CC BY
87
ПСИХОЛОГИЯ
А.Л. Дмитровский, кандидат филологических наук, доцент кафедры журналистики и связей с общественностью филологического факультета Орловского государственного университета.
ФИЛОСОФСКО-
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ
ПОДХОД И МОДЕЛЬ ЛИЧНОСТИ ЖУРНАЛИСТА
В данной статье рассматривается модель личности журналиста с точки зрения философско-антропологического подхода. Автор на основе ранних исследований эссеистического творчества предлагает и обосновывает категорию Личного (Индивидуального) Мифа, которая достаточно адекватно и полно отражает такой сложный феномен, как личность человека.
Личный Миф, включающий в себя семь уровней или экзистенциалов -устойчивых способов переживания человеком себя как проблемы, - в данном случае рассматривается применительно к журналистике.
Нынешняя теория журналистики находится в поиске новых моделей развития, переживает масштабный кризис "новой парадигмы развития". В качестве выхода из сложившейся ситуации предлагается несколько подходов. Основные можно обозначить как "информационный" ("коммуникативный") - исповедуемый московской исследовательской школой; "политологический" - локализованный (условно) в Екатеринбурге и недавно предложенный "деятельностный подход" (М.Н. Ким, СПбГУ). Есть и другие, менее распространённые либо неуклонно "сдающие позиции", как социологический или литературоведческий.
Одним из новых, только добывающих себе признание в научной среде, и выступает философско-антропологический подход. Философы-антропологи возводят его родословную к деятельности Сократа, который впервые в европейской культурной традиции поставил "проблему человека" как философский вопрос. Однако прошло более двух тысяч лет, прежде чем философская антропология была заявлена собственно как философский метод. Это сделал Л. Фейербах в работе "Сущность христианства" (1841). И еще около полувека спустя М. Шелер в работах "Человек и история" (1926) и "Положение человека в космосе" (1928) заявил о необходимости создания уже отдельной, самостоятельной науки о сущности человека - философской антропологии. С тех пор
многие мыслители пытались так или иначе решать эту задачу, но единой и непротиворечивой "философско-антропологической парадигмы" пока так и не сложилось.
В отечественной философской традиции антропологическую тему связывают с именем Н.Г. Чернышевского. Однако стоит отметить, что он был духовным учеником В.Г. Белинского, который к концу своей яркой, но короткой жизни пришёл к пониманию бесценности человеческой личности. Эта мысль о личности человека как высшей ценности была глубоко усвоена Чернышевским ещё в молодые, юношеские годы, и потому трактат Фейербаха и смог произвести переворот в его взглядах. От умеренной религиозности он перешел к "воинствующему" атеизму и "биологическому" материализму. Следствием стали его магистерская диссертация "Эстетические отношения искусства к действительности" (1855) и знаменитая поныне статья "Антропологический принцип в философии" (1860).
Так была задана радикально-материалистическая линия развития антропологической темы в России, основывавшаяся на последних научных достижениях тех лет (прежде всего естественных наук) и культе Разума. Плеяда ярких и бескомпромиссных адептов подобной трактовки человека - Белинский, Чернышевский, Добролюбов, Писарев и другие - заложили мощный фундамент
© А.Л. Дмитровский, 2008
для последующего развития научного понимания антропологизма в культуре, философии, науке и журналистике (прежде всего в публицистике, к которой всегда была склонна русская философия, а также в беллетристике).
Иная, религиозно-философская антропологическая линия развития русской мысли сложилась в рамках славянофильско-почвеннического мировоззрения. Идея "цельного человека", гармонично соединяющего в себе порывы сердца и порядок разума ("живознание"), серьезно разрабатывалась И.В. Киреевским в многочисленных трудах и была концентрированно выражена в статье "В ответ А.С. Хомякову". Сам Хомяков, не оставив после себя каких-либо крупных систематических трудов, высказал тем не менее ряд важных мыслей о сути русского человека в очерке "О старом и новом". Третий идеолог славянофильства, К.С. Аксаков, в статьях "О русском воззрении" и "Ещё несколько слов о русском воззрении" писал, что прийти к идеальному, нравственному устройству России можно лишь нравственным же путём, без внешнего принуждения. Этот путь един для каждого человека - путь свободного убеждения, путь работы над собой, путь преодоления своей разрозненной натуры.
Наиболее крупным трудом славянофильско-почвеннической (религиозно-философской) антропологической линии стала книга Н.Я. Данилевского "Россия и Европа" (1868), которая стала ярким примером применения философско-антропологического подхода (как метода) к непосредственной исторической и современной ему практике. Рассматривая специфику национального характера русских (и, шире, славян), т.е. исходя из человека как меры вещей, Данилевский выстраивает чёткую и доказательную теорию культурноисторических типов, многие идеи которой позже будут заимствованы Тойнби, а ещё позже найдут дальнейшее развитие в исторических работах Л.Н. Гумилёва.
