Следственное дело № 12493 - Газиз Салихович Губайдуллин. В чем обвиняли ученого-тюрколога народа Текст научной статьи по специальности «История и археология»

УДК 94(470)

СЛЕДСТВЕННОЕ ДЕЛО № 12493 -ГАЗИЗ САЛИХОВИЧ ГУБАЙДУЛЛИН. В ЧЕМ ОБВИНЯЛИ УЧЕНОГО-ТЮРКОЛОГА НАРОДА

С.А. Рустамова-Тогиди

Институт востоковедения имени академика Зии Буниятова НАН Азербайджана г. Баку, Азербайджанская Республика [email protected]

Резюме. Статья представляет собой сопроводительный текст презентации документов из следственного дела № 12493 НКВД Азербайджанской ССР, по которому проходил известный ученый-тюрколог Газиз Салихович Губай-дуллин. Документы, хранящиеся в архиве Службы Безопасности Азербайджана (бывшего Министерства Государственной безопасности Азербайджанской ССР - Министерства Национальной безопасности Азербайджанской Республики), впервые представляются научной общественности, раскрывая множества неизвестных фактов из жизни и научной деятельности Г. Губайдуллина, свидетельствуют о трагической судьбе ученого, ставшего жертвой сталинских репрессий. Одновременно, материалы дела представляют огромный интерес в части сведений о поездках, встречах и беседах, совместных планах и намерений Губайдуллина и других ученых, упомянутых в ходе допросов. Если убрать надуманную «контрреволюционную составляющую», обстоятельный «рассказ» Губайдуллина о своих поездках, встречах и беседах, имеющих место в действительности, позволяют создать общую картину атмосферы тех времен, когда великие ученые, полные идей и надежд, закладывали основы советского востоковедения-тюркологии. Вскользь обвинений и признаний, прочитывается также возможное критическое отношение ярких представителей тюркских народов - татарской, азербайджанской, узбекской интеллигенции к некоторым негативным процессам, происходящим в обществе, в частности в области национальной и языковой политики Советского государства.

Ключевые слова: Губайдуллин, тюркология, Национальное движение, Азербайджан, Архивное дело, Сталинские репрессии, НКВД, Следственное дело.

Для цитирования: Рустамова-Тогиди С.А. Следственное дело № 12493 -Газиз Салихович Губайдуллин. В чем обвиняли ученого-тюрколога. Тюркологические исследования. 2019; 2(3): 71-81.

Следственное дело № 12493 НКВД Азербайджанской ССР было групповым делом, по которому проходило несколько десятков деятелей науки, в основном, ученые, работающие в системе Академии Наук, бакинских вузах, в архивных учреждениях, музеях и так далее. Губайдуллин был одним из них, но был включен в список руководителей организации - Пантюркистской группы и поэтому имя его проходило в делах очень многих осужденных, также как и в его делах приводились имена более 200 человек.

Первый допрос Губайдуллина состоялся 22 марта 1937 г., допрашивал его следователь Марк Шер - начальник 4-го отделения НКВД Азербайджанской ССР. Во время допроса Губайдуллин признался, что имел контрреволюционную связь с проф. Чобанзаде и другими, и допрос тотчас же прервался по просьбе обвиняемого. Руководил следствием некий Григорьян.

Второй допрос состоялся уже 9 апреля и длился подряд 12 дней, то есть, до 20 апреля. Этот допрос следует считать главным, и не только по продолжительности, но и потому, что основные вопросы и ответы на них, которые будут предъявлены ему в качестве обвинения, были озвучены, именно, во время этого допроса. Следует отметить, что на этот раз следователем выступает опер. Уполномоченный 4-го отдела Зыков, который позже, вроде, так и не сможет объяснить, почему именно ему поручили уже начавшееся следствие. Но, документы в конце Следственного Дела, от 1956 г., объясняют, почему следователь был заменен и почему Губайдуллин вдруг стал таким разговорчивым.

