CC BY
140
явление по цвету, который напоминает цвет Зеленой Богоматери (Ногоон Дара Эхэ). Неслучайно проф. С.Ж. Балданов отмечает, что образ этого дерева, вырастая до образа символа, стал названием данного романа [3].
У бурят под влиянием уклада жизни сформировалась такая черта национального характера, как умение обращаться с домашними животными, более того, способность понимать их. Во многом через раскрытие этого качества осуществляется автором индивидуализация образа Шаралдая.
Односельчане знают, что Шаралдай очень любил животных, заботился о них. Дэбшэн вспоминает, что отец даже беседовал с порученными ему быками. Разлука с любимым делом изменила его: с тех пор Шаралдай похудел, почернел, работал спустя рукава, молчалив стал. Любопытно, что здесь объектом художественной идеализации становится такое животное, как бык. Мы привыкли к тому, что в произведениях литератур народов, чья жизнь связана с животноводчеством, безусловно, бык - животное красивое и благородное.
А. Ангархаев ярко показал и такие черты традиционного бурятского характера, как степенность, созерцательность, склонность к размышлению, в определенной мере связанные с влиянием буддийской традиции. Носителем этих качеств является Аюша, в раннем детстве отданный в дацан, постигший секреты врачевания у знаменитого эмчи-ламы. Он лечит травами, проходит мысленный круг сопереживания с больным, стремясь вылечить не только тело, но и душу человека.
Размышление стало привычкой, внутренней потребностью Аюши. Особенно много он думает над проблемами нравственности, истоками зла. В его устах убедительно звучит сравнение жизни человека с постройкой субургана. «Субурган еще издали будет сиять, напоминать людям, для чего он сооружен» [4].
Аюша живо интересуется естественными науками. При этом он стремится совместить полученные в дацане знания с новейшими открытиями науки. Он приходит в восторг от объяснения Дэбшэном Восьмеричного пути взаимодействия частиц, который назван термином буддийской философии, обозначающей восемь добродетелей, избавляющих человека от страданий.
В лице доктора Аюши выведен тип национального характера, одержимый жаждой познания, не потерявший, несмотря на тяжелые испытания, интересы к жизни. Он философски принимает удары судьбы и даже считает себя удачливым человеком, потому что уцелел на войне, у него есть сын, внуки.
Эта его черта истекает не только из учения буддизма, но и из здравого смысла, присущего народному мироощущению.
В образе Шаралдая подчеркнуты такие качества, как любовь к природе, забота о детях, высокая нравственная требовательность. Показано, что эти качества противоречат таким качествам национального характера, как излишняя замкнутость, даже скрытность, стремление ничем не обнаружить своих истинных чувств и побуждений, даже самых благородных.
Трансформацию в новых общественных условиях можно рассмотреть на примере образов представителей младшего поколения, из которых наиболее подробно обрисованы писателем Таряаша, сын доктора Аюши, Дэбшэн и Бадмаха, сыновья Шаралдая.
Ответственность за свой род, присущая старшему поколению героев романа, в Дэбшэне проявляется слабо, лишь в позднем осознании вины перед Шаралдаем. А у Бадмахи это проявляется лишь в воспоминаниях о гордости и счастье, переполнявших его, когда у него родился сын. Он не признает одну из основных ценностей национальной и общечеловеческой морали - доброе имя. Бадмаха - по-существу денационализированный характер: утративший национальные ценности, он не приобщался какой-либо культуре.
Определенный оптимизм, надежда на дальнейшее ее развитие лучших черт традиционного характера в современных условиях дает образ сына доктора Аюши, механизатора - Та-ряаша.
В отличие от Дэбшэна и Бадмахи Таряаша - на редкость целеустремленный и цельный человек. Еще в школе ребята про него говорили, дразнили его «рабочим и колхозником», но втихомолку завидовали его способностям, трудолюбию, смекалке, умению быть полезным.
