ЭКОЛОГИЧЕСКАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ИНЖЕНЕРА Текст научной статьи по специальности «Социологические науки»

А.А. Сычев

УДК 179.3

Экологическая ответственность

*

инженера

Аннотация. В статье рассматривается трансформация моральной ответственности инженера. Выделяется три этапа ее развития. Показывается, что инженерная этика XIX в. не нуждалась в каких-либо принципах или кодексах, так как она сама по себе была деятельностным выражением моральных воззрений Нового времени и практическим воплощением этики ответственности. В ХХ в. моральная основа инженерной деятельности перестала казаться самоочевидной. Стало понятно, что техника способна использоваться и в явно аморальных целях. Для решения проблем потребовались особые принципы и нормы, которые стали активно разрабатываться инженерными сообществами с начала ХХ столетия. На рубеже ХХ - XXI вв. инженерная этика сливается с этикой экологической.

Ключевые слова: инженерная этика, экологическая этика, ответственность, техника, кодекс.

Инженерная деятельность как этика ответственности

А. Макинтайр пишет, что специфика любой культуры, так же как особенности драматической постановки, определяется набором ее характеров. Характер в этом контексте понимается как особый вид социальной роли, который накладывает на личность четкие моральные ограничения. В деятельности представителя того или иного характера отображаются специфические ценностные установки и по-

*

Статья подготовлена в рамках исследовательского проекта «Этика экологической ответственности: теоретические и прикладные аспекты» (грант Президента РФ МД-3512.2013.6).

зиции, за которыми, в свою очередь, стоят сложные метафизические доктрины и теории. Каждый характер - например, университетский профессор, исследователь, менеджер - является уполномоченным моральным представителем своей культуры. «Характеры, - заключает Макин-тайр, - это маски, которые носят моральные философы» [9, 142].

Для европейской культуры XIX века инженер - это ключевой характер, в деятельности которого отражены основные морально-философские установки Нового времени: рационализм и эмпиризм, вера в социальный прогресс и преобразовательную силу науки, технологический оптимизм. В сущности, с начала промышленной революции именно инженерная деятельность рассматривалась в качестве движущей силы социального прогресса и основного способа достижения общего блага. С этой точки зрения профессия инженера имеет особый моральный смысл. В отличие от многих профессиональных этик, которые пытаются регулировать деятельность специалистов извне, инженерная этика является конституирующим элементом профессии и основой самоопределения специалиста.

Инженерная этика в эпоху своего становления не нуждалась в каких-либо принципах или кодексах, так как она сама по себе была деятельностным выражением моральных воззрений Нового времени и практическим воплощением этики ответственности в том смысле, который придавал этому М. Вебер: «Глубиннейшая противоположность существует между тем, действуют ли по максиме этики убеждения — на языке религии: "Христианин поступает как должно, а в отношении результата уповает на Бога", или же действуют по максиме этики ответственности: надо расплачиваться за (предвидимые) последствия своих действий» [8, 697].

Этика ответственности, в отличие от этики убеждения, не предполагает достижения «царства божия» в по-

тустороннем мире, а всецело ориентирована на достижение блага в реальном мире и реалистичными средствами. Она ставит перед собой цели не духовного, а материального развития - улучшения качества жизни, комфорта, безопасности. В сущности, цели этики ответственности в интерпретации Вебера и инженерной деятельности совпадают. В этом отношении работа инженера выражает ценности и моральные установки эпохи так же, как проповеди священника отображали положения этики убеждения.

В этике ответственности существует ряд положений, определивших характер всей европейской культуры в целом. Прежде всего, это касается отношения к природе. Протестантская этика стала уникальным сплавом различных моральных ценностей, норм и добродетелей, заложивших основания для специфического образа жизни, основанного на бережливости, упорном труде, самоограничении - своеобразной «мирской аскезе». Вебер предлагал рассматривать её как «систематически разработанный метод рационального жизненного поведения, целью которого было преодоление status naturae, освобождение человека от иррациональных инстинктов, от влияния природы и мира вещей и подчинение его жизни некоему планомерному волению, а его действий - постоянному самоконтролю и проверке их этической значимости» [7, 91].

