CC BY
5
2. Бондаренко В. М., Боев Б. В., Лыкова Е. А. и др. // Рос. журн. гастроэнтерол., гепатол., колопроктол. — 1998. — Т. 8, № 1. - С. 66-70.
3. Воеводин Д. А., Розанова Г. Н., Стенина М. А. //Журн. мик-робиол. - 2005. - № 2. - С. 89-92.
4. Диагностика, профилактика и лечение дисбактериозов кишечника: Метод, рекомендации. МЗ СССР № 10-11/4. — М„ 1991.
5. Домарадский И. В., Хохоев Т. X., Кондракова О А. и др. // Рос. хим. журн. - 2002. - № 46 (3). - С. 80-89.
6. Заосарченко М. П., Гриневич В. Б., Добрынин В. М. и др. // Гиг. и сан. - 2003. - № 5. - С. 74-76.
7. Крамарь Л. В. Микробная экология кишечника людей, проживающих в условиях техногенного воздействия крупного промышленного города: Автореф. дис.... д-ра мед. наук. - М„ 2001.
8. Леванова Л. А. Микроэкология кишечника жителей Западной Сибири, коррекция дисбиотических состояний: Автореф. дис. ... д-ра мед. наук. — М., 2003.
9. Отраслевой стандарт. Протокол ведения больных. Дисбак-териоз кишечника / ОСТ ПВБ № 915001 l.xxx.x 1-2001. -M., 2001.
10. Пинегин Б. В., Мальцев В. Н., Коршунов В. М. Дисбактерио-зы кишечника. — М., 1984.
11. Попкова С. М., Кичигина Е. Л. // Журн. инфекц. пат. — Ир-кутск,1999. - № 2-3. - С. 13-15.
12. Попкова С. М., Лешу к С. И., Немченко У. М. и др. // Бюл. ВСНЦ СО РАМН. - 2004. - № 1. - Т. 3. - С. 143-146.
13. Руководство по оценке риска для здоровья населения при воздействии химических вешеств, загрязняющих окружающую среду. — Р 2.1.10.1920-04. - М., 2004.
14. Совершенствование методов диагностики дисбактериоза толстого кишечника: Информац. письмо. — СПб., 2002.
15. Шендеров Б. А. // Вестн. РАМН. - 2005. - Ne 12. - С. 13-17.
16. Ventura M., Elli M., Reniero R., Zink R. // FEMS Microbiol. Ecol. - 2001. - Vol. 36. - P. 113-121.
Поступила 22.06.10
С КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2011 УДК 613.2:616.9-022-053.2-074(571.651)
А. А. Дударев1, В. С. Чупахин', 3. С. Иванова2, Г. Б. Лебедев3
СОДЕРЖАНИЕ СТОЙКИХ ТОКСИЧНЫХ ВЕЩЕСТВ В КРОВИ КОРЕННЫХ ЖИТЕЛЕЙ ПРИБРЕЖНОЙ ЧУКОТКИ И ИНФЕКЦИОННАЯ ЗАБОЛЕВАЕМОСТЬ ИХ ДЕТЕЙ
'ФГУН СЗНЦ гигиены и общественного здоровья Роспотребнадзора, Санкт-Петербург; 'ФГУЗ Центр гигиены и эпидемиологии в Чукотском автономном округе, филиал в Чукотском районе; Управление Роспотребнадзора по Чукотскому автономному округу
Отмечено значительное снижение уровней стойких органических загрязнителей (СОЗ) в крови матерей коренных национальностей прибрежной Чукотки за 5-летний период, что может объясняться некоторым очищением пищевых цепей, изменением пищевого рациона с акцентом на привозные продукты и продолжительным грудным вскармливанием. Повышение уровня СОЗ у детей с момента рождения до 5-летнего возраста объясняется продолжительным грудным вскармливанием и ранним началом употребления местных продуктов. Содержание тяжелых металлов (ртуть и свинец) как в материнской, так и в детской крови практически не изменилось за 5 лет. Инфекционная заболеваемость детей оказалась весьма высокой, при этом ассоциаций уровней стойких токсичных веществ в крови детей с частотой инфекционных болезней не было выявлено. Однако был отмечен факт редкой подверженности болезням двух детей, максимально экспонированных к СОЗ и металлам.