Третьей линией развития антропологических взглядов и соответствующим решением "проблемы человека" стала религиозно-антропологическая линия развития русской мысли (церковно-православная), существовавшая в России в рамках христианского антропологизма. Так, уже на статью Чернышевского "Антропологический принцип в философии" откликнулся профессор Киевской духовной академии П.Д. Юркевич (ст. "Из науки о человеческом духе"), подвергший материализм Чернышевского жёсткой критике с позиций догматического богословия.
Рассмотрение и анализ идейно-философских споров той поры не входят в задачу настоящей статьи, поэтому представляется достаточным лишь отметить этот факт и сказать, что он выявил ядро концептуальных противоречий между сторонниками материалистического подхода к природе человека и сторонниками идеалистического, в том числе религиозно ориентированного, миро-
воззрения (традиционного для русской мысли).
Таким образом, можно наметить четыре основных течения антропологической мысли в России: 1) "традиционную" религиозную антропологию (церковно-православную линию - от Иллариона Киевского до о. Андрея Кураева); 2) собственно философско-антропологическую "школу", весьма "пёструю" по "составу" (Н.О. Лосский, В.В. Розанов, Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, А.Ф. Лосев и мн. др.); 3) умеренно-материалистический антропологизм (С.Л. Рубинштейн и его школа; культурологи и философы академической ориентации); 4) биологический антропологизм (бихевиоризм и его разновидности; НЛП, сценарное перепрограммирование и т.п.).
Стоит также отметить, что русская философская мысль традиционно развивалась в тесной связи с журналистикой, зачастую через неё (в частности, через публицистическую и беллетристическую деятельность, достаточно вспомнить названия таких произведений, как "Кто виноват?" и "Что делать?"). По мнению историка русской философии В.В. Зеньковского, "в русской философской публицистике (Белинский, Герцен, Чернышевский, Михайловский, Бердяев) играет огромную роль "теургическое беспокойство" - проблема непосредственного влияния на жизнь, на ход событий, проблема ответственности за историю" . Эта тяга к "живому историческому действию" являлась существенным элементом ещё церковного мировоззрения XVI и XVII веков.
С падением религиозной картины мира теургический мотив не исчез, но в своём чистом виде ярко проявился в XIX веке (с появлением интеллигенции) в движении русской общественной ("секу-лярной") мысли. Именно у Белинского и Герцена, как считает Зеньковский, этот теургический мотив образует, так сказать, основной нерв их философской публицистики (это особенно важно подчеркнуть при изучении Белинского, поскольку именно в его творчестве теургический мотив впервые раскрывается с полной силой и переходит в публицистику, становясь неотъемлемой её частью).
Философы тех лет были прежде всего публицистами, причём особый интерес вызывает их личная переписка. "Попробуйте изучать Бакунина, Чаадаева, всех славянофилов вне их переписки, -писал В.В. Зеньковский, - как беден и часто неясен остается их духовный мир". С другой стороны, не следует забывать, что не только такие крупные деятели русской мысли, как Герцен, Бердяев, но и мыслители "меньшего калибра", как Чернышевский, Михайловский, Мережковский, Вл. Соловьев и Струве, о. Сергий Булгаков и много других мыслителей "отдали немало своих творческих сил именно философской публицистике. Если у Бакунина переход философии к "делу", к живому историческому действию постепенно увлек его от философии, то у других мыслителей мы наблюдаем тот же захват "конкретной" жизнью, который суживает их "чистый" философский интерес".
Резюмируя сказанное, важно подчеркнуть, что публицистика, поскольку всегда связывает себя с философской мыслью, ею питается, и смогла возникнуть в России только в тот момент, когда массы образованных людей, освоивших хотя бы в пересказе (как Белинский) тот или иной пласт философского знания, не получая возможности реализовать идеи на практике - в государственном, например, строительстве (в силу его бюрократизма, косности, авторитарности и т.д.), нашли себя в печатной, журналистской деятельности. Их традиционно русское "теургическое беспокойство" в силу направленности на изменение условий жизни конкретных людей всегда выводило на информационное поле "проблему человека", пусть и в завуалированной, латентной форме.
Можно утверждать, что основной антропологический вопрос, сформулированный М. Бубером ("Человек для мира или мир для человека?"), поднял отечественную философскую публицистику на высочайший теоретико-методологический уровень. Теперь же, как представляется, философско-антропологический подход поможет решить и проблемы самой теории журналистики.
Так, рассмотрение структуры личности журналиста с точки зрения философско-антропологического подхода позволяет наметить перспективные возможности, открывающиеся при его применении в области познавательной, творческой и интеллектуальной деятельности журналистики, а также в исследовании многосторонних связей между СМИ и обществом.