Представление о том, что путь к нравственному совершенствованию лежит через покорение, порабощение природы является одной из сквозных идей этики Нового времени. В понятие «природа» при этом включается как окружающий мир, так и биологическое начало в человеке. Соответственно, и инженерная деятельность трактуется в координатах морали как освобождение от природной зависимости: как триумф разума над чувствами, инноваций над традициями, искусственного над естественным, механического над органическим, общественного над общин-

ным. Наука Нового времени отказалась от представлений о природе как о «священном храме»; человека стали описывать в виде активного субъекта, а природу - в качестве бесчувственного объекта изучения, препарирования и укрощения ради удовлетворения потребностей человека в познании. В отношении результата такого взаимодействия наука была оптимистична - выпытав у природы ее тайны, общество должно было употребить полученные знания и ресурсы для удовлетворения своих растущих материальных потребностей.

Для обустройства общества на разумных началах человечеству было необходимо оставить позади традиционные нормы, обычаи и практики, как оковы, препятствующие движению вперед. Цикличные, природосоразмерные ритмы доиндустриальной жизни, которые были ориентированы на прошлое как на образец, должны были смениться тщательно просчитанными стратегиями прямолинейного поступательного развития. Экономический рост из инструментальной ценности превратился в самостоятельную цель, а эффективность стала основным ориентиром промышленной деятельности. Общественный прогресс мыслился в виде нескончаемого процесса духовного совершенствования, неизменно сопряженного с одновременным повышением количества и качества материальных благ. Однозначно позитивной ценностью и единственно возможным способом существования человеческого общества было признано безграничное техническое и экономическое развитие. Его лейтмотивом стало стремление выйти за пределы всяких ограничений - завоевывать, покорять, раздвигать пространственные и временные границы; любая остановка на этом пути приравнивалась к катастрофе.

Необходимые инструменты для экономической и технической экспансии человечеству предоставила инженерная деятельность. Она стала основой экономического,

технического, социального развития, движущей силой научных исследований, условием сохранения материального благополучия для населения ряда регионов планеты. Совершенствование техники повысило производительность труда и подняло комфортность бытовой жизни до уровня, который ранее был доступен лишь немногим избранным. Индустриализация позволила человеку обеспечить относительную экономическую стабильность и гарантировать нуждающимся социальную защиту. Следствием этого стало снижение вероятности крупных эпидемий, падение уровня детской смертности, быстрый рост средней продолжительности жизни и т.д.

Помимо повышения уровня жизни, индустриализация привела и к другим изменениям - в характере труда, структуре общества, образе жизни, системе моральных ценностей. Прежде всего, она предоставила современному человеку широкий диапазон возможностей для выбора и самоопределения. Если в доиндустриальную эпоху человек большую часть времени был занят заботой об элементарном выживании, то промышленная цивилизация предоставила ему значительное количество свободного времени, которое можно употребить для отдыха и самосовершенствования: учебы, творческих занятий, гражданского самовыражения. В этом отношении саму инженерную деятельность можно рассматривать как инновационную творческую деятельность, особый род искусства.

Как бы ни идеализировали некоторые защитники окружающей среды образ жизни традиционных сообществ, их нравы и близость к природе, нельзя не согласиться с утверждением, что «в действительности жизненные стандарты в них были крайне низкими, работа - грубой, социальные роли - жестко предопределенными» [3,7]. Инженерия позволила обществу избавиться от серьезных проблем, явившись адекватным ответом на общественные запросы, выражавшие стремление большинства населе-

ния к повышению как качества жизни, так и уровня свободы. Сегодня человечество настолько далеко ушло по пути технического развития, что его возвращение к традиционному образу жизни представляется маловероятным.

Оборотная сторона техники

Индустриализация (как, впрочем, и любые другие масштабные перемены, ведущие к разрушению привычного уклада жизни) подвергалась критике уже на самых ранних этапах осуществления промышленной революции. Однако до определенного периода антииндустриальные настроения были маргинальными и бессистемными. Они выражали ностальгию по идеализированному естественному состоянию и утраченной гармонии с природой (романтизм в искусстве), защиту интересов сельскохозяйственного производителя (физиократизм в экономике), или же реакцию людей, непосредственно пострадавших от резких социальных перемен (луддизм, призывавший к разрушению машин). В целом же господствующие представления Нового времени о возможных последствиях индустриализации и покорения природы были вполне оптимистичными, а возникающие в этом процессе трудности казались временными и - в перспективе - вполне разрешимыми.

