CC BY
98
И.А. ХАЛИЙ
ЭТАПЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ РОССИЙСКОГО ЭКОЛОГИЧЕСКОГО ДВИЖЕНИЯ С ВЛАСТЯМИ
Российское экологическое движение существует уже более 40 лет и за это время прошло в своем развитии несколько этапов. Каждый из них теснейшим образом связан с тем, что происходит в стране практически во всех сферах жизнедеятельности общества -прежде всего в экологической, но также и в экономической, социальной, культурной и пр. Будучи частью российского гражданского общества, экологическое движение (его состояние, структура, репертуар действий, способы взаимоотношений с другими социальными и политическими институтами) во многом зависит от типа политического режима, который на протяжении длительного периода (особенно последних 20 лет) находился в процессе перманентной трансформации. В социологии социальных движений такая зависимость изучается при помощи анализа «структуры политических возможностей». Этот подход позволяет установить, какие политические режимы благоприятствуют, а какие - нет возникновению и развитию самоорганизации населения [McAdam, McCarthy, Zald, 1988; Eyerman, Jamison, 1991]. Тоталитарный режим исключен из этого анализа, поскольку самоорганизация граждан в его рамках невозможна по определению.
Однако, несмотря на трансформации политического режима, неизменной остается основная цель активистов экологического движения: сохраняя островки живой природы и ратуя за здоровую окружающую среду, способствовать экологизации сознания членов современного общества, изменить их базовые ценности, включив в них в качестве первоосновы самоценность природы, т.е. самой
жизни. Наличие этой цели дает основания включить российское экологическое движение, равно как и экологические движения других стран, в число «новых социальных движений»1.
Активисты российского природоохранного движения убеждены, что экологизировать сознание граждан можно только посредством соединения экологического просвещения, образования и социального действия - участия в реальных выступлениях за сохранение живой природы и оздоровление окружающей среды. Общественность не может решить все эти задачи. Не будучи в состоянии заменить государство, она должна стремиться к взаимодействию с ним и оказанию влияния на принимаемые им решения. В данной статье будут рассмотрены в исторической ретроспективе цели, способы и формы взаимодействия власти и экологического движения и выделены основные этапы этого взаимодействия. Исследование этой проблематики проводилось автором совместно с коллективом научных сотрудников сектора по изучению социокультурных процессов в регионах России Института социологии РАН с начала 1990-х годов. Участники исследования не только анализировали документы и материалы различных экологических неправительственных организаций (далее - экоНПО), но и участвовали в качестве наблюдателей в их конференциях, семинарах и прочих мероприятиях, проводили глубинные интервью с их членами, выполняли социально-экологические проекты совместно с региональными и местными организациями экологического движения и др. Можно сказать, что исследователи не просто осуществляли сбор данных, но проводили постоянное включенное наблюдение. Действуя в
1 К «новым социальным движениям», как правило, относят экологическое, женское, антиядерное движения и движение за мир. Их объединяет ориентация на поиск и обретение новой идентичности, новые ценности - ценности постиндустриального общества. Разработка данной парадигмы связана с именами таких социальных мыслителей, как А. Турен (Франция), К. Оффе и Д. Рухт (Германия), Х. Кризи (Швейцария), А. Мелуччи и А. Пиззорно (Италия), М. Кастельс (Испания) и др. Наибольшее развитие эта парадигма получила во Франции и в Германии, где сформировались соответствующие исследовательские школы [Здравомы-слова, 1993, с. 126].
рамках эвристических теорий1, мы также использовали интерпре-тативный подход.
Истоки: Возникновение экологического движения.
Первый этап взаимодействия с властями
В Советском Союзе в конце 1950-х - начале 1960-х годов, во времена «оттепели», возникли организованные снизу самими гражданами первые экологические общественные организации - студенческие дружины охраны природы (ДОП) вузов страны [30 лет движения, 1992, с. 40]. 13 марта 1958 г. считается днем образования кружка тартуских студентов; 13 декабря 1960 г. собрание студентов биологического факультета МГУ организационно оформило создание ДОП; в 1965 г. была образована Факультетская естественно-научная исследовательская группа студентов на биологическом факультете Ульяновского педагогического института и секция «Любители природы» на биофаке Одесского университета. К концу 1969 г. дружины действовали в университетах Еревана, Ленинграда, Томска, Харькова, в Брянском технологическом институте.
Именно «оттепель» в определенной степени расширила спектр политических возможностей. В частности, власти достаточно лояльно относились к молодежным инициативам, исходившим от комсомольских организаций, если, разумеется, они не затрагивали доминирующую идеологию и не требовали изменения политического режима. Для экологических инициатив это был удачный момент еще и потому, что тогда отсутствовали государственные природоохранные ведомства, но браконьеры, наносящие живой природе значимый урон, существовали всегда, и бороться с ними было некому. Созданное в 1924 г. под контролем государства (хотя и по инициативе ученых) Всероссийское общество охраны природы (ВООП) выполняло лишь исследовательскую и просветительскую функции (что уже немало). Таким образом, само время диктовало необходимость и возможность создания студенческих природоохранных организаций.
1 «Эвристические теории, близкие к социальной философии, затрагивают вечные вопросы: что является основой социального порядка и каковы механизмы социальных изменений?» [Ядов, 2006, с. 19].
Дружины в первую очередь стали бороться с браконьерством. Постепенно их деятельность расширялась, прирастая программами «Ель» (против незаконных рубок в предновогодние дни), «Первоцвет» (против сбора и продажи весенних дикорастущих цветов), «Заповедники» (сотрудничество с особо охраняемыми природными территориями). Участники дружин начали также заниматься просвещенческой и пропагандистской деятельностью. С самого начала дружинники (многие из них, ориентируясь на научную карьеру, обучались стратегии и методологии проведения исследований) особое внимание стали уделять созданию методических разработок для обмена опытом, составлению и координации программ действий, сотрудничеству и взаимной поддержке, что в конечном счете привело к объединению дружин в единое всесоюзное движение. «С весны 1971 г. практически постоянно в тех или иных формах дружина биофака МГУ ведет поиск возникающих дружин в вузах страны, снабжает их методической информацией, собирает и обобщает опыт работы. В результате, когда в сентябре 1972 г. в Москве собрался первый Всесоюзный семинар молодежных природоохранительных организаций, на нем были представители 28 вузов из 22 городов страны - от Киева и Гомеля на западе до Иркутска на востоке, от Ленинграда на севере до Еревана на юге. Главным итогом этого семинара было то, что его участники впервые смогли осознать себя и своих товарищей участниками всесоюзного движения...» [30 лет движения, 1992, с. 41], - свидетельствуют сами участники движения. Так, в 1972 г., когда мир еще не ведал ни о какой сетевой форме социальной организации, которая сегодня, в эпоху глобализации, считается нормой, в нашей стране возникла сетевая структура - Движение дружин охраны природы. И до сих пор в мире так и не возникло подобной общественной молодежной структуры, действенной и устойчивой, несмотря на постоянную смену поколений студентов.