Если в образах Дэбшэна и Бадмахи прослеживается ослабление многих важных черт национального характера, то в лице Таряаши представлен продолжатель традиций предшествующих поколений, достойный преемник лучших свойств бурятского народа.
Таким образом, исходя из вышеизложенного, мы можем сделать вывод, что в романе А. Ангархаева «Вечный цвет» дан художественный анализ ряда существенных качеств бурятского национального характера. На примере двух поколений героев романа нами показана преемственность этих качеств, а также их трансформация в новых социальных условиях.
Библиографический список
1. Петровский, А.В., Ярошевский, М.Г. Психология / А.В. Петровский, М.Г. Ярошевский. - М., 2000.
2. Гачев, Г.Д. Национальные образы мира. Евразия - космос кочевника, земледельца и горца. - М., 1999.
3. Балданов, С.Ж. Вершины писателя: о творчестве А. Ангархаева / Буряад унэн // У^.: Буряад унэн, 2001. - ноябриин 15.
4. Ангархаев, А.Л. Вечный цвет. - М.: Современник, 1988.
Статья поступила в редакцию 18.10.10
УДК 72.035 (092) + 69 (092)
Л.В. Каширина, науч. сотрудник научно-производственного центра по сохранению историко-культурного наследия Алтайского края (КГУКНПЦ "Наследие"), E-mail: [email protected]
АРХИТЕКТОРЫ И СТРОИТЕЛИ АЛТАЯ ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ XIX - НАЧАЛА XX ВВ.
Деятельность профессиональных архитекторов и строителей Алтая в период капитализма рассматривается в контексте общероссийского развития архитектуры; отмечается причастность региональных зодчих к петербургской архитектурной школе, исследуются особенности стилистических приемов мастеров; подчеркивается их роль в формировании архитектурного облика городов Алтая и вклад в сибирское градостроительство.
Ключевые слова: архитектор, гражданский инженер, архитектурная школа, гражданская архитектура, культовая архитектура, классицизм, эклектика, модерн; an architect, a civil engineer, architectural school, civil architecture, cult architecture, Classicism, Eclecticism, Modern style.
В провинциальных городах всегда остро ощущалась по- Воскресенском горном округе решалась двумя путями: ис-
требность в профессиональных кадрах архитекторов и строи- пользование уральских кадров, а также подготовка их в мест-
телей. В XVIII в. проблема строительных кадров в Колывано- ных горных школах и в Барнаульском горном училище [1, с.
21]. Вплоть до конца XVIII в. застройка была сплошь деревянной.
В 1758 г. в Императорской Российской Академии художеств в Петербурге был основан архитектурный класс, что стало одной из причин появления в отдаленных от столичных городов России районах профессиональных архитекторов, которые привнесли в провинцию передовые идеи русской архитектуры. На Алтае таковыми стали сибиряки - А.И. Молчанов (1765 - после 1824), Л.И. Иванов (1803-?), Я.Н. Попов (1802 - после 1852) [1, с. 169]. Ученики выдающегося мастера классицизма Карла Ивановича Росси (1775-1849) успешно решали задачи провинциального градостроительства России, основываясь на принципах классицизма - строгой ясности, гармонии и ансамблевости, воплощая идеи гражданственности и патриотизма. В своей деятельности они широко использовали «образцовые» проекты из «собрания фасадов» для зданий различных функций, переработанные в различных вариациях с элементами местной архитектуры и учетом ландшафтных особенностей.
В XVIII в. в горных заводах Сибири сложилась целая школа строителей и проектировщиков гидротехнических сооружений и плавильных предприятий. На Алтае известны имена Д.Ф. Головина (1721-?), И.И. Черницына (1750-?), Ф.В. Стрижкова (1769-1811) и др. [1, с. 161].
Исторические центры Барнаула, Павловска, Змеиногор-ска, Колывани, культовые здания первой половины XIX в. многих населенных пунктов Алтая своим архитектурным обликом обязаны заводским архитекторам и строителям.
