CC BY
47
ЕСТЕСТВЕННОЕ ВОСПРОИЗВОДСТВО ГОРОДСКОГО НАСЕЛЕНИЯ УРАЛА В 20—30-е ГОДЫ XX ВЕКА
В настоящее время демографические проблемы остро встали перед Россией. В стране отмечено парадоксальное для мирного времени сокращение населения. В связи с этим особую важность приобретает изучение опыта решения проблемы воспроизводства населения в 20—30-е годы XX века. Период характеризуется сложными социально-экономическими и политическими процессами, которые привели к глубоким трансформациям в демографическом развитии страны. Эти изменения имели долгосрочные последствия и определили особенности социальных и демографических процессов вплоть до настоящего времени. Вопросы народонаселения 20—30-х годов XX века получили освещение как в общероссийских [1, 2, 3, 4, 5], так и в региональных [6,7, 8] исследованиях. Однако проблема естественного воспроизводства горожан Урала еще недостаточно изучена. В данной работе делается попытка восполнить этот пробел.
Важное место в формировании контингентов горожан занимает естественное воспроизводство населения, то есть процесс его непрерывного возобновления на основе рождаемости и смертности. В начале XX века для Урала, как и в целом Российской империи, был характерен так называемый до-индустриальный тип естественного движения населения. Он преобладал в отсталых аграрных странах. Высокий уровень рождаемости был соразмерен с не менее высоким уровнем смертности. Более того, уральский исследователь С.В. Голикова убедительно доказала, что становление и развитие горнозаводской промышленности в регионе сопровождалось не снижением названных показателей,
а, наоборот, их ростом [9, с. 189]. По подсчетам известного советского исследователя А.Г. Рашина, в Пермской губернии в 1906—1910 гг. на 1000 чел. населения родилось 57,7 чел., умерло 41,3 чел., в 1911—1913 гг. — соответственно 55,2 и 42,2 чел. [1,с. 168,188].
В 20—30-е годы на естественное воспроизводство городского населения Урала оказывали влияние разные факторы: войны и санитарно-демографические их последствия, глубокие социально-экономические и политические преобразования в стране, состояние городского хозяйства и медико-санитарное обслуживание населения, общая культура горожан.
Переход от войны к мирному хозяйственному строительству был очень тяжелым для рассматриваемого региона. Народное хозяйство края оказалось основательно разрушенным в годы гражданской войны и иностранной интервенции. Положение еще бо-
лее ухудшилось в связи с засухой и неурожаем 1921 г. Все это отрицательно повлияло на динамику численности населения. К началу 1924 г. число жителей края, по сравнению с 1920 г., сократилось на 444,8 тыс. чел. или на 6,7 %. Еще больше уменьшилось городское население (на 13,7 %). Наибольшее сокращение горожан наблюдалось в Челябинской губернии (на 17,8 %), жители которой особенно пострадали от неурожая 1921 г. [10, с. 6] .Уменьшение численности городского населения на Урале было более значительным, чем в соседней Сибири. Там наибольшее сокращение горожан отмечалось в Томской области и составило 7,2 % [11, с. 28].
Падение численности горожан в начале 20-х годов XX века было связано с повышенной смертностью населения. Она даже превысила рождаемость. Негативными факторами, повлиявшими на естественное воспроизводство населения в 1920—1922 гг., помимо голода 1921—1922 гг., стали эпидемии тифа, холеры и других остроинфекционных заболеваний. В Челябинской губернии положение усугублялось чрезвычайным скоплением на станциях края, особенно на вокзале Челябинска, громадного количества голодных беженцев и переселенцев, насчитывавших к концу 1921 г. 33 944 чел. Среди них в условиях чрезвычайной скученности и антисанитарии свирепствовала громадная голодная и эпидемическая смертность [12, с. 208].
К середине 20-х годов демографическая ситуация в крае улучшилась. Наступил непродолжительный период компенсаторной рождаемости. Наибольший пик рождаемости городского населения приходится на 1924 г. (табл. 1).
Тогда же был зафиксирован и самый высокий уровень естественного прироста горожан. Эти показатели оказались выше, чем в целом по Уральской области (соответственно 51,85 и 23,27 чел. на 1000 жителей региона) [13, с. 201], и значительно превысили общесоюзные (самый высокий коэффициент рождаемости в целом по СССР пришелся на
1925 г. и составил 45,0 %) [14, с. 9]. Но довоенный уровень рождаемости так и не был достигнут. Только в течение трех лет (1924—1926 гг.) показатель рождаемости в уральских городах был близок к нему.
