CC BY
57
Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 20 (235).
Филология. Искусствоведение. Вып. 56. С. 41-44.
Г. Ц-Д. Буянтуева
ЕДИНСТВО ПРИРОДЫ И ЧЕЛОВЕКА В РОМАНЕ А. АНГАРХАЕВА «МТНХЭ НОГООНХАСУУРИ»
В данной работе предпринята попытка определить взаимосвязь природы и человека в романе известного бурятского писателя Ардана Лопсоновича Ангархаева, а также раскрыть механизм взаимовлияния человека и природы.
Ключевые слова: модель мира, национальный космос, природа, человек, космические мотивы.
Развитие бурятской литературы характеризуется интенсивным обращением к классическим образцам прошлого, их приобщением к новой культурно-исторической действительности, а именно - космическим мотивам. Ардан Лопсонович Ангархаев наряду со злободневными вопросами сегодняшнего времени во многих произведениях поднимает проблему единства природы и человека. Модель мира ориентирована на космологизированность сущего, всего причастного к космосу, связанного с ним, выводимого из него.
Прежде чем приступить к рассмотрению проблемы взаимосвязи природы и человека, попытаемся дать определение, что такое космос. Космос (от греч. ‘порядок, мироздание') - в мифологической и мифологизированной раннефилософской традиции - мироздание, понимаемое как целостная вселенная, организованная в соответствии с определенным законом.
Как отмечает С. Ж. Балданов, «национальный космос является определяющим, где национальный космос подразумевается как «строй мира, миропорядок» [2. С. 108]. Каждый народ из единого мирового бытия, которое выступает вначале как хаос, творит по-своему особый космос. В каждом космосе складывается и особый «логос» - национальное миропонимание, логика, национальный склад мышления, т. е. национальный космологос.
Нижними этажами национальных космологосов являются природа, дом, быт, одежда, пища, земля, ее поверхность и склад, воды, реки, леса, горы. Все они становятся предметом художественной литературы, ее образами, иногда и символами. А верхним этапом является душа. Душа у бурят, например, формируется в большей мере буддизмом (по определению С. Ж. Балданова, это не религия, а наука о природе, о знании; это и педагогика, и психология, и социология).
Космические мотивы встречаются в творчестве многих писателей, есть они и у
А. Ангархаева. В его произведениях можно найти и небесные явления, космические пейзажи. Так, например, образы месяца (луны), солнца, звезд, неба упоминаются почти во всех произведениях автора.
Драматический пафос романа автор в самом начале охарактеризовал символом заходящего солнца: «Солнце не спешило опускаться на горные вершины - гигантские лосиные рога на пламенеющем горизонте» [2. С. 3] («Наранай баруун тээшэ хэлты хэлтыИээр. хандагайн эбэр мэтээр дархайн харагдаЬан хадын саагу-ур арай ороогуйдэхэнэ»). Здесь образ солнца у
А. Ангархаева имеет признак щемящей тоски, наступающего конца и кончины, невозвратной силы и молодости, погибших надежд и совершенных ошибок. Образ заходящего солнца появляется в романе в самые глубокие моменты развития действия, что в композиционном смысле свидетельствует о переломном значении этих моментов.
Следует также отметить, что образ заходящего солнца принадлежит Ф. М. Достоевскому. В прологе к роману «Униженные и оскорбленные» можно обнаружить: «К вечеру, перед самыми сумерками проходил я по Вознесенскому проспекту. Я люблю мартовское солнце в Петербурге, особенно закат <•..,•> вся улица вдруг блеснет, облитая ярким светом. Новый взгляд, новые мысли. Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека!».
