CC BY
18Т. С. Яценко,
доктор психологических наук, профессор, действительный член НАПН Украины,
РВУЗ «Крымский гуманитарный университет» (г. Ялта)
УДК 159.964: 159.923
ГЛУБИННОЕ ПОЗНАНИЕ С ИСПОЛЬЗОВАНИЕМ ОПРЕДМЕЧЕННОЙ САМОПРЕЗЕНТАЦИИ СУБЪЕКТА
«Заслуги академической психологии классического периода не могут заслонить тот факт, что она есть плод механистического подхода к пониманию реалий осязаемого мира, что не предполагает познание недоступного прямому наблюдению, то есть бессознательного. Не зря некоторые научные школы (в частности, бихевиоризм) утверждали, что исследование психики доступно в той мере, в которой её функционирование выражается вовне. Наша практика подтверждает, что материализованная (опредмеченная) символизация психики целостно объективирует проблемы нарушения инкорпорирования «Я» в окружающий мир. Этот подход выдвигает соответствующие требования к профессиональному мастерству психолога, в частности, к использованию наблюдаемых средств для познания прямолинейно не наблюдаемого. Такие условия предполагают переведение академического взгляда психолога из объекта психического «самого по себе» на понимание психики как фундаментальной системы, которая способна к материализованной презентации, имеющей особую важность для решения проблем глубинного познания. Это влечёт за собой изменения в понимании критериев доказательности и
_С^-1/м <(л гта^ н / ндш.4с
обоснованности научно-практических знаний о психическом в единстве сознательного и бессознательного. Как указывал Н. Бернш-тейн, «наука связана с бессознательным прогрессом потому, что каждая очередная ступень её развития находила в себе силы для беспощадного преодоления предыдущей...» [6, с. 300].
В настоящее время в психодинамической парадигме происходит зарождение нового взгляда на возможности объективного познания психического. Это обусловлено попыткой интеграции с законами, открытыми в других науках, - физике, физиологии, химии. Последнее связано с именами П. Анохина, Н. Бернштейна, Д. Бома, И. Пригожина, К. В. Судакова, других, что заставляет сфокусировать внимание на единстве законов, которым подчинены как духовные, так и материальные аспекты мира.
В этом контексте развитие кибернетики (как науки об управлении сложными системами информации и связи) не может быть вне внимания глубинного психолога, соприкасающегося с функциональными системами сознания и бессознательного в их автономии и одновременно неразрывном единстве. Даже беглый взгляд на проблему сопричастности полученных нами научных результатов в глубинной коррекции различным сферам познания указывает на актуальность интегративных усилий для оптимизации исследовательских задач.
Прогрессивные взгляды на глубинное познание психического (в его целостности) ассимилируют фрейдовскую позицию относительно необходимости обеспечения условий для актуализации спонтанности и непроизвольности поведения анализанда, от этого в значительной степени зависят исследовательские результаты, будь то свободные ассоциации, сновидения (З. Фрейд), символ-драма, кататимные образы (Х. Лейнер), спонтанность, катализированная ЛСД (С. Грофф), или спонтанность при условии опредмеченной самопрезентации субъекта (Т. Яценко). Последнее имеет исследо-
вательскую значимость, задаваемую использованием метафорических средств (лепка, рисунки, предметные модели, камни, игрушки). Исходным моментом здесь является стимулирование психологом мотивации спонтанной активности субъекта. Это согласуется с высказыванием Л. Выготского, что «психология исходит из инстинктов и влечений как основного ядра психики» [3, с. 23]. Необходимо учитывать функциональные особенности сферы бессознательного, нагруженной следами вытеснений, которые удерживаются в покорности сопротивлениями. Эмотивно-энергетическая потент-ность следов проявляется в их интерференции и систематизации, что предопределяет формирование феномена внеопыт-ного, задающего когнитивные параметры базально-личностных форм защиты («горизонталь»), изыскивающих возможности частичной реализации через ситуативные защиты («вертикаль») [1].
Этим подтвержадется актуальности цели статьи - рассмотреть процесс глубинного познания на основе опредмеченной самопрезентации субъекта.
В авторском понимании проблем глубинного познания психики ключевым моментом является использование визуализированных средств самопрезентации, доступных научно-практическому исследованию совместно с респондентом, что способствует расширению его самоосознания.
Мы центрируем исследовательское внимание на проблеме внутренней рассогласованности (дезинтеграции) психики, что объективно обусловлено защитой, осубъективирующей психическое (блокировкой и искажением информационного обмена). Главная причина дисфункцио-нальности психологической защиты состоит в создаваемой ею иллюзии, подчинённой идеализированному «Я», имеющему приоритет над биологической целесообразностью внутренних импульсов. «Распаковывание» смысла защит - исследовательская задача в психодинамической парадигме [5; 9; 10].
Следующая проблема, разрешение которой имеет авторский оттенок, - понимание природы психического в его подчинённости универсальности законов, но с отражением индивидуальной неповторимости. Психическое интегрирует в себе сознание, функционирующее в созвучии с осязаемым (твёрдым) миром и, одновременно, бессознательное, которое отвечает основным законам устройства вселенной, в частности: симультанность - слияние во времени и пространстве (вне пола, пространства и времени); наличие непроизвольно сформированного порядка континуума проявления процессов предсознания.
