CC BY
54Кенан АЛЛАХВЕРДИЕВ
Кандидат философских наук, доцент кафедры политологии и политического управления Академии государственного управления при Президенте Азербайджанской Республики
(Баку, Азербайджан).
ЭТНОПОЛИТИЧЕСКОЕ ИЗМЕРЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ РЕСПУБЛИКИ
Резюме
В статье исследуется проблема измерения этнополитических аспектов национальной безопасности, обосновы/-
вается методика их исчисления путем двухкомпонентного анализа с различными коэффициентами переменных величин.
В в е д е н и е
Одной из основных характеристик конца XX — начала XXI веков стало ускорение событий, связанных с этнополитической активностью и кардинальной сменой парадигм безопасности. Очевидно, что в обозримом будущем в мировой истории именно взаимосвязь этих сфер будет иметь все возрастающее значение для международной безопасности и стабильности. В связи с этим реалии сегодняшнего дня ставят перед политиками и учеными все более жесткий императив — отойти от описательности и субъективизма в оценках происходящих событий, добиваться включения в исследовательский ракурс максимально широкого массива эмпирических данных и факторов, обеспечить верифицируе-мость и обратную связь предлагаемых социально-экспертных рекомендаций.
В данной статье, которая является логическим продолжением предыдущей публикации автора этих строк, на основе анализа ключевых параметров национального развития и индикаторов этнополитической безопасности в государствах постсоветского простран-
ства предпринимается попытка их форматирования1. Не претендуя на охват всей проблемы этнополитического измерения национальной безопасности, отметим лишь некоторые ее ключевые аспекты.
■ Первый и самый важный круг вопросов — постановка самой проблемы. Здесь мы встречаемся с двумя сложностями. Во-первых, не секрет, что у многих специалистов идея выделить этнополитическую безопасность в качестве отдельного вида в системе национальной безопасности не встречает понимания. Не будем останавливаться на приводимых ими аргументах, отметим лишь то, что, по нашему глубокому убеждению, современные реалии, сама динамика нынешних кардинальных изменений этнополитической картины мира неизбежно приведет ученых и политиков к корректировке исповедуемых ими общепринятых канонов «классической» философии безопасности. Во-вторых, в инновационном дискурсе находится и сама идея подвергнуть исчислению трансграничное пространство между этнополитикой и национальной безопасностью. В политических и академических проектах по индексированию отдельных сторон общественной жизни указанное выше трансграничное пространство, к сожалению, пока не рассматривается. В данной статье, равно как и в других своих публикациях, автор предпринимает попытку (удачную или нет, судить не нам) ввести в научный оборот — в поле исследовательских программ — как понимание доминантности этнополитической безопасности в современном мире, так и научно-прикладной необходимости создания эффективных методик ее измерения.
■ Второй круг вопросов связан с тем, что указанные необходимости обусловили как замысел, так и конкретный алгоритм предлагаемой методики этнополити-ческого измерения национальной безопасности через определение ее основных компонентов и формулирование на этой основе интегрального индекса этнополитической безопасности. Полученная при этом теоретико-методологическая модель, надеемся, станет основой для дальнейших исследований, иных композиционных конфигураций и математических решений. Главное в другом: этнопо-литическая безопасность не воображаемая картина, а вполне осязаемая действительность сегодняшнего дня, и ее изучение, в том числе с помощью различных методик измерения, — один из императивов современной политической науки.
В указанном контексте и осуществлено данное исследование, нацеленное на решение следующих задач:
— обоснование методики исчисления этнополитических аспектов национальной безопасности и их основных компонентов;
— формулирование основных факторов и угроз этнополитической безопасности Азербайджана;
— анализ состояния этнополитической безопасности Азербайджанской Республики.
Обоснование методики этнополитического измерения национальной безопасности
В научной литературе описывается немало методик исчисления индексов различных сторон и сфер общественной жизни, их взаимосвязей. Из известных академических
1 См.: Аллахвердиев К. Стратегия национального развития и этнополитическая безопасность в эпоху глобализации // Кавказ & Глобализация, Том 2, Выпуск 2, 2008, Швеция, CA&CC Press. С. 16—35.
проектов можно упомянуть индекс демократизации2, индекс глобализации, составленный «Форин афферс» и американской консультативной компанией «Эй-Ти Керни» (A.T. Kearney)3, а также ряд других. Следует отметить, что некоторые из этих работ — индекс человеческого развития4, индекс свободы прессы5, индекс экономической свободы6 и др. — получили всеобщее признание не только в научной среде, но и у широкой общественности.
Среди различных индексов есть и посвященные измерению тех сфер, которые представляют интерес в контексте данного исследования:
— в сфере этнополитики: этничности и ее взаимосвязей7, этнических меньшинств8, индексы политических прав и гражданских свобод9 и др.;
— в сфере безопасности: индекс военного потенциала10, индекс потенциала международного влияния11, индекс терроризма12, индекс нестабильности13 и др.
Наряду с этим следует отметить отсутствие надежных методик измерения этнополи-тических аспектов национальной безопасности. По нашему мнению, в значительной степени это сопряжено с динамичностью и расширением понятийного объема самих опорных категорий данного феномена: этнополитики и безопасности.
В понимании этнополитики можно выделить два основных подхода — узкий (политически сформулированная и практически реализуемая государственная политика в сфере этнонациональных отношений) и расширительный (включает в себя, наряду с целенаправленной государственной национальной политикой, совокупность многообразных проявлений и процессов политической жизни в этнической сфере). В своих исследованиях мы отдаем предпочтение второму подходу, поскольку нарастающее взаимопроникновение этничности и политики в условиях глобализации практически не оставляет возможностей для автономного функционирования собственно «этнической политики». В рамках данного подхода, этнополитика — исторически развивающиеся формы связи политической и этнической сфер жизни народов, выраженные в социально-политических процессах, отношениях, институтах, доктринах, а также в практических аспектах субъектного воздействия на них.
С другой стороны, в XXI веке в значительной степени меняется и философия безопасности, все больше перемещаясь из военной сферы в человеческую жизнь, — компоненты безопасности становятся все более гуманизированными, универсальными и взаимоза-
2 См.: Vanhanen T. Democratization: A Comparative Analysis of 170 Countries. L. — N.Y.: The Center for the Study of Democratic Governance, 2003 [http://www.csdg.uiuc.edu].
