CC BY
139
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 8. ИСТОРИЯ. 2013. № 5
А.В. Пилько
(канд. ист. наук, ст. науч. сотрудник кафедры новой и новейшей истории стран
Европы и Америки исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова)*
БОРЬБА ЗА ПРИНЯТИЕ ДОКТРИНЫ «ГИБКОГО РЕАГИРОВАНИЯ» В НАТО (1961-1969)
Статья посвящена одному из важнейших этапов в истории Организации Североатлантического договора — борьбе за принятие на вооружение альянса доктрины «гибкого реагирования». В работе анализируется позиция стран-членов НАТО по данному вопросу, исследуется политика ведущих держав альянса — США, Великобритании, Франции и Западной Германии. Отдельное внимание уделяется внутренним противоречиям в НАТО по вопросу о применении ядерного оружия в условиях потенциального военного конфликта в Европе.
Ключевые слова: НАТО (Организация Североатлантического договора), «холодная война», доктрина «гибкого реагирования», доктрина «массированного возмездия», Берлинский кризис 1961 г.
The article covers one of the crucial episodes of the North Atlantic Treaty history — the struggle for the flexible response doctrine. The author analyses NATO members' position with regard to the alliance's doctrine change and pays special attention to the policy of the United States, United Kingdom, France and West Germany. Investigation of contradictions between NATO powers related to the implementation of the nuclear weapons in case of the European conflict is also in the focus of this research.
Key words: NATO (North Atlantic Treaty Organization), the Cold War,
flexible response doctrine, massive retaliation doctrine, the Berlin crisis 1961.
* * *
Создание и развитие Организации Североатлантического договора, анализ ее политики до сих пор привлекает внимание историков, занимающихся вопросами истории и теории международных отношений. Это объединение государств является самым крупным военно-политическим союзом в истории. В годы «холодной войны» оно принимало непосредственное участие в противостоянии между сверхдержавами, находилось на передней «линии фронта» в ключевом для мировой политики регионе — Европе. Сегодня Североатлантический альянс по-прежнему представляет собой весьма существенный фактор в международных отношениях.
Тем интереснее проанализировать отношения внутри альянса, которые существовали в период его становления в качестве военно-политического актора на евроатлантическом пространстве.
* Пилько Алексей Васильевич, тел.: 8-985-765-11-18; e-mail: apilko78@yandex.ru
Следует отметить особое значение для НАТО периода 1961—1969 гг. Именно тогда произошел последний «большой спор» между союзниками по поводу будущей военной стратегии Североатлантического блока, связанный с окончательным отказом от доктрины «массированного возмездия» и переходом к «гибкому реагированию». Фактически он завершил большой этап в истории НАТО и создал ту платформу, на которой она развивалась вплоть до 1991 г. Этой теме и посвящено наше исследование.
Помимо жарких дебатов по вопросу о ядерной централизации и различных проектах ядерных сил НАТО в рамках Организации Североатлантического договора с начала 60-х гг. происходил и другой важный процесс — принятие новой военной доктрины «гибкого реагирования» взамен морально устаревшего (в глазах американцев) «массированного возмездия». С тех пор как Советский Союз ликвидировал стратегическую неуязвимость США в области ядерных вооружений, появилась непосредственная угроза американской территории в случае военного конфликта. Хотя Соединенные Штаты все еще имели превосходство в стратегических ядерных силах, не было никакой гарантии, что они их применят, подвергая себя риску уничтожения в случае ограниченной советской военной акции1.
Такое положение дел давало почву все более крепнущему в Вашингтоне убеждению, что при локальном военном конфликте сдерживание может быть эффективным, только если Запад будет иметь в своем распоряжении более широкий спектр военных возможностей помимо стратегического ядерного арсенала. Согласно американским взглядам, это означало прежде всего ускоренное строительство обычных вооруженных сил. Страны Западной Европы, напротив, считали, что их безопасность была бы в большей степени гарантирована, если бы НАТО получила на вооружение собственное ядерное оружие, находящееся на континенте и нацеленное на советскую территорию. Эти две позиции, отражающие различие между американской и западноевропейской оценками угрозы, было нелегко примирить. По целому ряду причин в Европе не считали необходимым значительное увеличение обычных вооруженных сил. Не говоря уже о финансовой стороне дела, решительно отвергалась идея о том, что на континенте можно допустить сколько-нибудь продолжительный военный конфликт. Его последствия для региона, лишь недавно восстановившегося после Второй мировой войны, могли стать катастрофическими.
После прихода в Белый дом Дж. Кеннеди было объявлено о коренном пересмотре американской оборонной политики. О необ-
1 Wohlstetter A. The Delicate Balance of Terror // Foreign affairs. Jan. 1959.
ходимости этого говорил сам президент в специальном послании конгрессу о военном бюджете на 1962 финансовый год, которое было представлено 28 марта 1961 г. Вашингтон особенно призывал к созданию более эффективной системы сдерживания, достичь которой можно было, по его мнению, путем развития новых, более гибких, неядерных военных средств2. Одновременно в марте 1961 г. бывший государственный секретарь США Д. Ачесон сделал доклад, посвященный проблемам, с которыми, по его мнению, Североатлантический альянс столкнется в будущем. Подготовленный совместно с государственным департаментом и министерством обороны, доклад Ачесона трансформировал цели, намеченные Кеннеди, в задачи, стоящие перед НАТО. Он декларировал, что американская политика заключается в поддержке развития «атлантического сообщества» и тесной связи между Северной Америкой и Западной Европой.
В части доклада, посвященной военным вопросам, говорилось, что в прошлом НАТО строило свои вооруженные силы, нацеливая их главным образом на всеобщую ядерную войну, хотя это и не являлось наиболее вероятной угрозой для альянса. Доклад рекомендовал более прагматичный подход, который учитывал бы возможность возникновения иных военных сценариев, помимо полномасштабной агрессии и внезапного ядерного нападения3. Последнее США не отвергали, но подготовка именно к такому развитию конфликта с Советским Союзом больше не являлась приоритетом. В ином случае сохранялась опасность, что НАТО ответит ядерным оружием даже на атаку, преследующую строго ограниченные цели, что неминуемо приведет к тотальной войне.