Ключевые слова: стойкие токсичные вещества, стойкие органические загрязнители, полихлорированные бифенилы, дихлордифенилтрихлорэтан, гексахлорциклогексан, свинец, ртуть, материнская кровь, пуповин-ная кровь, грудное вскармливание, инфекционная заболеваемость
A. A. Dudarev, V. S. Chupakhin, Z. S. Ivanovo, G. B. Lebedev. - THE BLOOD LEVELS OF STABLE TOXIC SUBSTANCES IN THE NATIVE DWELLERS OF COSTAL CHUKOTKA AND THEIR CHILDREN'S INFECTION MORBIDITY
A considerable reduction in the blood levels of stable organic pollutants (SOP) has been noted in the mothers of native ethnicities of costal Chukotka during a 5-year period, which may be accounted for by certain purification of food chains, altered diet with emphasis on delivered products, and long-term breastfeeding. The elevated level of SOP in children from birth to age 5 years is explained by long-term breastfeeding and the early consumption of local foods. The content of heavy metals (mercury and lead) in both maternal and children's blood has unchanged for 5 years. The children's infection morbidity has been quite high; at the same time no associations of the children's blood levels of toxic substances with the incidence of infectious diseases have been found. However, two children maximally exposed to SOP and metals have been observed to be rarely susceptible to diseases.
Key words: stable toxic substances, stable organic pollutants, polychlorinated biphenyls, dichlorodiphenyltrichbroethane, hex-achlorocyclohexane, lead, mercury, maternal blood, umbilical blood, breastfeeding, infection morbidity
В рационе питания коренных жителей прибрежной Чукотки существенное место занимают морские млекопитающие, в жировых тканях которых аккумулированы значительные концентрации стойких токсичных веществ (СТВ), имеющих как глобальное, так и местное происхождение. В 2001 —
Дударев А. А. — д-р мед. наук, рук. отд. гигиены (dudarev@sznc.ru); Чупахин В. С. — аспирант отд. гигиены (valeriy.chupakhin@gmail.com); Иванова 3. С. — зав. сан.-эпид. отд. (nuvukachmit@rambler.ru); Лебедев Г. Б. — гл. гос. сан. врач по ЧАО (turpnchao@anadyr.ru).
2003 гг. в ходе реализации СЕР/АМАР проекта "Стойкие токсичные вещества, безопасность питания и коренные народы Российской Арктики" в крови аборигенов прибрежной Чукотки были выявлены максимальные (среди коренных жителей Севера РФ) концентрации СТВ [3—5, 9, 10]. Способность стойких органических загрязнителей (СОЗ), в частности хлорорганических пестицидов (дихлордифенилтрихлорэтан — ДДТ, гексахлорциклогексан — ГХЦГ), промышленных СОЗ (полихлорированные бифенилы — ПХБ, гексахлор-бензол — ГХБ), а также тяжелых металлов (прежде
¿сего свинец и ртуть) преодолевать плацентарный барьер, подвергая экспозиции плод в течение всего периода эмбрионального развития, была показана еше в начале 1980-х годов [11, 14—17]. Также было установлено, что грудное вскармливание является основным путем экспозиции новорожденных и одновременно механизмом выведения из материнского организма СОЗ [15]. Эти закономерности, а также неблагоприятное влияние СТВ на течение беременности и развитие плода были подтверждены исследованиями, в том числе в Арктике [2, 3, 7, 8, 10].