Исходя из холистичности (цельности) сознательного и бессознательного, мы вынуждены в своём исследовательско-практическом поиске ориентироваться на линию сопричастности этих сфер, как разграничивающую, так и объединяющую сознание и бессознательное. Глубинно-познавательный процесс при этом приобретает волнообразность, обнаруживающую тенденции поведения субъекта. Интересно, что такого рода волнообразность в метафизике (физиологии) квалифицируют как опорную и предметную волну. Это сходно с психодинамической позицией в отношении психологической защиты -базисная («опорная») и периферийная («ситуативно-предметная»). Актуальный акт психического имеет выражение в «точке пересечения» горизонтали (базисной защиты) и вертикали (ситуативной защиты) и в диалогическом развороте содержания этой «точки», что предопределяет тенденции поведения.
Исследовательская задача целостного познания психики состоит в восстановлении нарушенных взаимосвязей между сферами сознания и бессознательного, в упреждении развития тенденции «к психологической смерти». Профессионал-психолог объективирует глубинные ракурсы психического, основываясь на перекодировании его содержания (смыслов) в опредмеченные формы,
что символически выражает единство сфер сознания и бессознательного. Последующее диалогическое взаимодействие предполагает декодирование информации, учитывая тот факт, что «психика знает всё, и не знает» одновременно, что требует психоаналитического «отшторивания занавески». Доязыковые (опредмеченные) формы самопрезентации постигаются в объективировании смысловой нагрузки эмотивного их «оживления» в диалоге «психолог -анализанд». Такое диалогическое взаимодействие встраивается в естественный порядок имплицитной заданности психического в его системной оганизации, нагруженной аффектами - фиксациями раннего детства. Последнее выходит за пределы признаков герменевтики, поскольку познаваемые смыслы не являются текстом, они не даны, а заданы и открыты в процессуально-диалогической диагностике. Диалогическое взаимодействие - это, прежде всего, подготовка к интерпретации (путём накопления поведенческого материала), к познанию, к обобщению и анализу. Материализация же респондентом собственного психического содержания сама по себе (без диалога) нема (неговорлива), так как латентно содержит смыслы (информационные эквиваленты), познание которых катализирует психокоррекционный эффект. Диалогическое взаимодействие предопределяет интерпретацию на разных уровнях, с учётом единства диагностики и психокоррекции. Принципиально важным является вопрос о положительности дезинтегра-ционных процессов путем ослабления (в диагностико-коррекционной динамике) иллюзорных представлений субъекта. Именно положительная дезинтеграция обеспечивает вторичную интеграцию на более высоком уровне психического развития субъекта. Положительность дезинтеграции отличается следующими характеристиками: порционность, многоуров-невость, расширение самоосознания, переход на более высокий уровень синтегриро-ванности структуры психики субъекта.
Важно не забывать, что развитие функциональных систем предполагает их голографическое устройство, как и внутреннюю динамику, связанную с процессами «рассогласования» и «согласования», что созвучно с процессами дезинтеграции и интеграции, возведённых нами в ранг основных механизмов глубинной психокоррекции [14]. Диалог при этом опирается на точность диагностических посылок, которые следуют за внутренним порядком устройства психического, с учётом континуальности в её системной организации.
Внутренний порядок устройства психического объективируется в континуальности его поведенческих «па», стимулируемых и проявляющихся в притоках энергии -эмотивности респондента. Последнее опирается на прогнозирование энергетической потентности бессознательного (следов вытеснений импульсов Ид) - «к реализации вовне» («эффект незавершенности» импульсов эдипального порядка).
Согласно нашему предположению, стабилизация внутреннего противоречия связана с нарушением информационных взаимосвязей между двумя сферами психики (сознание и бессознательное), что, в частности, блокирует потенциал рефлексивного мышления. Такие нарушения когнитивных процессов находятся вне контроля сознания, замаскированные системой психологической защиты.
Возникает вопрос: что пытается скрывать защита путём искажений? Ответ кроется в эдипальных зависимостях, которые маскируются процессами вытеснений, замещений, проекции, интроекции, идентификации. В этот период ребёнок впервые встречается с законом «табу», который не допускает игнорирования. Мотивация, с её эмоциональной окраской, является ведущим компонентом в энергетическом инициировании любого поведенческого акта. Вместе с тем, её понимание недостаточно для психокоррекции психики человека, отягощённого системой психологических защит.
Наша методика доказывает целесообразность перекодирования (самопрезентации) внутреннего содержания психики в плоскость осязаемого мира, что предполагает последующую аналитическую проработку в диалогическом взаимодействии с респондентом с обобщающими интерпретационными заключениями. Д. Юм (17111776) подчёркивал важность восприятия для психологического самоощущения: «Я никак не могу уловить своё я как нечто существующее помимо восприятий...» [8, с. 366]. Наши исследования указывают на важность самопроизвольных взаимопереходов импликативных и экспликативных характеристик психического. П. Анохин уточняет: «Отражательный процесс развертывается таким образом, что внешний объект через непрерывный ряд физических и физиологических процессов... формируется в соответствии с теорией передачи информации» [2, с. 111]. Теория П. Анохина открывает перспективы понимания объективирования психики. Несмотря на многочисленность звеньев диалогического взаимодействия с респондентом, эмпирические факты подтверждают верность утверждения П. Анохина о том, что «между начальным и конечным звеном этой передачи должна быть («существует» - Т. Я.) точная и адекватная информационная эквивалентность» [2, с. 112]. Это созвучно психоаналитической позиции, сориентированной на поиск «первичной» причины порождающей дисфункции психики. Последнее не позволяет ограничиться тренинговой работой, центрированной на эмоциональных переживаниях её участников, без когнитивно-логических обобщений результатов, позволяющих предопределить тенденции поведения.