Рекомендации, содержащиеся в докладе Ачесона, были одобрены президентом 20 апреля 1961 г.4 Детальным образом новые американские предложения были сформулированы в мае 1962 г. на заседании Североатлантического совета в Афинах. В его ходе американский министр обороны заявил, что США по-прежнему готовы ответить ядерным ударом на массированное советское нападение, которое невозможно будет остановить обычными средствами. Но одновременно он указал и на то, что ввиду ядерного превосходства НАТО крупномасштабная атака не представляется наиболее вероятным вариантом развития событий. Как показал Берлинский кризис, СССР мог преследовать и гораздо более ограниченные цели. Иными словами, могла сложиться такая ситуация, когда альянс первым должен будет использовать ядерное оружие, поскольку
2 Public papers of the Président of the United States. 1961. P. 232.
3 Stromseth J. The Origins of Flexible Response: NATO's Debate Over Strategy in the 1960s. N.Y., 1988. P. 30—35
4 Foreign relations of the United States. 1961—1963. Washington, 1994. P. 285—291.
в его распоряжении нет других средств. Естественно, последствия действий такого рода могли стать фатальными. Р. Макнамара подчеркнул, что США не желают делать шаги к развязыванию всеобщей ядерной войны. Он предупредил, что использование тактического ядерного оружия в Европе вызовет колоссальные разрушения и будет в военном плане неэффективным: «Для тех типов конфликтов, которые, как мы полагаем, могут возникнуть в зоне ответственности НАТО, неядерные меры ответа кажутся тем, что альянс будет использовать с самого начала. Цель наших общих усилий — защита населения и территории стран НАТО. Для того, чтобы достигнуть этого, по крайней мере, на начальной стадии, используя неядерные средства, необходимо, чтобы наша неядерная оборона начиналась там, где начинаются... территории [стран НАТО]»5.
Новые инициативы США не могли не отразиться на политике Североатлантического альянса. На сессии Совета НАТО в Афинах в мае 1962 г. по предложению генерального секретаря организации Д. Стиккера были одобрены «Основные положения об использовании ядерного оружия». В этом документе США заверяли своих союзников в том, что они наведут свои стратегические ядерные силы на советские, нацеленные на Европу, и дадут этим целям равный приоритет с такими же целями, угрожающими непосредственно Соединенным Штатам6. Относительно использования ядерного оружия удалось договориться о следующем. Во-первых, в случае советской ядерной атаки альянс применит ядерное оружие, причем его ответ будет сопоставим с угрозой. Во-вторых, при крупномасштабной атаке с использованием обычных вооружений НАТО ответит ядерным оружием лишь в случае необходимости. В-третьих, если произойдет советское нападение иного рода, которое не может быть прекращено обычными средствами, решение об использовании ядерного оружия будет предметом предварительных консультаций в Совете НАТО7.
Таким образом, указанные положения представляли собой компромисс между подходом США, желавшими вовлечь своих союзников в процесс изменения стратегической концепции НАТО, и стремлением западноевропейских стран, обеспокоенных этим, добиться гарантий использования Соединенными Штатами ядерного оружия для их защиты в случае военного конфликта. «Основные положения» являлись первым шагом, ведущим к «размыванию» действующей стратегической концепции НАТО, сформулированной в директиве «MC 14/2», согласно которой применение ядер-
5 Bobbit Ph., Freedman L., Treverton G. U.S. Nuclear Strategy: A Reader. London, 1989. P. 217.
6 Stromseth J. Op. cit. P. 74.
7 NATO Archive. NATO Strategy Documents. 1949—1969. MC 14/3. P. 367—368.
ного оружия объявлялось необходимостью вне зависимости от того, использовала его противная сторона или нет8. Помимо этого, одобренный в Афинах документ выводил из компетенции командующих вооруженными силами НАТО решение о предварительной оценке возможности использования ядерного оружия, что затрудняло его автоматическое применение силами НАТО9.
Какова же была реакция американских союзников на стремление Вашингтона принять новую военную доктрину альянса? Наиболее жесткая отповедь на американские предложения последовала со стороны Франции. В отходе Вашингтона от доктрины «массированного возмездия» и упоре на обычные вооруженные силы Ш. де Голль нашел подтверждение тому, что США не пожертвуют своей безопасностью ради Европы. Ослабление ядерных гарантий еще больше укрепляло Париж в намерении создать собственную систему ядерного сдерживания. Критика Вашингтона в отношении ядерных сил, действующих независимо от американского ядерного арсенала, и отказ сотрудничать с Францией были восприняты последней как открытый вызов французской политике10.
Великобритания также с настороженностью отнеслась к идее подчинить свою ядерную политику новой доктрине, поддерживаемой США. Г. Макмиллан рассматривал наличие независимых английских ядерных сил, скоординированных с американскими, как часть англо-американских «особых отношений»11. Английское правительство поддерживало основную идею Макнамары о необходимости строительства сбалансированных вооруженных сил и стратегической гибкости, но предостерегало от чрезмерной ставки на обычные вооружения. По мнению Лондона, это могло подорвать доверие к сдерживанию.
Западногерманская оценка новых американских стратегических приоритетов была неоднозначной, поскольку (в отличие от Великобритании и Франции) эта страна находилась в геополитическом плане непосредственно на передовом рубеже «холодной войны». Министерство иностранных дел было наиболее восприимчиво к американским идеям. Так, Г. Шредер, например, считал, что усиление обычных вооруженных сил позволит ФРГ не использовать ядерное оружие на ранней стадии возможного конфликта12. Министр обороны Ф. Штраус, наоборот, был настроен скептиче-ски13. В его ведомстве полагали, что дальнейшее развитие событий
8 Ibid. MC 14/2 REV. P. 289.
9 NATO Archive. MC 95. P. 3, 10.
10 Kohl W. French Nuclear Diplomacy. Princeton, 1971. P. 229—238.
11 Macmillan H. Pointing the Way. London, 1972. P. 306—359.
12 ErlerF., Jaeger R. Sicherheit und Rustung. Koln, 1962. P. 55—71.
13 Kelleher M. Germany and the Politics of Nuclear Weapons. N.Y., 1975. P. 156. См. также: Christ und Welt. 26.01.1962.
вполне может привести к полному отходу США от принципов официальной стратегии НАТО14 и ее оперативной концепции15.
