CC BY
20
7. AMAP, 1998. AMAP Assessment Report: Arctic Pollution Issues. Arctic Monitoring and Assessment Programme (AMAP). - Oslo, 1998.
8. AMAP, 2003. AMAP Assessment 2002: Human Health in the Arctic. Arctic Monitoring and Assessment Programme (AMAP). - Oslo, 2003.
9. AMAP, 2004. Persistent Toxic Substances, Food Security and Indigenous Peoples of the Russian North. Final Report. Arctic Monitoring and Assessment Programme (AMAP). —Oslo, 2004.
10. AMAP, 2009. Arctic pollution 2009. Arctic Monitoring and Assessment Programme. — Oslo, 2009.
11. Ando M., Hirano S., ¡loh Y. // Arch. Toxicol. - 1985. -Vol. 56, N 3. - P. 195-200.
12. Dallaire F., Dewailly £., Muckle G. et al. // Environ. Hlth Per-spect. - 2004. - Vol. 112, N 14. - P. 1359-1365.
13. Dewailly £., Ayotte P., Bruneau S. et al. // Environ. Hlth Per-spect. - 2000. - Vol. 108, N 3. - P. 205-211.
14. Khera A. K, Wibberley D. G , Dathan J. G. // Br. J. Industr. Med. - 1980. - Vol. 37, N 4. - P. 394-396.
15. Rogan W. J., Gladen В. C„ McKinney J. D. et al. // J. Pediatr. - 1986. - Vol. 109, N 2. - P. 335-341.
16. Saxena M. C„ Siddiqui M. K„ Bhargava A. K. et al. // Arch. Toxicol. - 1981. - Vol. 48, N 2-3. - P. 127-134.
17. Suzuki Т., Yonemoio J., Satoh H. et al. // J. Appl. Toxicol. — 1984. - Vol. 4. - P. 249-252.
Поступила 28.12.10
С Т. П. ФЕДИЧКИНА, Jl. Г. СОЛЕНОВА, 2011 УДК 6U^:61iJ-022:57».83S. 121-022J
Т. П. Федичкина', Л. Г. Соленова2
HELICOBACTER PYLORI: ПУТИ ПЕРЕДАЧИ ИНФЕКЦИИ (ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ)
'ФГБУ НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина Минздравсоцразвития РФ; :РОНЦ им. Н. Н. Блохина РАМН, Москва
Представлен обзор данных, характеризующих пути передачи Helicobacter pylori. Особое внимание уделено водному пути передачи, который долгое время не рассматривался как значимый, несмотря на убедительные эпидемиологические данные, позволяющие считать его одним из важнейших путей передачи данной инфекции. Описаны наиболее благоприятные условия выживания этого микроорганизма в водных системах, включая водопроводную, а также возможный механизм выживания путем образования биопленок и симбиоза с зоопланктоном. Патоген способен связываться с автохтонными микроорганизмами в биопленках и сам образовывать такие пленки. Не исключается, что этот микроб способен персистировать и даже размножаться в простейших. В связи с усовершенствованием аналитических методов исследования появились дополнительные возможности для обнаружения в естественных водоемах новых патогенных микроорганизмов, которые исторически не рассматривались в качестве загрязнителей. Эти микроорганизмы представляют интерес для специалистов в области коммунальной гигиены. Преимущественные пути передачи патогена в городах и сельских районах могут быть различными, что необходимо учитывать при разработке мер профилактики.
Ключевые слова: Helicobacter pylori, пути передачи, водные системы, биопленки, зоопланктон, симбиоз, коммунальная гигиена
Т. Р. Fedichkina, L. G. Solenova. - HELICOBACTER PYLORI: ROUTES OF TRANSMISSION OF INFECTION (A REVIEW OF LITERATURE)
The paper reviews the data characterizing the routes of transmission of Helicobacter pylori. Particular emphasis is ¡aid on the water transmission route that has not been long considered to be important despite strong epidemiological evidence that allows it to be regarded as one of the most important routes of transmission of this infection. It describes the most favorable conditions for this microorganism to survive in the water systems, including plumbing, and a possible survival mechanism via biofilm formation and Zooplankton symbiosis. The pathogen is able to bind to autochtonous microorganisms in the biofilms and to generate itself the latter. It is not inconceivable that this microbe can persist and even multiply within protozoa. Due to the improved analytical studies, there are additional possibilities to detect new pathogenic microorganisms that have not been historically regarded as pollutants. These microorganisms are of interest to community hygiene specialists. The preferred routes of urban and rural transmission of the pathogen may be different, which should be taken into account when elaborating preventive measures.