До определенного периода казалось, что эти надежды оправданы. Многие негативные моменты индустриализации (чрезмерная эксплуатация рабочих, однообразие и монотонность труда) были упразднены в ходе развития инженерного дела, автоматизировавшего и облегчившего производственный процесс. Но к ХХ веку четко проявились не только положительные моменты, связанные с ростом благосостояния, но и негативные тенденции в различных сферах общественного сознания - в морали, религии, искусстве. Стало очевидным, что уровень духовного развития человека не соответствует уровню его материальных возможностей. Всё чаще начали раздаваться предос-

тережения, обращающие внимание общества на опасные симптомы духовного кризиса, проявившиеся в ходе промышленного развития. Многие мыслители указали на то, что промышленная цивилизация, проповедующая рациональный, технократический подход к обществу, фактически дегуманизирует человеческие отношения. Н.А. Бердяев писал, что техника подменяет цели жизни ее средствами и орудиями: «Жизнь перестает быть органической, теряет связь с ритмом природы. Между человеком и природой становится искусственная среда орудий, которыми он пытается подчинять себе природу... Человек окончательно удаляется от природы в процессе технического овладения природой и организованного властвования над ее силами. Организованность убивает органичность. Жизнь делается все более и более технической. Машина налагает печать своего образа на дух человека, на все стороны его деятельности» [6, 168].

Массовое производство закономерно привело к нарастанию однообразия, унификации воззрений, вкусов, ценностей. В индустриальную эпоху отношения между людьми формализуются, становятся механическими и обезличенными. Сами люди все чаще рассматриваются не как цели сами по себе, а как объекты манипулирования в идеологических или коммерческих целях. В итоге подавление природного начала низводит человека на уровень средства, критерием использования которого является только экономическая эффективность или политическая целесообразность.

Моральная основа инженерной деятельности перестала казаться самоочевидной. Стало понятно, что техника способна использоваться и в явно аморальных целях, не только во имя созидания и прогресса, но и в целях разрушения. Кроме того, усложнение техники и усиление технологической мощи привели к увеличению количества и масштаба техногенных катастроф. Для решения проблем

потребовались особые принципы и нормы, которые стали активно разрабатываться инженерными сообществами с начала ХХ столетия. У появившихся этических кодексов было несколько основных целей: они были призваны более четко определить контуры инженерной ответственности, ограничить определенные действия моральными рамками, отрегулировать отношения инженера к работодателю и клиентам и, наконец, восстановить пошатнувшееся доверие общества к специалистам.

К середине ХХ века, однако, обнаружились еще более серьезные проблемы, связанные с отношением человека и окружающей среды. Ценности, основанные на узко понимаемой выгоде, пользе, удовольствии, оказались несовместимыми с задачами поддержания систем жизнеобеспечения планеты. Традиционные нормы морали обнаружили свое бессилие в ситуации трансформации ответственности, когда человек оказался в ответе не только за своих близких, но и за благополучие жителей других стран, представителей будущих поколений, природы в целом. Общество показало свою неспособность контролировать вызванную им к жизни промышленную мощь, поставив жизнь и благополучие человека в прямую зависимость от машин и технологий.

Стало очевидно, что между потребностью в экономическом росте и желанием сохранить природу возникли глубокие, фактически неразрешимые противоречия. Оказалось, что самые серьезные недостатки промышленной цивилизации невозможно устранить техническими средствами, так как они являются закономерным продолжением ее преимуществ, их неотъемлемой стороной. Более того -эти преимущества кратковременные в то время как негативные следствия индустриализации проявляют тенденцию к росту и накоплению, что в долгосрочной перспективе грозит перечеркнуть все возможные достоинства. Ф. Энгельс в этой связи предупреждал: «Не будем, однако,

слишком обольщаться нашими победами над природой. За каждую такую победу она нам мстит. Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь, совсем другие, непредвиденные последствия, которые очень часто уничтожают значение первых» [13, 495].

Дегуманизация общества сопровождается нарастающим отчуждением человека от природы. Человек - часть природы, а природа в каком-то смысле - часть человека (как «неорганическое тело», которым живет человек), поэтому отчуждение человека от всего своего природного окружения является следствием дегуманизации. Не случайно отчуждение от природы разворачивается по сценарию, похожему с процессом отчуждения от человека: природа становится объектом манипулирования, а объекты и связи природного мира рассматриваются не с органических, а с механистических позиций, в результате чего сложные и взаимозависимые биологические и экологические системы анализируются как простейшие механизмы. Следствием этого упрощенного взгляда на природу являются некомпетентные инженерные решения о масштабном вмешательстве в окружающую среду, не подкрепленные этико-экологическим анализом долговременных последствий этих вмешательств. Таким образом в индустриальном мире происходит обесценивание не только человеческого, но и природного: и то, и другое легко приносится в жертву ради увеличения прибыли и стабильного роста производства.