В середине XIX в. во Франции, Германии, России и некоторых других странах появляются высшие технические школы, в том числе инженерно-строительные, в которых стали готовить, в частности, и инженеров архитектурного профиля. Это привело к разделению профессии архитектора на две -архитектора-художника - для сооружения монументальных зданий и инженера-архитектора, или гражданского инженера, - для постройки утилитарных зданий.
Первым специализированным высшим учебным заведением по подготовке инженерных кадров был Институт гражданских инженеров в Петербурге. Начало Институту было положено еще в 1832 г., когда при Главном управлении путей сообщения было учреждено Училище гражданских инженеров. В 1842 г. это училище было объединено с Архитекторским училищем в одно среднее учебное заведение, получившее название строительного училища. В 1877 г. Строительное училище получило устав, утвержденный 15 марта 1877 г., и вступивший в силу закона с 1 (11) августа 1877 г., по которому оно приравнивалось к высшим учебным заведениям. Высочайшим повелением от 10 декабря 1882 г. училище было переименовано в институт гражданских инженеров [2, с. 24]. Изучение теоретических курсов здесь сочеталось с практическими и лабораторными работами, курсовым проектированием, практикой на строительных объектах. В институте были созданы научно-педагогической школы по проектированию и строительству жилых, гражданских и промышленных зданий, санитарно-технических устройств и др. В начале XX в. началась специализация в подготовке инженеров строительного профиля, и с 1905 г. институт стал выпускать инженеров-архитекторов, инженеров санитарной техники и дорожников. Главной целью Строительного училища, а затем Института гражданских инженеров, было «приготовлять техников для провинции, т.е. строителей всякого рода сооружений» [3]. Многие из них работали на должностях городских и губернских архитекторов или инженеров.
С середины XIX в. на Алтае, наряду с выпускниками Академии художеств, строят и выпускники Института гражданских инженеров. Таким образом, связь с петербургской архитектурной школой сохраняется. Губернским и городским архитекторам вменялось в обязанность проведение градо-
строительных разработок, а также контроль за застройкой и проектированием в основном общественных зданий.
В градостроительстве и архитектуре Алтая второй половины XIX - начала XX вв. происходили те же процессы, что и в европейской части России, во всей Сибири. Архитекторы и строители придали Барнаулу, Бийску, Змеиногорску облик сибирских торговых и промышленных центров, используя богатую палитру эклектики и модерна. Положение с кадрами архитекторов и квалифицированных строителей остается напряженным. Острота проблемы усиливается из-за необходимости осваивать многочисленные новые типы зданий (управы, торговые дома, пассажи, банки, синематографы, вокзалы, электростанции и др.).
Развитие архитектуры во второй половине XIX - начале XX вв. было связано преимущественно с объектами гражданской архитектуры: общественными, промышленными и жилыми. Именно их положение в городской среде, типология, архитектурные характеристики раскрывали особенности хронологии и специфическое прочтение местной архитектурой стилевых направлений эклектики. Кроме того, с гражданскими объектами в большей степени была связана архитектурностроительная деятельность и творчество наиболее ярких мастеров этого периода.
Среди мастеров, творивших в середине XIX - начале XX в., имеются высококвалифицированные профессионалы, оставившие свой след в архитектурной летописи Алтая.
Владимир Андреевич Шрейбер (1817-1900), архитектор, академик архитектуры (1846), профессор архитектуры (1864), художник-прикладник, акварелист. В 1839 г. окончил петербургскую Академию художеств, с 1900 г. - почетный член Академии. Участвовал в отделке интерьеров Зимнего и Мариинского дворцов, строительстве и декоративном убранстве Исаакиевского собора в Петербурге. В. А. Шрейбер по поручению Кабинета переработал классицистический проект барнаульского горного училища (1828-1862, Демидовская площадь, Красноармейский просп., 21) [4] архитектора Я.Н. Попова. Это здание можно считать первым предвестником новой архитектуры в Барнауле (рис. 1). В пластической обработке фасадов, в отказе от ордерной системы заметно проявление эклектики начального периода [5, с. 54].