Key words: Helicobacter pylori, transmission routes, water systems, biofilms, Zooplankton, symbiosis, community hygiene
Helicobacter pylori (H.p.), патогенный микроорганизм, впервые выделен из слизистой оболочки желудка больных Warren и Marshall в 1982 г. [62]. С тех пор опубликовано более 20 тыс. работ, посвященных различным аспектам проблемы, которую этот возбудитель поставил перед микробиологами, эпидемиологами, клиницистами, гигиенистами и др. В настоящее время показано, что распространенность Н.р. носит убиквитарный характер — им инфицировано более половины населения земного шара: свыше 70% в развивающихся странах, несколько реже (30—40%) он встречается
Федичкина Т. П. — вед. науч. сотр. лаб. оценки и прогнозирования здоровья населения (Ге<ШсЫипа@уап-dex.ru); Соленова Л. Г. — вед. науч. сотр. (1$о1епо-va@mail.ru).
у населения развитых стран. По имеющимся немногочисленным данным, инфицированность населения в России Н.р. находится в пределах 56— 90% [1, 8]. С присутствием в организме Н.р. связывают развитие хронического антрального гастрита, язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, а также рака желудка. Связь Н.р. с последним эксперты Международного агентства по изучению рака (МАИР) сочли достаточно убедительной для того, чтобы отнести патоген к доказанным канцерогенам для человека (группа 1) [56]. В качестве такового он включен и в отечественный перечень канцерогенных факторов [4]. В связи с этим изучение факторов, способствующих распространению Н.р., чрезвычайно актуально, особенно для России, которая относится к числу стран с высоким уровнем заболеваемости раком желудка. В структу-
ре онкологической заболеваемости рак желудка занимает второе место после рака легкого у мужчин и рака молочной железы у женщин при ежегодном числе заболевающих более 40 тыс. [10].
Наблюдается широкая вариабельность инфицирования населения Н.р. в зависимости от географического района, степени урбанизации территорий, расы, возраста, социально-экономического статуса популяционных групп. Многочисленные эпидемиологические исследования показали, что, как правило, инфицирование Н.р. происходит в раннем детстве и юности, а при отсутствии лечения сопровождает человека в течение всей жизни [18, 22, 64]. Заражение является результатом внутрисемейных контактов между родителями и детьми, супругами, близкими родственниками, особенно в условиях скученности и несоблюдения правил личной гигиены. Для таких семей характерен низкий социально-экономический статус, который в данном случае рассматривается как индикатор неудовлетворительных социально-гигиенических условий [7, 11, 27]. Горизонтальная передача инфекции отмечена среди детей, находящихся в яслях и детских садах, а также в группах лиц, страдающих умственной отсталостью и проживающих в специализированных учреждениях [22, 43]. Не исключена возможность заражения медперсонала при проведении гастроскопии в случае контакта с содержимым желудка инфицированных пациентов, а пациентов — через недостаточно дезинфицированный инструментарий [22, 28]. Помимо внутрисемейных контактов, возможно поступление Н.р. в организм человека и другими путями: с загрязненной пищей, при употреблении сырых овощей, с необработанной водой, при уходе за домашними животными [35, 54, 61].
Общепризнано, что хеликобактериоз является антропонозом. Основной механизм заражения — орально-оральный и фекально-оральный. В полости желудка человека Н.р. обитает в спиралевидной форме, а в кишечнике он обнаруживается преимущественно в кокковой форме, в виде которой и выделяется в окружающую среду. В этой же форме, по-видимому, возбудитель поступает и в организм человека, поскольку в ротовой полости (в зубном налете, эпителии десны) также преобладают кокковые формы [6]. Спиральные формы жизнеспособны, культурабельны, вирулентны и могут инфицировать человека и экспериментальных животных, вызывая воспаление. Кокковые формы также жизнеспособны, но не культурабельны, менее вирулентны и, вероятно, в меньшей степени, чем спиральные, способны вызывать воспаление [16]. В эксперименте показано, что кокковые формы способны к колонизации в слизистой оболочке желудка, вызывая гастриты у мышей [57].