Высокая частота инфекционной заболеваемости детей коренных национальностей Чукотки стала обсуждаться относительно недавно. Коренные дети Чукотки болеют чаще, чем в среднем по РФ, инфекционными и паразитарными заболеваниями — в 1,4—1,8 раза, хроническим отитом — в 6,1 — 11,4 раза, заболеваниями органов дыхания — в 1,5—1,7 раза, пневмониями — в 1,8—3,5 раза, хроническим бронхитом — в 4,1—8,1 раза [1]. Первое место в структуре заболеваемости детей Чукотки в возрасте до 1 года занимает патология органов дыхания (в основном за счет частых острых респираторно-ви-русных инфекций). У коренных детей в возрасте до 1 года выявлено превышение общей инфекционной заболеваемости по отношению к таковой у "пришлых" детей в 2—42 раза [6].
До настоящего времени в РФ не предпринимались попытки оценить возможное влияние СТВ на инфекционную заболеваемость детей. Изучение ассоциативной связи экспозиции к СОЗ с частотой инфекционной заболеваемости новорожденных инуитов (поражения верхнего и нижнего респираторного тракта, отит и гастроинтестинальные инфекции) было проведено в Нунавике (Северный Квебек, Канада) [12, 13]. Авторы продемонстрировали повышенный риск возникновения отита в первый год жизни новорожденного в связи с пре-натальной экспозицией плода к дихлордифенилди-хлорэтилену (4,4-ДДЕ) и ГХБ.
Задачи исследования состояли в выяснении динамики содержания СТВ в крови матерей и детей коренных национальностей прибрежной Чукотки через 5 лет после первого обследования, оценке персонального анамнеза инфекционной заболеваемости обследованных детей (в течение прошедших 5 лет) и изучении ассоциации частоты инфекционной заболеваемости детей с экспозицией к СТВ.
Материалы и методы
В конце 2001 — начале 2002 гг. у 17 родильниц коренных национальностей, проживавших в селах Лаврентия и Лорино (восточная прибрежная Чукотка), были отобраны пробы крови (из локтевой вены и пуповинная) для анализа на СТВ (ПХБ, ГХБ, ГХЦГ, ДЦТ и его метаболиты, оксихлордан, транснонахлор, мирекс, а также ртуть и свинец). Повторный отбор крови проведен летом 2007 г. у этих же 17 матерей и у их уже подросших 5-лет-них детей. Таким образом, оценка содержания СТВ в крови обследованных проводилась в динамике родильница -> мать и плод -> ребенок.
Первый отбор проб пуповинной крови производился при родах, крови родильниц — 2 дня postpartum, повторный отбор у детей в возрасте 5 лет — из локтевой вены,
как и у матерей. Замороженные образцы крови и плазмы были помечены номерами и в специальных термоконтейнерах доставлены в аккредитованную лабораторию НПО "Тайфун" (Обнинск), где были проанализированы слепым методом как в 2002 г., так и в 2007 г.
У женщин брали интервью дважды — в 2001 — 2002 гг., во время беременности, и в 2007 г., когда они были уже матерями. При анкетировании была получена информация по антропометрии, особенностям менструального цикла, анамнезу предыдущих родов, здоровью детей, параметрам грудного вскармливания и др. Данные о здоровье матерей и детей были также взяты из историй родов и карт новорожденных в центральной районной больнице с. Лаврентия. Информация об инфекционной заболеваемости (респираторная, уха, горла, рта, носа, глаз, кожи, желудочно-кишечная) детей за 5 лет жизни получена из поликлиник сел Лаврентия и Лорино. Была создана база данных, содержащая подробную информацию о каждой женщине и ее ребенке, включая персональные данные о концентрации СТВ в крови. Статистическая обработка полученных результатов проведена с использованием общепринятых методов вариационной статистики и корреляционного анализа. Расчеты производились на персональном компьютере с применением программы Excel 2003.
