -опосредованное отражение действительности, и поэтому многие аспекты человеческой жизнедеятельности не передаются словами. Эмоциональные состояния речевых партнеров фиксируются в языке с долей аппроксимации, поскольку «языковое одеяло» никогда не может покрыть все «эмоциональное тело» человека: оно - уже, с дырками, беднее, примитивнее» [25]. Язык - «это лишь верхушка айсберга невидимого процесса создания значения, который имеет место, когда мы думаем и говорим» (цит. Fauconnier G. по [26, с. 98]).
Таким образом, можно сделать вывод: среди двух семиотических систем эмоций, Body language и Verbal language, первая превосходит вторую по надежности, скорости, прямоте, степени искренности и качества выражения и коммуникации эмоций, а также по адекватности их декодирования реципиентом.
Нельзя познать функциональную сторону языка до конца, не обратившись к его создателю и пользователю во всем многообразии его исторических, социальных, национальных и других особенностей. Например, Т. В. Ларина обращает внимание на открытое проявление эмоций, особенно отрицательных, в английской коммуникативной культуре. Подтверждением этому является тот факт, что такие эмотивные дейктики, как emotional, effusive, demonstrative, excitable, в английском языке имеют отрицательную коннотацию. Так, «для характеристики пьяного человека в английском языке существует забавная идиома - tired and emotional, что в буквальном переводе означает уставший и эмоциональный» [27, с. 151]. В целом, социологические, психологические и лингвистические исследования показывают, что все люди являются одновременно «языковыми и эмоциональными животными» [11, с. 46].
Схема
Тем не менее, весьма интересны кросскуль-турные исследования эмоциональных дейксисов лингвокультурных общностей. Например, сопоставление индивидуальных и национальных эмоциональных дейксисов американцев и россиян вскрывает любопытные языковые параллели и контрасты. Эмоциональные дейктики американцев и россиян созвучны их хронотопным национальным трендам. У американцев преобладают «счастли-вость», «самодовольство», «дружественность» [28], а у сегодняшних россиян - «отчаяние», «страх», «обозленность», «неуважительность» [11].
Эмоции являются «таксоном культуры» [11, с. 288], и их вербализация в различных языковых культурах не всегда совпадает по форме, объему и качеству эмотивных смыслов. Кросскультурный подход к изучению эмоциональной сферы языковой личности показывает, что различные доминирующие эмоции целой лингвокультурной общности ее индивидов детерминируют вербальное наполнение эмотивной функции их языка. Однако эта общность эмоциональных чувствований не означает, что популярные эмоциональные реакции воспроизводятся всеми представителями данной культуры, причем с абсолютной корректностью. «Также как нельзя найти идентичные отпечатки пальцев двух разных людей, нельзя уловить какой-то единой логики, которой подчиняются ВСЕ ЛЕКСЕМЫ ЯЗЫКА» [29, с. 381 - 382]. Сотни тысяч «языковых ментали-тетов» и «языковых сознаний» царят в каждом языке [29, с. 382]. Люди внутри одной культуры не могут чувствовать и мыслить одинаково, так же как и представители разных культурных групп, несмотря на то, что они переживают в общем одни и те же эмоции (злость, страх, горе, радость, раздражение, восхищение и т. п.).
Результаты исследования эмотивного дейкси-са внутрикультурной коммуникации, показывают: представители высокообразованных социальных групп в любой европейской культуре (или США и Канаде) в совершенстве владеют техникой вербального сокрытия эмоций. В то время как представители более низких социальных слоев имеют степень внешней выраженности таких эгоцентрических эмоций, как страх, гнев, удовлетворенность, гораздо выше. Таким образом, социокультурные правила экспрессии конкретных эмоций различаются как у индивидуумов (например, возрастные, гендерные особенности, нормы воспитания), так и у представителей социальных групп (профессиональных, образовательных, политических, религиозных).
Одним из выраженных проявлений социокультурных особенностей эмоционального дейкси-са является гендерная специфика речевого поведения Homo Sentiens. При эмоциональном общении гендерный фактор может стать причиной коммуникативной неудачи. Например, во франко-
культурных правилах языка тела мужчины используют эмоциональную мимику чаще, чем женщины.
Так, установлено, что мужская улыбка там как правило сигнализирует об эмоции радости, а у француженок - эмоцию грусти или гнева. В случае улыбки под давлением гнева и печали у француженок она выполняет функцию защитной реакции, смягчающей нервно-психическое состояние речевого партнера. Однако своими глазами француженки способны выразить всю гамму человеческих эмоций, на что французы-мужчины не способны.
Следовательно, в коммуникативном поведении мужчин и женщин выявляются различия в использовании как эмотивного, так и эмоционального дейксиса. Так, гендерные расхождения проявляются в проксемике (личное пространство, расположение в пространстве), в кинесике (участие глаз, выражение лица, положение тела, жесты), способность к осязанию, паралингвистические способности (высота, тембр голоса), умение управлять коммуникацией (умение держаться темы разговора, выдерживать симметрию времени говорения) и т.д. [30].