Третьей формой существования Н.р. являются дегенеративные формы: они пикнотичны, не способны к культивированию, но их генный материал обнаруживается с помощью полимеразной цепной реакции (ПЦР) в воде поверхностных водоемов и в системах водоснабжения. В англоязычной литературе такие формы бактерий обозначаются аббревиатурой УВ^С (\чЫе Ьш поп-сикигаЫе) [14]. В водной среде или почве Н.р. нередко обнаружива-
ется в виде ДНК, наличие которой рассматривается как индикатор инфицированности среды. Подобный полиморфизм, являющийся механизмом выживания в неблагоприятных условиях среды и позволяющий длительное время сохранять жизнеспособность, характерен и для других микроорганизмов [3, 12]. Не являясь культурабельной в кокковом состоянии, микробная клетка при определенных условиях может вернуться к жизни, обретая прежнюю вирулентность [17, 49]. Вероятно, кокковые формы Н.р., образующиеся в результате бацил-лярно-кокковой трансформации, являются инфицирующим фактором при фекально-оральном пути распространения хеликобактерной инфекции [5, 17].
В качестве резервуаров инфекции, помимо человека, изучались домашние животные: собаки, кошки, хомяки, заражение от которых может происходить через слюну, рвотные массы или фекалии [22, 37]. Изучались и другие возможные носители этой инфекции — овцы и коровы [50]. ДНК Н.р. находят в коровьих экскрементах и пастеризованном молоке [31]. Поданным эпидемиологического исследования, проведенного в Колумбийских Андах, у детей 2—9-летнего возраста, находившихся в тесном контакте с овцами, риск инфицирования был в 4,5 раза (95% доверительный интервал 0,7— 30,5) выше, чем у детей, не имевших такого контакта [35]. Распространенность инфекции Н.р. среди пастухов овец Сардинии была достоверно выше, чем у членов их семей, не имевших контакта с овцами, и у доноров. В слизистой оболочке желудка овец, ягнят и в сыром овечьем молоке была обнаружена ДНК Н.р. [22]. Наличие Н.р. у овец с отсутствием у них иммунного ответа свидетельствует о том, что овцы могут быть природным резервуаром возбудителя [29]. Гипотеза о том, что овец можно рассматривать как возможный источник заражения, заслуживает дополнительного изучения.
Разная степень убедительности и неоднозначность полученных эпидемиологических данных могут свидетельствовать о различном уровне бытовой гигиены и определяющем ее социально-экономическом статусе владельцев животных. Хотя прямой контакт с животными остается одним из возможных способов передачи, косвенный путь передачи инфекции Н.р. может иметь место в тех случаях, когда животные загрязняют воды поверхностных или подземных источников, используемых для получения питьевой воды, что наиболее характерно для районов с высокой плотностью сельскохозяйственного производства.
Н.р. был обнаружен в различных регионах мира в образцах поверхностных и подземных вод, предназначенных для потребления человеком в развивающихся и развитых странах [42, 46]. Купание в реках и других поверхностных водоемах также является фактором риска инфицирования человека [23]. В совокупности эти данные иллюстрируют прямую или косвенную роль зоонозной передачи данной инфекции человеку [36].
Довольно долго водный путь передачи инфекции Н.р. не рассматривался в качестве достаточно значимого, так как этот микроорганизм в инфекционной бациллярной форме живет в окружающей
среде не более 24 ч при температуре 15°С и 72 ч при 4°С [48]. По другим данным, в этой форме он может сохраняться в течение нескольких дней в молоке и водопроводной воде [30, 54].
В развивающихся странах возможно наличие резервуаров инфекции Н.р. в окружающей среде, в том числе и в зараженных водных источниках, на что указывается в Практическом руководстве Всемирной организации гастроэнтерологов (ВОГ/ ОМСЕ) [40]. Вместе с тем эпидемиологическими исследованиями, проведенными в разных странах (Колумбии, Китае, Перу, Японии, Канаде, Германии, Индии и др.), показано, что распространенность Н.р. выше в группах населения, использующих в качестве источников питьевого водоснабжения колодцы, фунтовые воды, поверхностные водоемы [13, 23, 24, 44].