Характеристика обследованной когорты женщин. Все женщины (13 из с. Лорино и 4 из с. Лаврентия) — чукчи по этнической принадлежности, кроме одной (эскимоска). На момент первого обследования (2001—2002 гг.) средний возраст беременных составлял 24,6 года (15—33 года), антропометрические характеристики когорты типичны для коренного населения Чукотки: средний рост 160 см (150—170 см), средняя масса тела 60 кг (50—70 кг), при этом 12% беременных имели пониженную массу тела и 13% — избыточную. Около 60% женщин были безработными или имели нерегулярные источники доходов, почти 25% работали уборщицами; в целом когорту следует охарактеризовать как малоимущую. Менее 30% женщин состояли в официальном браке и 35% — в гражданском; около трети опрошенных становились беременными (даже по нескольку раз) вне супружеских отношений. Важно подчеркнуть, что аборигены Чукотки обычно многодетны, обследованная когорта в этом смысле не исключение: женщины, имевшие 1 ребенка, составили лишь 6% группы, 2, 3, 4—6 детей — соответственно 35, 23, 35%. Совокупно на 2007 г. 17 обследованных женщин имели 53 ребенка (в среднем 3,12 живых родов на женщину). Из 17 женщин в 2007 г. 13 имели детей, рожденных до 2001 г. (7 имели более I ребенка), 8 женщин родили 10 детей в период 2002—2007 гг. (две — дважды).
Результаты и обсуждение
Результаты анализа концентраций СТВ в крови. Уровни СОЗ в материнской крови (см. таблицу и рис. 1) существенно снизились к 2007 г. в сравнении с 2001—2002 гг. Снижение составило: сумма ПХБ — 44% (в среднем с 3,52 до 1,98 мкг на 1 л плазмы), оксихлордан — 74%, транснонахлор — 72%, мирекс - 43%, сумма ГХЦГ - 33%, ГХБ -19%.
Обратная картина наблюдается по уровням СОЗ в крови детей (см. таблицу и рис. 1). Изначально меньшие (в сравнении с материнскими) уровни хлорорганических соединений в пуповинной крови (за счет барьерных свойств полупроницаемой плаценты) существенно возросли с 2001—2002 гг. к 2007 г. Повышение составило: сумма ПХБ — 132% (в среднем с 1,43 до 3,33 мкг на 1 л плазмы), сумма
Концентрации СОЗ в пробах крови мать—дитя в 2001—2002 и 2007 гг.
Z ПХБ, мкг ГХБ, мкг 4,4-ДДЕ, 4,4-ДДТ, 4,4-ДДЕ/ 4,4-ДДТ £ ГХЦГ, Оксихл, Т-нонахл, Мирекс, Свиней, Ртуть, мкг
Показатель на I л плаз- на 1 л плаз- мкг на 1 л мкг на 1 л мкг на 1 л мкг на 1 л мкг на 1 л мкг на 1 л мкг на 1 л на 1 л кро-
мы мы плазмы плазмы плазмы плазмы плазмы плазмы крови ви
Кровь родильниц 2001—2002 гг.
Ср. арифм. 4,17 2,51 3,13 0,29 14,91 2,63 1,11 1,08 0,18 39,97 2,02
Ст. откл. 2,36 1,46 1,68 0,26 16,28 2,03 0,76 0,65 0,13 15,23 1.26
Ср. геом. 3,52 2,12 2,71 0,23 11,88 2,11 0,87 0,88 0,14 37,52 1,60
Минимум 0,83 0,54 1,03 0,06 5,46 0,81 0,09 0,12 0,04 18,3 0.5
Максимум 8,88 6,04 6,55 1,20 76,83 7,60 3,52 2,87 0,50 76,8 3,9
Кровь матерей 2007 г.