Когнитивный синтез поведенческого материала, полученного в процессе диалогического взаимодействия, открывает резервы рационального познания психического в единстве двух сфер (сознание - бессознательное). Последнее необходимо также
для объективности и «убедительности» результатов самопознания для самого респондента. Введение категории «информационных эквивалентов» в глубинное познание смыслов влечёт за собой не только методологические, но и инструментально-практические новшества, требующие уточнения специфики перекодирования психического в процессе самопрезентации, будь то опредмеченые формы (лепка, рисунок) или вербальные (сказка о своей жизни). Итеративность (повторяемость) определённых смыслов бессознательного приобретает, в случае их познания респондентом, убедительность за счёт перевода «сложного и непонятного» психического в сферу очевидного, которое выстраивается на метафорических сопоставлениях, обобщениях, систематизации опредмеченных презентантов. Вместе с тем, опредмечивание психологического содержания приобретает познавательный смысл лишь в случае превращения материализованного предмета в объект самопрезентации своего опыта. Успешность последнего зависит от профессиональной способности психолога встраиваться в естественный порядок, импликативно содержащийся в «презентанте». При этом важно учитывать непрямолинейность перекодирования и его зависимость от опыта (форм) и предлагаемого материала. Различные формы перекодирования скрытых смыслов психики способствуют перепроверке на факт объективности психического, которое целостно презентуется в процессе непроизвольного творчества. По И. Пригожину, «мы призваны вести диалог с природой, тем самым человеческая креативность встраивается в креативность природы» (цит. по: [7, с. 686]). Наша практика диалогического взаимодействия с респондентом выполняет роль процессуальной диагностики. При этом методологически присутствует приоритетность высказываний респондента, когда психолог должен следовать за феноменом психического в целях познания закономерной
его упорядоченности и выявления ассоциативных цепочек в поведенческих актах (поведении).
Диалогическое взаимодействие психолога с респондентом через интерпретацию накопленного поведенческого материала открывает перспективы проникновения в смысловую сферу бессознательного, чему способствует использование метафоричных средств, приближенных к образности языка бессознательного. Доминирующая мотивация заявляет о себе через спонтанную активность субъекта, что облегчает процесс перекодирования неосознаваемых смыслов в формы, поддающиеся интеллектуальному осмыслению.
Сказанное выше позволяет найти пути восстановления взаимосвязей между сферами сознания и бессознательного (нарушенные психологическими защитами), опираясь на их функциональное единство (при наличии автономии). Корень решения проблемы находится в изменении потреб-ностной сферы субъекта, в нивелировании условности ценностей, на которые опирается субъект для утверждения собственного совершенства.
При решении проблемы познания идеальных (духовных) реалий психического в материализованных формах встаёт вопрос об объективности такого познания. Эмпирический материал доказывает, что перекодирование возможно благодаря его нелинейности, имплицитно содержащей внутренний порядок, которому подчинён феномен психического в инвариантности (сохранности) информационных эквивалентов.
Если в бессознательной сфере порядок имманентно характерен самой его сущности, то в опредмеченных самопрезентантах психики он конденсирован в образе, что предполагает процесс экспли-кативного его разворачивания в диалогическом взаимодействии с респондентом. Диалог обеспечивает приток эмотивной энергии, что не только вербализует («оживляет») опредмеченную самопрезентацию, но
и приобретает равноправие в одном ряду с результатами визуализации, что важно учитывать при установлении ассоциативной цепочки в процессе обобщённой интерпретации. Диалог при этом является моментом актуализации подлинной природы человека, связанной с преодолением различных форм сопротивлений [4]. Презентация смыслов не подлежит контролю сознания, как и произволу воли.
Таким образом, материализованная самопрезентация в её спонтанной непроизвольности и непредсказуемости способствует преодолению барьеров, создаваемых отличиями двух сфер (сознание -бессознательное), что открывает перспективы познания бессознательного с участием сознания - «по законам осязаемого мира». Интегративный продукт, которым является материализация психического, объективирует неразделённость систем «сознательное» -«бессознательное».
Задача «опредмечивания» - предметная метафоризация определённых ракурсов психики - доступна каждому человеку. Избирательность же форм спонтанно диктуется опытом и внутренним императивом активности субъекта. При этом человек выбирает готовый «презентант» (игрушку, неавторский (чужой) рисунок) или создает его сам (лепит, рисует, моделирует из камней). Более того, респондент может непроизвольно сочетать эти средства, к примеру, камни, ракушки и лепку (см. фото 1). Предложение психолога, побуждающее к самопрезентации, содержит элемент неопределенности: «Смоделируй (выложи) из камней актуальную для тебя ситуацию»; «Презентуй переживаемое актуальное чувство»; «Слепи из теста собственный метафоричный презентант»; «Слепи (выложи из камней), что «желает» твоя рука». Как показывает практика, первоначальное задание и его результат приобретают аналитическую целесообразность только при последующем диалогическом взаимодействии с респондентом, что иллюстрируется стенограммой и фрагментом психодрамы.
