CC BY
18
бил суратике (хабитуалис). - «Кто бы ни вошел, он подходит к картине на стене». В нерестриктивных предложениях он имеет форму оптатива: Ута пащбарибил чин цайа, ит1 гьади дураикаб. - «Пусть выйдет, кто сломал стул».
В коррелятивных конструкциях партиципанты (субъект непереходного глагола, агенс, пациенс) как главной, так и зависимой частей могут функционировать в формах различных падежей: Гьинит1аралера Мухтарлике, лебтера тукарбу-к1ар. - «Кто бы ни посмотрел на Мухтара, смеется».
Таким образом, в результате исследования подробно описаны относительные и коррелятивные конструкции кадарского языка, образующие определительные придаточные предложения. При релятивизации кореферентный элемент либо замещается на анафорическое местоимение цай - «сам», либо сокращается, а финитная форма глагола зависимой части приобретает форму причастия. Определены факторы, которые влияют на эти процессы: это семантическая роль кореферентного актанта, расположение зависимой конструкции относительно главной, а также близость зависимой клаузы к вершине. Выявлено, что при пред-
Библиографический список
шествовании зависимой клаузы главной и нахождении ее в непосредственной близости к вершине всегда сокращается именная группа. Замещение же коре-ферентного элемента на местоимение происходит в конструкциях, в которых зависимая клауза предшествует главной или вложена в нее; при этом актантами в главном предложении выступают агенс или пациенс, а зависимая часть непосредственно примыкает к вершине. Большинство именных групп кадарского языка в расширенной иерархии доступны для релятивизации; приведены примеры для всех возможных позиций.
Исследованы также коррелятивные конструкции, зависимая часть в которых расположена в начале предложения и связана со своей вершиной в главной клаузе при помощи пар соотнесенных вопросительных и указательных местоимений. Данные конструкции разбиты на две группы - рестриктивные и нерестрик-тивные. Выявлены имеющиеся между ними отличия, проявляющиеся как в выражаемой ими семантике и способах их образования, так и в функционировании в речи и способах оформления предикатов.
1. Холодилова М.А. Относительное предложение.Available at: http://rusgram.ru
2. Лютикова Е.А. Относительное предложение. Багвалинскийязык. Грамматика. Тексты. Словари. Москва: Наследие, 2001: 491 - 510.
3. Ландер Ю.А. Релятивизация в полисинтетическом языке: относительные конструкции в типологической перспективе. Диссертация ... кандидата филологических наук. Москва: 2012.
4. Муталов РО. Стандартное относительное предложение в даргинском языке // Кавказские языки: генетико-типологические общности и ареальные связи: тезисы докладов V Международной научной конференции. Махачкала: 2016: 132 - 133.
5. Сулейманов Б.С. Дарган мезла синтаксис. (Синтаксис даргинского языка). Махачкала: 1966.
6. Абдуллаев З.Г Очерки по синтаксису даргинского языка. Москва: 1971.
7. Абдуллаев З.Г, Абдусаламов А.А., Мусаев М.-С. М., Темирбулатова С.М. Современный даргинский язык. Издательство ДНЦ РАН. Махачкала, 2014.
8. Mutalov R.O. A grammar of Icari Dargwa. Мйп^епговор селения Танты: грамматический очерк, вопросы синтаксиса. М.: Языки славянской культуры, 2014.
9. Тестелец Я.Г Введение в общий синтез. Москва, 2001.
10. Сумбатова Н.Р, Ландер Ю.А. Даргинский говор селения Танты: грамматический очерк, вопросы синтаксиса. Москва, 2014.
11. Абдуллаев С.Н. Грамматика даргинского языка (фонетика и морфология). Махачкала: Дагучпедгиз, 1954.
12. Keenan E., Comrie B. Noun phrase accessibility and universal grammar. Linguistic Inquiry. 1977; № 8.
13. Митренина О.В. Синтаксис коррелятивных конструкций русского языка с позиции генеративной грамматики. Диалог-2008: труды международной конференции. РГГУ Москва, 2008: 356 - 360.
14. Муталов РО. Коррелятивные конструкции в даргинском языке. Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. Махачкала, 2017; Т. 11, № 4: 72 - 76.
References
1. Holodilova M.A. Otnositel'noe predlozhenie.Available at: http://rusgram.ru
2. Lyutikova E.A. Otnositel'noe predlozhenie. Bagvalinskijyazyk. Grammatika. Teksty. Slovari. Moskva: Nasledie, 2001: 491 - 510.
