CC BY
23
© 2005 г. А.П. Бандурин
ДОСТИЖЕНИЕ СОЦИАЛЬНОГО ПОРЯДКА КАК РЕАЛИЗАЦИЯ ПОТРЕБНОСТИ В СОЦИАЛЬНОЙ РЕГУЛЯЦИИ
Проблема социального порядка связана с тем, что общество как ограниченная система саморегулируется и имеет тенденцию к гомеостазису и равновесию. Причем общество как самообеспечивающаяся и саморегулирующаяся система имеет определенные базисные потребности и нужды, удовлетворение которых необходимо для его выживания, сохранения гомео-стазиса или равновесия. Поэтому в системах с потребностями должны, вероятно, существовать определенные типы структур, которые обеспечивают их выживание и равновесие, гомеостазис [1, с. 45]. Именно в условиях упорядоченного, равновесного состояния возможно удовлетворение основных потребностей общества и индивидов как личностных систем, пересекающихся в своем культурном взаимодействии. На наш взгляд, важнейшей потребностью социальных систем является существование и оптимальное функционирование механизма социальной регуляции, упорядочивающего социальные функции общественных и личностных систем, связывающего воедино все функции главных подсистем общества, обеспечивающего его функционирование и реализацию потребностей личностных и общественных. В научной литературе даются различные классификации потребностей, одна из которых - иерархическая теория потребностей А. Маслоу. Согласно его гуманитарному подходу, любое существо стремится к своему расцвету, действуя в наибольшем соответствии со своими возможностями и притязаниями, но высшие потребности не могут проявиться, если более примитивные не были удовлетворены [2, с. 245-246]. К этому добавим, что тем более высшие потребности не могут быть проявлены и удовлетворены, чем в большей степени хаотичности и неравновесном, беспорядочном состоянии находится общество и составляющие его системы, и, наоборот, в условиях стабильности, социального порядка создаются неизмеримо более широкие возможности для удовлетворения всех потребностей. Следовательно, существует объективная потребность в наличии определенных механизмов социальной регуляции, реализация которой служит ключом к решению других проблем, связанных с удовлетворением широкого круга потребностей личностного и общественного характера.
Главной проблемой упорядоченного существования социальной системы является, с одной стороны, интеграция внутри нее посредством действия самоорганизационных процессов социальной регуляции и интеграция с культурными образцами, а с другой - интеграция личностной и социальной систем. Для того социальной системе необходимо, во-первых, обладать «достаточным количеством составляющих ее «актеров», адекватно побуждаемых действовать в соответствии с требованиями ее системы ролей» [1, с. 66], и, во-вторых, не «придерживаться таких образцов культу-
ры, которые либо не могут дать определение хотя бы минимального порядка, либо предъявляют людям совершенно невыполнимые требования и тем самым порождают отклонения и конфликты» [1, с. 66].
Так обозначены, на наш взгляд, точки соприкосновения личностных систем с общесоциальными, взаимодействующими по определенным моделям, которые регулируются нормативно и сливаются с культурными образцами. «Это слияние ценностей может происходить двояко: во-первых, нормы, регулирующие ролевое поведение, могут отражать общие культурные ценности и взгляды. Во-вторых, культурные ценности и другие образцы могут интерпоризиро-ваться в системе личности и, следовательно, воздействовать на структуру потребностей в этой системе, которая в свою очередь определяет желание «актера» исполнять те или иные роли в социальной системе» [1, с. 67].
Важную роль в достижении социального порядка и равновесия социальных и личностных систем как главных результатов социальной регуляции играет процесс институциализации, в ходе которого образуется социальная структура. Социальная система складывается на базе устойчивых моделей взаимодействий как институционализированных наборов ролей, которые реализуются индивидами в ситуациях, где они должны взаимодействовать на основе своих потребностей и соотнесения их с общими культурными образцами в соответствии с процессом интериориза-ции последних. Возникающие в ходе взаимного приспособления и согласования различных ориентаций нормы связаны с выбором, распределением и обменом ролями в пределах действия общих культурных образцов, которые регулируют последующие взаимодействия, упорядочивая и стабилизируя их. Общество как система состоит из процессов формирования существования и изменения институционализированных моделей социальной регуляции, воздействующих, с одной стороны, рамками культурных образцов на процессы регулирования поведения такой системы, как личность, а с другой - определяющих изменения в самом социокультурном контексте социальной регуляции посредством возникновения, сохранения и изменения ролей, норм, ценностей, институтов как устойчивых моделей социального взаимодействия.