На этом допросе Губайдуллин подробно рассказывал о своих «контрреволюционных» (далее, как в тексте «к.р.») связях в Баку, которые он наладил сразу же по приезду в Азербайджан в 1925 году. Он, практически, вторит следователю, подтверждая, что да, к этому времени у него уже окончательно оформилась пантюркистская идеология, еще в период до Октябрьской революции. Да, он был знаком с одним из идеологов пантюркизма - Юсуфом Акчурой, кого он знал давно, с 1904 года, когда последний работал в Казани преподавателем в Галиевском медресе, и далее, излагает о своих встречах с ним, которые прекратились в начале 1919 года, после того как Акчурин выехал сначала в Москву, а оттуда обратно в Турцию, но он еще рассказывает, что ему известно об Акчурине, вплоть до его смерти в 1934 года со слов академика Самойлова. Вопросы об Акчурине на этом не прекращаются, следователь неоднократно требует, чтобы Губайдуллин признавался в своих связях с эмиграцией, в том числе, с Акчуриным. Губайдуллин отказывается. Затем следует вопрос: «Когда оформилась к.р. националистическая пантюркистская организация в СССР, и Губайдуллин, весьма примечательно, называет конкретное время и событие - «после февральской революции 1917 г. - на 1-ом Всероссийском съезде мусульман в Москве». На этом съезде, прошедшем в мае 1917 г., (в деле дата не указывается), «Националистические элементы тюрко-татарских народов сразу же после февральской революции 1917 г. стали проводить активную националистическую работу по образованию - объединенного пантюр-кистского государства - буржуазно-демократического типа и на съезде «произошло оформление этих намерений».

И здесь, следователь рекомендует Губайдуллину прекратить сопротивление следствию и преступить к даче правдивых показаний, в противном случае он будет разоблачен имеющимися у следствия фактами.

И вот ответ Губайдуллина: «Я решил прекратить сопротивление и сложить оружие в борьбе против Советской власти»... Затем, начинается пространное, наиинтереснейшее изложение, если, конечно не учесть всю трагичность обстановки, в которой оно имело место, о так называемой «контрреволюционной деятельности» Газиза Губайдуллина, начиная с 1914 г. вплоть до его ареста. Это - события, встречи, поездки, имена видных представителей татарской, башкирской, азербайджанской, узбекской интеллигенции, духовенства. Вновь предупрежденный следователем о «неискренности» и «прекращении

сопротивления следствию», Газиз Губайдуллин уже не отказывается от того, что «выполнял указания Юсифа Акчуры», рассказывает в каких комитетах и организациях он сам состоял. Например, «как представитель татарской буржуазной интеллигенции» он был избран членом Президиума Мусульманского Комитета в г. Казани; на 1-м съезде Всероссийских мусульман в Москве работал секретарем от фракции татарских федералистов; затем, был избран руководителем Назарета (министерства) просвещения, (руководителем был Садри Маг-суди, эмигрировавший после Октябрьской революции в Турцию); продолжая свою националистическую деятельность, он вошел в состав Мусульманского Национального Совета в г. Уфе, для подготовки проведения татарской территориальной автономии. Также говорится о связях с Султан Галиевым, националистической работе среди учительства Татарстана, о «Научной Коллегии», организованной при Совнаркоме ТАССР, затем, об «Академическом Центре», созданном Гаясом Максудовым и так далее. Отдельные рассказы о «налаженных связях» во время поездок по всему Татарстану, затем в Казахстане, Азербайджане, Узбекистане, Крыму, Москве, встречи с турецкими учеными и дипломатами в Баку и так далее. И, наконец, на основе всего изложенного, подытоживается «главная цель», преследуемая якобы всеми этими яркими представителями тюрко-мусульманской интеллигенции и духовенства, уже Советского Союза:

«Создание независимого государства из тюрко-татарских народов, на федеративных принципах с отделением его от СССР, буржуазно-демократического строя, к тому же, под протекторатом Англии».

Но почему же Англии ?! Учитывая, довольно непростые отношения между Англией и Советским Союзом в 1937 г., упоминание Англии здесь вовсе неслучайно, и вот, оказывается, пантюркисты-националисты считали, что «Англия, будучи заинтересованной в образовании такого государства на восточной окраине СССР будет гарантировать национальную независимость этого государства».