«На закате Дэбшэн шёл низом по Желтому распадку. От левого крутого склона падала, удлиняясь, плотная тень <...> Глянешь вверх
- нежная лазурь небес; а в распадке, глубоком провале, уже тьма борется со светом; едва различимы, застигнутые надвигающей тенью, камни и кусты; ели и сосны, недавно пронизанные золотым солнечным светом, словно вдруг озябли, сдвинулись, сплотились в монолитную темно-зеленую массу» [2. С. 19] («Наранай орохо усэр Дэбшэн Дэбшэн Шара
Жалгаар доошоо уруудажа ябаба. Жалга соо баруун ташалангайнь Ьуудэр унажа, шииг-тэй жэхэруун болошобо. Тиихэдэнь ШараЬан гэдэг хадын горхоной абяан шангадахадал гэнэ. Эрьеэрнь сайраЬан шулууд борлошо-бод. Хасуури нарЬадшьс удхэн ногоон унгэеэ унгэлжэ, наранай ту я ад а Ьиирэглэн. холоЬоо харагдаЬан набша намаануудайнь хоорондохи зай Ьуудэр соо илгаруулхаар бэшэ боложо, тэ-дэнэр Daha хуйтэн амисхаалЬаа жэхылдэн, бэе бэедээ няалдахаяа дутэлшэЬэндэл Ьанагдана»), Этот пейзаж метафоричен, но все же имеет смысловую нагрузку: душа Дэбшэна так же мечется в выборе. «Нигде нет покоя - это надо уяснить себе раз и навсегда, а не шарахаться от каждой тени, не строить иллюзий. Жизнь есть борьба, и даже здесь, в этой родимой глуши, его подстерегает» [2. С. 21] («Энэ дэлхэйдэ Ьанаа амарханаар, амгалан тубшэнеор ябаха аргагуй юм гу гэЬэншуу бодол тархидань ороодхи-но. Элдэб юумэндэ хашагдан, намнагдангуй, ЬанаЬанаа хусэлдуулхэ табилан угы гу?»).
Если обратиться к эпизоду праздника, который устроил Ломбо, усмиряя свою совесть, звучит символическая песня: «Восьмигранное наше жилище - юрта - // К солнцу повернута дверью ...» [2. С. 224]. Значение образа юрты неизмеримо больше понятия о жилище, доме. Это целый мир, выражающий идейно-духовное содержание кочевых народов, особый микрокосм. В данном контексте юрта - символ национальной ментальности, когда душа и сердце бурята всегда были открытыми, повернутыми к солнцу.
Значение юрты выходит за рамки понятия о жилище, доме. Оно неизмеримо шире - это особый мир, выражающий идейно-духовное содержание народа. Юрта создана по образу и по подобию этносферы народа, это микрокосм универсума: «Отношение к нему, его использование, место в нем для каждого члена семьи и гостей в зависимости от их пола, возраста и социальной роли, а также размещение предметов утвари - все это достаточно строго регламентировалось сложившимися традициями. Они же регулировали отношения людей и культовую практику в жилище, делали единообразным его интерьер, отражая его в организации пространства не только выработанную веками хозяйственную целесообразность, но и в определенной мере "социальную структуру общества, сакральные представления”» [4. С. 78]. В целом юрта есть сакральный мир, священный во всех отношениях.
Форма, внутреннее содержание юрты говорят о полноте, широком охвате жизненного начала, Природы. Именно с юртой выражается истинный кочевник, человек, который
стремится жить во взаимопонимании с миром, с самим собой. Как отмечает М. Д. Данилова, «юрта - порождение космоса восточного человека» [6. С. 42]. На наш взгляд, юрта несет в себе понятие вечности, неиссякаемости времени, особого отношения человека к миру, к природе, выражение внутреннего содержания личности.
Обращением к образу солнечных лучей начинается и заканчивается роман. Если автор в начале говорит о закате, то в конце мы видим восход солнца: «,.. ему казалось, будто он превращается в младенца в утробе матери и вот-вот родится, но не в эту тревожную ночь, а в новый солнечный мир... Солнечные лучи защекочут глаза, много солнц, золотых, жарких, жгучих» [2. С. 335] («Эхынгээ умай соо дахин хун боложо, бурилдэжэ байЬандал Шаралдайда Ьанагдаба. Шаралдай дахин нара-та дэлхэйдэ турэхэ... Наранай туяан нюдэды-ень Ьаргаана»).
Если и в мифологизированных понятиях вертикальная структура космоса трехчленна и состоит их верхнего мира (небо), среднего (земля) и нижнего (подземное царство), то у
А. Ангархаева к первому, верхнему, миру относятся небесные явления (небо, солнце, луна, звезды), ко второму ярусу, среднему, относятся земля, деревья, животные, человек, жилищные и другие строения, которые очень тесно взаимосвязаны. Как, например, «одон унадаггуй, Ьолир унадаг» [3. С. 46] («звезды не падают, кометы падают»).
