CC BY
17
ЕСТЬ ТАКОЕ МНЕНИЕ
Алексей ХАЙТУН
ЭНЕРГЕТИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА РОССИИ В ПЕРИОД КРИЗИСА
Россия богата топливно-энергетическими ресурсами, которые выручали и выручают её во многих отношениях. Нефтяной и газовый сектора экономики (ТЭК) на протяжении десятков лет обеспечивали стабильность социальной поддержки населения и устойчивость бюджета. А резервный фонд, созданный путём фискального отчуждения возраставшей долгое время выручки от экспорта нефти и газа, помогает выдержать негативные последствия кризиса. И это, безусловно, позитивный аспект ситуации, сложившейся в ТЭКе сегодня. Но у медали, как известно, две стороны. Её обратная, негативная сторона заключается в том, что именно избыточные нефтяные деньги способствовали консервации устаревших производственных, социально-экономических и политических отношений и именно избыточность экспорта энергетических ресурсов исказила пропорции отечественной экономики.
Воздействие мирового кризиса на экономическое развитие нашей страны пошло по "энергетическому коридору" - через снижение мировой цены на экспорт нефти и природного газа. Суммарная доля этих ресурсов в российском экспорте превышала 75%. Из-за падения цен приток валюты в прошлом году сократился вдвое, а прирост ВВП по этим факторам - наполовину. Всё это должно, по оценкам, привести в 2009 году к оттоку 300-400 млрд долларов валютных ресурсов, потере госбюджетом 2,5 трлн рублей.
Между тем проблемы российской энергетики обозначились задолго до мирового кризиса и их внутренними предпосылками были массовое старение оборудования, затухание месторождений нефти и газа в "старых" нефтяных провинциях, эксплуатировавшихся с нарушением технического регламента, необходимость освоения новых провинций на северо-востоке страны, в полярных и
© Хайтун Алексей Давыдович - доктор экономических наук, профессор, лауреат Государственной премии СССР, руководитель Центра энергетической политики ИЕ РАН. E-mail: europe@ieras.ru Ключевые слова: ТЭК, стагнация, Газпром, инвестиции, конкурентоспособность, демонополизация.
приполярных шельфах морей, ориентация нефтегазовых компаний на неограниченный экспорт, неразвитость внутреннего рынка энергоресурсов и слабая инновационная политика.
В таких условиях, несмотря на обозначенные проблемы, опять-таки именно ТЭК можно расценивать как спасательный круг, который даёт время и стартовый ресурс для реконструкции послекризисной экономики. Логично, что и управление энергетическими отраслями по необходимости должно исходить из этих реалий.
Меры, которые нужны
Азбука экономической теории говорит, что для оздоровления народного хозяйства необходимо предпринять целый ряд шагов: создать фонды "длинных денег"; добиться низкой инфляции; изменить структуру бюджетных расходов, в первую очередь - на социальные цели; диверсифицировать экономику; сократить внешние долги, для чего изыскивать собственные ресурсы; поднять качество государственного регулирования экономических процессов.
Начнём рассмотрение этих мер с "длинных денег" и внешних займов. Рыночные фонды "длинных денег" в нашей стране представлены по минимуму: накопительные отчисления на пенсии - 20 млрд долл., страховая система - до 40 млрд долл., паевые фонды - 20 млрд долл., которые в конце 2008 года снизились до 75% этой суммы. Итак, внутренних фондов не более 50 млрд долл., их возможности предоставления кредита примерно 5 млрд долл. в год. Посмотрим, о каких потребностях заявили структуры ТЭК для выполнения программы развития и собственной модернизации.
Имея целью лишь поддержание на период до 2020 года сегодняшних объёмов добычи, в "Энергетической стратегии" России в 2010-2020 годах предусмотрены ассигнования до 400-510 млрд долларов. Только для модернизации производственных фондов требуется ежегодно 20-25 млрд долларов. Общая стоимость инвестиционных проектов, необходимых для сохранения экспортных позиций на рынке Европы, оценивается на период до 2015 года по газовой промышленности в 35-40 млрд долл., в нефтяной - в 55-60 млрд. Собственных "длинных денег" на эти цели у страны явно недостаточно. В этих условиях альтернативой может быть либо сокращение инвестиционных амбиций, либо привлечение иностранных капиталов в форме прямых инновационных проектов.
В реальный сектор российской экономики сейчас вкладывают в основном США (более 60%), а также Нидерланды, Япония, Германия, причём основные вложения предназначены именно отраслям ТЭК. Следует напомнить, что по всем общепринятым критериям финансовый климат для иностранного капитала оценивается как неблагоприятный. Поэтому масштабы инвестиций, накопленных за десять лет (25-27 млрд долл., в том числе примерно 8 млрд долл. - "отмытые" из оффшоров), несоразмерны с амбициозными планами "Энергетической стратегии". Финансовый кризис сократил возможности привлечения и этих источников.
Что касается совокупных вложений в новые технологии, то эта доля на порядок меньше и оценивается не более чем в 200-350 млн долларов.