Вместе с тем уже в 20-е годы при общем, хотя и не стабильном росте абсолютных величин наметилась устойчивая тенденция к снижению рождаемости при сохранявшейся высокой смертности городского населения. Это привело к уменьшению естественного прироста жителей городов с 25,81 чел. в 1924 г. до 12,37 чел. в 1930 г. на каждую 1000 населения. Таким образом, некоторое улучшение демог-
История
Таблица 1
Естественное движение городского населения Уралобласти в 1924—1932 гг.
Годы Родилось Умерло Естественный прирост
чел. на 1000 чел. чел. на 1000 чел. чел. на 1000 чел.
населения населения населения
1924 61 618 54,31 н. св. 28,50 н. св. 25,81
1925 89 824 53,74 39 259 28,90 50 565 24,84
1926 96 290 52,92 51 423 27,35 44 867 25,57
1927 70 145 49,85 39 983 28,41 30 162 21,44
1928 68 250 44,52 37 867 24,70 30 383 19,82
1929 72 133 43,45 41 871 25,22 30 262 18,23
1930 75 869 41,37 53 259 29,00 22 610 12,37
1931 86 246 34,34 69 674 27,76 16 572 6,58
1932 102 936 36,65 93 965 33,48 8 971 3,17
Сост. по: Обзор хозяйства Урала за 1924—1925 год/под ред. B.C. Немчинова.—Свердловск: Уралоблстатуправление, 1926. — С. 4, 200, 201, 292; Уральское хозяйство в цифрах, 1930 год. — Свердловск : Изд-е статсектора и Уралплана, 1930.—Вып. I, — С. 14— 15;ГАСО — Ф. 1812. — Оп.2. — Д. 18,— Л. 12, 65; —Д.27.—Л. 22; —Д.30, —Л. 1—2; — Д. 33, —Л. 30—30 об.; —Д. 170.— Л. 2—5; —Д. 171, —Л. 1.
рафической ситуации не могло компенсировать людские потери 1914—1922 гг. и преодолеть нарушения в развитии демографических процессов.
В начале 30-х годов на Урале особенно обострилась демографическая ситуация. В связи с голодом 1932—193 3 гг. естественный прирост горожан в крае в 1932 г. упал до 3,17 чел. на 1000 населения (см.
табл. 1), а в 1933 г. этот показатель оказался отрицательным. Смертность жителей городов, вошедших в Свердловскую область (в 1934 г. Уральская область была разделена на Свердловскую, Челябинскую и Обь-Иртышскую области), превысила рождаемость на 21 869 чел. (табл. 2) или на 12,2 чел. на каждую 1000 населения.
Таблица 2
Естественное движение городского населения Урала в 1933—1939 гг., тыс. чел.
Годы Свердловская область Челябинская область
Родилось У мерло Естеств. прирост Родилось Умерло Естеств. прирост
1933 43 063 64 932 -21 869 н. св. н. св. н. св.
1935 67 502 36 821 30 681 40 125 20 650 19 475
1936 78 076 51 668 26 408 44 145 27 104 17 041
1937 99 627 58 122 41 505 81 752 45 554 36 198
1938 61 168 30 186 30 982 52 639 26 112 26 527
1939 61 311 33 682 27 629 50 566 27 382 23 184
Сост. по:ГАСО — Ф. 1812,—Оп. 2,—Д. 172, —Л. 9; —Ф. 1813, —On. 1. —Д. 98. —Л. 4—4 об.; —Д. 99, —Л. 5—5 об.; —Д. 100, —Л. 6; —Д. 101, —Л. 3;ОГАЧО —Ф. 485, —Оп. 5, —Л. 111,114; —Д. 1118.—Л. 273 об.,275 об.; — Оп. 5. — Д. 488. — Л. 22, 42; — Оп. 6. — Д. 789. — Л. 130, 132. — Оп. 7. — Д. 487. — Л. 77, 79.