Ведь журналистика - сфера, где действуют:
- личности, а не абстрактные "сознания" или "процессы";
- эти личности обладают собственным, уникальным, те. индивидуально-мифологическим, взглядом на мир (и отношением к нему);
- эти личности взаимодействуют между собой и с миром через строго определённые каналы (строго определённые уровни обработки информации);
- данные "каналы", или экзистенциалы (устойчивые способы переживания человеком себя как проблемы), через которые личности взаимодействуют между собой и с миром, - строго ранжированы, связаны с биологическим развитием человека и количественно ограниченны;
- каждый из каналов связан с существованием того или иного аспекта бытия журналистики - наличного состояния, поведенческих ролей, возможностей творческой реализации, ценностей, экзистенциального развития, реализации социальных функций.
Рассмотрим последовательно эти тезисы.
1. Любая деятельность есть воплощение на практике некоторых внутренних "выводов", "решений", "видения" и "ощущения" мира. Но как мы можем строить теорию журналистики на изучении "внешних проявлений" людей, если не знаем, чем, как и почему она (эта внешняя деятельность)
обусловлена? Перефразируя известные слова, можно утверждать: человек и в журналистике должен стать мерой всех вещей. "Пренебрежение константами человеческой природы ставит под вопрос перспективы человека как родового существа. Пренебрежение осознанием своей человеческой сущности и своей космопланетарной миссии может привести к вырождению самой идеи человека", - пишет исследователь В.И. Самохва-лова . Что едва и не случилось в XX веке: именно потеря "веры в человека", в его разумность и духовность, человечность привели к возникновению фашизма и иных, более изощрённых форм современного рабства, считает С.Г. Кара-Мурза . И проблема эта лишь усиливается.
Отказываясь от личности как "базовой категории" для построения метатеории журналистики и одновременного понимания её как "клетки" живой ткани журналистики, мы вновь и вновь будем попадать в интеллектуальный тупик. Личность - ключ к построению метатеории журналистики. Ведь последняя - деятельность людей, для людей и через людей. "Личностность" же есть мера "человеческого" в людях. А без учёта собственно "человеческого компонента" можно ли рассчитывать на успех в понимании социальных явлений, в том числе и феномена журналистики?
Следовательно, для дальнейшего - более плодотворного - развития науки о журналистике необходима стройная, чёткая, "технологичная" модель личности журналиста, которая бы адекватно сочетала в себе:
- непосредственность "жизненных переживаний" журналиста (как живого существа), реальность его внутреннего мира во всей феноменологической сложности последнего;
- с другой стороны, являлась бы вполне "технологичной" научной категорией (метакатегорией), способной стать операбельным - для целей научных изысканий - инструментом познания и анализа журналистики и культуры.
2. Именно такой категорией, по нашему мнению, и может стать категория (метакатегория) "Личного (индивидуального) Мифа". Приведённая ранее её формулировка не вполне удовлетворяла вышеприведённому требованию, поскольку в большей степени учитывала одну - непосредственно-эмпирическую - сторону бытия личности, что и потребовало её дальнейшей доработки в философско-теоретическом аспекте.
Сегодня этот недостаток устранён, и обновлённая (уточнённая) категория Личного Мифа соответствует обоим требованиям. С одной стороны, остаётся непосредственной формой бытия Личности ("экзистенции", "Я"), которая переживает собственное "бытие-в-мире" через ограниченное число "экзистенциалов" - устойчивых способов переживания себя.
С другой - это чёткая система понятий, отражающая в строгой и ясной форме структуру личности человека (журналиста).
Суть идеи проста: личность развивается в процессе индивидуального мифотворчества, по мере созидания человеком своего собственного, индивидуального Личного Мифа ("Имени личности" - А.Ф. Лосев). Последний начинает твориться с момента зарождения человека и завершается со смертью своего "носителя" ("субъекта", индивида). Это и есть высшее творчество человека: са-мосозидание, творение "ранее не бывшего", т.е. собственной личности. Следует уточнить: личности в широком значении этого слова. В более строгом значении под личностью мы подразумеваем систему осознанных отношений человека к миру, бытию, и в таком плане "личность" выступает одной из ипостасей (моментов) Личного Мифа.
Слово "миф" в данном контексте означает лишь (и особо подчёркивает) целостность человека, включённость в его "индивидуально-мифологическую картину мира" не только рациональных, но и иррациональных, субъективных, неосознаваемых - чувственных, волевых и т.д. - аспектов его бытия-в-мире.
С другой стороны, под "мифологичностью" мы понимаем укоренённость тех или иных представлений в непосредственном бытии человека факт того, что они являются результатом его внутреннего переживания. В отличие, например, от идеологии, привносимой извне и не требующей для принятия глубокой перестройки личности. Личный Миф же не может быть отделён от своего "носителя" и существовать самостоятельно (например, в виде текста). Конечно, существует эс-сеистика как совокупность произведений, отражающих экзистенциальную рефлексию их автора , но это лишь верхушка айсберга, коим является индивидуальный миф. Причём верхушка застывшая (зафиксированная в буквах, образах), в отличие от длящегося, постоянно развивающегося Личного Мифа ("принцип жизненности").
