CC BY
967
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2018. № 1
ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА*
А.А. Костикова**
ФИЛОСОФИЯ ЯЗЫКА: РЕКОНСТРУКЦИЯ
ПРОБЛЕМНОГО ПОЛЯ
Философия языка — одно из важнейших направлений современной философии с наиболее многозначным определением предметного поля. Определения языка разнообразны и формируют различное понимание предмета философии языка. В философии языка, начиная с интереса к языку Аристотеля, сосредоточены все актуальные темы философствования.
Ключевые слова: современная философия, Аристотель, язык, история философии, европейская традиция, философия языка, философия лингвистики, лингвистическая философия, французский постструктурализм.
A.A. K o s t i k o v a. Mapping the philosophy of language
Philosophy of Language is one of most significant field of modern Philosophy. And the definitions of Philosophy of Language are unstable and ambiguous. The multiplicity of Philosophies of Language is due to the diversity of definitions of Language. The Aristotle's interest to the Language is the key to the universality of modern Philosophy of Language.
Key words: contemporaneous philosophy, Aristotle, language, history of ideas, European tradition, philosophy of language, philosophy of linguistic, linguistic philosophy, French theory.
Введение
Современное проблемное поле философии языка является, по сути, базовым в языкознании, лингвистике, коммуникативистике, когнитивной психологии, интеракционистской социологии, компьютерных науках, криптологии и многих других специальных дисциплинах. «Философия языка — в широком понимании это область философского знания о происхождении и функционировании языка, его месте в культуре, значении для познания и разви-
* В рубрику включены материалы выступлений на научной конференции «Философия языка: от Аристотеля до наших дней», посвященной 2400-летию со дня рождения Аристотеля, проходившей на философском факультете МГУ имени М.В. Ломоносова 21 и 22 декабря 2016 г.
** Костикова Анна Анатольевна — кандидат философских наук, доцент, заведующая кафедрой философии языка и коммуникации философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, тел.: +7 (916) 877-98-621; e-mail: [email protected]
тия общества и человека» [А.А. Костикова, http://lomonosov-fund. ru/enc/ru/encyclopedia:01429:article].
Расширение собственно филологического подхода к языку приводит к пониманию языка как способа выражения смысла. Таким образом, все философские проблемы приобретают языковой аспект их исследования, а лингвистика становится одним из важнейших предметов философствования. Следует сразу отметить, что по всем вопросам этой области существуют различные трактовки в современных концепциях философии языка. В узком смысле философию языка рассматривают как направление современной философии, реализующее программу так называемого «лингвистического поворота» философии, объявленную Л. Витгенштейном в начале ХХ в., положившую начало аналитической философии, предметом которой становятся языковые выражения, а методом — лингвистический и логический анализ.
Аристотелевская грамматика стала основой европейской традиции интереса к языку — и в узком, и в широком смысле — и исследований, которые после Аристотеля развиваются стоиками, затем александрийской грамматической школой и далее. И если в Древней Индии и, позже, в средневековом Китае интерес к языку приобретает форму описательного языкознания, что было обусловлено особым статусом литературного и культовых языков, то для так называемой западноевропейской философии языка на первый план выходят проблемы познания, доказательства и представления истины. Другие темы — происхождение языка и природа языковой деятельности, язык и мышление, соотношение языка и реальности — при всем многообразии понимания языка как такового рассматриваются именно в вышеназванном контексте.
Философия языка как философия о языке
Задача определения языка — одна из самых трудных, поскольку даже вне эссенциалистской постановки вопроса речь идет о природе человеческого языка, который можно трактовать самым разнообразным образом: как отличие человеческого языка от всех других возможных коммуникационных кодов, как результат эволюции определенных факторов человеческого рода (как биологических вроде изменения конструкции черепа, развития артикуляционного аппарата, так и социальных), как определенная компьютерная программа, как полезный навык, который требует специфической дрессуры — обучения, как специфическая деятельность. Эти трудности не сняты современным уровнем развития палеонтологии, нейрофизиологии, социологии. Различные дисциплины только увеличивают степень затруднений.