Следует отметить особенность западногерманской позиции по доктрине «гибкого реагирования». При обсуждении роли ядерного оружия Западная Германия проводила различие между его функцией в качестве инструмента сдерживания и политической готовностью его использовать во время конфликта. Наиболее важным было само сдерживание. Предотвращение как обычного, так и ядерного нападения оставалось главной задачей, поскольку военный конфликт в центре зоны ответственности НАТО неминуемо должен был происходить на территории ФРГ. Согласно западногерманскому взгляду, учитывая превосходство Варшавского договора в обычных вооруженных силах, сдерживание могло быть эффективным только в том случае, если потенциальный агрессор, даже если нападение его территориально ограничено и производится лишь обычными вооружениями, сталкивается с угрозой немедленного использования оружия массового уничтожения16. Декларируемая готовность гарантированно применить ядерное оружие была способна, как полагали в Бонне, исключить войну как таковую.
Тем временем работа, направленная на подготовку альянса к принятию на вооружение доктрины «гибкого реагирования» по инициативе США, шла своим чередом. Первым ее этапом стало обсуждение документа об оценке угрозы, который должен был служить основой военного строительства и аргументировать необходимость стратегических изменений. 22 июня 1963 г. Постоянная группа подготовила такой документ, получивший кодовое название «MC 100/1». Он был пересмотрен по требованию Военного комитета, и его окончательный вариант представлен 11 сентября. Главным положением «MC 100/1» была концепция «обороны передовых рубежей». В случае проведения Варшавским договором «ограниченной военной акции» (точное значение этого термина оставалось неопределенным) предполагалось противостоять противнику, используя вначале только обычные вооружения. Тем не менее, этот документ все же предполагал задействовать позднее весь спектр тактических ядерных и стратегических вариантов17.
Появление «MC 100/1» выявило существование в НАТО различных взглядов относительно того, когда и при каких обстоятельствах следует использовать в военном конфликте ядерное оружие. Аме-
14 «Массированное возмездие», директива Военного комитета НАТО «MC 14/2» (NATO Archive. NATO Strategy Documents. 1949—1969. MC 14/2 REV).
15 Директива Военного комитета НАТО «MC 48/3» (NATO Archives. NATO Strategy Documents. 1949—1969. MC 48/2).
16 Kelleher M. Op. cit. P. 162—172; Stromseth J. Op. cit. P. 125—129.
17 NATO Archive. MC 100/1 DRAFT FINAL. P. 14—15, 21.
риканцы считали необходимым противостоять любой локальной агрессии вначале обычными вооружениями и призывали к их развитию. Французы, напротив, ратовали за мгновенный ответный ядерный удар по целям в СССР. Бонн во многом разделял французскую позицию по вопросу об использовании ядерного оружия. Взгляды же его на «оборону передовых рубежей» были очень близки американским, но не идентичны. Правительство ФРГ критиковало американскую идею воздержания от использования ядерного оружия для противостояния Варшавскому договору в Центральной Европе. Понять такую позицию было несложно. В противном случае Западная Германия рисковала потерять значительную часть своей территории. Бонн рассматривал безъядерную оборону как возможный вариант лишь в случае небольшого военного столкновения. Западногерманское правительство соглашалось с намерениями американцев обеспечить большую гибкость военной доктрины, однако рассматривало ограниченную ядерную войну как возможность укрепить «оборону передовых рубежей», а также усилить доверие к сдерживанию. Ядерный контрудар мог, в зависимости от типа и характера агрессии, представлять собой широкий спектр альтернатив — от демонстрационных ударов и использования тактического ядерного оружия до полномасштабной ядерной войны. Эту позицию разделял и командующий войсками НАТО в Европе Л. Лемнитцер.
Наиболее полно западногерманская позиция по вопросу новой стратегической концепции была сформулирована министром обороны К. Хасселем18. Он сделал главный акцент на доверие к сдерживанию, которое должно быть создано путем многоступенчатой эскалации, причем на каждой «ступени» вероятный противник сталкивался с непредсказуемым риском. При этом министр принимал доктрину «гибкого реагирования», но утверждал, что ядерный порог не должен быть высоким. В случае затяжной войны силы НАТО могли быть быстро истощены, оперативная готовность ядерных систем подвергнута угрозе, а баланс сил сместиться в пользу противника. Хассель утверждал, что взгляды его министерства были компромиссом между американскими требованиями большей стратегической гибкости и позицией Франции, заключавшейся в нанесении ядерного удара на ранней стадии агрессии.
Помимо этого в прессе стали появляться сообщения о предложенной ФРГ концепции, предполагавшей размещение атомных мин вдоль границы с ГДР. Эти мины должны были немедленно приводиться в действие, как только противник пересекал опреде-
18 Боге^п айаи*. 1965. 1ап. Р. 209—216.
ленную линию19. Летом 1964 г. такие планы разрабатывались министерством обороны Западной Германии совместно с командующим вооруженными силами НАТО в Центральной Европе Й. Кильман-зеггом и были представлены во время маневров в ноябре 1964 г. начальником штаба западногерманских вооруженных сил Х. Третт-нером20. Идея использования мер ядерного устрашения была предложена в это же время Хасселем и Треттнером на встрече в Вашингтоне с Р. Макнамарой и председателем Объединенного комитета начальников штабов генералом Э. Уилером. Единственное, о чем удалось договориться, это дальнейшее продолжение консультаций.
