CC BY
9УДК 070:791 ; ББК 81.1; ГРНТИ 19.51.51; КОД ВАК 10.01.10
Л. П. Саенкова-Мельницкая
Минск, Беларусь
ФУНКЦИИ авторской колонки О КИНО
КАК КУЛЬТУРНО ЗНАЧИМОГО МЕДИАТЕКСТА
Людмила Петровна Саенкова-Мельницкая, кандидат филологически наук, доцент, зав. кафедрой литературно-художественной критики Института журналистики Белорусского государственного университета.
220030, Беларусь, Минск, Кальварийская ул., 9, к. 318.
E-mail: [email protected]. © Саенкова-Мельницкая Л. П., 2017
Постановка проблемы. Несмотря на меняющиеся параметры современного общественного устройства и связанный с этим процесс активного формирования энтропийного поля, культурологи определяют нынешнюю ситуацию как время «культурного перехода». Под этим понятием чаще всего подразумевается уровень технологической оснащенности современного общества, степень снижения зависимости человека от природы, возможности более комфортного обустройства коллективной и индивидуальной жизни. Однако, как известно, общества, ставшие по уровню технико-экономического развития постиндустриальными и информационными, не всегда вызревают духовно. «Культурный переход», думается, в большей степени должен означать осознание смыслов, норм, целей, ценностей собственно культуры. По сути, это и есть процесс освоения и осмысления гуманистических принципов и императивов. Одной из главных задач современного медийного пространства является открытие сущностных общечеловеческих смыслов и ценностей, возможностей и критериев для гуманистического выбора. Тексты многообразного медийного поля, как правило, соотносятся с ценностными параметрами общества. Культурный потенциал медиатекста раскрывается в соотнесении с аксиоландшафтом общества. Вектор современного цивилизационного развития направлен в сторону не столько культуры, сколько массовой культуры, не столько нравственно-духовной сферы, сколько материально-технологичной.
Начиная с последнего десятилетия ХХ в. в журналистике обозначились явления, которые свидетельствовали о выпадании некоторых СМИ из пространства культуры. Ученые стали констатировать «дегуманизацию логосферы», «игнорирование этических принципов», «разрушение эстетических традиций», «словесный беспредел», «деформацию общечелове-
ческих ценностей». Одним из признаков культурной «состоятельности» современных медиатекстов является наличие гуманистического потенциала, который раскрывается через определенные авторские стратегии, в том числе и через языковые, стилевые нюансы. В белорусских СМИ более всего этот потенциал раскрывается в авторских колонках по проблемам современной культуры, искусства. Арт-колумнистика, ставшая постоянной и неотъемлемой частью некоторых белорусских изданий, свидетельствует о насущной потребности приобщения к общечеловеческим ценностям посредством искусства, противостоящим заметным разрушительным тенденциям.
Понятие «медиатекст» в лингвистическом и культурологическом аспектах имеет различия. Медиатекст как лингвистическое явление — форма, посредством которой осуществляется речевое общение в сфере массовых коммуникаций [Современный медиатекст 2011: 6] и в которой выделяются лингвомедийные особенности. Текст в системе массовой коммуникации, как и любой другой текст, предопределяется такими признаками, как информативность, целостность, целеполагание, субъектно-объектные отношения, «обработанность речетворческого материала» [Сметанина 2002: 66]. Однако в культурологическом аспекте медиатекст обладает некими дополнительными характеристиками. Об одном из самых существенных параметров высказался в свое время Ю. М. Лотман: «Исходным для культурологического понятия текста является именно тот момент, когда сам факт лингвистической выраженности перестает восприниматься как достаточный для того, чтобы высказывание превратилось в текст. Вследствие этого вся масса... языковых сообщений воспринимается как не-тексты, на фоне которых выделяется группа текстов, обнаруживающих признаки некоторой дополнительной, значимой в данной системе культуры выраженности» [Лотман 1992: 133]. «Дополнительная выраженность» означает наличие тех ценностно значимых признаков, которые соотносимы с концептуальными позициями культуры. Такие же черты выделены и Т. Г. Добросклонской: «Культурологический подход к толкованию понятия текст позволяет выделить в нем те черты и особенности, которые оказываются значимыми с точки зрения общей концепции культуры» [Добросклонская 2008: 170-171].