3. Рассматривая человека как цельное (целостное) существо в единстве всех составляющих его бытие компонентов, необходимо всё же отметить, что непосредственное взаимодействие человека со средой (и другими людьми) осуществляется не "кумулятивно", неким единым таинственным "интуитивным прозрением". Зная (даже в рамках школьного курса биологии), что мозг человека системен и структурирован в своей деятельности, можно предположить наличие различных уровней или каналов получения информации об окружающей действительности.
И если с дифференциацией сигналов по "горизонтальной" шкале всё ясно (движение какого-либо объекта мы видим, слышим, чувствуем, обоняем и т.д.), то со структурной дифференциацией сигналов (вертикально-уровневой) важно разобраться. Наличие последней очевидно: восприятие, например, сигналов о движении объектов вокруг (машин, людей) идёт иначе (по другому "каналу"), нежели обмен идейными концептами с другим человеком. И потому, если один собесед-
ник "находится" на уровне восприятия движения вокруг ("Шум, суета, загазованность!"), а другой -на уровне значимостей, идеалов ("Эта дорога имеет большое экономическое значение!"), то когнитивный диссонанс между ними, непонимание обеспечены. Как следствие - конфликт и агрессия, что сплошь и рядом встречается не только в быту, но и в политике, науке, журналистике.
4. Данные "каналы" обработки информации или уровни Личного Мифа, через которые личность взаимодействует с Другими и с миром, строго ранжированы, связаны с биологическим развитием человека и количественно ограниченны. Поскольку ядром личности (центром "Я", "самостью") выступает экзистенция (фр. "существование"), мы предлагаем называть их экзистенциа-лами.
Экзистенциал - это устойчивый способ переживания человеком себя как проблемы. Под проблемой мы понимаем вопрос или круг вопросов, требующих немедленного разрешения. Переживание человеком себя как проблемы есть экзистенциальная рефлексия (эссеизм), то есть попытка ответить на ключевые, смысложизненные вопросы своего бытия, прежде всего "Кто я?" и "В чём смысл моего существования?". Результаты этой рефлексии - экзистенциалии - как сгустки духовного опыта, мыслечувства составляют глубокие (глубинные, подсознательные) пласты индивидуально-мифологической картины мира человека (частью - мироощущение). Со временем, в процессе размышления, они объективируются, осмысляются, концептуализируются сознанием и в виде "концептов" ("семантических паттернов") переходят в мировоззрение - когнитивную модель действительности.
Если говорить о структуре экзистенциалов (вертикально-уровневой их организации), то можно выделить семь способов переживания себя человеком.
Первый - экзистенциал "сущностной силы". Сущностные силы - интеллект, чувства, воля - составляют основу человеческого организма. Каждая из этих сил порождает соответствующую сферу жизни личности: когнитивную, эмоциональночувственную и деятельностно-волевую. Ясно, что в жизнедеятельности любого человека они теснейшим образом переплетаются. Однако в процессе существования (как до рождения , так и последующего развития через игры, учёбу, труд), как правило, формируется акцентуация на какой-то конкретной сущностной силе и развивается склонность к тому или иному восприятию действительности: понятийному, эмоционально-образному или функционально-деятельностному.
Этот феномен можно отметить в любой области человеческой деятельности, в том числе и в журналистике, в её разделении, например, на соответствующие сферы журналистской практики: публицистику, беллетристику и журнализм. Интересно отметить, что и аудитория СМИ также "рас-
падается" на три чётко фиксируемые группы: людей с "духовно-личностной", "профессионально-функциональной" и "потребительской" ориентацией .
Следующий - экзистенциал "жизненного пространства" (телесности). Он формируется через освоение биологического тела и "контекста" (окружающей среды). Человек выходит на взаимодействие с внешними сдерживающими факторами. И если младенец полностью зависит от среды, то в дальнейшей жизни, с развитием личности, окружение (в идеале) должно всё меньше детерминировать его бытие. Выражаясь словами философа М.К. Мамардашвили, человек должен преодолеть "натуральное сцепление событий".
"Телесность человека определяется континуумом его жизненного мира. Жизненный мир - это неотчуждённая реальность, в которой изначально живёт человек. Жизненный мир имеет пространственно-временное измерение. Именно через пространство человек получает высшую актуальность своего существования, внедрение в сущность" , - пишет философ-антрополог Л.Е. Мото-рина. Первым пространством и первой связью с миром и выступает биологическое тело.
