CC BY
44
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2005. № 6
А.С. Семченков
ФОРМЫ УПРАВЛЕНИЯ МЕЖГОСУДАРСТВЕННЫМ КОНФЛИКТОМ: ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ОПЫТ ПРИМЕНЕНИЯ
Современные дискуссии о направлениях национальной безопасности, способах ее обеспечения ставят перед исследователями проблему поиска оптимальных форм предупреждения и нейтрализации такого рода угроз существованию России, как межгосударственные конфликты — комплексное противоборство в континууме военно-политического, дипломатического, экономического, торгового, финансового, информационного и психологического измерений. В связи с этим представляется актуальным анализ тех форм управления межгосударственными конфликтами, которые использовались в рамках отечественного опыта реализации политики национальной безопасности.
Под управлением межгосударственным конфликтом следует понимать деятельность государств и иных международных акторов, направленную на предупреждение вооруженной агрессии или нейтрализацию конфликта на ранних стадиях его развития. Формами управления межгосударственным конфликтом могут выступать различные защитные способы предотвращения и деэскалации конфликтов, осуществляемые государством—жертвой потенциальной агрессии самостоятельно или совместно со своими партнерами и союзниками. В их числе:
— стратегическое сдерживание (угроза нанесения стороне конфликта неприемлемого ущерба или способность сорвать агрессию оппонента в конфликте превентивными ударами боеготовых и боеспособных оборонительных сил);
— установление мер доверия и открытости между государствами;
— ликвидация вооружений, военной техники; нераспространение оружия массового уничтожения в физических средах, странах и регионах мира; нераспространение носителей вооружения (обычного и массового поражения);
— переговоры и иные дипломатические формы разрешения противоречий между государствами;
— меры экономического партнерства стран в энергетике, транспортной сфере, торговле, совместном производстве;
— информационные меры по предупреждению агрессора о негативных последствиях его нападения;
— участие в межгосударственных оборонительных союзах (блоках и коалициях);
— участие в системах коллективной безопасности в военной сфере, борьбе с терроризмом, сепаратизмом, по нейтрализации локальных конфликтов;
— поддержание социально-политической стабильности внутри собственной страны и в странах-союзниках.
Помимо перечисленных способов существуют и иные — идентичные по своей сути формам агрессивного воздействия на государство-жертву, но с противоположным вектором, т.е. направленные против самой агрессивной стороны и применяемые в информационной, политической, дипломатической, экономической борьбе. К формам непрямого воздействия на агрессора относятся:
— силовые, информационные, экономические, дипломатические и политические формы оказания давления на самого агрессора и его союзников, партнеров;
— дипломатические, военно-политические, экономические формы обеспечения распада агрессивных союзов, изоляции государств-агрессоров со стороны международного сообщества;
— формы создания информационного, политического давления на правительства этих государств собственной общественностью.
Кроме того, можно выделить политические формы управления межгосударственными конфликтами, объединяющие категории предотвращения и деэскалации конфликтов и непрямого воздействия на агрессора: уступающая стратегия, стратегия компромисса или баланса интересов между участниками конфликта, стратегия комплексного сдерживания агрессии недружественных держав.
Обращение к отечественному опыту управления международными конфликтами необходимо для оценки современной российской модели предупреждения этого рода угроз. В целом данная модель включает в себя такие элементы, как глобальное сдерживание вооруженной агрессии стратегическими ядерными силами, сдерживание региональных и локальных войн силами общего назначения на основных направлениях, участие в военно-политическом союзе с Белоруссией и Арменией, в системе коллективной безопасности вместе с этими государствами и государствами Средней Азии — Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном, кооперация в борьбе с терроризмом и по нейтрализации внутренних межэтнических и религиозных конфликтов в рамках Шанхайской организации сотрудничества вместе с Китаем, вышеуказанными странами и Узбекистаном. Для снижения военной угрозы практикуется сотрудничество с другими государствами в экономической сфере — с союзниками по Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), КНР, государствами блока НАТО.
Наряду с российской можно выделить и иные модели обеспечения безопасности и управления межгосударственными конфликтами. Например, модель США также включает элемент глобального ядер-
ного сдерживания, однако в остальном у нее существует ряд отличий от российской модели:
— сдерживание силами новой стратегической триады, включающей ядерные, неядерные силы сдерживания и воздушно-космический оборонительный компонент;
— ведение наступательных локальных войн, нанесение превентивных ударов по районам и местам локализации угроз национальной безопасности США американскими группировками сил в различных зонах планеты;
— создание гибких и временных коалиций государств вместо широкой сети союзов, которая существовала ранее, сохранение своего участия в блоке НАТО, экономическое сотрудничество преимущественно с теми государствами, которые так или иначе состоят с США в союзе или находятся под их покровительством.