Культурологическая составляющая медиатекста соотносится не только и не столько с разнообразными вопросами художественной культуры, освещаемыми в СМИ, сколько с особенностями раскрытия гуманистических и смыслообразующих императивов в этих текстах. Сегодня, когда в культуре ощущается «комплекс неполноценности, порожденный осознанием ограниченности своих возможностей и полномочий», когда «культура, как живая личность, переживает агрессивность, озлобленность, обиду и провокативность» [Князева 2016: 443], эти императивы особенно важны. По сути, у культуры и у СМИ как части культуры должны совпадать основные цели: быть ретранслятором гуманистических ценностей и способствовать развитию человека, общества. Медиатекст, как и культура, может не только представлять новые смыслы, но и быть хранилищем культурной памяти. В какой-то степени можно констатировать, что современная медиасреда является не столько фоном, сколько генератором развития культуры. Как заметил исследователь проблем трансформации культуры В. В. Миронов, «система массмедиа переходит из состояния некого фона культурных событий в их творца, заставляя культуру функционировать по законам коммуникации массмедийно-го смыслового пространства как новой функциональной системы современного общества» [Миронов 2012: 104]. Однако принцип завершенности, доминировавший в классической культуре, сегодня замещен принципом фрагментарности, раздробленности. Целостность окружающего контекста (текста) нарушена, и каждый волен извлекать,
складывать свои смыслы из раздробленной реальности. Свою лепту в формирование блип-культуры (термин введен Э. Тоффлером), т. е. культуры, основанной на фрагментарном восприятии действительности, пренебрежении содержательными смыслами, вносит и медиасреда. Своеобразной альтернативой этим процессам являются медиа-тексты под негласным грифом «авторское». Разновекторные процессы обозначили в современной журналистике очевидную дуалистичность: тяготение, с одной стороны, к коммерциализации, массовизации, стандартизации, с другой — к индивидуализации, подчеркнутой субъективизации. На это обратил внимание белорусский исследователь В. И. Ивченков: «Методы журналистского творчества претерпевают качественные изменения в сторону еще большей технологизации процесса, с одной стороны, и нарастания индивидуального, с другой. Возникает журналистика мнений: сегодня мы говорим о персонифицированности современного журналиста, равно как и о медиацентрично-сти мира. Все это происходит на фоне интегрированных учений, связующим звеном которых является информация как инструмент познания действительности [Ивченков 2016: 85].
«Авторские тексты», «авторское высказывание», «авторская журналистика», подобно понятиям «бардовская песня», «авторское кино», является зоной откровения, пространством смыслов, с которыми возможно соотнесение смыслов тех, к кому обращено высказанное слово.
Методы исследования. Поскольку объектом исследования является авторский медиатекст в системе координат культуры, то одним из наиболее предпочтительных методов является культурологический метод, позволяющий оценить представляемый артефакт в многообразии внутренних и внешних связей. Культурологический метод помогает выявить не только художественные закономерности произведения искусства, но и многообразные закономерности функционирования этого произведения во времени и пространстве, а также занимаемое этим произведением место в мировом художественном контексте. Анализ функциональных особенностей авторской колонки, посвященной вопросам киноискусства, предполагает обращение к методам системно-целостного анализа и киногерменевтики (основы которых разработаны Е. Левиным и Д. Салынским), позволяющим выявить синтез содержания и формы, авторской мировоззренческой основы и особенностей авторского киноязыка. Наиболее полный анализ текстов печатных СМИ возможен при использовании метода контент-анализа, помогающего раскрыть и систематизировать содержательно-тематическое поле медиатекстов.
История вопроса. Понятие «автор текста», возникшее, как известно, на волне технологического оснащения коммуникационных процессов, является следствием гомогенизации культуры в целом и коммерциализации литературы в частности. Созданная в недрах массмедиа и постоянно меняющаяся новая реальность благоприятствует индивидуальному самовыражению. На это обратил внимание Н. Луман: «Поскольку массмедиа порождают некую фоновую реальность... то от нее можно и оторваться, выделиться на ее фоне своими личными мнениями, прогнозами, предпочтениями и т. д.» [Луман 2005: 104]. В самом понятии «автор» заложена своеобразная дихотомия. Авторство свидетельствует, с одной стороны, об акцентировании индивидуального, личностного, о выработке механизмов самозащиты от унификации, с другой — о появлении новых стандартов: мировоззренческих, стилевых — и об утверждении нового типа диктата — авторского. С одной стороны, авторство спровоцировало зарождение и расцвет массовой культуры, с другой стороны, авторство в любом тексте является сво-
еобразным знаком сопротивления всеобщей массовизации культуры. Однако важнее всего то, что наличие автора как определенной категории, как структурообразующего элемента обеспечивает не только целостность текста, но и целостность запечатленной реальности, а также предметно-смысловую завершенность в результате авторско-реф-лексивного осмысления этой реальности.