Весьма примечательно, что «это пантюркистское государство» в первый период своего существования должен был войти в договорные отношения с СССР. В состав этого государства должны были войти Узбекистан, Киргизия, Казахстан, Туркмения, Азербайджан, Татария, Башкирия и кумыки Дагестана.

Все эти планы якобы уже «детально» обсуждались Губайдуллиным в Баку, совместно с известным ученым, крымским татарином, также приглашенным Азербайджанским правительством в Баку для научной деятельности -Бекиром Чобанзаде, а также группой ученых - членами «Общества изучения Азербайджана» - азербайджанцыми Шахбази Таги, Алекперова, Бахарлы М.Г., Т. Алекперовом и узбекским ученым Ходжаевым Хаджи Саидом и др. Все они к этому времени уже были арестованы.

В «Общество изучения Азербайджана» - «контр-революционную националистическую организацию, по показаниям Губайдуллина, вплоть до ее ликвидации примерно в 1936 г., входили группы:

«Под руководством Чобанзаде, один из лидеров «Милли фирка»: националисты из числа интеллигенции и группа крымцев (в основном студенты Бакинских вузов).

Под руководством самого Губайдуллина: также националисты из числа интеллигенции и поволжских татар.

Под руководством турецкого ученого Исмаила Хикмета, видного члена турецкой партии «Иттихад ва Тарагги»: группа тюркофильски настроенной интеллигенции, после отъезда его в Турцию в 1927 г., группа разделилась между Чобанзаде и Губайдуллиным».

Практическая к.р. деятельность членов этих групп организации, по показаниям Губайдуллина заключалась:

В пропаганде пантюркизма путем использования легальных возможностей, т.е. докладов, лекций, диспутов по истории литературы, языка, культуры;

Распространение среди студенчества вузов пантюркистских литературы, составление учебников на пантюркистской основе, учебных планов, предусматривающих пропаганду пантюркизма и национализма;

Проведение последних никогда не встречало затруднений со стороны Наркомпроса;

Вербовка и вовлечение новых членов в контр-революционную националистическую организацию (КРНО) из числа националистически настроенных студентов и академического состава ВУЗов г. Баку;

Захват под влиянием контр-революционной националистической организации руководства партийно-общественных организаций ВУЗов. Протаскивание в руководство общественных и партийных организаций членов к.р. националистических организации.

Инструктаж членов контр-революционной националистической организации из числа студентов уезжающих на работу в деревню, преследуя цель дальнейшего создания из них костяка организации на селе.

Особенностью первых допросов, является то, что следствие пока старается как-то «ближе» подойти, то есть, связать научно-педагогическую деятельность обвиняемых с выдвинутыми против них обвинениями.

И вот контр-революционная литература, выпущенная Обществом - т.е. «контр-революционной организацией»:

Чобанзаде Б. - «Тюрко-татарская диалектология»;

Ходжаев Х.-С. - «Сравнительная грамматика тюркских языков»;

Бахарлы М. - «Историко-экономический обзор Азербайджана»;

Губайдуллин Г. - «К вопросу о происхождении хазар» и так далее.

Через 2 дня Г. Губайдуллина допрашивают еще раз, с 23-30 апреля, и так же пристрастно заставляют его рассказать о руководящем центре пантюркист-ской КРНО в СССР, ядро которого было оформлено в 1925 году в Самарканде. Указывая на причины своего вынужденного отъезда из Казани: 1) избежание ареста, как идеолога пантюркизма в Татарии; 2) оголение научного фронта в г. Казани; 3) Развертывание деятельности широкой пантюркистской работы среди тюрко-татарских народов, из более безопасного центра чем г. Казань в то время.