В целях не только предупреждения военно-политических столкновений, но и снижения возможностей противника по сопротивлению США используют широкий спектр средств воздействия на внутренние политические, экономические, информационные процессы в тех странах, которые попадают в сферу американских интересов. На примере конфликтов с ближневосточными государствами — оппонентами США, соперничества с Россией за преимущественное влияние в регионе СНГ, в военных акциях в Афганистане и других случаях американское правительство при вмешательстве во внутренние дела других стран не только не останавливается перед применением экономических санкций, проведением психологических операций, дипломатического и силового давления, но и нередко идет на устранение неугодных политических деятелей, правительств и политических режимов.
Современная модель управления межгосударственными конфликтами КИР во многом противоположна и американской и российской. Также опираясь на глобальное ядерное сдерживание, КНР, тем не менее, отказывается от заключения союзов в военно-политической сфере с другими государствами, полагаясь в обороне на собственные силы, отказывается и от размещения собственных вооруженных сил и военных баз на территории других государств. В то же время китайское руководство допускает участие страны в системах коллективной безопасности, связанных с устранением не военной угрозы, а угрозы международного терроризма и сепаратизма. Как важный способ установления доброжелательных отношений между государствами, снижения военной угрозы между ними Китай практикует и стратегическое партнерство в сферах экономики, энергетики, транспорта и др. Китайское руководство ставит задачу укрепления своего влияния в соседних странах и его использования не только в качестве средства неформального лидерства в регионе Восточной Азии (например, в форме обязательных консультаций их правительств с Пекином по
важным международным проблемам), но и для своего рода буфера из окружающих КНР территорий, расширения "стратегических границ" сферы китайского влияния и интересов, на подступах к которой китайские вооруженные силы и должны нейтрализовывать угрозы1. В целом формула китайской безопасности верно определена В. Михее-вым: это выстраивание партнерских отношений с США как единственной сверхдержавой, установление более тесных отношений стратегического партнерства с Россией в рамках регионального сотрудничества, повышение глобальной и региональной роли Китая с помощью механизмов многосторонней дипломатии2. Следует отметить также, что важнейшим фактором управления конфликтами и влияния КНР на внутриполитическую обстановку в соседних государствах Восточной Азии выступает китайская диаспора, ставшая инструментом не только торгово-экономического, но и политического воздействия на правительства ряда стран Юго-Восточной Азии.
Индийская модель также характеризуется ядерным сдерживанием, хотя и региональным по своему масштабу, в отношении Пакистана и Китая, отсутствием союзнических отношений с другими государствами, но наличием стратегического партнерства с США в Южной Азии.
По-видимому, можно говорить и о наличии модели управления конфликтами европейских государств — лидеров ЕС, таких как Франция и Германия. В рамках этой модели оба государства не делают ставку на самостоятельную политику обороны и безопасности, опираясь (несмотря на наличие у Франции ядерного оружия) в основном на участие в организациях общеевропейского уровня — европейском корпусе быстрого реагирования, объединенных оперативных формированиях Североатлантического альянса в Европе, а при совпадении политических и экономических интересов с США — в их коалициях для ведения локальных войн. В области воздействия на внутриполитическую обстановку в государствах-оппонентах — других лидеров ЕС — при управлении межгосударственными конфликтами Франция и Германия не только взаимодействуют с Соединенными Штатами, но и самостоятельно используют экономические, политические, информационно-психологические формы давления.
Наличие нескольких моделей управления межгосударственными конфликтами ставит перед нами проблему оценки адекватности современной российской системы мер и действий в данной сфере сложившимся условиям международной обстановки, происходящим изменениям факторов государственной мощи и геополитического противоборства.
1 См.: Клименко А.Ф. Эволюция военной политики и военной доктрины Китая // Военная мысль. 2005. № 4. С. 2—17.
2 См.: Михеев В. Внешняя политика Китая и современные вызовы для российско-китайских отношений // Проблемы Дальнего Востока. 2003. № 6.
Появление форм управления межгосударственными конфликтами изначально определялось необходимостью обеспечения безопасности государства от агрессии извне. Сначала это были различные оборонительные союзы, стратегические сдерживающие действия для устрашения агрессора, с ростом взаимозависимости стран стали появляться и непрямые формы воздействия на принятие решений противником — экономически выгодное сотрудничество с потенциальным объектом агрессии, взаимозависимость в системах региональной безопасности и равновесия сил и т.д.
