"Дорогие мои предки". Текст научной статьи по специальности «История и археология»

М|

Новые книги. Отзывы и рецензии

М

«¿дорогие м.ои предки»

(К выходу книги «Золотые страницы купечества, промышленников и предпринимателей Татарстана»»)

Выход в свет Татарского энциклопедического словаря, а затем издание двухтомника «Золотые страницы купечества, промышленников и предпринимателей Татарстана» для меня, наверное, единственного живого потомка четырех известных купеческих династий — Казаковых, Губайдуллиных, Айтугановых, Апа-наевых — исключительно знаменательное событие. Кроме того, волею времени и судьбы я связан еще с пятью династиями: Азимовых, Абдрахимовых, Аитовых, Га-ликеевых и Юнусовых. Со многими представителями этих семейств я общался, хорошо их знал.

Знакомство с этими книгами всколыхнуло мои воспоминания о дорогих моих предках. Все пережитое вновь всплыло перед глазами. Вспомнились разные страницы жизни, трагичные и комичные эпизоды. Обо всем захотелось рассказать.

Судьба купечества в XX в. была сложной, а порою и трагичной. На моих глазах власть уничтожала способных и талантливых людей, приносящих большую пользу и государству, и народу, обеспечивающих достойную жизнь не только своим семьям и близким, но и широкому кругу людей, создавая многочисленные рабочие места, справедливо оплачивая труд работников.

Наконец-то справедливость восторжествовала, и купеческое сословие по праву вписано в «Золотые страницы...»

И я решил внести свою лепту, поделиться знаниями о своих предках. К сожалению, в словаре и в двухтомнике допущены ошибки, неточности. Как свидетель и участник событий тех давних лет считаю себя вправе внести некоторые дополнения и поправки.

Губайдуллины

Купеческой и предпринимательской деятельностью занимались, в основном,

мой прадед Сабит и дед Салих Губайдул-лины.

По рассказам, слышанным мною еще в детстве, мой прадед Сабит происходил из состоятельной крестьянской семьи деревни Пшалым Баши Казанского уезда (ныне Арский район РТ). В молодые годы перебирается в Казань, где становится каретных дел мастером, а затем занимается торговлей. Его сноровку и умение приметил казанский купец Галикеев и выдал за него дочь Шамсинису. С помощью тестя Сабит расширяет торговлю мануфактурой и, разбогатев, становится полноправным членом купеческой среды, с 1858 г. — казанским купцом 2-й гильдии.

Своего сына Салиха Сабит бабай отдает в лучшее учебное заведение города — медресе «Марджани», где в то время учились дети крупнейших купцов Казани: Са-дык Галикеев, Шакир Казаков (мой дед по материнской линии), Мухамеджан Юнусов и другие.

Салих оказался энергичным и предприимчивым человеком, достойным продолжателем дела своего отца. Вложив оставленное отцом наследство сначала в торговлю мануфактурой, а затем расширив мануфактурное производство, приобрел доходную недвижимость в Казани (трехэтажный кирпичный дом по ул. Островского, 53, двухэтажное кирпичное здание постоялого двора и трактира, купленное у А. С. Меркулова, трехэтажный кирпичный доходный дом на Сенной площади) и уже к 1893 г. заявил о своих капиталах по 1-й купеческой гильдии.

Изрядно разбогатев, дед выгодно женился на одной из дочерей знатного казан-

ского купца Айтуганова — Умугульсум. Многие из их детей умерли во младенчестве, только трое остались живы: Габдул-газиз (мой отец), Абдулкадыр и их младшая сестра — Марьям.

Я родился в 1915 г. По этому случаю мой дед Салих, который в то время был владельцем фабрик, магазинов, доходных домов, имений, подарил мне жеребенка, родившегося в один день со мной. Жили мы в доме деда Салиха, в двух-трехэтажном кирпичном добротном здании с арочными окнами, высокими потолками1. К дому примыкал большой двор, по периметру которого располагались кирпичные постройки — конюшня, каретная, склады, мастерские.

В моей памяти сохранились картинки татарских праздников, когда во дворе нашего дома устанавливали длинные столы, ворота были широко распахнуты, и каждый прохожий мог зайти и отведать праздничный наваристый суп лапшу, мясо с картофелем и выпить чай с праздничными пирогами. Дворовая челядь сновала взад и вперед, приглашая людей и предлагая отведать угощения. Так продолжалось до трех дней. Я с интересом разглядывал приходящих людей, бегал между ними и радовался каждому новому гостю.