Тем не менее Бонн был готов принять «МС 100/1» в качестве основы новой стратегической концепции21. В целом западногерманскую позицию разделяла и Великобритания. В интервью журналу «Таймс» в сентябре 1963 г. министр обороны П. Торникрофт заявил: «Британские и немецкие [западногерманские] взгляды в стратегических вопросах совпадают по всем важнейшим аспектам. Это относится к тому, что обычные вооруженные силы НАТО не должны использовать "проволочную стратегию"22, равно как и вести длительные боевые действия обычными вооружениями...»23. В Лондоне поддерживали усилия Макнамары, направленные на то, чтобы избежать односторонней опоры альянса на ядерное оружие. Вместе с тем Великобритания сомневалась в эффективности обороны только обычными вооружениями. Англичане выступали за одобрение «МС 100/1», хотя этот документ, по их мнению, предлагая различные варианты действий в случае военного конфликта, оставлял открытыми противоречивые вопросы, касающиеся длительности безъядерной обороны и условий использования ядерного оружия.
14 ноября 1963 г. представители Военного комитета, за исключением Франции, поддержали документ «МС 100/1». Однако 18 ноября французский представитель объявил, что Париж не может принять основную идею документа, и прервал его дальнейшее об-суждение24. Причины такого решения несколько позднее, в январе 1964 г., наиболее полно изложил начальник французского Генштаба
19 Frankfurter Allgemeine Zeitung. 16.12.1964; Rodgers D. Atomic Demolition Munitions in NATO's Theater Nuclear Forces. Maryland, 1989. P. 13, 36—37.
20 Schmuckle G. Ohne Pauken und Trompeten: Erinnerungen an Krieg und Frieden. Stuttgart, 1982. P. 297—300.
21 Haftendorn H. NATO and the Nuclear Revolution. Oxford, 1996. P. 40.
22 Термин «проволочная стратегия» (trip-wire strategy) часто использовался в рабочих документах НАТО. Эта военная концепция в духе «массированного возмездия» предполагала немедленное нанесение ядерного удара по противнику в случае прорыва приграничной линии обороны.
23 Times. 10.09.1963.
24 Haftendorn H. Op. cit. P. 40—41.
генерал Айере. Он, в частности, заявил, что «...существование мощного ядерного оружия, в случае, если это оружие использовать на всю глубину инфраструктуры противника, может позволить на стратегическом уровне оборонять позиции без какого-либо отступления»25. Кроме того, им были изложены и претензии к документу «МС 100/1»: 1) необходимость замены терминов «полномасштабная агрессия» и «ограниченная агрессия» на «агрессию как таковую» и «пограничный инцидент» соответственно, а также четкого их определения; 2) неприменимость «гибкого реагирования» в Европе в силу локального советского превосходства в обычных вооруженных силах; 3) невозможность многократного увеличения численности вооруженных сил западноевропейских стран (как того требовала оборона Западной Европы обычными вооружениями) в силу экономических причин; 4) подрыв положениями документа основного принципа функционирования НАТО — готовности защищать безопасность ее членов всеми возможными силами26.
Одновременно с этим неожиданно проявились и англо-американские разногласия. Осенью 1964 г. пришедшее к власти правительство Г. Вильсона дистанцировалось по ряду позиций от поддержки американской политики в вопросе о смене стратегии альянса. Новый министр обороны Д. Хили положительно относился к стремлению Р. Макнамары исправить чрезмерную опору НАТО на ядерное оружие. Тем не менее по финансовым причинам Великобритания не могла наращивать обычные вооруженные силы, выступая, наоборот, за их сокращение27.
Выход Франции из военной организации Североатлантического альянса в марте 1966 г. нанес серьезный политический и военный ущерб НАТО. Вместе с тем нельзя не отметить, что это в определенной степени облегчило задачу американцев добиться принятия доктрины «гибкого реагирования». Поскольку французские возражения больше не надо было принимать в расчет, проблема свелась в основном к американо-западногерманским согласованиям.
Американо-западногерманский диалог велся как на двустороннем, так и многостороннем уровне. Регулярные консультации министров иностранных дел и начальников штабов дополнялись созданием различных рабочих групп. На многостороннем уровне основное внимание уделялось дискуссиям в рамках учений по военному планированию, проводившихся с 1963 г. по инициативе генерального секретаря Д. Стиккера. Они стали своеобразным форумом альянса, где обсуждались проблемы структуры вооруженных
25 NATO Archive. RECORD-MC/CS 31. P. 23.
26 Ibid. Р. 24—26.
27 Stromseth J. Op. cit. P. 164.
сил НАТО28. Но наиболее важными были трехсторонние неформальные консультации между Вашингтоном, Лондоном и Бонном (в том числе переговоры между тремя странами по вопросам стратегии, размещения войск и компенсационным платежам, проходившие с октября 1966 г. по апрель 1967 г.). Особенно интенсивно они проводились на уровне начальников штабов29. Помимо этого определенную роль сыграли и консультации в рамках специального комитета НАТО, позднее ставшего группой ядерного планирования.
В ходе переговоров ФРГ, Великобритания и США договорились, что при возникновении любой чрезвычайной ситуации, за исключением внезапного ядерного нападения, война обычными вооруженными силами должна продолжаться как можно дольше. Одновременно с этим Соединенные Штаты признавали, что тактическое ядерное оружие необходимо избирательно применять в случае, если обычные вооруженные силы не смогут больше выполнять свою задачу. Также отмечалось, что американский стратегический ядерный арсенал в любом случае является центральным элементом системы сдерживания30. 9 ноября 1966 г. это трехстороннее соглашение было включено в меморандум, опубликованный Лондоном, Парижем и Вашингтоном, но не обсуждалось с союзниками по НАТО. По-прежнему оставались нерешенными вопросы о характере ядерного удара в случае нападения с использованием обычных вооружений, а также о «времени ожидания»31.
Кроме того США вновь столкнулись с оппозицией Великобритании. Английский представитель в Военном комитете заявил, что его страна выступает за более значительную роль стратегических ядерных вооружений. Их предлагалось использовать на ранней стадии конфликта, но совсем по отличным от выдвигавшихся ФРГ причинам, а именно — экономическим. Лейбористское правительство Г. Вильсона не видело никаких перспектив в усилении обычных вооруженных сил. Помимо этого, начатая его предшественником модернизация ядерного арсенала привела к необходимости более экономного расходования военного бюджета32.