В российской истории такие формы также находили применение: в стоянии на реке Угре 1480 г. русские войска впервые использовали сдерживание агрессии противника; перед началом вероятных конфликтов Россия вступала в союзы и коалиции с другими государствами накануне Северной войны, Отечественной войны 1812 г., Первой мировой войны. Однако все ее союзники — Речь Посполитая, Дания, Саксония в 1701 г., Пруссия и Австрия в 1812 г., Антанта — фактически не смогли или не захотели оказать ей серьезной поддержки и помощи при ведении военных действий, и России приходилось самостоятельно устранять угрозы собственной безопасности, уже вступив в войну.
Наиболее системное и последовательное использование военного и невоенных факторов силы в российской политике управления межгосударственными конфликтами проявилось в советский период, в предвоенные годы и после Великой Отечественной войны. Предвоенная политика СССР в рассматриваемой сфере заключалась в последовательной реализации следующих защитных мер:
— предложение в 1938 г. программы помощи Чехословакии, включавшей созыв конференции СССР, Франции и Англии для предупреждения Германии об оказании тремя державами помощи государству-жертве в случае германской агрессии; обращение в Лигу Наций с предупреждением о германской угрозе Чехословакии; созыв совещания генеральных штабов Вооруженных сил СССР, Франции и Англии. Эта программа не была полностью реализована по ряду причин, в частности, вследствие сепаратных попыток Англии достичь договоренности с германской стороной; отказа президента Чехословакии Э. Бенеша от помощи СССР; провала попыток организации системы коллективной безопасности с Францией, Чехословакией и Польшей для оказания помощи Франции, пытавшейся обеспечить безопасность Чехословакии по существовавшему между ними договору путем переброски советских войск через территорию Польши. По причине отказа последней предоставить коридор вопреки всем разумным доводам о том, что это передвижение не будет угрожать ее безопасности, предотвратить отторжение от Чехословакии Судет, капитуляцию и оккупацию Чехословакии германскими войсками не удалось;
— попытки организовать коалицию СССР, Франции и Англии для борьбы с нацистской экспансией в Европе на основе соглашения трех держав о взаимной помощи и военной конвенции, оказания помощи государствам Балтийско-Черноморского пояса в случае германского нападения на них. Однако из-за выжидательной политики, маневрирования английского и французского правительств между нацистской Германией и Советским Союзом и стремления перенести вектор германской агрессии на восток, эта система мер также не была осуществлена3;
— односторонние дипломатические и военно-политические меры советского правительства, в значительной степени оказавшиеся продуктивными. К ним относятся торгово-экономические, а затем и политические переговоры с нацистским руководством, завершившиеся подписанием пакта о ненападении обеих держав, а затем заключением договора "О дружбе и границе", что почти на два года снизило военную угрозу для СССР. Важную роль в снижении остроты последующей мировой войны для Советского Союза также сыграли сдерживающие военные действия советских войск в локальных военных конфликтах (сражения у р. Халхин-Гол и оз. Хасан) с частями японской Квантунской армии и эффект устрашения, производимый группировкой войск Дальневосточного фронта и авиации дальнего действия, способных нанести удар возмездия как по японским войскам, так и по территории самой Японии и Токио4. Политические итоги советско-финской войны позволили создать территориальный буфер для защиты Ленинграда от агрессии с Балтийского моря и из самой Финляндии. В целом эти меры способствовали нейтрализации двух союзников нацистской Германии, ослабив тем самым "державы оси".
В деятельности по непрямому воздействию на агрессора и его союзников в форме поддержки оппозиции, левых, коммунистических сил, сочувствующих СССР в "державах оси", советское руководство успеха не имело. По указанным выше причинам продемонстрировали свою бесполезность и попытки изоляции фашистских государств, оказания на них давления со стороны международного сообщества в лице Лиги Наций и ее ведущих участников Англии и Франции. Использование противоречий между ведущими империалистическими державами, с одной стороны, и государствами оси "Рим — Берлин — Токио", с другой стороны, было ограниченно продуктивным: оно не создало условий для основательного вовлечения и существенного ослабления фашистских государств в Европе, но вывело
3 См.: Золотарев В.А. Военная безопасность отечества (историко-правовое исследование). М., 1998. С. 105—116.
4 См.: Кошкин А.И. Японский фронт маршала Сталина. Россия и Япония: тень Цусимы длиною в век. М., 2004. С. 142—148.
2 ВМу, политические науки, № 6
Японию, опасного противника и союзника Германии по планировавшемуся территориальному разделу и ограблению СССР, из войны с Советским Союзом и направило ее агрессию в южном направлении — против США.