Рассматривая социальную систему как состоящую из множества взаимосвязанных институтов, не следует забывать, что они обычно выступают в качестве ее подсистем, играющих различную роль в социальной регуляции в зависимости от стадии социального развития общества. Например, согласно теории «постиндустриального общества», которую выдвинули Д. Белл, З. Бжезинский, А. Тоффлер, А. Турэн и Ж. Фурастье, оно в своем развитии проходит три основные стадии:
доиндустриальную (аграрную), индустриальную и постиндустриальную. Для каждой из них характерны свои специфические формы социальной организации регуляции, которые отличаются методами и средствами достижения социального порядка и равновесия личностных и социальных систем, различной ролью тех или иных социальных институтов в процессах социальной регуляции. Так, в аграрном обществе на первый план в социальной регуляции выступают такие институты, как церковь и армия, в индустриальном - корпорации, а в постиндустриальном - институт образования. Все это повышает уровень самоорганизации и саморегуляции социально-экономических процессов, но отнюдь не снимает необходимости общей социальной регуляции. И в этой связи один из теоретиков современного общества Дж.К. Гэлбрет пишет, что «хозяйственные перемены и рост жизненных стандартов в современном обществе одновременно и сократили, и повысили необходимость в регулировании производства и контроле за производителями» [3, с. 240]. По его мнению, изобилие не только понижает потребность в регулировании, но и увеличивает ее. Так, до появления автомобилей не было нужды в регулировании скорости, организации городского движения, борьбе с нетрезвыми водителями и контроле за состоянием окружающей среды. Современные электронные средства связи потребовали введения новых форм и методов регулирования, потому что «потребители, по мере удовлетворения потребностей в различных товарах, услугах и развлечениях, становятся все более изобретательными в поисках того, что может улучшить или продлить жизнь; производители же готовы немедленно удовлетворить эти ожидания. Регулирование в этих условиях становится хорошо осознанной необходимостью» [3, с. 240-241].
Системное личностное и общесоциальное взаимодействие, направленное на достижение социального порядка, связано в условиях современного общества прежде всего с социальной регуляцией, затрагивающей в наибольшей степени функционирование экономического механизма. Поэтому на первый план выступают те социальные институты, которые способны предоставить нормы и образцы наиболее эффективного, справедливого и честного поведения. Но такое поведение, если и представлены его культурные аналоги, не может прийти само собой. Для того должны существовать определенные социокультурные условия, которые найдут свою дальнейшую реализацию в процессе эффективно действующей институа-лизации с ее механизмами социального контроля и социализации, интегрирующих личность в социальную систему. Все это и составляет сущностную основу социальной регуляции в современном обществе.
Интеграция личностных систем в общесоциальные происходит с помощью механизмов социализации и социального контроля. Посредством первого осуществляется интериоризация в системе личности культурных образцов, которые в свою очередь оказывают регулирующее воздействие на индивидов, побуждая
их действовать согласно определенным ценностям, взглядам, символам, языковым формам, необходимым для реализации той или иной социальной роли. В процессе социализации формируются межличностные связи, необходимые для бесперебойного функционирования социальной регуляции и реализации ролевых функций индивидов.
И здесь важную роль играют механизмы социального контроля как способы социальной организации и реализации статусных ролей индивидов, направляющих на их выполнение и уменьшающих тем самым социальную напряженность и отклонения от заданного социального равновесия и порядка. Механизмы социального контроля состоят из институализирован-ных требований и экспектаций по отношению к выполняемым ролевым обязанностям, а также применяемых санкций в случае невыполнения предъявляемых требований, воздействий ритуалов, направленных на сохранение культурных образцов и структур, отвечающих за сохранение ценностей и предназначенных для приведения системы в норму, из-за наметившегося отклонения как путем интеграции направленного действия, так и с помощью насилия и принуждения. Причем вопрос о принуждении имеет важное значение при выявлении действия социальной регуляции для понимания функционирования ее механизмов. Деятельность индивидов подчинена реализации их потребностей, на базе которых возникают интересы в качестве побудительных стимулов, перерастающих в мотив, выступающий внутренним побуждением к деятельности по удовлетворению потребностей. Существуют свободная мотивация в условиях неограниченного выбора деятельности в соответствии с необходимыми потребностями для жизнедеятельности личностной и общесоциальной систем на основе тех культурных образцов и культуры, внутренне присущей им, и деятельность, навязанная извне, силой принуждения, т.е. путем безальтернативного их подчинения внешним условиям с применением угрозы предпринять в отношении их карающие действия, что связано с самим их существованием, вернее, его отрицанием. На этой основе возникает негативная мотивация, вызванная унижением, принижением, отрицанием собственного достоинства, порождающая свои особые внутренние побуждения отрицательного характера, связанные прежде всего со страхом наказания, что-то потерять, упустить выгоду.