Ср. арифм. 2,66 2,39 0,97 0,07 15,63 1,64 0,33 0,34 0,09 42,02 2,0
Ст. откл. 1,85 2,38 0,62 0,03 9,76 0,82 0,24 0,27 0,05 35,09 1,23
Ср. геом. 1,98 1,72 0,80 0,06 12,81 1,41 0,23 0,24 0,08 29,59 1.61
Минимум 0,27 0,38 0,25 0,02 3,98 0,32 0,02 0,05 0,03 4,9 0.5
Максимум 6,58 10,69 2,48 0,12 37,26 2,91 0,80 1,01 0,19 137,0 4,8
% -44 -19 -70 -72 +8 -33 -73 -72 -43 -21 +1
Пуповинная кровь 2001—2002 гг.
Ср. арифм. 2,46 1,72 1,87 0,16 13,37 1,93 0,79 0,61 0,12 41,05 1,65
Ст. откл. 2,80 1,30 1,90 0,12 8,81 2,19 1,05 0,81 0,13 16,67 0,99
Ср. геом. 1,43 1,28 1,23 0,12 10,62 1,19 0,43 0,31 0,07 37,64 1,35
Минимум 0,18 0,21 0,32 0,02 2,32 0,22 0,06 0,03 0,01 14,3 0,5
Максимум 10,84 5,08 7,41 0,42 34,29 8,11 3,62 3,17 0,47 78,3 3,3
Кровь детей 2007 г.
Ср. арифм. 4,08 2,59 1,83 0,09 27,08 2,63 0,40 0,51 0,11 45,38 1,14
Ст. откл. 2,18 1,36 1,02 0,06 24,48 1,64 0,25 0,35 0,07 24,01 0,78
Ср. геом. 3,33 2,20 1,52 0,08 19,54 2,26 0,32 0,36 0,09 38,24 0,93
Минимум 0,31 0,28 0,33 0,03 5,82 0,74 0,06 0,01 0,04 6,9 0,5
Максимум 7,62 6,28 3,69 0,30 102,53 7,69 0,95 1,27 0,23 102,0 2,7
% + 132 +72 +24 -33 +84 +90 -27 + 14 +28 +2 -31
Примечание. I — сумма, оксихл — оксихлордан, т-нонахл — транс-нонахлор; ср. арифм. — среднее арифметическое.
откл. — стандартное отклонение, ср. геом. — среднее геометрическое, % — отношение концентраций 2007 г. к концентрациям 2001 — 2002 гг. (100%).
ГХЦГ — 90%, ГХБ — 72%; однако уровни окси-хлордана и 4,4-ДДТ снизились в среднем на 30% каждый.
Уровни метаболитов ДДТ в материнской крови за 5-летний период снизились на 70% каждый, а отношение 4,4-ДДЕ/4,4-ДДТ не изменилось (сохранившись около 12), что свидетельствует об относительно давней экспозиции. При этом отношение 4,4-ДДЕ/4,4-ДДТ у детей возросло на 84% (с 10,6 до 19,5), что может объясняться поступательным ростом концентрации "долгоживущего" 4,4-ДДЕ и ускоренным метаболизмом 4,4-ДДТ в организме детей.
Содержание (в мкг на 1 л плазмы) конгенеров ПХБ (#99, #118, #138, #153, #180) в материнской крови снизилось на 39—57%, в то время как в крови детей отмечается их существенный рост — на 110—241% (рис. 2). Таким образом, за 5 лет уровни ПХБ конгенеров в материнской крови, снижаясь, стали похожими на уровни, наблюдаемые в пупо-винной крови 5 лет назад, и наоборот, концентрации ПХБ в пуповинной крови, нарастая за 5 лет, достигли у детей уровней в материнской крови 5-летней давности, формируется своего рода зеркальное отражение событий.
Средняя концентрация свинца в материнской крови снизилась за время наблюдения на 21%, а концентрация ртути не изменилась, при этом уровни свинца в крови детей остались прежними, а ртути снизились на 31% (см. таблицу).