В послевоенный период политика СССР по управлению межгосударственными конфликтами развивалась по нескольким направлениям:
— развитие сил ядерного сдерживания — первоначально региональной, затем глобальной досягаемости, разработка новых видов ядерного оружия и его ввод в боевое дежурство, выход на ядерный паритет в СЯС между СССР и США;
— создание на период разработки ядерного оружия значительной группировки сил общего назначения в Восточной и Центральной Европе, в дальнейшем развивавшейся для сдерживания агрессии НАТО, организация ограниченной сети военных, военно-морских и военно-воздушных баз, оперативных соединений флота на Ближнем Востоке, в Восточной, Юго-Восточной Азии и Северной Африке для сдерживания военно-морских сил общего назначения и морских стратегических ядерных сил США;
— формирование многостороннего военно-политического блока ОВД, более широкого по числу участников СЭВ, и других институтов, обеспечивавших поддержание стабильности просоветских политических режимов и совместную оборону стран "социалистического лагеря";
— участие в международных кризисах (Берлинских, Венгерском, Пражском, Польском) в связи с обязательством СССР по обороне и безопасности в отношении союзников по ОВД, использование для решения возникших проблем дипломатических и военно-политических форм обеспечения целостности блока, социально-политической стабильности в его странах — ввод войск на территорию государства, прикрытие его границ от вторжения извне, экономическая помощь правительствам, проведение военных учений с целью демонстрации военной силы, военные акции для преодоления двоевластия и защиты социалистического строя;
— участие в военно-политических кризисах за пределами ОВД: в Карибском — как ответные советские действия для сдерживания ядерного конфликта с США, разместивших в Италии и Турции направленные на территорию СССР ракеты средней дальности; в Суэцком — для защиты союзника в лице Египта и демонстрации силы;
— участие в локальных войнах (во Вьетнаме и др.) для демонстрации качества советского вооружения и военной техники, военного искусства, чьи достижения выразились в разработке планов военных операций и боевых действий поддерживаемой СССР стороны конфликта.
В области же непрямого воздействия на агрессивные государства и их блоки возможности СССР существенно расширились в направлении финансовой поддержки оппозиционных, левых политических сил в европейских странах, в ряде государств—партнеров или союзников США, оказания давления на США в рамках Ялтинско-По-тсдамской системы международной безопасности, но не их полной изоляции в связи с совершенными ими актами агрессии. Военно-политическая и технологическая зависимость европейских государств от США не давала СССР возможности для внутреннего раскола НАТО.
Имевшиеся возможности снижения военной угрозы в связи с проблемой размещения ракет средней дальности в Европе и раскола Североатлантического альянса за счет налаженных с западноевропейскими странами экономических, торговых, энергетических связей на равных условиях и без ущемления национальных интересов СССР были упущены в начале 80-х годов и отброшены полностью руководством "перестроечного" СССР во второй половине 80-х — начале 90-х годов.
Если более детально рассматривать продуктивность форм управления межгосударственными конфликтами этого периода, то следует отметить следующие их особенности.
Функционирование военно-политических блоков предусматривало создание в них объединенных вооруженных сил государств-участников, проведение единой политики их военного, военно-технического, тылового обеспечения. Блоки как постоянные многосторонние военно-политические союзы продемонстрировали свою продуктивность в деятельности по предупреждению внешней агрессии. Однако, как показывает опыт существования ОВД, ее объединенных вооруженных сил, выполнявших роль первого стратегического эшелона социалистического содружества в возможной войне с западноевропейскими государствами, США и Канадой, возникали проблемы, вызванные национальной спецификой, требованиями особого отношения к руководству национальными армиями. Их яркими примерами служили: "особая" позиция румынского руководства, которое в лице президента страны Н. Чаушеску отказывалось делегировать даже часть полномочий по управлению румынской армией объединенному командованию ОВД, не принимало участия в ряде межгосударственных соглашений в области совместной обороны; действия венгерского руководства, введшего запрет на инспекции венгерской армии представителями объединенного командования ВС ОВД; настороженное отношение или принятие с оговорками Венгрией, Польшей и Чехословакией политических и военных инициатив советской стороны, их требования о ротации главнокомандования ОВД5. Данные инциденты послужили причинами торможения реальной интеграции войск в единую
5 См.: Грибков А.И. Судьба Варшавского договора: воспоминания, документы, факты. М., 1998. С. 31—35.
систему, затрудняли управление ими и, в конечном итоге, оставляли открытым вопрос о способности таких объединенных вооруженных сил вести войну с армиями НАТО.