Второй важнейшей формой пространства, определяющей человека, выступает его дом. Дом
- это не мир вообще, но мир, где он является хозяином, а не наблюдателем ("гостем"). Это даже не столько физическое место, сколько культурное и экзистенциальное пространство индивида, налагающее на становление и характер его личности особый отпечаток (ср.: "Весь мир - мой дом" и "Мой дом - моя крепость"). В нём человек занимает центральное место, которое далеко не всегда ограничено его квартирой или личной комнатой.
Дом - это освоенное включённое в структуру личности и самоидентификацию пространство. Именно поэтому в искусстве и журналистике метод описания обстановки или "жизненного окружения" человека широко используется для его психологической характеристики. И взглянув на "организацию" рабочего места журналиста, можно сделать достаточно точные выводы о качестве его работы, особенностях профессионально-личностного развития.
Более того, если под культурой понимать меру овладения человека самим собой и своими собственными отношениями к природе и социуму , то можно уверенно говорить о том, что степень "культурности" человека начинается с осознания и рационального освоения им своего жизненного пространства: комнаты, рабочего места, дома, окружения. Ведь известно, что вращающийся в той или иной среде журналист приобретает (интериоризирует) наиболее яркие её черты: бытие достаточно сильно определяет сознание.
Третий - экзистенциал "деятельности".
Говоря об этом уровне самосознания человека, исследователи часто употребляют термин "социальное тело". "Социальное тело" - результат взаимодействия человека как естественно данно-
го организма с социальной средой. "Вовлечение "телесного человека" в социокультурное пространство дополняет его природные задатки свойствами и характеристиками, приобретаемыми в процессе социализации индивида (воспитании, обучении и т.д.)" . В любом случае социальное тело проявляет себя как набор тактик и "типов поведения", привычных алгоритмов и ритуалов (в соответствии с социальными стандартами), усвоенных по большей части извне. С определёнными оговорками можно говорить об "образе жизни" человека как совокупности наиболее характерных для него действий и реакций на окружающую среду. Это простейший уровень самоидентификации: "Я - то, что умею делать".
Если рассуждать о журналистике, то экзистенциал "деятельности" отвечает здесь за овладение начальными приёмами и навыками ремесла, овладение (на уровне копирования) профессиональной деятельностью. Под деятельностью традиционно понимается "процесс, посредством которого реализуется то или иное отношение человека к окружающему его миру, - другим людям,
»14 П
к задачам, которые ставит перед ним жизнь" . В журналистике тоже можно выделить несколько таких "активных отношений" к действительности: познание в журнализме, общение (обсуждение) в публицистике, моделирование (жизненных ситуаций) в беллетристике, рефлексию (самопознание) в эссеистике.
Высшей формой деятельности выступает поведение. "Поведение человека, - писал С.Л. Рубинштейн, - заключает в себе в качестве определяющего момента отношение к моральным нормам. Самым существенным в нём является общественное, идеологическое, моральное содержание" . "Единицей" поведения выступает поступок. Поступком является лишь то действие, что выявляет позицию человека, его отношение к действительности в предельно ясной и выразительной форме. Здесь корни специализации: погружаясь глубоко в какую-либо общественную сферу, журналист осваивает её и, в идеале, становится в ней специалистом, имеющим право на собственное суждение, видение проблем. Это высший уровень мастерства: не только "отражать", но и "знать", понимать, видеть наперёд.
Именно поэтому одним из критериев мастерства наряду с личностностью и ответственностью мы предлагаем считать вовлечённость журналиста в социальный процесс: "В поступках, в действиях людей их отношение к окружающему не только выражается, но и формируется <...>. Когда я действенно участвую в каком-нибудь деле, включаясь в его осуществление собственными делами, оно становится моим, его идейное содержание в ходе этой деятельности включается определяющим началом в моё сознание; это изменяет моё отношение к нему и в каком-то отношении меня самого" . Вовлечённость журналиста в социальный процесс, даже внешняя "включённость" в реше-
ние общественных задач, развивает у него гражданское самосознание и внутреннюю ответственность за происходящее вокруг
Следующий - экзистенциал "индивидуальных способностей".
Это первый уровень личностной самоидентификации: "Я - то, на что способен (а способен на некоторое "уникальное" творчество)".
Чувство собственной идентичности, внутренней индивидуальности связывается здесь с "перспективой карьеры", то есть раскрытием внутреннего потенциала - способностей и талантов. Это уже сознательный этап, связанный с переходом от преимущественного роста к бурному внутреннему развитию, для которого важнейшее значение имеет рефлексия: знаний о мире и о себе накоплено достаточно много, и основной проблемой становится их интеграция в "образ Я". Это начало, истоки индивидуального мифотворчества, эссе-изма - выработки собственного, уникального взгляда на мир.