К настоящему времени накоплено достаточно эпидемиологических данных, наглядно демонстрирующих обратную связь распространенности Н.р. с доступностью источников чистой воды, что в свою очередь обосновано позволяет считать водный путь одним из важнейших путей передачи данной инфекции. На антропогенный характер загрязнения водоисточников указывает его близость к населенным пунктам и то, что Н.р. отсутствует в верховьях рек выше мест обитания человека [32]. В водоемы Н.р. может поступать с ливневыми стоками, путем просачивания в грунтовые воды, со сточными водами. Практика показала, что обработка сточных вод хлором может быть недостаточно эффективна для устранения Н.р. Риск, связанный с потреблением, в частности, загрязненной колодезной воды может быть выше, чем при внутрисемейных контактах с инфицированными членами семьи [42].
Пути миграции этого микроорганизма в окружающей среде недостаточно изучены. К настоящему времени стало очевидным, что он присутствует в воде поверхностных водоемов, фунтовых водах, колодцах. Полив сточными водами сельскохозяйственных растений ведет к их зафязнению, а при упофеблении свежих овощей — к поступлению этого патогена в организм человека. На убиквитар-ность его распросфанения указывает обнаружение ДНК Н.р. в почве детских ифовых площадок в парках Барселоны [53]. Эти факты заставляют более детально рассмофеть возможный механизм, посредством которого Н.р. сохраняет свою инфекционную природу вне организма человека.
Несмофя на то что имеющиеся эпидемиологические данные позволяют считать водный путь передачи чрезвычайно важным, до настоящего времени не удалось выделить из объектов окружающей среды культурабельные формы Н.р. и описать его возможный механизм инверсии из УВГ^С в спиралевидную форму. В лабораторной водной системе при температуре от 7°С до — 1°С в темноте Н.р. сохранял способность к культивированию в течение 5 дней, жизнеспособность — в течение 14 дней. Начиная с 3-го дня эксперимента наблюдалось последовательное превращение Н.р. из бациллярной формы в кокковую. После 21 дня клеточные мембраны были повреждены. С этого момента и в течение последующих 3 мес в воде определялась ДНК Н.р. [55].
В последнее десятилетие в микробиологии широко изучается роль биопленок (Ь1оГ11ш) как возможного резервуара Н.р. в водных питьевых и распределительных системах. Предположительно, возбудитель может выживать в водопроводной распределительной системе путем связывания с автохтонными микроорганизмами в биопленках, которые образуются в этих системах [15, 51, 52]. Он и сам способен образовывать такие пленки [26, 45, 58].
В экспериментальных моделях показана способность Н.р. к адгезии и бысфой колонизации на различных неорганических поверхностях, включая медные и стальные. Устойчивого состояния колонизация достигала спустя 96 ч, при этом клеточная морфология зависела в основном от материала используемой пластинки: спиралевидная форма сохранялась у высокого процента бактерий, колонизировавших неполимерную пластинку. Прикрепившиеся микроорганизмы сохраняли эту форму дольше, чем неприкрепившиеся: последние быстрее переходили в кокковую форму. Образование больших скоплений как возможного защитного механизма от неблагоприятных условий окружающей среды наблюдалось в основном на поверхности медных пластинок. Способность к культивированию микроорганизмы сохраняли только в течение 2 ч после экспозиции и то в малой степени. Однако тот факт, что патоген способен прилипать к поверхностям материалов, сохранять спиралевидную форму, создавать афегации в водораспределительных системах, дает основание рассмафивать эти системы как возможный резервуар для сохранения вирулентных форм Н.р. Наличие ржавчины в фубах водораспределительных систем повышает способность микроорганизмов образовывать биопленки, которые, по всей видимости, не только обеспечивают убежище для УВЫС форм Н.р., но и являются механизмом его конценфации [33]. В отличие от температуры водной среды и конценфации в ней микроорганизмов динамика водного потока существенно влияет на способность к образованию биопленок. Активное движение воды создает определенный сфесс для микроорганизмов, снижая их способность образовывать биопленки. Наиболее благоприятные условия для формирования биопленок создаются в колодцах, где динамика водной среды очень слаба [15, 63].