3 См.: [http://www.atkearney.com/main.taf?p=5,4,1,127].
4 См.: [http://hdr.undp.org].
5 См.: Reporters without Borders. Worldwide Press Freedom Index [http://www.rsf.org/].
6 В их числе наиболее известны индекс экономической свободы в мире (ИЭСМ), составляемый Институтом Фрейзера [www.fraserinstitute.org/], а также индексы экономической свободы (ИЭС), составляемые Фондом «Наследие» [www.heritage.org/] и Институтом Като [www.cato.org/].
7 Пятиуровневый индекс этничности раскрывает взаимосвязь этого фактора с политическим участием (см.: Lien P. Ethnicity and Political Participation: A Comparison Between Asian and Mexican Americans // Political Behavior, 1994, Vol. 16, No. 2. P. 237—264).
8 См.: «Minorities at Risk» — проект Центра международного развития и управления конфликтами при Университете Мериленда [http://www.cidcm.umd.edu/inscr/mar].
9 См.: Индексы политических прав и гражданских свобод, составленные неправительственной организацией «Фридом хаус» [www.freedomhouse.org].
10 См.: Индекс военного потенциала. Королевский объединенный институт оборонных исследований (RUSI) [www.rusi.org].
11 См.: Политический атлас современности: опыт многомерного статистического анализа политических систем современных государств. М.: МГИМО-Университет, 2007.
12 См.: Индекс предложен исследовательским Центром за американский прогресс [www.americanprogress. org]. 13
13 См.: The Failed States Index 2008. The Fund for Peace & Carnegie Endowment for Peace [www.foreignpolicy.
com].
висимыми. На современном этапе на базе признания универсальных человеческих потребностей усиливается интегративность безопасности с другими сферами общественной жизни, трансформируются ее трактовки от исключительного внимания к защищенности государств и территорий к поступательному человеческому развитию.
То, что успешность моделей человеческого развития сегодня во многом связывается с обеспечением потребностей больших групп людей, народов в новых формах этносоциального организма, совмещающего в себе одновременно как «национализацию» государственности, так и ее «интернационализацию», придает именно проблемам безопасности этнополитического развития приоритетный характер. Следует также подчеркнуть, что вопросы, находящиеся на стыке этнополитики и национальной безопасности, не только сложны по существу, но и в значительной степени запутаны переплетением различных сфер общественной жизни и исследовательских подходов (терминологических, методологических и т.д.).
Таким образом, дефиниция этнополитической безопасности (в другой терминологической интерпретации — этнополитических аспектов национальной безопасности) может быть сформулирована как состояние защищенности жизненно важных интересов, процессов и институтов этнополитического развития страны от деструктивного воздействия дестабилизирующих факторов (потенциальных и реальных), реализующихся в прямых и косвенных (опосредованных) угрозах и опасностях.
Обоснование всякой методики начинается с формулировки базовых принципов, на которых она строится. В нашем исследовании такими принципами являются следующие:
— поскольку в науке уже имеются успешные попытки формализации сфер этнопо-литики и безопасности, то можно предположить, что возникающая на пересечении этих сфер их производная — этнополитическая безопасность — также может быть подвергнута измерению;
— максимально широкое использование уже имеющихся научных разработок индексов по интересующим нас аспектам;
— для использования в прикладных целях предлагаемая методика исчисления индекса этнополитической безопасности должна быть максимально упрощена, иметь ясное цифровое и графическое обеспечение.
Некоторые аспекты проблемы, в частности связанные с определением системных критериев этнополитической безопасности, нами уже рассматривались ранее14. Однако в силу объемности проблемы автор лишь очертил предварительный абрис ее научного решения, и за пределами прежних публикаций остался главный вопрос: как осуществить этнополитическое измерение национальной безопасности государства?
По нашему мнению, для систематизации методики исчисления этнополитической безопасности транзитных государств постсоветского пространства она должна быть выполнена в следующем алгоритме:
1) отбор параметров, значимых для этнополитических аспектов национальной безопасности, к которым применяется инструментарий измерения;
2) измерение указанных параметров в условных баллах в сочетании с нахождением относительного веса переменных величин, уже установленных в других индексах;
14 О теоретико-методологических аспектах проблемы этнополитической безопасности и критериях ее исчисления см. подробнее в работах автора: Этнополитическое измерение национальной безопасности и вызовы глобализации // Кавказ & Глобализация, Швеция, CA&CC Press, 2007, Том 1 (5). С. 48—65; Стратегия национального развития и этнополитическая безопасность в эпоху глобализации.
3) выведение сводных коэффициентов исследуемых групп объектов (параметров) и получение на этом базисе интегрального индекса этнополитической безопасности;
4) применение данной методики исчисления к этнополитическим аспектам национальной безопасности транзитных государств Центрального Кавказа, в частности Азербайджанской Республики.
Основные параметры этнополитического измерения национальной безопасности
Прежде всего отметим, что в исследованиях такого рода особую сложность представляет отбор параметров, которые становятся объектом измерений. Мы полагаем, что целесообразней всего сосредоточиться на компонентном исследовании двух больших групп: факторов и угроз этнополитической безопасности.
Поскольку как факторы, так и угрозы имеют в целом единую базу, то формализация обеих групп может быть осуществлена на основе следующих вводных оппозиций с дифференцированными коэффициентами:
— переменные ^) — 1, постоянные (С) — 2;
— латентные (Ц1) — 1, открытые (О) — 3;
— позитивные (Р) / низкие (Ц) — 1, негативные (^ / высокие (Н) — 3.
Следует подчеркнуть, что различия между факторами и угрозами особо дифференцированы по третьей группе параметров: здесь факторы могут быть позитивными и негативными и, соответственно, взаимно уравновешивать друг друга; угрозы же могут характеризоваться как высокие и низкие, в определенных сочетаниях они способны лишь усиливать деструктивный эффект. Кроме того, различия в устанавливаемых коэффициентах объясняются разными степенями значимости того или иного типа факторов (например, латентных или открытых) и интенсивности угроз (например, низкий или высокий их уровень).