Многообразие трактовок происхождения языка складывается уже в Античности: язык возникает у человека, согласно мнению древних философов, либо под влиянием природных условий обитания (Эмпедокл), либо как результат коллективной договоренности (Демокрит), либо как результат богатой эмоциональной жизни человека (эпикурейцы), либо как звукоподражание (стоики). В религиозной философии (гностицизм, раввинская экзегетика, Ори-гена, арианство) возникает идея о едином праязыке, которая затем широко распространяется в эпоху Возрождения (Данте «О народном красноречии»). Схоластическая философия на основе идеи о единстве логического и грамматического разрабатывает институциональную систему языка. Философия Нового времени (Декарт, Ф. Бэкон, Локк, Гоббс, Лейбниц) возвращает понимание языка как инструмента познания истины, на первый план вновь выходят проблемы правильного использования языка, риторических эффектов. На основе идей Декарта о закономерности логической связи между знаком и мыслью возникают проекты специального языка науки (Кондорсе), универсального философского языка (Лейбниц, Дальгарно), универсальной грамматики (логическая школа Пор-Рояля — Арно, Ласло) — намечается стратегия понимания языка как всеобщих формализованных семантических систем. Одновременно усложняются концепции происхождения языка (А. Смит, Гердер, Руссо, Кондильяк, Нуаре, Вундт). Язык у Гамана, Гердера, Шлегеля и Гумбольдта («О различии строения человеческих языков», 1836) понимается как особый орган мысли, особая форма развития человеческого духа, своеобразно обусловливающая отношение человека к миру. Эти идеи сформировали так называемое психологическое направление в исследовании языка — Штейнталь, Потебня, положили начало двум различным школам сравнительного языкознания: для А. Шлейхера, создателя теории «родословного древа» (а также Боппа, Гримма, Дица, Востокова), характерно выведение (реконструкция) современных языковых форм из некоторых исторических, для младограмматической школы (Пауль, Бругман, Дельбрук) на первый план выходят грамматические и фонетические аналогии, не обусловленные влиянием «духа». В начале ХХ в. возникает ряд оригинальных теорий языка — «слововещей» Х. Шухардта, «выражения» Б. Кроче, «лингвистических интуи-ций» К. Фосслера. Но наиболее влиятельной стала идея структурной лингвистики Ф. де Соссюра, поддержанная Б. де Куртене, Н. Кру-шевским, Ф. Фортунатовым и развитая впоследствии пражской (функционально-коммуникативный подход В. Матезиуса, Н. Трубецкого, Р. Якобсона), копенгагенской (глоссемантика и принцип иерархии Л. Ельмслева) и американской (дескриптивная лингви-
стика Л. Блумфильда, затем дистрибутивная лингвистика Харриса, Блока и Хоккета и этнолингвистика со знаменитой гипотезой Э. Сепира и В. Уорфа о лингвистической относительности) школами. Отдельно следует сказать о влиянии идей структурной лингвистики на формирование в ХХ в. социолингвистики — А. Мейе, затем А. Доза, А. Мартине, М. Коэн, Ж. Марузо, Д. Фишман, В. Лейбов и др. К этому направлению можно отнести и отечественных выдающихся лингвистов — Е. Поливанова, Н. Марра, В. Виноградова и др. Под влиянием идей Гумбольдта формируется в феноменологической и герменевтической философии особое отношение к языку как непосредственному самораскрытию духа — сознания — бытия (неогумбольдтиансткая «содержательная грамматика Ф. Финка и Л. Вайсгербера, «философия символических форм» Э. Кассирера, язык «исторического сознания» Г. Дильтея, философская антропология А. Гелена, феноменологическая онтология М. Хайдеггера, критика культуры Т. Адорно и К. Хоркхаймера, детрансцендента-лизм Г. Гадамера и др.) [там же].