Выживание Н.р. в водной среде может зависеть не только от перечисленных факторов, но и от конкретных условий, включая присутствие других микроорганизмов, таких как зоопланктон и сво-бодноживущие амебы, являющиеся типичными хищниками в экосистемах биопленок [25, 65]. И. В. Домарадский и В. А. Исаков выдвинули гипотезу, согласно которой уникальное генетическое разнообразие микроба, сложившееся в процессе эволюции, является офажением его способности адаптироваться к различным условиям окружающей среды [2]. Они предположили, что резервуаром Н.р. являются простейшие. Возможность такого симбиоза показана для других простейших, классическим примером служит симбиотическое равновесие между водными амебами и легионелла-ми, когда бактерии также являются эндосимбион-
тами, но не облигатными, а факультативными [21]. Следовательно, нельзя исключить, что этот микроб способен персистировать и даже размножаться в простейших.
При анализе при веденных данных возникает вопрос, насколько подготовка воды перед подачей ее в водопроводную сеть влияет на выживаемость Н.р. Согласно имеющимся данным, способность к культивированию микроорганизм теряет после 5 мин воздействия свободного хлора в концентрации 0,96 мг/л, но жизнеспособные клетки определяются спустя 3 ч от начала воздействия. В биопленках жизнеспособные, но некультурабельные клетки могут существовать не менее 26 дней при уровнях воздействия хлора 0,2 и 1,2 мг/л. Исходя из этих данных, можно предположить, что используемые в обычной практике водоподготовки концентрации хлора позволяют Н.р. сохраняться в питьевой воде в жизнеспособном виде в течение достаточно длительного времени и в таком виде достигать потребителя [34, 47, 63]. Косвенно на возможность поступления Н.р. с водопроводной водой указывают данные прослеживания инфицированное™ младенцев в возрасте от 6 мес до 2 лет. При употреблении ими бутилированной, а не водопроводной воды риск заражения снижался до 0,7 (95% доверительный интервал 0,5—1,01) [59].
Следует отметить, что Н.р. не всегда обнаруживается в питьевой воде и воде поверхностных водоемов, что, по-видимому, объясняется применением различных методических подходов к его обнаружению при отсутствии стандартных методик [41]. Наиболее распространенными методами обнаружения являются ПЦР, авторадиография и микроскопическое исследование окрашенных образцов. Предполагается, что стандартные методы культивирования не являются адекватным подходом для оценки безопасности питьевой воды в отношении этого патогена [63].
В последние десятилетия в связи с усовершенствованием аналитических методов исследования появились дополнительные возможности для обнаружения в естественных водоемах новых патогенных микроорганизмов, которые исторически не рассматривались в качестве загрязнителей. Эти микроорганизмы представляют интерес для специалистов в области общественного здоровья и окружающей среды [66]. Так, на важность водного пути передачи хеликобактерной инфекции указывает то, что Агентство по охране окружающей среды США в 2005 г. включило Н.р. в список кандидатов микробных загрязнителей для определения в питьевой воде [38, 60]. Кроме того, в 2006 г. Министерство здравоохранения Канады включило Н.р. в список новых патогенных бактерий, вызывающих озабоченность в отношении поступления в организм человека с питьевой водой [39]. Подчеркивается необходимость дальнейших исследований для подтверждения присутствия Н.р. в питьевой воде в жизнеспособном состоянии и возможного поступления возбудителя в организм человека с питьевой водой. В последние десятилетия значительное внимание уделялось разработке методов обнаружения Н.р. в воде, что способствовало фор-
мированию гипотезы водной передачи возбудителя этой инфекции. Была разработана доказательная концептуальная модель воды как фактора передачи
H.р. [19, 20].