Так, армяно-азербайджанский нагорно-карабахский конфликт, для которого характерны неоднократные исторические рецидивы и волнообразность фаз активности, можно классифицировать как угрозу, имеющую постоянный, открытый и высокий уровень. В то же время такой фактор, как этническая мозаичность населения страны, не столь однозначен — его величина переменная, и в зависимости от конкретно-исторических условий может быть латентной или открытой, играть позитивную или негативную роль. Это отчетливо прослеживается на примере этнополитических процессов, протекавших в Казахстане, Грузии и Азербайджане в начале 1990-х годов (и ныне).
Таким образом, исходя из предложенных выше вводных оппозиций, можно выделить следующие комбинации факторов и угроз этнополитической безопасности (см. табл. 1).
Как видно из таблицы, максимальная величина отдельного компонента (постоянного открытого высокого /негативного/) оценивается в 18 условных баллов, а минимальная (переменный латентный низкий /позитивный/) — в 1 балл. Оценка различными экспертными методами отдельных компонентов в условных баллах в конечном счете дает нам возможность выведения средней величины для всей их группы.
Ввиду того, что в качестве групп компонентов (как факторов, так и угроз) мы намерены выделить лишь 20, с нашей точки зрения, наиболее важных среди них, то макси-
Таблица 1
Параметризация компонентов этнополитической безопасности
Параметры Коэффициент Угрозы Факторы
Постоянные латентные высокие /негативные/ (2x1x3) = 6 TCLtH FCLtN
Постоянные латентные низкие /позитивные/ (2x1x1) = 2 TCLtL FCLtP
Постоянные открытые высокие /негативные/ (2x3x3) = 18 TCOH FCON
Постоянные открытые низкие /позитивные/ (2x3x1) = 6 TCOL FCOP
Переменные латентные высокие /негативные/ (1x1x3) = 3 TDLtH FDLtN
Переменные латентные низкие /позитивные/ (1x1x1) = 1 TDLtL FDLtP
Переменные открытые высокие /негативные/ (1x3x3) = 9 TDOH FDON
Переменные открытые низкие /позитивные/ (1x3x1) = 3 TDOL FDOP
мально возможная величина для данной группы (например, угроз этнополитической безопасности страны) составляет 360 условных баллов. Таким образом, соотношение средней величины группы компонентов с максимальными значениями для них выступает показателем «влияния» данных компонентов на текущее состояние этнополитических аспектов в сфере безопасности. Следующий шаг — выведение соотношения между средними величинами двух основных групп компонентов: факторов и угроз этнополитической безопасности.
Безусловно, указанная методика страдает изрядной долей схематизма, что не дает возможности получить «слепок» с реальной действительности (впрочем, это, наверное, не под силу ни одной теории или методологии), зато появляются условия для диагностики отдельных сегментов безопасности и тем самым выведения ключевых тенденций в этой сфере.
Следующая важная часть предлагаемого этнополитического измерения национальной безопасности — выведение конечного интегрального индекса. Мы не претендуем на изобретение универсальной формулы в этой сфере, однако полагаем, что в качестве рабочей гипотезы можно предложить ее следующую версию.
Индекс этнополитической безопасности — форматизированная величина, являющаяся результатом вычитания из максимально возможных значений этнополитической безопасности средней величины этнополитической опасности, полученной в качестве остатка деления средней суммы ее основных количественных показателей (в условных баллах) на их максимум. Математическое выражение данного индекса:
EtnpS = 1 — Etnp
dang/mid
F+A
N
Etnp
dang/max
где:
■ EtnpS (Ethnopolitical Security) — индекс этнополитической безопасности государства;
■ Etnpdang/mid — средняя величина этнополитической опасности;
■ F (Factors) — факторы этнополитической безопасности;
■ T (Threats) — угрозы этнополитической безопасности;
■ N — количество компонентов этнополитической безопасности;
■ Etnp, , — максимальная величина количественных показателей этнополити-
dang/max
ческой опасности (в условных баллах).
Для пояснения формулы подставим условные значения. Если допустить, что факторы этнополитической безопасности некоего условного государства составили 120 условных баллов, а угрозы — 240, то отношение среднего значения этнополитической опасности (180 баллов) к ее максимуму (360 баллов) даст соответствующий индекс — 0,5. Поскольку индекс этнополитической безопасности государства предлагается рассчитывать по шкале «0—1», то вычитание значения этнополитической опасности (1—0,5) позволяет нам получить искомую величину: EtnpS = 0,5.
Теперь рассмотрим, какие же преимущества дает использование данного индекса.
■ Во-первых, этот индекс и предлагаемая методика этнополитического измерения в целом носит прикладной характер, поскольку предоставляют систематизированную эмпирическую основу для создания статических и динамических моделей состояния этнополитических аспектов национальной безопасности государства. Более того, сравнительный анализ значений индексов с периодом основания в 5—10 лет позволяет выводить и их среднюю экстраполирующую кривую с таким же или даже большим периодом упреждения. А это означает возможности построения краткосрочных и среднесрочных прогностических сценариев с высоким уровнем их научного обоснования. В условиях складывающейся этнополитической нестабильности в большинстве регионов мира, в том числе на Центральном Кавказе, прагматичные прогностические сценарии могут стать эффективным средством предупреждения и нейтрализации дестабилизационных тенденций.
■ Во-вторых, указанный вариант этнополитического измерения национальной безопасности носит гибкий и адаптивный характер, поскольку сама выборка факторов и угроз этнополитической безопасности также достаточно вариативна. Их элективность может зависеть не только от научных подходов конкретного исследователя, но и быть напрямую адаптированной к конкретным условиям той или иной страны и региона. И действительно очевидно, что доминантный эт-нополитический аспект национальной безопасности в Азербайджане (фактор армянского ирредентизма, осложненный внешней агрессией) будет серьезно отличаться от аналогичного в странах Балтии (фактор русскоязычного населения), или Филиппин (положение мусульманского населения на острове Моро). Настолько же дифференцированы угрозы, исходящие от повстанцев из южносуданского движения «Анья-нья», от угроз террористических актов в районе Аль-Адиджа на севере Италии (на границе с Австрией), где проживает немецкоязычное меньшинство. Однако во всех этих случаях (при введении адаптивных значений в группу компонентов факторов и угроз) полученные результаты будут отражать текущий уровень состояния этнополитической безопасности страны или (при определенной корректировке методики) — аналогичной ситуации в данном этническом ареале.