Непрерывный рост производства предполагает непрерывный рост потребления. На смену протестантской этики аскетизма, самоограничения приходит совершенно противоположная ей по духу идеология консьюмеризма, приобретательства, расточительности и зависимости от вещей и моды. По словам Э. Фромма, в ХХ веке «"Евангелие от труда" утратило свое влияние, главным стало

"Евангелие от продажи"» [12, 75]. Переориентация человеческой жизни на рыночные цели привела к ситуации, когда мерилом достоинства человека становятся не его способности, а количество материальных благ, которыми он обладает: важнее становится не «быть», но «иметь». По мере индустриального развития потребление становится основным содержанием и целью жизни, оказывая влияние не только на экономику, но и на все другие сферы общественной жизни.

Большинство защитников окружающей среды полагают, что в основе современного экологического кризиса лежит именно признание ориентации на удовлетворение потребностей приоритетом человеческой деятельности. В этих условиях противоречия между требованиями практичности, эффективности, с одной стороны, и устойчивости - с другой, становятся важным объектом для этической рефлексии: «Дилемма "экологичность versus практичность"... предлагает инженерам в своей профессиональной жизни отвечать, среди прочего, и на вызовы фундаментально философского, а подчас даже и религиозного значения» [11, 21].

Экологическая ответственность в современных условиях

В центре анализа современных экологических проблем находится дилемма «устойчивость - развитие», которая воспроизводит в более широком контексте дилемму инженерной этики «экологичность - практичность». С одной стороны, экономическое развитие требует ресурсов: нефти, атомной энергии, заводов, новых дорожных коммуникаций. С другой стороны, это ведет к увеличению уровня рисков и деградации окружающей среды. Поэтому, например, считается само собой разумеющимся, что в ходе принятия стратегических решений о «развитии», природо-защитники и инженеры находятся по разные стороны баррикад, отстаивая взаимоисключающие интересы природы

и повышения качества жизни человека, в особенности наименее защищенных слоев.

Однако при рассмотрении данных о качестве жизни в динамике выясняется, что в действительности развитие промышленности сопровождается резким увеличением уровня социального неравенства. В условиях индустриализации человек фактически низводится до уровня товара. Развитие идет по классической схеме: чем больше продукции он производит, тем беднее он становится и тем богаче становится владелец средств производства. В этом смысле можно говорить о том, что форсированное промышленное развитие ускоряет процесс имущественного расслоения, порождая одновременно крайнюю нищету и чрезмерную бедность.

Самые обездоленные не только не получают ожидаемых выгод, но все чаще оказываются потерпевшими от деградации окружающей среды. В тех районах, где проживают люди с низким доходом или представители национальных и расовых меньшинств, как правило, экологическая обстановка не только оставляет желать лучшего: именно здесь наблюдаются самые высокие профессиональные риски, концентрируются «грязные» производства и свалки токсических отходов. Фактически социальные низы платят ухудшением своего здоровья и качества жизни за форсированное экономическое развитие и увеличение доходов отдельных представителей элиты. С этой точки зрения, меньшинства и люди с низким доходом являются такими же жертвами деградации окружающей среды, как вымирающие виды или исчезающие экосистемы.

На макроуровне индустриализация приводит к не менее стремительно увеличивающемуся неравенству между доходами, уровнем жизни промышленных и развивающихся стран. Если до промышленной революции средний доход населения в Европе превышал аналогичный показатель в Азии или Африке максимум на треть, то сейчас он

превышен более чем в пятьдесят раз [4, 77]. При этом высокий уровень жизни в развитых странах продолжает поддерживаться за счет чрезмерной эксплуатации ресурсов развивающихся стран. Увеличивающееся социальное неравенство практически нивелирует тезис о достижениях индустриализации в экономической сфере. Это значит, что у инженерной этики и экологической этики есть не только точки пересечения. В некоторых вопросах, таких как экологическая справедливость, они едины.