Таким образом, в недрах тоталитарной системы возникла уникальная инициатива, положившая начало российскому экологическому движению и создавшая базу - кадровую, организационную, идейную, ценностную, методологическую - для дальнейшего его развития. В целом первый этап взаимодействия экологического движения с властями можно охарактеризовать как этап использо-
вания государством потенциала активности объединений защитников окружающей среды.
Конец 1980-х годов: Становление «взрослого» движения и экологической политики в стране.
Второй этап взаимодействия с властями
«Перестройка» второй половины 1980-х и чернобыльская катастрофа являются рубежом следующего этапа развития российского экологического движения. Структура политических возможностей оказалась чрезвычайно благоприятной для самоорганизации населения страны: лидеры государства и инициаторы перестроечного процесса во главе с М.С. Горбачевым призывали граждан страны к активным самостоятельным действиям - им была крайне необходима массовая поддержка процесса демократизации общества. Чернобыль «заставил» государственные структуры предать гласности значительный объем экологической информации. Данные о состоянии окружающей среды во многих регионах России были далеко не утешительными, а проявлениями экологизации общественного сознания стали массовые коллективные действия. Однако эффективность таких действий была бы заведомо низкой, если бы к тому времени не сформировалось сообщество участников ДОП, которые имели соответствующие навыки, опыт и научные знания.
В период перестройки «бывшие» дружинники1 не могли оставаться в стороне от экологической деятельности, а государство по-прежнему не имело управленческих природоохранных структур, в которых профессиональные экологи могли бы реализовывать собственные знания и опыт. Общественную активность в экологической сфере проявляла и та часть творческой интеллигенции, которая еще с 1960-х годов была вовлечена в борьбу за сохранение озера Байкал [см.: Яницкий, 1991, с. 115-133]. В регионах лидерами экологических массовых акций выступили представители местной интеллигенции - врачи, журналисты, ученые, преподаватели вузов, - все они в большинстве своем были известны населению и непосредственно с ним связаны. В результате возникло сразу не-
1 Слово «бывшие» помещено в кавычки, потому что участники не считают себя таковыми: их связь с ДОП и друг с другом никогда не прерывалась, они сохранили верность приобретенным в молодые годы ценностным установкам.
сколько экологических организаций, претендующих на роль общенациональных: Социально-экологический союз, Экологический союз, Зеленое движение, Экологический фонд. Однако вскоре выяснилось, что общенациональной может стать только та организация, у которой есть реальные члены в различных регионах страны. Такими характеристиками обладала только одна организация -созданный бывшими дружинниками Социально-экологический союз (СоЭС), оформившийся как реальная структура на конференции его учредителей 27 декабря 1989 г. На региональном уровне в короткие сроки (в течение 2-4 лет) сложились действенные группы, многие из которых позже были преобразованы в экологические неправительственные организации. Дружины и СоЭС стали ядром массового экологического движения, а их члены - лидерами и участниками региональных и местных организаций.
Этот период в развитии российского экологического движения часто называют «митинговым». И действительно, первыми массовыми акциями в перестроечный период были экологические митинги - в Москве, Нижнем Новгороде, Великом Новгороде. Вскоре их волна прокатилась по всей стране. Но такое определение весьма однобоко и не отражает в полной мере реалий того времени. Митинги не были только клапаном, позволяющим снять социальное напряжение и дать людям возможность высказаться. Митингующие обсуждали насущные экологические проблемы и выдвигали четко сформулированные требования, обращенные к властям. Так, в Нижнем Новгороде (в то время - г. Горький) шла борьба против строительства атомной теплоэлектростанции и разрушения исторической застройки в связи с прокладкой линии метро; в Новгороде жители выступали против промышленных загрязнений, производимых предприятиями ВПК. Общее требование участников этих выступлений заключалось в налаживании эффективной и квалифицированной природоохранной деятельности на государственном уровне.
Были у экологического движения в этот период и конкретные победы: запрещение строительства нижегородской атомной теплоэлектростанции, приостановка строительства Крымской АЭС, запрет подъема Чебоксарского водохранилища выше отметки 63 м, отказ от постройки Катуньской ГЭС и поворота сибирских рек и многое другое. Но едва ли не главным достижением стало возник-
новение большого числа новых экологических общественных организаций (термин «неправительственные организации» тогда еще не применялся). Именно с той поры действуют такие организации, ставшие впоследствии весьма влиятельными и даже зонтичными1, как экологический центр «Дронт» (Нижний Новгород), экологический правозащитный центр «Беллона» (Санкт-Петербург), Киевский эколого-культурный центр, Уральский экологический союз (Екатеринбург), «Экозащита» (Калининград), Союз защиты Арала и Амударьи (Нукус), клуб «Экология» (Великий Новгород), Байкальская экологическая волна (Иркутск).
Точной статистики не существует, но можно смело утверждать, что в большинстве индустриальных и культурных центров СССР экологические общественные структуры возникли и как минимум 80% из их числа действуют и сегодня. Более того, представители экологических объединений в 1989 г. избирались народными депутатами СССР, выступали в качестве консультантов многих кандидатов в депутаты, были их доверенными лицами. Это означает, что члены экологического движения принимали активное участие в политической жизни страны и оказывали влияние (пусть и опосредованное) на политические изменения. Экологическая проблематика играла важную роль в работе Съезда народных депутатов СССР - практически на всех заседаниях рассматривались те или иные экологические проблемы, в острых дискуссиях осуществлялся поиск решений. Обсуждение на съезде проблем сохранения естественной среды обитания народов Севера способствовало развитию их этнической идентичности. В результате процессу самоорганизации сообщества, представляющего интересы этих народов, был придан мощный импульс. В союзных республиках экологи-общественники добились весьма ощутимых результатов на политической арене: в Эстонии и Грузии им удалось войти в состав правительств, что явилось следствием кризиса советской политической системы и фактором его дальнейшего углубления.