Можно возразить, что имеются инвестиционные ресурсы российских корпораций. Только долги Газпрома и нефтяных компаний в 2009 году составили 80 млрд долл. Однако мы не имеем сведений о том, что деньги корпорации масштабно вкладываются по их профилю и (или) в собственное развитие.
Собственные возможности ТЭК
Сегодня не приходится говорить об инвестиционной независимости ТЭК, хотя в его структурах далеко не исчерпаны возможности формирования собственных ресурсов.
На предприятиях и в корпорациях ТЭК сформировалась относительно высокая по отечественным понятиям заработная плата, капитализация предприятий вполне удовлетворительна даже по мировым меркам. То есть энергетический сектор мог бы увеличить вклад в пенсионные и страховые фонды, создать соразмерные задачам собственного развития ресурсы "длинных денег". По предварительным расчётам, если будут созданы не зависящие от текущей политики гарантии прав собственности, возможно увеличить такие ресурсы минимум втрое.
Не исключено также привлечение "длинных" инвестиций со стороны. Вместе с тем для вложений в российский ТЭК сохраняются весьма существенные риски, в основе которых слабые возможности влиять на мировые цены на нефть и (в меньшей степени) на природный газ. Цена нефти формируется в странах с заведомо лучшими условиями добычи, транспорта и потребления энергоресурсов. В России рентный фактор экспорта находится в замыкающей зоне, что в среднесрочной перспективе снижает возможности ТЭК как локомотива для вывода страны из кризиса.
Известно, что нефтяные компании вывозят за рубеж значительные валютные ресурсы, размещая их для сохранности под низкий процент, а также приобретают активы предприятий не по своему профилю. Газпром, например, вложил 14 млрд долл. в различные средства масс-медиа (телевизионные программы, газеты), в торговую сеть, в автомобильную промышленность (известная, например, история с "Опелем"), финансирует развитие курорта Сочи и т. д., и т. п. Управление этими активами, находящимися вне специализации энергетических компаний, как правило, ведется непрофессионально.
Между тем одним из факторов экономического кризиса для нашей страны стал низкий уровень переработки добываемого сырья и материалов. Здесь имеется зона применения свободных капиталов компаний ТЭК.
Россия может и должна стать мировым лидером по нефтехимии и глубокой переработке древесины, производству готовой продукции из синтетических материалов и древесного сырья. Есть все шансы для того, чтобы войти в лидеры и по развитию энергетического и электротехнического машиностроения, научным разработкам в этих отраслях.
Почему данные задачи логично возложить именно на предприятия ТЭК, и почему они им выгодны? Во-первых, из-за их технологической близости к этим обрабатывающим и машиностроительным отраслям, во-вторых, ввиду истори-
чески сложившейся системы размещения производительных сил, когда вокруг энергетических объектов создавались промышленные узлы. Наконец, в силу того, что в предыдущее десятилетие за счёт экспортных поставок нефти и газа и высоких цен на эти продукты уже были расширены мощности принадлежащих ТЭК (его предприятиям) научных и проектных институтов. То есть имеется научный задел и экономическая целесообразность.
Справедливости ради нужно сказать, что процесс вхождения энергетических и добывающих компаний в смежные отрасли уже идёт, важно придать ему динамику и улучшить качество менеджмента.
Умерить инвестиционные амбиции
В связи с тем, что наблюдается мировое сокращение потребностей в энергии, ТЭКу нашей страны в среднесрочной перспективе требуется снизить инвестиционные амбиции
В первые месяцы 2009 года исключительно из-за падения спроса в странах ЕС добыча Газпрома упала на 18,2%. Поставки за первый квартал снизились на 39%, а доля российского концерна на европейском рынке по импорту уменьшилась с 30 до 18%. По-видимому, это долговременный фактор, и к нему необходимо адаптировать экономику ТЭК, изменив инвестиционную стратегию. Пока же этого не происходит.
Наоборот. Затребовано трёхкратное увеличение инвестиций для освоения Штокмановского и Ямальского газового месторождения. Ещё больше ресурсов запрашивается для освоения шельфовых месторождений нефти российской Арктики. Активно продвигаются проекты северных и южных газопроводов в обход Украины и Грузии, хотя отдачи от всех этих амбициозных проектов в среднесрочной перспективе быть не может.
Предлагается также перенести инвестиционную активность ТЭК России на Дальний Восток, построить от новых месторождений Восточной Сибири трубопроводы в Китай и в порты Тихого океана. Экономические параметры этого проекта нуждаются в дополнительных обоснованиях, однако уже сейчас ясно, что при успехе его реализации Россия превратится в энергетический придаток восточного соседа; нет необходимости разъяснять все выгоды позиции "монопольного потребителя". А именно её и будет занимать КНР.
Итак, как видим, инвестиционная политика ТЭК не адаптирована к новым условиям и подчинена ведомственным интересам. В этой связи было бы целесообразно привлечь независимых экспертов для срочной корректировки инвестиционной политики Комплекса.
Государственное регулирование деятельности ТЭК
В европейских странах и США отработаны методы государственной поддержки нефтяных компаний, работающих на сложных месторождения, которые в полной мере могут быть использованы и в России.