Работа над созданием новой стратегической концепции осложнялась еще и реорганизацией военной структуры НАТО. К середине 60-х гг. Постоянная группа была расформирована, и было решено перенести штаб-квартиру Военного комитета из Вашингтона в Брюс-
28 Haftendorn H. Op. cit. P. 47.
29 Maiziere U. In der Pflicht: Lebensbericht eines deutschen Soldaten im 20. Jahrhundert. Herford, 1989. P. 292—293.
30 Haftendorn H. Op. cit. P. 52.
31 Имелось в виду время, которое будет у союзников по альянсу для принятия или непринятия решения о применении ядерного оружия.
32 Observer. 18.12.1966.
сель. Международная группа планирования, ранее отвечавшая за предварительную подготовку документов по вопросам стратегии, была заменена международной военной группой, состав которой был существенно расширен по сравнению с предшественницей. Вновь сформированные структуры практически не были работоспособными до весны 1967 г.
С другой стороны, в ходе переговоров между союзниками по НАТО был накоплен и определенный положительный опыт. Еще 2 октября 1963 г. Североатлантический совет учредил Комитет, а также рабочую группу по вопросам военного планирования. Задачей нового комитета было руководство подготовкой новых планов в области строительства вооруженных сил альянса. Рабочая группа состояла из представителей международного секретариата, Постоянной группы (до 1966 г.), Военного комитета и командующих войсками НАТО, равно как и из представителей заинтересованных стран. Основываясь на общей стратегической оценке военной ситуации («MC 100/1»), Постоянная группа должна была выработать инструкции, согласно которым командующие войсками определяли альтернативные цели военного планирования на период с 1966 по 1970 г.33 Одновременно рабочая группа собирала необходимую для работы информацию в странах-членах альянса и предоставляла ее в распоряжение Постоянной группы.
Упомянутые цели военного планирования после их рассмотрения в Военном комитете передавались в Комитет военного планирования. На их базе последний предлагал Североатлантическому совету те из них, которые, по его мнению, могли бы быть приняты и выполнены странами альянса. Для преодоления разногласий использовался также такой инструмент, как Комитет по пересмотру военной стратегии, корректировавший работу всей системы в целом.
Помимо этого стало практиковаться обсуждение различных вопросов в разных органах НАТО. Так, использование ядерных средств устрашения изучалось в двухсторонних американо-западногерманских рабочих группах, роль тактического ядерного оружия — в группе ядерного планирования, вопросы об обычных вооружениях — во время трехсторонних переговоров США, Великобритании и ФРГ, стратегическая концепция — в Военном комитете и Комитете военного планирования. В результате значительно облегчался поиск взаимоприемлемых решений.
Кроме изменений во внутренней структуре НАТО нельзя не отметить смену политической линии США в альянсе, сыгравшую значительную роль в процессе принятия новой доктрины. Она заключалась в том, что Вашингтон сосредоточился на попытках добиться утверждения «гибкого реагирования» de facto, через изме-
33 После 1966 г. этим занимался Военный комитет.
нения в военном планировании. В январе 1965 г. соответствующий комитет по инициативе Соединенных Штатов поручил рабочей группе сделать предварительный доклад, затрагивающий два важнейших направления: 1) оценку возможных последствий ядерной войны в Европе и 2) оценку наиболее вероятного характера агрессивных действий со стороны Варшавского договора (полномасштабная агрессия или локальный военный конфликт). Однако надежды США на то, что выводы, сделанные рабочей группой, могут смягчить дискуссию о стратегических принципах, не оправдались. Различные взгляды на вопросы стратегии выявились в ходе дебатов.
Можно выделить три основные позиции, господствовавшие в тот момент в НАТО. Одна группа стран, прежде всего США и Великобритания, поддерживаемые Норвегией и Нидерландами, настаивала, что непосредственная угроза Европе снизилась. При этом вероятность локальных военных акций возросла. Другую точку зрения представляла Западная Германия, которую поддерживал также командующий силами НАТО в Европе. Согласно ей, доверие к сдерживанию основывалось главным образом на способности и готовности альянса использовать соответствующие меры, включая ядерное оружие, против любого типа агрессии. Следовательно, силы НАТО должны обладать необходимыми ядерными средствами. Третью позицию отстаивала Франция. Она заявляла, что обладание ядерным оружием, декларируемая воля и фактическая способность его использовать являются наиболее важными основами эффективного сдерживания34. Достигнуть компромисса в рамках такого расклада сил вряд ли представлялось возможным.
С целью преодоления возникших трудностей США предложили принять новую процедуру военного планирования: пятилетний план развития вооруженных сил. Каждый такой план должен был сопровождаться двухлетним предварительным периодом и пересматриваться ежегодно. В чем же конкретно заключались американские предложения? Следует отметить, что была создана целая система, целью которой было внесение изменений в структуру вооруженных сил. Последовательность действий была следующей:
1. Военный комитет разрабатывает документ об оценке угрозы на ближайшие семь лет.
2. Министры подготавливают «Основные политические положения», основанные на нем. Они направляются военному руководству НАТО (Военный комитет и командующие вооруженными силами) для выработки задач развития вооруженных сил на предстоящий пятилетний цикл планирования (третий—седьмой годы документа об оценке угрозы).
34 Haftendorn H. Ор. ей. Р. 214.
3. Командующие вооруженными силами НАТО представляют предложения относительно военных целей и передают их Военному комитету.
4. Военный комитет проверяет предложения на соответствие «Основным политическим положениям», Комитет военного планирования оценивал их выполнимость, далее проект поступает на рассмотрение министров.
5. Министры одобряют (или не одобряют) военные цели на пятилетний период. Через Комитет военного планирования они поступают на рассмотрение правительств стран альянса.
6. Страны-участницы альянса вырабатывают национальные концепции развития вооруженных сил и предложения по их финансированию и передают их в Комитет военного планирования.