Этот этап развития экологического движения завершился тем, что государство под натиском «зеленой» общественности в 1988 г. создало первое в истории страны природоохранное ведомство - Государственный комитет охраны природы. Сначала его
1 То есть объединяющими многие группы и организации.
возглавил партийный работник Ф.Т. Моргун, но вскоре, уже в 1989 г., руководителем этого ведомства стал крупный специалист, авторитетный ученый, известный общественный деятель Н.Н. Воронцов. Таким образом, всего лишь за несколько лет экологическому движению в Советском Союзе удалось добиться государственного признания природоохранной деятельности в качестве важной задачи.
В целом это был период активной мобилизации и частичной институционализации не только общественного движения, но и экологической политики. Доминировали митинги, пикеты и прочие протестные действия, но при этом они имели целенаправленный характер: участники выражали интересы различных социальных групп и преобразовывали их в политические требования, а сами выступления способствовали утверждению новых форм социального и политического взаимодействия различных акторов. Поэтому второй этап взаимодействия экологического движения с властями можно определить как период эффективного влияния этого движения на государство.
Первая половина 1990-х годов: Институционализация экологической сферы в России.
Третий этап взаимодействия с властями
Рухнула экономика, Советский Союз распался на самостоятельные государства, подавляющее большинство граждан России (исключая вновь формировавшуюся элиту) оказались на грани выживания. Все органы государственной власти в новой России находились в стадии формирования, согласования интересов, статусов и позиций по линии «Центр - регионы». В условиях почти полного отсутствия ресурсов лидеры государства провозгласили оптимальную в тот момент стратегию, квинтэссенция которой заключалась в знаменитой формуле президента Б.Н. Ельцина: «Берите суверенитета столько, сколько сможете унести».
Новая структура политических возможностей не могла предоставить для развития экологического движения ничего, кроме свободы действий: ни ресурсов, ни социальной поддержки населения, ни управленческой активности государственных структур. В эти тяжелые времена не только экологическое движение России, но
страна в целом продемонстрировали наличие социально активных граждан, готовых к самостоятельным неординарным действиям, к мобилизации собственных ресурсов, необходимых для выживания. Речь идет о тех, кто активно занялся предпринимательством, но также и о тех, кто продолжал участвовать в социальных движениях и даже в это время создавал новые общественные организации. Однако главным ресурсом выживания страны в этот период оказались народные массы: они стоически вынесли испытание экономической разрухой, в большинстве своем не покинув родные поселения, не оставив рабочие места (в первую очередь, это относится к армии учителей и врачей), не изменив своему профессиональному долгу.
Но в этот же период формирующиеся государственные институты новой России предоставили социальным движениям новые механизмы, законодательные возможности и ресурсы для развития, которые были с успехом использованы. Изменения в законодательстве закрепили роль и место общественных объединений на политической арене страны. Появились законные основания их сотрудничества с властями всех уровней. Теперь власть стала воспринимать их как вполне легитимные структуры, с которыми следовало считаться. Степень влияния социальных движений непосредственно зависела от качества самих общественных инициатив.
В этом смысле экологическое движение оказалось одним из наиболее эффективно действующих в стране. Оно активно сотрудничало со всеми ветвями власти и структурами государственного управления на всех уровнях, используя различные способы взаимодействия. При этом использовались такие формы диалога, как консультации, «круглые столы», общественные слушания и экспертизы и т.д. Реализуя собственный лозунг «У природы везде должны быть свои люди», многие члены экологического движения выдвигались и избирались депутатами законодательных органов РФ и субъектов Федерации; нередко они принимались на работу в исполнительные органы власти, в первую очередь в структуры Министерства охраны природы в центре и на местах, а также в созданные в некоторых регионах - часто по инициативе экоНПО -комитеты охраны природы при губернаторах или администрациях субъектов Федерации (в частности, лидер экологического центра «Дронт» был назначен директором такого комитета в администра-
ции Нижегородской области). Наконец, советником президента России по экологии и здравоохранению стал один из лидеров российского экологического движения Алексей Владимирович Яблоков.
Однако очевидно, что одной свободы для осуществления столь широкомасштабной деятельности далеко недостаточно. Наряду с кадровым потенциалом, необходимы были ресурсы финансовые, организационные, материально-технические, методические, информационные и научные (причем научные знания уже не только в области биологии и экологии, но и в сфере общественных наук). Ситуация с организационными и методическими ресурсами обстояла сравнительно благополучно благодаря опыту, накопленному участниками движения. Несложно было найти и экспертов, профессионалов-практиков для привлечения в качестве консультантов или штатных сотрудников. Основными проблемами становилась оплата их услуг, а также затраты на материально-техническое обеспечение и аренду помещений.
Часть финансовых средств в этот период начала поступать из-за рубежа. Помощь со стороны западных фондов, которые провозглашали своей целью поддержание и развитие демократии в России, была весьма существенной. Из всего спектра претендовавших на гранты неправительственных организаций и политических объединений экоНПО объективно выделялись высоким уровнем самоорганизации и активностью, направленной не только на охрану природы, но и на демократизацию общественных отношений. В результате многие российские экоНПО приобрели определенную известность и в структурах власти, и в общественных кругах, и у западных грантодателей. Поэтому неудивительно, что большая часть западных средств, выделяемых на поддержку демократических процессов и развития гражданского общества, попадала именно в распоряжение экоНПО (по нашим оценкам, около 30% общего объема финансирования, направляемого в Россию западными фондами).
В целом этот этап развития экологического движения ознаменовался активным процессом институционализации самих экоНПО, а также формированием устойчивых практик взаимодействия движения с властями. При этом влияние экологического движения на власти проявлялось прежде всего в создании новых институтов [см.: Заславская, 2002].
