CC BY-NC-ND
67
1Г.М. Михалева
ЭКОЛОГИЯ И СОВРЕМЕННАЯ ПОЛИТИКА: СОЦИАЛЬНЫЕ ИЗМЕНЕНИЯ, ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИДЕИ И ПРАКТИКА
В статье рассматриваются, с одной стороны, основные особенности развития зеленого движения в России и политизации его части с начала перестройки до наших дней, и появление «зеленой» повестки в политических партиях - с другой.
В контексте трансформации политических институтов и характеристик гражданского общества анализируются основные характеристики новых форм гражданской активности в экологической сфере и алгоритмы взаимодействия партий с «зеленым» движением.
Ключевые слова: экологическое движение, «зеленые», политизация, партии, деэкологизация, гражданская активность, ужесточение режимных условий.
История экологического движения в России от начала перестройки до наших дней демонстрирует бег по кругу или повторение пройденного. Экологическое движение на начальном этапе трансформации было первым и самым эффективным направлением работы неформальных групп, быстро превратившихся в общественные протестные движения. В условиях отсутствия политических форм активности эти движения были по сути политическими, предъявляли требования к политике властей и использовали стратегии общественного давления.
Именно поэтому сейчас, на новом этапе развития экологического движения и появления в политическом спектре России партии с «зеленой составляющей» (РОДП «Яблоко»), важно проследить основные этапы развития экологического движения и траекторию политизации его части, с одной стороны, и предпосылки для
© Михалева Г.М., 2011 86
появления «зеленой» политики, естественно существующей сейчас в европейских (и не только европейских) странах - с другой. Динамика и характер этого процесса определяются особенностями трансформации политических институтов вообще и партий и некоммерческих организаций (НКО) в частности, а также характеристиками гражданского общества и гражданской активности в современной России.
Призыв Горбачева к демократизации на начальном этапе перестройки был услышан внизу. Сначала в Москве, а потом и на периферии начали проходить обсуждения нового политического курса, что, в свою очередь, ускорило появление первых политических организаций, становление и развитие самостоятельных политических групп, объединений и движений. Эти группы частично поощрялись партийным аппаратом в начальный период перестройки, чуть позже с ними начали вести борьбу. Быстрая дифференциация неформального движения привела к появлению организаций, отчетливо определявших себя как политические1.
Природоохранные, экологические группы стали пионерами в проведении открытых протестов и консолидации общественных групп. Они возникли не на пустом месте. Их предшественниками были, с одной стороны, официальные, относительно подконтрольные партии организации Всесоюзного общества охраны природы и национально-патриотическое природоохранное движение -с другой. В самом начале перестройки природоохранные требования были первым шагом на пути к требованиям политическим -отмены 6-й статьи Конституции и реформы политической системы2. Особенностями этого периода, помимо высокого уровня динамики, являются хаотичность, мозаичный характер, появление будущих лидеров политических движений и групп. Для всего периода перестройки свойствен постоянно увеличивающийся разрыв между легитимностью и легальностью, между правом и реальным политическим развитием3.
Для этого периода характерна политизация общественных организаций, включая экологические, которые, для того чтобы существовать и иметь возможность деятельности, вынуждены выбирать между поддержкой власти или оппозиции. Весь период после смены режима и выбора демократических институтов как переходного решения общественные организации оставались на периферии внимания власти, использовались как дополнительный электоральный ресурс либо инструмент привлечения средств западных доноров4. Но одновременно происходило становление третьего сектора, при этом относительная слабость социальной, культурной и экономической базы деятельности гражданских орга-
низаций компенсировалась, по выражению Якобсона и Сановича, «импортом ресурсов, знаний, идей, навыков и организационных решений»5. Это сказалось на приоритетах деятельности и взаимосвязях внутри третьего сектора. Роль государства сводилась к доброжелательному невмешательству, иностранные доноры выступали в роли ключевых субъектов как предложения ресурсов, так и институтов третьего сектора. Организации финансировались исключительно западными - американскими и европейскими (в первую очередь - немецкими) - спонсорами. Кстати, эти же доноры работали до принятия закона о партиях, запретившего финансирование со стороны иностранных юридических и физических лиц, и с партиями, которые они оценивали как демократические. Одним из важнейших направлений поддержки иностранными донорами становления гражданского общества (с открытия возможности работы западных фондов в России) стала и остается до настоящего времени поддержка экологических организаций.