В условиях России при высокой частоте желудочной патологии, включая рак желудка, проблема инфицированности населения Н.р. и ее профилактики приобретает большую социальную значимость. В нашей стране водный путь передачи данной инфекции приобретает особое значение, так как, например, в 2003 г. городской жилищный фонд был оборудован водопроводом лишь на 87%, канализацией — на 85%. Соответствующие цифры для сельского жилого фонда составили 41 и 32% [9]. Наряду с соблюдением правил личной гигиены не меньшее, а может быть, и большее значение приобретают практические вопросы коммунальной гигиены. При этом преимущественные пути передачи патогена в городах и сельских районах, не обеспеченных водопроводом и канализацией, могут быть различными. В городских условиях, по-видимому, доминирует инфицирование путем внутрисемейных контактов от человека к человеку. В сельских районах при отсутствии водопровода и канализации маршрут инфекции представляется более сложным и разнообразным [61]. При формировании групп риска, особенно в отношении развития рака желудка, а также при разработке мер профилактики эти различия и определяющие их факторы должны учитываться.
Таким образом, для разработки эффективных мер первичной профилактики хеликобактериоза необходимы широкие комплексные санитарно-ги-гиенические и эпидемиологические исследования с целью выявления источников и маршрутов загрязнения в конкретных географических и социальных условиях, а также факторов, снижающих риск приобретения инфекции в различных группах населения.
Л итература
I. Герман С. В., Зыкова И. Е., Ермаков Н. В., Модестова А. В. // Рос. журн. гастроэнтерол., гепатол., колопроктол. — 2010. - № 2. - С. 25-30.
2. Домарадский И. В., Исаков В. А. // Эпидемиол. и инфеки. бол. - 1999. - № 5. - С. 14-19.
3. Ильина Т. С., Романова Ю. М., Гинцбург А. Л. //' Молекул, генетика. — 2006. — № 3. — С. 22—29.
4. Канцерогенные факторы и основные требования к профилактике канцерогенной опасности. СанПиН 1.2.2353—08. - М„ 2008.
5. Кравцов В. Ю., Грухин Ю. А., Мазурова Я. Я. и др. // Меди-ко-биол. и соц.-психол. пробл. безопасности в чрезвычайных ситуациях. — 2008. — № 4. — С. 45-48.
6. Кравцов В. Ю., Грухин Ю. А., Суровцева Т. В. и др. // Мед. акад. журн. - 2009. — Т. 9, № 2. — С. 79-84.
7. Подусенко В. В. Распространенность и особенности течения хеликобактериоза у школьников Приморского края: Автореф. дис. ... канд. мед. наук. — М., 2006.
8. Решетников О. В., Курилович С. А., Кротов С. А., Кротова В. А. Ц Журн. микробиол. — 2008. — № 1. — С. 99-100.
9. Российский статистический ежегодник. 2004: Стат. сборник. - М., 2004. - С. 217.
10. Статистика злокачественных новообразований в России и странах СНГ в 2006 г. / Под ред. М. И. Давыдова, Е. М. Аксель // Вестн. РОНЦ им. Блохина РАМН. — 2008. — Т. 19, №2. - С. 91-119.
11. Урсова Н. И. Хеликобактерная инфекция у детей: проблема, анализ обобщенных данных, http://www.lvrach.ru/doc-юге/2009/06/9441227.
12. Юдин И. П. // Ann. Mechnicov Institute. — 2007. — N 3. — С. 8-19.
13. Ahmed К. S., Khan A. A., Ahmed I. et al. // Singapore Med. J.
- 2007. - Vol. 48, N 6. - P. 543-549.
14. Andersen L. P., Rasmussen L. // FEMS Immunol. Med. Microbiol. - 2009. - Vol. 56, N 2. - P. 112-115.
15. Azevedo N. F, Pinto A. R„ Reis N. M. et al. // Appl. Environ. Microbiol. - 2006. - Vol. 72, N 4. - P. 2936-2941.
16. Azevedo N. F., Atmeida С., Cerqueira L. et al. // Appl. Environ. Microbiol. - 2007. - Vol. 73, N 10. - P. 3423-3427.
17. Azevedo N. F., Almeida C., Fernandes /. et al. // Appl. Environ. Microbiol. - 2008. - Vol. 74, N 6. - P. 1805-1811.
18. Azevedo N. F., Huntington J., Karen J. // Helicobacter Spec. Issue: The Year in Helicobacter. — 2009. - Vol. 14. — P. 1-7.
19. Bellack N. R., Koehoorn M. W„ MacNab Y. C„ Morshed M. G. II Epidemiol. Infect. - 2006. - Vol. 134, N 3. - P. 439-449.