Важность сопоставительных исследований культуры эмоций межличностного общения, как внутри-культурного, так и межсоциумного, заключается в необходимости знания эмоциональных и эмотивных дейктиков, а также создания их «библиотеки». Это позволит прогнозировать неудачи и конфликты в межкультурном эмоциональном общении.
Итак, язык распредмечивает эмоции, несколько огрубляя и упрощая их; эмотив всегда играет роль метонимии реконструируемой эмоции, это весьма условный репрезентант эмоции. Тем не менее, все множество эмотивной лексики и фразеологии конкретного языка, именуемое эмотивным дейксисом, передает национальную картину эмоций, с ее оттенками и колоритом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Изард К. Э. Психология эмоций. СПб.: Питер, 2000. 464 с.
2. Киселева Т. Г. Социальный образ женщины в культурах мира // Общественные науки и современность. 2003. №3. С.162-172.
3. Вежбицкая А. Язык. Культура. Познание. М.: Русские словари, 1997. 412 с.
4. Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексикосемантической системе (на материале англ. яз.): дис. ... д-ра филол. наук. М., 1988. 402 с.
5. Панов В. Г. Эмоции. Мифы. Разум. М.: Высшая школа, 1992. 252 с.
6. Дарвин Ч. О выражении эмоций у человека и животных. Москва-Харьков-Минск: Питер, 2001. 368 с.
7. Берн Ш. Гендерная психология. СПб: прайм-ЕВРОЗНАК, 2002. 320 с.
8. Выготский Л. С. О двух направлениях в понимании эмоций в зарубежной психологии в начале XX века // Вопросы психологии. 1968. №2. C. 149-156.
9. Платонов К. К. Эмоции и чувства. Основные тезисы. URL: http://azps.ru/articles/tezis/17emotions.html
10. Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М.: Наука, 1986. 144 с.
11. Шаховский В. И. Лингвистическая теория эмоций: монография. М., 2008. 415 с.
12. Goleman D. The Emotional Intelligence. Why it Can Matter More than IQ? Bentam Books, 1997. 309 p.
13. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Большая российская энциклопедия, 2002. 712 с.
14. Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. 896 с.
15. Васильев Л. М. Теоретические проблемы общей лингвис- 23.
тики, славистики, русистики: сборник избранных статей.
Уфа: РИО БашГУ, 2006. 524 с.
16. Устин А. К. Формализованный знак в тексте. СПб: Super- 24.
Max, 1997. 95 с.
17. Шейгал Е. И. Градация в лексической семантике: учебное
пособие по спецкурсу. Куйбышев: изд-во Куйбышевского 25.
гос. пед. ин-та, 1990. 96 с.
18. Волкова Ж. А. Субъективно-инклюзивный дейксис и классификация глаголов в современном английском языке // Тео- 26.
рия лингвистических классификаций. М., 1987. С. 16-23.
19. McNeil D. Abstract // Semiotica. Berlin; N.-Y., 1993. V. 5. 27.
№1-2. P. 5-19.
20. Серебрянская Н. А. Дейксис и его проекции в художественном тексте. Воронеж: изд-во Воронежского гос. пед. 28.
университета, 2005. 259 с.
21. Жура В. В. Эмоциональный дейксис в вербальном поведе- 29.
нии английской языковой личности (на материале англоязычной художественной литературы): автореферат дис. ...
канд. филол. наук. Волгоград, 2000. 14 с. 30.
22. Сайфи Л. А. Концептуализация соматического образа
человека в языке и дискурсивных практиках: автореферат дис. ... канд. филол. наук. Уфа, 2008. 24 с.
Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. №1. С. 37-67.
Nischik R. Betrayal psychohistorically: The Représentation of émotions in the British Drama // Proceedings. Tübungen: Niemeier, 1992. P. 189-204.
Шаховский В. И. Эмоции - мысли в художественной коммуникации // Языковая личность: социолингвистические и эмотивные аспекты. Волгоград; Саратов, 1998. С. 81-92. Мягкова Е. Ю. Эмоционально-чувственный компонент значения слова. Курск, 2000. 110 с.
Ларина Т.В. Фатические эмотивы и их роль в коммуникации // Эмоции в языке и речи: Сборник научных трудов / Под ред. И. А. Шаронова. М.: РГГУ, 2005. С. 150-160. Льюис Р. Д. Деловые культуры в международном бизнесе (От столкновения к взаимопониманию). М.: Дело, 1999. 440 с. Шафиков С. Г. Национальный менталитет, межкультурная коммуникация и язык // Homo Loquens в языке, культуре, познании. Ч. 1. Уфа, БашГУ, 2010. С. 365-383.
Gender Communication / Ed. J. C. Pearson, R. L. West, L. H. Turner. Boston, 1995. 292 p.
Поступила в редакцию 28.05.2010 г.