Этот показатель оказался почти в 2 раза хуже, чем аналогичный коэффициент в целом по данному региону (-6,81 чел.). Примечательно и то, что в 1933 г. здесь в городах возросла мужская смертность и составила 57,3 % от числа скончавшихся [подсчитано по: 15]. До обозначенного года и после него в крае удельный вес умерших мужчин колебался вокруг 53 %.
Аналогичные процессы были характерны и для городов, вошедших в Челябинскую область. В 1933 г. число умерших превысило число родившихся в Челябинске на 6594 чел., Магнитогорске — на 2835 чел. [подсчитано по: 16], в Златоусте—на 1234 чел. [17, с. 115].
В целом в 1933 г. на Урале была зафиксирована самая низкая рождаемость и самая высокая
смертность населения за весь рассматриваемый период. Так, на 1000 горожан в Свердловской области родилось 24,0 чел., а умерло 36,2 чел. В Златоусте соответственно — 22,9 и 36,1 чел. «Демографическая катастрофа» начала 30-х годов, так ее назвали современные ученые, нарушила демографические процессы в регионе на все последующие годы.
Как видно из данных табл. 2, в 1935 г. смертность горожан в Свердловской и Челябинской областях значительно уменьшилась, рождаемость возросла, а величина естественного прироста была положительной. Однако уже в следующем, 1936 г., показатель смертности резко возрос. В этом году умерло горожан больше, чем в предыдущем, как в
Свердловской, так и Челябинской области. Прирост населения несколько снизился, хотя оставался положительным за счет повышения рождаемости населения. 1937 г. отмечен самой высокой рождаемостью за все 30-е годы. Она связана с запрещением абортов в 1936 г. Но уже в 1938 г. этот показатель снижается, поскольку меры административного вмешательства в демографическое поведение людей действуют, как правило, ограниченный срок. В этом же году уменьшается и смертность горожан, однако уже в 1939 г. она вновь возрастает. Величина естественного прироста городского населения в последней трети 30-х годов сохраняет тенденцию к сокращению. В целом в 1939 г. в Свердловской области коэффициент рождаемости составил 39,4 %, смертности — 21,7%, в Челябинской области — соответственно 42,8 и 23,4 % [подсчитано по: 18, 19].
Таким образом, на всем протяжении рассматриваемого периода действовала тенденция к сокращению естественного прироста населения, однако динамика его отличается скачкообразностью и резкими колебаниями. Обусловлено это тем, что рождаемость и смертность не были стабильными, колебания этих показателей также были резкими и скачкообразными, а повышения неустойчивыми.
Главную, определяющую роль в динамике численности населения играла смертность. Высокая смертность горожан в 20—30-е годы была обусловлена прежде всего тем, что само повышение рождаемости вело к повышению смертности населения. Большая масса умерших в рассматриваемый период падала на младенческий возраст. В 1925—1927 гг. доля детей, скончавшихся до одного года, составила свыше 43 % среди всех умерших горожан (табл. 3).
Таблица 3
Младенческая смертность на Урале в 20—30-е годы XX века
Годы Число умерших до 1 года Уд. вес в общ. смерти. Коэфф. младенч. смерти. Число умерших до 1 года Уд. вес в общ. смерти. Коэфф. младенч. смерти.
Уральская область
1925 17 229 43,9% 191,8 %о
1926 22 329 43,4 % 231,9 %о
1927 17 419 43,7 % 248,3 %о
1928 15 014 39,6% 220,0 %0
Свердловская область Челябинская область
1933 11 870 18,3% 275,6 %о — — —
1935 12 619 34,3% 186,9 %о 7 036 34,1 % 175,0 %0
1936 19 852 38,4% 254,3 %о 10 751 39,7% 243,5 %о
1937 24 617 42,3 % 247,1 %о 12 807 41,3% —
1938 12 667 42,0% 207,1 %о 10 203 39,1 % 193,8 %0
1939 13 492 40,0 % 220,0 %0 И 028 40,3% 218,1 %о
Сост. по: Обзор хозяйства Урала за 1924—1925 год/под ред. В.С. Немчинова. — Свердловск : Уралоблстатуправле-ние, 1926. — С. 4, 200,201,292; Уральское хозяйство в цифрах, 1930 год. — Свердловск : Изд-е статсектора и Уралпла-на, 1930. — Вып. I. — С. 14-15; ГАСО — Ф. 1812. — Оп. 2. — Д. 18. — Л. 12, 65; — Д. 27. — Л. 22; — Д. 30. — Л. 1-2; — Д. 33, —Л. 30-30об.; —Д. 170,—Л. 2-5;—Д. 171,—Л. 1.—Д. 172,— Л. 9; Ф. 1813. —Оп. 1.—Д. 98,—Л. 4-4 об.; —Д. 99. —Л. 5-5 об.; —Д. 100, —Л. 6; —Д. 101, —Л. 3;ОГАЧО —Ф. 485, —Оп. 5,—Л. 111,114; —Д. 1118. — Л. 273 об., 275 об.; — Оп. 5. — Д. 488. — Л. 22, 42; — Оп. 6. — Д. 789. — Л. 130, 132. — Оп. 7. — Д. 487. — Л. 77, 79.