Архитектор Иван Павлович Ропет (настоящие имя, отчество и фамилия Иван Николаевич Петров) (1845-1908), много строивший в центральной России, создал для Барнаула проект Народного дома (1900, ул. Ползунова, 35) в формах стилизаторской эклектики с элементами классицизма и русского стиля. [6] (рис. 2). И.П. Ропет учился в Академии художеств (1861-1871) у Алексея Максимовича Горностаева (18081862); представитель историзма, один из активных проводников псевдорусского стиля, предварившего искусство модерна. Индивидуальная творческая манера зодчего породила направление «ропетовский стиль» [7].
Выпускник Академии художеств 1879 г. Константин Константинович Лыгин (1854-1932), отдавший дань различным направлениям эклектики в своей строительной практике в Томске и других городах Сибири, а также внесший вклад в развитие сибирского архитектурного модерна, разработал проект городской усадьбы (1913, г. Бийск, ул. Ленина, 134 / ул. III Интернационала, 14) для бийского купца 1-й гильдии, мецената Николая Ивановича Ассанова (1865-1920) [8]. Эта усадьба - единственный пример ярко выраженного модерна на Алтае (рис. 3). До наших дней сохранились каменный двухэтажный особняк с интерьерами, ограда и деревянная беседка.
В Центре хранения Архивного фонда Алтайского края имеются проектные чертежи конца XIX - начала XX в., подписанные В.В. Хабаровым и С.В. Хомичем.
Виктор Васильевич Хабаров (1843-1897) родился в Петербурге, в обедневшей дворянской семье, закончил Императорскую Академию художеств. Совет Академии в декабре
1870 г. удостоил его звания классного художника II степени «с предоставлением права производства построек» [9, с. 132]. В 1890 г. В.В. Хабаров произведен за выслугу лет в коллежские асессоры, в 1891 г. пожалован орденом Св. Станислава III степени [9, с. 52]. В мае 1874 г. Виктора Васильевича определили на службу в Министерство внутренних дел и назначили архитекторским помощником в Томскую губернскую строительную комиссию. Через три месяца он прибыл в Томск
и вступил в должность. В 1876 г. его назначают городским архитектором, а спустя 13 лет - губернским [9, с. 52]. Будучи к тому же епархиальным зодчим (1892-1897) В.В. Хабаров «принял на себя надзор, руководство и ответственность по постройке» каменной Богоявленской церкви (проект 1897) [10], в селе Камень (ныне - город Камень-на-Оби); составил проект каменной церкви во имя Успения Богородицы (1897) (рис. 4) по заказу Бийской городской Управы.
Рис. 1. Училище горное, г. Барнаул. Архитектор В.А. Шрейбер. 1828-1862 Чертеж выполнен в мастерской АФСИ «Сибспецпроектреставрация» (А.И. Шлидт) 2003 г.
Рис. 2. Народный дом, г. Барнаул. Архитектор И.П. Ропет. 1900 Чертеж выполнен в архитектурной мастерской НПЦ «Наследие» (Е.Н. Шаповаленко) 2000 г.
Станислав Викентьевич Хомич (полное имя Станислав-Адам Викентий-Карлов сын Хомич) (1864 - умер после 1914) вероисповедания был римско-католического, проживал в с. Боровке, м. Волочиске Волынской губернии. После окончания курса Белоцерковского реального училища, поступил в Институт гражданских инженеров в Петербурге. Учился он долго, семь лет. Закончил Институт в 1891 г. с правом на чин X класса и был распределен в Томск [9, с. 133]. В Томске С.В. Хомичу было поручено заведование по технической части тюрьмами Томской губернии. Он проявил себя как грамотный и ответственный инженер. Томский губернатор отзывался о нем как о специалисте, который «всегда с усердием, соединенным с полным знанием дела, относился к исполнению лежащих на нем по занимаемой должности обязанностям», а также отмечал при этом «безусловную порядочность и совершенную безупречность со стороны нравственной инженера Хомича, а также его вполне толковое и аккуратное отношение к исполнению даваемых ему поручений» [9, с. 52]. 1 января 1895 г. С.В. Хомич был назначен младшим инженером строительного отделения Томского губернского управления. 25 октября 1897 г. он был назначен исправляющим должность губернского архитектора, а приказом от 2 мая 1898 г. за № 37 был утвержден в исправляемой должности. С 3 марта 1903 г.