Под давлением следователя он перечисляет лиц, от которых он, якобы, получил установку - Султана Галиева, Гасима Мансурова и других, и далее, идет подробное описание его встреч и бесед уже в Самарканде, куда в 1925 году приезжает также Чобанзаде, и здесь, по показаниям Губайдуллина, они, совместно с узбекским деятелем Юнусовым Гази Гулямом, по установке эмигрантского центра приступают к созданию единого центра пантюркистской работы в СССР. Здесь же, впервые упоминается предстоящий I тюркологический съезд, проведение которого намечалось в следующем - 1926 г. в Баку.

«Было решено, что мы все трое встретимся на тюркологическом съезде в г. Баку (съезд намечался на февраль 1926 г.), где после переговоров с Чобан-заде Бекиром, оформим наш руководящий центр».

.. .«Чобанзаде предложил создать такой центр под видом какой-то легальной организации, тюркско-татарской академии, университета и т.п. Мы решили, что на предстоящем тюркологическом съезде в Баку (1926 г.) Чобан-заде сделает доклад о необходимости создания тюркско-татарской академии на Советском Востоке, которая будет являться штабом - руководящим центром пантюркистской организации. Вопрос о создании на съезде не прошел, тем не менее, съезд был нами использован для связи с пантюркистами отдельных национальных республик и областей ...».

Отсюда уже становиться ясно, какая причинно-следственная основа планомерно закладывалась следствием для обоснования ареста и уничтожения практически всех участников этого съезда, кроме 2-3 человек, умерших ранее и заграничных ученых. Этот же вопрос - обвинение был предъявлен также Чобанзаде, чьи показания в части, где упоминается имя Губайдуллина, были вложены в следственное дело последнего.

Вот что показывал Чобанзаде относительно Тюркологического съезда:

«Мы решили воспользоваться тюркологическим съездом в том, чтобы на нем провести ряд принципиальных решений, которые бы практически двинули дело по объединению тюрко-татарских народов. Созданные съездом соответствующие постоянные комитеты при комиссии мы думали превратить в руководящий центр КРНО на Советском Востоке.

Но, практически, на тюркологическом съезде не все вопросы удалось провести по следующим причинам:

А) Соответствующие директивные организации сняли с повестки дня мой доклад по организационным вопросам, поэтому вопросы о создании всей Академии Наук, единого Наркомпросса, единого издательства и др. органов на Советском Востоке не получили практического разрешения. В связи с этим мы лишились удобного прикрытия для образования КРН центра».

Во всех последующих допросах - а их было 14, с мая по сентябрь 1937 г. - Губайдуллин отвечает на вопросы относительно своих связей с отдельными, так называемым контр-революционными группами и лицами.

1-го августа проводится очная ставка между Губайдуллиным и Чобанза-де, в ходе которой Чобанзаде почти отрицает все признания, сделанные Губай-дуллиным относительно действий, где упоминается и его имя.

Принуждая во время этих допросов Губайдуллина к признанию все новых и новых, уже выходящих далеко за рамки научно-педагогической деятельности, немыслимых действий и связей, 4 сентября 1937 г. следователь Зыков находит, что «в процессе следствия установлено участие обвиняемого Губай-дуллина в подготовке вооруженного восстания в СССР, повстанческой работе, диверсиях и шпионаже.», а потому постановляет предъявить ему дополнительное обвинения с указанием соответствующих статей УК АзССР, о чем ставить в известность 8 отдел УРБ и прокурора по делам Аз.НКВД.

7 сентября Губайдуллин вновь призывается на допрос и ему предлагают самому суммировать свои признания о собственной контр-революционной националистической пантюркистской и т.д. деятельности, видимо, решив, воспользоваться его научными способностями и Губайдуллин якобы готовит о

самом себе такой необычный документ. Действительно ли Газиз Губайдуллин сам сочинил эту свою «биографию» вызывает большое сомнение, учитывая формулировки и «масштаб» контрреволюционной, диверсионной, террористической и т.д. деятельности в 22 пунктах, которая охватывает почти 27 летний период - с 1910-1937 гг.!