Побуждение к «самопрезентации» является более слабым стимулом по сравнению с внутренним императивом спонтанной активности (инициативы), предопределяющей в конечном итоге результаты материализации. Происходит трансформация симультанного содержания идеальной (духовной) функциональной системы психического в материализованную реальность, подчиняющуюся диаметрально противоположным законам, связанным с дискретностью предметного («твёрдого») мира. Подытоживая, можно сказать, что психическое, в единстве сознательного и бессознательного, доступно познанию в соответствии с принципом дополнительности как на уровне метафоричной самопрезентации, так и на уровне диалогичного разворота имплицитно присутствующей в презентанте смысловой основы. Описанные выше реалии глубинного познания вынуждают ещё раз апеллировать к учению П. Анохина о функциональных системах [2]. П. К. Анохин, как и К. Прибрам, вводит категорию кодирования информации, что относится к самопроизвольно сложившимся системам, функционирующим в соответствии с законами живой природы. Всё это соответствует специфике функционирования бессознательной сферы. Если сознательная материализация собственного Я субъектом прямолинейно может «прочитываться» в предметно-функциональном ключе, то процесс нелинейного перекодирования психики в её целостности находится вне контроля сознания (на латентном, «подводном уровне»), что способствует презентации подлинного единства психического в противоречивой его сущности. Как известно, существуют два класса функций передачи информации через кодовую трансформацию. Первый обеспечивает соответствие между кодами (что позволяет прямолинейно декодировать закодированные формы, и наоборот). Благодаря однозначному соответствию между шифрами кода устанавливается нечто вроде обратимости, «вторичный функциональный изоморфизм» [6, с. 85]. Второй вариант перекодирования - целиком
неизоморфный. Раскрытие информационных эквивалентов (смыслов) требует не только дополнительных, но и контекстных средств. В нервной системе, как это показано К. Прибрамом, имеют место необратимые преобразования, при участии процесса абстрагирования. Ясно, что мы, познавая психическое в его целостности, имеем дело со вторым случаем.
Многолетняя практика убеждает, что архетип в значительной степени является «хозяином» языка перекодирования. Архетип обладает не только надситуативностью (трансцендентностью), но и интеграционным потенциалом объединения универсально-филогенетического и генотипно-индивидуа-лизированного опыта индивида, в чём ему способствует срощенность с системой психологической защиты. Интегрируясь с психологической защитой, архетип использует опредмеченность сознания в процессе материализации неосознаваемого в психике субъекта. Именно поэтому процесс материализации, по нашей методике, должен обязательно затрагивать психическое в его целостности (с участием сознания). Эффективность кодирования связана с некоторым стабильным уровнем системы (статика и динамика) [5]. Отсюда вывод: спонтанная активность субъекта является необходимой предпосылкой непрямолинейного перекодирования неосознаваемых смыслов системно-функционального устройства психического в визуализированных формах, что открывает перспективы его изучения с участием «сознания» в дискретном мире.
Перейдём к рассмотрению эмпирического материала.
Психолог предлагает респонденту К. (студент I курса Института педагогики, психологии и инклюзивного образования РВУЗ «Крымский гуманитарный университет» (г. Ялта), 2012 г.) воспользоваться тестом для лепки собственного самопрезентанта «в настоящем», «прошлом» и «будущем» (предлагаются также средства для раскрашивания). Дополнительно в
распоряжении респондента находились цветные камни.
К. спонтанно выполнил задание и расположил композицию на отдельном листе бумаги. Результаты материализованной самопрезентации протагониста К. представлены в фото 1 и 2. Анализ взаимодействия психолога и протагониста К. представлен в стенограмме.
Фото 1. Модель К. «Я в настоящем (а), прошлом (б), будущем (в)».
Фото 2. Настоящее с «потенциалом» К. над «пустотой».
Стенограмма психоаналитического взаимодействия психолога с протагонистом К.
Психолог (дальше по тексту - П.): Какая из созданных тобой композиций наиболее привлекает твоё внимание и эмотивно затрагивает?
К.: Будущее (справа) - невзрачно, немного блекло, но оно влечёт меня больше всего.
П.: Почему будущее кажется тебе невзрачным? Привлекают ведь контрастные его тона.
К.: Не знаю, я ведь чёрную часть пытался делать не чёрной, стушевать то, что разделяет фигуру (б).
П.: О чём ты мечтаешь в будущем?
К.: Наверное, о постоянстве и самоутверждении.
П.: О чём свидетельствует стушёвывание контрастности частей Инь-ян между белым и чёрным в «будущем» (П. сравнивает композиции (б) и (в))? Может, ты бы хотел быть более гармоничным, целостным по сравнению с фото 1 (б)?
К.: Мне хотелось бы разложить всё «по полочкам»: знать, чего я хочу, что у меня есть сейчас и чего я могу достичь, я всё это пока смутно ощущаю.
П.: В изображении настоящего - части фигуры Инь-ян автономны, сложены дискретно - внутри пространство, т. е. пустота (фото 1, б). Как это сказывается на твоих чувствах?
К.: Я ощущаю определённые противоречия на эмотивном уровне, которые и предопределяют мой «0» (ноль) - это и есть ощущение пустоты.
П.: Значит, пустота между частями Инь-ян указывает на противоречивость твоих чувств?
К.: Две их стороны так выражены, что приводят мою активность к «0».
П.: Как ты относишься к своей противоречивости чувств? Что бы ты ей сказал? Может, «исчезни» или «растворись», или «откуда ты появилась?», или что-то другое?
К.: Я хочу, чтобы она исчезла, это мной ощущается и очень мешает... «гвоздь» в душе.
П.: Когда ты начал её ощущать?
К.: Ещё в школе, в подростковом возрасте.
П.: Противоречивость была обусловлена родителями или возникла вне дома в процессе общения с другими людьми?
К.: Возникновение противоречивости связано с влиянием школьных факторов, и родители тоже имели на это определённое влияние.
П.: То есть родители начали тебя активно формировать?
К.: Да, хотя я противился.
П.: Они опасались чего-то и предостерегали тебя таким способом?
К.: Нет.
П.: Тогда почему они так активно за тебя «взялись», если все было хорошо?
К.: Возможно, противоречие в том, что я не давал им «взяться за меня». То, что я считал нужным, было более значимым для меня, чем то, что мне навязывали.