Вторая половина 1990-х годов: Изменение старых, становление новых подходов и практик.
Четвертый этап взаимодействия с властями
К середине 1990-х годов появились первые признаки оживления экономики, связанные не с ростом мировых цен на энергоносители (они в то время находились на минимальном уровне), но с активностью малого и среднего российского предпринимательства. Особенно заметным это оживление было в регионах. В этих условиях стало активизироваться и государство, постепенно налаживая контроль над субъектами социального действия.
Высказывания экоактивистов, а еще более - их действия свидетельствовали об изменениях в способах взаимодействия экоНПО и структур власти. Власти всех уровней, продолжая поддерживать диалог с общественными организациями, все меньше демонстрировали готовность учитывать их мнение. Об этом прямо заявил А. В. Яблоков, добровольно снявший с себя полномочия советника президента РФ по экологической безопасности. В структурах исполнительной власти началась замена участников экологического движения, занимавших некоторые ответственные должности, на обычных чиновников, не имеющих опыта активного участия в экологическом движении: так, например, был уволен по собственному желанию директор природоохранного департамента в Нижнем Новгороде, полностью заменен состав регионального Комитета охраны природы в Рязани и т.д. Парламентские выборы 1995 г. показали, что «стоимость» выдвижения кандидата в депутаты выросла многократно и для подавляющего большинства экоНПО стала запредельной.
Постепенно изменилась и тактика западных фондов. Представители многих из них стали заявлять, что основная задача деятельности фондов в России состоит уже не в содействии демократизации России, а в поддержке становления и развития рыночных отношений. На практике это означало, что гранты стали выдаваться под проекты, которые осуществляют совместно органы власти и неправительственные организации. И если на первых порах необходимой предпосылкой представления заявки на грант была инициатива снизу, то позже общественная активность стала необязательной. Как показали наши исследования, во многих случаях это
приводило к тому, что давно существующие и независимые от власти экоНПО перестали получать гранты, так как по большей части они стали выдаваться тем организациям, которые либо созданы самими властями, либо аффилированы с ними. Исключение составили лишь наиболее сильные экологические организации.
В середине 1990-х возникают также организации, которые в социологии принято называть контрдвижением1. Членами одной из таких зонтичных структур стали служащие Госкомприроды, другой - сотрудники Санэпиднадзора. Будучи полностью лояльными по отношению к властям, они были ориентированы на перехват инициативы, исходящей от организованного снизу экологического движения. Смысл такого рода усилий состоял в том, чтобы минимизировать ущерб, который могли нанести интересам правящей элиты инициативы и протестные выступления представителей экологического движения.
Такие изменения в политике российских властей и западных фондов побуждали экоНПО отказываться от прежних, ориентированных на взаимодействие с властями практик. Вместо этого акцент был сделан на регулярных контактах и непосредственной работе с населением, а также на формировании сетевых структур в регионах. Так, в Карелии возникла Ассоциация «зеленых» Карелии, в Новгородской области клуб «Экология» начал оказывать активную поддержку инициативным группам на местах, стремящимся создать свои экоНПО (вплоть до сельских поселений). Многие региональные движения открыли линии «зеленых телефонов», для того чтобы население могло обратиться к ним за помощью в случаях нарушения экологического законодательства. Организации экологического движения активизировали работу по налаживанию контактов с региональным и местным бизнесом, школами, вузами, учреждениями дополнительного образования и т.п. Поведение
1 К. Оффе определяет термин «контрдвижение» как «совокупность мнений и убеждений, имеющих противоположную движению направленность» [0££е, 1990, с. 232]. Оффе подчеркивает вторичный характер контрдвижения, а именно тот факт, что оно возникает как реакция на общественное движение. Если целью движения является социальное изменение, то цель контрдвижения - консервация существующего порядка или сопротивление изменению. Движение, таким образом, носит наступательный (проактивный) характер, а контрдвижение - охранительный (защитный) [Здравомыслова, 1993, с. 65].
экоНПО на этом этапе подтвердило тезис социологии социальных движений, согласно которому в условиях более закрытых политических систем деятельность НПО не затухает, а, наоборот, активизируется, становится масштабнее, переориентируется на более интенсивное взаимодействие с другими социальными группами и акторами.
С уходом грантовых программ исчезли те организации, которые преследовали меркантильные цели, но неизменным остался костяк экологического движения, насчитывавший к этому времени как минимум 500 организаций по всей России. На смену сошедшим со сцены НПО пришли новые, большинство из которых возникли в малых городах России. Наши исследования показывают, что такие НПО (зарегистрированные организации и незарегистрированные группы) существуют почти в каждом российском городе, сколь бы мал он ни был. Очень часто это детские организации, созданные и действующие благодаря энтузиазму учителей, нередко на основе местных отделений ВООП, продолжающего функционировать все эти годы. По нашей оценке, в этот период функционировало не менее 2 тыс. экоНПО.
Такая высокая численность экоНПО, очевидно, отразила постепенное осознание рядовыми гражданами того факта, что без их прямого участия никто не станет заботиться о местной природной среде. Представители природоохранных ведомств, в свою очередь, также осознавали, что без поддержки общественности и экологических неправительственных организаций им будет чрезвычайно трудно успешно выполнять свои функции. Представители государственных природоохранных структур в рассматриваемый период в основном пытались негласно поддерживать экоНПО (в наиболее откровенных интервью чиновники соответствующих ведомств прямо об этом говорят). Кстати, на Западе наблюдается та же самая картина: без социального заказа и поддержки со стороны широких слоев населения эффективность работы природоохранных органов оказывается минимальной.
Таким образом, специфика взаимодействия экологического движения с властями в это время заключалась в преобладании конвенциональных, легитимных действий, таких как общественные экспертизы, общественные слушания, отстаивание своих интересов в суде, заключение формальных договоров с государственными
органами, организация и проведение референдумов, законотворческие инициативы.