■ В-третьих, данная методика носит интегральный характер, поскольку в ней совмещаются два основных подхода: системный (структурно-функциональное исследование) и ситуационный (процессное исследование). Каждый из них преодолевает ограничения, присущие друг другу, например системную абстрактность и ситуативную эмпиричность, что позволяет не только измерить сегменты этнопо-литической безопасности страны, но и обеспечить фактологическую насыщенность исследовательской модели.
Следует отметить еще один момент. Мы намеренно не стали вводить в методику эт-нополитического измерения национальной безопасности такую важную составляющую, как система обеспечения национальной безопасности15. Мы полагаем, что она по своей природе настолько плюральная, что ее введение в методику измерения в качестве компонента нецелесообразно. Это связано с тем, что государство как важнейший политический институт, будучи объектом безопасности (здесь уместно вспомнить пресловутые жизненно важные интересы государства), одновременно является его основным субъектом, деятельность которого значительно меняет конфигурацию факторов и угроз этнополити-ческой безопасности. Так, неудачная политика правительства по ассимиляции или дискриминация локальных этнических групп могут стать источником возрастания угроз, в то время как курс на укрепление институтов гражданского общества и социального государства, достижение гражданского согласия на базе мультикультурализма представляют собой позитивный фактор этнополитической безопасности. Задача рассмотреть такое взаимодействие, а также внутреннюю корреляцию между группами компонентов — предмет другого исследования.
Предпринятое выше обоснование методики этнополитического измерения национальной безопасности требует своей научно-прикладной апробации. Хотя, бесспорно, большой интерес в этом плане представляет сравнительный анализ по всем государствам региона, в данной статье мы ограничимся — в рамках предлагаемой версии этнополитического измерения национальной безопасности — рассмотрением средних значений групп компонентов (факторов и угроз) лишь одного государства Центрального Кавказа — Азербайджана.
Основные факторы этнополитической безопасности республики
Из предложенной нами ранее дефиниции этнополитической безопасности вытекает необходимость выделить системные блоки, которые, составляя структурную основу эт-нополитической безопасности, позволяют сгруппировать в их рамках ключевые показатели, способные иметь существенное значение при оценке ее состояния. В качестве такого важнейшего системного блока, имеющего базисное значение для судеб страны, прежде всего выступают факторы этнополитической безопасности16.
Сложность выборки таких факторов состоит в том, что они, во-первых, должны соотноситься с остротой этнополитических проблем; во-вторых, один и тот же фактор должен иметь широкий диапазон интерпретаций — от однозначно позитивных до однозначно негативных.
15 Под системой обеспечения национальной безопасности, как правило, понимается организационная система органов, сил, средств, различных организаций, законодательных актов, ориентированных на обеспечение безопасности и защиту жизненно важных интересов государства и общества от внешних и внутренних угроз.
16 Об этом подробнее см.: Аллахвердиев К. Стратегия национального развития и этнополитическая безопасность в эпоху глобализации.
Кроме того, рейтинги, составленные на основе экспертных оценок, всегда несут на себе отпечаток субъективизма. Этот имманентно присущий экспертным технологиям недостаток усугубляется в проекте самой формулировкой вопросов17.
Тем не менее для повышения объективности и верифицируемости исследования при выборке факторов этнополитической безопасности мы старались оперировать индексами, получившими широкое международное признание научной общественности. Из 20 параметров, выбранных нами в качестве индикативных характеристик факторов этнопо-литической безопасности Азербайджана, 15 имеют международные экспертные индексы, а 5 показателей, как мы считаем, по самой своей природе мало подвержены субъективным оценкам, поскольку находятся в плоскости однозначных позитивных или отрицательных значений. Именно поэтому составленная на основе указанных выше принципов приводимая таблица ключевых факторов этнополитической безопасности Азербайджанской Республики, по нашему мнению, может считаться в целом состоятельной с точки зрения требований научной достоверности (см. табл. 2).
Таблица 2
Факторы этнополитической безопасности Азербайджана
Факторы этнополитической безопасности Азербайджанской Показатели факторов этнополитической безопасности Азербайджанской Республики (в условных баллах)18
Республики FCLtN FCLtP FCON FCOP FDLtN FDLtP FDON FDOP
1. Индекс глобализации19 3 *
2. Индекс потенциала международного влияния20 1
3. Индекс нестабильности государств21 3
4. Индекс «слабости» государства22 3
17 См.: Миронюк М.Г., Тимофеев И.Н., Ваславский Я.И. Универсальные сравнения с использованием количественных методов анализа (обзор прецедентов) // Полис, 2006, № 5. С. 39—57.
18 Значок (*) обозначает отсутствие данных по указанному фактору. Оценка показателя предложена автором.
19 См.: [http://www.atkearney.com/main]. Среди 72 стран мира, по которым проводилось исследование авторами индекса в 2007 году, Азербайджан не значится. Однако, по нашему мнению, реалии Азербайджана таковы, что уровень глобализации здесь можно оценивать как динамичный открытый положительный фактор.
20 Рассчитано по: Политический атлас современности. Азербайджан занимает срединное положение (83 место) среди 192 государств, по которым проводился сравнительный анализ, что можно расценивать как латентный потенциальный позитив для страны.
21 Азербайджан (64 балла) не входит в список 60 недееспособных государств из 177 стран мира [красный — критический уровень рисков — от 90 до 120 баллов: Узбекистан (26 место), Таджикистан (38-е), Кыргызстан (39-е), Туркменистан (46-е), Молдова (49-е), Беларусь (53-е), Грузия (56)]. Составители рейтинга расположили его в оранжевой зоне (опасный уровень рисков — от 60 до 89,9 баллов) (см.: The Failed States Index 2008. The Fund for Peace & Carnegie Endowment for Peace).
22 Предложен американским исследовательским центром «Институт Брукингса», охватывает 141 развивающуюся страну и основывается на четырех базовых параметрах: экономической и политической ситуа-
Таблица 2 (продолжение)
Факторы этнополитической безопасности Азербайджанской Показатели факторов этнополитической безопасности Азербайджанской Республики (в условных баллах)
Республики FCLtN FCLtP FCON FCOP FDLtN FDLtP FDON FDOP
5. Вхождение государства в военнополитические блоки, наличие иностранных военных баз на его территории 1
6. Индекс политических рисков23 9
7. Индекс государствен- ности24 3
8. Индекс внешних и внутренних угроз25 6
9. Индекс трансформации государства26 3
10. Индекс статусности государства27 3
11. Индекс глобальной конкурентоспо- собности28 1
ции, безопасности и социальной сфере. Среди пяти групп, по которым разнесены государства, Азербайджан (80 место) включен в четвертую группу так называемых «государств, требующих внимания», куда входят также Россия, Беларусь, Кыргызстан, Китай, Индия, Индонезия, Египет и др. (см.: Index of State Weakness in the Developing World 2008 [http://www. brookings edu/reports/2008/02_weak_states_index.aspx]).
