CC BY
117
УДК 94(470.53).084
ВОСПРОИЗВОДСТВО НАСЕЛЕНИЯ ПЕРМИ В 1920-1940 гг.
© А.В. Чащин
Рассмотрение динамики естественного движения, причин смертности, а также факторов, влиявших на это, позволяет выявить особенности воспроизводства населения Перми в 1920-1930-е гг. Голод, эпидемии стали причиной демографических катастроф в 1920-1922 гг. и в 1930-1934 гг. Основными причинами смертности выступили болезни экзогенного характера, что говорит о сохранении патологии, характерной для традиционного общества. Изменения в динамике рождаемости и смертности в городе в конце 1930-х гг. указывают на начало второго этапа демографического перехода.
Ключевые слова: городское население; рождаемость; смертность; демографическая катастрофа; демографический переход; Пермь.
В 1920-1930-е гг. город Пермь развивался как крупный административный и промышленный центр Урала, что не могло не повлиять на процессы рождаемости и смертности в городе. Рассмотрение динамики естественного движения, причин смертности, а также факторов, влиявших на это, позволяет выявить особенности воспроизводства населения в данное время1.
Показателем того, что город динамично развивался в указанный период, служит увеличение численности населения. Численность города с 1920 г. по 1939 г. увеличилась в 3,6 раза: с 70 026 человек до 255 236 человек [2, 3]. Перед переписью 1939 г. в 1938 г. в состав города вошел г. Молотов, что увеличило численность Перми примерно на 25 % [4].
Исходя из темпов естественного прироста населения в Перми в 1920-1940 гг., можно выделить четыре периода (табл. 1).
В первый период с 1920-1922 гг. в Перми смертность намного превышала рождаемость, что позволяет говорить о демографической катастрофе по отношению к этому периоду. Наиболее высокий показатель смертности пришелся на 1922 г., что было связано с голодом, а также распространением эпидемий на территории города. Как непременный спутник голода, появляется тиф [15]. При анализе табл. 2 видно, что в 1922 г. людей, заболевших сыпным и возвратным тифом, было больше, чем в период голода
1 Мотовилихинский поселок входил в состав Перми с 1927-1931 гг. С 1931-1938 гг. он был преобразован в г. Молотов. Согласно указу Верховного Совета РСФСР 3 октября 1938 г. г. Молотов вошел в состав Перми. Соответственно, в указанные годы расчеты сделаны с учетом Мотовилихинского поселка [1].
1932-1933 гг. По сравнению с 1922 г. заболеваемость сыпным тифом в 1924 г. снизилась в 70 раз (с 4 965 до 71 случая), возвратным тифом в 448 раз (с 3 587 случаев до 8), брюшным тифом в 1,2 раза (с 105 случаев до 85). Снизилось также резко число людей, болевших дизентерией: с 1 360 случаев до 223 (в 6,1 раза). Широкое распространение сыпного и возвратного тифа, дизентерии было связано с голодом, антисанитарией в городе, во многом вызванной миграцией через Пермь как портовый и железнодорожный центр. В качестве примера можно привести результаты осмотра лагеря переселенцев в Перми в здании бывшего духовного училища 5 марта 1922 г.: «Все призреваемые переселенцы крайне истощены, еле двигаются. Многие ослаблены настолько, что лежат без движения. Заболеваемость значительно исключительно на почве истощения. Лихорадящих тифозных больных в день осмотра около 15 человек. Довольствие переселенцев крайне тяжелое, недостаточное: со 2-го марта выдается в день на каждого человека всего 1/4 фунта плохого овсяного хлеба. Горячая пища варится один раз вдень на обед: суп из конских голов и конских ног, причем кроме упомянутых костей в котел закладывается только соль. <...> Ни баня, ни дезкамера при лагере не отводятся за недостатком дров; следовательно, переселенцы никакой санитарной обработке не подвергаются. Ежедневно умирает 4-5-6 человек на почве истощения. Трупы вывозятся не всегда своевременно. Так, в день осмотра мною было обнаружено около 15 трупов, сваленных в кучу в углу на заднем дворе» [16].