Но и в эти годы экологические организации были вынуждены не единожды выступать и с протестными акциями. Наиболее известная из них - консолидированные действия общероссийских организаций и экоНПО северо-запада страны против строительства высокоскоростной магистрали Москва - Санкт-Петербург. В результате протестов экологов и местного населения строительство магистрали было приостановлено [Никулина, 1999]. В г. Касимов Рязанской области радикальное экологическое движение «Хранители радуги» в 1997-1998 гг. провело протестную кампанию против строительства на территории местного кирпичного завода предприятия по получению цветных металлов из отходов радиоэлектронной промышленности (электронных плат, кабелей и т.п.). По мнению экологов, следствием функционирования такого предприятия неизбежно станут значительные выбросы диоксинов в атмосферу и загрязнение солями тяжелых металлов воды и почвы. Мирные действия экологов (лагерь протеста, обращения в суд, митинги, публикации в СМИ, переговоры с администрацией) дали результаты. Глава местной администрации заявил о готовности выполнить все требования «хранителей» и населения и своим постановлением не только запретил стройку, но и зафиксировал положение о недопустимости «размещения объектов, вызывающих сомнение населения в их экологической безопасности, на территории Касимовского района без учета мнения населения, выраженного путем референдума» [Фомичев, 1999].
Рассмотренный этап развития отношений российского экологического движения с властями характеризовался преобладанием конвенциональных форм действия. Однако в ряде случаев экоНПО были вынуждены переходить и к активным выступлениям с целью повлиять на те или иные политические и управленческие решения. При этом удавалось обеспечить мобилизацию как местного населения, так и экспертного сообщества, представители которого имели возможность предоставить экоНПО квалифицированные заключения по соответствующей проблеме. В результате увеличился спектр социальных взаимодействий движения, укрепилась его связь с социальной базой.
2000-е годы: Ответ движения на вызовы политического реформирования и глобализации.
Современный этап взаимодействия с властями
В 2000 г. указом Президента РФ В.В. Путина было расформировано государственное природоохранное ведомство. Следует отметить, что с момента основания ведомства его название многократно изменялось (в 1988 г. это был Государственный комитет по охране природы СССР, в 1990 г. - Министерство экологии и природопользования СССР, в 1991 г. - Министерство экологии и природных ресурсов РФ, в 1992 г. - Министерство охраны окружающей среды и природных ресурсов России, в апреле 1996 г. -Государственный комитет РФ по охране окружающей среды, в августе того же года - Государственный комитет Российской Федерации по охране окружающей среды и гидрометеорологии, в 1998 г. - Государственный комитет РФ по охране окружающей среды). Единственное, что оставалось неизменным, - это его определение как природоохранного органа.
На новом этапе ликвидация этого ведомства стала первой проблемой, которая вызвала активную реакцию экологического сообщества. Несогласие с этим решением объединило большую часть российских экологических неправительственных организаций - от общероссийских (СоЭС, Центр охраны дикой природы, Лесной клуб и др.) до российских отделений международных организаций (Гринпис, Фонд охраны дикой природы и др.). Экологи-общественники были едины во мнении, что разрушение государственного управления в области охраны окружающей среды является угрозой экономической, экологической и социальной безопасности России. Но поскольку отклика на эти аргументы со стороны руководства страны не последовало, активисты экологического движения приняли решение провести референдум по вопросу о судьбе государственного природоохранного ведомства. По всей стране представители экоНПО собирали подписи, количество которых в результате существенно превысило необходимый минимум (проведение референдума, в соответствии с законодательством, может быть инициировано лишь при поддержке 2 млн. человек). Однако Центризбирком России большую часть собранных подписей посчитал недействительными и отказал в проведении референдума.
Название нового ведомства - Министерство природных ресурсов РФ - свидетельствовало об очевидной смене государственных приоритетов. Это подтверждали и публичные выступления руководителей страны, утверждавших, что «устойчивое развитие экономики России в ближайшие годы должно базироваться на планомерном росте ее составляющих и, прежде всего, за счет минерально-ресурсного потенциала» [Путин, 2000, с. 18].
В 2001 г. власти РФ сделали ряд заявлений в поддержку укрепления гражданского общества в России, а президент РФ выступил с инициативой проведения гражданского форума. Однако попытка организовать гражданский форум сверху и принять на этом мероприятии документы, подготовленные заранее и без консультаций с авторитетными НПО страны, стала фактором консолидации уже не только российского экологического движения, но и многих других неправительственных организаций. В результате была создана новая общественная структура - Народная ассамблея России, а подготовленный властями сценарий проведения гражданского форума был отвергнут [Страна понятного завтра, 2001]. Новая программа проведения форума была выработана совместно ведущими НПО страны и властными структурами, задействованными в подготовке мероприятия. В ходе форума работали переговорные площадки органов власти и организаций гражданского общества, в том числе и несколько экологических, которые, как предполагалось, будут и впредь оставаться инструментом согласования интересов. Но последующая практика показала, что этот диалог не стал устойчивым механизмом взаимодействия власти и гражданского общества.
Для экологического движения это означало необходимость продолжать поиски путей влияния на процесс принятия решений. Следствием политических реформ этого периода, в первую очередь отказа от смешанной модели выборов в Государственную думу РФ и перехода к пропорциональному представительству, стала невозможность для общественных движений выдвигать своих представителей кандидатами в депутаты в одномандатных округах. Теперь, чтобы быть услышанными, требовалось создать свою партию. После длительных дискуссий внутри движения было решено поддержать инициативу создания «зеленой» партии. В декабре 2003 г. сформировалась инициативная группа, которая обратилась с пись-
мом к активистам неправительственных экологических организаций России.