Младенческая смертность несколько снизилась в 1928 г. и стала чуть меньше 40,0 %. Вместе с тем удельный вес младенцев в общей численности умерших в целом по Уральской области в обозначенные годы колебался между 50,0—55,0 % [подсчитано по:
20, с. 10].
В 30-е годы младенческая смертность по-прежнему оставалась достаточно высокой, обусловливая высокий уровень смертности вообще. Хотя, как показывают данные таблицы 3, удельный вес детей, умерших до одного года, среди скончавшихся горожан Урала несколько снизился и колебался в пределах 34,1 и 42,3 %. Вместе с тем в 30-е годы сократился разрыв между уровнем младенческой смерт-
ности в городах и в целом по Уралу. Удельный вес младенцев в общем числе смертей в 1935—1939 гг. в Свердловской области составил 37,6—43,8 %, Челябинской области—36,5—42,7 % [подсчитано по:
21, 22]. Уровень младенческой смертности на Урале оказался значительно выше, чем в целом по СССР и РСФСР. Самый высокий данный показатель, как по Союзу, так и по Российской Федерации, был отмечен в 1939 г. и составил соответственно 35,4 и 36,5% [14, с. 23].
Сохранившиеся статистические сведения позволяют рассчитать коэффициент младенческой смертности для уральских городов [см. табл. 3]. Данный показатель был всегда ниже, чем в целом по регио-
История
ну, и составил в Уральской области в 1925 г. 347,9 700, 1926 г. — 247,0 °/00, 1927 г. — 346,2 %0, 1928 г. — 246,7 °/00 [подсчитано по: 23]. В 1925 г. он оказался ниже общесоюзного уровня младенческой смертности (201,0 °/00), но к 1927 г. значительно превысил его (191,0 °/00) [24, с. 16], как и общероссийский показатель. Так, коэффициент младенческой смертности в России к этому времени снизился до 205,0 °/00 [25, с. 48]. Своего пика общероссийский показатель достиг в 1933 г., годе самого сильного голода, — 295,1 °/00 [25, с. 48], однако он оказался значительно выше, чем коэффициент младенческой смертности в городах, вскоре вошедших в состав Свердловской области (275,6 °/00). Это доказывает, что сельское население пострадало больше от голода, чем городское.
В последующий период уровень младенческой смертности в городах Урала также оставался ниже, чем в целом по региону. Так, в 1935 г. был самый низкий коэффициент младенческой смертности среди горожан Урала за все 30-е годы XX века, но данный показатель по Свердловской области составил 215,8 Челябинской — 187,3 °/т. Пик детской смертности в городах Урала пришелся на 1936 г., тогда как в Свердловской области ее уровень оказался равным 308,0 °/00, Челябинской — 274,1 °/00 [подсчитано по: 21,22].
Врачи и гигиенисты во многом связывали чрезвычайно высокий уровень младенческой смертности с особенностями вскармливания грудных детей в православных, т. е. по большей части русских семьях. В них традиционно было принято чуть ли не с первых дней жизни давать ребенку прикорм или лишать его вообще грудного молока, оставлять без матери на попечении старших детей-подростков или стариков, еда при этом оставлялась на целый день. Представители других религий жили часто в худших условиях, но в связи с тем, что грудное вскармливание детей продолжалось у них дольше, смертность детей в этих семьях была гораздо ниже [25, с. 47].