П.: Иными словами, была конкуренция между «родителем» в тебе самом и родителями рядом с тобой?
К.: Да, это верно.
П.: Кто побеждал?
К.: Было по-разному: то родители побеждали, то я. Когда я стал подрастать, мы находили компромисс, и отношения становилось лучше, чем прежде.
П.: Как ты думаешь, твое противоречие с родителями могло как-то повлиять на формирование пустоты в «Я-настоящем»?
К.: Да, и сейчас влияет, это основная помеха, которую я ощущаю внутри!
П.: Значит, когда родители побеждали, то ты ощущал пустоту, ведь тебе приходилось чем-то поступиться (указывает на «пространство» между частями средней фигуры, фото 1(б))?
К.: Нет. Когда я понимал, что нужно уступить, то принимал ситуацию (победу родителей) и ощущал гармонию (я был вместе с ними).
П.: Значит, тебе хотелось бы им уступать, что же мешало?
К.: Если бы я так делал всегда, я бы потерял себя, свои желания, наверное, мое Я и была бы вообще пустота.
П.: В каких же случаях возникала пусто -та? Наверное, не всегда ты принимал позицию родителей и тебе приходилось подчиняться им, ощущая пустоту? Или ты старался не подчиняться?
К.: Я старался не подчиняться, но если понимал, что так лучше было для меня - я соглашался.
П.: «Лучше» в том смысле, чтобы было «тихо», без эксцессов?
К.: Да, но потом еще школа добавляла, т. е. явно сделала вклад в эту «пустоту».
П.: В школе тебе приходилось уступать в чем-то одноклассникам или учителям?
К.: Во взаимодействии и с одноклассниками, и с учителями это было.
П.: Чего они хотели? Может, чтобы ты был лучше?
К.: Не всегда.
П.: Некоторые учителя тебя не любили, противостояли тебе?
К.: Они не давали мне свободы развития, ущемляли, неадекватно оценивали, занижали, придавливали Я и мои ощущения.
П.: Их оценка была, скорее всего, заниженной, а не завышенной?
К.: Да.
П.: И тебе приходилось отстаивать свое мнение, чтобы сохранять оптимальность самоощущения? Или как ты себя «самотера-певтировал» в подобных случаях? Может, нарастало зло по отношению к обидчикам?
К.: Да, зло нарастало, но не развивалось. Я его подавлял и старался понять, почему так происходит.
П.: Ты дистанцировался от них?
К.: Да. Я самовыражался в других видах деятельности.
П.: То есть находил компенсаторные спосо-бы восстановления самоощущения. Что относилось к компенсаторным видам деятельности?
К.: Преимущественно занятия спортом.
П.: Перейдем к изображению прошлого (фото 1, а). Расскажи о том, что было, какое содержание каждого из представленных камней в композиции? Каждый камень желательно определить (квалифицировать), что он означает, какую семантическую несет нагрузку.
К.: Негативный опыт в воспитании, сомнения в себе в школьный период, внутренние противоречия, обиды (см. темные камни композиции (а) сверху, фото 1). Светлые камни - это компенсация жизненных невзгод: спорт, компьютер, учеба, общение с
друзьями (см. светлые камни композиции (а) снизу, фото 1).
П.: Камень в середине композиции - это кто-то из твоих родных или ты сам?
К.: Это я.
П.: Ты, наверное, достаточно автономен от родителей?
К.: Да. Папа умер очень рано, когда мне было девять лет.
П.: И ты воспитывался женщинами?
К.: Да, двумя (еще есть бабушка).
П.: Камень, символизирующий тебя, что отражает?
К.: Это многогранник, наверное, он указывает на то, что было во мне тогда, в детстве. Это мой потенциал, который я ощущаю, но пока это нереализованная часть.
П.: Почему ты не поставил его в настоящее? Возможно, он бы закрыл пустоту между частями фигуры? Ты все еще надеешься на его реализацию?
К.: Может быть.
П.: Можно ли поставить многогранник на фигуру, символизирующую настоящее (фото 1, б)? К какой ее части (белой или черной) он больше относится?
К.: Он в равной степени присутствует в этих частях (фото 1, а), что и обусловливает надежду на целостность в будущем (фото 1, в). (К. переносит камень и закрывает им пустоту, фото 2).
П.: Как изменились твои чувства, глядя на фото 2?
К.: Мне стало спокойнее, это «желанная» для меня картинка. Она помогла осознать, что пустота «пожирает» мой потенциал. Это заставляет задуматься, с этим надо что-то делать.
П.: Многогранник (что закрыл пустоту) символизирует что-то хорошее в тебе, твой врожденный потенциал дарования?
К.: Да.
П.: Тогда почему ты ставишь его в единстве и с темной и светлой частью фигуры Инь-ян (фото 2), почему не положил на светлую?
К.: Не смог, светлое не может быть без темного.
П.: Значит, ты сам себя за что-то осуждал или осуждаешь и сейчас?
К.: Да, это так.
П.: Ты можешь производить впечатление умного, рефлексивного, тонкого юноши, за что же можно тебе себя осуждать?
К.: За нейтральные поступки, которые должны бы быть другими. Я анализировал ситуацию после совершенных мной поступков, и у меня появлялись угрызения совести, что моя пассивность «поощряла» зло, - это относится к темному. Это зло и мне вредило, привносило свою лепту в формирование пустоты.
П.: Ты не проговаривал это матери?
К.: Нет, я все держал и держу в себе.
П.: Поскольку ты внутренне сам переживал угрызения совести, то они попадают в категорию темных, как переосмысление и укор себе. Но почему-то темные характеристики представлены в равной степени со светлыми. Что относится к категории светлого?