Новая общероссийская партия Зеленых с самого начала позиционировала себя как политическое крыло широкого общественного экологического движения, ставящее во главу угла экологические и связанные с ними социальные проблемы. Преимуществом, отличавшим вновь создаваемую партию от других проектов партийного строительства, была опора на уже сформировавшуюся часть гражданского общества, разделяющую экологические ценности. По мысли организаторов, партия Зеленых должна была выступить представителем интересов этой части общества в органах законодательной власти. Инициативная группа подготовила Меморандум о взаимопонимании и согласии, который подписали лидеры более 100 экоНПО. Среди них такие крупные, как Социально-экологический союз, Всероссийское общество охраны природы, Гринпис, Российский экологический конгресс, Российский экологический союз и др. 20 сентября 2004 г. в Министерстве юстиции был зарегистрирован оргкомитет по созданию политической партии с условным названием «Общероссийская партия зеленых» (ОПЗ). Председателем Оргкомитета был избран А.В. Яблоков. 5 июня 2005 г. состоялся учредительный съезд политической партии «Союз зеленых России» («Зеленая Россия»), на котором были приняты Программа и Устав партии, а также избраны руководящие и контрольно-ревизионный органы. Согласно новому законодательству, принятому в 2005 г., для прохождения государственной регистрации партии необходимо в течение полугода после Учредительного съезда создать более чем в половине субъектов РФ региональные отделения общей численностью не менее 50 тыс. человек, т.е. в пять раз больше, чем по прежнему Закону о выборах. Эту задачу «Зеленой России» выполнить не удалось, прежде всего, из-за отсутствия финансирования. Но удалось сформировать 52 действующих отделения, в которых числилось в общей сложности около 17 тыс. человек. Некоторые активисты принимали участие в региональных выборах и были избраны в законодательные собрания ряда субъектов Федерации. В Москве участие «Зеленой России» в предвыборной кампании объединенных демократов «помогло созданию более или менее политически равновесной Мосгордумы» [12 декабря 2005 г. дан старт «второму кругу», 2005].
Параллельно с этими усилиями продолжалась и повседневная деятельность экоНПО по защите природы. В частности, активизировалась борьба против трансгенных продуктов. Так, костромское движение «Во имя жизни», член альянса СНГ «За биобезопасность» и Международного социально-экологического союза, выиграло в 2006 г. судебное дело против госорганов, контролирующих содержание трансгенов в продуктах питания. Свердловский суд Костромы обязал ответчиков предоставить все данные о проверках с наименованиями фирм-производителей. В этом же году движение «Во имя жизни» выиграло дело против местного Буйского мясокомбината, который отказывался предоставлять информацию о содержании трансгенов в его продукции [Бюллетень о работе Международного социально-экологического союза, 2006].
Продолжалась деятельность организаций экологического движения в поддержку особо охраняемых природных территорий. Здесь приходилось в основном бороться за сохранение их статуса и выступать с требованиями должной активности в этой сфере со стороны государственных органов. Например, в 2006 г. в адрес главы администрации и председателя Законодательного собрания Краснодарского края направлено обращение общественности о необходимости срочных мер по спасению особо охраняемых природных территорий краевого значения. Осознавая, что без государственной поддержки уникальное природное наследие Кубани будет безвозвратно утрачено, природоохранные организации региона своим обращением к главам исполнительной и законодательной властей края рассчитывали привлечь их внимание к этой острейшей проблеме.
Особый резонанс приобрела деятельность региональных, общероссийских и международных экологических неправительственных организаций, связанная с проблемами подготовки г. Сочи к зимним Олимпийским играм 2014 г. Экологические последствия разворачивающихся крупномасштабных строительных работ стали причиной протестов активистов экологического движения и предметом их переговоров с соответствующими органами власти местного, регионального и федерального уровней.
В современной ситуации общественные экологические организации остаются основной силой, сдерживающей наступление на систему особо охраняемых природных территорий. Представители
общественности все чаще и чаще вынуждены обращаться в органы прокуратуры субъектов РФ для того, чтобы остановить произвол, творящийся на региональных охраняемых территориях. Однако во многих случаях и поддержка прокуратуры не может изменить ситуацию.
Специфическая область действий экологического движения связана с глобальными проблемами. Осознавая их актуальность, экоНПО России активно работали в рамках форума «Гражданская восьмерка-2006»: экологические и правозащитные организации были представлены на этом форуме наиболее широко. Главной темой саммита «Большой восьмерки» в Санкт-Петербурге была энергетическая безопасность, и самые горячие баталии на форуме разворачивались в группе по энергобезопасности вокруг положений документа, внесенного МСоЭС, Гринпис и Всемирным фондом дикой природы. В итоге защитникам окружающей среды удалось отстоять свою точку зрения, и предложенный ими документ был принят [Гражданское общество - за чистую энергетику, 2006].
Проблемы, связанные с последствиями глобализации для России и ее регионов, один из лидеров МСоЭС Святослав Забелин охарактеризовал следующим образом: «... Сумма национальных рынков постепенно превращается в единый глобальный рынок, а международное законодательство за этим процессом не поспевает. Чем такое положение тревожно с точки зрения воздействия на окружающую среду и дикую природу? Тем, что компании, становясь транснациональными, не слишком связаны законодательством территории, на которой действуют. Они могут выбирать, в какой стране зарегистрироваться, и подчиняются соответствующему законодательству, а работать имеют право где угодно. Тут и начинаются проблемы: налоговое законодательство в странах разное, природоохранное - тоже и так далее. Кроме того, действуя в соответствии с некоторыми международными нормами, ТНК выходят тем или иным способом из-под юрисдикции национального законодательства. Интересы ТНК, сталкиваясь с интересами страны, на территории которой они работают, не могут быть разрешены международным правом, поскольку механизмы международного правового регулирования таких взаимоотношений несовершенны или отсутствуют. В результате появляются хозяйствующие субъекты, которые сами определяют границы своей ответственности». Это усу-
губляется и конфликтами интересов внутри каждой страны. «Есть национальный интерес, сегодня, к сожалению, часто сводящийся к пополнению бюджета, и есть необходимость сохранить ценный природный объект, принадлежащий не только нации, но и всему человечеству», - считает он. Именно вокруг этих интересов и идет постоянная борьба, а «наше законодательство защищает природоохранные интересы нестрого и допускает отступление от них во имя экономических или общегосударственных» [Глобализация: две экономики - два мира, 2004, с. 22].