Выявившаяся в отечественной журналистике с 90-х годов прошлого столетия тенденция к выраженной субъективации текстов определила появление жанра «авторская колонка». Именно с периода трансформации социокультурной ситуации открылись шлюзы для свободного авторского высказывания. Понятие «автор» как смыс-лообразующая и стилевая категория в советской и постсоветской журналистике было всегда. Но «автор» как выразитель не столько общественного идеала, сколько своей индивидуальной позиции по поводу ситуации, выделенной как значимое явление, опять же исходя из собственного, авторского, выбора и интересов, обозначился с конца XX в. В то время чаще использовалось понятие «авторская колонка», позже — «ко-лумнистика». Расцвету отечественной колумнистики способствовало несколько процессов: процесс конвергенции, процесс усиления мультимедийности [Ярцева 2011: 3], изменение векторов социального развития, открытый доступ к опыту зарубежных коллег, ситуация постмодернизма, усиление эссеистического начала в журналистских текстах, феномен блогинга. На рубеже ХХ-ХХ1 вв. сформировалась та ситуация «вызова», ситуация потребности в свободном слове, которая предопределила ситуацию «ответа». Такой «ответ» предполагал появление не просто автора, создающего и предлагающего широкой аудитории свой текст, а автора, способного, в силу своих личностных, профессиональных качеств, даже автобиографических данных, создать своим текстом диалогическое пространство, своеобразное энергетически-смысловое поле. Приоритетные позиции стал приобретать автор как «человек думающий». Именно мысль автора, способная вовлечь в коммуникационное поле аудиторию, стала определяющим фактором в развитии и росте популярности колумнистики. Известный эссеист и радиоведущий Александр Генис в образной форме сформулировал это так: «В век общедоступной информации, которая льется из интернета, как вода из крана, только сочинители газетных колонок способны перегородить поток новостей, чтобы заставить нас задуматься. Колумнист — это тот, кого не только читают, но и пересказывают, он монополизирует беседу за каждым семейным завтраком, вызывает огонь на себя, провоцирует споры и зачинает дискуссии» [Генис 2005]. Несмотря на то что понятия «автор рубрики», «автор колонки» и «колумнист» представляются абсолютно идентичными, между ними есть разница. Разделительная черта между понятиями лежит в плоскости авторства. Не всякий автор колонки или рубрики может быть колумнистом. Колумнист — тот автор, которому доверяют, который обладает умением создавать особый эффект интимизации и при этом облекает свой текст в безупречно яркую речевую форму, порой не лишенную иронии и юмора. Это тот автор, у которого за созданным текстом открывается та картина действительности, которая в какой-то степени соотносится с представлениями об этой действительности адресата. Из сочетания нескольких представлений вполне может возникнуть нечто целостное. «Блестящие колумнисты — мастера синтеза, составления картин из разрозненных деталей. Колумнист пишет так хорошо, что приобретает право на субъективное мнение. С другой стороны, он пишет так хорошо, что уже не важно, что именно он пишет» [Бершидский 2006]. За этим ироничным замечанием видится определение цели и статуса колумниста.
Колонка, будучи текстом с ярко выраженными информативными и творческо-ана-литическими составляющими, с принципиально выделенной авторской позицией, тем не менее не всегда определяется как самостоятельный жанр. Иногда по-прежнему не делается различий между колонкой как жанром, колонкой как частью текста и специальной рубрикой, имеющей свое устойчивое и постоянное место на полосе. «Полноправный жанр — колонка — рубрика, закрепленная за конкретным автором» [Кройчик 2000: 132]. В жанровой системе, предложенной А. А. Тертычным, авторская колонка не упоминается ни в одном из выделенных ученым жанровых видов [Тертычный 2000]. Г. В. Лазутина и С. С. Распопова, введя понятие «жанровая модель» и характеризуя специфику жанров в зависимости от типа творческой деятельности журналиста, не определяют место колонки ни в «новостной», ни в «проблемно-аналитической» журналистике [Лазутина, Распопова 2012]. Некоторые авторы, упоминая колонку как специфическое жанровое образование, в то же время соединяют ее с комментарием, эссе, фельетоном, репликой [Ярцева 2011; Шостак 1998]. Рассматривая колонку как часть «исследовательско-новостных текстов» (термин Л. Е. Кройчика), подчеркивается, что колонка, будучи «монологом публициста», «близка эссе», «отличается от комментария» [Кройчик 2000: 152-153]. Несмотря на то что в европейской журналистской практике понятие «column» имеет давнюю историю, некоторые исследователи, предлагая разнообразную жанровую систему, тоже не рассматривали авторскую колонку как отдельный жанр. Например, французский исследователь Ж.-Л. Легардетт, анализируя такие жанровые блоки, как «благородные жанры», «жанры-фантазии», «жанры-комментарии», нигде не упоминает о колонке как о самостоятельном жанре [Legardett 1989].
Авторская колонка, появившись на стыке журналистики факта и журналистики мнений, вобрав в себя элементы многих жанровых «предшественников», является самостоятельным жанром по авторской позиции, цели авторского высказывания, по использованию разных форм персонификации текста, образно-стилистическому оформлению. Колонка — монологическая форма высказывания, в котором доминирующим элементом является ярко выраженное персонифицированное мнение по любому событию, явлению, факту и которое принципиально направлено на диалог с аудиторией.