Таблица 1
Воспроизводство населения Перми в 1920-1940 гг., % [5-14]
Год Рождаемость Смертность Естественный прирост Младенческая смертность
1920 36 71,6 -35,6 -
1921 42,1 77,6 -35,5 -
1922 27,5 102,5 -75 -
1923 38,8 27,2 11,6 -
1924 42 26,5 15,8 243
1925 37,8 25,2 12,6 233,7
1926 35 24,3 10,7 219
1927 38,4 27,3 11,1 282,7
1928 39,1 23,5 15,6 180,8
1929 36,5 22,7 13,8 204
1930 37 29 8 235
1931 37,6 34,3 3,3 253,1
1932 44,4 43,8 0,6 260
1933 30,9 56,4 -25,5 318,6
1934 21,8 29 -7,2 213,6
1935 27,2 16,4 10,8 164,1
1936 31,1 18,8 12,3 219
1937 40,5 23 17,5 233
1938 40 24 16 218,5
1939 37,6 21,6 16 218,7
1940 36,6 21,7 15 220,4
Таблица 2
Заболеваемость сыпным, брюшным и возвратным тифом в Перми в 1922, 1924, 1932-1935 гг. (на 1000 человек) [17, 18]
Болезни Годы
1922 1924 1932 1933 1934 1935
возвратный тиф 52,4 0,1 - 0,05 1 0
сыпной тиф 72,6 1 18,2 25 3,4 0,4
брюшной тиф 1,5 1,1 8,1 13,4 10,6 1
Второй период с 1923 по 1929 гг. характеризуется тем, что естественный прирост имел положительное значение и превышал 10 %. Показатели рождаемости в данный период были выше 35 %, что говорит о высоком уровне. Показатели смертности колебались от 22,7 % до 27,3 %, т. е. уровень смертности был также высоким. Общий коэффициент младенческой смертности был высоким и в целом коррелируется с общим коэффициентом смертности. Наиболее высокий показатель младенческой смертности, так же как и в целом смертности, относится к 1927 г.
Положительный естественный прирост населения был связан с восстановлением хозяйства после революционной смуты. Несмотря на это, как указывалось на заседании Пермского окружного исполкома от 28 сентября 1927 г., трудное положение с водо-
снабжением, проблемы с санитарным состоянием жилых помещений, наличие эпидемических очагов дизентерии, брюшного тифа, малярии, а также увеличение детских инфекций продолжало оказывать негативное воздействие на здоровье людей, что и объясняет высокие показатели смертности [19].
В следующий период, который относится к 1930-1934 гг., происходит резкое снижение естественного прироста, что в течение 1930-1932 гг., прежде всего, обусловлено резким ростом смертности. Решающую роль смертности в снижении естественного прироста населения СССР видели также работники Центрального статистического управления: «В 1933 г. убыль населения почти целиком определена была исключительно высокой смертностью (при продолжающемся понижении рождаемости)» [7, д. 131, л. 1-4].
В 1933 г. произошло резкое снижение рождаемости, которая в 1934 г. достигает минимальных значений за анализируемый период. В этот же период наблюдается резкий рост младенческой смертности, которая достигла максимального значения в 1933 г. Этот факт говорит о том, что во время голода, который охватил, в т. ч., и население Перми, младенцы оказались одной из наиболее уязвимых категорий населения. Можно сделать вывод, что 1933-1934 гг. - время демографической катастрофы в Перми. В это же время наблюдается демографическая катастрофа в целом по СССР, которая датируется с начала 1933 г. по конец 1934 г. [20].