23 Согласно составленной британской исследовательско-консультационной компанией «Maplecroft» мировой карты политических рисков (207 государств), Азербайджан находится в зоне высоких рисков (43 место) (см.: Global Map of Political Risk 2006—2008 [http://www.maplecroft.com]).
24 Рассчитано по: Политический атлас современности. Азербайджан занимает 141 место среди 192 государств.
25 Рассчитано по: Политический атлас современности. Азербайджан занимает 24 место среди 192 государств, и тем самым входит в число стран, подвергающихся серьезным угрозам.
26 Индекс трансформации Бертельсманна (ИТБ), в котором проводится сравнительный анализ уровня развития демократии и рыночной экономики, а также качества политического управления в 119 странах мира [http://www.bertelsmann-transformation-index.de].
27 Там же. Среди 125 государств Азербайджан занимает 87 место.
28 Согласно отчету 2007—2008 годов, Азербайджан занимает 66 место в рейтинге среди 131 экономик (см.: The Global Competitiveness Report [http://www.gcr.weforum.org/]).
Таблица 2 (продолжение)
Факторы этнополитической безопасности Азербайджанской Показатели факторов этнополитической безопасности Азербайджанской Республики (е условных баллах)
Республики FCLtN FCLtP FCON FCOP FDLtN FDLtP FDON FDOP
12. Индекс экономической свободы29 3
13. Индекс развития человеческого потенциала30 1
14. Наличие на территории страны этноареалов 1В
15. Доля этнических меньшинств в общей численности населения страны31 1
16. Внешняя 6 статусность этнических меньшинств
17. Индекс этнопо-литической активности 3
18. Риски конфликта и политического насилия32 9
19. Индекс этнокон-фессиональной толерантности б
20. Индекс сепаратизма 1В
И т о г о: 73 12 0 36 6 21 5 18 3
29 Азербайджан занимает 101 место среди 151 стран (см.: Index of Economic Freedom 2008. The Heritage Foundation [www.heritage.org]).
30 По данному показателю Азербайджан входит в первые 100 государств (98 место), что позволяет оценить этот фактор как латентно позитивный [http://hdrstats.undp.org/countries/data_sheets/cty_ds_AZE. html].
31 В общем составе населения Азербайджанской Республики (8 120 241 чел. на июль 2001 г.) доля этнических меньшинств приближалась к 10%: дагестанцы — 2,2%, русские — 1,8%, армяне — 1,5%, другие — 3,9% [http://www.maplecroft.com].
32 Согласно мировой карте конфликтов и политического насилия «Maplecroft» (201 государств), Азербайджан находится в зоне высоких рисков (см.: Conflict and Political Violence Risk 2006—2008 [http://www. maplecroft.com]).
Как видно из табл. 2, наибольшее количество индикаторов (8 из 20), характеризующих факторный аспект этнополитической безопасности Азербайджанской Республики, сгруппировано в сегменте переменных латентных негативных факторов, наименьшее — в сегменте постоянных латентных негативных факторов. При этом среди факторов с высоким конфликтогенным потенциалом большинство составляют непосредственно этнопо-литические. Наряду с этим следует учесть, что позитивные факторы (пять индикаторов) частично уравновешивают негативные проявления в сфере этнополитической безопасности. Суммарная картина по факторам этнополитической безопасности Азербайджана будет выглядеть следующим образом:
EtnpS Factors negative EtnpS Factors positive _ EtnpS Factors (87 усл. баллов) (14 усл. баллов) (73 усл. баллов)
Указанный показатель, в соотношении с максимально возможной величиной (360 баллов), составляет около 20%, что свидетельствует о значимости негативных факторов при оценке текущего состояния этнополитической безопасности страны.
Объем статьи не позволяет нам дать обширную характеристику каждого из указанных факторов, поэтому ограничимся общим комментарием. Прежде всего отметим, что некоторые из указанных выше факторов этнополитической безопасности Азербайджанской Республики можно охарактеризовать как фоновые (например, фактор глобализации), другие — как опосредованные (блок экономических факторов) и лишь одну часть — как непосредственные стимуляторы, позитивно или негативно влияющие на состояние этнополитической безопасности (например, принадлежность к военно-политическим альянсам, статусные индикаторы, блок этнополитических факторов).
В частности, можно с уверенностью утверждать, что один из наиболее дискутируемых в азербайджанском обществе вопросов — о целесообразности вхождения в одну из военно-политических систем безопасности (НАТО, ОДКБ) — имеет особое значение для страны именно в контексте обеспечения ее этнополитической безопасности. В ходе развернувшейся в СМИ полемики политики и представители общественности часто высказывают диаметрально противоположные взгляды, однако их общая ментальность все же позволяет сделать ключевой вывод. Если для политических элит и общественного мнения в Армении и Грузии этнотерриториальные проблемы не являются предметом размена их устойчивой геополитической ориентации (Россия или Запад), то в Азербайджане указанная зависимость многовариантна. В конечном счете военно-политический и в целом геополитический выбор Азербайджана (в контексте провозглашенной Президентом страны Г. Алиевым сбалансированной мультивекторной внешней политики) будет обусловлен реальным вкладом основных мировых акторов в урегулирование нагорно-карабахского конфликта, то есть этнополитическими соображениями.
Через призму этнополитической доминанты оказывается преломленным еще один фактор, выраженный в интегральном индексе внешних и внутренних угроз страны. Уже очевидно, что с осени 2008 года обостряется борьба между мировыми и региональными державами за эксклюзивное право быть посредниками в урегулировании многолетнего конфликта. «Сегодня Россия, США и Евросоюз предпринимают самостоятельные политико-дипломатические шаги, не заботясь даже о видимости координации действий друг с другом. Безусловно, это означает, что возможность скорого урегулирования нагорнокарабахского конфликта фактически вновь ставится под вопрос»33. Более того, попытки исключить из формата урегулирования конфликта тот или иной центр силы значительно усиливают опасения относительно превращения региона в арену конфронтации их интересов. В этом случае для Азербайджана резко возрастает возможность «силовых» сцена-
33 Велиев Э. Противостояние между Россией и США в вопросе урегулирования нагорно-карабахской проблемы становится все более явным // Зеркало, 1 ноября 2008.