В современных условиях дилемма «практичность -экологичность» теряет свое значение для этики. Инженерная этика сливается с этикой экологической: «Можно предположить, что в случае с профессией инженера уже произошел выход человеческих действий и отношений за традиционные пределы антропоцентристской сферы с присущими ей добродетелями и наглядностью их проявления, возникла мощная экотехносфера, зародился тех-ноэтос, природу которого еще предстоит уяснить усилиями специалистов различного профиля» [2, 4-5].

Поскольку теоретические основания для анализа новой ситуации не разработаны, специалисты пытаются восходить к теории от конкретных случаев. Основной жанр работ по инженерной этике сегодня - это анализ ситуации (кейс-стади). Если рассмотреть многочисленные исследовательские и учебные кейсы в публикациях и учебниках по этике инженера, выяснится, что сегодня большая часть крупномасштабных проблем, связанных с инженерной деятельностью, имеет прямое или косвенное отношение к экологическим вопросам. В числе анализируемых проблем - аварии на химическом заводе Union Carbide в Бхопале в 1984 г., на атомных электростанциях в Чернобыле в 1986г. и Фукусиме в 2011 г., масштабные разливы нефти из-за крушения танкера Exxon Valdez у побережья Аляски в 1989 г., военных действий в Персидском заливе в 1991 г. и аварии на нефтяной платформе компании British Petroleum

в Мексиканском заливе в 2010 г. Эти и подобные им катастрофы продемонстрировали, насколько серьезный ущерб природе и человеку могут нанести пренебрежение безопасностью и недостатки проектирования.

В отечественной литературе также имеются анализы ряда случаев, находящихся на стыке инженерной и экологической этики. Их примером может служить очерк Р.Г. Апресяна о Химкинском лесе [1]. Обширный материал по проблеме представлен в сборнике «Этика и экология», где рассматриваются ситуации с реками Свияга и Амур, озером Байкал, Керченским проливом и т.д. [14]. Здесь отделить инженерную этику от собственно экологической также не всегда представляется возможным.

Необходимо отметить, что важнейшая особенность аварий, стоящих в центре рефлексии инженерной этики, -не в том, что они находятся в числе самых масштабных техногенных катастроф в истории, а в том, что они являются звеньями в серии однотипных случаев. Анализ катастроф показывает, что наращивание и аккумуляция промышленных рисков стали закономерным продуктом индустриализации. Опасности, угрожающие современному человеку, - не только следствие локальных решений, ошибок отдельных людей или определенного стечения обстоятельств. Их причиной является индустриализация, поставившая человечество в ситуацию, в которой риски становятся обыденностью, а ошибки - неизбежностью.

У. Бек пишет, что современные риски отличаются «глобальностью своей угрозы (человеку, растительному и животному миру) и современными причинами своего возникновения. Они в общем и целом продукт передовых промышленных технологий, и с их дальнейшим совершенствованием будут постоянно усиливаться» [5, 24]. Самые серьезные риски являются следствием развития таких сложных промышленных систем как атомная энергетика, химическое производство, биотехнология и т.д. Непред-

сказуемые, не воспринимаемые органами чувств, риски (радиация, отравленная химикатами атмосфера) окружают человека со всех сторон, фактически определяя ожидания и ценностные ориентации современного общества. В подобных условиях нормативным идеалом становится не равенство, не благополучие, а безопасность. Иными словами, приоритетной сегодня становится ориентация не на то, как добиться лучшего, а как избежать худшего.

Как следствие «инженерная этика в обществе риска из сугубо профессиональной превращается в прикладную, включая в свое предметное поле - наряду с вопросами профессионального совершенствования и обязательствами перед коллегами и работодателями - вопросы социальной ответственности, собственно и удостоверяющие ее прикладной характер» [10, 91].