Сравним возрастную структуру смертности в 1934 г., когда наблюдалась демографическая катастрофа, с 1939 г., когда естественный прирост был положительным. При сравнении распределения смертей по возрастным группам в 1934 г. с 1939 г. (табл. 3) видно, что к концу 1930-х гг. резко возрастает доля детей, умерших до одного года: с 18 % в 1933 г. до 38 % в 1939 г., что можно связать с уменьшением смертности в других возрастных группах. Обращает внимание на себя тот факт, что в 1939 г. по сравнению с 1934 г. сокращение доли умерших в старших возрастных группах (50-59 лет и 60-69 лет) было наиболее существенным. Это указывает, что в период демографической катастрофы представители старших возрастных групп были более подвержены негативным влияниям окружающей среды. С ростом точности фиксации демографических событий сокращается группа «неопределенный возраст»: в 20 раз (с 2 % до 0,1 %). При сравнении данных за два года также можно заметить, что в возрастной группе от 20 до 29 лет в 1934 г. среди умерших преобладали женщины, тогда как в 1939 г., наоборот, преобладали мужчины.
Рассмотрим, какие именно причины стали основой для чрезвычайно высокой смертности в 1930-1934 гг. Для анализа взят
1933 г., когда фиксируется демографическая катастрофа, а также год до начала демографической катастрофы - 1929 г. и один из годов после демографической катастрофы -1939 г. (табл. 4). Причины смерти разделены на отдельные классы, т. к. это принято сегодня в международной статистике [21].
Из табл. 4 видно, что в 1933 г. произошло практически трехкратное увеличение чис-
ла смертей от инфекционных и паразитарных заболеваний, затем идут болезни органов пищеварения, где также фиксируется практически трехкратное увеличение числа умерших людей. На третьем месте стоят болезни органов дыхания, где наблюдается двукратное увеличение числа смертей. Наблюдается значительное увеличение числа умерших людей от болезней системы кровообращения: более чем в три раза. Снижение коснулось лишь такой причины, как смерть по насильственной причине. Стоит отметить, что количество умерших людей на тысячу человек от различных новообразований оставалось в течение всего периода на одном уровне. Важно указать на то, что в 1939 г. показатели по многим классам причин смертей возвращается к таким же или практически таким же показателям, что и в 1929 г. Из этого можно сделать вывод, что увеличение смертности от тех или иных заболеваний было вызвано именно неблагоприятными условиями жизни в 1933 г.
Среди инфекционных и паразитарных заболеваний особо стоит указать на сыпной тиф, чей показатель вырос с 0,4 случаев смерти на тысячу человек в 1929 г. до 3,7 случаев на тысячу человек в 1933 г. В 1939 г. доля смертей от сыпного тифа снизилась до
0,1 на тысячу человек. Количество людей, умерших от различных форм туберкулеза, также выросло: в 1929 г. - 2,7 случаев смерти на тысячу человек, в 1933 г. - 5,6 случаев смерти на тысячу человек, в 1939 г. - 3 случая на тысячу человек. В период демографической катастрофы увеличивается доля таких детских болезней, как корь, дифтерия.
Среди болезней органов пищеварения привлекают внимание 2 графы: «энтерит, колит» и «энтерит, колит в возрасте до 2 лет». От этой причины, которая относится к заболеваниям органов пищеварения, традиционно умирало большое количество детей в возрасте до 2 лет. Так, в 1929 г. количество умерших детей в возрасте до 2 лет составило 3,5 случаев на тысячу человек, в остальных возрастных группах от энтерита и колита было 0,4 случаев смерти на тысячу человек. В 1933 г. численность умерших от энтерита и колита как в группе до 2 лет, так и в группе старше 2 лет практически сравнялась. Для детей до 2 лет она составила 6,1 случаев смерти на тысячу человек, для остальных воз-
Таблица 3
Распределение смертей по возрастным группам в Перми в 1934 и 1939 гг., % [5, д. 250, л. 23-24; 9, д. 3, л. 80-80об.]
Возрастные группы Распределение смертей по возрастным группам
1934 г. 1939 г.
0-9 лет 41 56
в т. ч. до 1 года 18 38
10-19 лет 4 3
20-29 лет 9 7
30-39 лет 8 7
40-49 лет 8 6
50-59 лет 9 6
60-69 лет 10 7
70 лет и старше 9 7,9
Неизвестный возраст 2 0,1
Итого 100 100
Таблица 4
Распределение умерших по причинам смерти в Перми в 1929, 1933, 1939 гг.
(на тысячу человек) [5, д. 126, л. 21-21 об., д. 218, л. 16-16об; 9, д. 3, л 83-83об.]