7. Правительства стран альянса, военное руководство НАТО и международный секретариат проверяют национальные военные планы на их совместимость с военными целями, одобренными министрами, и на их реализуемость. Для этой цели был создан специальный подкомитет — Комитет по пересмотру военной стратегии.
8. Североатлантический совет на министерской сессии принимает консолидированные национальные планы как план НАТО по развитию вооруженных сил. Каждый член альянса подтверждает при этом намерение сделать в следующем году вклад, оговоренный в военном плане НАТО35.
Принципиально новым элементом в этом процессе стала тесная связь военного планирования в альянсе с индивидуальным военным планированием его членов. Она позволяла избежать в будущем принятия нереалистичных директив о военном строительстве (таких как «MC 70» и «MC 26/4»). С другой стороны, поскольку теперь каждый член блока давал конкретные обязательства при разработке общих планов, процесс наращивания обычных вооруженных сил НАТО значительно облегчался.
На заседании Совета НАТО 14 декабря 1967 г. было решено одобрить пятилетний план, однако некоторые страны, включая Западную Германию, не смогли взять на себя каких-либо обязательств до 1968 г. (в основном по финансовым причинам)36. Принятию окончательного решения предшествовали интенсивные переговоры между ведущими странами альянса (прежде всего США и ФРГ), но уже без участия Франции. Американцы всеми силами пытались избежать использования ядерного оружия, указывая на необходимость применения иных (не столь рискованных) политических, экономических и военных мер37. Западная Германия, наоборот,
35 Ibid. P. 222.
36 Text of Final Communiqués. Brussels, 13—14.12.1967. P. 195—198.
37 Frankfurter Rundschau. 16.12.1967.
настаивала, чтобы новая доктрина включала в себя заявление о том, что ядерное оружие следует использовать, если ограниченная агрессия не может быть остановлена другими средствами. Бонн, однако, не смог добиться своего. В немалой степени уступчивость ФРГ объяснялась тяжелыми переговорами с США и Великобританией по вопросу о компенсационных платежах38.
Весной 1966 г., почти одновременно с резким обострением кризиса в отношениях между Францией и НАТО, альянс столкнулся и с другой проблемой — возможным частичным выводом английских и американских войск из Европы. В апреле США проинформировали правительство ФРГ о выводе 55-тысячного контингента. При этом Вашингтон выразил намерение на базе ротации перебросить 40 тыс. военнослужащих взамен убывающих. Американские войска, выводимые из Западной Германии, направлялись во Вьетнам39. В результате численность американских войск в регионе уменьшалась с 225 тыс. до 210 тыс. Следует отметить, что с середины 60-х гг. вьетнамская проблема начинает оказывать все большее влияние на американо-западноевропейские отношения. Обострение отношений с Францией, критика американских стратегических установок партнерами по альянсу и т.п. постепенно отходят на второй план. Вашингтон все глубже втягивался в войну в Юго-Восточной Азии.
В феврале 1966 г. английское правительство заявило, что для поддержания численности своих войск в ФРГ на неизменном уровне должен быть найден способ покрыть финансовые убытки, вызванные их размещением. Одновременно Лондон призвал Бонн внести поправки в англо-западногерманское компенсационное соглашение июня 1965 г., действующее до 31 марта 1967 г. Его целью было возмещение валютных потерь, исходящих от дислокации Британской Рейнской армии в Западной Германии40.
Обратимся к истории вопроса. В октябре 1961 г., под давлением Вашингтона и вследствие Берлинского кризиса, министр обороны ФРГ Ф. Штраус и заместитель министра обороны США Р. Гилпатрик подписали меморандум, согласно которому Западная Германия обязалась компенсировать валютные убытки США, исходящие от размещения американских войск, путем военных закупок в Соединенных Штатах на сумму 2,6 млрд долларов ежегодно. Это двухлетнее соглашение было продлено дважды — в 1963 и 1965 гг.41 Подобный договор был подписан также между ФРГ и Великобританией
38 О компенсационных платежах см. ниже.
39 Die Welt. 12.04.1966.
40 Haftendorn H. Op. cit. P. 240.
41 Treverton G. The "Dollar Drain" and American Forces in Germany: Managing the Political Economics of Alliance. Athens, 1978. P. 32—34.
в марте 1962 г.42 и продлен в 1964 г.43 Дополнительный протокол увеличивал срок его действия до марта 1967 г.44 В отличие от условий американо-западногерманского соглашения Великобритании не обещалось полной компенсации45.
Нельзя не отметить, что компенсационные договоры были своеобразным политическим анахронизмом. После подписания Парижских и Боннских соглашений, вступивших в силу в 1955 г., право оккупации было заменено договором между ФРГ и тремя западными державами. Оккупационные войска приобрели статус войск НАТО, чье присутствие на западногерманской территории регулировалось соглашениями 1951 и 1961 гг.46 Поскольку целью этих войск была оборона всех стран-членов альянса, не было никаких законных оснований для того, чтобы требовать компенсационных платежей. Более того, ни одно из компенсационных соглашений не включало в себя обязательство со стороны государств, размещавших свои войска в Западной Германии, поддерживать их численность на постоянном уровне.
Летом 1966 г. в Великобритании обострился финансовый кризис. 20 июля премьер-министр Г. Вильсон представил в Палате общин стабилизационную экономическую программу, которая, в частности, была направлена на ограничение валютных операций. Предполагалось, что, если не будет достигнуто удовлетворительного соглашения с ФРГ по вопросам компенсационных платежей, Британская Рейнская армия будет значительно сокращена. Помимо финансовых причин Лондон также указывал на то, что вероятность возникновения конфликта в Европе значительно снизи-лась47. Для смягчения негативных последствий вывода английских войск планировалось, что эти подразделения не будут расформировываться, а останутся под командованием НАТО. При этом их тяжелое вооружение будет по-прежнему находиться в Западной Германии48. Ситуация осложнялась тем, что несмотря на английские требования о дополнительных компенсациях, ФРГ не могла выполнять даже более ранние договоренности в полном объеме. 8 августа 1966 г. министр иностранных дел Шредер официально проинформировал об этом своего американского коллегу. Одновременно американский посол в ФРГ Д. Макги предупредил Ва-
42 Great Britain. Foreign office. Treaty series. 1962. N 51.
43 Ibid. 1964. N 58.
44 Ibid. 1967. N 52.
45 Mager O. Die Stationierung der britischen Rheinarmee — Grossbritaniens EVG-Alternative. Baden-Baden, 1990. P. 196—198.