В принципе, ясно, что документ, конечно же, составлен самими следователями. Но Губайдуллин все это подписывает. Вот отдельные пункты из этого документа:

Пункт 14. В период моей связи с турецкой, немецкой и японской разведками, через ..., я снабжал эти разведки следующими данными:

а) О практической к-р. деятельности нашей пантюркистской организации;

б) О подготовке повстанческих формирований в Азербайджане, Узбекистане, Татарии и Крыму;

в) О подготовке Красной Армии и о ее моральном состоянии, в частности, в национальных частях Азербайджана, Узбекистана, Татарии и Крыма;

г) О подготовке оборонной промышленности к войне, в частности, по линии Азнефтекомбината.

д) О развитии сельского хозяйства в СССР и положении с продовольственным вопросом;

е) О ряде лиц, интересующих разведывательные органы.

Пункт 19. Директивы всесоюзного пантюркистского центра в этот период времени (1934-1936 гг.) в основном заключались:

а) В форсировании формирования повстанческих кадров в тюрко-та-тарских национальных областях и республиках в связи с ожидавшейся войной между СССР и Германией-Японией в 1936 г.

б) Подготовке диверсионных групп для разрушения объектов оборонного значения и нормальной жизни тыла

в) Создании тер. групп для совершения терактов против руководящих работников ВКП(б) и Сов. Правительства.

г) Установление тесного контакта с местными националистическими формированиями, которые должны были использоваться для выполнения заданий о повстанчестве и диверсионно-террористических группах.

Пункт 22. В списках немецкой разведки я значился под псевдонимом «ДЖАФАР АЗИЗ».

Как бы то ни было, 7-го сентября следствие по делу Губайдуллина Г.С. было завершено. К делу Губайдуллина Г.С. подшиты показания обвиняемых Б. Чобанзаде, А. Тихомирова, В. Хулуфлу, А. Махмудзаде, Букшпана, Г. Зейнал-лы, Биландарлы, Халфина, Х.С. Ходжаева, Сагитова, Новрузи, Сафарова, Ал-тынбаева, «изобличающие» Губайдуллина.

16 сентября 1937 г. было составлено Обвинительное заключение, по которому ГубайдуллинГ.С. обвинялся в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 73, 64, 63-1, 69 и 70 УКАзерб.ССР т.е., в том, что он,

- являлся членом центра всесоюзной к\р пантюркистской организации, подготавливавшей вооруженное отторжение национальных республик от СССР и создание единого тюрко-татарского государства;

- непосредственно вел активную пантюркистскую организационную и вербовочную деятельность в Татарии, Узбекистане, Крыму и Азербайджане;

- создал диверционно-вредительскую группу и организовал ряд вредительских актов на промыслах Азнефтекомбината;

- являлся агентом турецкой, немецкой и японской разведок, ведя активную шпионскую деятельность.

Виновным себя признал полностью.

11 октября 1937 г. был составлен протокол подготовительного заседания Выездной сессии Военной Коллегии Верховного Суда СССР, в составе Матулевича, Зарянова и Жигура, который определил:

С обвинительным заключением согласиться и дело принять к производству ВК Верх. Суда СССР, в порядке закона от 1 декабря 1934 г.

Губайдуллина Газиза Салиховича предать в суду по ст.ст. 73, 64, 63-1, 69 и 70 УКАзерб.ССР.

Дело назначить к слушанию на закрытом судебном заседании, без участия защиты и обвинения и без вызова свидетелей.

Меру пресечения в отношении Губайдуллина Азиза Салиховича оставить прежнюю, т.е. под стражей.

12 октября 1937 г. состоялось закрытое судебное заседание Выездной сессии Военной Коллегии Верховного суда СССР, которое открылось в 11 часов 40 минут и продлилось всего 20 минут. Губайдуллин признал себя виновным, подтвердил свои показания на предварительном следствии и в своем последнем слове заявил, что во всех своих преступлениях разоружился и просит отнестись к нему снисходительно.

Суд не внял просьбе подсудимого и приговорил Губайдуллина Газиза Салиховича к высшей мере уголовного наказания - расстрелу с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества. Приговор окончательный, обжалованию не подлежит и в силу Постановления ЦИК СССР от 1 декабря 1934 г. подлежит немедленному исполнению. Заседание закрылось ровно в 12 часов 00 минут.