20. Bellack N. The relationship between water and Helicobacter pylori and the burden of related illnesses in the Township of Lan-gley, British Columbia PhD Program Health Care and Epidemiology Copyright — Vancouver. — 2008.
21. Borella P., Guerrieri E., Marchesi l. et al. // Biotechnol. Ann. Rev. - 2005. - Vol. 11. - P. 355-380.
22. Brown L. M. U Epidemiol. Rev. - 2000. - Vol. 22, N 2. -P. 283-297.
23. Brown L. M., Thomas T. L., Jung-ling M. et al. // Int. J. Epidemiol. - 2002. - Vol. 31. - P. 638-646.
24. Bunn J. £., MacKay W. G., Thomas J. E. et al. // Lett. Appl. Microbiol. — 2002. - Vol. 34, N 6. - P. 450-454.
25. Cellini L. et al. // J. Appl. Microbiol. - 2004. - Vol. 97. -P. 285-292.
26. Cole S. P., Harwood J., Lee R. et al. // J. Bacterid. — 2004. — Vol. 186. - P. 3124-3132.
27. Dattoli V., Veiga R. V., Souza da Cunha S. et al. // Helicobacter.
- 2010. - Vol. 15, N 4. - P. 273-278.
28. DevasterJ. M., Dediste A. A. Guide to Infection Control in the Hospital. An official publication of the International Society for Infectious Diseases / Eds R. Wenzel et al. — London, 2002.
29. Dore M. P. et al. // Am. J. Gastroenterol. - 2001. - Vol. 96.
- P. 1396-1401.
30. Dube C., Tanih N. F., Ndip R. N. // Rev. Environ. Hlth. -2009. - Vol. 24, N 1. - P. 1-14.
31. Fujimura S., Kawamura Т., Kalo S. et al. // Lett. Appl. Microbiol. - 2002. - Vol. 35. - P. 504-507.
32. Fujimura S., Kalo S., Kawamura T. // Lett. Appl. Microbiol. — 2004. - Vol. 38. - P. 517-521.
33. Giao M. S., Azevedo N. F., Wilks S. A. et al. // Appl. Envivom. Microbiol. - 2008. - Vol. 74, N 19. - P. 5898-5904.
34. Giäo M. S., Azevedo N. F., Wilks S. A. et al. // Appl. Envivon. Microbiol. - 2010. - Vol. 76, N 5. - P. 1669-1673.
35. Goodman K. J., Correa P., Tengana Aux H. J. et al. // Am. J. Epidemiol. - 1996. - Vol. 144. - P. 290-293.
36. Haesebrouck F., Pasmans F., Flahou B. et al. // Clin. Microbiol. Rev. - 2009. - Vol. 22, N 2. - P. 202-223.
37. Herbarth О., Krumbiegel P., Friz G. J. et al. // Environ. Hlth Perspect. - 2001. - Vol. 109. - P. 573-577.
38. http://www.epa.gov/.
39. http://www.hc-sc.gc.ca.
40. http://www.worldgastroenterology.org/assets/downloads/ru/ pdf/guidelines/gdata 15_ru.pdf
41. JanzonA., SjolingA., LothigiusA. et al.//Appl. Environ. Microbiol. - 2009. - Vol. 75, N 10. - P. 3039-3044.
42. Karita M., Teramukai S„ Matsumoto S. // Dig. Dis. Sei. — 2003.
- Vol. 48, N 6. - P. 1062-1067.
43. Kitchens D. H., Binkley C. J., Wallace D. L., Darling D. // Spec. Care Dentist. - 2007. - Vol. 27, N 4. - P. 127-133.
44. Krumbiegel P., Lehmann /., Alfreider A. et al. // Environ. Hlth Stud. - 2004. - Vol. 40, N 1. - P. 75-80.
45. Linke S., Lenz J, Gemein S. et al. // Int. J. Hyg. Environ. Hlth.
- 2010. - Vol. 213, N 3. - P. 176-182.
46. Mazflri-Hiriart M., Lopez-Vidal Y, Calva J. J. // Water Sei. Technol. - 2001. - Vol. 43. - P. 93-98.
47. Moreno Y, Piqures P., Alonso J. L. et al. // Water Res. — 2007.
- Vol. 41, N 15. - P. 3490-3496.