После первого цикла выборов началась дифференциация: часть организаций и активистов стала заниматься собственно политической деятельностью, а другая часть превратилась в экологические организации.
К каждому новому электоральному циклу появлялось избирательное объединение, претендовавшее на голоса экологически заинтересованных избирателей. За два года до очередных выборов по экологическим информационным сетям пробегала, по словам известнейшего активиста «зеленого» движения С. Забелина (Международный социально-экологический союз), «волна политического обострения, выражавшаяся в призывах возродить зеленую партию»6.
Тем не менее создать экологическую партию, несмотря на все попытки, так и не удалось. В то же время продолжал действовать ряд экологических организаций, использовавших в основном ресурсы западных доноров. В последнее десятилетие одновременно с деэкологизацией российской политики изменялось и экологическое движение.
Наблюдателю, не являющемуся инсайдером, очень трудно проследить и оценить «броуновское движение» экологических лидеров и организаций, вереницу объединений и расколов и соответствие заявлений о намерениях реальным действиям. По свидетельству самого известного российского эколога, А.В. Яблокова, члена-корреспондента РАН и лидера фракции «Зеленая Россия» в партии «Яблоко», с 1994 до 2006 г. по крайней мере семь раз возникали политические движения, имеющие в своем названии слово «экология» или «зеленые»7. При этом необходимо учитывать, что субъек-
тами, участвовавшими в избирательных кампаниях до 2007 г., были избирательные объединения, а не партии. Партийный статус не был решающим для участия в выборах8. В относительно конкурентных выборах 1993 и 1995 гг. участвовало поддерживающее российское руководство конструктивно-экологическое движение «Кедр» (основанное предпринимателем Анатолием Панфиловым). В 1999 г. оно баллотировалось под названием Российская экологическая партия «Зеленые», а в 2003 г. вновь под названием «Кедр». Результаты были неутешительными: 0,76% в 1993 г., максимум в 1995 г. - 1,79, 0,41% - в 2003 г. Деятельность этого объединения подверглась жесткой критике экологических организаций.
Политически значимой конфликтной линией представляется поддержка или критика действий властей. При этом следует различать два периода: экологически ориентированный и антиэкологический.
В период перестройки и начальный период существования Российской Федерации экологическое движение могло влиять на решения властей, включая институциональные. В это время был принят ряд законов и учрежден ряд государственных институтов, связанных с охраной окружающей среды. Сами власти тоже стремились соблюдать европейски ориентированные «экологические приличия». Но уже к концу президентства Ельцина и особенно в период президентства Путина проводилась политика (по определению самих экологов) деэкологизации9.
Это проявлялось, по оценке ведущих экологов, в следующих действиях властей:
- ликвидации природоохранного ведомства (Госкомэкологии) (2000 г.);
- ослаблении природоохранного законодательства (с 1998 г.), в том числе лесного (2004-2006 гг.), водного (2006 г.), градостроительного (2006 г.);
- ослаблении государственного экологического контроля (с 2000 г.);
- сокращении сферы действия государственной экологической экспертизы (2004 г.);
- торможении развития системы особо охраняемых природных территорий (2000-2008 гг.);
- преследовании под надуманными предлогами активистов-экологов и создании препятствий в деятельности общественных экологических организаций (с 1998 г.);
- разрушении системы экологического образования (с 2000 г.);
- сокращении бюджетного финансирования экологических программ (с 1987 г.).
В первый срок президентства Владимира Путина попытки (на Гражданском форуме) упорядочить гражданские организации и использовать их для дополнительной легитимации власти не увенчались успехом. Гражданские организации, включая экологические, были финансово независимы от власти, использовали западные донорские средства и не были готовы встраиваться в институциональную вертикаль. В то же время в этот период власти было еще «не до них»: ей нужно было решать более важные задачи (рецентрализации, выстраивания управляемого парламента и партийной системы, подчинения бизнес-групп и т. д.).
Во второй срок президентства Владимира Путина эти задачи были уже решены. С другой стороны, «цветные» революции в ближнем зарубежье показали, что НКО становятся ядром организации массовых протестов, которые могут привести к потере элитами властных позиций. Поэтому начала активно и последовательно проводиться политика сегрегации по отношению к НКО. Элементами этого воздействия являются создание общественных палат при губернаторах, усложнение деятельности правозащитных организаций, шпионские и другие процессы10. Давление властей в полной мере испытали на себе экологи: снижение финансирования, публичное давление, обвинение в шпионаже и даже возбуждение уголовных дел.