Классификация причин смерти 1929 1933 1939
Инфекционные и паразитические заболевания 6,8 18,5 6,5
Новообразования 0,7 0,7 0,7
Болезни нервной системы и органов чувств 1,7 1,9 1,1
Болезни системы кровообращения 1,6 5,2 1,8
Болезни органов дыхания 3 6 3
Болезни органов пищеварения 4,5 12,5 3,7
Болезни мочеполовой системы 0,3 0,5 0,3
Отдельные состояния, возникающие в перинатальный период 1,5 1,8 1,5
Симптомы, признаки и неточно обозначенные состояния 1,3 3,2 0,5
Несчастные случаи, отравления и травмы 0,2 1 0,8
Насильственная смерть 0,8 0,5 0,2
Старческая дряхлость 0,4 2,1 0,4
Прочие 0,9 1,5 1,1
Итого 23,7 55,5 21,6
растных групп 5,6 случаев на тысячу человек. Такое резкое увеличение данной причины смерти в возрастной группе старше 2 лет можно связать с ухудшением продовольственного обеспечения, недоеданием и голодом населения. В 1939 г. ситуация напоминала 1929 г.: количество умерших детей в возрасте до 2 лет составило 3,1 случая на тысячу человек, тогда как в возрастной группе старше 2 лет - 0,1 случая на тысячу человек. Отдельной графой в таблицах указывается причина «умерших от неполноценного питания (включая рахит)». От этой причины умерло в 1932 г. 0,2 человека на тысячу человек (32 человека), в 1933 г. уже 1 человек на тысячу человек (127 человек) [5, д. 203, л. 96об., д. 218, л. 16об.].
Среди причин смерти в классе болезней органов дыхания лидируют бронхит и пневмония. В 1929 г. - 2,7 случаев на тысячу человек, в 1933 г. - 6,1 случаев на тысячу человек, в 1939 г. - 2,4 случаев на тысячу человек. Среди болезней системы кровообращения выделяются заболевания сердца. От этой
причины умерло в 1929 г. - 1,2 человек на
тысячу человек, в 1933 г. - 5,1 человек на
тысячу человек, в 1939 г. - 1,7 человек на
тысячу человек.
Среди факторов, которые привели к избыточной смертности в 1930-1934 гг. в Перми, можно выделить несколько. Прежде всего, стоит указать на проблемы с продовольствием, которые привели к голоду среди городского населения. В материалах сводок
ОГПУ по городу Перми в 1932 г. были зафиксированы высказывания рабочей завода им. Дзержинского: «Дожили, я видела сама на черном рынке, как мужчина умирал с голоду, прохожие давали корки хлеба, но он есть уже не мог» [22]. При этом другая работница добавила, что у ее знакомого умерло двое ребят с голоду [22]. Большая часть населения не доедала, т. е. среди населения фиксировался, согласно типологии П.А. Сорокина, латентный голод [23]. Рабочий того же завода отмечал: «Деньги вовремя не дают, паек тоже, обеды плохие, как хочешь, так и живи. Раньше бы такую бузу подняли, а сейчас молчат» [22, л. 1об., 3об.]. Рабочие с завода им. Шпагина констатировали: «Выходят, говорят и обещают, что положение рабочих советская власть улучшает, а на самом деле положение все ухудшается - начали уже водичкой кормить» [22, л. 1об., 3об.]. В другой сводке рабочий высказывал мнение: «Мы, товарищи, идем не к социализму, а к провализму. В конце-то концов, изорвет голодом. Когда же кончится это мучение?» [22, д. 612, л. 72-76].