Выйдя из дома и отправившись в путешествие, Шаралдай ощущает свою связь со Вселенной. Здесь вступает в силу «закон микрокосма и макрокосма». Проконсультировавшись с автором произведения, мы приходим к выводу, что природа имеет не только физическую, материальную основу, но и духовную основу, т. е. учение о ноосфере. Центральной темой учения о ноосфере является единство биосферы и человечества. «Человечество, как живое вещество, неразрывно связано с материальноэнергетическими процессами с определенной геологической оболочки Земли - с ее биосферой. Оно не может физически быть от нее независимым ни на одну минуту» [4. С. 1161.
В. И. Вернадский в своих работах раскрывает корни этого единства, значение организован-
ности биосферы в развитии человечества. Это позволяет понять место и роль исторического развития человечества в эволюции биосферы, закономерности ее перехода в ноосферу.
Человек со всеми своими ощущениями, впечатлениями - своего рода микрокосм. Эти впечатления он получает из взаимодействия с природой, с другими людьми, то есть из макрокосма: «Эгээл иигэжэ Шаралдай, жараад гаран жэл боложо, баЬал ХараИан руу намнаг-даад, аргаа ядахадаа орошобол даа» [2. С. 365] («Шестьдесят лет прошло. И вот он <...> впадает в детство?.. Холодно. Страшно. Надо!»). Мы видим, что главный герой находит свое спасение в ледяной воде.
В произведениях А. Ангархаева животные являются частью Вселенной; их переживания, мироощущения также связаны с космосом. Например, в романе «Мунхэ ногоон хасуури» автор показывает посредством космических мотивов боль животного, его страдания: «... стоит над ним бык, склонившись и <...> плачет, слезы из глазищ карих так и текут, крупные, горячие» [2. С. 36] («Атаманайм нюдэнЬее уИан гоожожо байба. Тэрэмни баярлаЬан хирээ бархирба гэжэ намайгаа хараад бэеэ баряагуй. Бишье уяршооб»).
Рассмотрев произведения А. Ангархаева, мы видим, что автор использует космические мотивы для того, чтобы осмыслить какие-то события, понять окружающий мир.
Природа - всеобъемлющая и главная стихия в творчестве А. Ангархаева. Многие произведения проникнуты ощущением неразрывной связи с жизнью природы. Высказывая самые сокровенные мысли, автор постоянно обращается к природе.
Большая доля используемых для создания образов объектов природы, окружающей среды приходится на растительный и животный мир: деревья, травы, птицы, дикие и домашние животные. Исследователь национальных образов мира Г. Гачев пришел к выводу, что животный или растительный символизм является важным аспектом в различении национальных миросозерцаний.
Дерево символизировало жизнь и смерть, древние представления о древе вселенной в целом сопоставляются с человеком (голова -вершина, уходящая в небо, ноги - корни, ощущающие крепость на земле, раскинутые руки, подобно ветвям, обнимают мир вокруг). Мы смело можем сказать, что дерево - это мифологический символ, обозначающий вселенную, гармонию Вселенной.
Впрочем, для А. Ангархаева основным является уподобление человека природе. Он создает роман «Мунхэ ногоон хасуури» что в переводе означает ‘ель', то есть само название романа олицетворяет вид дерева. Хвойные деревья передают иное представление и несут иной смысл, чем лиственничные, не радость и грусть, не различные эмоциональные порывы, но скорее таинственное молчание, оцепенение, погруженность в себя. Ель представляет собой часть угрюмого, сурового пейзажа, где вокруг царит глушь, сумрак, тишина; дерево ассоциируется с вечным покоем, глубоким сном, над которым не властно время, круговорот природы.
Для бурят, хори, хонгодоров береза - это священное дерево, которое использовалось бурятами во время свадебных обрядов как сакральный предмет коновязь (‘сэргэ ). И даже существует известное изречение ‘хун шубуун гарбалтай, хуЬан модон сэргэтэй' (‘прародительница наша - лебедь, коновязь наша - береза'). А ель - это плохое дерево, которое ни на что не пригодно, из него ничего не построишь, печку им не натопишь.