риев развития событий, «цветных» революций, количественное и качественное расширение спектра внутренних и внешних угроз.
Среди семи индикаторов фактора этнополитической безопасности Азербайджана (с 14-й по 20-ю позиции) четыре показателя имеют негативные значения (в том числе два — наличие на территории страны этноареалов и сепаратизм — максимальные величины), а три других — этническая мозаичность, риски политического конфликта и эт-ноконфессиональная толерантность, имеют явную тенденцию позитивной трансформации. Последнее связано с тем, что по сравнению с началом 1990-х годов, когда уровень этнополитической мобилизации был довольно высоким, за минувшие 15 лет правящей элите удалось значительно ослабить этнополитическое напряжение в стране, создав на основе традиционной для азербайджанского народа этноконфессиональной толерантности нормативно-ценностную систему официальной идеологии «азербайджанства», интегрирующей в себе социально значимые этнодуховные интересы многонационального населения страны. Что же касается существования на территории страны этноаре-алов и потенциальной возможности новых вспышек сепаратизма, то их успешная локализация и нейтрализация были детерминированы укреплением институтов национальной государственности, высокими темпами экономического развития, и особенно — реализацией Государственной программы социально-экономического развития регионов Азербайджанской Республики (2004—2008 гг.). Тем не менее в условиях продолжающегося армяно-азербайджанского нагорно-карабахского конфликта и потенциала его ареальной экстраполяции показатели указанных индикаторов остаются довольно высокими.
Однако следует подчеркнуть, что та или иная совокупность факторов этнополити-ческой безопасности (безусловно, в зависимости от исследовательских парадигм можно предложить и другие их комбинации) представляет собой лишь сгустки накопленного потенциала этнополитических процессов, негативные сценарии развертывания которых проявляются уже в форме угроз разного типа и интенсивности.
Угрозы этнополитической безопасности Азербайджанской Республики
Угрозу этнополитической безопасности можно определить как изолированные акции или же их совокупность, при определенной последовательности действий они способны подрывать внутреннюю и внешнюю легитимность власти и государства, негативно воздействовать на суверенитет, территориальную целостность и конституционный порядок в стране. В силу того что угрозы этнополитической безопасности страны могут зарождаться как внутри самой этнополитической сферы, так и приходить из других сегментов общественной жизни, нам представляется, что оптимальным было бы сосредоточить данное исследование лишь на первом виде.
Комплекс наиболее значимых, по нашему мнению, непосредственных этнополити-ческих угроз Азербайджанской Республики отражен в табл. 3.
Как видно из таблицы, большинство этнополитических угроз Азербайджану носит преимущественно интенциональный характер, когда их стимулятором являются целенаправленные акции акторов внутри страны, и лишь малую их часть можно отнести к структурным угрозам, стимулятором которых выступает сама структура сложившихся межгосударственных отношений. В частности, к последнему типу угроз относятся расположение этноареалов в приграничных областях, что при определенных условиях создает предпосылки для возникновения этнотерриториального ирредентизма, территориальные претензии со стороны других государств, различные формы агрессии, направлен-
Таблица 3
Угрозы этнополитической безопасности Азербайджана
1. Снижение доли
1*
ВВП на душу населения этнических групп (в этноареале) по сравнению со средним показателем по стране
2. Выраженный 1
этнический тип
в миграционных процессах (в этноареале, по стране)
3. Изменение 9
этнического
состава населения (в этноареале, по стране)
4. Этническая 3
мозаичность
населения
5. Этническая 1 депопуляция
(титульного этноса,
этнических
меньшинств)
6. Этнизация 1 политики и
государственной
власти
7. Гражданский и 1 государственный
национализм
8. Тип 1 этнополитической
стабильности
34 См. сноску 18.
Таблица 3 (продолжение)
Угрозы этнополитической безопасности Азербайджанской Показатели угроз этнополитической безопасности Азербайджанской Респубики (в условных баллах)
Республики ТСОН Т^Н TDLtH TDLtL TDOH TDOL
9. Неконституционные смены власти или перевороты 3
10. Этногеополити-ческая конфигурация страны 6
11. Нелегальные сепаратистские или антиправительствен-ные движения 18
12. Легальные сепаратистские движения 0
13. Этнополитическая мобилизация в стране (этноареалах) 3
14. Терроризм на этнополитической основе 3
15. Гражданские войны (внутренние конфликты) на этнопо-литической основе 18
16. Этноконфессио-нальная агрессия 18
17. Территориальные претензии со стороны других государств 18
18. Иностранная вооруженная агрессия 18
19. Интернационализация этнополити-ческих конфликтов 6
20. Утрата национальной государственности 1
И т о г о: 130 12 0 90 0 6 7 9 6
ность интернационализации этнополитических конфликтов. Укажем также на то, что наличие в стране нелегальных сепаратистских движений (Нагорный Карабах) в силу открытой их внешнеполитической ангажированности в реальности придает им характер этнополитической угрозы экстериорного типа. В результате в Азербайджане именно на долю структурных (внешних) этнополитических угроз приходится большая часть конфликтогенного потенциала — 84 (около 64%) из 130 условных баллов.
Указанная группировка внешних и внутренних этнополитических угроз позволяет сделать несколько выводов.
■ Во-первых, констатация факта превалирования внешних этнополитических угроз над внутренними определяет и приоритеты в выборе методов и средств их нейтрализации: военно-политические, международно-правовые, дипломатические и т.д. В данном контексте не случайно и то, что в политическом лексиконе по этнополитическим проблемам в Азербайджане широко распространены клише — ключи к их решению «находятся» в Москве, Вашингтоне, Анкаре. Тем самым фактически подчеркивается преимущественно внешний характер стимуляции этнополитических угроз национальной безопасности страны.