В деле имеется справка о том, что приговор о расстреле Губайдуллина был приведен в исполнение 13 октября 1937 г. Эта дата соответствует действительности.

Следует отметить, что в деле имеется еще один документ, об исполнение приговора Губайдуллину, вернее о дате его смерти, противоречащий предыдущей справке. Эта справка, датированная 29 марта 1957 г. и выданная Военной Коллегией Верховного Суда СССР о том, что Губайдуллин якобы «отбывая наказание (где - не указывается), умер 16 сентября 1938 г.» В документе также не указывается где и когда было вынесено данное решение.

Следует отметить, что выдача такого рода «справок-ответов» родственникам осужденных и давно уже расстрелянных лиц, было обычным явлением после 1956 г., когда начался процесс реабилитации жертв сталинских репрессий. Вводя в заблуждение родных и близких репрессированных лиц, высшие судебные органы тем самым пытались скрыть факты расстрела людей, чья невиновность была уже признана судебными органами и выносились решения об их реабилитации.

Но, следственное дело Губайдуллина на этом не завершается. Немалый интерес представляют документы, привносящие ясность в дальнейшую судьбу его семьи. В деле имеются письма жены Губайдуллина Г.С. - Рабиги Шакиров-ны Губайдуллиной. Первое письмо датировано 17 января 1940 г. и адресовано в 4-й спецотдел НКВД СССР г. Баку. Пишет она по поводу своего имущества, которое было незаконно изъято вначале во время ареста ее мужа в марте 1937 г., а затем 14 октября того же года, уже во время ареста ее самой. Сравнивая даты, становится ясно, что сразу же, буквально на следующий день после расстрела Газиза Губайдуллина, была арестована его жена, осуждена как член семьи врага народа на 5 лет и сослана в г. Акмолинск, Акмолинское отделение Карлага. Женщина просила выяснить вопрос о местонахождении своего имущества и о возможности по доверенности передать их своим детям, а если оно продано, то перевести деньги на ее имя по адресу.

Письмо было рассмотрено и был дан ответ, что вещи, оставленные ею в квартире (по другому адресу, с прежней она была выселена), при аресте конфискованы и переданы в доход государства.

3 августа 1943 г. в разгар войны, дело Губайдуллина вновь было востребовано, в связи с директивой НКВД СССР от 22 июля, для установления не репрессированных лиц, проходящих по показаниям ЦК «Милли Фирга»! Были срочно запрошены архивные следственные дела, осужденных руководителей ЦК «Милли Фирга» Чобанзаде Бекира и Губайдулина Азиза.

16 июля 1955 г. жена Губайдуллина Г.С. - Рабига Шакировна Губайдул-лина направила в адрес Председателя Президиума Верховного Совета СССР Ворошилова обстоятельное письмо, полное достоинством и решением защитить доброе имя своего мужа. В письме на 5 машинописных страниц, она вкратце излагает деятельность своего мужа, приводит биографические данные, отмечает его заслуги в развитии науки, перечисляет наиболее важные его труды, (всего около 300 работ), арест его считает досадной ошибкой, а показания, данные им в ходе следствия - результатом принуждения.

Из письма явствует, что Рабиге Губайдуллине до сих пор неизвестно, где сейчас ее муж, жив ли он. Но если даже уже его нет в живых, она желает снять «это позорное пятно с ее детей и восстановить имя советского ученого» - как отмечается в письме - «первого историка татарского народа».

Она подчеркивает, что оба ее сына в годы Великой Отечественной Войны были на фронте и честно выполнили свой долг перед Родиной и сейчас она просит о пересмотре дела ее мужа и полной его реабилитации.

22 сентября 1956 г. в Военную Коллегию Верховного Суда СССР было подано заключение военного прокурора по делу Губайдуллина Г.С. об отмене приговора Военной Коллегии Верховного Суда СССР от 12 октября 1937 г. и прекращении дела о нем.