Автор специально взял образ ели. На наш взгляд, этим автор хотел показать, что добрый дух ели является защитником человека от всяких жизненных невзгод, что именно образ ели
- символ вечной жизни и молодости.
Лес - это сфера напряженной борьбы людей, их деятельности, это своеобразный экзамен на проявление духовных качеств человека. Лес также символизирует борьб}' за сохранение источника жизни на земле, борьбу за благополучие народа, за счастье и будущее людей. В романе «Вечный цвет» автор использует образ леса при описании внутреннего состояния Дэбшэна, который находится на перепутье, не знает, как действовать дальше: «А лес, его лес, исхоженный вдоль и поперек, продолжал играть с ним в прятки: вместо ожидаемой полянки возникла болотная трясина с кочками, на месте покосного луга - какие-то бугры, сплошь заросшие кустарником...» [2. С. 94] («Ойн та-лабаридашье, бутатай, намагтайшье газарта, сабшалангай нугадашье, добуундашье гаража ябаад, отог тээшээ гэшхэлбэ. Теэд тон бузар га-зараар ябанаб гэжэ ойндонь оробо»).
Мотив поиска в лесных дебрях излечения от старых душевных недугов, спасения от врагов, забвения или преодоления прошлого, а главное, нового смысла существования ярко выражен в творчестве А. Ангархаева, но пока как глухая поэтическая мелодия, лишь сопровождающая
главные поэтические события, лишь успокаивающая, стелющаяся что-то таящим фоном где-то позади бурных человеческих драм. Автор предпринимал небезуспешные попытки философского осмысления актуальной темы искусства ‘человек и природа’. Таким образом, тема леса прямо связана с философским содержанием романа, несущего в себе огромный воспитательный потенциал.
В традиционной культуре бурят отношение человека к миру, человека к природе формировалось и охранялось обрядовой культурой и созидалось в душе человека. На наш взгляд, отношения ‘мир и человек' носят органически целостный характер, так как человек и природа живут в едином согласии на просторах великого космоса. И это отношение достигалось благодаря древним обрядам и ритуалам. Обрядовая культура воспитывает в человеке абсолютную уверенность в гармоничном, дружественном и долгом совместном существовании с природой. Природа понимается не как «окружающая среда», которая живет отдельно от человека, являясь лишь предпосылкой человеческого существования, зоной активности, пробой сил в борьбе за приоритеты, дающая возможность пропитания.
В контексте трансцендентного понимания природных и космических циклов природа мыслится как естественное проявление трансцендентного, как единство сакрального и обыденного, как Мир в целом. Высокое и одухотворенное понимание мира природы живет тихим светом в душе кочевника, скотовода-степняка, как столетия и тысячелетия тому назад.
На наш взгляд, человек должен считать себя ответственным перед потомками, предками и современниками за сохранность, стабильность, размеренность природного мира. А природа наделяется рациональностью высшего порядка, одухотворяется, отношение к ней корректируется. Речь идет не о том, что такое мир, а о том, что он значит для живущего в нем существа. Из совокупности чувственных и вспомянутых элементов рождается мир «как таковой», доступный пониманию, и «как таковой» уникальный для каждого отдельного человека.
Список литературы
1. Ангархаев, А. Л. Вечный цвет. М. : Современник, 1988. 335 с.
2. Ангархаев, А. Л. Мунхэ ногоон хасуури. Улан-Удэ : Буряадай номой хэблэл, 1982. 368 с.
3. Балданов, С. Ж. Этнолитературоведение
- один из разделов современного общего литературоведения // Национально-региональное в вузовском литературном образовании : перспективы и приоритеты : материалы межвуз. науч.-практ. конф, посвящ. 80-летию проф.
B. Б. Махатова. Улан-Удэ : Буряад унэн, 2009.
C.107-109.
4. Вайнштейн, С. И. Мир кочевников центра Азии. М., 1991. С. 78.
5. Вернадский, В. И. Биосфера и ноосфера. М. : Наука, 1989. 258 с.
6. Данчинова, М. Д. Категории пространства и времени в художественной картине мира. Улан-Удэ, 2007. 116 с.