3. Lander Yu.A. Relyativizaciya vpolisinteticheskomyazyke: otnositel'nye konstrukcii v tipologicheskojperspektive. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva: 2012.
4. Mutalov R.O. Standartnoe otnositel'noe predlozhenie v darginskom yazyke // Kavkazskie yazyki: genetiko-tipologicheskie obschnosti i areal'nye svyazi: tezisy dokladov V Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Mahachkala: 2016: 132 - 133.
5. Sulejmanov B.S. Dargan mezla sintaksis. (Sintaksis darginskogo yazyka). Mahachkala: 1966.
6. Abdullaev Z.G. Ocherki po sintaksisu darginskogo yazyka. Moskva: 1971.
7. Abdullaev Z.G., Abdusalamov A.A., Musaev M.-S. M., Temirbulatova S.M. Sovremennyjdarginskijyazyk. Izdatel'stvo DNC RAN. Mahachkala, 2014.
8. Mutalov R.O. A grammar of Icari Dargwa. Munchengovor seleniya Tanty: grammaticheskij ocherk, voprosy sintaksisa. M.: Yazyki slavyanskoj kul'tury, 2014.
9. Testelec Ya.G. Vvedenie v obschij sintez. Moskva, 2001.
10. Sumbatova N.R., Lander Yu.A. Darginskij govor seleniya Tanty: grammaticheskij ocherk, voprosy sintaksisa. Moskva, 2014.
11. Abdullaev S.N. Grammatika darginskogo yazyka (fonetika i morfologiya). Mahachkala: Daguchpedgiz, 1954.
12. Keenan E., Comrie B. Noun phrase accessibility and universal grammar. Linguistic Inquiry. 1977; № 8.
13. Mitrenina O.V. Sintaksis korrelyativnyh konstrukcij russkogo yazyka s pozicii generativnoj grammatiki. Dialog-2008: trudy mezhdunarodnoj konferencii. RGGU. Moskva, 2008: 356 - 360.
14. Mutalov R.O. Korrelyativnye konstrukcii v darginskom yazyke. Izvestiya Dagestanskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta. Obschestvennye i gumanitarnye nauki. Mahachkala, 2017; T. 11, № 4: 72 - 76.
Статья поступила в редакцию 27.11.20
УДК 811.511:142
Fedorkiv L.A., researcher, Ob-Ugric Institute of Applied Research and Development (Khanty-Mansiysk, Russia), E-mail: fedorkivhmao@yandex.ru
FUNCTIONAL AND SEMANTIC CHARACTERISTIC OF THE PLACE NGMKHUYAT IN THE KHANTY LANGUAGE. The article discusses the functions and semantics of negative pronouns in the Khanty language. Special research is done on the study of negative pronouns on the material of western dialects. Researchers of the Khanty language have outlined the composition of the category of negative pronouns, named different inflectional possibilities of lexical units. For the first time, the analysis of negative pronouns of the Khanty language was carried out on the basis of the Kazym dialect. The article clarifies the meanings of the pronoun nemkhuyat in the Kazym dialect. The inflectional paradigm of the substantivized pronoun nemkhuyat 'none' by cases is described. The pronoun does not change in numbers, does not attach personal possessive affixes. The pronoun nemkhuyat 'nobody's' in a preposition to a name or as part of a noun phrase is used in the attributive function. The material of the research includes sentences with negative pronouns of the Kazym dialect, extracted from Khanty texts, dictionaries and obtained from informants. The work used a descriptive method, continuous sampling method, analysis. Key words: Khanty language, Kazym dialect, pronouns, negative pronouns.
Л.А. Федоркив, науч. сотр. Обско-угорского института прикладных исследований и разработок, г. Ханты-Мансийск, E-mail: fedorkivhmao@yandex.ru
ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА МЕСТОИМЕНИЯ НеМХУЙАТ В ХАНТЫЙСКОМ ЯЗЫКЕ
В статье рассматриваются функции и семантика отрицательных местоимений хантыйского языка. Специального исследования по изучению отрицательных местоимений на материале западных диалектов до сих пор не проводилось. Исследователи хантыйского языка очертили состав разряда отрицательных местоимений, назвали разные словоизменительные возможности лексических единиц. Впервые на материале казымского диалекта проведен анализ
отрицательных местоимений хантыйского языка. В статье уточнены значения местоимения немхуйат в казымском диалекте. Описана словоизменительная парадигма субстантивированного местоимения немхуйат - 'никто' по падежам. Местоимение не изменяется по числам, не присоединяет лично-притяжательные аффиксы. Местоимение немхуйат - 'ничей' в препозиции к имени или в составе именной группы употребляется в атрибутивной функции. Материалом исследования стали предложения с отрицательными местоимениями казымского диалекта, извлеченные из хантыйских текстов, словарей и полученные у информантов. В работе использовался описательный метод, метод сплошной выборки, анализ.