Дед был среднего роста, крепкого телосложения. У него были черные, очень выразительные глаза, аккуратная небольшая бородка с проседью и черные усы. Он всегда носил белые рубашки, обязательно галстук и костюм тройку. Запомнились мне большие золотые часы на массивной золотой цепочке, которые находились в кармане жилета. На голове — всегда черная бархатная тюбетейка, на которую осенью и

С. Губайдуллин. Казань, 1915 г.

У. Губайдуллина. Казань, 1900 г.

«ДОРОГИЕ МОИ ПРЕДКИ»

-;ШШШЖ\$МШМЖ№ШШШкМMíP^^a,1" ШШ ■

Сидят слева направо: А. Апанаев, Г. Апанаева, А. Апанаев, М. Апанаев, А. Губайдуллин, Г. Рахим, С. Усманов (?) и Г. Губайдуллин. Стоят: Р. Казакова, 3. Усманова (?), 3. Апанаева, М. Губайдулли-на, Р. Казакова, Г. Кулахметов и его брат (на дереве). Имение Кул-саид, 1913-1914 гг.

зимой он надевал черную же каракулевую папаху. Дед носил мягкие кожаные черные ичиги, обычно закрытые брюками, при выходе на улицу на ичиги надевал галоши.

Мне он всегда казался всесильным, добрым и надежным. Дед баловал меня, одаривал подарками, часто говорил со мной по душам. В такие минуты показывал мне пачку своих бумаг и говорил, что я его единственный надежный наследник, поскольку от детей толку нет, все пошли в науку.

Дед для своего времени был довольно образованным человеком, закончил медресе Ш. Марджани, самостоятельно изучил русский язык, обладал каллиграфическим почерком.

Свою бабушку Умугульсум я видел только на фотографиях, но много хорошего слышал о ней от родных. Она была очень красива, женственна, добра, обладала музыкальным слухом, прекрасно играла на гармони. К сожаленью здоровьем была слаба и умерла в 1910 г., 46-ти лет отроду. Дед пережил ее на 25 лет, второй раз не женился. Похоронена бабушка на кладбище Ново-татарской слободы г. Казани, дед

поставил на ее могиле красивый белый мраморный памятник. С ним у нас произошла следующая история.

В 1995 г. неожиданно скончался мой младший брат Микаиль. Он решил к моему 80-летию сделать мне сюрприз и без предупреждения прилетел из Баку в Москву. По дороге из аэропорта Микаиль умер прямо на улице. Кремировали мы его в Москве, а прах решили похоронить на татарском кладбище в Казани. Мой добрый знакомый, молодой ученый — специалист по надгробным памятникам Ирек Хадиев помог мне найти утерянный нами памятник, поставленный дедом Салихом своей жене Умугульсум. Этот памятник с места захоронения бабушки был перенесен на главную аллею и служил украшением. Под ним мы и уложили урну с прахом моего брата, написав его имя рядом с именем нашей бабушки.

После похорон помогавший нам Ирек Хадиев вдруг спросил меня: «Знаете ли Вы, что в деревне Хаерби, откуда родом моя жена, сохранилась построенная Вашим дедом Салихом мечеть?». Об этом я слышал впервые. Назавтра решили съездить туда,

^^ НОВЫЕ КНИГИ. ОТЗЫВЫ И РЕЦЕНЗИИ

благо Хаерби (Кирби) находится всего в 30 км от Казани.

С утра большой компанией во главе с Иреком мы двинулись в путь. Каково же было мое удивление, когда деревенские старожилы рассказали мне, что Салих бай на месте сгоревшей мечети построил в 1908 г. новую: из толстых бревен, с высоким минаретом. Кроме того, в этой же деревне Салих бай построил двухэтажный кирпичный дом в 40 комнат для своих работников. По сей день в честь деда сохранились названия «Бай урамы» (Байская улица), «Бай куле» (Байское озеро). Как рассказывали мне старики, Салих бай перед наймом на работу испытывал людей на честность. Он якобы «терял» где-нибудь свои золотые монеты, нашедшего и возвратившего их он, безусловно, принимал на работу. Старики по сей день в своих молитвах поминают моего деда Салиха.

Так в один осенний день 1997 г. мне суждено было своими глазами увидеть творение деда.