Как известно, страх - это явление бессознательного, иррационального характера психики человека, древнейшее чувство и одно из его психических состояний, а на уровне толпы оно превращается в стадное чувство панического характера, которое трудно остановить и почти невозможно урегулировать разумными мерами. Если взять в качестве примера экономическую подсистему общества, то можно выделить по крайней мере четыре формы принуждения к хозяйственной деятельности, первая из которых связана с внешнеэкономическим, выражающим отношения непосредственного господства и подчинения,
личной зависимости человека от других людей, различных органов и организаций. Главным регулятором в этих условиях являются страх, боязнь физического насилия и иных мер воздействия. Другими формами в этой сфере могут быть экономическое принуждение, выступающее как односторонняя зависимость человека от материальных условий его существования; технологическое - выражающее одностороннюю зависимость человека от условий труда и производства, связанную с его узкой профессиональной квалификацией и привязанностью по этой причине к определенному месту работы и жительства; идеологическое - возникающее в результате манипулирования личным интересом [4, с. 65-66].
Добавим к этому, что принуждение связано с насилием над личностью. Насилие - это крайняя степень принуждения, которое может быть физическим, юридическим, политическим, социальным, военным. В качестве средств и методов насилия могут использоваться террор, страх, голод, нищета, деградация, манипулирование сознанием с помощью политической и деловой рекламы, воздействующей на чувства людей. Как правило, принудительное социальное регулирование с применением угрозы насилия есть попытка с помощью иррациональных средств добиться хорошо поставленных, рационально обоснованных целей. Налицо пример соотношения, тесной связи рационального и иррационального в социальной регуляции.
Насилие как метод и средство социальной регуляции изживало себя по мере нравственного совершенствования общества. Что касается России, то «при Екатерине II просвещенная часть общества начала мало-помалу негативно относиться к насилию» [5, с. 415]. Не только насилие над личностью и связанная с ним отрицательная мотивация социального действия является причиной неэффективности основанной на нем социальной регуляции, но и отсутствие первичной информации от субъекта социальной регуляции о его целях, намерениях, последующих действиях, свидетельствующее о нежелании прислушиваться к мнению тех, кто «внизу», что мешает ее объектам эффективно действовать и выполнять поступающие «сверху» указания; а также в полной мере участвовать в обмене информативными процессами о желательности или нежелательности регулятивного воздействия, не давая тем самым объекту социальной регуляции принимать активное участие в ее процессах. Поэтому действие социальной регуляции в данном случае неэффективно, так как оно разорвано, с одной стороны, на рационально обоснованное действие ее субъекта, добивающегося продуманных, рационально поставленных целей, и с другой - на принудительное действие в отношении ее объекта, в основе которого иррационально-регулятивные методы воздействия и соответствующая им мотивация иррационального характера. В ходе такого социального взаимодействия не может возникнуть «понимающего» действия на рациональной основе. Здесь больше действуют ирра-
циональные составляющие социальной регуляции, возникающие по рациональному замыслу ее субъектов в отношении объектов. К тому же замышляемые цели всегда носят скрытый характер, они не могут быть до конца раскрыты для всех и всякого, потому что связаны с частным, личным интересом определенных групп людей как организованных сообществ, отличающихся от других людей и обладающих своим интересом с присущими ему замыслами в отношении тех же целей, что накладывает на социальную регуляцию печать определенной скрытности и тайны.