Ключевые слова: хантыйский язык, казымский диалект, местоимения, отрицательные местоимения.
В настоящее время исследователи обско-угорских языков занимаются по различным направлениям [1 - 5], активно используя диалектный материал хантыйского языка и материал мансийского языка.
Отрицательные местоимения хантыйского языка освещались в работах Э. Вертеш, Л. Хонти [6; 7] и др. Исследователи хантыйского языка указывали, что только в северных диалектах выявляются собственно отрицательные местоимения [8].
В казымском диалекте выделяют местоимения нэмхоят - 'никто', нэмул-ты - 'ничто', которые образовались посредством частицы нэм-, и указывают, что данные местоимения изменяются по числам и падежам [9, с. 94]. В.Н. Соловар отмечает, что местоимения изменяются по падежам и присоединяют лично-притяжательные суффиксы; отрицательные местоимения употребляется в конструкциях, где сказуемое согласуется с отрицательными частицами ан, щ включает в данную группу местоимение нема/сыр - 'никакой' [10, с. 60 - 61]. А.Д. Каксин постулирует, что местоимения образовались при помощи префикса нем- [11, с. 96].
В приуральском диалекте И.А. Николаева к собственно отрицательным местоимениям относит следующие лексемы пол. nem9tit - 'никто', nemasa - 'ничего'; соб. nemaltat - 'никто, nemösa - 'ничего, никакой' [12, с. 107]. С.В. Онина в шурышкарском диалекте выделяет местоимения нэма/х0йат, нэма/тыи указывает, что местоимения изменяются по числам и падежам [13, с. 32], кроме того, отрицательные местоимения шурышкарского диалекта перечисляются в работе Соловар В.Н., Нахрачевой ГЛ., Шияновой А.А. [14, с. 103].
П.К. Животиков выявил в среднеобском диалекте хантыйского языка следующие отрицательные местоимения: нэмхоят - 'никто', нэмотты хой - 'никто', нэмотты - 'ничто', нэмоттыт - 'ничто, ничего' [15, с. 72].
В восточных диалектах в качестве отрицательных местоимений употребляются вопросительные и неопределенные местоимения с частицей [7, с. 320; 16, с. 73; 17, с. 123 - 124; 18]. В близкородственном мансийском языке отрицательные местоимения рассматривались в работе Е.И. Ромбандеевой [19, с. 127].
В словаре В. Штейница приводятся такие лексемы, как: каз. nsm-xöjat -'никто', nsmsÁt(i) - 'ничего' [20, с. 1000]. В диалектологическом словаре хантыйского языка приводятся следующие единицы: шур. нэма/т - 'ничто, никакой', УС. нэматты - 'никакой' [21, с. 86]. В словаре казымского диалекта отмечены местоимения нема/т - 'никакой, ничто', нема/ты - 'ничто, ничего, никакой', немхуйат, нема/хуйат - 'никто' [22, с. 215].
В казымском диалекте к отрицательным местоимениям относятся следующие единицы: немхуйат - 'никто, ничей', немац/т/ы - 'ничего, никакой', нема/сар - 'никакой'. В настоящей статье впервые подробно рассматриваются особенности функционирования отрицательного местоимения немхуйат на материале казымского диалекта хантыйского языка.
Местоимения немхуйат - 'никто' употребляются в субстантивной функции при сочетании с глаголом или глагольной группой. В этой функции местоимение изменяется по падежам, присоединяет лично-притяжательные суффиксы. Местоимение немхуйат - 'ничей' в препозиции к имени или в составе именной группы употребляются в атрибутивной функции.
Материалом исследования послужила личная картотека автора, собранная у информантов; тексты на хантыйском языке [23; 24; 25].
Местоимение немхуйат - 'никто' используется только по отношению к человеку, в значении, когда отсутствует человек, о котором говорят, например:
каз. Немхуйат па тата анте [ПМА1: Молданов].
Немхуйат па тата анте
никто-РгоМед и-PRT здесь-ADV нет
'Никого здесь нет'.