16 марта 1957 г. - «Определение ВК Верховного Суда СССР «Приговор ВК Верховного Суда СССР от 12 октября 1937 г. в отношении Губайдуллина Газиза Салиховича по вновь открывшимся обстоятельствам отменить и дело о нем прекратить за отсутствием состава преступления».

Здесь, следует отметить, что в деле имеются протоколы допросов нескольких бывших студентов и сослуживцев Губайдуллина, данные им в ходе пересмотра дела № 12463, в которых все они - в 1956 г., уже достаточно известные азербайджанские ученые - Али Султанлы, Фейзулла Касумзаде,

Алисохбат Сумбатзаде и др., - лингвисты, литературоведы, историки - высоко отзываются о своих учителях Чобанзаде, Губайдуллине и Ходжаеве, опровергая все обвинения, выдвинутые против них.

6 мая 1957 г. Рабига Губайдуллина обращается в Комитет Государственной Безопасности при Сов. Мин. АзССР, с просьбой вернуть рукописи и другие материалы научного характера ее мужа - проф. Губайдуллина, которые забрали при его аресте. Ей через Уполномоченного КГБ при СМ Тат. АССР по гор. Бугульме, где в то время она проживала, ответили буквально через 2 недели, однако ответ был отрицательным: ни рукописей, ни других материалов в следственном деле и на хранении в КГБ при СМ Аз. ССР не имеется. В 70-х годах сын Г.С. Губайдуллина С.Г.Губайдуллин вновь поднял этот вопрос перед руководством КГБ СССР и Азербайджана, но также был получен отрицательный ответ.

Однако, более тщательно были рассмотрены письма Губайдуллиной Р.Ш., которая вновь обратилась в соответствующие органы в 1957 г. и 1958 г. относительно имущества, конфискованного в 1937 году. На этот раз были подняты все документы, была создана комиссия, составлен список вещей и одежды, хранящихся в складах Бакдомтреста, произведена их оценка и, в конце концов, была выплачена сумма 720 рублей.

В завершении остается отметить еще о нескольких документах, имеющихся в следственном деле № 12493. Это документы о следователях, которые вели следственное дело Г.С. Губайдуллина. Весьма примечательно, что Военная прокуратура, рассматривая дела о реабилитации Г. Губайдуллина и других лиц, проходящих по делу № 12493, опросила также следователей, проводивших допросы обвиняемых, тщательно изучая протоколы допросов.

Документы допроса основного следователя Зыкова Сергея Семеновича, проливают свет на то обстоятельство, почему Г. Губайдуллин сразу, после первого же допроса стал таким разговорчивым, и в дальнейшем так часто - 15 раз, а иногда несколько дней подряд был допрошен относительно многих обвиняемых по этому же делу лиц. Сам Зыков не признался, что применял к Губай-дуллину какие-либо репрессивные меры и избивал его, но становиться ясно, что изначально к таким действиям прибегал его начальник - Хорен Григорьян, который в дальнейшем и руководил следствием, давая указания Зыкову, как обращаться с Губайдлуллиным, чтобы получить нужные им показания. Именно по приказанию Х. Григорьяна Губайдуллин был посажен в одиночную камеру, после чего, побыв там несколько часов, сам изъявил желание вызвать его на допрос. Другой следователь, также ведущий дело Губайдуллина - Шер Марк Львович вызывал его на допрос, как правило, ночью, угрожал ему и, именно, на его допросах Губайдуллин несколько раз падал в обморок. Дело изобилует фактами о применении к обвиняемым, в том числе, к Губайдуллину репрессивных мер следователями среди которых был даже боксер, опер. уполномоченный Мусатов Николай. Все эти лица, в том числе, Григорьян, за исключением самого Зыкова, были арестованы, Шер М.Л. уже в 1938 г. был расстрелян.

Можно ли считать эти приговоры по отношению к следователям - по сути - исполнителям всех этих репрессий - торжеством справедливости. Безусловно, нет.