В этот же период у западных доноров ослабевает интерес к инвестициям в укрепление демократических институтов и гражданского общества. Итоги их работы показали, что она была не вполне результативной, а созданная система стимулов порождала у лидеров и активистов НКО скорее стремление к краткосрочной выгоде, чем к созданию устойчивых и укорененных структур11. Получил распространение феномен «human rights business», когда НКО начали действовать по принципу фирм, получавших постоянное финансирование, а для активистов это были средства для неплохого существования. Но система распределения ресурсов между организациями стимулировала не развитие связей между ними, а конкуренцию и изоляционизм.
«Наступление по всему фронту» на общественные организации в этот период началось в нескольких направлениях.
Был принят закон об общественных организациях, существенно усложнивший условия их существования и ограничивший получение ресурсов из практически единственного источника -западных фондов. Закон ограничил автономию НКО и поставил их под государственный контроль12. В результате регистрация в качестве коммерческой фирмы, как и отчетность, оказались значительно легче, чем для НКО.
Были созданы Общественная палата и региональные общественные палаты, получившие эксклюзивное право играть роль гражданского общества13.
Угроза потерять позиции заставила западных спонсоров действовать или с оглядкой на власть, или же отказываться от работы в России вообще (как Джордж Сорос, а затем Фонд Форда и ряд других небольших голландских, канадских фондов, выделявших гранты на поддержку НКО). С начала 2000 г. бюджет И8АГО (Американского агентства развития - крупнейшего спонсора из работающих в России донорских организаций) уменьшился вдвое14. В конце этого периода активизировалось открытое давление на организации-доноры. Закрылся Британский совет, обвиненный в шпионаже. Организации, работавшие по программам демократизации (фонды, аффилированные с американскими и немецкими политическими партиями, американские и европейские фонды, финансировавшие программы по поддержке демократии, чьи ресурсы преимущественно использовались правозащитными, экологическими, женскими и другими НКО), перестали выделять ресурсы. Последовательно продолжал поддерживать экологические организации только Фонд Белля, близкий к партии «Союз 90 - Зеленые». Правда, ресурсы этого фонда были весьма ограниченны.
Переход к фазе «импортозамещения» означал, с одной стороны, появление располагавших значительными средствами благотворительных организаций российского бизнеса, стремившегося быть «социально ответственным», ориентируясь на требования властей. Помощь бизнеса НКО, в первую очередь на региональном и местном уровнях, мотивировалась стремлением улучшить отношения с органами власти, а нередко - и давлением с их стороны. Но чувствительные для власти сферы - защита политических и гражданских прав, экология - практически не включались в объекты финансирования15.
Работа значительной части организаций, в том числе экологических, была свернута или заморожена, начали рассыпаться выстраиваемые годами сети коммуникаций, стал теряться опыт работы. Голос НКО, независимых от власти, особенно в регионах, стал почти не слышен.
Стала активно проводиться кампания по дискредитации наиболее влиятельных правозащитных и экологических организаций, по старому советскому образцу обвиняемых в западном финансировании и шпионской деятельности.
Участилось преследование тех, кто занимался правозащитной деятельностью или писал о ней, борцов с произволом властей,
стали практиковаться внесудебные преследования и применение насилия в ответ на различные формы общественной активности.
Правозащитные и экологические организации, суть деятельности которых связана с влиянием на государство по инициативе самого общества, оказались в тяжелом положении. Ранее не оцениваемая как политическая, их деятельность в авторитарных условиях приобрела политические черты, а сами эти организации стали рассматриваться властью как политические оппоненты16. Усложнение условий существования принудило правозащитные организации изменить свое отношение к оппозиционным политическим партиям.
До начала периода давления на экологические организации они использовали две стратегии: пытались создать экологическую партию, с одной стороны, и заниматься природоохранной работой, не связанной с политической деятельностью, - с другой. Организации отказывались от сотрудничества с существующими политическими партиями из боязни, что их используют, и предпочитали хотя и тесные, но только личные контакты.