Каз. Куш омас/ам, ху/на немхуйат ан йухтас [ПМА1: Молданова].
Куш
хоть-PRT
ант
не-PRT
омас-/-ам
сидеть-Pr-SUBJAISg
йухт-ас
прийти- PST/SUBJ/3Sg
ху/на еще-ADV
немхуйат никто-РгоМед
'Хоть и жду, еще никто не пришел'.
Каз. Тамвацумхуваттыйннемхуят анхаццяс....[моньщ, с. 9] там вец-ам хуваттый-ан
3TO-ProDsm жить- расстояние-LOC
немхуйат ан хецць-ас
никто-Рго1^ не слышать-Pr/BSg
'За прожитую жизнь никого не слышал...'.
Склонение местоимения немхуйат Местоимение немхуйат 'никто' изменяется по падежам, в местно-твори-тельном падеже принимает суффикс -ан, например:
Каз. Немхуятан нух ант верумца [каньЗ, с. 193].
немхуйат-ан нух ант верам-ца
никто-LOC вверх-Prev не поднять-Pr/PASS/BSg 'Никто не может поднять'.
Каз. Нау ропатайэн немхуйатан ан верца [ПМА1: Молданова].
Нау репата-йэн немхуйат-ан ан вер-ц-а
ты работа-POSSGSg никто-LOC не делать-Pr-PASS^Sg 'Никто твою работу не сделает'.
Каз. Немхуйатан па ан йухтыйацсайам [ПМА1: Молданов].
немхуйат-ан па ан йухтыйац-с-ай-ам
никто-LOC и не приходить-PST-PASS-ISg
'Никто и не приходил'.
Каз. - Немхуйатан ан кетамса [ПМА1: Каксина].
Немхуйат-ан ан кетам-са
никто-LOC не трогать-PST-PASSABSg
'- Никто его не трогал'
Местоимение употребляется в дательно-направительном падеже, например:
каз. - Нау, теп немхуйата ац лупа [ПМА1: Молданов]. Нау теп немхуйат-а ац луп-а
ты только-PRT никто-DAT не говорить-IMPGSg
'- Ты, только никому не говори'.
Каз. - Ма лупсам, немхуйата ац мийэ [ПМА1: Молданова]. Ма луп-с-ам немхуйат-а ац ми-йэ
я говорить-PST-SUBJ/ISg никто-DAT не дать- IMP/2Sg
'- Я сказал: никому не давай'.
Каз. - Немхуйата йувра йасау ан лупийацсам [ПМА1: Молданова]. Немхуйат-а йувра йасау-0 ан лупийац-с-ам
никто-DAT кривой-ADJ слово-0 не говорить-PST-SUB/ISg '- Никому плохих слов не говорил'.
Каз. - Мешау, пиращ ханнехе немхуйата па ан мосац [ПМА1: Молданова].
Мешау пиращ
больной старый
ан мос-ац
не быть нужным-PSTOSg
'- Больной, старый человек никому и не нужен'.
ханнехе-0 немхуйат-а па человек-0 никто-DAT и
Каз. Куш па хашап нух утум/ат - немхуят антам [кань3, с. 211].
Куш па хашап-0 нух
хоть-PRT и-PRT полог-0 нух-Prev
ут-ам-/-ат немхуйат анте
открыть-М-Рг-3Р1 никто-РгоМед нет-PRT
'Полог открыли - никого нет'.
Сочетание немхуйат с послелогами Местоимение немхуйат употребляется с послелогами, например:
каз. - Немхуйат оцауан ма ант путарцам [ПМА1: Молданов].
Немхуйат оцау-ан ма ант путар-ц-ам
никто-Рго№д о^ОС я не говорить-Рк^иВ/^д
'- Я ни о ком не говорю'.
Каз. - Анта, симась путар ма нэмхоят эвалт халлюмем па анта [25, с. 164].
Анта щимащ путар ма немхуйат
нет такой-Рго0вт рассказ-0 я никто-Рго№д
эвацт хвцла-м-ем антв
от слышать-Рг^иВ^^д не
'- Нет, такой рассказ я ни от кого и не слышал'.
В сочетании с пространственными послелогами отрицается собственное местонахождение говорящего или локация другого лица:
каз. - Немхуйат йупийан ац мана [ПМА1: Молданова]. Немхуйат йупи-йан ац ман-а
никто-Рго№д заЮС не идти-PASS/1Sg
'- Ни за кем не ходи'.