Ограниченность наук, берущихся за решение задачи определения природы языка, обусловила сложившиеся уже в Новое время две собственно философские магистральные линии понимания языка. Первая линия — представление о языке, в духе И. Канта, как о трансцендентальном единстве, которое обеспечивает единство, понимаемое как опыт человеческого сознания. Фактически в этом случае философия языка должна исследовать условия его возможности в этом качестве. В феноменологии и герменевтике ХХ в. наблюдается развитие именно этой традиции. Другая линия, которой придерживается англо-саксонская философия, — отождествление языковых значений истинности со смыслом выражения, т.е. фактически рассмотрение языка как универсального. Ф. Бэкон, Дж. Локк, Г.В. Лейбниц делают акцент в своих рассуждениях о языке на теме обозначения. Развитие этих идей у Рассела, Фреге, Витгенштейна в его «Логико-философском трактате» стало основанием для современной аналитической философии. Те, кто в рамках этой традиции принимал в расчет и естественный язык, отмечают его ошибки, обусловленные трудностью доступа к реальным вещам, которые обозначают слова. Отчасти солидаризируются с этой традицией и те, кто обращал внимание на естественный язык, как, например, поздний Витгенштейн или Строусон в своей критике Рассела. Следует отметить, что самокритичность аналитиков тоже строится на собственно языковом основании: так, уточнение возможностей анализа Дж. Остином базируется на специфике так называемых перформативных высказываний, факт артикуляции которых изменяет реальность.
Философия языка как язык философии
Очевидно, что обе современные тенденции рассмотрения проблем языка основываются на особом интересе философии к языку, который появляется еще у досократиков и получает наиболее полное выражение у Аристотеля, отмечавшего значение языка в самой философии для определения ее собственного предмета и построения метода. С развитием риторики, логики и теории аргументации и развивалась система знания, ядром которого была философия. И со времен «отцов риторики» Эмпедокла, Протагора и многих других укрепилось представление о том, что скрытая истина заключена в самом стиле изложения, душа — в поэзии, внутреннее слово следует искать в произнесенном. Сила произнесенного слова, согласно Аристотелю, необыкновенна. Этим различением внутреннего и произнесенного слова Аристотель, а вслед за ним и стоики, подчеркивают существенность артикулированного языка. Языковое действие — речение — буквальное осуществление идей. Письменность в этом смысле вторична. Это слово делает и философские идеи действенными, сохраняя их уникальность.
Язык каждого философа, формулировки и аргументы каждой философской теории предполагают тщательную реконструкцию. В этом суть современного историко-философского аналитического чтения, и использование сложной конструкции «философия языка философии имярек» для обозначения такого метода работы с текстами философов прошлого, прежде всего тех, кто сам считал необходимым «прислушиваться» к языку — Платона, Гегеля, Хай-деггера и многих других, неслучайно.
Философия языка как философия языковой коммуникации
Наиболее эффективным на сегодняшний день является подход к определению языка, оказавшийся исторически первым, предложенный, по сути дела, Аристотелем: функциональное определение языка, описание и анализ выполняемых языком функций. Древние считали, что главной функцией языка является овнешне-ние мысли. Начиная с ХХ в. понимаемая таким образом языковая деятельность рассматривается прежде всего как коммуникация, и функции языка исследуются прежде всего как коммуникативные. К. Бюлер в «Теории языка» (1934) выделяет три основные функции языка: экспрессивную (выражение внутренних чувств и состояний), сигнальную (сообщение жизненно важного состояния, например, тревоги) и описания, или репрезентации. К. Поппер добавит еще функцию аргументации. Но именно математическая
теория информации и технологическая модель коммуникации существенно изменили функциональный подход к пониманию языковой деятельности: Шеннон и Уивер предполагают существование коммуникационных «шумов» и обязательность хотя бы предполагаемой обратной связи.
Р. Якобсон, во многом ориентируясь на коммуникативную модель языка, переформулировал основные языковые функции следующим образом: экспрессивная, или эмотивная, характеризующая отправителя языкового сообщения; императивная, обращенная к получателю; фатическая, т.е. подтверждающая наличие самой коммуникационной связи; металингвистическая, сфокусированная на способе кодирования сообщения; поэтическая, выделяющая отдельные составляющие сообщения; и наконец, референциальная. Представленная таким образом языковая коммуникация становится еще более сложным предметом исследования в связи с тем, что к концу ХХ в. коммуникация приобретает массовый характер в связи с использованием электронных средств ее реализации. В современной философии языка в связи с новыми технологиями выделяется в качестве особого предмета изучения специфическая языковая практика — дискурс массовых коммуникаций.