Такая ситуация в механизме действия социальной регуляции не в последнюю очередь обусловлена социокультурными условиями, связанными с существующим разрывом между социальной системой всего общества и личностными системами, входящими в него; между социальной системой и его подсистемами; между обществом, выступающим как целостность, всеобщность, тотальность, и обществами локального характера; между общественным сознанием, как правило, официально выраженным правящей элитой, не считающейся с потребностями отдельных индивидов и руководствующейся лишь собственными интересами, возведенными в ранг государственных, и сознанием индивидуальным, локальным, трактующим все действия правящей элиты с позиций замкнутого, ограниченного, иррационально-эмоционального мышления на основе противопоставления крайностей инверсионной логики, утверждающей разорванность социальной жизни по схеме: «мы - они», «раз так делают, то начальству виднее», «там, наверху все знают», «им там виднее, что нам тут надо» и т. д. Такая схема социальной регуляции востребована в обществах архаического характера, в которых очень часто наблюдаются метаморфозы общинного сознания. Например, одна из них состоит в том, что чем беднее народ страны и сильнее авторитарная власть, тем больший процент участия в выборах президента и единогласной, «единодушной» поддержки одного-единственного официального лидера демонстрирует население. Можно с большой долей уверенности утверждать, что это результат давления и насилия, происходивших в прошлом неприкрытым, прямым способом и в настоящем - с помощью различных политических технологий: от нагнетания страха, связанного с показом того, что будет, если лидер проиграет, до призывов «голосовать сердцем», а не умом. Как видим, налицо иррационально-регулятивные методы в достижении тонко задуманных целей и решении поставленных задач, что еще раз подчеркивает единство рационального и иррационального в социальной регуляции.
Однако невозможно представить, чтобы общество было сферой повсеместного насилия, а социальная регуляция состояла из одних только механизмов насилия. И нравственный прогресс общества свидетельствует о нарастании преобладания в социальной регуляции элементов согласия, консенсуса, достигнутых
на базе учета и удовлетворения материальных и духовных потребностей большинства членов общества.
Особенно это характерно в нынешних условиях для стран постиндустриального общества при формировании доверительных отношений между людьми. Высокий уровень развития экономики и достигнутое на этой основе благосостояние общества способствуют появлению либерального режима, базирующегося на принципе всеобщего равноправия, в центре которого находится уважение человеческого достоинства. Причем высокоразвитая экономика как важнейшая область современной жизни представляет собой не только основу благосостояния населения, но и пространство непосредственного действия и влияния культуры на него. Будучи одной из наиболее динамичных и фундаментальных форм общения людей, экономика способствует возникновению их социального взаимодействия посредством совместного труда на предприятиях и в организациях ради удовлетворения своих индивидуальных потребностей, создавая таким образом общественную связь и общественную жизнь отдельных индивидов, а также удовлетворяя важнейшую личностную потребность в необходимости быть частью определенного сообщества себе подобных, без которого люди ощущают острое беспокойство и страдают от ущерба и неразберихи в условиях отсутствия определенного регулирующего влияния на межличностные отношения. Такое аномиче-ское состояние может быть преодолено с помощью занятости в условиях общения на рабочем месте и возникающего чувства сопричастности к тому или иному сообществу. Поэтому верно также то, что «не только сам социум заинтересован в формировании специфических самоуправляющихся групп, в рамках которых развитие не принимает неконтролируемого характера; каждый человек также приветствует подобные объединения, ибо анархия способна нанести ему вред. Люди также страдают от ущерба и неразберихи, возникающих в условиях, когда межличностные взаимоотношения не подчинены определенному регулирующему влиянию» [6].
По мнению Ф. Фукуямы, чувство удовлетворения, которое люди испытывают от ощущения единения с коллегами по работе, связано с их фундаментальным стремлением к получению признания, поэтому каждый индивид стремится к тому, чтобы его достоинство было оценено другими. Эта потребность является одной из главных движущих сил всего исторического процесса, определяя значение экономической деятельности за пределами обеспечения прожиточного минимума в качестве средства признания человеческих достоинств, а не просто удовлетворения материальных потребностей. По этой причине работа и деньги имеют гораздо большее значение как символы личного успеха, статуса, достоинства, нежели выступают мерилом материальных ценностей и достатка [7, с. 128].