Каз. - Немхуйат сайа ма ант халамацам [ПМА1: Молданов]. Немхуйат сай-а ма ант хал-ама-ц-ам
никто-Рго№д за-ЭАТ я не прятаться-Ы-Рг^иВ^^д
'Ни за кого я не прячусь'.
Местоимение немхуйат не оформляется лично-притяжательными суффиксами, не изменяется по числам.
Местоимение немхуйат употребляется в значении 'ничей', когда объект не принадлежит человеку. Местоимение стоит в позиции определения, поэтому получает значение 'ничей', например:
каз. Немхуйат пант ан вантсам [ПМА1: Молданов].
Немхуйат пант-0 ан вант-с-ам
никто-Рго№д след-0 не видеть^Т^иВ^^д
'Ничьих следов (человека) я не видел'.
каз. Немхуйат амп щата ан хуратац [ПМА1: Молданов]. Немхуйат амп-0 щата ан хурат-ац
никто-Рго№д собака-0 там не лаять-Pr-SUBJ/3Sg
'Ничья собака там не лает'.
Каз. И муй пата немхуйат йасэуа ант хвцэнтцэн [ПМА1: Каксина].
муй
что-Рго1"'
пата для
И
ну
хвцэнт-ц-эн
слышать-Pr-SUBJßSg
'Ну, почему никого не слушаешь'.
Библиографический список
1
немхуйат никто-Рго№д
йасэу-а слово-DAT
ан не
каз. - Ма немхуйат вхэца ант цецльэсэм [ПМА1: Молданов]. Немхуйат вхэц-а ант цец-льэ-с-эм
никто-Рго№д нарта-DAT не садиться-MULT-PST-SUBJ/ISg
'Ни на чью нарту я не садилась'.
Каз. - Немхуйат щирэн ан верцэм! [ПМА1: Молданов] немхуйат щир-эн ан вер-ц-эм
никто-Рго№д способ-LOC не делать-Pr-SUBJ/ISg
'Ни за кем не повторяю!'
Каз. - Цув немхуйат йврэн ант вес [ПМА1: Молданова]. |ув немхуйат йер-эн ант ве-c
он никто-Рго№д сила-LOC не жить-PST/SUBJßSg
'Никто ему не помогал'.
Каз. - Цув немхуйат йврэн ант вес [ПМА1: Молданова]. |ув немхуйат йер-эн ант ве-c
он никто-Рго№д сила-LOC не жить-PST/SUBJßSg
'Никто ему не помогал'.
Местоимение немхуйат - 'никто' в субстантивной функции употребляется при сочетании с глаголом или глагольной группой, в адъективной функции употребляется в значении 'ничей'.
Итак, рассмотрев семантику и функционирование отрицательных местоимений казымского диалекта, мы выявили, что местоимение немхуй-ат - 'никто, ничей' используется в речи только по отношению к человеку. В субстантивном значении указывает на отсутствие человека, в атрибутивном значении отрицается принадлежность объекта человеку Местоимение немхуйат - 'никто' изменяется по падежам. Употребляется с послелогами. Местоимение не изменяется по числам, не присоединяет лично-притяжательных аффиксов.
Список условных сокращений
ПМА - полевые материалы автора; каз. - казымский диалект, шур. - шурыш-карский диалект; соб. - собский говор приуральского диалекта, пол. - полуйский говор приуральского диалекта; 1, 2, 3 - лицо; 0 - нулевой аффикс; Pro - личное местоимение; ProDem - указательное местоимение; ProNeg - отрицательное местоимение; SUBJ - субъектное спряжение; OBJ - объектное спряжение; Sg - единственное число; Du - двойственное лицо; PI - множественное число; PASS -страдательный залог; POSS - посессивный аффикс; Pr - настоящее время; PAST - прошедшее время; DAT - дательно-направительный падеж; LOC - мест-но-творительный падеж.
Полевые материалы автора
ПМА 1 Полевые материалы автора. Экспедиция в Белоярский р-он ХМАО -Югры, июль 2019 г (информанты: ПД. Молданова, 1948 г р.; Э.С. Каксина, 1970 г. р.; В.Н. Молданова, 1976 г. р.; А.А. Молданов, 1989 г. р.).
Соловар В.Н. Структурно-семантическая характеристика обско-угорских глаголов с превербами катна / катнащ / кит^и / киттыг 'надвое'. Вестникугроведения. 2020; Т. 10, № 2: 286 - 296.