Из анализа табл. 2 видно, что в 19331934 гг. резко возрастает заболеваемость сыпным и брюшным тифом, что привело к эпидемиям и, соответственно, росту числа смертей от данных болезней. Первопричиной роста заболеваний сыпным тифом стала массовая ссылка в Уральскую область раскулаченных крестьян и формирование сети специальных поселений [18, л. 18]. Впоследствии эпидемия сыпного тифа распространилась среди населения крупных промышленных центров, в т. ч. и в Перми. В письме от 3 июля 1933 г. председателя пермского горсовета в Уралсовет и Уралоблздрав сообщалось: «В настоящее время на станциях и пристанях Перми мы имеем несколько сот отпущенных из лагеря, большинство которых находится в крайне тяжелом физическом состоянии, подчас не могут даже обходиться без посторонней помощи, значительное количество из них страдает профузными поносами, отеками и т. д., причем процент вшивых среди них весьма значителен. Несомненно, это может являться серьезным фактором возникновений и целого ряда инфекций и, в первую очередь, сыпного тифа в Перми и других районах» [24].
Другой причиной развития эпидемии сыпного тифа была миграция населения в города в поисках работы, приток крестьян в город в период голода за хлебом, что резко увеличивало количество населения в городах: «Новым фактором, осложнявшим санитарную работу в городах и промышленных районах, является приток сельскохозяйственного населения за коммерческим хлебом, причем это обстоятельство особенно сильно выражено в Свердловске, Перми и Челябинске. Пригородное движение перегружено крестьянами, едущими за хлебом. Значительная часть крестьян, делая запасы коммерческого хлеба, создают очереди у магазинов и остаются на ночлег в черте города» [24]. Скопление огромного числа людей в городах в условиях острой нехватки жилой площади приводило к проблемам с санитарным содержанием жилых помещений, что способствовало росту числа инфекционных заболеваний. В качестве типичного примера можно привести описание общежитий на заводе «Красный строитель»: «Санитарное состояние рабочих бараков завода «Красный строитель» отвратительное. Некоторые бараки в течение двух лет совсем не ремонтировались, всюду целые скопления грязи, паутины и всяких отбросов. <...> Коридоры в бараках почти не освещаются. Окружающая бараки территория засорена отбросами, особенно около крылец бараков, уборные содержатся антисанитарно. Скученность, невозможная грязь, отсутствие самой элементарной обстановки в виде столов, табуреток, заставляет рабочих есть, сидя на полу и на нарах. Посуда валяется также на полу и под нарами. <.> Непривычный человек с трудом сможет пребывать в этих бараках несколько минут т. к. дым и зловоние препятствует этому. Везде замечены обилие клопов, которыми запачканы все стены» [22, д. 685, л. 2].
Одним из следствий массовой ссылки людей стал резкий рост беспризорников, что также способствовало росту сыпного тифа. В январе 1934 г. по Перми отмечалось: «Беспризорники широко обсеменили город, проживая на вокзалах, в вагонах, в кино, в водогрейных местах, в котельных центрального отопления, на обогреваемых лестницах домов с центральным отоплением» [24, д. 4, л. 20-21].
Одной из главных причин широкого распространения эпидемии брюшного тифа было также антисанитарное состояние населенных пунктов, особенно общественных столовых, недостаток знаний, правил элементарной гигиены у населения, отсутствие качественной питьевой воды. Например, в декабре 1933 г. в качестве основой причины роста заболевания брюшным тифом в Перми отмечалось ... исключительно неудовлетворительное снабжение водой. Так, например, ряд рабочих кварталов, расположенных непосредственно по берегу реки Камы, берет для своих нужд воду непосредственно из Камы без всякой, какой ли бы то ни было, дезинфекции и кипячения воды. Дважды установлены факты пуска не хлорированной воды в систему городского водопровода, причем по точным данным дорожной санитарной организации такой пуск не хлорированной воды дал немедленно резкий подъем заболеваемости брюшным тифом» [18, л. 461]. Рабочие завода им. Дзержинского жаловались в письме в газету «Звезда» в 1932 г.: «У нас нет умывальников, нет бака с кипяченой водой, приходится пить камскую воду, а умываться из ведра в котором охлаждаются щипцы. Мы работаем не первый десяток лет, но в таких условиях нам работать еще не доводилось» [25]. При обследовании столовой того же завода выяснилось, что в обеды попадают тараканы, черви, мочала и прочие [26]. В целом же многие столовые содержались в антисанитарном состоянии, в некоторых даже не было умывальников, рабочие обедали в верхней одежде, отмечались случаи, когда хлеб доставлялся в повозке, в которой только что вывозили мусор [27], также были случаи массового отравления едой, приготовленной в столовой, как, например, в столовой завода им. И.И. Емшанова [28]. Одной из причин роста числа больных брюшным тифом стали перебои с поставкой необходимых медицинских средств в Пермь [24, д. 2, л. 124].