46 Amerikaner in Deutschland: Grundlagen und Bedingungen der transatlantischen Sicherheit. Bonn, 1991. P. 137—180.
47 Haftendorn H. Op. cit. P. 244.
48 Times. 06.10.1966.
шингтон, что западногерманское правительство собирается значительно сократить расходы на оборону в виду растущего дефицита бюджета49.
Итоги трехсторонних переговоров по компенсационным платежам были для ФРГ неудачными. Бонн имел мало пространства для маневра и должен был сделать наибольшие уступки: декларировать свою готовность увеличить компенсационные платежи, одновременно соглашаясь на частичный вывод англо-американских войск. В силу своего географического положения (пограничного со странами Варшавского договора) Западная Германия уделяла значительное внимание своей безопасности и, следовательно, платила за это высокую политическую и финансовую цену. США и Великобритания могли использовать свое военное присутствие как инструмент давления на Бонн с целью добиться от него определенных уступок (в том числе и в вопросе военной стратегии).
В мае 1967 г. Военный комитет и Комитет по военному планированию одобрили афинские «Основные положения», после чего процесс принятия доктрины был уже автоматическим шагом. Сдерживание вероятного противника предполагалось осуществлять на основе трех принципов: 1) решимости альянса действовать и защищать территории стран НАТО от нападения; 2) способности организации отвечать на любую форму агрессии быстро и эффективно; 3) гибкости в выборе военных мер, как ядерных, так и обычных, и, таким образом, невозможности для потенциального агрессора определить, каким образом ответит НАТО. В случае если сдерживание окажется неудачным, предлагалось три варианта военной реакции: а) «непосредственная оборона», означавшая противостояние противнику на том уровне, который он сам выбрал, и воспрепятствование достижению его целей; б) «постепенная эскалация», задачей которой было остановить агрессора путем расширения зоны конфликта и интенсивности боевых действий; в) «всеобщая ядерная война», представлявшая собой высшую ступень сдерживания50.
Проанализируем более подробно эти три фазы. Успешная «непосредственная оборона» должна была либо остановить агрессора, либо поставить его перед угрозой эскалации. В случае нападения без использования ядерного оружия это могло быть сделано обычными вооруженными силами. «Постепенная эскалация» была важной промежуточной стадией между требованием США уделять большее внимание обычным вооруженным силам в безъядерных конфликтах и стремлением европейцев к максимально раннему использованию ядерного оружия против территории противника.
49 Treverton G. Op. cit. P. 36.
50 NATO Archive. NATO Strategy Documents. 1949—1969. MC 14/3. P. 357—359.
Применяя «постепенную эскалацию», атаку следовало отражать ядерным оружием или географическим расширением зоны конфликта. Для этого случая НАТО имела в своем распоряжении широкий выбор: от открытия второго фронта до использования демонстрационных либо избирательных ядерных ударов. Такое применение оружия массового поражения не предназначалось для обеспечения военных действий, а имело намерение послать политический сигнал. Агрессор должен был понять, что его действия зашли слишком далеко. Предполагалось держать расширение зоны и увеличение интенсивности конфликта под политическим контролем с целью избежать глобальной ядерной войны.
«Всеобщая ядерная война» начиналась, когда агрессор продолжал, несмотря ни на что, враждебные действия. При переходе к ней предполагалось, что территориальная целостность НАТО не может быть восстановлена каким-либо другим путем, или противник ввел в дело значительные силы и сам применил ядерное оружие. В этом случае ответный ядерный удар наносился по стратегическим целям агрессора. Одновременно подчеркивалось, что в новой стратегической концепции представленные три фазы не означали их последовательного применения в качестве отдельных стадий. Тем не менее следует отметить и то, что обстоятельства, время и варианты применения тактического ядерного оружия на первой и второй стадиях остались неопределенными (следовательно, существовала возможность различной их интерпретации отдельными членами альянса). В таком виде документ «МС 14/3» был одобрен51.
Для того чтобы перевести доктрину «гибкого реагирования» на язык оперативного планирования НАТО, нужны были сбалансированные обычные вооруженные силы, а также тактическое и стратегическое ядерное оружие. Никакой из элементов этой триады не мог заменить остальные. Их сдерживающий эффект заключался в соединении всех трех составляющих в единую систему эскалации. Оперативная реализация новой стратегической концепции была заложена в документе «МС 48/3» и в планах действий в условиях чрезвычайных ситуаций (EDP) командующих войсками НАТО. В мае 1968 г. Военный комитет одобрил детальные инструкции по проведению военных операций, в том числе касающиеся «непосредственной обороны». ФРГ придавала большую стратегическую ценность именно этому, нежели очень общей стратегической кон-цепции52.
51 Texts of Final Communiqués. 1949—1974. Brussels, 1975. P. 195—198; Frankfurter Allgemeine Zeitung. 13.12.1967; Die Welt. 13.10.1967; International Herald Tribune. 13.12.1967.
52 Haftendorn H. Op. cit. P. 82.
Тем не менее американо-западногерманские противоречия не были до конца устранены. В документе «MC 48/3» Западную Германию не устраивало значительное число сохранившихся спорных формулировок. Бонн возражал против следующих положений: 1) заранее определенной последовательности ответных военных действий; 2) вывода ядерного элемента из числа входящих в оборону; 3) предложения сделать акцент на использование неядерных вооружений в начале возможного конфликта53. Отчасти компромиссом послужила поправка, предложенная международной военной группой. Смысл ее был в том, что, хотя на обычные вооруженные силы в новой стратегии делался основной упор, это вовсе не означало отказа от использования ядерного оружия в начале конфликта. Военный комитет одобрил доктрину «гибкого реагирования» 6 мая, а Комитет военного планирования — 4 декабря 1969 г.