Имение Кул-саид было излюбленным местом отдыха всей семьи Губайдуллиных. У меня сохранилась фотография 19131914 гг., когда в этом имении собрались вместе Губайдуллины, Казаковы, Айтуга-новы, Абдрахимовы и другие родственники и друзья. Даже любимая папина охотничья собачка Дамка попала в объектив. На этом снимке слева направо сидят: Абдул-хамит Исхакович Апанаев (в студенческой форме), о нем написано в книге «Золотые страницы...» (С. 127), рядом Гайша, Аб-дулла Мухаметюсупович и Муса Апанае-вы (отец с детьми), Абдулкадыр Губайдул-лин, Гали Рахим, Султан Усманов, Газиз Губайдуллин; стоят: Рабига Казакова (моя мать), Зайнаб Усманова, Зулейха Апанае-ва (мамина сестра), Марьям Губайдулли-на, Рукия Казакова (мамина племянница), Гафур Кулахметов и его брат (на дереве). Со всеми этими людьми я тесно общался.

Дела деда Салиха до революции процветали. Он приобрел суконную фабрику, оснастил ее новейшим оборудованием и начал выпускать армейское сукно высокого качества. За выпуск такого сукна дед был награжден царским орденом. Со временем орден затерялся, а может быть, дед сам от него избавился, боясь в советские годы навлечь на семью беду. Перед самой революцией все имеющиеся средства дед пустил на покупку доходных домов в Казани. Он показывал мне пачку купчих на эти дома, обещая сделать меня наследником, говорил: «Ты самый энергичный и ловкий,

похож на меня, у тебя все хорошо получится».

В первые годы после революции дед занялся мыловаренным производством. Хорошо помню, как я играл красочными яркими этикетками для упаковки мыла. Даже оставшись не у дел, лишившись своих богатств в годы Советской власти, дед оставался очень энергичным и предприимчивым, старался заработать хоть что-нибудь. Но мой отец, к тому времени став профессором, категорически запрещал ему любую инициативу в этой области.

Помню один забавный эпизод. Это было в 30-е гг., мы жили в Баку, дед жил с нами. Однажды, когда нас не было дома, дед исчез. Наша повариха Гайша абыстай рассказала, что пришли двое из НКВД и увели его. В те времена органы забирали так называемых «бывших» на предмет изъятия у них остатков накоплений. Мы с мамой пошли в тюрьму, захватив с собой казан с пловом. Дед, увидев этот плов, не стал с нами и разговаривать, схватил казан и, обрадованный, заторопился опять в камеру, бросив нам на ходу: «Возвращайтесь домой, у меня тут все в порядке, я тут познакомился с такими нужными людьми, спасибо НКВД, я бы сам не нашел их, пойду угощу сокамерников». Видимо, дед встретил таких же «бывших» и занялся с ними своим «бизнесом». И это в тюрьме! Деда вскоре выпустили по ходатайству ученика отца, профессора Букшпана Александра Сергеевича, который наряду с преподавательской деятельностью служил в НКВД.

Могу рассказать еще об одном курьезном случае, свидетельствующем о находчивости и оперативности деда Салиха. Это произошло опять-таки в годы нашей жизни в Баку. Однажды другой мой дед, Му-хаметшакир Казаков, оповестил нас телеграммой о своем приезде из Казани. Мы всей семьей, кроме деда Салиха, отправились на вокзал встречать деда Шакира. Когда дедушка появился на ступенях вагона, его схватили два милиционера и с вещами увели в милицейский участок. Мы очень встревожились и расстроились. Дед же вел себя очень спокойно и достойно. Осмотрев вещи деда, милиция его отпустила, и мы на фаэтоне поехали домой. На наши тревожные вопросы дед Шакир отмалчивался, и только глаза его хитро поблескивали. Дома нас встретил дед Салих и торжественно вручил деду Шакиру черный саквояж. Оказывается, дед Салих, ничего нам не говоря, поехал на вокзал, первым встретил деда Шакира, пройдя неза-

«ДОРОГИЕ МОИ ПРЕДКИ»

метно в его вагон через соседний, молча взял у него черный саквояж и тем же путем покинул поезд. Хитрые мои деды без лишних слов поняли друг друга и оставили милицию «с носом».