Высокая младенческая смертность, в том числе и материнская, также была обусловлена неразвитостью системы медицинской помощи и родовспоможения. А законодательство об охране материнства и детства, существовавшее во многих европейских странах уже в течение довольно длительного времени и полностью отсутствовавшее в досоветской России, находилось в стадии становления. В уральских городах отмечалась сложная санитарная обстановка труда, быта и жилищных условий, которая еще более ухудшилась в связи с громадным промышленным строительством, развернувшимся в рамках создания Урало-Кузбасса. К этому еще добавилась тяжелая работа женщин на предприятиях, в том числе с вредным производством. Ослабленный недоеданием и тяжелой работой организм матери подчас не мог выносить здорового ребенка. В связи с этими причинами до 15—20 % младенцев погиба-
ло в первый год своей жизни от врожденной слабости, детского истощения и болезней новорожденных. Помесячное изучение младенческой смертности в городах Урала показал, что пик ее приходился на летние месяцы. Неблагоустроенность городского хозяйства, отсутствие водопровода и канализации, скученность, теснота, антисанитария способствовали распространению кишечных инфекций [13, с. 201]. Весной, как правило, младенцы погибали от заболевания органов дыхания (бронхиты, пневмония). В результате всего этого возраст «дожития» младенцев был очень низким. Спад детской смертности начинался лишь после 6 месяцев существования ребенка [14, с. 23].
Для объяснения сложившейся демографической ситуации в городах Урала следует проанализировать причины смерти населения. Статистические данные показывают, что наиболее распространенными причинами смерти горожан, как детей, так и взрослых, стали болезни органов дыхания: туберкулез, крупозная пневмония, пневмония, бронхит. От них умирало до четверти всех умерших. В середине 20-х годов Урал занимал первое место по заболеваемости туберкулезом среди всех республик и регионов СССР [26, с. 195]. Уральские врачи убедительно доказали влияние условий промышленного производства на здоровье работников предприятий [27, с. 444—447].
На втором месте была смерть от эндемических болезней и эпидемических инфекций. Одни из них были чисто детскими: корь, скарлатина, коклюш, дифтерия. Другими инфекциями болели все горожане. Это: тифы, оспа, малярия, грипп. В 20-е годы Уральская область была одним из самых крупных очагов по заболеванию оспой [26, с. 195]. В 20-е годы в среднем от инфекционных болезней погибало до четверти горожан. В 30-е годы благодаря профилактическим мерам инфекции стали причиной смерти свыше 12 % городского населения.
Третье место среди причин смерти городского населения Урала занимали желудочно-кишечные заболевания. Они были вызваны во многом неблагоприятной санитарно-технической обстановкой в городах. Остальные заболевания не носили массовый характер. Вместе с тем в 30-е годы наметилась тенденция роста удельного веса заболеваний эндогенного происхождения (сердечно-сосудистые заболевания, рак) среди причин смерти горожан.
Таким образом, в 20—30-е годы под воздействием социально-экономических и политических преобразований произошли значительные изменения в естественном воспроизводстве городского населения Урала. Наметилась устойчивая тенденция к сокращению прироста населения за счет снижения рождаемости и сохранения достаточно высокой смертности горожан. Все это необходимо было учитывать при решении экономических задач региона.
Литература
1. Рашин, А.Г. Население России за 100 лет / А.Г. Рашин. — М.: Госстатиздат, 1956. — 351 с.
2. Брачность, рождаемость, смертность в России и СССР / под ред. А.Г. Вишневского. — М.: Статистика, 1977. — 247 с.
3. Кириллова, Д.А. Рождаемость, смертность и прирост населения СССР в 1933—1939 гг. / Д.А. Кириллова — Чебоксары : Книжное изд-во, 1994.
4. Андреев, Е.М. Демографическая история России: 1927—1959 / Е.М. Андреев, Л.Е. Дарский, Т.Л. Харькова. — М.: Госкомстат России, 1998. — 187 с.
5. Население России в XX веке: Исторические очерки. — Т. 1. / отв. ред. В.Б. Жиромская. — М. : Росспэн, 2000. — 459 с.
6. Кузовлев, П.М. К истории формирования населения Урала / П.М. Кузовлев // Проблема формирования и развития населения Урала. — Свердловск : Сред.-Урал. кн. изд-во, 1977. — С. 5—24.
7. Население Урала. XX век: История демографического развития / под ред. А.И. Кузьмина, А.Г. Оруджиевой, Г.Е. Корнилова.—Екатеринбург: УрО РАН, 1996,—224 с.