К.: Мои достижения, которых я смог уже добиться.
П.: Достижения, которым бы радовался не только ты, но и твои близкие?
К.: Да.
П.: Значит, в категорию светлого попадают близкие тебе люди, не только твои успехи?
К.: Да, конечно.
П.: Можно ли сказать, что к темной части фигуры тоже относятся близкие тебе люди, но с их (не твоим) отрицательным знаком?
К.: Да.
П.: Тогда ты как будто сращиваешься с близкими людьми, при всей твоей автономии, в частности, с мамой. Можно ли сказать, что в будущем (фото 1, в) чего-то явно не будет из прошлого и настоящего (фото 1, а, б)?
К.: Я со многим хотел бы проститься!
П.: Расскажи, что бы ты хотел оставить (а не проститься) в прошлом или настоящем.
К.: Возможно, не будет пустоты в будущем, контраст (черное - белое) стушуется, между частями Инь-ян появится гармония (фото 2, в)?
П.: Ты говорил об угрызениях совести. Тебе хотелось бы упреждать подобные поступки, чтобы они остались в прошлом?
К.: Скорее всего, да, чтобы такие поступки остались в прошлом.
П. (К группе): Вы видите, что я помогаю протагонисту уточнить смысл своего материала, но последнее слово остается за К. Психолог катализирует гипотетическими прогнозами. (К протагонисту К.): Что бы ты еще сказал?
К.: В белую часть фигуры из будущего (фото 1, в) войдут все мои успехи и достижения (фото 1, а), которые были и еще будут, а все остальное, «темное», станет светлее, что я и отразил путем блеклости «черной части» композиции будущего (фото 1, в).
П.: Поскольку цвета в изображении будущего теплее и светлее, то можно сказать, что в нем успехи будут преобладать над темными сторонами (т. е. неудачами), которые эмоционально могли тебя отягощать в прошлом и настоящем?
К.: Да, это так. Спасибо, мне даже стало спокойнее, это мое желанное чувство. Я понял роль моего потенциала, который в настоящем пока - «пустота». Пришел к выводу, что слишком большую цену плачу за «угрызения совести» - надо в них разобраться, зачем они мне? Кстати, я об этом никогда не задумывался, плыл по течению.
П.: За угрызениями совести стоит чувство вины и, очевидно, перед матерью. Что бы ты сказал прошлому, настоящему и будущему?
Фрагмент психодрамы
К. (К прошлому): Спасибо, что ты у меня было, дало мне определенный опыт!
(К настоящему): Спасибо, что ты есть! (К будущему): Надеюсь, что ты у меня будешь!
П.: Если ты говоришь «спасибо», то за что? Может, за то, что ты жив? У тебя были в жизни рискованные ситуации?
К.: Были, но не настолько рискованные.
П.: Рискованной была болезнь или ситуация угрозы жизни?
К.: Были легкие ситуации, связанные с определенной угрозой, но они были незначительными.
П.: И, тем не менее, оставили след?
К.: Я получил определенный опыт, которым воспользуюсь в дальнейшем.
П.: Опыт, который ты будешь упреждать, чтобы обходить (не повторить) в будущем?
К.: Этот опыт позволит мне прогнозировать, что подобное может случиться, и тогда и буду упреждать его.
П.: Значит, в будущем представлено то, что ты намерен обходить, упреждать, потому что это нерационально?
К.: Это были случайные, спонтанные ситуации, которые никто не мог предвидеть.
П.: Мог ли ты что-то сделать, чтобы не произошла «беда»?
К.: Да, мог, но моя нерешительность... задержки активности...
П.: Значит, ты говоришь о случайности, в которой все же есть твое участие?
К.: Да, теперь я это понимаю, особенно в контексте отсутствия внутренней гармонии, весь вопрос в ней - поэтому и такая модель будущего (фото 1, в).
П.: Может, на эту «пустоту» повлияло отсутствие отца?
К.: Возможно, ощущение, что с уходом отца я потерял ... часть себя.
П.: Чувство, связанное с отсутствием отца, попадает в светлую или в темную часть фигуры - лепки Инь-ян?
К.: Наверное, в светлую.
П.: Ты старался сам замещать отца в семье, ты его «оживлял» своим «светлым» поведением и поэтому относишь его к светлой части?
К.: Да, невольно это делал.
П.: У тебя был сформирован образ отца?
К.: Я представлял идеал отца на основе того, что успел о нем запомнить - это уже интегрированная память, это мое представление в слиянии с его образом.
П.: Значит, это хороший идеал, ведь он повлиял на формирование светлой части в тебе.
К.: Да, это точно.
П.: Тогда ты этим компенсировал наличие пустоты между частями Инь-ян?
К.: Да, но не до конца, я думаю, это не фатально.
П.: Твоя мама воспринимала «белую часть» в тебе положительно или вносила коррективы в соответствии со своим представлением об образе взрослого К.?
К.: Скорее всего, добавляла, вносила коррективы в мои намерения.
П.: Это не всегда совпадало с твоим представлением?
К.: Да, хотя и хотелось бы отвечать ее ожиданиям...
П.: Если не совпадало, то по каким параметрам?
К.: По возрасту. Я был для нее все время маленьким. Именно в этом порождалось отчуждение с мамой, что тоже попадает в эту «пустоту».
П.: Из того, о чем мы говорили, что попадает в идеал? Что бы ты хотел перенести из прошлого и в настоящее, и в будущее?