■ Во-вторых, половина (7 из 14) этнополитических угроз интериорного типа носит в настоящее время латентно-низкий характер, что предоставляет органам обеспечения национальной безопасности определенные темпоральные возможности для принятия упреждающих мер по их дальнейшей нейтрализации. Спектр таких мер может быть довольно обширным, но главное то, что все они должны быть направлены на создание в стране единства гражданского общества на основе межнационального и межконфессионального согласия.
■ В-третьих, относительно высокий индекс ряда угроз этнополитической безопасности во многом имеет ретроспективный характер и связан преимущественно с имевшей место в недалеком прошлом недееспособностью институтов политической власти в Азербайджане. К примеру, частые смены власти в начале 1990-х годов стали одним из стимуляторов миграционных процессов и изменения этнического состава республики. С другой стороны, характерные для того периода неэффективность в решении нараставших как ком проблем в общественной жизни, неспособность ограничить этнополитическую мобилизацию населения республики (как этнических меньшинств, так и титульного этноса) стали, в свою очередь, питательной средой для активизации этнополитических конфликтов и терроризма.
Пять этнополитических угроз национальной безопасности Азербайджана: сепаратистские движения, внутренние этнополитические конфликты, этноконфессиональная агрессия, территориальные претензии других государств и иностранная вооруженная агрессия — можно оценить по наивысшей шкале значений, поскольку в настоящее время они находятся в так называемом «замороженном» состоянии, что не позволяет отнести их к категории латентных. Еще два индикатора, связанных с внешней статусностью этнических меньшинств республики и интернационализацией нагорно-карабахского конфликта, в силу своей латентности пока держатся средних значений (6 баллов). Однако, как показали события августа 2008 года в Грузии, в определенных условиях эти угрозы могут очень быстро достигнуть критически опасного порога.
Таким образом, конфигурация и качественные параметры этнополитических угроз национальной безопасности Азербайджана отражают в себе, с одной стороны, непосредственные внутренние корреляции между их отдельными видами, с другой — опосредованную детерминацию комплекса латентных и открытых негативных факторов в сфере безопасности.
Состояние этнополитической безопасности
Сама логика исследования и полученные в его ходе результаты позволяют нам вывести также интегральную оценку состояния этнополитической безопасности Азербайджанской Республики, осями координат которой выступают рассмотренные выше факторы и угрозы.
Согласно ранее выведенной формуле, средний индекс этнополитической опасности страны составляет:
Этот показатель, в свою очередь, дает возможность исчисления индекса этнополи-тической безопасности:
Наиболее трудной задачей при определении, тем более — при системном управлении индексом этнополитической безопасности выступает проблема анализа корреляций как внутренних (фактор — фактор; угроза — угроза), так и внешних (фактор — угроза). Эта задача многоплановая по содержанию и весьма обширная по объему, поэтому она — предмет отдельного исследования. Однако считаем необходимым высказать некоторые свои соображения общего характера по этому вопросу.
Во-первых, можно утверждать, что взаимосвязь между факторами и угрозами этно-политической безопасности носит двойственный характер. Это связано с тем, что тренды различных сегментов национальной безопасности находятся между собой в сложной нелинейной связи:
■ увеличение или уменьшение стратегических и непосредственных этнополитичес-ких факторов, находятся в прямо пропорциональной связи с усилением или ослаблением этнополитических угроз;
■ факторы экономического характера вызывают обратно пропорциональные последствия в сфере этнополитических угроз.
Например, события лета 2008 года в Грузии отчетливо высветили взаимосвязь внутренних этнополитических факторов (наличие этноареалов на периферии страны, их внешняя статусность, высокий уровень этнополитической мобилизации) с военно-стратегическими факторами. С другой стороны, улучшение экономических показателей в Азербайджане35 привело к значительному снижению отдельных параметров этнополитической напряженности: этнической миграции, этнополитической мобилизации в этноареа-лах и по стране в целом и др.
Еще один аспект проблемы состоит в том, что триада «факторы — угрозы — состояние» этнополитической безопасности не имеет развернутого вида, поскольку в ней отсутствует механизм взаимодействия элементов триады, своего рода «точки пересечения» указанных ординат. Если представить формирование этнополитической безопасности в виде системного процесса, то такими активными точками, по нашему мнению, будут зоны деятельности различных типов политических акторов, в рамках которых и разворачивается переход качества одних структурных элементов в другие (см. Диаграмму 1).
Etnp
dang/mid
= [(73+130): 2]: 360 = 0, 28.
EtnpS = 1- 0, 28 = 0,72.
35 См.: Центральная Евразия 2005, 2006, 2007. Аналитические ежегодники. Швеция: CA&CC Press, 2006, 2007, 2008.
Диаграмма 1
Процессное описание формирования этнополитической безопасности
Состояние
этнополитической
безопасности
Деятельность
системных
политических
акторов
Угрозы
этнополитической
безопасности
Стадиальная цепь в данной схеме-диаграмме логически развертывается следующим образом.
■ Комплекс факторов этнополитической безопасности (безусловно, он может быть гораздо шире, чем предложенная автором выборка из 20 позиций) порождает внутренне детерминированную цепь «этнополитические потребности — интересы — цели», создающую мотивацию деятельности политических акторов манифестного типа (этнические группы, неинституциональные объединения).
■ В свою очередь, нарастающий этнополитический активизм выступает источником мощнейшей стимуляции факторов этнополитической безопасности, то есть их перевода из статического состояния в динамическое. В результате «риски», имманентно заложенные в факторах этнополитической безопасности, трансформируются в новое качественное состояние — угрозы в этнополитической сфере национальной безопасности.
■ Возникновение угроз такого рода, особенно открытого типа, неизбежно активизирует политических акторов системного типа (государственные органы, вмешательство двусторонних и наднациональных акторов, «гуманитарные интервенции» и др.).
■ Складывающийся в результате суммарный уровень этнополитической безопасности диктует необходимость выработки и реализации конкретно целенаправленной стратегии обеспечения национальной безопасности (в том числе этнопо-литической).
■ Успех (или неудача) в реализации целей стратегии национальной безопасности создает новую «фоновую среду» — трансформацию прежних и появление новых факторов этнополитической безопасности, которые возобновляют весь цикл, но уже с новой конфигурацией цепи «этнополитические потребности — интересы — цели».
Таким образом, формирование эффективной стратегии этнополитической безопасности — с внесением на основе принципа «обратной связи» необходимых корректив в ее текущее состояние — можно выразить в следующих выводах.