Экологическая ответственность в обществе риска была осознана как важная часть социальной ответственности инженера в конце ХХ в., что нашло свое отражение в современных кодексах инженерной этики. Первое положение, которое имело отношение к окружающей среде, появилось в кодексе Американского сообщества инженеров-строителей (ASCE) в 1977 году. Оно гласило: «Инженеры должны принять на себя обязательства по улучшению состояния окружающей среды ради повышения качества жизни человека». Постепенно, в соответствии с требованиями времени, в кодекс были включены новые положения, имеющие отношение к экологической проблематике. Большая часть этих положений появились на волне интереса к проблеме устойчивого развития в 1980-х гг. В нынешнем варианте кодекс требует, чтобы инженеры прилагали все усилия для реализации принципов устойчивого развития, информировали своих клиентов и работодателей о возможных последствиях игнорирования этих принципов, сообщали в соответствующие органы обо всех случаях нарушения принципов и сотрудничали с этими орга-

нами для принятия решения. Кодекс также рекомендует инженерам пользоваться всеми возможностями для защиты окружающей среды и принимать на себя обязательства по улучшению её состояния в соответствии с принципами устойчивого развития ради улучшения качества жизни [15]. Похожие положения присутствуют и в других кодексах инженерной этики как за рубежом, так и в России.

Большая часть новых инженерных принципов сегодня появляется в виде реакции на крупные техногенные катастрофы. Типичным примером такого документа являются «Принципы Цереры». Они были разработаны и добровольно приняты рядом нефтяных компаний после крушения Exxon Valdez. Эти принципы включают в себя защиту биосферы, устойчивое использование природных ресурсов, снижение количества отходов и их устранение, экономию энергии, снижение рисков, безопасность продуктов и услуг, восстановление окружающей среды, информирование общественности, ответственное управление, подотчетность [16]. Необходимо отметить, что этот и подобные ему документы выдвигают требования, которые выходят за рамки требований закона. Их цель - предупредить возможные катастрофы в будущем в условиях отсутствия четкого знания о возможных рисках. Корпорации в данном случае хорошо осознают, что профилактика обходится дешевле лечения, а самой гибкой формой профилактики являются этические принципы, провозглашенные в добровольно принятых нормативных документах.

Сегодня инженер не может быть противником природоохранных действий, если он хочет оставаться в пространстве морали; ответом на современные вызовы должна стать интегральная инженерно-экологическая этика. Только в случае принятия на себя ответственности и за человека, и за окружающую среду инженер может вновь стать ключевым характером современной культуры и вернуть статус ее уполномоченного морального представителя.

Список литературы

1. Апресян Р.Г. Борьба за Химкинский лес. Ситуационно-аналитический очерк. www.econet.mrsu.ru/id9/post/ 151.

2. Бакштановский В.И., Новоселов В.В. Моральные дилеммы и мировоззренческое напряжение профессии инжнера // Этика инженера: через понимание к воспитанию. Ведомости прикладной этики. Вып. 42 / Под ред. В.И.Бакштановского, В.В.Новоселова. Тюмень: НИИ ПЭ, 2013. С. 5.

3. Барбур И. Этика в век технологии. М.: ББИ, 2001.

4. Бауман З. Возвышение и упадок труда // Социологические исследования. 2004. № 5. С. 77-86.

5. Бек У. Общество риска. На пути к другому модерну. М.: Прогресс-Традиция, 2000.

6. Бердяев Н. А. Смысл истории. М.: Мысль, 1990.

7. Вебер М. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма. 2-е изд. М.: РОССПЭН, 2006. 656 с.

8. Вебер М. Избранные произведения. М.: Прогресс, 1990. 808 а

9. Макинтайр А. После добродетели. М.: Академический проект. 2000.

10. Рогожа М.М. Инженерная этика в обществе риска // Этика инженера: через понимание к воспитанию. Ведомости прикладной этики. Вып. 42 / Под ред. В.И.Бакштановского, В.В.Новоселова. Тюмень: НИИ ПЭ, 2013. С. 8796.

11. Согомонов А.Ю. Этика инженера - гибкий свод моральных практик // Этика инженера: через понимание к воспитанию. Ведомости прикладной этики. Вып. 42 / Под ред. В.И.Бакштановского, В.В.Новоселова. Тюмень: НИИ ПЭ, 2013. С. 14-27.

12. Фромм Э. Психоанализ и этика. М.: Республика, 1993. 415 c.

13. Маркс К., Энгельс Ф. Собр. соч. Т. 20. М.: ГИПЛ, 1961. 826 c.

14. Этика и экология / Под ред. Р.Г. Апресяна. В. Новгород: МИОН, 2010. 368 с.

15. ASCE Code of Ethics // http://www.asce.org/Leader-ship-and-Management/Ethics/Code-of-Ethics/

16. Ceres Principles // http://www.ceres.org/about-us/our-history/ceres-principles.