Оценка связи уровней поллютантов в крови с длительностью грудного вскармливания и частотой инфекционных болезней. Продолжительность грудного вскармливания в обследованной когорте сильно варьировала — от 1 до 72 мес (24,4 мес), что, вероятно, стало причиной отсутствия искомой закономерности снижения содержания СОЗ в крови длительно кормящих женщин, — корреляционный анализ не выявил значимых ассоциаций.
Анализ собранных данных об инфекционной заболеваемости 17 обследованных детей за 5 лет с момента их рождения выявил высокую частоту случаев, в среднем 4,8 случая в год на одного ребенка (0,9—9,6 случая в год). Острые респираторные заболевания составили 93% всех инфекционных болезней в когорте, наиболее частыми (в плане встречаемости) были риниты, тонзиллиты, фарингиты, ларингиты, трахеиты, бронхиты, пневмонии и отиты. Только 7% случаев составили пиодермии, стоматиты, конъюнктивиты и энтероколиты. Корреляционный анализ персональных среднегодовых случаев инфекционных болезней детей (2001—2007 гг.) и концентраций СОЗ в крови детей на момент рождения (пуповинная кровь 2001—2002 гг.) показал отсутствие зависимостей. Однако при этом следует отметить крайне интересный факт: двое детей, имевших максимальные (достоверно более высокие в сравнении с остальными 15 детьми) уровни ПХБ, ГХЦГ, ГХБ и свинца в крови, практически не болели в течение 5 лет
4
3.5-3-2,5 2-1,5-1 -0,5
Матери
I,
I i
1
L
1ПХБ 4,4 ДЦТ ГХБ т-нонах
4,4 ДДЕ IГХЦГ оксихл
Дети
IПХБ 4,4 ДЦТ ГХБ т-нонах
4,4 ДДЕ X ГХЦГ оксихл
2001-2002 г.
2007 г.
Рис. 1. Концентрации СОЗ в крови матерей и детей (2001—2002 и 2007 гг.), среднегеометрические значения, мкг на 1 л плазмы.
наблюдения (один ребенок болел 1 раз, другой — дважды).
Заключение
Проведенные у коренных жителей прибрежной Чукотки исследования показали значительное снижение уровней СОЗ в крови матерей за 5-летний период. Учитывая, что основным источником экспозиции аборигенов является загрязнение пищевых продуктов (прежде всего морских млекопитающих) стойкими поллютантами из глобальных и местных источников, наблюдаемое снижение нагрузок СОЗ может объясняться, с одной стороны, некоторым очищением пищевых цепей (прежде всего морских), с другой — изменением пищевого рациона за счет частого и длительного пребывания туземных женщин в родильных домах (в силу высокой фертильности), где основой питания служат привозные продукты. Применительно к факту снижения уровней СОЗ в крови матерей также следует учитывать и практически перманентное грудное вскармливание (в силу многодетности), способствующее выведению хлорорганических соединений из организма, однако данный факт не нашел статистически значимого подтверждения в нашем исследовании. Повышение уровня СОЗ у детей с момента рождения до 5-летнего возраста объясняется продолжительным грудным вскармливанием и
1,4 1.2 1 0,8 0,6 0.4 0,2
0
1.4 1.2
1 -0.8 -0,6 -0,4 0,2
Матери
#99 #118 #138 #153 #180 ПХБ 2001-2002 г. Ш 2007 г.
Рис. 2. Концентрации ПХБ конгенеров в крови матерей и детей (2001—2002 и 2007 гг.), среднегеометрические значения, мкг на 1 л плазмы.
Примечание. 99 — конгенер ПХБ № 99, 118 — конгенер ПХБ № 118, 138— конгенер ПХБ№ 138, 153— конгенер ПХБ № 153, 180— конгенер ПХБ N» 180.
ранним началом употребления местной, богатой жирами пищи, содержащей поллютанты. Необходимо подчеркнуть, что тяжелые металлы (ртуть и свинец) как в материнской, так и в детской крови находились практически на неизменном уровне в оба периода обследования, разделенных пятью годами.