1. Управление этнополитическими аспектами национальной безопасности в реальности затруднено на всех стадиях развертывания этнополитической угрозы.
2. Устоявшаяся «традиционная» концентрация внимания и усилий на отражении угроз безопасности — свидетельство столь же традиционного «отставания» системы обеспечения национальной безопасности, нацеленной преимущественно на устранение последствий негативных явлений, а не порождающих их причинных детерминант (факторов).
3. Этнополитические катаклизмы, с которыми столкнулось в конце XX — начале XXI веков значительное число государств мира, делает неизбежной смену философии безопасности. Один из аспектов такой модернизации состоит в том, что на всех структурных уровнях системы обеспечения национальной безопасности необходимо концентрировать все материальные, человеческие и иные ресурсы на воздействии именно на факторы этнополитической безопасности с целью желательного изменения их вектора трансформации.
Последний пункт приобретает особую актуальность в свете подписанной в Москве 2 ноября 2008 года президентами Азербайджана, Армении и России Декларации о политическом урегулировании нагорно-карабахского конфликта. В оценках этого документа мнения экспертов оказались разбросанными в широком диапазоне: от осторожного оптимизма до полного скепсиса. Одни считают, что «постановкой вопроса о решении Карабахского конфликта Россия пытается показать миру, что она управляет процессами на Кавказе... Этот документ носит исключительно политическую нагрузку, и не более» (грузинский конфликтолог Паата Закареишвили)36, другие, что «декларация — лишь очередной промежуточный шаг на этом тяжелом пути, призванный подтвердить возросшую роль России в решении кавказских конфликтов» (Андрей Аре-шев)37. По категоричному же мнению ведущего аналитика Кремля, директора Института политических исследований России Сергея Маркова, «окончательного разрешения нагорно-карабахского конфликта не будет никогда. Все формы разрешения будут вре-менными»38.
36 См.: [http://www.day.az/news/armenia/135380.html], 3 ноября 2008.
37 См.: [http://www.day.az/news/politics/135324.html], 3 ноября 2008.
38 [http://www.day.az/news/politics/135724.html], 6 ноября 2008.
Нам представляется, что в этой разноголосице мнений есть определенная доля эклектизма, поскольку смешиваются разнопорядковые явления: геополитические, военнополитические и этнополитические аспекты урегулирования конфликта. Наверное, такой подход в какой-то мере предопределен тем, что, с одной стороны, в Москве смогли достичь того, что оказалось невозможным в Ки-Уэсте; с другой — тем, что во втором пункте Декларации стороны «подтверждают важное значение продолжения сопредседателями Минской группы ОБСЕ посреднических усилий с учетом их встречи в Мадриде в ноябре 2007 года и последующих дискуссий в целях разработки основных принципов политического урегулирования»39. Напомним, что Мадридское предложение 2007 года сочетает в себе два принципа международного права — принцип территориальной целостности и принцип самоопределения наций, то есть, по сути, превращают переговорный процесс в бесконечное «перетягивание каната».
И все же, по нашему мнению, главное в этом документе то, что впервые на политическом уровне зафиксировано стремление сторон не устранять последствия, а в правовом поле воздействовать на ключевые факторы конфликта. В качестве таковых можно выделить четыре: статус территории, безопасность населения (включая беженцев из Карабаха), оккупированные территории вокруг Нагорного Карабаха, международно-правовые гарантии.
В этом контексте важность Московской декларации в том и состоит, что в ней фактически закладываются основы воздействия на последние два фактора. Уже в ее первом пункте президенты «заявляют, что будут способствовать оздоровлению ситуации на Южном Кавказе и обеспечению установления в регионе обстановки стабильности и безопасности путем политического урегулирования конфликта на основе принципов и норм международного права и принятых в этих рамках решений и документов, чтобы создать благоприятные условия для экономического развития и всестороннего сотрудничества в регионе»40. Основополагающие решения, принятые в рамках международного права, — резолюция 62/243 Генеральной Ассамблеи ООН и резолюция 1614 ПАСЕ, в которых содержатся признание территориальной целостности Азербайджанской Республики и призыв к безоговорочному выводу армянских вооруженных сил с оккупированных азербайджанских территорий.
Пункт 3 Декларации гласит, что «достижение мирного урегулирования должно сопровождаться юридически обязывающими международными гарантиями всех его аспектов и этапов»41. И хотя контуры и содержание этих международных гарантий весьма расплывчаты и пока сводятся лишь к циркуляции слухов о размещении российских войск в зоне конфликта, тем не менее сама постановка вопроса о формате гарантий мира заслуживает одобрения. Активно обсуждается в СМИ, но, к сожалению, не отражена в Декларации и проблема возвращения беженцев в Карабах, без чего собственно и нет понятия «народ Карабаха».
Таким образом, два из четырех несущих факторов-«колон» нагорно-карабахского конфликта, судя по всему, находятся на стадии политико-дипломатического воздействия на них. Вместе с тем следует особо подчеркнуть, что главная опасность нынешнего этапа переговорного процесса заключается в том, что начатое в его ходе фактическое «размораживание» конфликта задает тем самым как бы обратный отсчет времени, в результате чего без динамичной и сбалансированной программы дальнейших шагов Армения и Азербайджан могут стремительно сползти к новому военному противостоянию.
39 Ильхам Алиев, Серж Саркисян и Дмитрий Медведев подписали декларацию по Нагорному Карабаху [http://www.day.az/news/politics/135324.html].
40 Там же.
41 Там же.
3 а к л ю ч е н и е
Обобщая результаты проведенного исследования, следует отметить, что предложенный в данной статье анализ этнополитического измерения национальной безопасности одного из ведущих государств Центрального Кавказа — Азербайджанской Республики — в теоретико-практическом плане предоставляет возможность провести тест-диагностику ключевых ее сегментов. На основе применения многокомпонентной концептуальной модели определены степень влияния этнополитических факторов и угроз, выявлена их внутренняя диспозиция, что, в свою очередь, может стать основой для дальнейшего теоретического осмысления эмпирического базиса проблемы. Однако анализ внутренних корреляций между группами компонентов, регулятивные возможности и пределы управленческого воздействия на них со стороны системы обеспечения национальной безопасности — все это уже становится предметом отдельных исследований.