Важно, что оперативная концепция доктрины «гибкого реагирования» так и не объясняла, при каких условиях Североатлантический альянс будет применять меры ядерного устрашения и тактическое ядерное оружие. В ноябре 1969 г. Группа ядерного планирования согласовала лишь «Временные политические положения о начальном использовании тактического ядерного оружия НАТО». Они были одобрены Комитетом военного планирования в декабре. Однако вплоть до 1986 г. ГЯП так и не смогла принять конкретное решение по этому вопросу54. Из этого можно сделать вывод о чрезвычайной сложности переговорного процесса в рамках НАТО.
Каждая из сторон, участвовавших в дискуссии по вопросу принятия доктрины «гибкого реагирования» и ее оперативной концепции, понимала их по-своему. Особенно это касалось двух противоположных точек зрения — американской и западногерманской. Отношение западногерманской прессы к доктрине было сложным. С одной стороны, она называлась «минимальным компромис-сом»55, с другой — характеризовалась более жестко. Так, известный западногерманский обозреватель Адальберт Вайнштайн, имевший тесные контакты с генералом Г. Шмюкле (военным представителем ФРГ в Североатлантическом альянсе), в статье «Слабость политики НАТО» писал: «В военной сфере у НАТО больше нет стратегии. ...Главным является следующее: применение ядерного оружия как можно позднее. Без немедленной ядерной поддержки западные силы не могут быть ни элементом сдерживания, ни сражаться»56.
53 NATO Archive. NATO Strategy Documents. 1949—1969. MC 48/3.
54 U.S. Security Issues in Europe: Burden Sharing and Offset, MBFR and Nuclear Weapons. Washington, 1973. P. 19—20.
55 Christ und Welt. 05.01.1968.
56 Frankfurter Allgemeine Zeitung. 14.12.1967.
Отмечалось также, что слабым местом новой доктрины был переход от одной фазы эскалации к другой57.
Конечно, Вашингтон прекрасно понимал, что его союзники согласились принять стратегию «гибкого реагирования» по иным причинам, нежели он сам. Разница заключалась в том, что западноевропейские страны рассматривали концепцию постепенной эскалации не только как гарантию использования тактического ядерного оружия, но и как залог того, что потенциальный агрессор столкнется с угрозой всеобщей ядерной войны. США же, наоборот, считали «гибкое реагирование» попыткой избежать использования стратегических ядерных арсеналов. Для этого у них были свои основания, поскольку решение об использовании ядерного оружия находилось целиком и полностью в руках американского президента.
Подведем некоторые итоги. Принятие доктрины «гибкого реагирования» позволяло Вашингтону при определенных обстоятельствах избежать ядерной войны с Советским Союзом в случае обострения ситуации на европейском континенте. Такая политика США вызвала сопротивление со стороны западноевропейских стран, особенно Франции и Западной Германии. Наиболее категоричной была позиция Парижа, который требовал от руководства НАТО сохранения «массированного возмездия» и применения ядерного оружия уже на ранней стадии потенциального конфликта. Это в свою очередь было неприемлемо для США, добивавшихся от своих союзников увеличения численности вооруженных сил и принятия концепции «паузы» перед использованием стратегического ядерного арсенала.
Позиция ФРГ по отношению к доктрине «гибкого реагирования» была практически такой же категоричной, как и французская. Находясь на линии противостояния двух мощнейших военно-политических блоков, Западная Германия не желала превращать свою территорию в поле битвы. Бонн надеялся на сдерживающий фактор ядерного оружия, стремясь предотвратить любой конфликт в Европе как таковой. Западногерманскую политику в этом вопросе поддерживала и Великобритания. Финансовые проблемы не позволяли ей пойти на значительное увеличение численности своих вооруженных сил.
После выхода Франции из военных структур Организации Североатлантического договора дискуссия о необходимости смены стратегической концепции НАТО свелась в основном к американо-западногерманскому диалогу. В ходе его, а также в результате трехсторонних консультаций (США, ФРГ, Великобритании) был
57 Die тИ 14.12.1967.
выработан компромисс, который, по нашему мнению, оказался более выгодным Соединенным Штатам, чем западноевропейским странам. На основе чего можно сделать такой вывод? Стратегическая и оперативная концепции новой доктрины не давали четкого определения условий, при которых следовало применять ядерное оружие. С другой стороны, они фиксировали отказ стран НАТО от применения оружия массового уничтожения на начальной стадии конфликта. Неопределенными оставались и такие важные для оперативного реагирования понятия, как «время ожидания», основные положения по использованию тактических ядерных вооружений, длительность периода обороны обычными средствами. Все это оставляло Вашингтону широкое поле для маневра в случае обострения обстановки в Европе.
Список литературы
1. Bobbit Ph., Freedman L, Treverton G. U.S. Nuclear Strategy: A Reader. London, 1989.
2. Erler F., Jaeger R. Sicherheit und Rustung. Köln, 1962.
3. Haftendorn H. NATO and the Nuclear Revolution. Oxford, 1996.
4. KelleherM. Germany and the Politics of Nuclear Weapons. N.Y., 1975.
5. Kohl W. French Nuclear Diplomacy. Princeton, 1971.
6. Macmillan H. Pointing the Way. London, 1972.
7. Mager O. Die Stationierung der britischen Rheinarmee — Grossbritaniens EVG-Alternative. Baden-Baden, 1990.
8. Maiziere U. In der Pflicht: Lebensbericht eines deutschen Soldaten im 20. Jahrhundert. Herford, 1989.
9. Schmuckle G. Ohne Pauken und Trompeten: Erinnerungen an Krieg und Frieden. Stuttgart, 1982.
10. Stromseth J. The Origins of Flexible Response: NATO's Debate Over Strategy in the 1960s. N.Y., 1988.
11. Treverton G. The "Dollar Drain" and American Forces in Germany: Managing the Political Economics of Alliance. Athens, 1978.
Поступила в редакцию 21 декабря 2011 г.