Основные направления исследования средства коммуникации как самодостаточного смыслового фактора определил основоположник современной теории массовой культуры и коммуникации М. Маклюэн. Коммуникация становится предметом специальных комплексных междисциплинарных исследований, примером которых может быть работа Т. Вольтона: современные ученые, опираясь на исследования этнолингвистики и социолингвистики, активно включают в область профессионального интереса и политическую коммуникацию. Фактически на этом строятся и классический метод тестирования осознанного использования языка А. Тьюринга, и идея компьютерной симуляции языковой коммуникации, и теория Д. Хофштадтера о социальном интеллекте — все то, что обеспечивает новейшей философии участие в решении проблем создания искусственного интеллекта и взаимодействия с ним, дигитализа-ции культуры и последствий использования огромного количества данных.
Философия языка и лингвистика
Особое, философичное, направление в самой лингвистике — генерализирующая лингвистика, представленная прежде всего Л. Ельмслевым, который считал, что «язык-в-себе — это автономное единство, общность особой природы». Часто эти идеи распростра-
няют не только на понимание языка, но и на определение роли лингвистики по отношению к другим наукам, в том числе и к философии. Для этого руководствуются прежде всего идеями О. Есперсена, изложенными в работе 1924 г. «Философия грамматики». Он пишет об универсальных правилах грамматического конструирования знания и любых языковых выражений. Истоки этой позиции — в средневековой спекулятивной грамматике, которая рассматривалась как основание рефлексивной деятельности.
Следует отличать так называемую философию лингвистики, которая все-таки принимает рефлексивную деятельность не как объект приложения лингвистического анализа, а наоборот, как метод анализа лингвистического конструирования.
Здесь мы тоже обнаруживаем достаточно мощную западноевропейскую традицию: В. Анри «Лингвистические антиномии» (1896), Э. Кассирер «Философия символических форм» (1922), Ж.Ж. Катц «Философия языка» (1966). Отечественная традиция представлена прежде всего работами В.А. Звегинцева по истории и философии языкознания.
Возвращение к особенностям аргументации немецких классиков в контексте размежевания философии с лингвистикой по-новому ставит вопрос о специфике философской рефлексии, которая направлена непосредственно на рассуждения представителей точных и естественных наук, искусства и литературы о предмете их интереса. Катц, может быть, наиболее удачно сформулировал отличительную «нелингвистическую» особенность этого анализа: «...она пытается объяснить и прояснить, что дают эти системы своему субъекту, чтобы сделать их по-настоящему понятными. Философы выполняют эту задачу, описывая структуру этих концептуальных систем, анализируя методы, на которых они построены и проверяя обоснованность их претензий». Можно сказать, что такая характеристика философии возвращает ей место универсального критика. Эту позицию по-своему поддерживает теория генеративной грамматики Н. Хомского [N. Chomsky, 2000]. Будучи философичной, т.е. ориентированной на специфическую философскую работу, она, тем не менее, требует от исследовательской деятельности философии выполнения двух условий: вопросы должны касаться позитивного знания и ответы не должны противоречить принятым ранее позитивным знаниям.