Это и начало профессиональной ориентации, выбора сферы приложения сил через осознание своих возможностей, склонностей. Здесь особое значение приобретает духовная ориентация, акцентуация на одной из сущностных сил. В зависимости от наиболее свойственной человеку формы самоощущения (через мышление, чувственное восприятие или внешнюю активность, физическую деятельность) он осознает область будущей самореализации: к примеру, "художественное творчество", "бизнес", "журналистика". Надо отметить, что способности не только проявляются в той или иной деятельности, но и формируются в ней. Вопрос творческой реализации детально проработан в педагогике и психологии и составляет огромную литературу.
В дальнейшей же - "взрослой" - жизни этот уровень будет отвечать за профессиональные умения, за реализацию карьеры, за трудовые успехи и достижения, а в конечном итоге - за высшую ступень ремесла - мастерство. "Профессиональный журналист, в принципе, должен свободно владеть любым стилем: деловым, респектабельным, "высоколобым", скандальным... А класс журналиста определяется глубиной понимания, какой из стилей будет адекватен реальному психоисторическому состоянию общества", - считает исследовательница психологии журналистики Е.Е. Пронина .
Овладение каждым из перечисленных учёным "стилей творчества" (идея соответствующих им "типов мышления", на наш взгляд, дискуссионна)
- процесс не столько механического освоения, но связан с актуализацией своего внутреннего "резерва творческих способностей" и задействованием всех вариантов духовной ориентации.
Пятый - экзистенциал "мировоззрения" (духовности).
Формирование этого экзистенциала с точки зрения возрастной психологии связано с наибо-
лее интенсивными и глубинными поисками молодыми людьми внутренней гармонии, максимальной "Эго-идентичности", кристаллизацией "Я". "На этой стадии общество требует от человека определения в нём своего места, выбора профессии, то есть самоопределения. В то же время происходит возмужание, изменение внешнего облика, что существенно меняет представление человека о себе, перемещает его в другие демографические и социальные группы" . Развивается"этическое чувство", что характерно для взрослого человека. А любая этика всегда основана на тех или иных принципах, ценностях, идеалах. Это время испытания (потрясения) самых глубинных основ формирующейся личности. Преодоление этого "кризиса" лежит в способности к любви как высшей ценности.
Виктор Франкл, автор теории логотерапии и экзистенциального анализа (внёсший немалый вклад в развитие философско-антропологического подхода), под ценностями понимал смысловые универсалии, сложившиеся в результате обобщения типичных ситуаций, с которыми обществу или человечеству пришлось сталкиваться в истории. Он выделял три группы ценностей: созидания, переживания и отношения .
Основой для реализации ценностей творчества (созидания) является труд. Но не просто как занятие, а как вклад в жизнь общества. По Франклу, смысл труда не в том, чтобы человек делал что-то сверх предписанных служебных обязанностей, но в том, чтобы он как личность привносил нечто новое в свою работу.
Сюда же, но "рангом" ниже, мы можем отнести убеждения - факты жизненного опыта, нашедшие многократное подтверждение в процессе существования человека. Например, "Жизнь - борьба" и т.п. Именно поэтому "ценностное" мышление называют стратегическим, а убеждения относят скорее к "тактике": с каждым конкретно-историческим моментом они меняются, ценности же -вечны.
Экзистенциал "мировоззрения" особое значение приобретает для публицистов, поскольку суть публицистики есть постановка и обсуждение актуальных социальных проблем (поисковый прогноз), формирование по ним приемлемых для большинства членов социума решений (конструктивная критика) и, главное, экспертиза результатов их реализации (личная оценка на основе той или иной системы ценностей) . И если репортёр может выполнять свою работу, и не имея зачастую ясного мировоззрения (поскольку его задача - отражать мир, а профессия требует "объективности"), то публицист без чёткой гражданской позиции и системы ценностей просто не состоится.
Шестым уровнем Личного Мифа выступает экзистенциал "Высшего синтеза" (личности). Этот термин принадлежит выдающемуся русскому философу А.Ф. Лосеву. Высший синтез, писал учёный, есть "мировоззрение, которое охватыва-
ет весь мир, всю природу и человека, все явления, совершающиеся в ней и в нём: мировоззрение, которое не удовлетворяется одной какой-либо научной отраслью, но которое подчиняет всё одной руководящей идее, которое заставляет всё жить гармоничной, лишённой противоречий жизнью. Высший синтез есть синтез науки, религии, искусства и философии. Высший синтез есть синтез всего, что образует собою духовную жизнь человека" .
В дальнейшем философ к науке, религии, философии и искусству добавлял нравственность (как неотъемлемую от первых составляющую духовной жизни) и уточнял, что высший синтез "скорее есть не мировоззрение, но основа каждого мировоззрения", т.е. принцип, лежащий в основе формирования человеком своего "органического миросозерцания" , в нашей терминологии - индивидуально-мифологической картины мира (ИМКМ).