В четвертый период с 1935-1940 гг. снижение смертности и рост рождаемости привели к тому, что с 1935 г. естественный прирост вновь превысил значение 10 %. Повышение рождаемости до очень высокого уровня в 40 % в 1937 и 1938 гг. связано с компенсирующей рождаемостью после демографической катастрофы в городе в 1930-
1934 гг., а также со вступлением в репродуктивный возраст женщин, родившихся перед Первой мировой войной [29]. Младенческая смертность также возвращается к показателям второго периода. Из анализа табл. 1 видно, что младенческая смертность в течение всего периода держалась на очень высоком уровне. Основными причинами такого положения было, как отмечалось в объяснительной записке к годовому отчету острых заразных заболеваний по Молотовской области за 1939 г., отсутствие знаний о правильном уходе за младенцами, что и приводило как в городской, так и сельской местности к высокой смертности младенцев [30]. Снижение рождаемости и рост смертности с 1939 г. вызывали обеспокоенность у власти, что нашло свое отражение в соответствующей докладной записке начальника Управления народно-хозяйственного учета по Молотовской области. В этом же документе отмечалось снижение количества браков при одновременном росте числа разводов. Указывалось также на рост числа заболеваний, таких как корь, оспа, дифтерия и т. д. [30].
Таким образом, можно сделать несколько выводов.
1. В 1920-1922 гг. и в 1933-1934 гг. в Перми фиксировались демографические катастрофы, что было следствием общей сложной социально-экономической ситуации в стране.
2. Основными причинами смертей выступали инфекционные и паразитарные болезни, туберкулез, болезни, связанные с недоеданием. В период демографической катастрофы происходил резкий рост именно данных групп болезней. В этиологии этих болезней решающая роль принадлежит экзогенным факторам, что указывает на сохранение патологии, характерной для традиционного общества. Примечательно, что число умерших от новообразований на тысячу человек оставалось примерно на одном уровне в течение всего рассматриваемого периода. В целом это соответствовало общероссийским тенденциям [31].
3. Среди факторов, которые повлияли на чрезмерную смертность, стоит, прежде всего, указать на голод, выраженный как непосредственно голодовкой, т. е. тотальным голодом, так и латентным голодом, т. е. постоянным недоеданием населения. Сопутст-
вующими факторами были эпидемии сыпного и брюшного тифа, возвратного тифа, оспы, причинами которых выступали неудовлетворительные жилищно-бытовые условия. Дополнительным фактором, который способствовал развитию эпидемий, было большое количество мигрантов, которые, с одной стороны, во время голода искали пропитание в городе, с другой - приезжали туда в поисках работы. Во многом этому способствовало положение Перми как крупного транспортного центра в Приуральском регионе.
4. В целом смертность в течение всего периода оставалась на высоком или очень высоком уровне, что объясняется, с одной стороны, высокой младенческой смертностью, а с другой - неудовлетворительными социально-экономическими условиями жизни. Снижение в 1939-1940 гг. как рождаемости, так и смертности может свидетельствовать о начале второй стадии демографического перехода.
1. Пермь от основания до наших дней: исторические очерки / науч. ред. М.Г. Нечаев. Пермь, 2000. С. 229.
2. Уральский статистический ежегодник на 1923 г. / под ред. В.С. Немчикова, Н.Ф. Нево-лина. Екатеринбург, 1923. С. 31-32.
3. Всесоюзная перепись населения СССР 1939 г. Уральский регион: сборник материалов / сост. В.П. Мотревич. Екатеринбург, 2002. С. 126.
4. Всесоюзная перепись населения 1937 г.: Общие итоги. Сборник документов и материалов. М., 2007. С. 63.
