CC BY
228
Список источников примеров
1. Митина И.Е. Английские пословицы и их русские аналоги. СПб.: КАРО, 2003.
2. Greene G. Travels with my aunt. New York: The Viking Press, 1970. 203p.
3. http://www.theaustralian.news.com.au/ - (15.05.2008).
4. Sellar C.W., Yeatman R.J. 1066 and all that // Юмористические рассказы английских и американских писателей. Л.: Просвещение, 1978. 167с.
5. http://www.vcpa.com.au/Vic/wangaratta_chronicle.html (05.03.2008).
6. lingvo.ru (12.09.2008).
А.А. Buryakovskaya.
Diminutivity in different stylistic andfunctional discourses.
The article studies diminutivity functioning in differentfunctional styles.
Key words: diminutivity, style, functional style, discourse, literature norm.
Получено 10.03.2010
УДК 811
А.А. Буряковская, канд.филол.наук, доц., (4872) 351478, annj [email protected] (Россия, Тула, ТулГУ)
Ю.Н. Звонарева, ассистент, 9534287087, julia87 [email protected] (Россия, Тула, ТулГУ)
ЭВОЛЮЦИЯ УПОТРЕБЛЕНИЯ ДИМИНУТИВОВ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ XIX ВЕКА
Прагматические особенности форм диминутивности в русской литературе рассматриваются на материале произведений некоторых писателей XIX века.
Ключевые слова: диминутив, диминутивность, уменьшительно-ласкательные формы, суффиксы субъективной оценки, экспрессивное словообразование.
В русскоязычной литературе сложилась давняя традиция использования диминутивов - слов с суффиксами субъективной оценки. Зачастую аффиксальные образования имен существительных, прилагательных и наречий используются в русском языке для передачи эмоционального отношения к обозначаемым явлениям. Они выражают дополнительные уменьшительные, увеличительные, ласкательные оттенки значения, иронию, пренебрежение [1, 2]. Особенно ярко эти свойства диминутивов проявляются в художественной речи. Однако писатели неодинаково использовали это средство выразительности: в разнообразных произведениях авторы контекстом актуализировали лишь некоторые семы диминутивности, применяли диминутивы лишь в одной из свойственных им функций.
Употребление писателями форм диминутивности в разные эпохи отражало не только лингвистический вкус времени, но и условности литературных стилей и методов [3].
На заре российской словесности, в XVIII веке, «умалительные» и «увеличительные» слова считались принадлежностью низкого стиля и употребление их, согласно теории трех штилей М.В. Ломоносова, допускалось лишь в «подлых» жанрах: баснях, сатирах, комедиях. Объяснялось это тем, что подобные образования были заимствованы из разговорной речи (голубчик, душенька, сынок, миленький, махонький, быстренько и т.д.).
Лингвистическая полемика начала XIX века привела к переоценке уменьшительно-ласкательных образований, их ироническому переосмыслению. А.С. Пушкин, например, в лицейский период пародировал поэтическую речь, слишком «украшенную» уменьшительно-ласкательными суффиксами:
(1) Ах, сударь, мне сказали -Вы пишете стишки,
Увидеть их нельзя ль?
Вы в них изображали,
Конечно, ручейки,
Конечно, василечек Иль тихий ветерочек,
И рощи, и цветки (Пушкин, Собр. соч. т.3 с. 218).
В поэзии А.С. Пушкина оценочная лексика отразила все богатство словообразовательных красок разговорной речи. Особенно щедр поэт на уменьшительно-ласкательные слова в произведениях, близких к устному народному творчеству:
(2) В руки яблочко взяла, к алым губкам поднесла, потихоньку прокусила, и кусочек проглотила (А.С. Пушкин Собрание сочинений, т.2, с. 28).
Поскольку диминутивы выступают в качестве неотъемлемого элемента русского фольклора и произведений художественной литературы, восходящих к устному народному творчеству, писатели начала XIX века использовали их для создания эффекта живой разговорной речи. Например, в стихотворении С. Есенина «Из-за леса, леса темного», написанном в духе лирической песни, с помощью диминутивов передается радостное настроение поэта, восторгающегося летним утром:
(3) Из-за леса, леса темного,
Поднималась красна зорюшка,
Рассыпала ясной радугой Огоньки-лучи багровые,
В это утро вместе с солнышком Уж из тех ли темных зарослей Выплывала, словно зоренька,
Белоснежная лебедушка.
Позади ватагой стройною
Подвигались лебежатушки,
И дробилась гладь зеркальная
На колечки изумрудные (Есенин, Избранное с.315).
Большое количество слов с уменьшительно-ласкательными суффиксами является особенностью лексики крестьянских стихов Н.А. Некрасова. Употребление диминутивов усиливает реалистичность в воспроизведении бытового просторечия крепостных крестьян - людей обездоленных, угнетенных, глубоко страдающих, изображаемых часто в горьких переживаниях:
(4) Две старушонки сошлись у колодца,
Дай-ка послушаю, что говорят...