Но все-таки экологи работали с органами власти, входили в различные советы при органах власти разного уровня. В середине 2000-х власть практически подталкивала их к политической деятельности, которую они в силу своей природы и функций осуществлять не могли, поэтому нуждались в политических партнерах, обладающих вертикальной структурой и ресурсами разного типа. Призывы экологов к «озеленению» существующих партий не привели к значимым результатам. В то же время единственной партией с экологической повесткой дня, сотрудничавшей с зеленым движением (например, по запрету ввоза из-за рубежа отработанного ядерного топлива), оставалось «Яблоко».
В этот период активизировались усилия по созданию демократически ориентированной зеленой партии. В 2005 г. прошел учредительный съезд партии «Зеленая Россия» (ключевую роль в организации его играл А.В. Яблоков). Далеко не все зеленые были готовы вступить в такую партию: для традиционалистов, националистов, анархистов участие в демократической либеральной партии было неприемлемо. Этот опыт показал, что политизация экологического движения приводит к тому, что оно неизбежно раскалывается на два течения, каждое из которых имеет преданных адептов (левое - от социал-демократии до анархизма и правое - с выраженной традиционалистской направленностью)17. Некоторое время «Зеленая Россия» пыталась укрепить членскую базу и выстроить собственную структуру. Но ресурсов катастрофически не хватало. Обстоятельства складывались фатально для будущей партии: был
принят пакет законопроектов, ужесточивший закон о партиях и избирательное законодательство. Кремлевская администрация и обеспечивающее бесперебойное голосование большинство парламента последовательно создавали условия, максимально благоприятные для партии, призванной стать «доминирующей» в политической системе, и максимально неблагоприятные для всех остальных18. К партиям фактически начали предъявляться требования, которым могут соответствовать, пожалуй, только государственные учреждения с непрерывно работающими бюрократическими аппаратами.
В конце 2006 г. ЦИК официально объявил, что проверку прошли 19 партий, 16 партий были признаны не соответствующими требованиям законодательства, к 2007 г. таких осталось лишь 14, а к 2008 г. - только семь. С этого времени до начала 2010 г., несмотря на многочисленные попытки, не была зарегистрирована ни одна партия.
Во взаимодействии общественных организаций и оппозиционных партий существовало несколько разнонаправленных процессов.
1. Попытки правозащитных организаций в 2004-2006 гг. создать собственные партии, больше или меньше продвинувшихся на этом пути («Единая народная партия солдатских матерей», правозащитники, инициатива Л. Пономарева), завершившиеся неудачей и прекратившиеся после ужесточения законодательства. Значительная часть тех, кто хотел заниматься политической деятельностью, выбрали «свою» партию, но при сокращении числа партий к 2008 г. возможности политического выбора были еще больше ограничены. В этой же группе оказалась и «Зеленая Россия».
2. Создание широких коалиций, включавших не только правозащитные организации, но и партии, политические организации или известных политиков. В декабре 2004 г. был созван Всероссийский Гражданский конгресс (ВГК), А.В. Яблоков вошел в Комитет действий - орган оперативного руководства ВГК. После фактического развала и того и другого объединений были предприняты новые попытки создания объединений как либеральной, так и «право-левой» ориентации, но ни партии, ни известные экологические организации в них уже не участвовали.
3. Попытки представителей НКО (МХГ, движение «За права человека», «Голос» и др.) стать посредниками при объединении демократической оппозиции в рамках «Комитета 2008», а потом -«Гражданского конгресса», закончившиеся неудачей. Все эти объединения, включая и учрежденную в качестве «политической части» Гражданского конгресса «Другую Россию», развалились еще до 2007 г.
4. Поиск партиями союзников среди НКО и использование их сетей для организации массовых мероприятий (марши в защиту свободы слова, антифашистские марши, митинги, пикеты) в Москве и регионах. При этом КПРФ и «Яблоко» заявляют это направление как свою стратегическую задачу уже в 2004 г. «Яблоко», используя свои наработки, включая законопроекты и кампании (например, против ввоза отработанных ядерных отходов) в области экологии, начинает еще интенсивнее сотрудничать с экологами.