Философия языка и философский конструктивизм
Проблемы соотношения языка и мышления и языка и реальности сегодня ставятся в двух плоскостях их понимания: своеобразного «возрождения» метафизики в рамках аналитической тради-
ции [Язык и сознание, 2013] с вопросами об эпифеноменализме и репрезентационизме у современных представителей философии сознания, согласно пониманию которой сознание — совокупность ментальных актов, и «континентального» обращения к анализу возможности мышления без языка, феноменологической традиции обсуждения осмысленности непосредственных телесных восприятий (М. Мерло-Понти «Феноменология восприятия»), внутреннего характера языкового опыта (например, Г. Шпет «Внутренняя форма слова», Ж. Батай «Внутренний опыт»), универсальности и истинности смыслов. «Снятие» классического противостояния психологизма и антипсихологизма в феноменологической интенциональной трактовке смысла подготовило почву для конструктивистских решений проблем языка. Эта позиция часто отождествляется с философским постмодернизмом, который заявил о себе своеобразной критикой языка, точнее, констатацией смены способа функционирования истин науки, культуры и политики: Ж.Ф. Лиотар описал это как состояние постмодерна — состояние заката метанаррати-вов. Философский постструктурализм — идеи Ж. Делеза, М. Фуко, Ж. Деррида, Ж. Бодрийара, Ж. Лакана, Ж. Батая, Ф. Гваттари, У. Эко, А. Бадью и др. — был подготовлен достаточно сложным движением в искусстве, литературе, кино, а также «новой» литературной критикой. Р. Барт предложил новое понимание семиотики, которая должна исходить из трактовки языка как непрерывного творческого процесса смыслосозидания на основе коннотативных значений знака. Предложенная Ж. Деррида стратегия чтения текста и новый концепт коммуникации стали теоретическим основанием направления деконструктивизма. В этом ряду находится и «феминистская критика языка», и соответствующие позитивные проекты языка Ю. Кристевой, Л. Иригарэй, Э. Сиксу, Ю. Батлер, Э. Гросс, Д. Брайдотти и др. — «поэтического», «материнского», «женского письма», «номадического», «психейного». И «философия языка» становится философией языка кино, семьи, войны, рекламы, одежды, вещи, политики — всего, что наделяется нами смыслами.
Философия языка как методология новейшего энциклопедизма
Следует отметить еще одно понимание философии языка, которое широко распространилось в стилистике и методологии современных гуманитарных исследований Европы, прежде всего во Франции. Теоретически оно фундировано в истории философии и Аристотелем, и Декартом, и Дидро, и Фуко, и Латуром, и многими другими. Это проект философии как энциклопедии, составление полных списков, систематизация знания по всем вопросам как собственно философская задача и работа — работа с понятиями,
определениями, словами, рассказами, историями и идеями. За последние пять-семь лет только во Франции вышло невероятное число «словарей» по специальным дисциплинам, интересам или с какой-то собственной идеей. В качестве примера можно привести философский словарь одного из самых популярных современных французских философов А. Конт-Спонвилля, который по-своему выстроил все основные вечные философские вопросы со своими вариантами ответов на них (алфавитный порядок, предложенный автором, не должен ввести в заблуждение — это идея последовательного чтения с кумулятивным эффектом, что, к сожалению, абсолютно исчезло в русскоязычном издании) [A. Comte-Sponville, 2001].
Заключение
Современная философия возвращается к изучению проблем происхождения языка, его выразительных возможностей и субъективного способа функционирования, соотношения языка и мышления, языка и культуры, языка и истины в абсолютно новом для себя интеллектуальном контексте. Технологизация философского анализа, возникшая во многом в связи с определенным пониманием языка в философии, ставит под угрозу возможности понимания этого контекста. Возвращение к аристотелевским истокам интереса к языку — во многом гарантия успешной работы на этом многообразном проблемном поле.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Костикова А.А. Философия языка // URL: http://lomonosov-fund.ru/ enc/ru/encyclopedia:01429:article
Философия языка и формальная семантика: Сб. статетй / Под ред. П.С. Куслия / Библиотека журнала «Эпистемология и философия науки». М., 2013.
Язык и сознание: Аналитические и социально-эпистемологические контексты / Под ред. И.Т. Касавина / Библиотека журнала «Эпистемология и философия науки». М., 2013.
Chomsky N. New horizons in the study of language and mind. Cambridge, 2000.
Comte-Sponville A. Dictionnaire philosophique / PUF. P., 2001.
L'excellence politique chez Aristote: Textes de D. Morisson, E. Bermon, J.-L. Labarriere, P. Pellegrin, J. Terrel, V Laurand, R. Bodeus, A. Jaulin, P. Simpson, S.D. Collins. Louvain-la-Neuve, 2017.
Le Langage / Vrin. P., 2013.
Steiner P. Qu'est-ce que la pensée / Vrin: Collection «Chemins Philosophiques». P., 2017.