С. В. Хомич - губернский инженер Строительного отделения Томского губернского управления [3]. С ноября 1897 г. в течение одиннадцати лет С.В. Хомич одновременно исполнял еще и обязанности епархиального архитектора [9, с. 133]. Под его наблюдением были построены: церковь Покрова Пресвятой Богородицы (1898-1903, г. Барнаул, ул. Никитина, 137) в формах русско-византийского стиля [11], Богородице-Казанский женский монастырь (1894, 1904, г. Барнаул, Канатная ул., 81), собор Александра Невского (1902, г. Бийск, Красноармейская ул., 85). В 1896 г. С.В. Хомич награжден орденом Св. Станислава III степени, серебряной медалью в память царствования императора Александра III; в 1902 г. - орденом Св. Анны III степени и в 1909 г. - орденом Св. Станислава II степени. В течение продолжительного времени С. В. Хомич являлся действительным членом римско-католического благотворительного Общества (1903-1913), членом, а некоторое время руководителем Общества правильной охоты в Томске [9, с. 133]. В 1914 г. С.В. Хомич из Томска уехал в Анапу. В начале XX в. Барнаул неоднократно посещал Андрей Дмитриевич Крячков (1876-1950). Выходец из крестьян Ярославской губернии, в 1902 г. окончил Петербургский институт гражданских инженеров. Работал в строительном отделении губернского управления города Томска, преподавал в Томске
и Новониколаевске (ныне Новосибирск). В 1920 г. получил звание профессора. В 1926 г. - делегат Всесоюзного съезда по гражданскому и инженерному строительству. В 1946 г. был награжден Орденом трудового Красного Знамени. А. Д. Кряч-ков первым в научной литературе поставил вопрос об уникальности промышленного зодчества Алтая XVIII - первой
половины XIX в [12]. В 1915 г. он сделал обмеры и натурные зарисовки корпусов Барнаульского сереброплавильного завода. А. Д. Крячков построил в городах Алтая несколько зданий в формах эклектики с элементами древнерусской архитектуры, в том числе здание городской Думы и Управы (1914-1916, г. Барнаул, просп. Ленина, 6) [13, с. 38].
Рис. 3. Усадьба Н.И. Ассанова. Особняк, г. Бийск. Архитектор К.К. Лыгин. 1913 Чертеж выполнен в архитектурной мастерской НПЦ «Наследие» (А.Ю. Павлышко) 2007 г.
Рис. 4. Успенская церковь, г. Бийск Архитектор В.В. Хабаров. 1897 Открытка начала XX века
Рис. 5 Здание городской Думы и Управы, г. Барнаул Архитектор А.Д. Крячков. 1914-1916 Чертеж выполнен в архитектурной мастерской НПЦ «Наследие» (А.А. Ситникова) 2009 г.
В 1890-1910-е годы в Барнауле жил и работал в должно- ?), из сословия дворян. Известен дом его усадьбы (1907, ул.
сти начальника чертежной мастерской Алтайского округа Ползунова, 56), построенный на берегу заводского пруда [14]. межевой инженер Александр Адольфович Лесневский (1866- Деревянная архитектура дома, с элементами модерна, отлича-
ется оригинальность кровли, ажурной резьбой наличников и карнизов. В ее формах проявилось влияние прибалтийской архитектуры и российских традиций домовой резьбы. В 19131914 гг. А.А. Лесневский избирался городским головой Барнаула. Был членом Общества любителей исследования Алтая, многих попечительских советов. Он создал в Барнауле Общество любителей драматического искусства, выступал в роли режиссера и постановщика любительских благотворительных спектаклей в барнаульском Народном доме. После 1917 г. усадьба А. А. Лесневского была национализирована, а сам он с семьей переехал в Новониколаевск, где участвовал в создании генерального плана города, в частности, проектировал Красный проспект [1, с. 170].