Перед вторым Гражданским конгрессом в 2005 г. представители «Зеленой России» вошли в список «Яблока» на выборах в Московскую городскую думу. Одновременно Промышленная партия (впоследствии ликвидированная) также предложила «Зеленой России» войти в ее состав. Часть активистов «Зеленой России» выступала за преобразование партии в надпартийную общественную организацию, большинство представителей регионов настаивали на создании самостоятельной партии зеленых. В итоге было принято решение, что часть участников неудавшегося партийного проекта вступят в «Яблоко», оговаривая условия, обеспечивающие значительную автономию, в то же время сохраняется более широкое зеленое движение, имеющее как стратегическую цель создание партии зеленых19.
Партия «Яблоко» на XIII съезде в июне 2006 г. поменяла название, став Объединенной демократической партией «Яблоко», и создала ряд фракций на основе вступивших членов общественных организаций, которым не удалось создать собственную партию. Среди них была и фракция «Зеленая Россия».
К 2010 г. фракция стала органичной частью партии, ряд ее представителей вошел в руководящие органы - Политический комитет и Бюро; трое были избраны председателями региональных отделений. Кандидаты партии - зеленые, несмотря на существенное ужесточение условий выборов для оппозиционных кандидатов, смогли стать депутатами местных и даже региональных законодательных собраний (например, Дмитрий Рыбаков - депутат Законодательного собрания в Карелии). Но главное - усилилась экологическая составляющая деятельности «Яблока» в принятии заявлений, в требованиях и решениях, в практической деятельности).
Усилилась и ключевая роль фракции во всем зеленом движении; экологические организации, которые не вошли в состав фракции, готовы не только взаимодействовать с партией, но и осуществлять совместные проекты.
Последовательное проведение политики, ущемляющей социальные, в том числе и экологические, права граждан, несмотря
на рост государственных доходов, приводит в этот период к росту массовых уличных протестов, которые начинают приобретать систематический характер. При этом главным вопросом становится рост цен на коммунальные услуги и ущемление прав отдельных групп граждан (жильцы общежитий, обманутые застройщики, жители, протестующие против уплотнительной застройки или вырубки зеленых насаждений, и т. д.).
Новая тенденция 2007-2008 гг. - самоорганизация так называемых инициативников, взаимопомощь в решении жизненно важных проблем и обмен информацией через сайты, а также акции солидарности, в том числе активизация групп, занимающихся экологической проблематикой. Спонтанные акции, похожие на протесты конца 1980-х годов, становятся реакцией граждан на локальные или национальные события: уплотнительную застройку рядом с конкретным домом, застройку природоохранных зон, вырубку реликтовых лесов и скверов, загрязнение озер и рек, незаконное участие чиновников в охоте на редких животных и конкретные действия региональной или местной власти - и мобилизуют активных граждан. Конечно, масштабы протестов и уровень мобилизации несравнимы с концом 80-х, однако постепенно они становятся заметны20.
Власть же действует по старой схеме: ограничивает право граждан на протест, изменяя нормативную базу, и применяет административные методы борьбы и даже насилие. Появляются новые формы мобилизации и новые формы проведения акций: участники могут собираться с помощью блогов, все чаще используются короткие зрелищные акции (флэшмоб), рассчитанные не на вовлечение прохожих, как раньше, а на привлечение журналистов. Растет число молодежи, участвующей в таких акциях, и молодежных политизированных движений21.
Совместные действия инициативных групп и партии «Яблоко» в Москве позволили остановить запланированное строительство шести мусоросжигательных заводов в черте города. При этом взаимодействие инициативников с партиями носит прагматический характер: они готовы принять помощь всех, независимо от позиции, лишь бы был эффект в решении их проблемы - остановки застройки или вырубки. Объединяются усилия различных групп, которые в критических ситуациях помогают друг другу, передают друг другу опыт борьбы за свои права взаимодействия с органами власти. Случаи успеха, вызывая кумулятивный эффект, стимулируют других активных граждан. Партия (политическая организация) в этом случае выполняет ряд задач: помогает в формулировании требований гражданской инициативы, в продвижении и защите ее интере-
сов с использованием имеющихся политических ресурсов; предоставляет возможность консолидации, объединения этих гражданских групп на собственной площадке с привлечением коммуникационных ресурсов. Может ли такая работа быть конвертирована в электоральный ресурс - открытый вопрос.