И борьба действительно идет. В российских регионах появляется все больше предприятий ТНК, поскольку областные и районные власти рассматривают приход ТНК как стимул развития местной экономики и ее включения в глобализационные потоки. При этом, как правило, ТНК не только не заботятся об экологических последствиях своей деятельности, но и не ставят перед собой задачи разрешения местных социальных проблем (создание новых рабочих мест, повышение уровня благосостояния населения, развитие местной инфраструктуры и т.д.). Хотя региональные и местные органы власти должны отстаивать местные интересы, на деле, по мнению представителей экологического движения, это происходит далеко не всегда. В итоге возникает конфликт интересов представителей ТНК, с одной стороны, и представителей экоНПО - с другой. Местные экологические организации в основном используют свой традиционный инструментарий - переговоры, общественные слушания, общественную экологическую экспертизу. Кроме того, используются дополнительные возможности мобилизации общественной поддержки, связанные, например, с разработкой экологической стратегии того или иного региона. Ярким примером успешных действий в этой сфере стала разработка экологически ориентированной стратегии развития Семеновского района Нижегородской области, разработанная общественностью и властями в рамках проекта «Местная повестка дня на XXI век в России». В ней, в частности, закреплено положение о недопустимости размещения экологически опасных международных объектов и обязательном согласовании значимых решений с местным сообществом [Халий, 2006].
Результаты подобных конфликтов можно описать при помощи трех моделей. Первая - перенос в другое место предприятия, строительство которого вызвало активные протестные выступле-
ния. Такой результат нельзя назвать позитивным, поскольку на принципиальном уровне проблема остается практически неразрешенной. Вторая модель - достижение согласия, когда некоторые требования общественности удовлетворяются. Такой результат можно считать наиболее приемлемым, если в будущем согласие не окажется лишь тактическим ходом одной из сторон. Третья модель - наиболее бесперспективная для местного сообщества - полное игнорирование со стороны ТНК позиции и интересов населения, которое в этом случае подвергается разнообразным рискам, уже не единожды описанным в социологической литературе.
Однако в любом случае достигается очень важный результат: формируется экологическое сознание и происходит самоорганизация определенной части местного сообщества, что свидетельствует о более высоком уровне развития гражданского общества в соответствующем регионе. Кроме того, возникает ситуация публичного обсуждения проблем и решений, диалог власти и общества. Это ведет к расширению демократических начал в системе управления и делает местную политику публичной. В рамках такой политики происходит согласование интересов различных социальных групп, которые, выдвигая свои требования, участвуют в процессе принятия значимых для них решений.
Продолжается и протестная активность экологического движения. Самым ярким примером последнего времени стало противостояние экологических неправительственных организаций всех уровней и населения Восточной Сибири с акционерной компанией «Транснефть» по поводу планов строительства нефтепровода Восточная Сибирь - Дальний Восток - Китай (ВСТО). Общественность интерпретировала это хозяйственное решение государства как реальную угрозу для экосистем озера Байкал. Противостояние продолжалось почти пять лет, с 2001 по 2006 г., и выразилось в целой серии разнообразных протестных акций и сопутствующих действий (митинги, пикеты, публикации в прессе, переговоры со всеми сторонами - участниками процесса, обращения к президенту РФ и др.). В итоге В.В. Путин принял решение о переносе трассы участка ВСТО на несколько сотен километров к северу от берега Байкала.
Успех противников первоначального варианта проекта строительства ВСТО стал ярким примером роста демократии снизу, значение которого особенно велико в общем контексте деграда-
ции демократических институтов в России в первом десятилетии XXI в. Оказалось, что граждане страны (по крайней мере, их активная часть) и сформированные ими неправительственные организации не только являются носителями экологических и культурных ценностей, но и способны отстаивать свои позиции, причем в рамках действующего законодательства. Даже на современном этапе определенные изменения тактики позволяют оказывать влияние на региональные и местные власти.
В связи с этим вновь возникает вопрос о целесообразности создания партии зеленых. Согласно утверждениям самих инициаторов партийного строительства, партия зеленых создается не для того, чтобы взять власть в свои руки. По их мнению, партия должна стать инструментом коррекции действий федерального центра, а также оказывать непосредственное влияние на развитие экологического законодательства. А для этого необходимо наличие собственной политической партии, которая сможет участвовать в выборах в Государственную думу и региональные законодательные собрания.
Однако далеко не все члены и даже лидеры экологического общественного движения считают такую постановку вопроса оправданной. В период подготовки к созданию партии в рамках экологического движения развернулись широкие дебаты. В наших интервью, взятых у лидеров ряда организаций в начале 2000-х годов, звучали следующие сомнения прагматического свойства: «Предложение вкладывать силы и средства в строительство очередной партии - это результат опасной иллюзии, что партия, пусть даже набравшая 5-6%, что-то сможет изменить. Партия не наберет эти проценты, а партстроительство приведет к отвлечению сил на политические игры с неясным результатом и, безусловно, ослабит так называемое зеленое движение»; «Если считать главной задачей партии в Думу своих засунуть и кресла там протирать до блеска -кому сейчас нужна такая экологическая партия?!» Однако бороться против ее создания они не стали и даже поддерживали процесс партийного строительства в той мере, в какой «это не сильно отвлекает от основных природоохранных дел». Тем не менее в состав новой политической структуры большая часть лидеров экологического движения не вошла. Активным формированием партии занималось только политическое крыло движения, существование ко-
торого фиксировалось социологами на протяжении всего периода российских трансформаций [Яницкий, 1996]. Но и среди его представителей никогда не наблюдалось полного согласия по основным политическим вопросам (о чем также предупреждали «прагматики»).
Сомнения в целесообразности экологической политической деятельности высказывали и опрошенные нами эксперты. Так, известный политолог, общественный деятель и президент фонда «Индем» Г. Сатаров отмечал, что «корпоративные партии, т.е. партии, объединенные не по политическим интересам, имеют, как показывает история, мало шансов на успех. Они имеют шансы только тогда, когда проблема становится архиактуальна. Я напомню: когда в ФРГ появлялась зеленая партия, там это было крайне актуально, потому что бешеная индустриализация сгубила все. И именно экологи заставили все это прекратить и восстановить окружающую среду. Теперь, когда едешь по Германии, видишь прекрасную картину. Это сделала эта партия. У них был исторический шанс именно потому, что окружающая среда действительно стала колоссальной проблемой, вышедшей на первое место и актуализировавшейся как политическая. У нас сейчас экологическую тематику подавляет столько актуальных проблем - для граждан, для политической элиты, - что у экологов-политиков мало шансов»1.
В результате создать мощную политическую структуру не удалось. Следовало найти иной путь достижения поставленных целей. Было принято решение войти в состав партии «Яблоко» в качестве ее экологического блока. Однако вплоть до настоящего момента это решение больших политических дивидендов не принесло.