К.: Я хотел бы перенести все хорошее, что есть во мне, и некоторые части плохого для самосохранности и приобретения целостности. В частности, умение постоять за себя, отстоять свою позицию, намерение, желание, цели.
П.: Остается пожелать тебе успехов. С тобой приятно было работать в диалоге. Думаю, что твой идеал не только по твоим ощущениям, но и по реальным успехам станет действительностью. Что бы ты сказал пустоте? Она наполнена каким-то содержанием для тебя?
К.: Да, наполнена неуверенностью в себе. Она порождает мои задержки в
активности, я часто упускаю момент в ситуации, когда необходимо принять решение. В пустоту попадает противоречие -желание иметь успех и быть «правильным», положительным и т. п., и тогда долго просчитываешь, чтобы соответствовать критериям оптимальности. Чем дольше «задерживаешься», тем сложнее его просчитать (момент упускаю), тогда и образуется пустота. Я очень благодарен сеансу работы, который позволил это осознать, никогда мой взгляд не был направлен в сторону «пустоты». Я вообще обнаружил ее в процессе лепки, и теперь мне значительно легче, это меня меньше страшит, хочется действовать...
П.: У тебя в процессе работы возросло доверие к себе. Возможно, неуверенность -это эффект влияния родительской опеки -двух женщин (бабушки и мамы). Это твой материал, важно определить зоны риска, чтобы их снивелировать, потому что ты свой потенциал загоняешь внутрь - он может быть не реализован - на это указывает разобщенность элементов Инь-ян (пустота) в реальном Я. Радует то, что ты по ходу работы научился рефлексировать, адекватно высказываться - это тебе поможет развить ощущение себя и способности преодолеть барьеры, мешающие самопознанию, поэтому есть основания верить в твой успех!
К.: Спасибо вам за работу, у меня не только посветлели чувства, но я ощущаю энергию, прилив сил. Спасибо еще раз!
Подводя итог, обратим внимание на роль спонтанной «самоматериализации» внутреннего мира К. К. никогда не имел подобного рода практики. Очевидной является приоритетная роль архетипа как инстинкта, открывающего перспективы визуализации психического содержания, в процессе которой использованы универсальные (архетипические) символы Инь-ян, круг, цветность (светлое - тёмное), пустота, разобщенность (дистанцированность), слитность или отстраненность фигур. Эмпирический материал свидетельствует также о том, что глубинное познание психики не
может быть ограничено лишь экспликатив-ным уровнем её объективирования. Психолог в диалоге катализирует такого рода познание, которое предполагает «оживление» материализованных экспликаторов, через эмотивность притоков энергии, а также развитие саморефлексии респондента. Континуум порядка непроизвольной активности К. вывел нас на изначальные («детские») основы его личностной проблемы, связанной с потерей отца и сложностями взаимоотношений с матерью. Благодаря «суммированию» (набору) материала диалогического взаимодействия П. с К. произошло приближение к возможности объективирования логической упорядоченности психики последнего. Отметим, что в этом процессе особое место занимали обнаруженные способности К. к образной самопрезентации, как и вербализованной самоассимиляции вскрываемых интерпретацией смыслов.
Таким образом, психодинамический подход позволяет познавать психическое в его целостности, актуализируя возможности объективации взаимосвязей между сознанием и бессознательным, что исключает алгоритмизацию глубинного познания извне. Мы готовы уточнить, что процесс опред-меченой самопрезентации (включая диалогическое взаимодействие) позволяет наблюдать приближение феноменологического ракурса познания к ноуменологическому, презентующему имманентно присущие психике интеллектуальные обобщения, способствующие определению «логики сознания» и «логики бессознательного» («иной логики»), что соответствует смыслу категории ноэзис. Ноэзис предопределяет постижение смыслов целостной психики, соотносимое с «интеллектуальным созерцанием» её реалий, недоступных прямолинейному наблюдению. Ноэзис понимается у Платона как «мыслящее усмотрение сущности, идеи, основанное на созерцательной природе разума» (цит. по: [7, с. 442]). Есть основания утверждать, что представленные К. материализованные самопрезентанты объективно наблюдаемы и
носят ноэмный характер в связи со своей многозначностью. Для постижения сущности психического необходимо «наработать» многообразие ноуменов, которые и создают предпосылки для умопостижения созерцаемого в презентантах. Последнее объясняет необходимость как введения трёхформатного опредмечивания психики («прошлое», «настоящее», «будущее»), так и процессуаль-ности (продолжительности) диалога. Учитывая холистическое единство законов материального и идеального мира, мы имели возможность проведения целостного анализа полученного поведенческого материала независимо от его формы объективирования (вербальная или невербальная).
Статья свидетельствует о предметной сориентированности сознания и раскрытии имплицитно скрытых в презентантах смыслов. Метафоризация глубинного познания реалий бессознательного создаёт защищенность для респондента, а травмирующие моменты презентованы пустотой, которая, как оказалось, наполнена личностным смыслом, связанным с влиянием матери, что несет эдипальную нагрузку. Если при этом учесть, что К. соотносит себя (как и отца) со светлой частью Инь-ян, а маму - с тёмной, то в таком дистан-циировании присутствует эдипальная его зависимость от матери, которая предопределяет чувство вины, деструктирующее психику. Семантическая часть этого деструк-тирования представлена в процессе раскрытия в диалоге с К. эмотивных нагрузок, которые связаны с пустотой (это неуверенность, тревога, противоречивость чувств, задержки активности, несоответствие желаний и устремлений, стремление к стушёвыванию «чёрноты» элемента Инь в идеале). Последнее может означать осветление образа матери (который связывался К. с тёмной частью), что соответствует эдипальной зависимости и невозможности реализовать либидо по отношению к ней. Таким образом, психика обладает способностью перекодирования подлинных, скры-
тых от сознания смыслов, воплощённых в опредмеченные формы.