Более устойчивыми, чем многосторонние блоки, показали себя двусторонние союзы СССР с Монгольской Народной Республикой, двусторонние союзнические отношения со странами Центральной и Восточной Европы до образования ОВД. Однако единственным фактором их устойчивости является наличие отношений патроната между неравными по своей политической, экономической и военной мощи государствами, зависимость сателлитов от собственно военной помощи Советского Союза, его технологий.
Определенной заменой двусторонним союзам могли стать и отношения в сфере безопасности между Советским Союзом и Финляндией, подкрепленные партнерскими взаимовыгодными связями обеих стран в сфере экономики в послевоенный период. Перенос этой модели межгосударственного взаимодействия на отношения с другими странами способствовал бы образованию пояса безопасности СССР из стран, с которыми установились подобные добрососедские связи.
Что же касается передового базирования групп советских войск на территории стран Центральной и Восточной Европы, то оно требовало поддержания их в постоянной готовности к отражению нападения и соответственно немалых расходов на их содержание, комплексной помощи союзным армиям, экономической помощи союзникам, создания приемлемого для пребывания войск морально-психологического климата среди местного населения, в периоды внутренних политических кризисов нередко воспринимавшего их как оккупационные силы. Вероятно, в данной ситуации менее затратным и более эффективным шагом было бы размещение в Европе лишь сил прикрытия и сдерживания потенциальной агрессии НАТО, не имеющих потенциала масштабных наступательных действий и в случае военной угрозы наращиваемых за счет переброски мобильных сил.
Организации коллективной безопасности государств по взаимной помощи в нейтрализации внутренних и трансграничных угроз их существованию широкого распространения не получили, их функции в ходе внутренних политических кризисов в советский период фактически выполняла ОВД. Достоинство этих организаций заключается в том, что они не требуют значительных затрат на свое функционирование, глубокой интеграции соответствующих сил и средств — военных, специального назначения и т.д., создания постоянно действующих органов управления, полностью боеготовых соединений и частей; все эти организационные структуры могут быть созданы в случае возникновения внутренних локальных конфликтов.
Сдерживание угрозой нанесения неприемлемого ущерба агрессору продемонстрировало свою надежность как меры предотвращения войн. В то же время такая его разновидность, как ядерное сдержива-
ние, позволяла решить ограниченный круг задач, являясь хотя и значимой, но последней мерой среди способов управления конфликтом в его "доядерной" фазе — сдерживающих действий сил общего назначения, экономических, дипломатических, информационно-психологических мер. Поэтому нецелесообразно опираться лишь на ядерное сдерживание как форму управления межгосударственным конфликтом, поскольку это сужает возможности государства по защите своего суверенитета и территориальной целостности. Стратегическое сдерживание в СССР осуществлялось на основе принципа паритета военных сил, однако его достижение и поддержание оказалось неэффективным с экономической точки зрения. Паритет в значительной мере опирался на механическое копирование тех направлений и способов усовершенствования ядерных вооружений, которые разрабатывались в США, а также на принцип симметричных ответных мер — развертывание одинакового количества средств нападения: баллистических, крылатых ракет различного базирования, разделяющихся головных частей и т.д. Тем самым советское руководство втянуло страну в невиданную по размаху и продолжительности гонку вооружений6, ослабившую ее народное хозяйство.
Непрямое воздействие на противника в ходе "холодной войны" было весьма эффективным до 70-х годов, когда Советский Союз как первое социалистическое государство мира и победитель фашизма имел поддержку во многих европейских странах — членах НАТО, других капиталистических государствах. Однако переход западных государств к новым формам пропаганды собственного образа жизни и отсутствие контрмер со стороны советских органов пропаганды снизили советские возможности по информационно-психологическому воздействию на зарубежные аудитории. Кроме того, в силу своего геополитического положения, "скользящего" из полупериферии в автаркию места в мировой экономике, ограниченных экономических возможностей по влиянию на страны за пределами социалистического лагеря СССР не смог осуществить и меры по изоляции западных государств. Недостаточно усилий было приложено и к созданию условий для раскола агрессивных блоков и коалиций, использования их внутренних противоречий и маневрирования между ними. Руководство СССР не сумело противопоставить и адекватные меры усилиям США и их союзников по созданию внутренней деструктивной оппозиции, информационно-психологическому давлению, технологической, торговой, финансовой изоляции страны.
6 Здесь мы соглашаемся с точкой зрения на проблему продуктивности советской политики сдерживания, принадлежащей Н.Ф. Червову (См.: Червов Н.Ф. Ядерный круговорот: что было, что будет. М., 2001. С. 65).