2. Нахрачева ПЛ. Глагольные метафоры боли в обско-угорских языках. Вестник угроведения. 2020; Т. 10, № 2: 292 - 302.
3. Шиянова А.А. Обозначение цвета в диалектах хантыйского языка: структура и семантика лексических единиц. Вестник угроведения. 2019;Т. 9, № 4: 747 - 755.
4. Молданова И.М. Акциональные суффиксы межкатегориального словообразования в хантыйском языке (на материале казымского диалекта). Сибирский филологический журнал. 2018; № 4: 216 - 227.
5. Федоркив Л.А. Функционально-семантическая характеристика неопределенного местоимения муфты в хантыйском языке. Вестник угроведения. 2019; Т. 9, № 3: 499 - 509.
6. Vertes Е. Die ostjakischen Pronomina. Budapest: Akademiai Kiadö, 1967.
7. Honti L. Chrestomathia Ostiacica. Budapest: Tankönyvkiado, 1984.
8. Гуя Я. Хантыйский язык. Основы финно-угорского языкознания. Марийский, пермские и угорские языки. Москва: Наука, 1976.
9. Немысова Е.А. Местоимение. Хантыйский язык: учебник для учащихся педагогических училищ. Ленинград: Просвещение. Ленинградское отделение, 1988: 89 - 96.
10. Соловар В.Н. Хантыйский язык: учебник для 6 кл. (казым. диалект). Санкт-Петербург: Просвещение, 2001.
11. Каксин А.Д. Казымский диалект хантыйского языка. Ханты-Мансийск: ИИЦ ЮГУ 2010.
12. Николаева И.А. Обдорский диалект хантыйского языка. Москва, Гамбург: Herstellung: Copy shop, Lüneburg, 1995.
13. Onyina S. Szinjai hanti tarsalagasi szötar (nyelvtani vazlattal es szöjegyzekkel). Budapest: EFO Kiadö Nyomda kft., 2009.
14. Соловар В.Н., Нахрачева П.Л., Шиянова А.А. Диалекты хантыйского языка. Ханты-Мансийск; Ижевск: Принт-2, 2016.
15. Животиков П.К. Очерк грамматики хантыйского языка. Ханты-Мансийск: Типография газеты Сталинская трибуна, 1942.
16. Терешкин Н.И. Очерки диалектов хантыйского языка. Ваховский диалект. Москва - Ленинград: Издательство Академии наук СССР 1961; Ч. 1.
17. Чепреги М. Сургутский диалект хантыйского языка. Ханты-Мансийск: Печатный мир, 2017.
18. Kovyli" S.V. О" negation of interrogative and indefinite pronouns and adverbs in Vakh and Vasyugan dialects of Khanty. Томский журнал лингвистических и антропологических исследований. 2014; № 2 (4): 17 - 28.
19. Ромбандеева Е.И. Современный мансийский язык: лексика, фонетика, морфология, словообразование. Тюмень: Формат, 2017.
20. Steinitz W. Dialektologisches und Etymologisches Wörterbuch der ostjakischen Sprache. Akademie Verlag. Berlin, 1966 - 1991. T. I - XV.
21. Диалектологический словарь хантыйского языка (шурышкарский и приуральский диалекты). Екатеринбург: Баско, 2011.
22. Соловар В.Н. Хантыйско-русский словарь (казымскийдиалект). Тюмень: Формат, 2014.
23. Соловар В.Н. Моньщат па путрат. Нижневартовск: Издательство Нижневартовского педагогического института, 1996.
24. Молданов Т. А. Земля кошачьего локотка. Кань Кунш Оцау. Томск: Издательство Томского университета, 2003; Выпуск 3. Сенгепов А. Рассказы старого ханты. Санкт-Петербург: отделение издательства «Просвещение», 1994.
References
1. Solovar V.N. Strukturno-semanticheskaya harakteristika obsko-ugorskih glagolov s preverbami katna / katnasch / kityi / kittyg 'nadvoe'. Vestnik ugrovedeniya. 2020; T. 10, № 2: 286 - 296.
2. Nahracheva G.L. Glagol'nye metafory boli v obsko-ugorskih yazykah. Vestnik ugrovedeniya. 2020; T. 10, № 2: 292 - 302.
3. Shiyanova A.A. Oboznachenie cveta v dialektah hantyjskogo yazyka: struktura i semantika leksicheskih edinic. Vestnik ugrovedeniya. 2019;T. 9, № 4: 747 - 755.