Инфекционная заболеваемость обследованных детей оказалась весьма высокой (в среднем 4,8 случая в год на 1 ребенка), при этом ассоциаций уровней СТВ в крови детей с частотой инфекционных болезней не было выявлено. Однако был отмечен факт редкой подверженности болезням двух детей, максимально экспонированных к СОЗ и металлам, что требует дальнейших исследований на более представительном статистическом материале.
Л итература
1.
2.
3.
4.
5.
6.
Годовых Т. В. Ц Состояние здоровья населения Чукотки: проблемы, пути решения. — Магадан, 2003. — С. 32—51. Дударев А. А., Чащин В. П. Ц Вестн. СПбГМА им. И. И. Мечникова. - 2006. - № 1. - С. 43-48. Дударев А. А. // Биосфера. - 2009. - № 2. — С. 186-202. Дударев А. А., Мизернюк В. Н., Чупахин В. С. и др. // Гиг. и сан. - 2010. - № 2. - С. 28-35.
Дударев А. А., Чупахин В. С., Мизернюк В. Н. и др. // Гиг. и сан. - 2010. - № 4. - С. 31-34. Фомина Н. Г., Чебакова А. А., Острась М. А. и др. // Состояние здоровья населения Чукотки: проблемы, пути решения. — Магадан, 2003. — С. 5—15.
#99 #118 #138 #153 #180 ПХБ Дети
7. AMAP, 1998. AMAP Assessment Report: Arctic Pollution Issues. Arctic Monitoring and Assessment Programme (AMAP). - Oslo, 1998.
8. AMAP, 2003. AMAP Assessment 2002: Human Health in the Arctic. Arctic Monitoring and Assessment Programme (AMAP). - Oslo, 2003.
9. AMAP, 2004. Persistent Toxic Substances, Food Security and Indigenous Peoples of the Russian North. Final Report. Arctic Monitoring and Assessment Programme (AMAP). —Oslo, 2004.