Мы наблюдаем дезинтеграцию (расщепленность) структуры Я через пустоту, разобщённость составляющих знак гармонии Инь-ян, что указывает на импотирование психики. Последнее формировалось под влиянием ситуаций ущемления и игнорирования интересов К. родителем (мамой), отношения к нему «как к маленькому»; «омертвление» потребностей К., что усилил уход из жизни отца. Последнее порождало чувство обездоленности, неполноценности из-за отсутствия поддержки; блокировки чувства вины, порождённого эдипальной зависимостью от матери и его же «изживания» через тенденцию к самонаказанию, что и обусловило слабую активность К., направленную не на успех, а на избегание неудачи, что блокировало реализацию личностного потенциала. Эмпирический материал убеждает в состоятельности диалогического взаимодействия, приобщающего К. к процессу глубинного познания, способного расширить его самосознание и развить рефлексивные способности самоанализа. Такого рода психоаналитическая работа даёт в руки респондента «ключик» к ретроспективному самоосмыслению и упреждению дисфункциональных факторов в будущем. Равновесие чувств, уместная (адекватная) активность, расширение самосознания - вот перспективы самоостанов-ления К.
АННОТАЦИЯ
Статья доказывает, что познание психического как функциональной системы порождает необходимость её перекодирования в сферу осязаемой визуализированной реальности, доступной познанию по законам сознательной сферы. Содержание статьи убеждает в том, что познание неосознаваемых, симультанно свёрнутых смыслов, имплицитно присущих материализованным самопрезентантам, требует их «оживления» в диалогическом взаимодействии с респондентом. Психодинамическая теория открывает перспективы самых оптимальных и адекват-
ных путей оказания помощи субъекту с использованием опредмеченных средств, подобно нити Ариадны.
Ключевые слова: сознание, бессознательное, психологическая защита, материализованный презентант психики, информационный эквивалент, архетип.
АНОТАЦ1Я
Стаття доводить, що тзнання психчного як функционально! системи породжуе необхвдшсть И перекодування в сферу вiзуалiзованоl реальносп, доступнiй тз-нанню за законами сввдомо! сфери. Змкт статп доводить, що тзнання неусвь домлюваних, симультанно згорнутих смис-л1в, iмплiцитно притаманних матерiалi-зованим самопрезентантам, вимагае 1х «оживления» в далопчнш взаемодii з респондентом. Психодинамiчна теорiя ввд-кривае перспективи найоптимальнiших i адекватних шлях1в надання допомоги суб'екту з використанням опредмечених засобiв, подiбно нитцi Арiадни.
Kro40Bi слова: сввдоме, несввдоме, психологiчний захист, матерiалiзований презентант псих1ки, шформацшний екв1валент, архетип.
SUMMARY
The article proves that cognition of psychic as well as functional system, generated the necessity of its recoding into tangible visualized reality. Cognition of unconscious simultaneously turning aside meanings, which are inherited to materialized self-prezentants implicitly, requires their "revival" in a dialogic interaction with the respondent. Psychodynamic theory focuses on the most optimal ways to help the subject. It is contributed to its visualized self-presentation.
Key words: consciousness, unconscious, psychological defense, materialized prezentant of the psyche, information equivalent, archetype.
Л1ТЕРАТУРА
1. Андрущенко В. П. Философско-психо-логические проблемы методологии познания психики / В. П. Андрущенко, Т. С. Яценко // Науковий часопис НПУ шет М. П. Драгоманова. - К. : НПУ iменi М. П. Драгоманова, 2012. - Серш № 12. Психологш. - № 36 (60). - С. 7-20.
яо/з//_(Ж
2. Анохин П. К. Системная организация физиологических функций / П. К. Анохин. - М. : Медицина, 1969. - 444 с.
3. Выготский Л. С. Сознание как проблема психологии поведения / Л. С. Выготский // Психология развития человека. - М. : Смысл ; Эксмо, 2005. - С. 18-40.
4. Зубалш Н. П. Д1алопчне спшкування як психолопчна умова формування позитивного ставлення практичних психолопв до навчання / Н. П. Зубалш // Актуальт проблеми практично! психологи. - К. : НПУ ш. М. П. Драгоманова, 2012. - С. 232-235.
5. Концептуальш засади [ методика глибинно! психокорекци : тдготовка психолога-практика : навчальний поабник / Т. С. Яценко, Б. Б. Иваненко, С. М. Аврамченко та ш. - К. : Вища школа, 2008. - 342 с.
6. Прибрам К. Языки мозга / К. Прибрам ; [под ред. А. Р. Лурия]. - М. : Прогресс, 1975. -464 с.
7. Философия : энциклопедический словарь / [под ред. А. А. Ивина]. - М. : Гардарики, 2006. -1072 с.
8. Юм Д. Трактат о человеческой природе / Д. Юм // Сочинения в 2-х томах. - М. : Мысль, 1965. - Т. 1. - 847 с.
9. Яценко Т. С. Основи глибинно! психокорекци: феноменолопя, теор1я [ практика : навчальний поабник / Т. С. Яценко - К. : Вища школа, 2006. - 382 с.
10. Яценко Т. С. Теорш [ практика групово! психокорекци: активне сощально-психолопчне навчання : навчальний поабник / Т. С. Яценко -К. : Вища школа, 2006. - 382 с.
НАШ ВЕРН1САЖ
Олена Катранжк Церква у Форос'1, 2011