Таким образом, как показывает отечественный опыт, в управлении межгосударственным конфликтом наиболее предпочтительны:
— стратегическое сдерживание агрессии, основанное на асимметричных мерах;
— создание двусторонних союзов или связей стратегического партнерства между странами;
— участие в организациях коллективной безопасности от внутренних и трансграничных угроз;
— политические, информационно-психологические, экономические и ограниченные силовые формы поддержания внутренней политической стабильности в собственной стране и в странах-союзниках;
— формы непрямого воздействия на противников, их партнеров по потенциальной или реальной агрессии.
Выводы о продуктивности тех или иных форм управления межгосударственными конфликтами в советский период во многом совпадают с выводами из опыта США и КНР в данной сфере.
В частности, опыт США в период "холодной войны" в области эффективности военно-политических союзов схож с российским в том, что США также осознали наличие ряда снижающих эффективность различных форм управления конфликтами факторов: растущее недовольство местного населения в результате постоянного передового базирования сил США в других странах, необходимость в постоянной военной, технической и технологической помощи союзникам, несогласие и даже активное противодействие некоторых союзников отдельным акциям внешнеполитического курса США. Однако Соединенные Штаты находятся в иных, нежели РФ, условиях и в управлении межгосударственными конфликтами больше опираются на формируемые по необходимости коалиции, чем на постоянные блоки, а среди последних — скорее, на двусторонние, чем на многосторонние союзы. НАТО останется для США исключением, но его роль будет менее значима, чем в период "холодной войны", тем более, что ЕС проявится как реальный военный союз. Официальные военные союзы США остаются полезными для борьбы с терроризмом и предотвращения распространения оружия массового поражения, хотя и они были существенно подорваны войной в Ираке7. Современная Россия имеет невысокий уровень экономической мощи и не может позволить себе содержание такого количества баз или даже таких временных, но хорошо финансово обеспеченных коалиций, как у США. Но РФ также опирается на довольно надежный двусторон-
7 Подробнее см.: Изменяющийся характер военных союзов / Подготовлено Центром стратегических и международным исследований и Массачусетсским технологическим институтом США. Опубликовано в издании "Washington quarterly", весна 2004 г. (http://www.namakon.ru/articles.php?id=104&p=1&page=2).
ний союз с Белоруссией, с Арменией, многосторонний блок в виде ОДКБ с только что указанными и среднеазиатскими государствами. Россия выстраивает отношения партнерства в военной сфере с европейскими членами НАТО по направлениям оперативной совместимости, элементов совместной боевой подготовки, борьбы с терроризмом, распространением оружия массового уничтожения и с дальневосточными соседями — КНР и Японией, с которыми запланированы тактические наземно-воздушные учения.
Опыт Китая в сфере стратегического сдерживания в период "холодной войны" также близок современной России. Он заключается в использовании асимметричных мер и непрямых действий по дезинформации и сокрытию собственных сил в политике стратегического сдерживания, обеспечения оборонной достаточности Народно-освободительной армии Китая. Однако в условиях развертывания Соединенными Штатами глобальной системы борьбы с аэродинамическими и баллистическими целями, выходящей далеко за пределы противоракетной обороны и включающей эшелон уничтожения ракет в местах базирования и на разгонном участке полета, для сдерживания американской агрессии нескольких сотен ядерных боезарядов, как у КНР, будет уже недостаточно. Исходя из этого обстоятельства России придется опираться не на минимальное, а на расширенное сдерживание эвентуальной агрессии ядерными силами.
Для России, руководство которой претендует на роль правительства одного из мировых центров силы, вряд ли приемлемы система мер управления межгосударственными конфликтами Франции и Германии, их политика безопасности, военного строительства, опирающаяся прежде всего на союзнические отношения, которые компенсируют недостаток сил на отдельных направлениях. Набор собственно силовых мер по воздействию на конфликт у Франции и Германии в самом деле узок, однако они заменяют их дипломатическими, экономическими и информационными формами влияния на оппонентов и считают их более продуктивными, способствующими разрешению противоречий, чем силовые.
Индийская модель также практически не подходит для РФ из-за своей ограниченной системы мер и действий по управлению межгосударственными конфликтами в силу различия геополитического, геостратегического и геоэкономического положения двух государств, отсутствия для Индии такого количества угроз и опасностей вовлечения в пограничные, локальные, региональные и крупномасштабные конфликты и войны, как у России.