Следует отметить, что по делу профессора Губайдуллина Газиза Сали-ховича упоминались фамилии 247 человек, в том числе видных политических

и государственных деятелей Азербайджана - Наримана Нариманова и Мамед Эмина Расулзаде, а также многих известных представителей национального движения тюрко-татарских народов, сумевших эмигрировать из Советской России. В Наблюдательном деле Г. Губайдуллина есть справка - список: «советские специалисты, работники культуры, проходящие по делам Чобанзаде Бекира, Губайдуллина Газиза, Зейналлы Ханифа и Саламова Мовсума как члены антисоветской организации никогда не арестованные - и многие из них продолжают работать в настоящее время. - всего 35 чел. (с указанием умерших)...». Датировано 10 мая 1956 г.

Список лиц, чьи дела прекращены к этому времени за отсутствием состава преступления, состоит из 17 человек.

В заключении остается добавить, что все научные труды, изъятые при аресте Губайдуллина, бесследно исчезли.

P.S. Страницы следственного дела не указываются согласно существующим правилам по использованию данных документов. При их использовании ссылка на автора обязательна.

Список источников

1. Архив Службы Национальной Безопасности Азербайджанской Республики.

2. Следственное дело «12493». Газиз Губайдуллин. Т. I—II.

3. Наблюдательное дело 12493\63 Губайдуллин Газиз С. ПР 25993.

4. Арх. 20560.

Сведения об авторе: Рустамова-Тогиди Солмаз Али кызы, доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института Востоковедения им.З.М.Буниятова Национальной Академии Наук Азербайджана (Баку, Азербайджан), е-mail: [email protected]

Дата поступления материала 15.04.2019.

Принят к публикации 13.05.2019.

INVESTIGATIVE CASE № 12493 -GAZIZ SALIKHOVICH GUBAIDULLIN. WHAT WERE ACCUSED THE SCIENTIST TURKOLOGIST?

S. Rustamova-Tohidi

Z. Buniyatov Institute of Oriental Studies of the Azerbaijan National Academy of Sciences Baku, Republic of Azerbaijan [email protected]

Abstract. The article is the accompanying text of the presentation of documents from the investigation case No. 12493 of the NKVD of the Azerbaijan SSR, on charges the famous scientist-Turkologist Gaziz Salikhovich Gubaidullin. The

documents stored in the archives of the security Service of Azerbaijan are presented to the scientific community for the first time, revealing many unknown facts from the life and scientific activities of Gubaidullin, testify to the tragic fate of the scientist who became a victim of Stalin's repressions. If we remove the far-fetched "counter-revolutionary component", Gubaydullin's detailed "story" about his trips, meetings and conversations taking place in reality, allow us to create a General picture of the atmosphere of those times when great scientists, full of ideas and hopes, laid the foundations of Soviet Oriental studies-Turkology. Casually accusations and confessions, traces also possible critical attitude of prominent representatives of the Turkic peoples - Tatar, Azerbaijani, Uzbek intellectuals to some negative processes taking place in society, in particular in the field of national and language policy of the Soviet state.

Keywords: Gubaidullin, Turkology, National Movement, Azerbaijan, Archives, Stalin Repressions, NKVD, Investigation File.

For citation: Rustamova-Tohidi S. A. Investigative Case № 12493 -Gaziz Salikhovich Gubaidullin. What Were Accused the Scientist Turkologist? Tyurkologicheskie issledovaniya = Turkological Studies. 2019; 2(3): 71-81. (In Russ.)

References

1. Arhiv Sluzhby Nacional'noj Bezopasnosti Azerbajdzhanskoj Respubliki. (In Russian)

2. Sledstvennoe delo «12493». Gaziz Gubajdullin. T. I-II. (In Russian)

3. Nablyudatel'noe delo 12493\63 Gubajdullin Gaziz S. PR 25993. (In Russian)

4. Arh.20560. (In Russian)

About the author: Solmaz Rustamov-Tohidi, Doctor Sci. (History), Professor, Chief researcher of Z. Buniyatov Institute of Oriental Studies of the Azerbaijan National Academy of Sciences (Baku, Republic of Azerbaijan), e-mail: [email protected]

Received April 15, 2019.

Accepted for publication May 13, 2019.