В зависимости от темы, цели, авторской стратегии у каждой колонки есть свои особенности. Свои отличительные параметры есть и у колонок, посвященных вопросам культуры, искусства. Этот вид авторских колонок можно было бы обозначить как арт-колумнистику. Такие колонки представляют своеобразный синтез литературно-художественной критики и собственно журналистики [Marcus 2007]. Авторские колонки, ориентированные на представление самых разных артефактов, в Беларуси стали активно появляться с конца 90-х годов минувшего столетия. На авторство указывали специальные рубрики («Кино с...», «Музыкальный обзор от...», «У телевизора с...», «Пристрастия», «Личный вкус», «Пойдем в кино с Димой Р.»), имеющие определенное время выхода и место расположения на полосе. Однако далеко не все колонки можно было бы определить как арт-колумнистику, поскольку в некоторых из них авторское мнение заменялось информационной констатацией, лишенной рефлексивной аналитичности и эффекта персонифицированности. Ситуация изменилась в 10-х годах нынешнего столетия. Появились колонки, в которых очевидной стала модальность как категория выраженного авторского отношения, авторских стратегий и тактик и где были обозначены определенные аксиологические акценты. Это жанровая трансформация свидетельствовала о большей степени авторской свободы, о доверии автору, о редакционной (и в какой-то степени — социальной) ставке на автора не только как на носителя
информации, но и как на личность, способную предложить в авторской интерпретации концептуальное оформление той или иной информации. По сути, ставка на индивидуальное в какой-то степени означала то, что в свое время М. М. Бахтин назвал индивидуальным: «что имеет отношение к истине, правде, добру, красоте, истории» [Бахтин 1986: 17].
Анализ материала. Колонка «Кинодом» в одной из самых тиражных белорусских газет «СБ. Беларусь сегодня» появилась в 2014 г. с целью информирования читателей о самых значимых фильмах текущего кинорепертуара. Несмотря на то что в колонке, как иногда подчеркивается, предметом исследования является «субъект высказывания», а содержанием — «система переживаний» [Ярцева 2011: 18-19], думается, что предметом и содержанием авторского «переживания» является определенная тема, факт, проблема. В случае с «Кинодомом» таким предметом является фильм. Именно с отношения к предмету начинается поиск текстообразующих элементов. Аудитория данного печатного издания является массовой и сравнительно однородной как по социальной принадлежности, так и по сфере занятости, как по возрасту, так и по предполагаемым интересам. Поэтому предпочтительно выбрать тот фильм, который соответствовал бы интересам разных, но похожих по эстетическим предпочтениям читательских групп. Несмотря на то что выбор предмета авторского внимания соответствует принципу массовости, основным принципом остается индивидуальный подход, исходя из профессиональной подготовленности автора, его собственных эстетических предпочтений, степени осведомленности в развитии мировых кинотенденций. Поскольку в современном прокатном кинопространстве доминирует в основном американский мейнстрим, то найти в этом потоке авторское кино чрезвычайно сложно. Тем не менее предпочтительной авторской установкой в этой колонке является акцент на фильмах, ставших либо художественным открытием мирового уровня, либо откровением на уровне индивидуального авторского высказывания. Одна из функций, которая реализуется в данном медиатексте еще на стадии выбора фильма, — просветительско-популяризаторская (или художественно-познавательная). В поле зрения колумниста попадали как произведения, удостоенные наград на крупных международных фестивалях («Сын Саула», реж. Ласло Немеш; «Магия лунного света», «Иррациональный человек» и «Светская жизнь», реж. Вуди Аллен; «Голубь сидел на ветке, размышляя о бытии», реж. Рой Андерсон; «Молодость», реж. Паоло Соррентино; «Выживший», реж. Алехандро Иньярриту), так и те, которые стали заметным художественным явлением в прошлом (например, анимация Ю. Норштейна, А. Хржановского, фильмы В. Рубинчика). В разговоре о ярких художественных явлениях, не всегда понятных и принимаемых массовой аудиторией, одним из самых важных адресатов остается именно массовый читатель. Это значит, что, с одной стороны, надо выбирать такой фильм, который либо в «памяти народной», либо на «устах у всех», с другой — представлять такое произведение так, чтобы его художественная значимость была понятна именно этому читателю.
Балансирование между массовым и специальным, между коммерчески выгодным и художественно ценностным обусловлено свойством самой культуры — диалектическим противоречием между индивидуальным, личным и коллективным, общественным [Кнабе 1993]. Традиции и нормы, характерные для большинства людей в повседневной жизни и близкие отдельному человеку, в большей степени соотносятся с обыденной, «низовой» культурой. «Высокая» культура отстоит от житейских стереотипов, представляя «идеальный культурный пласт». Балансирование на грани «низкого» и «высокого», «массового» и «элитарного» предполагает определенный авторский стиль, где есть ме-
сто иронии, разговорной, экспрессивно окрашенной лексике. Такие авторские тексты, в которых сознательно устанавливается дистанция, близкая к адресату, предполагают и определенную ритмическую организацию: предложения, абзацы выстраиваются так, чтобы процесс чтения совпадал с заданной мелодикой. Например, представляя эстетически изысканный фильм южнокорейского режиссера Пак Чхан Ука «Служанка», автору колонки важно было начать текст с необычного факта, чтобы представить читателю специфическую художественно-изобразительную составляющую фильма: Теперь это невозможно представить, что один из неформальных лидеров современного южно-корейского кино Пак Чхан Ук в свое время так и не смог освоить эстетику как учебный предмет в университете. А сегодня, похоже, равного ему в эстетике экранного зрелища трудно подыскать. Далее следует та часть, где автор колонки в специально выбранной ритмической последовательности описывает художественные элементы кадров, давая возможность читателю почувствовать визуальную красоту экранного произведения: Его скандально громкий фильм «Служанка» не может не восхищать безупречной изысканностью каждого кадра, в котором ощущаешь нежную фактуру японских кимоно, упругость кружевных накидок, прохладу японских садов и свежесть цветущей сакуры, холод серебряных оправ для зеркал из хризолитов и тепло богато вышитых гобеленов. В этом фильме что ни деталь — то блаженство для глаза, что ни сюжетный поворот — то удовольствие для ума (СБ. Беларусь сегодня. 2016. 15 сент.).