Приоритетность инновационной политики среди средств и инструментов государственного регулирования характерна для всех развитых стран. Для её
продвижения на самом высоком политическом уровне мобилизуется политическая элита, бизнес, а также институты гражданского общества.
Эта деятельность проходит на базе партнёрства государства и частного сектора, которое позволяет широко использовать гибкие рыночные механизмы финансирования и управления проектами. Процесс коммерциализации научных результатов потребовал совершенствования нормативно-правовой базы, законодательного оформления оригинальных управленческих решений. Именно поэтому весьма продуктивно сравнение законов (нормативных актов) стран ЕС и России в части регулирования деятельности нефтяных и газовых корпораций.
Особый интерес для России представляет опыт Норвегии, где в нефтяном секторе велика роль государства, не нарушающая действия рыночных сил. Норвегия стала крупной нефтедобывающей и экспортирующей страной, мировым лидером по ряду направлений НТП в нефтедобыче. Главное во всём этом то, как эти изменения сказывались (и сказываются по сей день) на становлении и развитии инновационных процессов в мировом нефтегазовом секторе.
Специфика России в том, что ей отпущено мало времени для технического перевооружения энергетического сектора. Геополитические и, особенно, экономико-географические факторы требуют инновационного развития нефтяной промышленности на капиталистической основе, тогда как предыдущие десятилетия ориентировали ТЭК на экстенсивную деятельность и непосредственное вовлечение государства в нефтедобычу и транспортировку нефти. Теперь, конечно, вряд ли возможно прямое заимствование иностранного опыта.
В условиях кризиса должны быть предложены новые методы государственного стимулирования деятельности компаний газовой и нефтяной промышленности в сложных условиях, налоговые льготы и поощрения. (Отметим, что такие разработки велись в Институте Европы РАН).
Демонополизация Газпрома
ОАО "Газпром" и крупные компании нефтяной промышленности, которые формально являются частными, фактически действуют как государственные предприятия во всём, кроме распределения премий и бонусов. Но это означает, что они не используют возможности рыночного маневра. В период кризиса проявилась неприятная тенденция: эти якобы "частные" корпорации при неудачах перекладывают ответственность на государство, получая крупные субсидии и льготные кредиты из государственных резервов. В наибольшей степени это относится к крупнейшему монополисту ОАО "Газпром", который показал, что не может и, по-видимому, не хочет действовать по антикризисной рыночной модели.
Основной реакцией газового концерна на кризис стали неудачные организационные усилия по формированию мирового рыночного картеля газодобывающих стран с целью поднять экспортную цену на его, Газпрома, продукцию. К участию в картеле приглашаются страны с авторитарными политическими режимами и неэффективной внутренней экономикой. Ясно, что развитые страны-
потребители будут противодействовать монополизации поставок, тем более что спрос на энергоресурсы в развитых странах Европы и в Америке сокращается.
Падение российской добычи стало столь резким именно из-за жёсткости контрактов "Газпрома" со странами ЦАР. Упущенная выгода концерна по нашим расчётам, составила 3,5 млрд долл. И это плата за стремление "Газпрома" к абсолютной монополии, за отсутствие даже намерений адаптироваться к изменяющейся экономической ситуации.
Что касается внутреннего рынка энергоресурсов, то "Газпром" поднимает отпускную цену на природный газ для промышленного и муниципального потребителя, тогда как при кризисном уменьшении спроса логично обратное. В том же направлении действует монопольное занижение цен на пропуск газа от независимых производителей: им предлагаются закупочные цены ниже себестоимости добычи. В результате попутный газ сжигается или используется на собственные нужды производителей (до 24 млн т у.т. в год). Ясно, что в такой ситуации необходимо усиливать рыночное, конкурентное начало в газовой промышленности.
Следует подчеркнуть, что проведённая в 1990-х годах приватизация нефтяной отрасли, несмотря на издержки олигопольного раздела внутреннего рынка и квот экспорта, коррупционного сращивания интересов чиновничества и менеджеров-владельцев компаний, несмотря на все эти негативы приватизация и структурная реорганизация нефтяной отрасли оценивается нами позитивно.
Система оказалась относительно устойчивой к колебаниям мирового рынка. Российские нефтяные компании включены в глобальную конкуренцию и устояли при быстром снижении цен на нефть.
Напротив, монопольное положение и сверхцентрализация управления сделали ОАО "Газпром" чрезмерно уязвимым перед кризисом. Эта производственная компания втянулась в чисто политические европейские разборки. В результате "газовой войны" с Украиной корпорация потеряла ранее безупречную репутацию надёжного поставщика.
Вывод, который можно сделать из сказанного, - необходима демонополизация ОАО "Газпром". На наш взгляд, логично было бы использовать недавний опыт РАО ЕЭС и создать принципиальную модель на основе разделения добывающих предприятий и транспортных систем, структурное выделение строительно-инвестиционных систем, придания большей самостоятельности непрофильным дочерним предприятиям и, может быть, национализации внешнеэкономического блока Газпрома.
Такой проект следовало бы разработать на государственном уровне, а затем обсудить в независимых экспертных коллективах.