Применение тех или иных форм управления межгосударственным конфликтом обусловлено спецификой развития военно-политической
обстановки накануне и в ходе конфликта. В ее динамике можно выделить следующие этапы:
— латентный этап, характеризующийся всесторонней подготовкой условий для развязывания конфликта, планированием его развития, подготовкой основных инструментов его реализации и противоборства в различных сферах, всесторонней разведкой возможностей государства — потенциальной жертвы агрессии на фоне официальных относительно мирных, стабильных отношений между этими государствами;
— этап обострения межгосударственных отношений, на котором осуществляется организация агрессивных союзов, информационно-психологическое, дипломатическое, экономическое, военно-политическое давление на обороняющееся государство, его союзников, партнеров, все международное сообщество с целью апологии необходимости вторжения на его территорию, снижения его международного престижа, создания образа страны—жертвы агрессии как врага и преступника. В отношении последней осуществляются экономические санкции, блокада и изоляция от других стран ее территории, проводится подготовка вооруженных сил агрессивной стороны к нападению. На этом же этапе агрессивной стороной развязываются и провоцируются локальные военные конфликты на границах и территории самой обороняющейся стороны или территории и границах ее союзников; если объектом агрессии выступает региональная держава, вместо военных столкновений возможно и проведение акций по дестабилизации социально-политической обстановки в этих странах, смене политических режимов, оказывавших поддержку государству— жертве, либо колебавшихся и маневрировавших между конфликтующими сторонами. Особенностями данного этапа по опыту "холодной войны" являются большая длительность, смена периодов относительной стабильности обстановки ее обострением, что позволяет агрессивной стороне постепенно добиваться своих военно-политических, экономических и иных целей без масштабного применения военной силы;
— этап открытого столкновения, на котором начинается информационно-техническое противоборство с агрессором, а также непрямые действия сил вторжения по выводу из строя критической инфраструктуры страны — ее систем экономики, продовольственного обеспечения, энергетики, транспорта, связи для воздействия на население, его морально-психологическое состояние и подталкивание к активным выступлениям против правительства. Осуществляется и вывод из строя систем государственного управления и управления вооруженными силами — для дезорганизации самого управления, деятельности государства вообще. Руководство страны, его окружение, политическая элита общества также подвергаются давлению, среди его представителей ведется поиск согласных на подрыв консти-
туционного строя. Этот этап завершается собственно вооруженной борьбой, интенсивность которой определяется успехом агрессора на предыдущих этапах конфликта.
Рассмотрение этапов развития межгосударственного конфликта позволяет сделать вывод о том, что основными факторами, подвергающимися воздействию со стороны агрессора в ходе его развития, являются:
— состояние социально-политической стабильности в стране — жертве агрессии, уровень поддержки обществом и легитимность политического режима;
— системы государственного управления, инфраструктура жизнеобеспечения, военная организация государства;
— система международных связей и отношений обороняющегося государства с другими державами — союзниками, партнерами, соседями, балансирующими государствами, оппонентами в конфликте.
Перечисленные факторы одновременно выступают и объектами воздействия защищающейся стороны, которая синхронизирует свои меры и действия с действиями агрессора. Условием срыва агрессии является успешное воздействие страны — жертвы агрессии на все данные факторы на втором критически важном этапе развития межгосударственного конфликта — этапе обострения межгосударственных отношений.
Средствами предотвращения столкновения на приемлемых для обороняющейся страны условиях (сохранении ее территориальной целостности, суверенитета и внутренней стабильности) служат следующие формы управления межгосударственным конфликтом:
— на латентном этапе — это стратегическое силовое сдерживание, вступление или участие в союзах с другими заинтересованными в отражении возможной агрессии державами, участие в системах коллективной безопасности;
— на этапе обострения отношений — это информационно-психологические операции по пропаганде среди собственного населения, в аудиториях стран-союзников и партнеров, других членов международного сообщества, мероприятия контрпропаганды в информационной среде агрессора, его союзников и партнеров по коалиции, операции по защите конституционного строя в стране — жертве, ее государствах-союзниках и государствах-партнерах. Важное значение на этом этапе приобретают и дипломатические формы, обеспечивающие распад коалиций агрессора, его изоляцию в международном сообществе. Также осуществляются военные действия по недопущению изоляции и блокады страны с воздушных, наземных и морских направлений, по диверсификации международных экономических и иных связей, участию в локальных военных конфликтах, в ходе которых необходимо про-
демонстрировать высокий уровень военного искусства войск и командования как сдерживающей меры;
— на этапе открытого столкновения для обороняющегося государства, помимо продолжения реализации уже упомянутых форм управления конфликтом, необходимо обеспечить физическую и техническую защиту критической инфраструктуры страны, защиту конституционного строя. На данном этапе вполне адекватна и реализация всех известных форм стратегического силового сдерживания: демонстрация развертывания группировки войск на ожидаемом направлении нападения, предупреждение агрессора о последствиях его вторжения на территорию страны в виде ответных противосиловых, про-тивоценностных и обезглавливающих ударов по его войскам, инфраструктуре и системам управления8, упреждающих ударов по этим объектам, что должно способствовать деэскалации вооруженного конфликта. Следует отметить, что с учетом развития современных средств нападения (высокоточного оружия) и реанимации идеи "молниеносной войны" на полное развертывание вооруженных сил и мобилизацию экономики может не хватить времени, в связи с чем сдерживание на глобальном и региональном уровнях должны осуществлять заранее полностью укомплектованные и боеготовые силы ядерного сдерживания и общего назначения, способные отразить агрессию своим постоянным боевым составом.