Механизмы массовой культуры как доминирующей культуры общества потребления преобладают и в журналистских текстах независимо от издания, цели авторского высказывания, предпочтений аудитории. В условиях действия рыночных механизмов журналистика тоже становится частью рыночных отношений, где качество информационного продукта обусловливается не его художественными достоинствами, а «логикой товарного производства и обмена» [Вартанова 2004]. Критерием качества текста, в том числе и авторской колонки, является степень массовой востребованности, популярности. Одним из таких критериев в современном медиапространстве является количество читательских откликов. В некоторых редакциях этот критерий является основным. И вновь возникает противоречие. С одной стороны, совершенно очевидно, что у публикаций на темы культуры, искусства, аудитория гораздо меньшая, чем у публикаций на темы политики, спорта, криминала или даже экономики. Да и способность высказаться по вопросам культуры и искусства тоже гораздо меньшая. С другой стороны, любой опубликованный текст независимо от темы должен вызывать, по мнению редакции, максимальное количество «комментов». Как ни странно, но именно количество читательских откликов становится определяющим профессиональной состоятельности автора. Вырабатывается механизм зависимости автора от предпочтений массового читателя, от необходимости налаживать диалог с читательской аудиторией. Но есть еще и третий момент: колумнистика предполагает активное участие читателей в обсуждении той или иной темы. Возникающие в современном медиапространстве обстоятельства совсем не творческого плана способствуют выработке определенных авторских стратегий, позволяющих сохранять разумный баланс между потребительским эффектом и собственно ценностным, соответствующим сущностным императивам культуры.
Есть фильмы, созданные уникальным художественным языком и представляющие высокий авторский уровень «эстетического отношения к действительности», а значит, требующие определенной методики, подхода в объяснении формы и содержательной сущности (например, «Сын Саула», удостоенный премии «Оскар» как лучший иностранный фильм). Многоуровневая система таких произведений требует киногерме-
невтического подхода, когда важно раскрыть как собственно художественный текст кинопроизведения, так и образ реальности, представленной в нем: Для этого фильма как будто специально придуман новый киноязык, который позволяет зрителям пережить эффект присутствия невиданной прежде силы. Тот крик, вырывающийся наружу из глубин естества, так и остается застывшим в немом ужасе, которого прежде мы не переживали. «Субъективная камера» оператора Матиаса Эрдели, работающая только на крупных планах и которая буквально по пятам следует за главным героем, выражает не столько его взгляд, сколько наше состояние в условиях беспросветного кошмара. Ощущение предельной достоверности и реального присутствия усиливается «щадящим» режимом, когда все жуткие сцены массового уничтожения показаны «размытым» фоном. Но именно эта расфокусировка и делает не ясно видимые трагедии самыми видимыми, самыми четкими, самыми жуткими. Пространство трагедии приобретает ту же объемность, что и само время войны (Там же. 21 апр.).
Однако предпочтения массовой аудитории сегодня являются главными в стратегии редакций. Критерий «легче, веселее» становится принципиальным в оценке качества «информационного продукта». Тем не менее, находясь на грани «массового» и «специального», автору колонки важно актуализировать смысл тех ценностей, которые «стимулируют развитие человека» [Лазутина 2013: 68]. В особенностях представления, анализа кинотекста реализуется ценностно-ориентирующая функция. Если учесть различия ценностных предпочтений аудитории, среди которых художественная культура не всегда является приоритетом, то роль медиатекста в ценностном самоопределении личности представляется чрезвычайно важной. Это является частью единого процесса гармонизации ценностных отношений общества в целом. Тексты «Кинодома» позволяют читательской аудитории соотнести или скорректировать свои эстетические предпочтения. Ценностно-ориентирующая функция способствует реализации другой функции — латентной. Как известно, латентная функция культуры предполагает осознание своей культурной идентичности в любой ситуации на внутреннем, интуитивном уровне. Читатели, которые не посвящены в предмет разговора, но имеют определенный культурный бэкграунд, через медиатекст осознают себя причастными к факту искусства. Конкретный контент авторской колонки через представление сущностных особенностей произведения киноискусства активизирует смысл универсальных ценностей. Так было с представлением фильма «Сын Саула», когда некоторые читатели (зрители), не видевшие фильм, откликнулись большим количеством комментариев, где были обозначены их гражданские позиции, отношение к войне, к памяти о войне. Возникала своеобразная «коммуникативная цепочка», когда каждое предыдущее мнение давало повод для возникновения последующего, когда аудитория почувствовала себя сопричастной не столько к появлению нового артефакта, сколько к обсуждению базовых ценностей. Оказалось, что медиатекст способствует поддержке в массовом сознании таких значимых для человека категорий, как жизнь, мир, добро, сопротивление разрушению. Сам факт выбора того или иного произведения для разговора, которое может вызвать в сознании аудитории соотнесение с нравственными категориями, по мнению Г. В. Лазутиной, «важнейшая из возможностей журналистики эффективно участвовать в ценностном ориентировании» [Там же: 70]. И это тоже сопряжено с главной целью и одной из главных функций культуры — гуманистической.