Индивидуально-мифологическая картина мира - уникальный, укоренённый в непосредственном бытии личности, целостный взгляд на мир. Она активна (принципы "жизненности" и "открытости миру"): постоянно "обновляется" через непрерывное выдвижение "познавательных гипотез" (А.Н. Леонтьев), идущих навстречу внешним стимулам и опережающих вызовы среды. Так в постоянно изменяющейся реальности, через опережающую прогностическую деятельность человек осуществляет собственную жизнь.
ИМКМ переживается субъектом как его глубоко личная, неповторимо-уникальная система представлений о самом себе и мире, на основе которой он и строит свою жизнедеятельность. Наличие ИМКМ - важнейший признак высшего личностного развития человека (в рамках биологической природы), так как она неотъемлемо связана с реализацией им своего индивидуально-неповторимого жизненного проекта (смысла жизни), раскрытием внутреннего потенциала его индивидуальности.
Многие журналисты, сумевшие сохранить собственное "Я" и подняться по пути личностного развития до уровня высшего синтеза (особенно в публицистике, беллетристике), зачастую уходят в "серьёзную" литературу и становятся писателями, общественными деятелями, политиками.
Седьмой, высший экзистенциал - экзистенциал "Абсолюта".
Высшее личностное развитие, венцом которого является ИМКМ, таит в себе и опасность: если человек не будет открыт миру, не будет воспринимать всё новые и новые "вызовы среды" и реагировать на изменяющуюся ситуацию, он рискует замкнуться в "мирке" собственных представлений. Рано или поздно это приведёт к столкновению с "жизнью" и тяжёлым психологическим последствиям (вплоть до гибели). Поэтому человек не может остановиться в своём личностном развитии на уровне "системы ценностей" или "лично-
сти" либо индивидуального жизненного проекта, пусть даже самого лучшего и масштабного.
Для сохранения собственной целостности ему необходима причастность к некой другой, более фундаментальной целостности - Богу, Космосу, Природе, Абсолюту, Истине и т.д. Подобную высшую константу Франкл называл "Сверхсмыслом", в свете которого приобретает смысл сама человеческая личность.
Сверхсмыслами можно назвать те "проклятые вопросы" о смысле истории, бытия и Вселенной в целом, что мучили лучших русских мыслителей и философов. Эти высшие смыслы трансцендентны человеческому существованию и потому неподвластны разуму отдельного индивида. Однако это не говорит об абсурдности бытия, скорее - о невозможности охватить бытие в целом.
И хотя сверхсмысл осуществляется независимо от жизни отдельных индивидов, человек способен к нему приобщиться: ".История, в которой осуществляется сверхсмысл, происходит либо через посредство моих действий, либо наперекор моему бездействию" . И если в какой-то исторический момент совпадают "самоосуществление сверхсмысла" и личностный смысл конкретного человека, то в этом последнем пробуждается "субстанциональное" (Гегель), им обретается истинная "свобода характера" - мощная энергия, преобразующая мир вокруг.
Подобный опыт переживается человеком как откровение, глубокое прозрение и зачастую преображение всей его духовной природы. В результате этого переживания он обретает "сверхсмысл", осознаёт собственную "миссию" в этом мире. Журналистский труд на уровне экзистенци-ала "Абсолюта" приобретает характер исторической значимости, значительности дела журналиста и выводит на всечеловеческую проблематику и масштаб.
Кроме того, писал С.Л. Рубинштейн, "когда мы видим, что, как бы много самого себя человек ни вложил в то, что он сделал, он не исчерпал себя тем, что он совершил, мы чувствуем, что за делом стоит живой человек, личность которого представляет особый интерес. У таких людей бывает внутренне более свободное отношение к своему делу, к продуктам своей деятельности; не исчерпав себя в них, они сохраняют внутренние силы и возможности для новых достижений" .
5. Рассмотрев уровни Личного Мифа, можно сделать несколько обобщений относительно журналистской деятельности.
Прежде всего, как справедливо отмечают теоретики журналистики, деятельность журналистов является "творчески-преобразовательной" (М.Н. Ким). И если с "преобразованием" действительности всё более или менее ясно - это воздействие на массовое сознание с целью повлиять на поведение масс, - то понятие "творчества" требует уточнения.
Как видно из характеристики экзистенциалов,
каждый из них отвечает за определенный сегмент профессионального труда. При этом их иерархичность подразумевает "управляющее" влияние высших экзистенциалов на низшие: Абсолют, к которому стремится человек, определяет всю структуру Личного Мифа - точку зрения, систему ценностей, значимость тех или иных (и соответственно развитие) способностей, набор привычных действий, образ и условия жизни. Следовательно, основная жизненная задача индивида -развивать себя, осваивать, осознавать каждый из уровней своего бытия и включать в состав личности, т.е. становиться ею.