Получают развитие следующие тенденции:
- интенсификация использования блогосферы для самоорганизации и установление горизонтальных связей между различными протестными группами;
- театрализация протестных акций;
- радикализация и политизация требований, затронувшая, правда, лишь небольшое число регионов;
- взаимодействие между правозащитными, экологическими и оппозиционными демократическими организациями;
- взаимодействие между оппозиционными партиями и инициативными группами, часть из активистов которых начала вести политическую деятельность уже напрямую, в том числе - баллотируясь на местных и региональных выборах;
- ужесточение нормативной базы и практик, пресекающих любые формы выражения протеста.
Сайт института «Коллективное действие» (ИКД)22, наиболее подробно фиксирующий гражданские акции, отмечает все шире распространяющуюся активность, связанную с городскими проблемами, в том числе с защитой экологической среды.
В 2009-2010 гг. самыми многочисленными были серии акций в защиту Утриша и Байкала, проведенные в течение нескольких месяцев в десятках регионов страны.
Приходится констатировать, что самостоятельное и влиятельное эколого-политическое движение в России создать не удалось. Существование и активность «Зеленой России» в партии «Яблоко» мало изменяют ситуацию, так как партия, живущая уже второй избирательный цикл без фракции в парламенте и без освещения ее деятельности в основных СМИ, переживает тяжелые времена и сама действует во многом как общественная организация.
Хотя в последнее время активность экологов несколько увеличилась, положение экологических НКО, подвергающихся давлению и не обладающих необходимыми ресурсами, остается сложным.
Особенности сегодняшних политических практик в России (в отличие от большинства развитых стран), несмотря на наличие зон экологических катастроф, отодвигают проблемы экологии на периферию общественной жизни. Это обусловливает и слабость экологического и эколого-политического движения в России.
Примечания
10
1 Об этом периоде см.: Delvin J. The Rise of the Russian Democrats: the Causes and Consequences of the Elite Revolution. Vermont, 2000. P. 74-105; Lukin A. The Political Cultutre of the Russian 'Democrats'. Oxford, 2000.
2 Винер Д. Урок свободы. Охрана природы в России: от Сталина до Горбачева // НЗ. 2006. № 2. С. 50-67.
3 Подробнее об этом периоде см.: Михалева Г. Романтический период формирования российской многопартийности// Двадцать лет перестройке: эволюция гуманитарного знания в России. М., 2005. С. 176-193.
4 См.: Граждане и власть: проблемы и подходы. М., 2001; Шмидт Д. Какое гражданское общество существует в России // Pro et Contra. 2006. № 1. С. 6-24.
5 Якобсон Л., Санович С. Смена моделей российского третьего сектора: фаза импортозамещения // ОНС. 2009. № 4. С. 21.
6 Забелин С. Особенности российских зеленых // НЗ. 2006. № 2. С. 135.
7 См.: Яблоков А. Время зеленых в России // Там же. С. 138.
8 Об этом см.: Михалева Г.М. Российские партии в контексте трансформации. М.: ЛИБРОКОМ, 2009.
9 См.: Об антиэкологической политике руководства России: Политический комитет. Документы 2008-2009. М.: РОДП «Яблоко», 2009. С. 61-63. Петров Н. Общественная палата: для власти или для общества? // Pro et Contra. 2006. № 1. С. 42-44.
11 Якобсон Л., Санович С. Указ. соч. С. 27.
12 См.: TaylorD. Low Enforcement an Civil Society in Russia // Europe-Asia Studies. Vol. 58. № 2. P. 193-213.
13 См.: Fein E. Potjomkinisches Parlament und Papiertiger: Russland Analysen. Bremen, 2006. № 87. S. 2-4.
14 Якобсон Л., Санович С. Указ. соч. С. 27.
15 См.: Полищук Л.И. Бизнесмены и филантропы // Pro et Contra. 2006. № 10.
16 См.: Правозащитное движение сегодня: проблемы и перспективы. М., 2005.
17 Самовер Н. Миссия невыполнима? // НЗ. 2006. № 2. С. 146.
18 Об этом см.: Гельман В. Трансформация российской партийной системы: монополизация политического рынка // Российские элиты в условиях консолидации власти. Пермь, 2006. С. 27-47.
19 См.: Яблоков А. Указ. соч. С. 142.
20 Ворожейкина Т. Самозащита как первый шаг к солидарности // Pro et ^ntm. 2008. № 2-3. С. 6-23.
21 Siegert J. Politische Jugendorganisationen und Jugendbewegungen in Russland: Russland Analysen. Bremen, 2005. № 83. S. 2-5.
22 http://www.ikd.ru/