Реализация этой функции предполагает моделирование определенных ценностных отношений, которые являются приоритетными. Например, фильм «Неоновый демон» одного из самых заметных в мировом кинопространстве режиссеров Николаса Рефна,
участвовавший в конкурсной программе Каннского фестиваля, вызвал даже у профессиональной публики неоднозначное отношение. Появившаяся в отечественном прокате картина создала массовый ажиотаж, особенно в молодежной среде. Однако несмотря на внешнюю визуальную броскость, содержательный посыл фильма деструктивен. В рецензиях некоторых журналистов, молодых критиков была заметна позиция представить творение скандального режиссера как новое авторское слово, должное привлечь к себе внимание (Рефн дает фору любому неповоротливому классику тем, как умело и современно обращается с материалом. Он шутит там, где другие серьезны, льет литры крови и рассыпает блестки, пока фестивальные старожилы напыщенно надувают щеки и играют в занимательную философию». — URL: http://afisha.tut.by/news/ reviews/505953.html). Но иногда участие средств массовой информации в ценностном ориентировании проявляется с противоположной стороны: ничего не публиковать. В то время как Интернет заполнился огромным количеством негодующих зрительских отзывов, печатные СМИ Беларуси хранили молчание. По сути, этот фильм стал той «горячей точкой» в кинопространстве, которую надо было не обходить вниманием, а наоборот — обозначить, выявив не только авторское отношение, но и редакционную установку. «Если мы хотим, чтобы участие периодики в ценностном ориентировании „работало" на гармонизацию ценностных отношений, деятельность редакционных коллективов должна быть осознанно гуманистической, осознанно направленной на решение задач, выдвигаемых временем» [Там же: 72]. Если предметом внимания критика, журналиста может стать неоднозначный по авторскому месседжу, вызывающий массовый интерес артефакт, то это может поспособствовать созданию того диалогического пространства, в котором смогут соотноситься, корректироваться разные ценностные идентичности. По сути, это будет реализация диалогическо-побудительной функции.
Авторская колонка по искусству становится для читателей возможностью не только соотнести свои эстетические предпочтения, художественные вкусы, но и повысить свой культурный уровень. Решение задачи культурного образования предполагает использование самых разных приемов: представление внешнего культурного (в данном случае — кино-) фона, обозначение закономерностей развития вида искусства и места в этом процессе творчества художника, акцентуация особенностей художественного стиля автора, репрезентация авторской идеи в сочетании с анализом художественного языка. Одним из заметных приемов в авторских колонках на темы искусства (в частности, в колонке «Кинодом») является использование интертекстуальных «вкраплений», которые дают возможность читателям ощутить объемность и культурный потенциал представляемой информации и которые являются следствием поисково-аналитической работы с претекстом. Например, представляя фильм Вуди Аллена «Светская жизнь», важно было сопоставить главного героя с образом режиссера, на что были прямые указания в самом фильме: В каждом его фильме стоит искать его, великого автора. За притягательными ритмами нью-йоркских рэгтаймов и блюзов слышится любимая им бытовая мелодия бруклинских кварталов, откуда он сам родом, еврейских домов, где временами английский перемежается идишем; неказистый, но весьма интеллигентный молодой человек из «Светского общества» (Джесси Айзенберг) — альтер-эго режиссера (СБ. Беларусь сегодня. 2016. 28 июля). Но еще интереснее было обнаружить обращение режиссера к творчеству Достоевского, Толстого, а в образе главного персонажа «Светской жизни» обнаружить черты Мышкина, Левина, Безухова. Наряду с претекстом не менее важную роль играет подтекст. Например, в колонке, посвященной громкому
успеху фильма «Палач» белорусского режиссера Вячеслава Никифорова на национальном российском конкурсе «Золотой орел», текст был оформлен таким образом, что подспудно прочитывалась мысль о бедственном положении белорусского кино, где известному режиссеру так и не удается получить право на постановку в родной стране. Возможно, по этой причине текст не был опубликован в массовой газете, а появился в специализированном журнале «На экранах»: Вручение российских «Золотых орлов» заставило подумать о белорусском кино. Год назад на эту премию в номинации лучший анимационный фильм был представлен фильм «Федерик Шопен» белорусского режиссера Ирины Кодюковой. В этом году сразу трех «орлов» в разных номинациях получил фильм «Палач», снятый в России белорусским режиссером Вячеславом Никифоровым. Если бы у этих авторов была бы возможность создавать фильмы в Беларуси, то мы имели бы то национальное кино, которым можно было бы гордиться. Однако такая возможность если и появится, то очень нескоро [Саен-кова 2016: 2]. Точно так же и в разговоре об одном из самых ярких феноменов современного кинематографа — румынском кино — исподволь упоминались параллели с разными странами постсоветского пространства, имевшими общие стартовые возможности, общее прошлое, но по-разному распорядившимися своей киносферой.