Учитывая, что "лишь по мере того как личность предметно, объективно реализуется в продуктах своего труда, она через них растет и формируется"
(там же), то собственно творчеством в журналистике будет выступать развитие личности журналиста. В процессе осуществления профессиональной деятельности (ремесла и его высшей формы - мастерства) должна формироваться и одновременно проявляться личность журналиста: через демонстрацию чёткой гражданской позиции в произведениях, через личную оценку фактов, через поступки, в том числе личное участие в социальном процессе.
И чем более сложные и масштабные цели будет ставить себе журналист, чем более трудных и уникальных технологий и методов они будут для своего осуществления от него требовать, тем более мощным будет развитие его личности и тем более яркими и интересными ("творческими") будут продукты его труда.
A.L.Dmitrovsky
THE PHILOSOPHICAL AND ANTHROPOLOGICAL APPROACH AND THE MODEL OF JOURNALIST'S PERSONALITY
The model of journalist's personality is examined in this article with the side of philosophical and anthropological approach. The author offers and grounds the variety of Personal Myth on the basis of early investigations of essayistical creation. The variety of Personal Myth correctly and fully reflects complicated conception witch called man's personality (personality of human being).
Personal Myth includes seven levels or existentials (steady methods of man's experience oneself as a problem). In this case Personal Myth is examined in journalistic.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Ким М.Н. Деятельностный подход в осмыслении проблем теории журналистики // Маввте^а XXI век. 2006. №1 - 2. С. 58 - 62.
2. Зеньковский В.В. История русской философии. В 2-х тт. - Ростов-на-Дону: Феникс. Т.1. С. 299.
3. Там же. С. 299 - 300.
4. Самохвалова В.И. Контуры постдействительности // Полигнозис. 1999. № 2. С. 32.
5. Кара-Мурза С.Г. Потерянный разум. М., 2006. С. 716 - 717.
6. Дмитровский А.Л. Категория "Личного (индивидуального) Мифа" как наиболее адекватный метод анализа публицистического творчества с точки зрения философской антропологии // Коммуникация в современном мире: Матер. Всерос. науч.-практ. конференции "Проблемы массовой коммуникации" / Под ред. проф. В.В. Тулупова. - Воронеж, 2006. С. 230 - 231.
7. Дмитровский А.Л. Жанр эссе: Очерк теории жанра. Орёл, 2006. С. 22. Монография доступна по адресу: http://www.journ-orel.ru/CownloaC.php/view.17 .
8. Там же. С. 22, 23.
9. См. о пренатальном (внутриутробном) возникновении психики: Брушлинский А.В. О природных предпосылках психического развития человека. - М., 1977. С. 37 - 44. Кроме того - работы Станислава Грофа.
10. Кузнецов Г.В. ТВ-журналистика: критерии профессионализма. - М., 2003. С. 59 - 60.
11. Моторина Л.Е. Философская антропология: Учеб. пособие для вузов. - М., 2003. С. 99.
12. Давыдов Ю.Н. Культура - природа - традиция // Традиция в истории культуры. - М., 1978. С. 55.
13. Моторина Л.Е. Философская антропология. С. 99.
14. Рубинштейн С.Л. Бытие и сознание. Человек и мир. - СПб., 2003. С. 230.
15. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. - СПб., 2006. С. 437 - 438.
16. Дмитровский А.Л. Категория "Личного Мифа" и критерии мастерства публициста (антропологически-деятельностный подход) // Акценты. Новое в массовой коммуникации. - Воронеж, 2006. № 3 - 4.
17. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. С. 438.
18. Пронина Е.Е. Психология журналистского творчества: Учебное пособие. - М., 2006. С. 33 - 34. -Исследовательница выделяет и обосновывает основные типы мышления в современной журналистике и соответствующие им стилистические "типы текстов": мифологический (магическое мышление), убеждающий (рационализм), прагматический (позитивизм), "гедонистический" (драйв-мышление), смысловыявляющий (гуманизм) и сетевой ^ЕТ-мышление).
19. Абрамова Г.С. Возрастная психология: Учеб. пособие для студ. вузов. 4-е изд., стереотип. - М., 1999. С. 349.
20. Франкл В. Человек в поисках смысла: Сборник: Пер. с англ. и нем. / Общ. ред. Л.Я. Гозмана и Д.А. Леонтьева; вступ. ст. Д.А. Леонтьева. - М., 1990. С. 173, 174.
21. Дмитровский А.Л. Предмет публицистики: категория "социальной проблемы" // Акценты. Новое в массовой коммуникации. - Воронеж, 2006. № 7 - 8.
22. Лосев А.Ф. Высший синтез. Неизвестный Лосев. - М., 2005. С. 14.
23. Там же. С. 15, 17.
24. Франкл В. Человек в поисках смысла. С.15.
25. Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. С. 642.