«Здравствуй, родная». - «Как можется, кумушка?
Все еще плачешь никак?
Ходит, знать, по сердцу горькая думушка,
Словно хозяин-большак?»
«Как же не плакать? Пропала я, грешная!
Душенька ноет, болит...
Умер, Касьяновна, умер, сердешная,
Умер и в землю зарыт!» (Некрасов, Золотая коллекция произведений с.43).
(5) Доля ты! - русская долюшка женская!;
Ты прости, прости, полянушка!..;
Белый плат в крови мокрехонек!;
Мало слов, а горя реченька, горя реченька бездонная... (Некрасов, Золотая коллекция произведений, с.76).
Экспрессивное словообразование также использовалось для выражения эмоционального отношения автора к объекту повествования, способствовало приданию речи иронической или даже сатирической окраски.
Например, в комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» Фамусов употребляет подобные лексемы, стараясь показать свое расположение к собеседнику:
(5) Прозябли вы, согреем вас; отдушничек отвернем поскорее (Грибоедов, «Горе от ума», с.43).
Диминутивы же придают речи персонажа ироническую окраску:
(6) Будь плохенький, да если наберется душ тысячки две родовых - тот и жених (Грибоедов, «Горе от ума», с. 13).
Уменьшительно-ласкательные слова в устах Молчалина подчеркивают льстивые интонации реплик:
(7) Ваш шпиц - прелестный шпиц, не более наперстка, я гладил все его: как шелковая шерстка (Грибоедов, «Горе от ума»,с.59).
В монологах Чацкого экспрессивное словообразование - инструмент скорее сатирический, помогающий отразить отношение персонажа к окружающей действительности:
(8) Французик из Бордо. Посмотришь, вечерком он чувствует себя здесь
маленьким царьком (Грибоедов, «Горе от ума», с.24).
У М.Е. Салтыкова-Щедрина слова с уменьшительно-ласкательным значением выполняют сатирическую функцию при характеристике героев. В создании психологического портрета Иудушки-кровопивушки «ласковые» слова с суффиксами субъективной оценки придают речи Головлева слащавость, елейность, подчеркивают лицемерие и ханжество:
(9) «Кому нехорошо, а нам горюшка мало. Кому темненько да холодненько, а нам и светлехонько, и тепленько. Сидим да чаек попиваем. И с сахарцем, и со сливочками, и с лимонцем. А захотим с ромцом, и с ромцом будем пить... Позвольте, маменька. Я говорю: теперича в поле очень нехорошо. Ни дороги, ни тропочки - все замело. Опять же волки. А у нас здесь и светленько, и уютненько, и ничего мы не боимся. Сидим мы здесь да посиживаем, ладком да мирком» (Салтыков-Щедрин, «Господа Головлевы», с. 65).
Лицемерное пустословие пронизывает и монологи Иудушки, в которых он поучает своих близких жить праведно:
(10) А знаете ли вы, маменька, отчего мы в дворянском званье родились?. Сидели бы теперь в избушечке, да горела бы у нас не свечечка, а лучинушка, а уж насчет чайку да кофейку - об этом думать бы не смели! Сидели бы; я бы лаптишечки ковырял, вы бы щец там каких-нибудь пустеньких поужинать сбирали. (Салтыков-Щедрин, «Господа Головлевы», с. 72).
(11) А именьице-то какое было: кругленькое, пречудесное! Вот кабы ты повел себя скромненько да ладненько, ел бы ты и говядинку, и телятинку, а не то так и соусцу бы приказал. И всего было бы у тебя довольно: и картофельцу, и капустки, и горошку. Так ли, брат, я говорю? (Салтыков-Щедрин, «Господа Головлевы», с. 74).
У Ф.М. Достоевского уменьшительно-ласкательные суффиксы также часто служат для создания образа персонажа. В романе «Бедные люди» Макар Девушкин обильно пересыпает свою речь уменьшительно-ласкательными словами, создавая собственный образ и рисуя собственную жизнь:
(12)...Было мне всего семнадцать годочков, когда я на службу явился; Стыдненько мне было, Варенька!; А оттого, что я смирненький, оттого, что я тихонький, а оттого, что добренький! (Достоевский, «Бедные люди» ,с.101).
Речи же следователя Порфия Петровича диминутивы придают насмешливо-язвительный тон:
(13) Вспомнил тут я и вашу статейку, в журнальце-то, помните, еще в первое-то ваше посещение в подробности о ней-то говорили (Достоевский, «Преступление и наказание», с.167).
(14) Я знаю, он моя жертвочка; Говорит, а у самого зубки во рту один о другой колотятся; Губка-то, как и тогда, вздрагивает (Достоевский, «Преступление и наказание», с.173).