Выводы. Авторская колонка является той уникальной формой, которая в общем новостном потоке представляет самодостаточное интеллектуально-рефлексивное пространство, способное реализовывать многочисленные культурные функции и ценностные установки, соотносимые с базовыми общечеловеческими ценностями.
Арт-колумнистика, обладающая своим инструментарием в создании личностного, интимизированного диалога, удовлетворяя информационно-интеллектуально-эстетические запросы и способствуя росту культурного уровня аудитории, соотносится с принципиально важными позициями и функциональными особенностями культуры и является значимой частью современного медиапространства. Авторские колонки современного белорусского медипространства, посвященные вопросам культуры, искусства, играют важную роль в определении как эстетических критериев, так и ценностных предпочтений общества. Несмотря на то что авторы колонок (киноколонок, в частности) вынуждены считаться с диктатом коммерческих законов, массовой культуры, с предпочтениями массового потребителя, в пространстве именно этих медиатек-стов более всего ощутимы смыслы высокой культуры.
ЛИТЕРАТУРА
Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986.
Бершидский, Леонид. Почему Карл Иванович Шустерлинг скорее аналитик, чем колумнист // Ведомости. 2006. 27 марта. URL: http://info.vedomosti.ru/smartmoney/article/2006/03/27/192.
Вартанова Е. Л. Медиаэкономика в системе современных исследований СМИ // Медиаскоп. 2004. № 1. URL: http://mediascope.ru/node/185.
Генис, Александр. Поверх барьеров // Эфир радио «Свобода» от 26 июля 2005 г. URL: http:// www.svoboda.org/p/3318.html.
Добросклонская Т. Г. Медиалингвистика: системный подход к изучению языка СМИ. М.: Флинта; Наука, 2008.
Ивченков В. И. Журналистика в системе научных исследований: онтологический статус и перспективы // Vestnik BSU. Ser. 4. Philology. Journalism. Pedagogy [Весн. БДУ. Сер. 4. Фшалопя. Журналктыка. Педагогжа]. 2016. № 2. С. 84-87.
Кнабе Г. С. Материалы к лекциям по общей теории культуры и культуре античного Рима. М.: Индрик, 1994.
Князева М. Л. Культура и СМИ: негативы информационного потенциала // Информационный потенциал общества и ресурсы медиасистемы: матер. междунар. науч.-практ. конф. Москва, 5-6 февр. 2016 г. М.: МедиаМир, 2016.
Кройчик Л. Е. Система журналистских жанров // Основы творческой деятельности журналиста: учебник для студентов вузов / ред.-сост. С. Г. Корконосенко. СПб.: Знание, СПбИВЭ-СЭП, 2000. С. 125-160.
Лазутина Г. В. Пресса в процессе ценностного ориентирования аудитории: возможности и результаты // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 10. Журналистика. 2013. № 6. С. 66-78.
Лазутина Г. В., Распопова С. С. Жанры журналистского творчества: учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 2012.
Лотман Ю. М. Избранные статьи: в 3 т. Т. 1. Таллинн: Александра, 1992. URL: http://yanko.lib. ru/books/cultur/lotman-selection.htm.
Луман, Никлас. Реальность массмедиа / пер. с нем. А. Антоновского. М.: Праксис, 2005.
Миронов В. В. Трансформация культуры в пространстве глобальной коммуникации // Гуманитарий юга России. № 1. 2012. URL: http://www.isras.ru/files/File/Gumanitary_Yuga_ Rossii/2012_1/Mironov.pdf.
Саенкова, Людмила. Не заметить «Орлов» невозможно // На экранах. 2016. № 2. С. 2.
Сметанина С. И. Медиа-текст в системе культуры: динамические процессы в языке и стиле журналистики конца XX века. СПб.: Изд-во Михайлова В. А., 2002.
Современный медиатекст: учеб. пособие / отв. ред. Н. А. Кузьмина. Омск: Омск. гос. ун-т, 2011.
Тертычный А. А. Жанры периодической печати: учеб. пособие. М.: Аспект Пресс, 2000.
ШостакМ. И. Журналист и его произведение: практ. пособие. М.: Гендальф, 1998.