4. Moldanova I.M. Akcional'nye suffiksy mezhkategorial'nogo slovoobrazovaniya v hantyjskom yazyke (na materiale kazymskogo dialekta). Sibirskij filologicheskij zhurnal. 2018; № 4: 216 - 227.
5. Fedorkiv L.A. Funkcional'no-semanticheskaya harakteristika neopredelennogo mestoimeniya murçty v hantyjskom yazyke. Vestnik ugrovedeniya. 2019; T. 9, № 3: 499 - 509.
6. Vértes E. Die ostjakischen Pronomina. Budapest: Akadémiai Kiadö, 1967.
7. Honti L. Chrestomathia Ostiacica. Budapest: Tankönyvkiado, 1984.
8. Guya Ya. Hantyjskij yazyk. Osnovy finno-ugorskogoyazykoznaniya. Marijskij, permskie i ugorskieyazyki. Moskva: Nauka, 1976.
9. Nemysova E.A. Mestoimenie. Hantyjskij yazyk: uchebnik dlya uchaschihsya pedagogicheskih uchilisch. Leningrad: Prosveschenie. Leningradskoe otdelenie, 1988: 89 - 96.
10. Solovar V.N. Hantyjskij yazyk: uchebnik dlya 6 kl. (kazym. dialekt). Sankt-Peterburg: Prosveschenie, 2001.
11. Kaksin A.D. Kazymskij dialekt hantyjskogo yazyka. Hanty-Mansijsk: IIC YuGU, 2010.
12. Nikolaeva I.A. Obdorskij dialekt hantyjskogo yazyka. Moskva, Gamburg: Herstellung: Copy shop, Lüneburg, 1995.
13. Onyina S. Szinjai hanti tarsalagasi szotar (nyelvtani vazlattal és szojegyzékkel). Budapest: EFO Kiadö Nyomda kft., 2009.
14. Solovar V.N., Nahracheva G.L., Shiyanova A.A. Dialekty hantyjskogo yazyka. Hanty-Mansijsk; Izhevsk: Print-2, 2016.
15. Zhivotikov P.K. Ocherk grammatiki hantyjskogo yazyka. Hanty-Mansijsk: Tipografiya gazety Stalinskaya tribuna, 1942.
16. Tereshkin N.I. Ocherki dialektov hantyjskogo yazyka. Vahovskij dialekt. Moskva - Leningrad: Izdatel'stvo Akademii nauk SSSR, 1961; Ch. 1.
17. Chepregi M. Surgutskij dialekt hantyjskogo yazyka. Hanty-Mansijsk: Pechatnyj mir, 2017.
18. Kovylin S.V. On negation of interrogative and indefinite pronouns and adverbs in Vakh and Vasyugan dialects of Khanty. Tomskij zhurnal lingvisticheskih i antropologicheskih issledovanij. 2014; № 2 (4): 17 - 28.
19. Rombandeeva E.I. Sovremennyjmansijskijyazyk: leksika, fonetika, morfologiya, slovoobrazovanie. Tyumen': Format, 2017.
20. Steinitz W. Dialektologisches und Etymologisches Wörterbuch der ostjakischen Sprache. Akademie Verlag. Berlin, 1966 - 1991. T. I - XV.
21. Dialektologicheskij slovar' hantyjskogo yazyka (shuryshkarskij i priural'skij dialekty). Ekaterinburg: Basko, 2011.
22. Solovar V.N. Hantyjsko-russkijslovar'(kazymskijdialekt). Tyumen': Format, 2014.
23. Solovar V.N. Mon'schatpa putrat. Nizhnevartovsk: Izdatel'stvo Nizhnevartovskogo pedagogicheskogo instituta, 1996.
24. Moldanov T.A. Zemlya koshach'ego lokotka. Kan' Kunsh Oqay. Tomsk: Izdatel'stvo Tomskogo universiteta, 2003; Vypusk 3.