В том черном саквояже, оказывается, были остатки нажитых честным трудом ценностей, которые дед Шакир вез в Баку, чтобы разделить их между своими дочерьми — Зулейхой и Рабигой (моей мамой). Кстати говоря, эти ценности очень выручили сестер в трудные голодные годы. Они их постепенно сдавали в Торгсин, выменивая на муку, сахар, масло. Так мои мудрые дедушки обеспечили нас питанием в годы, когда многие умирали от голода.

Как большинство богатых людей, дед был довольно прижимист в расходах, знал цену деньгам, знал, как трудно их заработать. И тем не менее, когда в 1916 г. исполнилось 100 лет со дня рождения его любимого и почитаемого учителя Ш. Марджа-ни, дед Салих щедро оплатил все расходы по изданию сборника статей, посвященного учителю. Инициатором выпуска сборника был мой отец — Газиз, он собрал редакцию из солидных ученых, сам написал две статьи. Этот сборник долгие годы был единственным источником сведений о Ш. Марджани.

Гордостью переполнилось мое сердце, когда уже в наши дни я прочитал выдержку из выходившего в Париже журнала «Мусульманин» (1910, №21) о моем деде Са-лихе. Приведу ее полностью: «Казань. Давно уже ходили слухи среди состоятельных мусульман Казани об основании особого фонда для поддержки нуждающихся студентов-единоверцев и выдачи им стипендий. Слух этот, наконец, получил реальное осуществление, а если принять во внимание речь, произнесенную по этому поводу известным богачом г-ном Салих-эффенди Губайдуллиным, то можно надеяться, что недалеко время, когда наши студенты будут устроены не хуже других.

Говоря о том, что необходимо принять меры к поднятию материального положения нуждающейся молодежи, г-н Губай-дуллин сказал между прочим: «Настало уже время уничтожить ту пропасть, которая отделяет нас от молодежи. Во имя будущего мы должны поддержать ее. Не думайте, однако, господа, что без нашей помощи они лишатся школы и останутся невеждами. Любовь их к знанию так велика, что они и личными усилиями выйдут на дорогу и достигнут своего. Только хватит ли у нас тогда совести называть себя отцами тех детей, которым мы в самую крити-

ческую для них минуту отказали в необходимом? Мы справедливо заслужим только презрение с их стороны, и они будут правы».

Нечего и говорить, как должно радовать каждого истинно культурного единоверца такое светлое начинание. Мы можем пожелать лишь, чтобы слова почтенного оратора осуществились бы в самом непродолжительном времени, и все состоятельные люди пришли немедленно на помощь. Чем скорее это будет сделано, тем, конечно, лучше. Время не ждет, а нужда тем бо-лее»2.

Искренность своих намерений дед Са-лих доказал на своих детях. Ему очень хотелось воспитать из них продолжателей его коммерческой и предпринимательской деятельности, но, видя иное их стремление, дед уступил. Все трое экстерном освоили курс гимназии и окончили вузы.

Коротко расскажу о каждом из детей деда Салиха. Начну со старшего сына — Газиза (Габдулгазиз Салихович Губайдул-лин, 1887-1937) — моего отца.

Жизненный и творческий путь первого профессора ученого-историка из татар, татарского писателя в последние годы хорошо освещен в научной и публицистической литературе. О нем в 50-60 гг. прошлого века впервые после 20-летнего молчания написал известный ученый С. Х. Али-шев. В этом году вышла книга «Газиз Гу-байдуллин» в серии «Шахесларебез» (Знаменитости). К сожалению, во многих изданных о нем работах, в том числе в книге «Золотые страницы купечества. », ошибочно указана дата его смерти — 193 8. Это объясняется тем, что даже его семья до 1988 г. была введена в заблуждение о дате его кончины, поскольку после реабилитации в 1957 г. Бугульминский ЗАГС выдал справку, что Г. С. Губайдуллин умер в 1938 г. И только в 1988 г. из журнала «Огонек» (№ 45) мы узнали, что бедный мой отец был расстрелян 13 октября 1937 г. Об этом подробно написал азербайджанский академик, Герой Советского Союза Зия Мусаевич Буниятов, получивший доступ в архивы Бакинского НКВД и рассказавший всю правду о безвинно репрессированных ученых и писателях, в том числе и о моем отце.

Вспоминая и изучая жизненный путь отца, я пришел к такому выводу. Отец окончил медресе в 1908 г. Получил духовное мусульманское образование на татарском языке. В 1916 г. получил высшее образование на русском языке, окончив с дипломом I степени Казанский университет.

218.