5. ГАРФ. Ф. А-374. Оп. 23. Д. 26. Л. 3; Д. 86. Л. 83; Д. 134. Л. 70.
6. ГАСО (Гос. арх. Свердловской области). Ф. Р-1812. Оп. 2. Д. 33. Л. 39; Д. 170. Л. 2об.; Д. 171. Л. 2.
7. РГАЭ. Ф. 1562. Оп. 329. Д. 18. Л. 58; Д. 53. Л. 74.
8. ГАПК (Гос. арх. Пермского края). Ф. Р-77. Оп. 1. Д. 425. Л. 1об.-2.; Ф. Р-493. Оп. 3. Д. 7216. Л. 197.
9. ГАПК. Ф. Р-493. Оп. 11. Д. 1. Л. 3, 15, 19, 64; Д. 4. Л. 87-87об.
10. Уральское хозяйство в цифрах. Свердловск,
1926. С. 18-19.
11. Уральское хозяйство в цифрах. Свердловск,
1927. С. 28-29, 30-31.
12. Уральское хозяйство в цифрах. Свердловск,
1928. С. 34-35.
13. Антонов М. Естественное движение населения за первую половину 1924 (январь-июнь) в Пермском округе // Экономика: ежемесячный орган Пермского губернского экономического совещания. 1925. № 4. С. 54-57.
14. Розет Г.И. Основные санитарные показатели и состояние здравоохранения в районах бывшего Пермского округа // За санитарное оздоровление Урала: сборник материалов по г. Перми и районам бывшего Пермского округа. Пермь, 1931. С. 20-37.
15. ГАПК. Ф. Р-347. Оп. 1. Д. 19. Л. 470.
16. ГАПК. Ф. Р-15. Оп. 2. Д. 130. Л. 40-41.
17. ГАПК. Ф. Р-480. Оп. 1. Д. 4. Л. 12об.-13; Д. 5. Л. 12об.-13; Оп. 2. Д. 5. Л. 37.
18. ГАСО. Ф. Р-241. Оп. 2. Д. 3387. Л. 45-46.
19. ГАПК. Ф. Р-132. Оп. 1. Д. 329. Л. 4.
20. Андреева Е.М., Дарский Л.Е., Харькова Т.Л. Демографическая история России: 1927-1957 гг. М., 1998. С. 205.
21. Население России за 100 лет. М., 1998. С. 159.
22. ПермГАНИ (Пермский гос. арх. новейшей истории). Ф. 1. Оп. 1. Д. 493. Л. 2.
23. Кондрашин В.В. Голод 1932-1933 годов: трагедия российской деревни. М., 2008. С. 48.
24. ГАПК. Ф. Р-480. Оп. 2. Д. 3. Л. 137., Л. 455.
25. Звезда (Орган печати пермского горкома ВКП(б), горсовета и горпрофсоюза). 1932. № 165. 28 июля. С. 4.
26. Звезда. 1932. № 17. 27 янв. С. 4.
27. Звезда. 1932. № 48. 2 марта. С. 2.
28. Звезда. 1933. № 188. 30 авг. С. 4.
29. Исупов В.А. Демографические катастрофы и кризисы в России в первой половине XX в. Новосибирск, 2000. С. 103.
30. ГАПК. Ф. Р-493. Оп. 3. Д. 7217. Л. 7-13, 98-98об.
31. Демографическая модернизация России. 1900-2000 гг. / под ред. А.Г. Вишневского. М., 2006. С. 257.
Поступила в редакцию 29.10.2009 г.
Chashin A.V. Reproduction of population of the city of Perm in 1920-1940. Research evolution of reproductive change, reasons of mortality and factors which affected it allows revealing peculiarities of the population reproduction in Perm in 1920-1930. Famine and infectious diseases led to demographic catastrophes in 1920-1923 and 19301934 years. The main reasons of mortality were diseases of exogenous nature which is specificity of traditional society. At the end of 1930’s evolution of reproductive change indicates commencement of second phase of demographic transition.
Key words: urban population; birth-rate; mortality; demographic catastrophe; demographic transition; Perm.