Поэтому можно говорить об определенной закономерности, связанной с формированием механизма
функционирования социальной регуляции. И заключается она в том, что чем более богатыми являются общество, государство и отдельные индивиды, тем более рационально и гармонично должны быть они организованы и самоорганизованы в деятельности по удовлетворению своих потребностей посредством эффективно функционирующего механизма социальной регуляции. В основе последнего лежит приверженность методам не принуждения, а убеждения и высокого уровня доверия как главной культурной направляющей общества, использующего информированность, образованность населения и призывающего его к сознательным, трезвым действиям с привлечением лучших культурных образцов, определяющих и регулирующих социальные параметры этих действий и всей жизнедеятельности. И, наоборот, чем беднее общество и живущие в нем люди, чем ниже их уровень жизни, тем более превалируют в системе социальной регуляции методы насилия, принудительного навязывания регулирующих решений, а также средства и действия, связанные с иррациональным содержанием социального регулирования, основанного на манипулировании сознанием и деятельностью людей. Такой механизм социальной регуляции, по нашему мнению, может мобилизовать индивидов и общество на отражение внешнего вызова истории, согласно концепции А. Тойнби, в условиях тоталитаризма. Но демократическое индустриальное общество и особенно постиндустриальное создают такие условия, когда центр тяжести вызова истории перемещается с внешнего на внутренний, и, для того чтобы дать достойный ответ этому внутреннему вызову, необходимо поднимать регулирующую роль ценностей культуры, нацеливающих на опережающее развитие потребностей людей, главными из которых являются духовные, и их удовлетворения с помощью развитого производства.
Одной из таких потребностей духовного содержания, по мнению Ф. Фукуямы, выступает потребность в обретении признания, которая играет важную роль в экономической деятельности, а «один из важнейших уроков экономической жизни заключен в том, что благополучие нации, как и ее способность к конкуренции, обусловлено единственной всепроникающей культурной характеристикой - уровнем доверия, присущим данному обществу» [7, с. 129].
В современных условиях, согласно Ф. Фукуяме, важную роль играет так называемый «человеческий капитал», который характеризует в определенной степени способность людей общаться друг с другом на основе общих норм и ценностей, а также подчинения индивидуальных интересов отдельных личностей интересам больших групп, что и способствует возникновению доверия. Поэтому либеральная демократия нуждается в социальной регуляции совершенно другого типа: с одной стороны, институты и демократии должны быть рационально организованы, а с другой - основаны на традициях и обычаях, а не на рациональном расчете. Другими словами, в таком обще-
стве иерархическая организация и соответствующая ей социальная регуляция необходимы, так как невозможно рассчитывать, что все люди в рамках сообщества будут добровольно подчиняться одним только 1. общепринятым этическим правилам, а все члены какого-либо коллектива всегда будут действовать в со- 2. ответствии с принятыми этическими правилами и честно выполнять свою часть общей работы, но в 3. случае невыполнения данных требований кем-либо, их необходимо заставлять делать это с помощью четких регулирующих правил и санкций [7, с. 129-133].
Таким образом, важный вклад в действие меха- 4.
низма социальной регуляции, достижение социального порядка и равновесия вносят не только социальные 5. институты, но и растущие потребности людей в культурных нормах, образцах, ценностях и этических пра- 6. вилах социального взаимодействия. Основным же их «поставщиком» выступает культура как социальное 7 явление, оказывающая посредством культурных образцов и этических правил регулирующее воздействие на поведение индивидов, их взаимодействие и функционирование общества в целом, способствуя тем самым эффективности механизма социальной регуляции.
Институт переподготовки и повышения квалификации при Ростовском государственном университете
Литература
Цит. по: Тернер Дж. Структура социологической теории. М., 1985.
Годфруа Ж. Что такое психология: В 2 т. Т. 1: Пер. с фр. М., 1992.
Гэлбрейт Д.К. Справедливое общество. Гуманистический взгляд // Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология / Под ред. В.Л. Иноземцева. М., 1999.
Радаев В.В. Экономическая социология: Курс лекций: Учеб. пособие. М., 2000.
Ахиезер А. С. и др. Социокультурные основания и смысл большевизма. Новосибирск, 2002. Dürkheim E. The Division of Jabor in Soiety. N.Y., 1933. P. 15.
Фукуяма Ф. Доверие. Социальные добродетели и созидание благосостояния // Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология / Под ред. В. Л. Иноземцева. М., 1999.
27 сентября 2004 г.