В 1908 г. барнаульская Дума пригласила на должность городского архитектора Андрея Леонидовича Шиловского
(1887-1921), выпускника Академии художеств, видного деятеля культуры Томска, автора ряда статей на философские и общественные темы. Он содействовал благоустройству в Барнауле Московского проспекта (ныне - проспект Ленина). В 1910 г. в Барнауле по проектам архитектора построены синематографы воронежской мещанки Е.И. Лебзиной (деревянное здание) на углу Пушкинской улицы и Соборной площади (ныне - площадь Свободы) (рис. 5), «Грот» - в доме на углу Пушкинской улицы и Конюшенного переулка (ныне Красноармейский проспект) и «Триумф», который располагался в доме И.Ф. Смирнова по Пушкинской улице [15, 16, 17]. Последний был самым крупным кинотеатром по вместимости, рассчитанным на 314 человек. Здания не сохранились. После 1917 г. А.Л. Шиловский уехал в Томск.
Рис. 6. Синематограф Е.И. Лебзиной, г. Барнаул Архитектор А. Л. Шиловский. 1910 ЦХАФ АК Ф. Д-31. Оп.1. Д.203. Л.20
Особая роль в формировании архитектурного облика городов Алтая принадлежит архитектору, инженеру, общественному деятелю Ивану Каллисту Феодосиевичу Носовичу (1862-?). Родился в г. Ровно Волынской губернии, в семье польского дворянина. В 1889 г. окончил Санкт-Петербургский Императорский институт гражданских инженеров и начал службу младшим архитектором строительного отделения при управлении Приамурского генерал-губернатора. Работал областным архитектором в Семипалатинске, заведующим ирригационным отделом Семиреченской области. И. Ф. Носович участвовал в различных архитектурных конкурсах России. В 1897 г. он получил третью премию на Всероссийском конкурсе «Поселения рабочих при фабрике Товарищества российско-американской резиновой мануфактуры». В 1899 г. переехал в Барнаул, служил техником по строительной и дорожной части Алтайского округа, городским архитектором (с 1914 г.) и губернским инженером (1919). Уволившись со службы, занимался частной практикой. И. Ф. Носович был действительным членом Алтайского подотдела Западно-Сибирского отдела Императорского Российского географического общества, членом общества городов-садов, избирался председателем Общества попечения народного образования. В 1929 г. И.Ф. Носо-
вич уехал из Барнаула в Краков (Польша) [1, с. 170]. Самой крупной постройкой И.Ф. Носовича на Алтае стал Народный дом в Бийске (1914 г. Бийск, Советская ул., 25), ныне Бийский городской драматический театр [18]. В Барнауле, на 1-й Алтайской улице, И. Ф. Носович построил дом, который сам использовал как жилье и мастерскую (1908, ул. Чернышевского, 152, воссоздан на ул. Анатолия, 106). Значительные работы зодчего - проект города-сада в Барнауле (1917), реконструкция здания горной лаборатории для краеведческого музея (1912-1916, г. Барнаул, ул. Ползунова, 46), а также строительство церквей и часовен в городах и селах Алтая. В Барнауле -часовня на Соборной площади (1909), католический костел (1909-1910, г. Барнаул, просп. Ленина, 44) [19] (рис. 6) и др. Большая часть построек И.Ф. Носовича не сохранилась. Профессиональные архитекторы и строители, работавшие на Алтае во второй половине XIX - начале XX в. внесли значительный вклад в развитие сибирского градостроительства. Их деятельность, хотя и оценивается разными исследователями неоднозначно, является яркой страницей истории региональной архитектуры. В настоящее время многие здания, созданные ими, отнесены к объектам историко-культурного наследия,
География строительства выявленных архитекторов и гражданских инженеров не ограничивалась Алтаем, и перечень тех, кто строил в западно-сибирских городах во второй половине XIX - начале XX в. далеко не исчерпывается названными именами. Поэтому выявление и введение в научный оборот имен неизвестных ныне сибирских градостроителей является одной из приоритетных задач наших дальнейших исследований.