Из всего вышесказанного можно сделать следующие выводы об эволюции употребления диминутивов в русскоязычной литературе.
Довольно долго употребление уменьшительно-ласкательных форм
считалось признаком «низкого» стиля, атрибутом разговорной речи. Лишь постепенно диминутивы стали появляться в художественных произведениях. Сегодня диминутивность стала «агрессивной» [4], постоянно развивающейся категорией русского языка.
Обращение к оценочной лексике не всегда отражало эмоциональное отношение автора к предмету описания. Зачастую диминутивы использовались для достижения народно-поэтического звучания своего произведения.
Диминутивность служила и служит для выражения иронии и сарказма, насмешки, осуждения. Диминутивные формы слова, по своей сути являющиеся формой положительной характеристики, в речи могут наполняться отрицательно-оценочным смыслом. Это возможно благодаря способности слова, особенно экспрессивного образования, выражать множество смыслов, в том числе противоположных [5].
Экспрессивное словообразование в творчестве русских писателей обусловлено особенностями слога и конкретными художественными задачами, которые решались при выборе выразительных средств языка для создания каждого конкретного произведения.
Список литературы
1. Голуб И.В. Стилистика русского языка. М., 1998. с. 75.
2. Розенталь Д.Е., Фомина М.И. Современный русский язык. М., 2000. С. 12.
3. Коробка П.Л. Идиоматическая фразеология как лингводидактическая проблема. М. 1998. С. 132.
4. Дудник, Л.А. К проблеме уменьшительности и уменьшительных образований: автореф. М., 1981.
5. Рылов Ю.А. Аспекты языковой картины мира: итальянский и русский языки. М.: Гнозис. 2006. 304с.
Список источников примеров
1. Грибоедов А.С. Г оре от ума. М. Издательство «Эксмо-Груп». 2004.
2. Достоевский Ф.М. Бедные люди. М.: Издательство «КРПА Олимп». 2000.
3. Достоевский Ф.М. Преступление и наказание. М.: Издательство «КРПА Олимп». 2000.
4. Есенин С. Избранное. М.: Издательство «АНС-Принт». 1965.
5. Некрасов Н.А. Золотая коллекция произведений. М.: Издательство «Пантея», 1984.
6. Пушкин А.С. Собрание сочинений. М.: Издательство «АСТ». 2007. Т.2.
7. Пушкин А.С. Собрание сочинений. М.: Издательство «АСТ». 2007. Т.3.
8. Салтыков-Щедрин М.Е. Господа Головлевы. М.: Издательство
«Захаров». 2001.
А.А. Buryakovskaya, J.N. Zvonareva
Diminutives in the russian xix century literature
The article studies the specific cases of the different diminutive forms used in the Russian literature of the XIX- XX centuries.
Key words: diminutive, diminutive and hypocoristic forms, affixes of the subjective qualification.
Получено 10.03.2010
УДК 801.3
Т. А. Быкова, аспирант, (4872) 33-25-12, TatianaNOKl @rambler.ru (Россия, Тула, ТулГУ)
УЧЕБНО-НАУЧНЫЙ ТЕКСТ КАК ФОКУС ЯЗЫКОВЫХ И РЕЧЕВЫХ АСПЕКТОВ ОБУЧЕНИЯ ИНОСТРАННЫХ СТУДЕНТОВ-НЕФИЛОЛОГОВ ПИСЬМЕННОЙ РЕЧИ
Исследованы различные функционально-смысловые типы учебно-научного текста в аспекте преподавания русского языка как иностранного.
Ключевые слова: лингвистика текста, композиционная оформленность текста, смысловые иерархические блоки, типовые модели.
Проблемами системно-структурного анализа: рассмотрения структуры текста, выявления и установления основных схем, формул построения текстов, правил текстообразования в языкознании - начали заниматься в конце 40-х годов, когда появились работы Винокура Г.О., Поспелова Н.С., Фигуровского И.А. и других. Долгое время лингвистика текста (грамматическое направление) не выходила за рамки изучения отдельных предложений или в лучшем случае абзаца.
Представители стилистического направления в качестве единицы речи выделяли уже не предложение, а группу предложений («сложное синтаксическое целое» [1]), которые, по их мнению, служат для выражения сложной и законченной мысли, обладают «замкнутой синтаксической структурой» и относительной независимостью в составе окружающего контекста.
70-е годы знаменуются появлением работ, посвященных композиционной оформленности текста (микротекста) как основы моделирования. Композиционную оформленность (композицию) стали рассматривать как «форму» смысловой целостности текста, как способ его построения, как «каркас, на котором держится текст», выделяя в нем: 1) зачин (вступление), где излагается
определенное положение; 2) основную часть (середина), где происходит развертывание этого положения; 3) концовку (заключение).
Попытка создать универсальную схему смысловой организации текста