Оценивая современное положение России, отметим следующие его особенности. Фактически наша страна находится на этапе обострения отношений с потенциальными оппонентами в межгосударственном конфликте (наиболее развитыми государствами мира), теряя в результате военного вторжения, государственных переворотов и неконституционных смен политических режимов возможных партнеров среди дружественных и соседних государств (Югославия, Грузия, Украина). Кроме того, Россия рискует попасть в условия изоляции на западном геополитическом направлении, в состояние объекта силового давления Североатлантического альянса.
В то же время российскому государству пока удается поддерживать социально-политическую стабильность в стране, укреплять на основе совпадения национальных интересов союз с Белоруссией, участвовать в работе ОД КБ, поддерживать в боеготовом состоянии силы ядерного сдерживания и войска постоянной готовности общего назначения для глобального и регионального сдерживания агрессии. Целесообразно и поддержание стратегических партнерских отношений с КНР, рассматривающей Россию в качестве своего "стратегического тыла" в глобальном противоборстве с США, партнерских
8 Подробнее см.: Богданов С.А. Вероятный облик вооруженной борьбы будущего // Военная мысль. 2003. № 12. С. 2—7.
экономических отношений с Германией, Францией, Индией, Ираном, Японией.
Особый интерес вызывают и возможные формы активного противодействия, срыва нападения, связанные с воздействием на общественное мнение в государствах-агрессорах, на систему их международных связей и отношений, а также вопрос о том, какие меры и действия в этой области может противопоставить Россия.
В сфере информационно-психологической борьбы РФ не может сделать практически ничего, поскольку общественное мнение, информационное пространство вероятных ее противников устойчиво контролируется национальными правительствами этих стран.
В области мер и действий по ослаблению государств-агрессоров на международной арене формой управления конфликтом может служить балансирование между США и лидерами ЕС, США и КНР, пусть и ограниченное существующими между ними партнерскими отношениями, рассчитанными на среднесрочную перспективу, но в долгосрочном плане смещающимися к жесткой конкуренции и конфликтам.
В регионе постсоветского пространства Россия должна поддерживать собственные возможности государства-балансира, арбитра в отношениях между участниками СНГ. Этому способствуют сохраняющаяся торговая зависимость этих стран от доступа их продукции и услуг на российские рынки, зависимость от энергетических ресурсов и доступа к коммуникациям России. В отношении государств, вступивших или претендующих на членство в Североатлантическом альянсе, уступающая политика России, не создающая этим странам препятствий в процессе присоединения к блоку, имеет рациональное зерно, поскольку вступление в НАТО потребует от них урегулирования пограничных вопросов с РФ на основе разумных предложений, а не необоснованных претензий, в определенной мере сдержит провокационное поведение правительств Латвии, Эстонии, Грузии, Украины, Молдавии со стороны государств — лидеров альянса (если последние сами не будут его поощрять).
Таким образом, в свете отечественного опыта и в современных условиях оптимальными формами управления межгосударственным конфликтом для России остаются:
— участие в системах ОДКБ и Шанхайской организации сотрудничества;
— асимметричное ядерное и неядерное стратегическое сдерживание оппонентов угрозой нанесения противосиловых, обезглавливающих и противоценностных ударов по агрессору;
— двусторонние союзы между государствами, формы экономического сотрудничества для снижения военной угрозы, совместная дипломатическая деятельность и деятельность спецслужб по борьбе с
распространением оружия массового уничтожения, средств его доставки, с терроризмом и системами его финансового, технического и иного обеспечения;
— информационные, экономические и ограниченные силовые способы поддержания внутриполитической стабильности;
— геополитическое балансирование между мировыми центрами силы, политика равновесия сил в регионе СНГ.