8. Корнилов, Г.Е. Миграционные связи Уральской области (По материалам Всесоюзной переписи
1926 года) / Г.Е. Корнилов, О.В. Павлова // Уральский исторический вестник. — № 9. — Екатеринбург : Академкнига, 2003. — С. 210—226.
9. Голикова, С.В. Семья горнозаводского населения Урала XVIII—XIX веков: Демографические процессы и традиции / С.В. Голикова. — Екатеринбург : УрО РАН, 2001. — 196 с.
10. Уральское хозяйство в цифрах, 1926 год: Краткий статистический справочник. — Свердловск : Уралоблстатуправление, 1926. — 393 с.
11. Московский, А.С. Формирование городского населения Сибири (1926—1939 гг.) / А.С. Московский , В.А. Исупов . — Новосибирск : Наука, 1984. — 168 с.
12. Отчет Челябинского губернского экономического совещания Совету Труда и Обороны, апр.— сент. 1922 года. —Челябинск: Тип. Губсовнархоза, 1922, —305 с.
13. Обзор хозяйства Урала за 1924-1925 год/под ред. B.C. Немчинова. — Свердловск : Уралоблстатуправление, 1926. — 395 с.
14. Жиромская, В.Б. Демографическая история России в 1930-е годы: Взгляд в неизвестное / В.Б. Жиромская. — М.: РОССПЭН, 2001. — 280 с.
15.ГАСО —Ф. 1812, —Оп.2. —Д. 172, —Л. 7.
16. ОГАЧО — Ф. 1055. — Оп. 1. — Д. 113. — Л. 15—18 об.
17. Журавлева В .А. Население Златоуста в 20— 30-е годы XX века / В.А. Журавлева // Вторые Бу-шуевские чтения: Сборник материалов / под ред. В.И. Чуманова. — Челябинск : Изд-во ЮУрГУ, 2004, —С. 110—121.
18.ГАСО —Ф. 1813. —Оп. 1. —Д. 101. —Л.З.
19. ОГАЧО — Ф. 485. — Оп. 7. — Д. 487. — Л. 79.
20. Уральское хозяйство в цифрах, 1930 год. — Свердловск : Изд-е статсектора и Уралплана, 1930, —Вып. I, —223 с.
21. ГАСО — Ф. 1812. — Оп. 2. — Д. 172. — Л. 9; —Ф. 1813, —Оп. 1, —Д. 98, —Л. 4-4 об.; —Д. 99. — Л. 5-5 об.; — Д. 100.—Л. 6; — Д. 101. — Л. 3.
22. ОГАЧО — Ф. 485. — Оп. 5. — Л. 111,114; — Д. 1118. — Л. 273 об., 275 об.; — Оп. 5. — Д. 488. — Л. 22, 42; —Оп. 6, —Д. 789, —Л. 130,132, —Оп.
7,—Д.487, —Л. 77, 79.
23.ГАСО —Ф. 1812. —Оп.2, —Д. 18, —Л. 12, 65; — Д. 27. — Л. 22; — Д. 30. — Л. 1-2; — Д. 33. — Л. 30-30 об.; —Д. 170,—Л. 2-5; —Д. 171. —Л. 1.
24. Урланис, БД. Динамика уровня рождаемости в СССР за годы советской власти / Б.Ц. Урланис // Брачность, рождаемость, смертность в России и СССР/ под ред. А.Г. Вишневского. — М.: Статистика, 1977, —С. 8—27.
25. Кваша, Е.А. Младенческая смертность в России в XX веке / Е.А. Кваша // Социологические исследования. — 2003. — № 6. — С. 47—55.
26. Отчет о деятельности Уральского областного исполнительного комитета С.Р.К.К. и К.Д. VI созыва, 1927 —- апрель 1929. — Свердловск : Изд-е Уралоблисполкома, 1929. — 264 с.
27. Виленский М.М. Болезни профессиональные / М.М. Виленский // Уральская советская энциклопедия. — Т. 1. ■— Свердловск; М. : Изд-во Уралоблисполкома «Уральская советская энциклопедия», 1933. — С. 444—447.
Список сокращений
ГАСО — Государственный архив Свердловской области.
ОГАЧО — Объединенный государственный архив Челябинской области.