Ярцева С. С. Колумнистика: история возникновения и перспективы развития: дис. ... канд. филол. наук. Воронеж, 2011.
Legardett, Jan-Luc. Les secretes de l'ecriture journalistique. Paris: Syros Alternative, 1989.
Marcus, Richard. Critic and reviewer: a difference in Intent // Blogcritics. 2007. May 13. URL: http://blogcritics.org/critic-and-reviewer-a-difference-in/.
REFERENCES
Bakchtin M. M. Aesthetics of verbal creativity [Aestetica slovesnogo tvorchestva]. Moscow, 1986.
Bershidskij, Leonid. Why is Karl Ivanovich Shusterling more analyst than columnist [Pochemy Karl Ivanovich Shusterling bolee analitik chem columnist] // Vedomosti. 2006. 27 March. URL: http://info. vedomosti.ru/smartmoney/article/2006/03/27/192.
Dobrosklonskaya T. G. Media linguistics: a sysyematic approach to the study of media language [Me-dialingvistika: sistemniy podhod k izucheniuy yazyka SMI]. Moscow, 2008.
Genis, Alex. Over barriers [Poverh barierov] // Radio "Svoboda": ether was 26 July 2005.
Ivchenkov V. I. Journalism in the research system: the ontological status and prospects [Zhurnalistika v sisteme nauchnyh issledovanii: ontologicheskii status i perspectivy] // Vesnik BDU. Ser. 4. Philalogia. Journalism. Pedagogika. 2016. No. 2. P. 84-87.
Knabe G. S. Materials to the lectures on the general theory of culture and culture of Ancient Rome [Materialy k lekciyam po obshchey teorii kultury i culture antichnogo Rima]. Moscow, 1993.
Knyazeva M. L. Culture and mass media: negatives of informative potential [Kultura I SMI: negativy informacionnogo potenciala] // Informative potential of society and resources of the mediasystem: materials of international conf. [Informatsionnyj potentsial obsh'estva i resursy mediasistemy]. Moscow, February, 5-6 2016. Мoscow, 2016.
Kroichik L. Е. System of journalistic genres [Sistema zhurnalistskih zhanrov] // Bases of creative activity of journalist [Osnovy tvorcheskoj dejatel'nosti zhurnalista] / ed. by S. G. Korkonosenko. St Petersburg, 2000.
Lazutina G. V. The press in the process of the valued orientation of audience: possibilities and results [Pressa v processe tcennostnoi orientacii auditoria: vozmozhnosti i rezultaty] // The Moscow Univ. Herald [Vestn. Mosk. un-ta]. Ser. 10. Journalism. 2013. No. 6. P. 66-78.
Lazutina G. V., Raspopova S. S. Genres of journalistic work [Zhanry zhurnalistskogo tvorchestva]. Moscow, 2012. Selected papers: in 3 volumes vol. 1. Tallinn: 1992
Legardett, Jan-Luc. Les secretes de l'ecriture journalistique. Paris: Syros Alternative, 1989.
Lotman Ju. M. Selected papers [Izbrannyje statji]: in 3 vol. Vol. 1. Tallinn, 1992. URL: http://yanko. lib.ru/books/cultur/lotman-selection.htm.
Luhmann, Niklass. Reality of mass media [Realnost massmedia]. Moscow, 2005.
Marcus, Richard. Critic and reviewer: a difference in Intent // Blogcritics. 2007. May 13. URL: http://blogcritics.org/critic-and-reviewer-a-difference-in/.
Mironov V. V. Transformation of culture in the sphere of global communication [Transformaciya kul-tury v prostranstve globalnoy kommunikacii] // Humanities in the South of Russia [Gumanitarij yuga Rosii]. 2012. No. 1. URL: http://www.isras.ru/files/File/Gumanitary_Yuga_Rossii/2012_1/Mironov. pdf.
Sayenkova, Ludmila. Not notice "Eagles" is impossible [Ne zametit "Orlov" nevozmozhno] // On the screens [Na ekranah]. 2016. № 2. P. 2.
Shostak M. I. The Journalist and his work [Zhurnalist i ego proizvedenie]. Moscow, 1998.
Smetanina S. I. Media text in the system of culture [Media-text v sisteme kultury]. St Petersburg, 2002.
Tertychnyj A. A. Genres of periodicals [Zhanry periodicheskoj pechati]. Moscow, 2000.
The modern media text: a textbook [Sovremennyj mediatekst: ucheb. posobie] / ed. by N. A. Kuz-mina. Omsk, 2011.
Vartanova E. L. Media economy is in the system of modern researches of mass media [Mediaekono-mika v sisteme sovremennyh issledovanij SMI] // Mediascop. 2004. No. 1. URL: http://mediascope.ru/ node/185.
Yartseva S. S. Columnistthe: history and prospects of development [Kolumnistika: istoriya voznikno-veniya i perspektivy razvitiya: dis. ... kand. filol. nauk]. Voronezh, 2011.