10. AMAP, 2009. Arctic pollution 2009. Arctic Monitoring and Assessment Programme. — Oslo, 2009.
11. Ando M., Hirano S., ftoh Y. // Arch. Toxicol. - 1985. -Vol. 56, N 3. - P. 195-200.
12. Dallaire F., Dewailly £., Muckle G. et al. // Environ. Hlth Per-spect. - 2004. - Vol. 112, N 14. - P. 1359-1365.
13. Dewailly £., Ayotle P., Bruneau S. et al. // Environ. Hlth Per-spect. - 2000. - Vol. 108, N 3. - P. 205-211.
14. Khera A. K, Wibberley D. G , Dathan J. G. // Br. J. Industr. Med. - 1980. - Vol. 37, N 4. - P. 394-396.
15. Rogan W. J., Gladen В. C„ McKinney J. D. et al. // J. Pediatr. - 1986. - Vol. 109, N 2. - P. 335-341.
16. Saxena M. C„ Siddiqui M. K„ Bhargava A. K. et al. // Arch. Toxicol. - 1981. - Vol. 48, N 2-3. - P. 127-134.
17. Suzuki Т., Yonemoio J., Satoh H. et al. // J. Appl. Toxicol. — 1984. - Vol. 4. - P. 249-252.
Поступила 28.12.10
С Т. П. ФЕДИЧКИНА, Jl. Г. СОЛЕНОВА, 2011 УДК 6U^:61iJ-022:57».83S. 121-022J
Т. П. Федичкина', Л. Г. Соленова2
HELICOBACTER PYLORI: ПУТИ ПЕРЕДАЧИ ИНФЕКЦИИ (ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ)
'ФГБУ НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А. Н. Сысина Минздравсоцразвития РФ; :РОНЦ им. Н. Н. Блохина РАМН, Москва
Представлен обзор данных, характеризующих пути передачи Helicobacter pylori. Особое внимание уделено водному пути передачи, который долгое время не рассматривался как значимый, несмотря на убедительные эпидемиологические данные, позволяющие считать его одним из важнейших путей передачи данной инфекции. Описаны наиболее благоприятные условия выживания этого микроорганизма в водных системах, включая водопроводную, а также возможный механизм выживания путем образования биопленок и симбиоза с зоопланктоном. Патоген способен связываться с автохтонными микроорганизмами в биопленках и сам образовывать такие пленки. Не исключается, что этот микроб способен персистировать и даже размножаться в простейших. В связи с усовершенствованием аналитических методов исследования появились дополнительные возможности для обнаружения в естественных водоемах новых патогенных микроорганизмов, которые исторически не рассматривались в качестве загрязнителей. Эти микроорганизмы представляют интерес для специалистов в области коммунальной гигиены. Преимущественные пути передачи патогена в городах и сельских районах могут быть различными, что необходимо учитывать при разработке мер профилактики.
Ключевые слова: Helicobacter pylori, пути передачи, водные системы, биопленки, зоопланктон, симбиоз, коммунальная гигиена
Т. Р. Fedichkina, L. G. Solenova. - HELICOBACTER PYLORI: ROUTES OF TRANSMISSION OF INFECTION (A REVIEW OF LITERATURE)
The paper reviews the data characterizing the routes of transmission of Helicobacter pylori. Particular emphasis is ¡aid on the water transmission route that has not been long considered to be important despite strong epidemiological evidence that allows it to be regarded as one of the most important routes of transmission of this infection. It describes the most favorable conditions for this microorganism to survive in the water systems, including plumbing, and a possible survival mechanism via biofilm formation and Zooplankton symbiosis. The pathogen is able to bind to autochronous microorganisms in the biofilms and to generate itself the latter. It is not inconceivable that this microbe can persist and even multiply within protozoa. Due to the improved analytical studies, there are additional possibilities to detect new pathogenic microorganisms that have not been historically regarded as pollutants. These microorganisms are of interest to community hygiene specialists. The preferred routes of urban and rural transmission of the pathogen may be different, which should be taken into account when elaborating preventive measures.
Key words: Helicobacter pylori, transmission routes, water systems, biofilms, Zooplankton, symbiosis, community hygiene
Helicobacter pylori (H.p.), патогенный микроорганизм, впервые выделен из слизистой оболочки желудка больных Warren и Marshall в 1982 г. [62]. С тех пор опубликовано более 20 тыс. работ, посвященных различным аспектам проблемы, которую этот возбудитель поставил перед микробиологами, эпидемиологами, клиницистами, гигиенистами и др. В настоящее время показано, что распространенность Н.р. носит убиквитарный характер — им инфицировано более половины населения земного шара: свыше 70% в развивающихся странах, несколько реже (30—40%) он встречается
Федичкина Т. П. — вед. науч. сотр. лаб. оценки и прогнозирования здоровья населения (Ге<ШсЫипа@уап-dex.ru); Соленова Л. Г. — вед. науч. сотр. (1$о1епо-va@mail.ru).
у населения развитых стран. По имеющимся немногочисленным данным, инфицированность населения в России Н.р. находится в пределах 56— 90% [1, 8]. С присутствием в организме Н.р. связывают развитие хронического антрального гастрита, язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, а также рака желудка. Связь Н.р. с последним эксперты Международного агентства по изучению рака (МАИР) сочли достаточно убедительной для того, чтобы отнести патоген к доказанным канцерогенам для человека (группа 1) [56]. В качестве такового он включен и в отечественный перечень канцерогенных факторов [4]. В связи с этим изучение факторов, способствующих распространению Н.р., чрезвычайно актуально, особенно для России, которая относится к числу стран с высоким уровнем заболеваемости раком желудка. В структу-