НОВЫЕ КНИГИ. ОТЗЫВЫ И РЕЦЕНЗИИ

Уже в 1930 г. он значится в Большой Советской энциклопедии как видный ученый и писатель. Стремительный взлет всего за 14 лет объясняется просто: за этими 14 годами и последующим периодом его жизни лежит титанический, упорный труд. Недаром исследователи научного наследия Г. Губайдуллина отмечают его и как историографа, и как архивиста. Я и сам видел, как он интенсивно работал. Поэтому все обвинения в его адрес в проклятом 1937 г. выглядят нелепо и подло. Я никогда не верил в то, что мой отец «враг народа», и написал об этом в своей статье «Онытылмас атием» в журнале «Казан утлары» в 1997 г. О нем уже так много написано, он вошел и в историческую, и литературную, и азербайджанскую энциклопедии, что добавить мне больше нечего.

Младший брат моего отца — Абдул-кадыр Салихович Губайдуллин (1988-1944) был одним из первых ученых-этнографов из татар. Так же, как и мой отец, он не проявлял никакого интереса к коммерческой деятельности отца, а стремился к занятиям в научной сфере. Под влиянием старшего брата Газиза, получив солидное образование сначала в медресе, затем путем самообразования, сдав экзамены экстерном за курс гимназии, окончил этнографическое отделение Восточной академии Казани в 1920 г., предварительно проучившись два или три года на математическом факультете Казанского университета. Но его натуре ближе были гуманитарные науки. Кадыр абый не имел семьи и детей. Этим, видимо, объясняется его большая любовь к нам с Микаилем. Особенно он дружил со мной, старшим племянником, обращал внимание на мое воспитание и становление.

Кадыр абый привил мне интерес к природе, нумизматике, обучил азам живописи. Он был высокообразованным, эрудированным человеком. Мой папа называл его «ходячей энциклопедией» и часто пользовался его знаниями. В конце 20-х гг. он, следом за нашей семьей, переезжает в Баку,

где работает научным сотрудником в ряде учреждений города и пишет научные статьи по этнографии. В 1932 г. вместе с отцом Салихом переезжает в Махачкалу и работает там научным сотрудником Дагестанского государственного музея.

30 сентября 1938 г. А. Губайдуллин был арестован органами НКВД. 11 мая 1944 г. умер в местах заключения, в 1957 г. — реабилитирован.

Дочь Салих бабая, Марьям Салиховна Губайдуллина, под влиянием старших братьев тоже получила европейское образование сначала дома, а затем окончила этнографическое отделение Восточной академии в Казани. О ее жизненном пути рассказала моя жена, Амина Хусаиновна Гу-байдуллина3. Одно только хочу добавить, что и она была нам очень близка и дорога, поскольку уделяла нам, своим племянникам, много внимания и тепла. Особенно при жизни в Баку, где она проживала вместе со своим мужем, Наджибом Халфиным, доцентом педагогического института Ба-ку4. Мы, ее племянники, были частыми гостями в их доме, где Марьям апа играла для нас на фортепиано, приобщая нас к музыкальной культуре. Исполняя классический репертуар — Шопена, Рахманинова, Бетховена, а иногда по просьбе Газиза — татарские мелодии. Хорошее было время!

Умерла Марьям апа молодой, в 40 лет, от гнойного перитонита. После ее смерти Салих бабай переехал с сыном Абдулка-дыром в Махачкалу, где они жили в маленькой квартире на окраине города на скудную зарплату музейного работника, Кадыр абыя.

Умер дед Салих в 1935 г., похоронен на старом Махачкалинском кладбище. В 1965 г. мы с женой Аминой поехали туда и разыскали могилу деда. К сожалению, места захоронения сыновей деда нам неизвестны, а могилу Марьям апа разорили в советское время.

Из наследников деда Салиха остался только я с сыном Эдуардом и внучкой Юлечкой.

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Этот дом стоит по сей день (улица З. Солтанова, 12), в нем размещаются службы Аэрофлота РТ.

2. Исламский вестник.-1992.-№14.

3. Наша дорогая Марьям апа! // Гасырлар авазы - Эхо веков.-2002.-№ 1/2.-С.139-145.

4. О Н. Халфине см.: М. Магдиев. Соцгы могикан // Идел.-1994.-№1.-С.58-61. Фотографии из личного архива Губайдуллиных.

Сальман Губайдуллин

(г. Москва)

«ДОРОГИЕ МОИ ПРЕДКИ»