25. Sengepov A. Rasskazy starogo hanty. Sankt-Peterburg: otdelenie izdatel'stva «Prosveschenie», 1994.
Статья поступила в редакцию 27.11.20
УДК 81.2
Frolova E.A., postgraduate, Department of Linguistics and Translation Studies, Moscow State Pedagogical University (Moscow, Russia), E-mail: kate.f@mail.ru
THE LINGUISTIC STATUS OF A SYNTACTIC CONSTRUCTION WITH A SPLIT INFINITIVE IN THE ENGLISH LANGUAGE. The article is dedicated to the problem of describing the linguistic status of syntactic constructions with split infinitive in English. Split infinitive is a type of syntactic construction in which a word or phrase, most often an adverb, occurs between the infinitive marker to and the initial form of the verb. The purpose of the work is to study the origin, development and formation of the construction with a split infinitive in modern English. In accordance with the goal, this paper investigates the split infinitive with the following objectives: to trace the origin and development of the construction; to analyze the nature of splitters (adverbs) in terms of their etymological and lexical-semantic features; to determine the status of a construction with a split infinitive in modern English and its representation in the native English speakers' minds. Examples of the lexical units under consideration come from British National Corpus and are subjected to the method of corpus analysis. The studied material can be used in further research on grammar, semantics of the English language, corpus linguistics, as well as in the development of textbooks for practical classes in English and reference books.
Key words: split infinitive, splitter, infinitive construction, corpus-based research, adverb, semantic classification of adverbs.
Е.А. Фролова, аспирант, ГАОУ ВО МГПУ, г. Москва, E-mail: kate.f@mail.ru
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ СТАТУС СИНТАКСИЧЕСКОЙ КОНСТРУКЦИИ С РАСЩЕПЛЕННЫМ ИНФИНИТИВОМ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена вопросу описания лингвистического статуса синтаксических конструкций с расщепленным инфинитивом в английском языке. Рассматриваемая инфинитивная конструкция представляет собой тип синтаксической конструкции, в которой слово или фраза, чаще всего наречие, встречается между инфинитивным маркером to и начальной формой глагола. Цель работы заключается в исследовании вопроса возникновения, развития и формирования статуса конструкции с расщепленным инфинитивом в современном английском языке. В соответствии с целью были сформированы следующие задачи: проследить этапы становления и развития конструкции; проанализировать природу сплиттеров (наречий) с точки зрения их этимологических и лексико-семантических особенностей; определить статус конструкции с расщепленным инфинитивом в современном английском языке и ее репрезентацию в сознании носителей английского языка. В рамках исследования был проведен отбор примеров употребления используемых лексических единиц на базе корпусов английского языка и применен метод корпусного анализа. Изучаемый материал может применяться в дальнейших исследованиях по грамматике, семантике английского языка, корпусной лингвистике, а также при разработке материалов для практических занятий по английскому языку и справочников.
Ключевые слова: расщепленный инфинитив, сплиттер, инфинитивные конструкции, корпусное исследование, наречие, семантическая классификация наречий.
Конструкция с расщепленным инфинитивом (КРИ) представляет собой сочетание глагола с наречием, помещаемым между приинфинитивной частицей и глагольной словоформой [1], например, to accidentally burn, to imaginatively invent, to bitterly regret. Для обозначения этой особой конструкции использовались различные термины, такие как piked adverb или cleft infinitive, однако термин split infinitive вытеснил своих предшественников и в настоящее время является общепринятым [2]. В кратком Оксфордском лингвистическом словаре (Oxford Concise Dictionary of Linguistics) термин split infinitive определяется как форма в английском языке, в которой to и начальная форма глагола, рассматриваемые как составляющие инфинитива, разделяются, например, наречием [3].
Согласно словарю Merriam-Webster, термин split infinitive был впервые зафиксирован в конце 19 века (1890 г). Первое использование термина «расщепленный инфинитив» (split infinitive) датируется 1897 годом, термин cleft infinitive, описывающий то же самое явление, зафиксирован в словарях с 1893 года.
О. Есперсен оспаривал термин «расщепленный инфинитив» и считал его использование безосновательным, так как частица to не является неотъемлемой частью инфинитива, аналогично тому, как артикль не является частью существительного [4].
Актуальность данной работы определяется, прежде всего, наличием интереса к конструкции с расщепленным инфинитивом (D. Crystal [5], J. Calle-Martin [6], M. Mitrasca [7], Е.М. Попкова [8]). Также анализ частотности исследуемой языковой единицы показал, что конструкция встречается 4 318 раз в Британском национальном корпусе (British National Corpus) и 84 576 раз в Корпусе современного американского английского языка. Сервис Book Ngram View также демонстрирует тенденцию к увеличению использования КРИ в литературе с 1800 по 2019 гг. Анализ графика частотности изучаемого явления позволяет утверждать, что активный рост числа конструкций с расщепленным инфинитивом приходится на 80-е гг XX в. и сохраняется до 2019 гг