48. Nayak A. K., Rose J. B. // J. Appl. Microbiol. - 2007. -Vol. 103, N 5. - P. 1931-1941.
49. Oliver J. D. I I FEMS Microbiol. Rev. - 2010. - Vol. 34, N 4.
- P. 415-425.
50. Papiez D., Konturek P C., Bielanski W. et al. // Dig. Liver Dis.
- 2003. - Vol. 35. - P. 10-15.
51. Park S. R„ Mackay W. G„ Reid D. C. // Water Res. - 2001. -Vol. 35. - P. 1624-1626.
52. Percival S. L., Thomas J. G.//i. Water Hlth. - 2009. - Vol. 7, N 3. - P. 469-477.
53. Perez L. M., Codony F., Lopez Leyton D. et al. // Biomed. Biotechnol. - 2010. - Vol. 11, N 1. - P. 27-29.
54. Quagtia N. C., Dambrosio A., Normanno G. et al. // Int. J. Food Microbiol. - 2008. - Vol. 124, N 1. - P. 43-47.
55. Queralt N.. Araujo R. // Microb. Ecol. - 2007. - Vol. 54, N 4.
- P. 771-777.
56. Schistosomes, Liver Flukes and Helicobacter Pylori. IARC Monographs on Evaluation of Carcinogenic Risks to Humans. Vol. 61. - Lyon, 1994. - P. 177-241.
57. She F. F., Lin J. Y„ Liu J. Y. et al. // Wld J. Gastroenterol. -2003. - Vol. 9, N 3. - P. 516-520.
58. Stark R. M. et al. // Lett. Appl. Microbiol. - 1999. - Vol. 28.
- P. 121-126.
59. Travis P. В., Goodman K. G., O'Rourke К. M. et al. // J. Water Hlth. - 2010. - Vol. 8, N 1. - P. 192-203.
60. U. S. Environmental Protection Agency. 2005. Announcement of the drinking water contaminant candidate list 2 // Fed. Reg-ist. - 2005. - Vol. 70. - P. 9071-9077.
61. Vale F. F., Vitor J. M. // Int. J. Food Microbiol. - 2010. -Vol. 138, N 1-2. - P. 1-12.
62. Warren J. R„ Marshall В // Lancet. - 1983. - Vol. 1. -P. 1273-1275.
63. Watson C. L., Owen R. J., Said B. et al. // J. Appl. Microbiol.
- 2004. - Vol. 97, N 4. - P. 690-698.
64. Weyermann M., Rothenbacher D., Brenner H. // Am. J. Gastroenterol. - 2009. - Vol. 104, N I. - P. 182-189.
65. Winiecka-Krusnell J. et al. // Scand. J. Infect. Dis. — 2002. — Vol. 34. - P. 253-256.
66. Xagoraraki /., Kuo D. // International Encyclopedia of Public Health / Ed. K. Heggenhougen. - San Diego, 2008. — Vol. 6.
- P. 539-550.
Поступила 18.11.10
С КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2011 УДК 613.954:312.6<470.5)
Т. Б. Легостаева', Ф. И. Ингель2, Н. А. Антипанова', В. В. Юрченко2
ЗАБОЛЕВАЕМОСТЬ ДЕТЕЙ СТАРШЕГО ДОШКОЛЬНОГО ВОЗРАСТА В МАГНИТОГОРСКЕ
'Магнитогорский государственный университет; 2ФГБУ НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина Минздравсоцразвития РФ, Москва
Публикация является третьим фрагментом многопараметрового исследования. Дана оценка уровня и причин формирования нестабильности и чувствительности генома детей, проживающих в Магнитогорске — городе, в котором расположен один из крупнейших в России металлургических комбинатов. Этот город постоянно включают в список из 35 наиболее загрязненных городов мира.
Результаты поперечного ретроспективного анализа не обнаружили различий в первичной заболеваемости детей 5— 7 лет, с рождения проживающих в разных районах Магнитогорска и посещающих муниципальные детские сады рядом с домом. Вопреки ожиданию распространенность заболеваемости и распространенность заболеваний, маркерных для промышленного города, оказались значимо ниже среди детей, проживающих в поселках вокруг металлургического комбината, чем в других районах города.