Рис. 7 Часовня на Соборной площади, г. Барнаул Архитектор И.Ф.
Носович. 1909Чертеж выполнен в архитектурной мастерской НПЦ «Наследие» (Е.Н. Шаповаленко, А.А. Ситникова)
Библиографический список
1. Степанская, Т.М. Архитектура Алтая XVШ-XX вв. - Барнаул, 2006.
2. Богданова, О. В. Гражданский инженер Фортунат Гут. - Томск, 2009.
3. Богданова, О. В. Первые выпускники Института гражданских инженеров в Томске // Проектирование и строительство в Сибири. - 2005. -№ 3 (27).
4. Архив Научно-производственного Центра «Наследие». - Оп.1. - Д.19.
5. Долнаков, А.П. Памятники архитектуры Барнаула / А.П. Долнаков, Е. А. Долнакова, Л. А. Зотеева, Т.М. Степанская. - Барнаул, 1982.
6. Архив НПЦ «Наследие». - Оп. 1. - Д. 38.
7. Кириченко, Е.И. Архитектор И.П. Ропет. - Архитектурное наследство. - 1972. - Вып. 20.
8. Архив НПЦ «Наследие». - Оп. 1. - Д. 100.
9. Залесов, В.Г. Архитекторы Томска (XIX - начала XX века). - Томск, 2004.
10. Архив НПЦ «Наследие». - Оп. 1. - Д. 155.
11. Архив НПЦ «Наследие». - Оп. 1. - Д. 570.
12. Крячков, А.Д. Материалы по истории промышленной архитектуры в Сибири (XVШ-XIX вв.). - Новосибирск, 1937.
13. Степанская, Т.М. Служили Отечеству на Алтае: Книга для чтения по художественному краеведению. - Барнаул, 1998.
14. Архив НПЦ «Наследие». - Оп.1. - Д. 522.
15. Центр хранения Архивного фонда Алтайского края (ЦХАФ АК). - Ф.Д-31. - Оп. 1. - Д. 199.
16. ЦХАФ АК. - Ф. Д-31. - Оп. 1. - Д. 201.
17. ЦХАФ АК. - Ф. Д-31. - Оп. 1. - Д. 203.
18. Архив НПЦ «Наследие». - Оп. 1. - Д. 120.
19. ЦХАФ АК. - Ф. Д-65. - Оп. 1. - Д. 232. - Л. 6.
20. ЦХАФ АК. - Ф. Д-31. - Оп. 1. - Д. 522.
21. Баландин, С.Н. Архитектура Барнаула. - Барнаул, 1974.
22. Борисова, Е.А. Русская архитектура конца XIX - начала XX вв. / Е.А. Борисова, Т.П. Каждан. - М., 1971.
23. Кириченко, Е.И. Русская архитектура 1830-1910-х гг. - М., 1978.
24. Кривоносов, Я.Е. Православные храмы Барнаула (1751-2001) / Я.Е. Кривоносов, Т.В. Скворцова. - Барнаул, 2001.
Статья поступила в редакцию 31.05.2010
УДК 7.036
М.С. Пьянкова, асп. УралГАХА, г. Екатеринбург, Е-mail: [email protected]
МИФОЛОГИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ - ОСНОВА ЯПОНСКОЙ ЭСТЕТИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ
В основе статьи заложена гипотеза о том, что специфику японской эстетической традиции обусловили элементы мифологического мышления в сознании японцев. Таким образом, в работе делается попытка определить причины своеобразия японской эстетики, а не только её специфику, а также раскрыть механизм влияния японской эстетики на современный дизайн.
некоторые из которых имеют статус памятников федерального значения.