В конце первого десятилетия нового тысячелетия взаимодействие организованной общественности с властью выглядит следующим образом. Проведенное нами анкетирование 200 неправительственных организаций самой различной направленности показало, что больше половины из них сотрудничают с органами власти, почти все остальные стараются все же их контролировать, выдвигать политические требования, протестовать против неверных, с их точки зрения, решений.
1 Из интервью Г. Сатарова автору статьи.
6%
□ Деятельность НКО без взаимодействия
22%
с властями □ Контроль и протест
72%
□ Сотрудничество
Диаграмма 1. Способы взаимодействия с властями
Среди исследованного массива - 27 экологических организаций и 26 НПО, выполняющих экологические проекты или участвующих в выступлениях экологического движения (это У от 200 НПО в нашей базе данных). И практически все они относятся ко второй из выделенных нами категорий способов взаимодействия с властями. Иначе и быть не может: экологическая проблематика -сфера наиболее конфликтогенная, что обусловлено столкновением экологических интересов с экономическими, которые сегодня доминируют и в подходах органов государственной власти.
Экологические движения стран Запада 40 лет боролись за то, чтобы государство признало экологическую политику одним из приоритетов своей деятельности [Аксенова, 2002, с. 39-46]. Российское экологическое движение справилось с этой задачей буквально за несколько лет горбачевской перестройки.
Многие природные объекты в России удалось сохранить благодаря действиям экоНПО. Важную роль здесь играет поддержка экологической общественности, оказываемая особо охраняемым природным территориям. Внимание экологов-общественников к окружающей среде в индустриальных центрах страны оказывает
Вместо заключения
влияние на развитие экологической деятельности промышленных предприятий, на степень их подконтрольности региональным и местным властям. Наконец, жители многих регионов страны знают, что в случаях экологических нарушений необходимо прежде всего обращаться к экологическим неправительственным организациям. Именно благодаря программам экологического просвещения они получили много новых знаний об окружающей среде. Большие надежды сегодня можно возлагать на подрастающее поколение: многочисленные детские экологические организации и участие в них огромного числа школьников позволяет ожидать, что будущее общество станет намного более аккуратно относиться к среде своего обитания.
Экологическое движение России своей последовательной деятельностью, постоянными контактами с властью и другими социальными акторами способствует развитию демократии, пытаясь участвовать в процессе принятия решений и оказывая давление на государственные структуры, от которых требует учета интересов населения, его различных слоев и групп. Сегодня экологическое движение сохраняет свои позиции одного из наиболее развитых и активных институтов гражданского общества и одного из главных субъектов действия на экополитической арене.
ЛИТЕРАТУРА
Eyerman R., Jamison A. Social movements: A cognitive approach. - University Park (PA): Pennsylvania state univ. press, 1991. - 190 p.
McAdam D., McCarthy J., ZaldM. Social movements // Handbook of sociology / Ed. by N. Smelser. - Newbury Park (CA): Sage, 1988. - P. 695-736.
Offe C. Reflections on the institutional self-transformation of movement politics: A tentative stage model // Challenging the political order: New social movements in Western democracies / Ed. by R. Dalton, M. Kuchler. - N.Y.: Oxford univ. press, 1990. - P. 232-250.
Аксенова О.В. Экологическая модернизация в условиях стабильного Запада и трансформирующейся России: Диссертация на соискание ученой степени кандидата социологических наук. - М.: Институт социологии РАН, 2002. - 48 с.
Бюллетень о работе Международного социально-экологического союза. - 2006. -№ 5 (72). - Режим доступа: http://www.seu.ru/seu-news/72.htm (Последнее посещение: 28.01.2010.)
Забелин С. Глобализация: Две экономики - два мира / Интервью со Святославом Забелиным, сопредседателем Совета МСоЭС // ЭкоЬ0§08: Журнал московского ИСАР. - М., 2004. - № 20. - С. 20-26.
Гражданское общество - за чистую энергетику. - 10 марта 2006. - Режим доступа: http://www.seu.ru/news_ru/index.html?x=8122 (Последнее посещение - 28.01.2010.)
12 декабря 2005 года дан старт «второму кругу» строительства независимой политической партии «Союз зеленых России» («Зеленая Россия»). - Режим доступа: http://www.rus-green.ru/about/argp.html? cmd[164]=ь163-7315 (Последнее посещение: 28.01.2010.)
Заславская Т.И. Социетальная трансформация российского общества: Деятельно-стно-структурная концепция. - М.: Дело, 2002. - 568 с.
Здравомыслова Е.А. Парадигмы западной социологии общественных движений. -СПб.: Наука, 1993. - 172 с.
Никулина Л. ВСМ - школа защиты экологических прав // Участие: Социальная экология регионов России: Альманах. - М., 1999. - Вып. 2. - С. 69-73.
Путин В.В. Минерально-сырьевые ресурсы в стратегии развития российской экономики // Россия в окружающем мире, 2000: Аналитический ежегодник. - М.: Изд-во МНЭПУ, 2000. - С. 18-28.
Страна понятного завтра: Материалы к Первой конференции Народной Ассамблеи. - М.: НГ, 2001. - 92 с.
30 лет движения: Неформальное природоохранное молодежное движение в СССР: Факты и документы, 1960-1992 гг. - Казань: Социально-экологический союз, 1992. - 310 с.
Фомичев С.Р. «Хранители радуги» и гражданское общество в Касимове // Участие: Социальная экология регионов России: Альманах. - М., 1999. - Вып. 1. - С. 47-52.
Халий И.А. Развитие российских городов: Стратегическое планирование по инициативе общественности // Автопортрет местных сообществ: Анализ социологических опросов и глубинных интервью. - М.: Институт социологии РАН, 2006. - С. 227-247.
Ядов В.А. Современная теоретическая социология как концептуальная база исследования российских трансформаций: Курс лекций. - СПб.: Интерсоцис, 2006. -112 с.
Яницкий О.Н. Социальные движения: 100 интервью с лидерами. - М.: Московский рабочий, 1991. - 270 с.
Яницкий О.Н. Экологическое движение в России: Критический анализ. - М.: Институт социологии РАН, 1996. - 216 с.
